Он дернул за веревочку, как было в инструкции, и дверь, действительно, открылась.
На пороге стоял Белый Кролик в перчатках и часами на серебряной цепочке в жилетном кармане. Волк напряженно замер, разглядывая Кролика.
- Тебе чего, Серый? – спросил Кролик.
Уши у него торчали из-под цилиндра и были лихо заломлены назад. Правой лапой он нервно покручивал трость.
- Да мне, собственно, ничего… Бабушку, разве что…
- Ну, я за нее! Чего хотел-то?
Волк сел на крыльцо и задней лапой почесал за ухом. Теперь он посмотрел на Кролика с неподдельным кулинарным интересом.
- Но-но! – пригрозил тот тростью. – Я не в том смысле!
Из глубины комнаты вышел Черный Рыцарь, позвякивая на ходу, и встал позади Волка, опершись на меч.
- А я что? Я ничего… - смутился тот. – Я думал, может, надо чего старушке!
- Может, и надо, - согласился Кролик, - только ж у тебя нету ничего.
- Ну, мало ли… Может, огород прополоть, воды подать, полы подмести….
- Гайдаровец? – строго спросил Черный Рыцарь.
- Тимуровец! – мягко поправил Белый Кролик.
Снова раздалось звяканье, и из дому вышел Белый Рыцарь с ошейником и поводком.
- Надевай! – сказал Волку Белый Рыцарь.
- Что Вы! – покраснел тот. – Я вовсе не мазохист!
- Ничего, - успокоил Черный Рыцарь, - быстро привыкнешь!
- Таки да! – заключил Кролик. – Привыкнешь.
- Звери! – взвыл Серый.
А кто его слушал? Никто!
* * *
Странная процессия тянулась лесом по вязкой грязи пополам со слежавшимся весенним снегом в сторону замка Герцогини: впереди Белый Кролик, поминутно смотрящий на часы и нервно подпрыгивающий при каждом шаге. За ним Белый Рыцарь на белом коне. К стремени был привязан поводок, на котором за конем тащился Серый Волк в кожаном ошейнике. Белому коню такое соседство не нравилось: он поминутно озирался и норовил задним копытом зарядить Волку прямо в лоб, так что тот вынужден был быть всё время начеку. А позади Волка на черном коне ехал Черный Рыцарь. Черный конь Волка тоже как-то сразу не взлюбил и старался дотянуться до него зубами, так что на чеку приходилось быть уже Черному Рыцарю.
И вот эта процессия вышла на лесную опушку, залитую солнцем. А затем с небольшого уклона да в чисто поле. А тут – такая красота! Они шли по окраине захолустного городка, мимо старой церкви, покосившегося забора, под светло-голубым с высокими облаками небом. А перед ними – тающий снег и несколько березок, еще голых, но уже забродивших весенними соками... И вдруг из-за этих самых березок показалась группа людей с огнестрельным оружием под предводительством развязной девицы в красном головном уборе.
- Охотники! – обрадовался Белый Рыцарь. – Может, им Серого и пристроим?
- Пожалуй, - согласился Черный Рыцарь, - вон и внучка, Красная Шапочка, с ними!
- Я, пожалуй, пойду, - сказал вдруг Белый Кролик и шмыг в ближайшие кусты.
- Куда это он? – удивился Черный Рыцарь.
- А голову свою для плахи бережет! – засмеялся Белый Рыцарь, сверкнув золотым зубом, который появился у него после последнего турнирного боя с Черным.
И тут Красная Шапочка скомандовала:
- Пли!!!
А там, на другой стороне на пригорке стоял бородатый человек и с восторгом смотрел на круглый купол церкви, на блекнущий снег, на яркое небо, на тучу ворон, рассаживающихся по березкам в ожидании своего часа. Ветер дул от него, и залпа он слышать не мог. Также, как и не видел, как охотники снимают шкуру с Серого Волка и отдирают подковы с копыт коней, черного и белого. И как Красная Шапочка маникюрными щипчиками пытается вырвать золотой зуб у Белого Рыцаря…
- Доброго здоровьица, Алексей Кондратьевич!
Бородатый человек обернулся на голос и увидел здоровенного кота, который улыбался совершенно дурацкой улыбочкой.
- Не правда ли, чудесный сегодня день! – продолжил Кот.
- Да, изумительный!
- Грачи прилетели, Алексей Кондратьевич! – сказал Чеширский, кивнув на стаи ворон на березах и над ними. – С весной Вас!
- И Вас, любезнейший, - ответил Саврасов, - с первым весенним днем! Да, прилетели…
Подслеповат был художник.
Он посмотрел на воронью круговерть и подумал: "А хорошо ведь сказал: грачи прилетели. Надо бы запомнить!" Он снова обернулся, чтобы рассказать Коту, что как раз думал о том, как это ляжет на холст, но того уже не было. Саврасов недоуменно пожал плечами: может, вообще почудилось? Просто пьянит мартовский воздух.
А одинокую улыбку он не заметил…