Дима протянул сумку Александру.
- Ключ там, найди, пожалуйста, - стоять удаётся с трудом. Опьянённое алкоголем тело протестует, оно хочет спать, или хотя бы опереться обо что-нибудь. Дима подаётся на Александра, прижимается к его плечу и закрывает глаза. Голову кружит, но от этого не весело, совсем не весело. Внутри пусто и мрачно, хочется вычеркнуть этот разговор с Викой из реальности, так - хоба! - и вырезал часть киноплёнки, а лучше вообще все части, что были связаны с Витей. А какая от них польза теперь? Только тянет и ноет.
- Я не могу быть с тобой наравне, поэтому я не буду с тобой вообще.
Тогда впервые, после двух месяцев напряжённой холодной войны, Витя заговорил откровенно.
- Если тебе нужна моя помощь…
- Да пошёл ты со своей помощью. Я не хочу быть тебе обязанным, я вообще не хочу быть кому-либо обязанным, а в первую очередь тебе. Нас все сравнивают и сочувствуют, мне сочувствуют, - Витя болезненно поморщился и громко засмеялся, а потом смех резко оборвался. - Я сам всего добьюсь. И не смотри на меня как смертельно больного! Талант – это ещё не всё, что нужно художнику.
- А что ещё нужно? – Дима подавил в себе чувство жалости. Наступил на горло и сдержался, быть может, зря, быть может, именно тогда, в тот переломный момент, Вите нужно было врезать по первое число, а не разговаривать умные разговоры. Но Дима молчал, где-то на уровне чувств и интуиции понимая, что останавливать Витю бесполезно. Он ослеплен.
- Нужен характер, сейчас всё покупается и продаётся, вопрос только в цене. А талант - это полная туфта, всему можно научиться.
- Ты считаешь, что я бесхарактерный? – Дима сжал плечи пальцами, с силой, до синяков. Никогда прежде ему не было так обидно. И дело было не в словах, а в том, что эти слова говорил близкий человек. Как Дима позволил себе допустить его так близко, так глубоко?
- А нет, что ли? Привык за мамой, да за папой… весь в шоколаде, - художественная школа, репетиторы. Если бы у меня были родители, я бы тоже мог раздавать советы налево и направо и разглагольствовать о таланте и вдохновении.
Дима закусил губу, исподлобья глядя на расхаживающего по комнате Витю. Всему есть предел, любому терпению, любой симпатии. Витя зарывался, и с каждым обвинением всё глубже и глубже.
- Ты мне завидуешь, - сухо оборвал нервный поток обвинений Дима. – И дело не в папе, которого я, кстати, не видел с пяти лет, и не в маме, а в том, что я художник, а ты - нет. И пока ты будешь гнуть из себя непризнанного гения, ты ни черта не добьёшься! Смирись, Витя, и займись тем, что тебе подходит. Пока не поздно…
Дима распахнул шкаф и, взяв свою куртку, вышел из комнаты, не глядя на Витю. Они собирались сходить с Викой в кино. А потом было неожиданное отчисление.
Александр усадил Диму на кровать и стал осторожно расшнуровывать завязки на боку. Пальцы ловко поддевали кожаные шнурочки и те с глухим шорохом выскальзывали из тонкой ткани, обнажая разгорячённую кожу. Мягкие ласковые прикосновения успокаивали, усыпляли. Александр гладил Диму по бокам, медленно стягивал блузку.
- Что бы я без тебя делал? – выдохнул Дима, чувствуя растекающееся по телу тепло, и нежность сжимала сердце, не оставляя места для тоски. – Почему я не встретил тебя раньше?..
Александр спустился ниже, стал расстёгивать юбку. Горячее ровное дыхание тревожило кожу на животе, и в паху сладко пульсировало. Это было настолько приятно, как сокровенный разговор и большего не хотелось, хотелось плыть и плыть в матовой дымке и ни о чём не думать.
- Потому что меня здесь не было, - Александр коснулся живота кончиком носа и поцеловал, снимая юбку и откидывая её на стул. Дима плавно опустился на кровать и закрыл глаза.
- А где ты был? – прошептал он и глубоко вздохнул. Александр гладил его ноги, от ступней скользил вверх по икрам к коленям, целовал. Внутри всё плавилось, теряло форму, смешивалось, превращаясь в одно целое. Дима уже не мог чётко определить, где его тело, а где руки и губы Александра, словно он сам ласкал себя, и одновременно его не было вообще.
- Искал тебя.
Дима отодвинулся от края кровати, потянул Александра за собой.
- Полежи со мной.
Александр снял свитер, джинсы и лёг на кровать. Он излучал покой, тот самый, перед которым не властно время, тот самый, которым наполнено раннее утро поздней осенью: звенящая свежесть и бессмысленность любых стремлений – зима придёт в своё время, но она тоже прекрасна.
Дима придвинулся ближе и обнял за пояс.
- Расскажи о нём, - Александр погладил Диму по шее, провёл кончиками пальцев по скуле.
- Мы начинали вместе, шли ровно… - Впервые хотелось рассказать об этом другому человеку. Даже Вика до конца не знала, что случилось между ними, и где произошёл раскол. Она думала, что дело было в Диминой ориентации, быть может, отчасти поэтому она вышла за него замуж, чтобы загладить вину перед братом. Но Дима не хотел в это верить. Им просто было хорошо друг с другом и всё. – Первые зачёты, экзамены, пятёрки по рисунку и тройки по высшей математике. Вика решала за нас контрольные, она училась на экономическом факультете. А потом девчонки из группы попросили меня нарисовать портрет одного нашего преподавателя. Горохов Максим Викторович, да… известный местный художник. Очень талантливый художник. Он вёл у нас живопись. И когда меня попросили сделать его портрет, я подумал, что это шутка. Но оказалось, что всё серьёзно. И я рискнул… иногда я бываю отчаянным… - тёплые губы коснулись его щеки, и Дима улыбнулся в ответ. – Портрет получился. Девчонки визжали от восторга, они мной гордились, как и самими собой за великолепную идею. Максим Викторович сдержанно принял свой портрет, сказал, что у художника явно есть задатки, и он был бы не против позаниматься с ним лично. Девчонки меня заложили тут же… Мы провели вместе три занятия, а потом он уехал в Питер. Витя не простил мне успеха, и рисовать больше не мог. Мы разделились, началось соперничество, грубые провокации и разговоры за спиной. Группа была за меня, Витя умел испортить отношения даже с теми, кому он нравился. Прогуливал пары, скандалил с преподавателями, пропадал где-то по нескольку дней. У них с Викой - только два старших брата и сестра, родителей не было, поэтому воспитывать его было некому.
Дима замолчал, перед глазами стояло бледное печальное лицо Вики. Она сказала, что Витя уехал в Москву с какими-то отморозками и больше в университет не вернётся.
- Ты его видел после?
- Видел, мельком. Он рисовал портреты на Арбате. Мне понравились его работы, пусть дилетантские, но честные. Я ещё тогда верил, что мы сможем понять друг друга, как-то вернуться… в то время. Мы поговорили о его протекающей крыше и соседе-алкоголике. Ни о Вике, ни о нашей свадьбе он не спрашивал, а я почему-то не решился начать говорить сам. Казалось, он вообще не знал, с кем разговаривает, так… обычный праздношатающийся, каких тысячи ходят по Арбату.
- Непризнанных гениев не бывает, - Александр погладил Диму по голове и укрыл одеялом. – Каждый получает то, чего заслуживает.
- Он рисовал…
- Делал то, что умел. И получал столько, на сколько хватало умения.
- Если бы не Вика, я бы не поехал вообще, не люблю похороны.
- Тебя там ждут.
- Да, - выдохнул Дима и удобнее устроился на подушке. - Это нужно просто пережить.
Хоронили в закрытом гробу. Пришедших было немного, в основном семья – братья и сестры с мужьями и жёнами, Дима и Лялька, Витина жена и двое его друзей. Один из них всю дорогу от кладбища до дома следил за Димой, настойчиво вглядывался, словно пытаясь что-то узнать. Сначала Дима подумал, что они знакомы, уж больно прицельным был взгляд маленьких серых глаз. Но как выяснилось от Светы, этого парня Дима знать не мог, потому как он совсем недавно приехал из Твери и жил у Вити. Парня звали Игорь. С самого детства имя «Игорь» не вызывало у Димы ни одной положительной эмоции. И теперь, ловя на себе непроницаемые взгляды, он вспомнил о своей неприязни. Какого чёрта этому Игорю понадобилось?
Никто не плакал ни дома, ни на кладбище. Даже Витина жена – хрупкая болезненная девушка с большими светлыми глазами смотрела на всех строго и осуждающе, ни капли скорби или намёка на сожаление об утрате. У Димы защемило сердце, когда он подумал о том, что она осталась с двумя детьми и долгами мужа, поссорившегося со всей своей семьёй. Но Света и Вика не бросят её, несмотря на то, что впервые увидели, только когда Вити уже не стало. Строили мы, строили, и наконец, построили… В доме Вити была куча бездарных картин, двое маленьких детей, заброшенных так же как и картины, и скучающие лица близких людей на похоронах. А что? Каждый выбирает сам, как ему прожигать своё время.
Дима стоял около низкого покосившегося входа в подъезд и медленно вдыхал сигаретный дым. Идти в квартиру не хотелось, там придётся слушать нытьё о работах-заботах-болячках. На улице накрапывал дождь. Нет в жизни совершенства, однозначно. В кармане завибрировал мобильник. Дима удивлённо посмотрел на дисплей – Александр. Сам звонит… Дима почувствовал лёгкую тревогу.
- Смотрю твою любимую лабуду, - ленивый голос на том конце мгновенно успокоил и напомнил о том, что Димин мир совсем не такой как здесь. Он тёплый и добрый… в нём люди хотят жить сильно и тоже получают то, чего заслуживают.
- Какую именно? У меня много всяких тараканов. Порно, что ли? – Дима улыбнулся одним уголком губ, представив скучающую мину Александра, смотрящего порно. Хотя… кто его знает, может быть и нет. Вдруг он любит горячих опытных мальчиков?
- Да, порнушно как-то… - усмехнулся Александр, и на заднем фоне послышался голос Брюса Уиллиса, спасающего планету, славную страну Америку, дочь Стива Тайлера и будущего мужа дочери от злобного метеорита. – Пытаюсь проникнуться духом трагедии.
- И как, удачно? – Дима пнул носком ботинка камушек и расстегнул душащий непривычной теснотой пиджак. Хотелось туда, за двести километров, развалиться на диване, прижаться к тёплому боку и дремать под звуки качественного блокбастра.
- Не особо, каждый раз отвлекаюсь на красивую девушку и забываю о приближении конца света.
- Привлекательные девушки отвлекают. Ты не туда смотришь. Там же заложена глубокая идея жертвенности.
- Не моя идея, – казалось, что Александр искренне удивлён подобным заявлением. – Стара, как мир и придумана христианами для успокоения своей совести.
- А ты бы стал спасать меня, если бы меня взяли в заложники?
Александр громко засмеялся, но Диме почему-то было не очень весело. Сейчас хотелось романтики, глупостей, господи… чего-нибудь хорошего и сладкого как яблочный сироп. Ну подыграй…
- Я бы дал им столько денег, сколько они попросят, а потом вернулся бы и пристрелил, ну чтоб неповадно было.
Дима засмеялся и затушил сигарету о рифлёную подошву ботинка.
- Это был бы самый оригинальный фильм из всех.
- Да, особенно в той части, когда главные герои остаются наедине.
- Цензура не пропустит, - вздохнул Дима, чувствуя, как сердце забилось быстрее.
- Ты когда вернёшься, заложник?
- Завтра утром. Александр Владимирович, возьмёте ли вы меня в заложники?
- Возьму. А ты, Дмитрий Алексеевич, согласен пойти ко мне в заложники?
- Согласен, конечно. Куда мне деваться?
- Властью, данной мне мной, объявляю нас психически неуравновешенными. Всё, кино твоё скончалось, финал я безбожно пропустил, теперь ночью кошмары будут сниться. Впустую потратить два часа, и не понять, кто же после всего этого выжил.
- Я тоже по тебе скучаю, - протараторил Дима и широко улыбнулся, глядя на пасмурное плачущее небо.
- Мальчишка, - ласково вздохнул Александр. – Я тебя встречу завтра. Пока.
- До встречи.
Дима зашёл в лифт и уже нажал на кнопку вызова последнего, седьмого этажа, как неожиданно в кабину влетел Игорь. Дима вздрогнул от неожиданности и невольно отшатнулся вглубь кабины. Он был уверен в том, что в подъезде никого не было, когда он заходил.
Двери захлопнулись, и лифт, ворча и повизгивая ржавыми колёсами, потащился вверх. Игорь был выше, поэтому Дима не мог проследить направление его взгляда, но макушкой чувствовал, что тот смотрит на него в упор.
- Я тебя видел, - вдруг заговорил Игорь. Ну надо же, какое счастье! Он не только смотрит, но ещё и разговаривает. – Слэм часто рисовал тебя.
По всей видимости, речь о Вите. Он всегда любил придумывать себе какие-нибудь заковыристые иностранные прозвища. Считал это богемным.
- Мы с ним вместе учились в университете, - сдержанно ответил Дима. Интересно, почему он не видел своих портретов в квартире Вити? Его жена раздала все картины, сказала, что этот хлам ей не нужен. Дима взял себе осенний пейзаж – Витя написал его, ещё будучи студентом. Наверное, это была ностальгия по ушедшему, но, тем не менее, Диме действительно понравилась картина.
- Ты красивый.
Дима исподлобья посмотрел на Игоря, пытаясь понять по выражению лица, какого хрена он имеет в виду. Игорь смотрел сальным взглядом и слегка улыбался. Неужели гей?
- Я весь день высматривал тебя, и ты отвечал, - как бы вскользь обронил Игорь.
- Ты меня с кем-то перепутал, - хмыкнул Дима, на что Игорь отрицательно мотнул головой и стал вдруг серьезным.
Двери лифта раскрылись, и Дима вышел первым. Игорь шёл вслед за ним, молча дыша в затылок. Так просто эта история не закончится, с тревогой подумал Дима. Нужно как можно скорее распрощаться со всеми и свалить, иначе что-нибудь точно случится. Такие самоуверенные перцы, как Игорь, так просто не сдаются.
В тесной комнате собрались все гости и упорно изображали поминки. Катенька – Витина жена, собрала на стол разномастную посуду и всё, что приготовили Света и Лялька. Вика сидела в углу на промятом диване, обнимая Виталия Семёновича за пояс и пытаясь поддерживать разговор с Катей. Что-то расспрашивала о детях, о родителях, о будущем. Виталий обещал оплатить лечение младшей девочки, у неё были какие-то проблемы с почками, и обучение старшего мальчика. Сегодня Диме он даже понравился. Предлагать так, чтобы было желание принять подарок, тоже нужно уметь. Совместное житьё с Викой явно пошло ему на пользу. Вика всем шла на пользу.
Дима сел рядом с Лялькой и позволил ей обнять себя за плечи.
- Как твой друг? – понизив голос, едва слышно спросила Лялька. – Заходит?
Дима отвёл взгляд от Игоря, выпивающего уже вторую рюмку водки, и слегка улыбнулся сестре.
- Заходит, не волнуйся.
- Я буду волноваться до тех пор, пока ты живёшь один.
- Он предлагал меня усыновить.
Лялька взъерошила Димины волосы на затылке и потрепала за ухо.
- Неплохой компромисс.
- Вертикальный инцест.
- Я вижу, что у тебя всё в порядке, поэтому пока можешь спать спокойно.
Катя всё-таки приняла предложение Виталия, и на следующей неделе его знакомый врач осмотрит Витину дочку. Девушка впервые за весь день искренне смутилась, сжимая в ладошке белый лист бумаги, на котором были написаны нужные номера телефонов.
- Виталий, а вы давно женаты на Виктории?
Все одновременно повернули головы в сторону заговорившего вдруг Игоря. Он был слегка выпивши, не так сильно, чтобы нести чушь и не так слабо, чтобы сдерживаться. По спине Димы пробежал холод. Игорь был для него опасен.
- Второй месяц, - удивлённо ответил Виталий и кинул короткий взгляд на Диму.
- Увели у Дмитрия из-под носа? – Игорь нахально улыбнулся и плеснул себе ещё водки. Все замолчали, напряжённо вглядываясь в разговаривающих мужчин.
- Вика сама так решила, - ответил Виталий и дежурно улыбнулся. – Без скандалов.
- И вы до сих пор не понимаете, почему... – Игорь выгнул бровь и, закусив нижнюю губу, в упор уставился на Виталия. Тот хмыкнул и, откинувшись назад, махнул рукой.
- Меня это мало волнует. Теперь Вика моя жена, а что у них было с Димой, касается только их.
- Ну-ну… - нервно выдохнул Игорь и вновь вернулся к столу. На этом разговор вроде как был закончен. Лялька быстро перевела тему на вопросы ремонта квартиры.
Дима поднялся со своего места и, поймав мутный взгляд Игоря, кивнул в сторону входной двери.
Дима вышел на лестничную площадку и достал из кармана рубашки пачку «Кента». Сигареты всегда помогали ему расслабиться и одновременно сосредоточиться на решении сложных вопросов. Вопросов было несколько. Во-первых, какого хрена эта сволочь здесь ошивается, в чужой, по сути, квартире. Во-вторых, неужели Димин отказ и впрямь так сильно его задел, что надо теперь лезть в занозу. Ну и, в-третьих, это было самым сложным… хотелось посмотреть на человека, который уже давно варится во всём этом. Мазохизм чистой воды… но куда же без него?
- Я хочу тебя трахнуть, - с ходу начал Игорь. Вот так… с места в карьер. Неожиданно. – Ты гей, я гей. Я предлагаю. Будет хорошо, никто ещё не жаловался.
- Меня это не интересует.
Изображать непонимание и непричастность было бы глупо, оскорбляться ещё глупее, тем более, что он сам однажды сделал то же самое. «Ты гей, я гей. Я предлагаю…» повторилось в голове, и запах горячего тела и шум воды… Но он тогда точно знал, почему именно Александр, нужен был только он.
- А если подумать? – Игорь подошёл ближе к Диме и тот едва сдержался от того, чтобы не врезать с разворота, прямо по морде.
- Я же сказал – нет. Это не значит «да», не значит «не знаю», «сомневаюсь», «я подумаю». Это значит – «нет».
Дима глубоко затянулся и, повернувшись к Игорю, окинул его худощавую фигуру внимательным взглядом. На вид ему было около тридцати, но возможно, и меньше, редкая синяя щетина старила его, и ещё продольные морщины на низком лбу.
- Ты где прописан? – спросил Дима, отчего лицо напротив вытянулось от удивления – морщины на лбу заволновались и быстро перестроились. – Я спрашиваю, потому что в квартире Вити ты больше жить не будешь.
- Да? – ехидно усмехнулся Игорь. – И кто мне запретит? Ты, что ли?
- А хоть бы и я. Ты мне не нравишься. И Кате тоже, она сказала, что ты был другом Вити, не её. Так что собирай свои шмотки и проваливай туда, откуда приехал.
Игорь несколько секунд смотрел на Диму сверху вниз как на душевнобольного, а потом, запрокинув голову, громко рассмеялся.
- Надо было трахнуть тебя ещё в лифте, - Игорь ухватил Диму за плечо и сильно сдавил, тот на секунду растерялся и выпустил горящую сигарету из пальцев. Искры осыпались на пол, и следом за ними упала и сигарета. – Крутая детка.
Дима почувствовал, как кровь прилила к лицу, и в висках застучало от ярости. Какая же всё-таки сука. Ловко подавшись вперёд, Дима резко поднял локоть, ударяя Игоря снизу вверх по челюсти. Тот явно не ожидал отпора, поэтому ослабил хватку и потерял контроль. Второй удар пришёлся точно в солнечное сплетение, отчего Игорь глухо охнул и согнулся пополам. Дима наклонился и, сдавив его челюсть пальцами, заставил посмотреть на себя. Налитые кровью глаза с расширенными от боли зрачками встретили взгляд Димы с тупым упрямством.
- Ещё один комментарий в мой адрес и останешься без зубов, понял, детка?
Игорь моргнул и поморщился. Дима расценил это, как согласие, и отпустил его посиневшую челюсть.
- И вообще… - Дима достал ещё одну сигарету, слюна во рту стала вязкой, и чертовски сильно хотелось курить. Кончики пальцев неприятно пульсировали. – Что это за показательное выступление было? Новый способ завоевания?
- Гордая сучка, - бросил Игорь, ощупывая свою многострадальную челюсть. – Бля, я почти влюбился в тебя. Угости сигареткой, что ли…
Они молча курили, сбрасывая пепел в искореженную консервную банку, прикреплённую к облезлым перилам. Голову вело. И зачем он решил остаться у Ляльки на ночь? Ведь можно на восьмичасовой электричке рвануть домой…
- Парень есть?
- Не твоего ума дело.
- От тебя прёт сексом, дышать невозможно, - Игорь усмехнулся и с тоской посмотрел на Диму. – Везёт же кому-то…
- Так и ты найди себе кого-нибудь и трахайся, сколько влезет.
- А я что делаю? Тебя вот уламываю.
- Кишка тонка для меня, - Дима затушил окурок и посмотрел на Игоря. – Нафига мне мужик, которого я могу завалить одной рукой?
- Я могу и снизу быть, без проблем, - Игорь тяжело выдохнул и пнул валяющуюся на полу сигарету. - А крутые мужики не трахаются на равных. Они просто имеют тебя, как девочку, а потом, когда ты уже поверил в то, что так будет всегда и жизнь твоя как рай на земле, им надоедает. И ты не знаешь, что теперь делать со своей грёбаной жизнью, и учишься приставать и в лифтах, и в барах и мягко, и грубо, лишь бы найти того, кто согласится пойти с тобой и, быть может, останется на ночь. А потом он скажет, что жизнь полный отстой, но ты трахнул его лучше всех за последнее время, а сейчас ему пора возвращаться домой, к жене и детям. А тебе пора идти на новые поиски. И так до тех пор, пока не сдохнешь.
Дима молча слушал душевные излияния Игоря, отколупывая синюю краску от холодных перил. Паршивый, паршивый день… Нет, Дима не думал о том, что Александр может вернуться к жене, или о том, что когда-нибудь ему надоест… Что будет, то будет. Просто лишняя информация о чужих проблемах всегда действовала на него угнетающе, тем более, что ситуация, в которой оказался Игорь, была уж больно похожа на Димину, с одной только разницей – это была ситуация Игоря, а не Димы.
- Никогда не стоит обобщать, - сказал Дима. – Оправдывать своё жалкое существование тоже не стоит. Я тебе всё равно не поверю, а ты сам прекрасно знаешь, когда стоило пойти, а когда сдержаться. Если ты позволял иметь себя, то я-то тут причём?
Дверь квартиры распахнулась и на площадку вышла встревоженная Лялька.
- Звонил Паша, сказал, что через полчаса приедет за нами, - сказала она, напряжённо всматриваясь в лицо Димы.
- Ляль, я домой поеду на электричке, - улыбнулся Дима. – Подбросите до Курской?
- Соскучился за полдня? Какой быстрый… Ладно, подбросим.
Лялька ушла в квартиру, оставив после себя лёгкий тёплый запах духов. Дима подумал о том, что, скорее всего, Александр любит сюрпризы. А если не любит, то можно приучить.
- Короче, я сказал всё, что хотел. Эта квартира Кати и её детей, так что… будь мужиком и освободи помещение.
Игорь мрачно посмотрел на Диму и сплюнул на пол. Вот же всё-таки скотина, подумал Дима и ушёл в квартиру.
В электричке было душно и тесно. Места всем не хватило, поэтому народ толпился в проходе, распаренный, уставший, пахнущий потом и гарью. Лето, с отвращением подумал Дима, уворачиваясь от какого-то особенно вонючего мужика. Вот повезло, так повезло… Но Дима старался думать о хорошем, о хорошем… о хорошем…
- Твою мать! – взвыл Дима, когда какая-то тётка, пробираясь сквозь толпу, со всей дури врезала по лицу безразмерной коробкой. Перед глазами заплясали искры, и мир пошатнулся. Когда Дима пришёл в себя, понял, что он никуда не упал, а просто мёртвой хваткой вцепился в плечо того самого ужасно пахнущего мужика, а тот ему не мешал хвататься.
- У тебя кровь на щеке, - проговорил мужик и с сожалением посмотрел на Диму.
- Спасибо, - выдохнул тот и смахнул пальцами выступившие на скуле капли. По всей видимости, тёткина коробка свезла. Дима искренне побоялся думать о том, что ещё сегодня с ним может случиться… Минимум движений, главное, минимум движений! Доехать бы живым до Александра… а там можно и расслабиться.
Он сказал, что приедет на вокзал. Он всегда держит обещание. И когда же он стал таким необходимым? Словно и не было до него ничего, и без него не будет?..
Дима на ватных ногах выбрался из душного вагона в прохладу вечернего синего города и сделал два долгих глотка свежего воздуха. Мимо шаркали ногами бабушки, бегали какие-то дети, волокли тяжеленные сумки три цыганки. Дима медленно шёл по перрону в сторону вокзала. Уже через решётку он видел «Тойоту» Александра, припаркованную около остановки. Телефон сдох ещё в пригороде, поэтому позвонить Дима не мог, да и зачем? Он всё равно уже здесь.
Хотелось побежать, но Дима специально сдерживался, чтобы растянуть удовольствие. Представлял, как они обнимутся, каким будет первый поцелуй… Неважно, сколько раз они уже целовались, каждый раз как первый, если уметь чувствовать.
Он как всегда сидел на кресле рядом с водительским в обнимку со своим извечным ноутбуком. Интересно, он и во сне работает? Или там, в этой голове, хотя бы иногда отключают свет? Это фантастика.
- Сезам, откройся, - Дима дёрнул ручку дверцы и, облокотившись на край, заглянул внутрь. – Выбирай: или я, или ноутбук.
Александр слегка усмехнулся и посмотрел на Диму так, словно уже раздевал его. Щёки мгновенно вспыхнули. Вот так сразу? И какие там предложения, приставания и уговоры. Один взгляд – крепость рухнула.
- Здравствуй, Дима.
- Ладно, пусть металлическое зверьё остаётся тоже, я буду сегодня добрым.
Александр сложил ноутбук и, перегнувшись через сидение, положил его назад.
- Кстати, я не успел выбрать, - подмигнул Александр, сжимая в пальцах Димину коленку.
- А кто тебе позволит? – хмыкнул Дима, захлопнув дверцу и подползая к Александру ближе. Хотелось коснуться его улыбающихся губ, хотя бы слегка, играя. Всё остальное будет потом…
Александр обхватил Диму за спину и почти утащил к себе на колени, но тот уперся рукой в кресло и затормозил.
- Шея… что-то хрустнуло, - хихикнул он, пытаясь отползти обратно, но Александр не отпускал. Внимательно и серьёзно смотрел Диме в лицо, а потом опять поцеловал, глубоко и сладко. Он тоже соскучился.
- Витин друг хотел меня трахнуть, - сказал вдруг Дима, когда они уже ехали вдоль длинного центрального проспекта. – Такая сволочь.
Александр кинул тёмный взгляд на Диму и тихо спросил:
- Это он тебя ударил?
Город зажигал огни, они расплывались желтым матовым светом по тонированному стеклу. Дима улыбнулся своему отражению в стекле и блаженно закрыл глаза, спускаясь чуть ниже по креслу. Теперь он дома.
- Тётка какая-то врезала коробкой в электричке, - выдохнул Дима и лукаво улыбнулся. – Волнуешься?
- Я убью любого, кто посмеет поднять на тебя руку.
- Я знаю… поэтому я выбрал тебя. Поехали, что ли, к тебе домой для разнообразия.