В шуме прибоя, в набегающей волне,
Птица счастья спешит к тебе и мне.
В алых рассветах над притихшею землёй,
Песня плывёт над тобой и надо мной.
Там где с надеждою встречается рассвет,
Там никогда не будет горя и бед.
Светит над миром в небе алая заря,
Мечтою, маня нас в звёздные моря…
С чего всё это началось? Лесия, конечно, скажет, что с первых серьёзных гонок на мобиле, где Анрис ей проиграл. А на самом деле раньше - когда она поняла, что мальчишка её жалеет, оберегает как маленького ребёнка.
Телохранитель – макавр его покусай, и ничего ведь не изменишь. Император, Алисиан, наставник и старший брат Анриса возложили на него эту почётную миссию. Если бы не Альвента, она и не узнала бы. Как она раньше не замечала? Где были её глаза? Жила, радовалась жизни, а тут такое…
Это всё влияние разноцветных глаз мальчишки и его улыбка. Улыбка у него особенная ничего не скажешь. Она, например, не умеет улыбаться одними уголками губ или одними глазами, сколько не тренируйся перед зеркалом, ничего не выходит. У Анриса это прекрасно получается. Может быть, он и не догадывается, что его улыбка притягивает к себе словно магнит. Иначе как объяснить, что многие проказы ему сходят с рук и ей в том числе.
К дочке Зориана Тея он относится совсем по-другому. Альвента и Анрис - ровесники. Лесия раньше не обращала внимания на отношение мальчика к ней. Только с приездом Альвенты поняла, что он по-разному на них смотрит. На неё, как на маленькую девочку, которую нужно оберегать и защищать, а на Альвенту, как на ровесницу.
С дочкой профессора он может спорить (девочка смотрит на него во все глаза и не ехидничает, как она). На татами не делает ей поблажек (сражается с ней в полную силу), на занятиях заставляет думать, в параллельных Мирах советуется, чтобы принять решение. В общем, относится к ней серьёзно.
А она чем хуже? Ничем. И в росте их догнала и на занятиях тоже не отстаёт, а уж, какие приключения придумывает… Вот, вот приключения, а не в этом ли дело? Не она ли заставляет их попадать в разные переделки и неприятности? Никто не просит их следовать за ней. Лесия знает, что Анрис ни за что не оставит её одну.
Она с некоторых пор не может в себе разобраться плохо это или хорошо. Подруга глаз от мальчишки отвести не может. Не верит Лесия, что он ментально на девочку воздействует. Соркус запретил ему. Она же видит, что нравится ей Анрис. Румянец так и вспыхивает на смуглых щеках девочки и ресницы дрожат, а ему хоть бы что, мальчишка сбрасывает с себя одежду и ныряет в бассейн, заставив Альвенту покраснеть ещё больше.
Сколько себя помнила, считала принца Завириона своим братом, потому что они воспитывались вместе, и Альвенар она совсем не помнила. А тут выясняется, что она принцесса Альвенара, и этот мальчишка с разными глазами ей совсем не брат.
Вот и хорошо, что не родственник. Его теперь и поколотить можно по-настоящему. Какое он имеет право заботиться и опекать её? Ей итак опекунов хватает.
Лесия считала себя девочкой независимой, а тут на неё накатило внезапно необычное чувство, словно метеоритный дождь, обволокло со всех сторон, внутренний протест. Будто нет ничего важнее. Возникло и не спросило…
«Не возникай», - молила Лесия мысленно и боялась, вдруг кто-то поймёт, что с ней.
Отгородилась ото всех непробиваемой оболочкой и молча страдала.
Радоваться или плакать? Бурлит в Лесие всё вперемешку - радость, слёзы, отчаяние, ожидание чего-то не испытанного прежде. От ожидания опускаются руки и слезы наворачиваются на глаза. Ох уж эти слёзы. Стыдно за них, но ничего с ними не поделаешь, так и дрожат на ресницах, закрыла голову подушкой и горестно притихла.
Светлые дни, где вы припозднились? Задыхаясь от нахлынувших чувств, она тем неимением все больше и больше пряталась внутри себя. Хоть бы не заметили, не стали расспрашивать.
Но никто не увидел, не догадался или сделали вид, что не заметили, что боль разрывает ей сердце. И не побежишь как раньше к Алисиан, не уткнёшься ей в колени, не станешь рассказывать, что с тобой происходит. Навыдумывала себе разных преград, впору только мучиться.
Родители Анриса её опекуны. Не станет она требовать, чтобы они любили её. Почему же ей так больно? Анрис посмотрит на неё, улыбнётся как всегда. От этой улыбки ей только ещё больше плакать хочется. Не может она понять саму себя.
Так и хочется сделать пакость, подставить мальчишку, пусть оправдывается. Но он не станет этого делать. Она его прекрасно знает. Он всю вину возьмёт на себя. И как с этим жить, совесть ведь свою не обманешь.
Она прекрасно понимала, что они не брат с сестрой, просто воспитываются вместе в силу обстоятельств. Вот только внутреннее сходство и серебристая ниточка, связавшая их…
Анрис был отражением её, продолжением её мыслей и поступков, её второй половинкой. Ей порой казалось, что она умрёт, если с ним что-то случится. Сколько помнила себя жила с ним одним миром в полном и нерушимом равновесии. Что же сейчас, неужели это всё из-за Альвенты?
Можно попросить Арифена и старший принц отвезёт её на Альвенар, но Лесия не хочет, словно верёвкой к Завириону привязана, а может и не верёвкой, а канатом, который не рвётся и не к Завириону, а к Анрису. Конец этого каната мальчик в своих руках держит. Непонятно, какими силами он притянул её к себе. Ментальное воздействие не проходит, она умеет блокироваться, тогда что же?
Пойдёт она в парк, или к подруге, едет ли на мобиле, играет ли в грюнтрек, а канат что привязал её к Анрису незримо - дёрг, дёрг. И всё не мило вокруг, так и тянет увидеть мальчишку с разными глазами, узнать, чем он занимается без неё.
Сегодня занятия закончились рано. Анрис отправился на свою любимую полянку. Она не решается, как раньше пойти за ним, раздвинуть текучие до земли ветки, нырнуть головой в знакомый полумрак лиственных крон или сказать просто и понятно, что ей одной тоскливо. Тоскливо до одури. Почему она наказывает себя и его, Анрису без неё тоже плохо и одиноко.
Сильный грохот отвлёк её от мыслей. Она стремглав бросилась к поляне в углу сада. Мальчишка точно нуждается в её помощи.
Экспериментатор! Так и погибнуть можно. Неужели он не понимает.
Так оно и есть. Лежит на обожжённой траве и дымится. Глупый макавр. Она подбегает и обрушивает не него каскад холодной воды. Наклоняется и пытается нащупать пульс. Сердце лихорадочно колотится, и не поймёшь его или её.
Могущественные дриады, помогите мне, мысленно просит Лесия.
- Анрис очнись, приди в себя, ну же давай.
Анрис открывает глаза и садится весь мокрый от воды. Волосы слиплись, словно ежиные колючки и длинные ресницы тоже. Зачем мальчишке такие красивые ресницы? Так и хочется прикоснуться к ним губами.
- Шпиониш-ш-шь?
- Мимо проходила, а тут такой взрыв, - она облегчённо вздыхает.
- Обязательно надо было обливать меня водой?
- Мог бы и спасибо сказать. Посмотри, на кого ты похож.
- На мокрое приведение.
- Точно. Как ты пройдёшь к себе в комнату?
- Ты принесёшь мне одежду.
- И не подумаю.
Анрис начинает сбрасывать с себя дымящиеся обрывки.
- Ой, прямо с кожей, доигрался,- он морщится и стискивает зубы, чтобы не закричать.
- Что ты делаешь?
- Лучше голышом пойти в свою комнату, чем идти в таком виде. - Он смотрит на неё и глаза у него улыбаются. – Сразу догадаются, чем я тут занимался.
Ему же больно, но он улыбается, а ведь он так и сделает, что ему стоит.
- Жди меня здесь. Я принесу тебе одежду.
- Не забудь прихватить лопату.
Ну вот, ещё и лопату прихвати. Почему я не могу ему отказать. И зачем вообще побежала посмотреть, что он там делает на своей любимой полянке. Словно она его не знает. Экспериментирует со своей силой. Он получил ожоги. Приготовься Лесия, тебе придётся снова его лечить. Вот и получается, он оберегает её от опасностей, а она его лечит.
Первую помощь она окажет любому. А делать из неё маленькую девочку она ему не позволит.
Анрис смотрит, как девочка быстро бежит по аллее. Теперь она не услышит, как он стонет. Снимать обугленные остатки одежды неприятное занятие. Что же он сделал не так?
Лесия возвращается на полянку. Анрис лежит в тенёчке. Стойкий оловянный солдатик. Весь в ожогах и молчит. Она знает, как это больно, подходит и опускается перед ним на колени.
- Закрой глаза и ни о чём не думай. Придётся потерпеть.
- Ничего, я потерплю, - храбро заверил её милый друг, но глаза выдали его страх.
Анрис закрывает глаза. Ей легче его лечить, когда он на неё не смотрит. Нечего её смущать. Ей и так неловко лечить раздетого мальчика, пусть это и Анрис, которого она давно знает. В этот раз ожогов предостаточно и самые сильные на внутренней стороне бедра. Вот с них и начнём, а то вдруг внутренней энергии на все ожоги не хватит. Как он будет ходить? Или оставить? Пусть помучается и поймёт, что экспериментировать в одиночку не стоит.
Лесия склонилась над мальчиком. Работы предстояло много, даже слишком. Она настроилась и стала забирать его боль себе, осторожно снимая остатки одежды вместе с кожей.
По лицу мальчишки струился пот, его перекосило от боли, но он не издал ни единого стона и только сильнее стискивал зубы. Она-то знала как это больно, потому что сама чувствовала эту боль. Перетягивать боль на себя - занятие не для слабонервных.
«Сколько ожогов, ну как ты мог, а ты подумал обо мне, мне ведь тоже больно» она старалась сдерживать слезы.
Словно читая её мысли, Анрис спрашивает:
- Лесия, посмотри, что там у меня между ног, ужасно больно.
- Что у мальчика может быть между ног после взрыва? Страшные ожоги. Вся кожа в волдырях. Придётся потерпеть.
- Придётся.
Лесия прижимает ладони к волдырям. Анрис шипит от боли.
- Шипи и терпи, ещё немного, - уговаривала она не то его, не то себя, - скоро закончу.
Сколько можно лечить этого мальчишку с разными глазами? Ожоги постепенно исчезали. Оторвав кусок своей рубашки, она вытерла мокрое от пота лицо мальчика и своё заодно. Анрис смотрел на неё, слегка приоткрыв глаза. Она ещё ощущала его боль, иначе он давно бы потерял сознание, а ей этого не хотелось. В глазах у неё мутилось, но прервать контакт было уже нельзя. Руки и ноги у неё дрожали, по телу то и дело пробегали сотни мурашек, Зато Анрис при этом испытывал боль вполне терпимую. По крайней мере, до болевого шока не дошло.
Остался последний ожог и Анрис всё-таки издал еле слышный стон.
- Ещё чуть-чуть, - просила она, едва сдерживая слёзы и стон.
- Можешь одеваться и идти к себе в комнату, - она без сил опустилась на траву и закрывает глаза. Слабость и боль во всём теле мешали сосредоточиться. Пора уходить отсюда и восстановить свои силы.
- Мне ещё надо полянку привести в порядок.
- Ага, приводи, а я полежу.
В своей комнате Соркус почувствовал состояние детей и поделился своей силой с девочкой. Ради мальчика она замахнулась на большее, чем могла дать. Молодец малышка, мысленно подбадривал он свою воспитанницу, продолжай и у тебя всё получится. Нужно послать ей мысль, чтобы не забыла пополнить свою энергию.
Лесия наблюдает за мальчишкой из-под опущенных век. Мальчик нормально ходит, значит, у неё опять всё получилось как надо. Тогда почему ей так плохо? Придётся сегодня вечером пообщаться с Анализатором. Друг кристалл поможет разобраться в своих способностях и мыслях. Видно всегда ей придётся лечить Анриса. Он ни за что не откажется от экспериментов.
Он экспериментирует, а она страдания свои лелеет. Не надо так плохо о себе думать. Она тоже начнёт пробовать свои силы. Что-то мысли её не в ту сторону направились. А кто её лечить будет, если она попадёт в неприятности? У Альвенты плохо получается. Вот пусть мальчишка и попробует, каково это брать часть боли на себя.
Может быть, на самом деле, травму себе нанести, пусть лечит. О чём это она? Какая травма, неужели ей мало ран в виртуальном тире и параллельных Мирах?
Лесия с трудом встала. Пусть его высочество трудится. Труд облагораживает, а ей пора сначала к дубу за помощью, а потом к Анализатору. Много вопросов накопилось.
Анрис посмотрел девочке в след и покачал головой. Он ничем не может ей помочь. Она хочет справиться сама и опять откажется от его помощи. Он даже не может повлиять на её эмоции. Подруга постоянно в заблокированном состоянии и Альвента как назло улетела. Золотце, Золотце не отдаляйся от меня. Ты прекрасно чувствуешь, что если мы врозь нам обоим плохо.
Он закончил закапывать ямы и отправился к себе. Появилось желание сыграть на скрипке.
Лесия услышала голос скрипки. Давно мальчишка не брал её в руки, что это с ним? Неужели соскучился по Альвенте Дочка профессора в восторге от его игры. Кто этих мальчишек поймёт. Волнующие звуки коснулись невидимых струн души, каждая клеточка тела рассыпалась сотнями звёзд, в груди запорхали мотыльки и глаза наполнились слезами. Зачем, почему? На неё накатили воспоминания.
Акварель автора.
Продолжение следует
http://proza.ru/2010/08/11/830