Автор: Тайо
Бета: -
Фандом: кроссовер Sengoku Bassara и японских «городских легенд».
Персонажи: Дате Масамунэ, Кучисаке-онна
Рейтинг: PG-13
Жанр: romance
Размер: мини
Дисклаймер: не претендую
Примечания:
1. Говорить спасибо за вдохновение - [L]|Sorana|[/L], кидать разные предметы за исполнение – Тайо.
2. Статья о Кучисаке-онна находится <a target=_blank>здесь</a>, хотя в основном она изложена в тексте. А вот то, что Кучисаке-онна появляется в фурисоде и во время дождя - это фантазия автора текста.
3. В средние века обычай не допускал, чтобы мужчина и женщина, даже состоявшие в близких отношениях, приближались друг к другу в общественных местах. Верхом неприличия считалось держаться за руки, а тем более идти под руку. И лишь в одном случае это допускалось — в дождливые дни можно было идти под одним зонтом. С тех древних времен выражение «идти под одним зонтом» в Японии имело, прежде всего, переносное значение и означало романтические, любовные отношения, как правило, скрываемые.
Временные рамки отсыла к обычаю - тоже на совести автора текста.
Кап-кап. По крышам, по листьям, по спине и плечам. Крупные капли, холодные. А ведь днем светило такое жаркое, такое слепящее солнце!
Девятилетний мальчик в промокшей одежде останавливается посреди улицы и растерянно оглядывается. Заблудиться он успел давно, но вот признаваться себе в этом никак не хотелось. В конце концов – он наследник правящего клана или как?!
Кап-кап. По крышам начинают сбегать струи воды, а улицу можно рассмотреть не далее чем на двадцать шагов от себя. Теперь уж точно домой не вернуться и до самого мертвого часа. Но!... Мальчик зло шмыгнул носом и тут же сердито ударил кулачком по стене. Во-первых, домой возвращаться не хотелось. Хоть там и сухо. Уж лучше дождь да холод, чем отвращение на лице матери. Глаз, правда, опять болит… а плакать все равно нельзя. Будущие самураи не плачут. Даже когда очень хочется.
Выбрав относительно сухое место у стены, Масамунэ поустраивался поудобнее с твердым намерением провести остаток ночи именно здесь. Ну и что, что с водостоком рядом, зато по спине не бьют холодные потоки. Да и устал он… Мальчик потрогал промокшую повязку на лице и принялся всматриваться в улицу, стараясь хоть чем-то отвлечь себя от ноющей боли. Раз, другой пригляделся – причудилась в дожде человеческая фигура. Да нет, просто отсветы фонарей. Или же?...
По улице и впрямь шел человек. Стройная женщина в фурисоде, с веером в руке и совсем не обращающая внимания на холодный дождь. «У нее спрошу дорогу!» - первая мысль. «Она призрак!» - почти сразу же вторая. Призраков и духов мальчик побаивался, и выбираться из укрытия не спешил. А тем временем женщину окликнули – видно, не со службы шел воин, из чайного домика. Слишком уж развязны его шаги, слишком неучтиво он поздоровался с красавицей. Женщина развернулась, что-то тихо говоря невежливому собеседнику, и тот с энтузиазмом кивнул. Масамунэ посопел. Домой, конечно, очень хотелось, но попадаться на глаза кому-то из стражи отца… нет уж, нукада не годится. Засмеют. Женщина меж тем грациозно и неторопливо опустила веер – и мальчик едва не закричал от ужаса. Вместо нижней половины лица у незнакомки были резаная рана, исказившаяся в отсвете фонарей и струй дождя. А вот самурай крика не сдержал – отшатнулся с ужасом, схватился за меч…
- Я – красивая?
Длинные рукава фурисоде взметнулись, как от сильнейшего порыва ветра, женщина откинула голову назад и рассмеялась. Жутковатый разрез на лице обнажил десны и белые зубы, самурай закричал еще раз, замахиваясь катаной…
Масамунэ в ужасе зажмурился и закрыл уши руками. А когда все же рискнул приоткрыть глаза – на улице уже не было странной женщины. А к босым ступням мальчика медленно подбирался ручеек, подкрашенный алым…
Отчего у Владыки Осю столь странные отношения с дождливой погодой, затруднялся сказать и старший самурай клана Дате, Катакура Кодзюро. Однако факт оставался фактом – едва только над Осю собирались грозовые тучи, Масамунэ становился хмур и раздражителен, а как только на землю падали первые капли дождя, а в небе начинали греметь раскаты грома, он молча уходил из поместья в холодные струи, и не возвращался уже до утра. Иногда, по возвращении господина, Катакура с удивлением отмечал, что взятый с собой зонт так и не был открыт – данна предпочитал мокнуть. На все расспросы молодой глава клана либо отмалчивался, либо с ухмылкой отвечал, что ищет призрака из своего детства. И с каждым годом Кодзюро начинал подозревать, что в каждой шутке Владыки обязательно будет доля истины.
- А я так и говорю! – вещал не слишком уж трезвый вояка под одобрительное гудение товарищей по оружию. Рассказчиком он был знатным, и слушатели уже стали собираться вокруг, рассчитывая на очередную легенду. – Тщеславной она была – что жуть. Как за того самурая богатого ее отдали – так и возгордилась. Ну так, и ведь было чем. Красивая, что богиня… - он примолк, давая слушателям повоображать в меру наличествующей у них фантазии. – Так не повезло. Ревнивый муж оказался. Заподозрил он жену в измене, и гнев застлал его разум. Вскричал, что красота ее много бед ему приносит… да и распахал ей рот от уха до уха. Так вот, - нетрезво провел по лицу рассказчик под изумленный выдох собравшихся. Пусть и слышали они легенду уже много раз, но эффект она всегда был одинаковым.
- А что ж дальше-то было? Померла, что ли? – с предвкушением поинтересовались из задних рядов.
- Э, нееет! – довольный любитель общего внимания пригрозил пальцем. – Гуляет теперь Кучисаке-онна по городам да деревням, лицо все свое скрывает. А как завидит одинокого путника, так подойдет… неслышно так… - рассказчик понизил голос, нагнетая обстановку. – Взгляд вниз опустит, что скромница какая, и задаст только один вопрос… - тишина стала почти звенящей. Слушатели напряженно подались вперед.
- Я красивая? – проплыл над тишиной чайного домика вкрадчивый шепот.
- АААА!!! – вояка, над плечом которого шепот, собственно, и раздался, подскочил вверх под хохот всех собравшихся. – Да что ж вы творите-то, Масамунэ-самаааа? – жалобно простонал он, провожая взглядом удаляющегося и крайне довольного собственной выходкой главу клана Дате.
Масамунэ стоял у стены чайного домика, где все никак не стихал смех. Шутка и впрямь получилась неплохой, но веселья Дракон совсем не чувствовал. Или виной тому – собирающиеся на небе темные, налитые грозой тучи? Молодой мужчина на секунду прижал руку к цубе над правой глазницей и запрокинул голову, желая поймать первые капли. Самые первые, еще теплые, робкие, неуверенные - волнительные, как и первый поцелуй. Сказать кому – обсмеют. И Кодзюро, пожалуй, тоже. На искривившиеся в усмешке губы упала одна капелька, вторая… Дате улыбнулся, закрывая глаз. Несколько минут просто постоять, наслаждаясь дождем, он вполне мог себе позволить. Только потом – пойти по улицам, каждый раз выбирая новый маршрут и одновременно желая и страшась встречи с воспоминанием своего детства. Но что ж это за самурай такой, если он будет бегать от своих страхов? Нет уж.
Гроза налетела, отбушевала, разозленная тем, что одинокий путник, затерявшийся на улицах, продолжает нести зонтик в руке и совсем не обращает на нее внимания. Сдалась, напоследок взметнув полы хакама и окатив градом брызг с ближайшей ветки. Пожалуй, это время – когда дождь еще идет, лениво, нехотя шуршит по крышам, но все еще не собирается униматься, Одноглазый Дракон любил больше всего. Обычно к тому времени, как гроза унималась, он успевал и вымокнуть, и устать, и даже пожелать тепла и саке, но не в этот раз. Душа никак не находила успокоения, усталость не тянула искать дорогу домой, да и, откровенно говоря, Дате жалел, что гроза кончилась так быстро.
- Damn it.
Масамунэ едва не поскользнулся на очередном шаге. А когда выпрямился – увидел у поворота высокую стройную женскую фигуру, стоящую к нему вполоборота и внимательно следившую за покачивающимися ветвями сливы. Казалось, девушку совсем не беспокоил накрапывающий дождь…
- Вы промокнете, - над женщиной в фурисоде раскрылся зонт, а Владыка Осю приветственно усмехнулся. Изящный веер скрывал половину лица незнакомки, чуть подрагивая в бледной руке.
- Я – красивая? – нежный голос. Тихий, скромный и робкий. И взгляд вниз, словно спрашивающая так боится услышать грубое слово в ответ.
- Of course, - со смешком подтвердил Одноглазый Дракон и совсем не удивился, когда веер медленно поплыл в сторону, открывая алый шрам на прекрасном лице. А во второй руке обнаружился занесенный для удара острый нож
- Я – красивая? – вторично спросила незнакомка, а рукава фурисоде взметнулись, хоть и не было ветра на пустынной улице. Молодой мужчина молчал, без страха или отвращения разглядывая лицо, что на протяжении стольких лет являлось ему во снах, заставляя просыпаться в поту и зачастую вздрагивать до появления первых лучей солнца.
- Я – красивая? – тонкая кисть с ножом взметнулась над очередной жертвой. Дате весело и безумно ухмыльнулся.
- А я? – в левой руке осталась цуба с порванным ремешком, а тот ветер, что развевал одежду призрака, растрепал и намокшую челку над глазницей владыки Осю.
Кап, кап. Дождь уже почти прекратился, капли срываются лишь с ветвей, да с редких облаков. Скоро уже и рассвет, первые лучи золотят небо так далеко, что в тумане они кажутся в лучшем случае прекрасным миражом. Идущие по мосту мужчина и женщина похожи на припозднившихся влюбленных… которым покровительствует дождь, позволяя идти так близко друг к другу. Мужчина несет зонт, а ладонь спутницы почти невесомо покоится на его запястье. На середине моста женщина остановилась, спрятала тонкую кисть в рукав, словно не желая более касаться своего провожатого.
- Не провожать тебя дальше? – Дате свернул зонт и встряхнул головой, прогоняя предрассветный морок. «Нет,» - безмолвно покачала она головой, «не стоит,» - предупреждающе наклонился веер, открывая уголок распоротого несколько сот лет назад рта.
- Okay. I hope we'll meet again! – владыка Осю развернулся и поднял руку в прощальном жесте, но обернуться и не подумал. У всех есть свои тайны, а секреты призраков выведывать – это занятие неблагодарное. Ответа уходящий мужчина так и не услышал, но холодный и тяжелый взгляд чувствовал до тех пора, пока не сошел с моста.
- Ah, shit. Пожалуй, я счастлив! – заявляет Дате Масамунэ своему верному слуге, полночи искавшего молодого господина, и валится в траву со счастливым смехом. А Кодзюро тяжело вздыхает и совсем не догадывается, что сегодня данна последний раз уходил бродить в ночную грозу.