- Раз, два, три, четыре… открывай, запускай, - Дима встал, прислонившись к шершавой тёплой стене, и смотрел, как Александр открывает дверь номера. В гостинице было настолько тихо, что в ушах выбивало пробки, если молчать, и мутная после перелёта голова упорно принимала какой-то неприятный ультразвук.
Они остановились в самом сердце города на площади Республики в отеле «Savoy». Из окна их комнаты были видны серые туманные горы и тенистый садик с увитыми плющом беседками – в этом была вся Флоренция. Тишина, покой и свежий лёгкий воздух. Неспроста именно здесь творило так много гениев.
Дима чувствовал растекающееся по телу умиротворение, и хотелось обниматься, целоваться и вообще вести себя так, как не подобает взрослому человеку. Радость детства, кристально чистая, ни к чему не относящаяся, когда понимаешь, что любишь весь мир.
- Охренеть! – протянул Дима, плюхнувшись на кровать поверх покрывала. В номере стояло две кровати – двуспальная и полуторная. На всякий случай, очевидно. – Я буду спать на большой, а ты как хочешь.
Александр поставил сумки с вещами около комода, над которым висел огромный телевизор, и достал ноутбук.
- Можешь не скромничать, придвинуть вторую кровать и спать на всех.
- А ты где будешь спааать? – Дима раскинул руки и ноги, изображая морскую звезду, и потянулся. Всё тело сладко заныло, и голова пошла кругом. – Блаженство…
- Я сюда не спать приехал, - Александр подключал ноутбук и даже не обернулся. Дима медленно подобрал руки и ноги, смутившись. Эта манера – говорить серьёзным тоном провокационные вещи – просто мозг выносила и невозможно к ним ни подготовиться, ни привыкнуть. Только душно краснеть и безбожно тупить, задавая риторические вопросы.
- Твоё право, - вызывающе бросил Дима, вскакивая с кровати и направляясь в ванную комнату, - я буду спать как убитый на двух кроватях, а ты можешь занять вон тот милый жёсткий стульчик.
Ванная была шикарная – в тёмных тонах, с отдельной душевой кабинкой, вызывающей приступ слабости в ногах. Эмалевая раковина манила своей гладкостью и глубиной. Захотелось занырнуть перед ужином и прогулкой, и… так много планов! Дима включил воду и стал раздеваться.
- Приглашаю только один раз, - Дима выглянул из ванной и, конечно же, застал Александра за работой. Что же ему ещё делать-то в самом красивом городе мира? – Выключи эту железку, а то я тоже чувствую зов работы. Вчера Всеволод Игнатьевич поручил вести ещё один проект. Скучный ужасно.
- Не думай о работе, думай обо мне, - улыбнулся Александр, выключая ноут. Такой послушный, аж мурашки пробежали по спине от предчувствия разврата.
- Только этим и занимаюсь, - Дима подошёл к нему сам, обнял одной рукой за шею и увлёк за собой в ванную комнату. – Сам себе завидую просто по-чёрному.
- Я тоже тебе завидую, - Александр крепко прижал Диму к себе и поцеловал. Глаза закрылись сами собой и комната пошатнулась. Ощущение полёта длилось около минуты, пока Дима не почувствовал, что с него стягивают нижнее бельё, аккуратно избегая прикосновения.
– Нуу же… - прохрипел Дима, вставая на цыпочки и прямо заглядывая в чёрные горящие глаза. Александр широко улыбнулся и, чмокнув Диму в нос, мягко отстранился. Это было обидно и вообще… почему? – Издеваешься?
- Вода остынет.
- Я тебе это припомню!
- Какой у тебя размер? – Александр поднял Димину ногу из воды и приложил ступнёй к своей ладони.
- Сороковой или сорок первый, - Дима медленно скользил руками по влажным пенным волосам Александра – подушечками пальцев по лбу, по вискам, слегка помассировать. Пахло мускатным орехом и душным паром. – Когда ноги замерзают, то сороковой, а в тепле они разворачиваются, как лягушачьи лапки.
- Аппетитные лапки, - Александр сжал Димину ступню в ладони и, наклонившись, попытался укусить его за пятку. Дима дёрнулся от щекотки и плюхнул ногу обратно в воду.
- Значит, ты не споришь с тем, что они похожи на лягушачьи? – хихикнул Дима, когда Александр опять нащупал его ногу под водой и достал на свет божий.
- Перепонок нет, а так одна фигня. Зелёненькие... – он скользнул большим пальцем по косточке щиколотки, там, где кожа была особенно тонкой, и переплетённые венки были отчётливо видны.
- Сам ты фигня зелёненькая, - протянул Дима. – А ноги у меня нормальные. И вообще! Мог бы хоть раз сказать, что тебе нравятся мои ноги.
- А если не нравятся?
- Тогда что нравится?
Александр обернулся и, поймав Димину руку, прижался губами к запястью.
- Руки, - он быстро облизнул чувствительную кожу и отпустил. – И кое-что ещё…
- Интригуешь… - горячо выдохнул Дима, погладив Александра по плечам. Тот перевернулся к нему лицом и навис сверху, опираясь одной рукой о край ванны. – Что же это - кое-что?
- Ушко, - усмехнулся Александр, проводя рукой по Диминой груди сверху вниз, потом ещё ниже, и ещё, пока тот не задохнулся от горячей волны, сжавшей лёгкие. Александр взял его в руку и медленно сдавил пальцами.
- Ни хрена себе ушко, - коротко рассмеялся Дима и откинул голову назад, облизнув пересохшие губы. Ресницы дрогнули, опускаясь. Мир то включался, то выключался, попадая в такт движениям руки.
- Смотри на меня.
Дима услышал приказ и последовал ему, шире разводя ноги. Колени упёрлись в гладкие прохладные стенки ванны, и Дима глухо застонал, то ли от прикосновения, то ли от движения… Он закусил губу и, поймав выбивающийся из общей картины пульсирующей действительности неподвижный, горящий взгляд Александра, почувствовал, как внутри что-то раскрылось, и волна томного наслаждения затопила его сознание.
- А чего ты сейчас хочешь? – спросил Дима, лениво возя полотенце по влажной коже и почему-то только на правом плече. Остальное пусть само высыхает.
- Есть хочу, - Александр быстро, по-спартански вытерся и отнял у Димы его полотенце.
- Зачем тебе второе полотенце? – удивлённо спросил тот, пытаясь удержать неумолимо ускользающий махровый край. – Я ещё не закончил, между прочим.
- Моя мама любила говорить про таких тормозных как ты – облюешься смотреть.
Дима тяжело вздохнул и повернулся к Александру спиной, послушно позволяя себя вытирать.
- Я могу быстро работать, но если отдыхаю… то я отдыхаю на всю катушку.
- Жена тебя тоже сама вытирала?
Дима прикусил щёку с внутренней стороны. Что-то неприятно кольнуло под сердцем и стало невесело. Наверное, Александру не стоило так говорить, или Диме не стоило так чутко реагировать.
- Мы с ней вместе не мылись.
Дима молча дождался, пока его вытрут, и забрал у Александра своё полотенце, также молча. В комнате было сумрачно. На улице вечерело, и плотные мягкие шторы, закрывающие окно, стали казаться совсем чёрными. Дима включил ночник и начал доставать из сумки одежду для ужина. Иголочка под сердцем никуда не исчезла. Неужели Александр хотел сказать нечто обидное? Ведь нет же! Не хотел… Но тем не менее у него получилось. Обычная подколка вроде бы, но про Вику… Нельзя так.
Дима выбрасывал на пол содержимое сумки и перебирал вещи уже на полу. Так было удобнее.
- Ты даже из гостиничного номера умудрился сделать свалку.
Дима видел только голые ноги Александра, и с ними разговаривать не было никакого желания. Ноги подошли ближе и остановились рядом с кроватью. Александр присел на корточки напротив Димы и забрал у него из рук рубашку, которая неожиданным совершенно образом превратилась в большой мятый комок.
- Что такое? – тихо спросил Александр, заглядывая Диме в лицо. – Обидел? Прости…
Дима провёл кончиками пальцев по твёрдой гладкой скуле Александра и, наклонившись, поцеловал его.
- Если тебе не нравится, как я себя веду, ты скажи. Я просто думал, что можно… - тихо начал Дима, Александр подался вперёд и не дал ему договорить, накрыл его губы своими и страстно поцеловал в ответ, так, что дыхание перехватило.
- Можно, - шептал он, укладывая Диму на кровать и целуя шею, скулы, губы. – Всё, что хочешь, птица моя… не сомневайся. Непосредственный мальчик… открытый, честный. Я всё люблю в тебе. А эти шутки, это всё глупость, больше не буду обижать тебя.
- Ты надо мной смейся, мне приятно, - серьёзно проговорил Дима. – Но над ними не надо. Они же не могут тебе ответить.
- Не могут, - согласился Александр и в последний раз чмокнул Диму в щёку. – Пошли ужинать.
- О боже… опять выбирать шмотки. Кинь что-нибудь подходящее, а то мне лень… Тут такой воздух странный, что прям ну совсем ничего не хочется делать. Я это ещё в прошлый раз заметил.
- После ужина обязательная прогулка, и не надо делать такое лицо, ночью отоспишься, - Александр поднял с пола серые лёгкие брюки и светлую футболку с красноречивой надписью – «Отвали».
- С тобой отоспишься, - хихикнул Дима, когда его накрыли сверху штанами и включили верхний свет.
- Когда я был на Соборной площади последний раз, то здесь было столько туристов, что казалось, все ходили строем, как в московском метро.
Дима поднял голову вверх, рассматривая собор Санта Мария дель Фьоре, и улыбка восхищения растянула его губы.
- Грандиозное строение, - сдержанно отозвался Александр, глядя на Диму. Взгляд его потеплел и тоже наполнился подобием восхищения.
- Ну ты только посмотри! Посмотри, сколько здесь всего! Ты только представь, как всё это делалось! Месяцами, годами, сколько мрамора, сколько труда… Я просто в ауте! – Дима поймал взгляд Александра и замолчал, смутившись. – Ты куда смотришь?
- На тебя смотрю, из тебя получился бы отличный фанатичный гид, умеешь зажечь содержательной речью.
Дима легко толкнул Александра в плечо и опять возвёл глаза к ярко-синему вечернему небу, на фоне которого возвышался купол собора.
- Ты непроходим, - с сожалением выдохнул Дима и указал рукой на купол. – Ну как ты не видишь?! Это же… - он широко взмахнул руками и закончил на выдохе: - гениально.
Александр быстро обнял его за шею и прижал к себе.
- Я вижу тебя и понимаю, что это гениально, - прошептал он на ухо и отпустил растерявшегося Диму восхищаться дальше. – Хочешь мороженого?
- Какой же ты приземлённый человек, - сокрушался Дима, уплетая мороженое тирамису за обе щёки. – Ты находишься в самом красивом городе мира и ни на что не смотришь! – щёки вспыхнули, и даже ледяное мороженое не спасло от яркого румянца. – Ну кроме меня…
- Я был здесь не один раз, и как путешественник, и по работе. Я привык и к красоте, и к грандиозности. Затёрлось со временем. А ты смотришь иначе на привычное мне. Мне интересен твой взгляд.
- Я ещё и хрень всякую несу, фанатичную, - усмехнулся Дима, слизывая потекшие по вафельному стаканчику тяжёлые капли. Язык сводило от холода, а щёки продолжали гореть. Александр облизнул губы, глядя на Димины старания. Он смотрел так, словно ел его сам, вместе с мороженым и этой нелепой футболкой «Отвали». Смаковал, посасывал…
- Сейчас уронишь, аккуратнее.
Дима вынырнул из тумана и успел перехватить приличный кусок мороженого, опасно накренившийся и капающий на дорогу. Хорошо, не на брюки.
- Ты смотришь так плотоядно, что мне даже страшно становится, - сказал Дима и резко зажмурился от неожиданности – от холода свело зубы и горло перехватило. Да, итальянское мороженое – это вам не просто так! Тает в желудке, а не во рту.
- Учусь быть непосредственным. Честно смотреть, честно говорить… - Александр наклонился ближе к Диминому лицу и втянул носом запах сливочного кофе. – Я хочу тебя поцеловать.
- Да ты что… - промямлил Дима и, подняв глаза, откровенно развратно улыбнулся. – Проблема…
Александр лишь коротко усмехнулся и, наклонившись, ещё ниже скользнул по холодным Диминым губам, раскрывая их. Язык отказывался активно включаться в процесс, поэтому поцелуй получился хоть и сладко-острый, но всё равно какой-то заторможенный. Дима довольно шмыгнул носом и запихал в рот остатки вафельного стакана.
- Нас китайцы фотографировали, - засмеялся он, осматриваясь по сторонам и доставая из сумки платок, чтобы вытереть руки. – Интересно, что они подумали?
- Что два мужика целуются на улице – как им не стыдно?! – Александр свернул в какой-то тёмный тесный проулок с горящим в конце тоннеля высоких домов жёлтым фонарём. Дима едва слышно присвистнул и скользнул рукой по прохладному серому камню стены.
- Не стыдно… - выдохнул он, когда Александр прижал его спиной к этой стене и вновь поцеловал. Где-то вдалеке слышался низкий гул площади, по мостовой процокала копытами лошадь, из раскрытого окна наверху доносилась приятная музыка, что-то про аморэ, кругом аморэ… аморэ – моя судьба. А небо над головой быстро темнело.
- А где ты был кроме Италии, Латвии и Великобритании?
Они шли вдоль шумного, залитого светом включённых фонарей торгового проспекта. На окнах магазинов призывно пестрели надписи «Saldi». В прошлый приезд Вика особенно радовалось этим надписям и накупила столько барахла, что еле-еле утрамбовали в сумки, что-то пришлось надеть на себя - не поместилось. Ещё все эти подарки родственникам, друзьям, коллегам. В этот раз Дима твёрдо решил никому ничего не привозить, потому что эта внеплановая поездка не для того предназначена.
- Всё перечислить? – Александр уверенно взял Диму за руку и крепко сжал. На случай, если он решит вырываться, точно определил Дима и расслабил кисть.
- Ну хотя бы то, что особенно понравилось.
- Понравилось… - задумчиво протянул Александр. – В Чехии понравилось. Но я плохо помню, что там было. Тогда я много пил. Ещё понравилось в Швеции, Дании. Нидерланды я тоже плохо помню…
Дима засмеялся, представив укуренного Александра. Наверное, его все опасались. Если он в нормальном-то состоянии может сказать так, что впору застрелиться, так что он может выдать в угаре – остаётся только догадываться.
- А с кем ездил чаще всего?
- С любовниками, - спокойно проговорил Александр и вовремя успел сжать Димину ладонь, готовящуюся ненавязчиво выскользнуть.
- Да, любовников надо постоянно развлекать, а то быстро срулят, - съязвил Дима, глядя себе под ноги.
- От меня ещё ни один не срулил.
- Всегда может быть первый раз, - пожал Дима плечами и перепрыгнул с одного широкого плоского камня на другой. – Жизнь непредсказуемая штука.
- Тем и прекрасна, - мягко ответил Александр, и Дима подумал, что он точно гипнотизер какой-нибудь. Так быстро переключать его настроение в разные режимы ещё ни у кого не получалось. Обычно люди ведут себя поступательно и говорят предсказуемые, по сути, вещи. Но, наверное, всё дело в возрасте и жизненном опыте. Александр точно знает, как подразнить, чтобы задело, но не обидно. А всё равно жуть как интересно, сколько у Александра было любовников и какой типаж ему нравится… Вспомнился вдруг блондинко-Андрюша, который явно оказался к месту. И похожий на него как брат-близнец мальчик, которого Александр не взял для съёмки. В чём разница? И ещё Диме вдруг показалось, что он похож на Марка внешне. Надо всё-таки найти его фотку, чтобы не думалось.
А потом они вышли на площадь Синьории. И все мысли исчезли и без фотки. Музей под открытым вечерним небом. Персей, Геркулес… Давид.
Дима плюхнулся прямо на землю и, закрыв глаза, медленно втянул носом свежий вечерний воздух. Послушал шум улицы, разноголосье туристов и потом уже посмотрел на Давида. Спокойного, сильного, как сам закон и порядок. Непропорционально увеличенные руки, чётко выделяющиеся вены на запястьях, расслабленная поза и напряжённый взгляд.
- Он прекрасен, - прошептал Дима, подняв взгляд на стоящего рядом с ним Александра. – Посиди со мной. Типа я не один такой дурак, а нас двое.
Александр коротко и сдержанно выдохнул, словно уступая капризам маленького ребёнка, и сел рядом с Димой. Люди культурно обходили их стороной, занятые своими мыслями и фотографиями. Чуть поодаль также сидели на земле две девушки и активно фотографировали Персея с чужой башкой в руках, громко смеялись над чем-то.
- Из тебя тоже можно слепить статую, - вдруг обрадовался Дима. – Я когда тебя рисовал, уже думал об этом.
- Ты меня рисовал?
- Да, было дело. Ты как появился в кабинете, так меня и закоротило. В тот день, когда я со стула упал, но ты, наверное, не помнишь.
- Помню, ты был похож на жучка, который перевернулся на спину и не может подняться сам. – Александр изобразил, как Дима тщетно дрыгал руками-лапками и не мог встать. Это было смешно и артистично. И самое главное, похоже на правду.
- Я не дёргался! – возмутился Дима, краснея. – Я тупил. У тебя был такой взгляд – «Всем лежать!» Ну я и лежал.
- Я долго тренировался, - усмехнулся Александр и, ухватив прядку Диминых волос, потеребил её в пальцах.
- Хочу постричься, надоела эта чёлка, сил нет.
- Здесь есть салон-парикмахерская. Там работает мой знакомый мастер, можем сходить завтра к нему, если не передумаешь. Без чёлки ты будешь выглядеть совсем мальчиком.
- Это плохо?..
- Это отвлекает и возбуждает.
- Значит, точно надо будет постричься.
- Провокатор.
Они просидели на площади до тех пор, пока не стемнело окончательно, и кожа на руках не покрылась мурашками.
- У тебя зубы стучат, пошли в отель, - Александр поднялся на ноги и протянул Диме руку.
- Красота треб-бует ж-жертв.
Дима попрыгал на месте, пытаясь разогнать кровь и немного согреться. К вечеру туристов на площади не убавилось, наоборот, набежали какие-то китайцы с аппаратурой и стали снимать всё, что только можно было снять – скульптуры, здания, себя на фоне зданий, в обнимку со скульптурами, друг с другом, с прохожими. Дима смеялся, глядя на их эйфорию, и где-то даже завидовал. Вот истинные туристы – всё им интересно, всё им важно, нужно, не то что этот…
- Саш! Ну, подожди, последний взгляд на красоту кину!
- Если завтра ты заболеешь, я больше никуда тебя не возьму. Ведёшь себя как пятилетний ребёнок, - Александр стянул с себя рубашку, оставшись в одной тонкой майке, и накинул Диме на плечи. – Губы синие, а всё туда же.
- Я понимаю… - пролепетал Дима, робко улыбаясь. – Больше не буду синеть.
- Куда твои родители смотрели, когда ты воспитывался? - вздохнул Александр и, обняв Диму за плечи, прижал к себе, согревая.
- В телевизор, - хмыкнул тот, расплываясь от удовольствия и сонно зевая. – Пошли спать.
- Вторая бутылка вина явно была лишней… - пьяно хихикнул Дима, тщетно пытаясь доползти до кровати. Ноги запутались в брюках, которые почему-то были стянуты до колен. – Из чего его гонят? Из конопли, что ли…
- В Тоскане самое вкусное вино во всей Италии, - Александр обхватил рукой Димину щиколотку и потянул на себя.
- Я спать хочу, - возмущённо протянул тот и, упершись ногой в грудь Александра, легко отпихнул его. – Я сегодня пассивный любовник, поэтому пассивно буду спать.
- Сейчас мы тебя активизируем. Где там красная кнопка, - ловкие быстрые руки сгребли Диму в охапку и перевернули на живот. – Вся энергия скапливается в крестце, если правильно на него надавить, то человек мгновенно почувствует прилив бодрости.
Дима охнул от неожиданности, когда Александр с силой опустил ладонь ему на позвоночник, потом продвинулся ещё ниже и, стянув бельё, надавил на крестец. Перед глазами заплясали разноцветные круги, и постепенно в голове действительно прояснилось. Кровь быстрее побежала по венам и сонливости как ни бывало.
- Обалдеть! Действует, – выдохнул Дима, переворачиваясь на бок. – А что ещё знаешь? Какие-нибудь штучки… эрогенные зоны.
Александр потянул штанины и снял с Димы брюки окончательно, а потом и боксёры. В его глазах прыгали чёртики, и скулы слегка порозовели. Ну неужели и он тоже захмелел? Вот уж чудо из чудес.
- Знаю, куда целовать, чтобы было приятно.
- Я тоже знаю, - самодовольно усмехнулся Дима. – У мужчин одна эрогенная зона, туда и надо целовать.
- И кто же тебе сказал такую глупость? Или сам догадался?
Дима смущённо потупил взгляд и тяжело вздохнул.
- Ну давай, послушаем твою версию.
- Не надо слушать, - Александр придвинулся ближе и уложил Диму на спину. – Надо чувствовать. Закрой глаза.
Американские горки догнали Диму в Италии. И понеслось… стоило закрыть глаза, как возникло ощущение свободного падения и кручения, и ещё какого-то непонятного состояния. А потом всё остановилось. Александр взял Димину руку и стал покусывать кончики пальцев, то сильно, почти до боли, а потом ласково, облизывая…
- Начинать нужно с периферии, кончики пальцев на руках, на ногах, уши, нос. Это самые чувствительные и отзывчивые к поцелуям места. Поскольку они практически всегда открыты, ты не смущаешься и не зажимаешься, когда их касается кто-то другой. Это легко и приятно. Начинается расслабление всего тела.
Александр поцеловал ушные раковины, прихватил губами мочки, совсем невесомо, пробуя на вкус. Дима почувствовал, как довольная улыбка сама собой растягивает губы и становится жарко, но ещё можно понимать, что происходит, можно себя контролировать и наслаждаться.
- Потом двигаемся к центру – предплечья, голени, бёдра, плечи, шея. Здесь проходят важные артерии и вены. Целуя сгибы локтей и шею, можно почувствовать ток крови, пульс тела и повлиять на него – ускорить, если целовать быстро, едва касаясь и замедлить, если ласкать долго. Я хочу, чтобы ты проснулся, поэтому будем ускорять.
Александр чмокнул Диму в плечо, потом слегка прихватил кожу на сгибе локтя и тут же облизал место укуса языком. По телу пронеслась волна чувственных мурашек, и Дима невольно засмеялся, пытаясь увернуться от щекотных и волнующих прикосновений.
- Дальше следуем по груди к тем самым эрогенным зонам, прикосновения к которым в одном случае помогают раскрыться, а в другом – вызывают приступ паники и страх перед сексом. Неподготовленный партнёр чаще всего не получает удовольствия от таких прикосновений, потому что они сигнализируют ему об опасности. Здесь сердце, - Александр коснулся подушечкой пальца левого соска, и Дима приглушённо пискнул от удовольствия. А вторая рука коснулась волос в паху и слегка надавила на косточку, вызвав тем самым глухой стон. – А здесь половые органы. Совсем не многие возбуждаются от поцелуев в эти эрогенные зоны. Это первая ошибка, которую допускают маленькие мальчики, исследующие жизнь.
- Я… никого не целовал здесь… не умею… - Дима коснулся гладящей его пах руки Александра и накрыл своей, повёл чуть ниже. Сжал себя и закусил губы, чтобы сдержать громкий стон.
- Научишься, - Александр свободной рукой откинул чёлку с Диминого лба и поцеловал покрывшуюся испариной кожу. – У нас ещё много времени.
- Давай… - Дима притянул его за шею и сам поцеловал. – Я уже проснулся. Трахни меня так, как ты хочешь.
- Я всегда делаю то, что хочу, - усмехнулся Александр и, приподняв Диму за спину, усадил к себе на колени. – Попробуй сам, только не спеши.
Вино по-прежнему кружило голову, тело было лёгкое и податливое, как из пластилина, расслабленное и собранное одновременно. Дима крепко обнял Александра за шею и почти перестал дышать, принимая его в себя.
- Двигайся, - выдохнул Александр, подхватывая Димины ягодицы и сильно сминая их - останутся синяки, ну и чёрт с ними. Дима слегка приподнялся, следуя за руками Александра, а потом снова опустился, дыхание сбилось на короткие вдохи и громкие выдохи. А потом всё куда-то уплыло и стало хорошо и бесконечно.
Когда Дима открыл глаза, было уже утро, и привычно гудел работающий ноут.
- Как же тебя надо трахнуть, чтобы ты не работал утром? – откровенно зевая, протянул Дима, пытаясь выпутаться из лёгкого покрывала.
- Трахнуть утром, - улыбнулся Александр, не отрываясь от гиперважного письма. – Могу и этому научить.
- Ну уж нет, - разминая затёкшие мышцы на плечах, усмехнулся Дима. – Лучше работай, милый. А то я до дома не доживу с твоими уроками.