Брат

               

«В нашей жизни есть только одна
  постоянная величина – это перемены…
 Цепляться за стабильность –
  величайшая глупость».

Известная итальянская актриса.
 

Он стоял в компании своих друзей, таких же грязных и в оборванной одежде, как он. Почему-то проходя мимо, я попросила у него сигарету, хотя я не курю вообще. Брат, очень нехотя, протянул мне её.
«Зачем я только попросила у него сигарету?»,  - с отчаяньем подумала я, - «Ведь я не хочу курить, тем более, никогда этого не делала. Только для того, чтобы посмотреть, как он, конкретно для меня, своей сестры оторвёт эту одну сигарету из своей пачки».
Начинаю прикуривать, но у меня даже с нескольких попыток это не получается. Я возвращаю ему сигарету обратно. Брат начинает с возмущением что-то говорить. Я напрягаю слух, чтобы понять, о чём это он. И понимаю, что он попросту не видит меня, он находится в наркотическом дурмане.

Утро. Я лежу в постели, ещё окончательно не проснувшись, как вдруг начинаю ощущать, что сзади меня кто-то очень крепко обнимает руками и прижимается ко мне коленями. Открываю глаза, разворачиваюсь и вижу брата. Молча пытаюсь его оттолкнуть, но он сопротивляется.
- Мне неприятно, что ты лежишь в моей постели, что ты меня обнимаешь. И, вообще, ты мой брат. Отпусти меня!
Наконец, я вырвалась из его цепких объятий.
Не проронив ни слова, он поднялся с постели и вышел из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь.

В последнее время брата окружают люди с криминальным прошлым. В основном, это молодые и здоровые мужики. Правда, в этой компании уголовников была одна женщина, которая недавно освободилась из мест лишения свободы, но она – политическая. Что её могло связывать с уголовным миром? Обыкновенная простая баба сорока лет, полноватая, с крупными чертами лица. У неё мужиковатые жесты и в разговоре проскальзывают блатные словечки.
Брат попросил меня на время приютить эту женщину. Я согласилась, хотя мне этого совсем не хотелось.
Однажды она предложила мне сходить вместе с ней на почту. Была весна в самом её начале. Светило яркое солнце. Таял снег, и всюду текли ручейки талой воды. Кое-где уже появились островки голого асфальта и земли. Я шла и смотрела себе под ноги: как бы ни наступить в лужу, и не намочить новенькие сапожки.
На почте она получила денежный перевод из-за границы, который получала ежемесячно, как политическая. Боковым зрением я смотрела, как кассир отсчитал ей тысячу десять долларов. Она взяла в руки пачку, пересчитала, десять долларов положила к себе в карман, а остальные протянула мне.
- Детка, спасибо, что приютила. Желаю тебе встретить в жизни настоящего мужика. Поверь мне: ты этого стоишь! Прощай.
Она сделала робкую попытку обнять меня, но что-то её остановило. В её глазах были мудрость и тоска одновременно. Она неуклюже развернулась и мужеподобной походкой пошла к выходу.
Больше мы с ней никогда не встречались.

Лето. Я стою на остановке общественного транспорта. С визгом подъезжает крутая тачка, с открытым верхом.
- Садись сестрёнка. Прокачу с ветерком!
За рулём сидит брат и хитро улыбается. Я не стала спрашивать, откуда у него машина. Чтобы не омрачать ему настроение, я села на сиденье рядом с ним, и мы рванули с места, как гонщики «Формулы 1» со старта. Я смотрю вперёд, тёплый ветер треплет мне волосы Брат выезжает на кольцевую автостраду и, не сбавляя скорость, на каком-то участке дороги сворачивает на огромное перепаханное поле. Он всё увеличивает и увеличивает скорость, каждый раз издавая залихватские звуки, переполнявших его эмоций, и хохочет, как безумный.
Я начинаю ощущать скорость, и меня охватывает панический страх, что машина на очередном бугре развалиться на части. В это время, откуда ни возьмись, появляется огромный разъярённый бык. Я даже вижу пар из его ноздрей. А, может, пар мне показался от страха. Бык пытается с разбега боднуть автомобиль, но брату как-то каждый раз удавалось вырулить от лобового столкновения с животным. Прямо, коррида какая-то! Но это ещё больше раззадоривало брата, в то время, как я, зажмурив глаза и мёртвой хваткой вцепившись в кресло, думала: «Дура! Зачем только села к брату в машину? Могла бы догадаться, чем поездка закончится».
 Через некоторое время бык начал заметно уставать и, когда он предпринял последнюю попытку, уже без прыти и накала, подойти к автомобилю, я открыла глаза и громко произнесла: «Фу!», как собаке, и бык ушёл восвояси.
«Никогда не буду садиться к брату в машину» твёрдо решила я для себя в тот день.

Сегодня приснился брат. Мы сидели с ним на диване и о чём-то незначительном говорили. Потом он начал очень ненавязчиво и очень нежно обнимать меня. Мне это нравилось. Постепенно, обнимаясь и ощущая на себе нежные прикосновения губ друг друга, мы снимали с себя одежду. Наконец, мы достигли такого состояния, что уже не могли контролировать свои действия: нам хотелось ощущать друг друга в себе. Но брат своим мужским достоинством никак не мог войти в меня, потому что его член был мягким и не хотел напрягаться. Я начала злиться, потому что весь мой организм требовал «продолжения банкета», а он никак не начинался. Тогда он начал меня неистово целовать, что я даже ощутила во рту его слюну.
- Зачем ты это делаешь со мной? – с горечью прошептала я.
- Я это делаю, чтобы ты знала, как сильно я тебя люблю! 
В это время я просыпаюсь. Мне очень плохо. Мышцы низа живота напряжены так, что я ощущаю сильную боль. Я смотрю на стенные часы: полночь. Преодолевая боль, я поднимаюсь с постели и иду в туалет. Сидя на унитазе, размышляю о сне. Странно, почему во снах я испытываю необыкновенные чувства к брату, которые в реальной жизни никогда не испытываю. Моё состояние после эротического сна объясняется искушением дьявола моей плоти?

Мне опять снился эротический сон. Опять мы с братом неистово целовались,  и я получала от этого удовольствие. И опять, когда я была уже готова на всё, лежала обнажённая перед ним и с мольбой смотрела на него, он почему-то ушёл в другую комнату. Я поняла, что дальше поцелуев, он физиологически ничего не сможет сделать, хотя в его глазах я ощущала нежную любовь к себе.
Утром я проснулась с твёрдым намерением записаться на приём к психологу.

Я вышла из подъезда и сразу увидела брата. Он сидел в «запорожце» старой марки. И где он его только откопал!
- Привет, сестрёнка! Далеко собралась? Давай подвезу. Или тебе западло ездить на таком драндулете?
Брат явно меня провоцировал.
- Привет! Ну почему же. Только за рулём буду я.
- Как скажешь, сестрёнка, - он проворно пересел, освобождая мне место.
«Запорожец» был без стекол и во многих местах помятый. Я села на драное, продавленное сиденье, и взялась за металлический погнутый, полностью проржавленный руль. Не успела я нажать на газ, как машина тихо поехала своим ходом. Что такое? Я лихорадочно стала глазами и ногами искать педаль тормоза и никак не могла найти. Её попросту не было. А машина продолжает ехать и потихонечку набирать скорость. Мне страшно. Мой брат видит мой испуг и начинает хохотать. Ему весело. Ему в кайф, как я выкручусь из этого положения.
Впереди показался перекрёсток. Справа за нашу машину чем-то зацепилась другая машина, и мы продолжали ехать, как говорят, «ноздря в ноздрю». Эта машина мне очень мешала, но мы неумолимо вместе приближались к перекрёстку. Перпендикулярно нашему движению к перекрёстку двигалась огромная фура. По всем законам физики мы должны столкнуться. Как в замедленной съёмке лучших американских боевиков, я наблюдаю, причём очень спокойно, панический страх куда-то улетучился, сближение нашего «запорожца» с фурой. Но в самую последнюю секунду, в миллиметре друг от друга разъезжаемся. Столкновения не произошло.
- А ты молодец, сестрёнка! Ха-ха-ха, - неистово хохотал брат, обнимая одной рукой меня, а другую, сжатую в кулак, но с выставленным вверх средним пальцем, показывал водителю фуры.
-Ха-ха-ха! Ай да молодец! Я люблю тебя, сестрёнка! Ха-ха-ха!...

Это случилось поздней осенью. Было холодно и сыро. Я вздрогнула от звонка в дверь. Пришёл брат со своим лучшим другом. Они внешне между собой очень похожи так, что многие думают, будто они братья-близнецы. У друга кличка Кот. Я даже не знаю его имени. Когда они, пьяные и не вменяемые, ввалились в квартиру, я сразу поняла, что они хотят меня изнасиловать. Но было поздно, мне не вырваться из этого плена. Я, молча, чтобы не услышали соседи, сопротивлялась, как могла. Но силы были не равны. Тогда я стала умолять брата, чтобы он этого не делал, чтобы одумался, пока не поздно.
Но куда там! Он уже собой не владел. Им владели уже только низменные инстинкты. Он сильно сжал мои руки, и я не могла сопротивляться, только отчаянно брыкалась ногами и кусалась. Я с силой укусила его за щёку. От боли он дёрнулся, но продолжал одной рукой сжимать мои руки, а другой срывать с меня одежду.
Его друг стоял в стороне и мычал от возбуждения, наблюдая за нашей борьбой.
В зубах у меня осталась кожа от прокусанной щеки брата. Мне неприятно. Я пытаюсь выплюнуть этот кусок кожи, небритой и покрытой коростой. Но он зацепился между зубов и не выплёвывается. От этого мне становится невыносимо противно. Из разодранной щеки брата на моё лицо начинает капать кровь. У меня начались позывы на рвоту. Меня мутило так, что я начала терять сознание. В это время брат грубо и с остервенением меня насиловал. Одновременно с его семяизвержением меня вытошнило.
Казалось, что он в этот самый момент протрезвел. Не говоря ни слова, натянул на себя джинсы и вместе с другом вышли из квартиры, плотно прикрыв за собой дверь. Я осталась лежать голая и истерзанная на холодном полу, в сперме и в крови с мыслями: « Как теперь со всем этим жить?»

Больше я брата никогда не видела. Через год после этого случая он мне  приснился. Я увидела его, грязного и измождённого. Он сидел у забора и просил милостыню у прохожих. Я подошла к нему, протягивая деньги.
- Я у тебя ничего не возьму. Я так виноват перед тобой. Прости, если можешь. Вот увидел тебя и теперь могу спокойно умереть.

Я проснулась в слезах от жалости и вселенского сострадания к брату. Я всё ему простила. Не знаю, как сложилась его судьба дальше: жив ли, умер ли? Только каждый раз, когда я захожу в церковь, не ставлю ему свечи ни за здравие, а вдруг он умер, ни за упокой, а вдруг жив…