Бросок Люцифера

Геннадий Стальнич
               
               
                Это могло произойти
                только в Америке...
                И только  С “русскими”американцами.      

               

Автор выражает благодарность за предоставление материала В. Черноиваненко.

 Особая благодарность Северной.

В книгу вошли реальные события. Все имена и фамилии изменены, сходства и совпадения случайны.


                ГЛАВА  ПЕРВАЯ.
                ЭТО  СЛАДКОЕ  СЛОВО  “МЕСТЬ”.



ВОТ И ВСЁ, - подумал я...


«Я знал, что это плохо кончится. С самого начала. Почему я дал  себя уговорить этому уроду Алику? Не нужно было выпендриваться. Строить из себя героя. Надо заниматься тем, чем умеешь. Писатель должен писать романы, композитор сочинять музыку, киллер – мочить людишек. Хотя, с другой стороны, человек, который решился на ЭТО, отступает от своего призвания, переходит в другое состояние, иную категорию. Никто не знает, что он готов сделать ЭТО, а главное КАК СДЕЛАТЬ. Человек находит тысячу оправданий и объяснений, почему он делает ЭТО. Кто-то осудит его, кто-то оправдает, кто-то просто поймет, но все останется на совести самого человека, ибо никто, кроме Всевышнего не сможет определить, имел ли ты на ЭТО право или нет.

И имя ЭТОму деянию – МЕСТЬ.

      Я не знаю, как кому, а мне это чувство не отравляло жизни. В конце концов, не каждый же день я вспоминал, что, уехав с Родины, я не рассчитался кое с кем. Но помнил. Всегда.

Как только я приехал в Нью-Йорк (между прочим, как легальный эмигрант),я поклялся что вернусь. Вернусь, чтобы отомстить.

Моя жена считает, что все, что не делается – это к лучшему. Не уверен. Порой хочется кусок жизни, как кинопленку прокрутить на несколько кадров назад и сделать все иначе, по-другому. Увы, это невозможно.

Когда же это началось? Ах, да, 1994 год, весна. Точно, весна. Грядут выборы президента. Один из вероятнейших кандидатов – наш земляк, бывший премьер правительства. Ко мне и еще двум руководителям агентств приезжает помощник кандидата Евгений Петрович Стремин. Не знаю, как он убалтывал Стаса Денисенко из «Престижа» и Макса Радзинского из «Три-Лайна», а со мной у него разговор получился, что называется  сразу.

Презентация очередной туристической фирмы «Фактум Юг» или «Фактум Север», или... да ну их к черту, даже моя память отказывается фиксировать череду мелькающих названий с помпой открывающихся и втихаря закрывающихся фирм. Да, третий час презентации. Собрались все имеющие и не имеющие никакого отношения к данному событию организаторы, заказчики, а так же постоянный «бомонд» - словом те, кто не прочь «на шару» пожрать, выпить, потрепаться. Всё смешалось, спиртное ударило в голову. Я «клеил» какую-то девчонку из Комитета по делам молодежи при Горсовете (слово  «Мэрия» у нас не прижилось).

  Отлучаюсь по надобности в туалет и обозреваю, как какой-то мудак из «Амазона» (купля- продажа металла, как же, как же, такой классный клиент – не забуду никогда вашу мать родную) блюёт, не потрудившись закрыть дверь кабинки. Причем рвёт его так, что сразу и не поймёшь, что же  явилось первопричиной-то процесса – несварение принятого или неприятие окружающей, сверкающей чистоты туалета.

Так или иначе, но именно, пардон, в этом месте и нашел меня Алик Менцис (перо ему в зад). Расхристанный, красный, икающий, он шептал (идиот, кто же нас услышит?), подойдя ко мне вплотную:
- Метис, слышь! Там с тобой поговорить хотят. С-с-стремин, помощник с-самого! (Алик со значением ткнул пальцем в зеркальный потолок - классно придумали, сидишь на унитазе, и чтоб не скучно было – себя обозреваешь). Величина! С-слышь, Метис, величина-а!!
Похлопав Алика по плечу и отодвинув его на безопасное расстояние, я коротко поинтересовался: «Где?»
Количество «надурняк» выпитого очевидно затормозил процесс осмысления у моего приятеля. Кое-как, поправив свой черный пиджак, местами пошедший пятнами гастрономического происхождения, он, все также тихо, с заговорщицким видом произнёс:
- Чего «где»?
Собрав остатки терпения, а оно у меня имеет особенность сокращаться прямо пропорционально количеству выпитого, я сказал:
- Где Стремин хочет поговорить со мной?
Глаза навыкате, Алика глаза, завращались подобно двум шарам рака, брошенного в кипяток.
- И-ик... Дык... здесь. На втором этаже. Н-номер 216.
Презентация проходила в здании гостиницы «Астория», точнее на первом ее этаже, в ресторане. По лестнице я быстро взошел на второй этаж, и, подождав не совсем бодро передвигавшегося Алика, подошел к двери с номером 216. Из темноты коридора бесшумно вынырнул «телок». Все как положено: строгий чёрный костюм, белая рубашка, синий галстук (возможны вариации) высокий рост, широкие плечи, тяжелый взгляд, квадратное лицо.
-  Я к Евгению Петровичу, - сказал я.
Охранник пытливо посмотрел на меня, как будто пытался запомнить.
- Евгений Петрович ждет Вас,- подтвердил он.
За моим плечом Алик тоже попытался произнести что-то, но «телок» отсёк его, отодвинул, убрал, загнал, как муху, в какую-то щелку, наглядно продемонстрировав, что в данный момент бытия, он, Алик, здесь лишний, уже никому не нужный на данном этапе и поэтому может усохнуть, замолчать, испариться, исчезнуть из поля видимости, а не то... Впрочем, вряд ли понадобится устрашающее «а не то», поскольку Алик и не думал возражать, сопротивляться; он осознал, что уже выполнил свою миссию и поэтому усох, исчез, испарился, и самоликвидировался еще до того, как я переступил порог 216 номера.
Евгений Петрович ждал меня. Во всяком случае, мне так показалось. В номере вместе с ним был еще один охранник (полная копия того, «коридорного») только под левой  рукой, в пиджаке заметно угадывалась кобура.
Я сел после приглашения и со скрытым интересом рассматривал собеседника. Стремину на вид можно было дать сорок пять - пятьдесят лет, худощав, строен, налысо выбрит, очки (между прочим, не в золотой оправе), одет непритязательно, но со вкусом. Меня поразили его пальцы. Длинные, тонкие, розовые как у пианиста. Сидя перед ресторанной тележкой, он медленно, о-о-очень ме-е-едленно мазал маслом ломтики черного хлеба (без икры, без излишеств, - святая простота).
-Угощайтесь, - предложил он.
Черный хлеб с маслом и кофе. Он даже не поинтересовался, хочу ли я кофе. Кстати, я не люблю кофе, я  предпочитаю чай. Охранник безучастно наблюдал за нами.
- Ну-с, молодой человек. Вы уже в курсе, что НАМ от Вас нужно?
Не люблю громких слов, не терплю глобальных отождествлений!
«НАМ», «МЫ», «НАШЕ»... нет, я предпочитаю конкретику: «Я», «ОН», «ОНА». Множественные местоимения   это обычная попытка спрятаться за ними, утаить что-либо за ними или скрыть комплекс неполноценности.
  - Нет, - просто ответил я.
Брови Стремина сломались домиком и взмыли вверх. Это длилось мгновение.
- Что ж, тогда я вам объясню, - сказал Стремин, вытирая пальцы белым вафельным полотенцем и небрежно откидывая его на тележку. – Грядут выборы, молодой человек.
Эко удивил, дядя. Ты еще уточни, что они президентские и в какой стране «грядут».
- Я не удивлю Вас, если скажу, что стране нужен новый президент. Вы прекрасно знаете, о ком я говорю. На мой взгляд...
Молодец, дядя. Не испугался использовать слово «мой».
-... это единственный человек на сегодняшний день, который может решить накопившиеся в стране проблемы.
Ой, прав, прав, Петрович. Проблем –то накопилось столько, сколько в... впрочем не важно. Одним словом  - много.
- Это и языковая проблема, которая особенно остро стоит в нашем регионе, и доведенная до абсурда проблема Черноморского Флота...
«До абсурда» - это он точно сказал. Не потянуть нам этот флот, хоть убей, а отдавать – по привычке «жаба давит».
-...низкое благосостояние народа, полное его обнищание.
Но это он в самую точку попал. Для многих теперь в стране благосостояние исчислялось количеством ломтиков черного хлеба с маслом в месяц. И количество это  гораздо меньше, чем  сейчас на столе в номере 216 у господина Стремина.
-...и, наконец, самое главное.
Боже ж ты мой! Что же главнее-то благосостояния народа может быть?!
-... элита погрязла в коррупции, - зловеще произнес помощник кандидата в президенты.
Я чуть не поперхнулся со смеху. Сказано это было так, как будто собеседник сообщал важную государственную тайну.
Родной ты мой, элита (а слово мне не нравится) всегда по уши в коррупции, на то она и элита. Проблема в другом: надо отстёгивать что-то и на государство, на нужды населения так сказать. Причем это «что-то» должно раз в десять превышать то, что оставляешь себе. Тогда и волки сыты, и овцы целы. Хотя, конечно, идеальный вариант – это законопослушная элита без коррупции. Но этот  вариант в нашем независимом голодном государстве, осколке некогда огромной империи Soviet Union, не пройдёт. Как говорится, «No posseram», господа!
Втирал он мне очки по полной программе еще минут эдак двадцать. Из чего я сделал вывод, что команда у претендента на президентское  кресло подобралась сплочённая, опытная. А нужно им самую малость – местные «пиарщики», так сказать вспомогательные силы в рекламной кампании со знанием местных реалий. Выбор пал в нашей области на троих: меня, Стаса и Макса».


Я захлопнул тетрадку и посмотрел на Метиса. Он невозмутимо продолжал пить кофе. Три часа назад я прикатил на своем Ford Mercury Grand Marquis в JFK (аэропорт Кеннеди), прошёл в Arriving Area (прибытие) и дождался “Боинга” (рейс 132) компании «Аэросвит». Я должен был встретить Метиса. Он появился одним из первых. Он совсем не изменился – я его сразу же узнал. Осанка.Два года ВДВ-это на всю жизнь...Чёрные кроссовки, чёрные джинсы, белая,без рукавов,рубашка, на незастегнутом вороте которой висели солнцезащитные очки, синяя спортивная сумка через плечо – всё гармонировало с его внешностью.
Мы молча, без эмоций пожали руки, как будто бы виделись только вчера. Метис был невозмутим, помнится, в этом я даже пытался брать с него пример - еще тогда, до моего отъезда в Америку. Мы не виделись семь лет. Кажется, прошла целая вечность.
Я привез его к себе в Bensonhurst, один из районов Brooklyn, где три года назад я наконец-то купил 3 bedroom кондоминиум. Перебросившись несколькими незначительными фразами, он протянул мне тетрадку и попросил «осилить» несколько первых страниц.
- Ну, как? – спросил он, ставя пустую чашку на столик.
- Необычный стиль повествования,- заметил я. – Но, откровенно говоря, больно читать.
Я прищурился.
- Что там было дальше на самом деле? Трое молодых людей(между прочим,двое из них-друзья по жизни,бывшие спортсмены,проводившие немало свободного времени в спортивном клубе,и даже иногда встречавшиеся семьями) справились с поставленной  задачей, предвыборная кампания прошла успешно, наш землячок победил не только в нашей области, но и по стране – стал президентом. Его личный помощник поблагодарил ребят... и не рассчитался. Вернее рассчитались официально по безналу, а вот то, что обещали наличными (cash) не заплатили.
Я встал и прошёлся по комнате. Слегка поправил настенные часы, и без того висевшие ровно.
- И тогда, - продолжал я, - молодые люди вместо того, чтобы заткнуться и довольствоваться тем, что получили, начали возникать и качать права то в одной газете, то в другой, то на радио, то просто в тусовке. А ведь один из них предлагал не «рыпаться» и оставить всё, как есть...
- Ты всегда довольствовался малым,- тихо произнес Метис.
- Ну а потом начались неприятности, - продолжал я, не обращая внимания на реплику. – Стас попал в автокатастрофу, чудом выжил. У второго похитили сына или что-то в этом роде...
- Что-то в этом роде, - машинально повторил Метис.
- Я надеюсь, всё кончилось благополучно?
Стоя за спиной, я видел, как он напрягся.
- Да,  вполне, - отозвался он.
- Ага. Ну а третий попросту исчез. Вместе с женой, дочкой, родителями.
Я сел обратно в кресло. Метис усмехнулся.
- На первых порах тогда многие подумали, что  тебя действительно ликвидировали. Даже меня оставили в покое... Это правда, что до аэропорта тебя везли в багажнике автомобиля?
- Бред. Всё было куда прозаичнее. Как–нибудь расскажу. Ты пишешь правду, даже имена не поменял. Только я один почему-то стал Максом. И ты, якобы, эмигрировал в Америку.
- Хм, мне нравится это имя... Макс.
- М-да. Меня, кроме родных, уже  никто и  не называет Геной. Я стал Henry. Дженнадий – это очень сложно для американцев.
Мы помолчали.
- Метис, ты пишешь о мести. Если ты и в реальности задумал что-то подобное, то без меня. Это было в прошлой жизни. А в этой всё нормально. Я работаю менеджером в продуктовой компании, где я начинал грузчиком. Меня ценят, мною довольны, заработок хороший. Свою порцию дерьма в Америке я уже съел. Зачем мне какие-то  проблемы?
- Гена, - перебил меня собеседник. – Я знаю, что ты сидишь на процентах, и знаю, что получаешь какую-то премию. Я знаю, что ты доволен жизнью, вкалываешь как проклятый – волка ноги кормят. Вот квартиру купил. У вас в Америке говорят “step by step”. Но иногда бывает шанс, который упустить нельзя. Один раз в жизни.
Я нетерпеливо качнул головой, но Метис продолжал:
- Подожди, послушай. Стремин давно не у дел, попал в опалу, он не на виду. В США у него есть домик в Нью Джерси. Деньги, я думаю, тоже есть. И есть у него одна интересная вещица. Ты как бывший нумизмат оценишь ее. Он собирается её продать. Я имею точную информацию, что сделка эта состоится через 4 дня в Woodridge community «У Аркадия». И это где-то у вас, рядом с Нью-Йорком.
- Woodridge? – переспросил я.
- Да, а что?
Я улыбнулся и ответил:
- Это  типа русского пансионата отдыха. Несколько коттеджей в том районе, но в другом пансионате отдыхают сейчас Валерия с дочкой.
Метис развел руками.
- Стремин запросил много. Клиенты для вида согласились.
Метис замолчал, вероятно, он размышлял, стоит ли мне говорить всё.
- Они обратились к тебе. Ты изымаешь эту вещь и продаешь им гораздо дешевле.
Метис кивнул.
- А почему эта сделка проводится в таких... хм... необычных условиях? Как шпионы прям.
- Вещица в конце 90-х засветилась у одного старика-коллекционера на Украине. Потом путём неправедным оказалась у Стремина.
- Обокрали...
Метис помрачнел.
- Обокрали – четырёх человек из семьи убили. Всем горло перерезали.
- Понятно, Серьёзные люди.
 Я подошел к бару, достал коньяк. Разлил.
- Я так понимаю, что тебе нужен помощник?
- Двое. Ты и девушка.
- Зачем девушка?
- Стремин отдыхает в Woodridge не один – с какой-то мымрой. Он охоч до этого дела, деньги и бабы – его слабость. Наша спутница отвлечёт его. Тем более он нас может узнать.
- Где же я тебе возьму девушку, готовую сорваться с нами сейчас неизвестно куда и зачем?! Да еще - на которую можно положиться?
- Ну, ложиться на неё, допустим, необязательно, - елейным голосом произнес Метис.
- Брось! – повысил я голос.
- Подожди, - примиряюще поднял он руку. – Я же не сказал главного. За всё про всё ты получишь 60,000 баксов.
У меня перехватило дыхание. Но сумма была впечатляющей, даже для Нью-Йорка. Честно, я столько зарабатывал за год.
- Кто же твой заказчик?
Из нагрудного кармана Метис небрежно извлёк чью-то визитку. Так, Barns & Roxton, Real Estate. Телефон с кодом Манхеттена, от руки записан селлар. С каких это пор агенты по недвижимости занялись торговлей антиквариата, да еще и краденного? Впрочем, это только посредники.
- Там кто-то говорит по-русски? – спросил я.
- И даже сносно,- подтвердил Метис.
Я встал, прошёлся по комнате, допил содержимое бокала. На губах горел Hennessy.
- Полный бред! Я должен ввязаться в сомнительную историю, ещё и подставив человека, ради какой-то мифической вещицы, цена которой сотни тысяч долларов. Да это же не реально! Это чушь!! Это бред!!! О чем идёт речь? Что это за вещь?!
Метис поудобнее устроился на диване, пригубил коньяк, и спокойно произнёс:
- Константиновский рубль.



                ГЛАВА  ВТОРАЯ.

                ВОЗМОЖЕН  ИНТИМ.


     Как только Метис произнёс эту фразу, в моей памяти всплыла легендарная история об этой монете. Сейчас я пытался  её освежить,прохаживаясь по парку недалеко от дома.
“Императора Константина I история не знает, однако, рубль с его портретом и именем – не фальшивка. Он отчеканен на Государственном Монетном  Дворе, а его вес, проба, оформление монетного поля и содержание гуртовой надписи выдержаны в нормах, принятых для Российской монеты в 1798-1885 гг.
Многие подумают, что это нумизматический курьёз, ошибка граверов Петербуржского Монетного Двора. А может быть, на чеканке Константиновского рубля сказались сложные взаимоотношения внутри царской фамилии, возникшие после смерти императора Александра I в ноябре 1825 г., когда на царский престол оказалось два претендента – братья бездетного Александра – Константин и Николай? Нет, если бы это был только нумизматический курьёз, этот рубль не оказался бы в числе тщательно охраняемых государственных тайн на протяжении правления Николая. Ведь о существовании монеты стало известно лишь спустя два года после смерти Николая I в 1885году. М-да, эта монета имеет свою историю, в которой и по сей день существуют многочисленные домыслы и вымыслы”.
Я остановился, чтобы напиться воды, вдохнул наполненный влагой тёплый вечерний Нью-Йоркский воздух. Моя память работала как  часовой механизм, точно отсчитывая необходимые факты и события и сортируя их в нужной последовательности.
“ Итак, 26 ноября 1825 года. Варшава. Получив накануне известие о смерти Александра I, Константин посылает своего брата, Михаила, с письмом к императрице – матери Марии Фёдоровне и брату Николаю. Подтверждая в них отказ от своих прав на Российский престол, именует Николая императорским титулом и просит своё письмо к нему считать принесением присяги.
27 ноября. Петербург. Николай, а за ним находившиеся во дворце военные и гражданские  чины присягают Константину. На экстренном заседании Государственного Совета вскрывается пакет с манифестом Александра I от 16 августа 1823 г., назначающим Николая наследником на престол. Однако петербургский военный губернатор М. Милорадович, в руках которого в тот момент была сосредоточена реальная власть в столице, объявляет, что Николай уже отказался от прав на престол. Получив подтверждение этому от самого Николая, члены Государственного Совета, среди них и министр финансов, присягают Константину. Затем присягают Сенат и синод, гвардия и другие воинские части петербургского гарнизона, принимается присяга в министерствах и других учреждениях. Николай посылает Константину письмо, извещая, что он и его окружение принесли ему присягу. Военный министр А.Татищев отправляет к Константину своего адъютанта... гм... как его фамилия? Да, кажется Александр Сабуров. Итак... своего адъютанта А. Сабурова с рапортом о присяге, принесённой войсками. Министр финансов Е. Канкрин поручает Сабурову вручить Константину его донесение о присяге”.
От моих мыслей меня отвлекла пожилая американка:
- Excuse me do you know where the coffee shop is? It is somewhere here.
- Oh, yes, ma’am. I think you mean “Tommy donuts”.
- Yeah, I think so.
- Ok, you have to cross this avenue and go back may be 3 streets. You will see the sign “Tommy Donuts”
- Thank you.
- You are welcome, ma’am.
Я проводил её взглядом и пошёл домой.





    * * *

На работе я быстро утряс все дела с отпуском. Тем более, что через неделю я собирался съездить к жене и провести с ней и ребёнком еще дней пять из своих законных семи годовых. Мой шеф, Mr. Goldman сказал мне, похлопывая по плечу:
- Henry, don’t worry. I believe you. Have your time, but try to come back as soon as possible.
Всё, что нужно было купить для предстоящей поездки, я приобрёл в течение суток. Единственная проблема была в привлечении особы женского пола. Как только Метис сказал, что понадобится помощница, я сразу подумал о Кире.
 Знакомство это можно назвать более чем странным. От нечего делать, по вечерам, я иной раз «плавал» по волнам интернета. Поблуждав по разным сайтам, я остановил свой выбор на одном из русскоязычных сайтов Кiller.ru под названием «Кому за 30». В отличие, скажем, от секс сайта, где самыми невинными никнэймами (сокращённо никами) посетителей считались «Раздвинутые Ножки», «Олюшка-****юшка», «Член 29 см» (в диаметре или в длине - не уточнялось) и правилом хорошего тона считалось заманить кого–нибудь в «private» и там виртуально поиметь, - в чате «Кому за 30» можно было спокойно потрепаться, а в вечернее время, когда среди посетителей большинство составляло русскоязычные жители Америки, обменяться новостями, шутками, анекдотами, получить порой полезную информацию.
Среди нагромождения «таюшек», «фунтиков», «анжелик», «бруклинов», «стенлей» и прочих я не сразу выделил Таньку. Скорее, это она обратила на меня внимание. Я посещал этот чат под ником Люцифер – это реальное прозвище, доставшееся мне еще в до-институтские времена за пристрастие к тёмным тонам в верхней одежде.
В отличие от неё, я не так ревностно оберегал своё “privacy” и дал номер своего селлара. В один из дней она позвонила и сказала, что это Танька. Я был сильно занят, и в тот день диалога не получилось. Вероятно, ей было скучно, и периодически она названивала мне. Мы так же продолжали общаться в вечернее время в чате. Она называла меня Чебурашка (поскольку я сказал, что меня зовут Гена, но уши у меня как у Чебурашки). В процессе общения всё-таки удалось выяснить, что Танька моя ровесница, родом из Сочи, бывшая спортсменка (плавание), сероглазая блондинка, высокая (174 см), владелица Видео Салона, который она собиралась продать. Попытки выяснить, где она живет, приводили только к загадочному и непонятному ответу: «На крышах Нью-Йорка». Рабочий телефон Видео салона я даже не спрашивал, на дисплее моего мобильника высвечивался заблокированный номер. После того как она сказала, что имеет короткую и пышную шевелюру, я стал  называть её  Пушистой. Ей это понравилось. На меня она произвела впечатление умной особы.
Неделю её раскованная манера говорить сексуальным голосом заводила меня, и я решил проверить, что же соответствует действительности из того, что она успела  сообщить о себе.
Как-то  я попросил её перезвонить на мой домашний телефон. Как я и предполагал, спустя пару минут она перезвонила на мой селлар и сообщила, что не может пробиться, поскольку мой телефон не принимает “private calls” (не зря же я плачу за этот сервис $5 в месяц). Я посетовал и посоветовал перезвонить, предварительно набрав *82. Что она и сделала. Через минуту на моем Caller ID высветилось “A&Pro Video Store (718) 376-5654”. Танька попалась на уловку. Мы мило поболтали несколько минут, заключив пари на финал какого-то  теннисного турнира. Я ещё раз посмотрел на телефон Видео Салона и подошел к компьютеру. Остальное было делом техники. Через интернет я получил адрес ее салона, который находился в Бруклине в Бенсенхёрсте. «Попалась, птичка, - подумал я. – В виртуальной паутине мы все - как минимум: Шерон Стоун или Ален Делон. А в жизни? Посмотрим... Завтра же...»
Среда всегда была для меня полупустым днем. Закончив, и довольно результативно, все свои дела до часу дня, я прибыл на угол West 6 Street и Highlawn Avenue. Жарко, июнь. В машине, впрочем, кондиционер. По русскому радио передают какую–то муть, претендующую на юмористическую передачу. Я выбрал удобную позицию – моя машина на солидном расстоянии, а Салон - как на ладони. Пока закрыт. Правильно. Все Видео Салоны открываются в районе двух часов дня. Поэтому и хозяйка такого Салона сидит до двух часов ночи в интернете, спит до двенадцати дня, а потом только решает: идти на работу или позвонить некоему студенту колледжа Мишечке, подрабатывающему у неё, и попросить его открыть Салон. Будем ждать.
Вчера я послал в этот  Салон корзину с цветами для Таньки и открытку с зелёным крокодилом (чебурашки не оказалось). Откуда мне было знать, что она вчера не работала, а Мишечка оставил корзину на сейфе и моя «артподготовка» прошла даром. Сначала посмотрим, что представляет собой эта «Танька», а потом уже решу: заходить в Салон или нет.
Время тянулось долго. Пару раз я выходил курить. Два часа ровно. Ну и где она? Я начал себя накручивать: что вы тут думаете, Геннадий? Какого чёрта теряете время и ждёте этого «крокодила Таньку»? Лучше поехать пораньше домой и вздремнуть – благо «ночная вахта» в инете длилась сегодня до трёх ночи, и поспать удалось всего четыре часа.
Я уже был готов плюнуть на всё и поехать домой, как вдруг....
Чутьё у меня звериное. Я редко ошибаюсь. Это была ОНА. Припарковала Jeep в одном блоке от магазина. Неторопливой походкой, вразвалочку, с пакетом в левой руке шла, не торопясь, проторенной дорожкой, как ходит каждый день, зная, что никуда не опоздает. Тем более, она попадала под известное мне описание. Короткостриженная, неявная блондинка, высокая, длинноногая, стройная, в открытых туфлях на платформе, в голубых джинсах с модными дырками на коленках, светлой футболке и тёмных очках,- она, не спеша, направлялась к Видео Салону.
«Притопала, красавица,- подумал я. – Ну, давай, открывай свой магазин”, на витрине которого красовалось объявление, выполненное красной краской на белом листе: “STORE FOR SALE”. Однако она и впрямь никуда не торопилась. Из соседнего бизнеса (кажется, это был auto insurance) вышла какая-то тётка лет сорока пяти, полная, рыжеволосая, и о чём-то  оживлённо начала болтать с блондинкой.
Я с тоской посмотрел на циферблат часов «Работать надо, девочки!» и рассеянно следил за ними. И вдруг...
Удивительное дело. Мне всегда жалко мужчин, которые во всеуслышание заявляют: «Мне нравятся голубоглазые блондинки, я умираю от длинноногих, жгучих брюнеток, меня возбуждают длинноволосые шатенки». Какой смысл загонять себя в такое прокрустово ложе, не меняя годами своих предпочтений? Боже, какой примитив. Я никогда не имел особых преференций, и у меня нет идеала женщины. Есть только один критерий: женщина должна зажечь, возбудить. Каким образом? Это может быть взгляд, легкий поворот головы, брошенная вскользь чарующим голосом фраза, попытка поднять оброненную вещь, - да что угодно, чёрт возьми! В конце концов, у каждого мужчины свой «бзик». Танька (а это была именно она) продолжала говорить с соседкой по бизнесу, даже не подозревая, что за ней наблюдают. И это хорошо: лучше рассматривать женщину, когда она не знает об этом. Стремясь похвастаться обновкой, она крутанулась на месте, демонстрируя свои туфли, а затем приподняла футболку, повернувшись боком. Я на миг заметил загорелое тело. Лихо!
Подобно охотнику, я поддался вперед, вцепившись взглядом в стройную фигуру. Чёрт! Она зажгла меня.
Спустя пару минут, Танька подняла железные ворота, открыла дверь магазина, и зашла во внутрь.
Я откинулся на сиденье, прикрыв глаза. «Надо идти!» – решил я. Подождав для приличия пять минут, я направился к магазину.
Толкнув дверь, я оказался в достаточно тёмном помещении, с четырьмя стеллажами, заставленными видеокассетами и DVD, стеклянной витриной в конце, и стыдливо огороженным ширмой отделом «Porno» в левом углу от входа. Кондиционер еще не успел набрать обороты, было душно. Я снял солнцезащитные очки. Танька возилась рядом с одним из стеллажей. Она была занята, хотя видела, что в магазин зашёл посетитель. Я совершил ошибку, демонстративно уставившись на какие-то кассеты. Дурак! Любой мужчина обратил бы внимание именно на неё, я же постарался этого не делать. Она сразу почувствовала фальшь и подошла ко мне. Я обратил на неё внимание. Симпатичная: правильные черты лица, серые глаза, тонко очерченные губы, волнующая грудь, гладкая кожа. Она выглядела моложе своих лет. Картину не портили чуть удлиненный носик и небольшой шрам на переносице – такой обычно остается после удаления попилом или бородавок.
- Привет, - произнесла она воркующим голосом, безошибочно угадав во мне русского американца. Наблюдательный человек это сделает без труда: взгляд «наших» в массе своей осмыслен. У истинных же американцев глаза стеклянные.
- Добрый день, - ответил я.
Мы внимательно рассматривали друг друга. Она улыбнулась:
- Ты Люцифер?
Я усмехнулся в ответ.
- Да... Насколько я понимаю, ты... хм, Таня?
Танька рассмеялась, обнажив два ряда безупречных зубов. Тем не менее, я заметил в её глазах негодование: тоже мне, поклонник, не спросясь, припёрся в магазин.
- Вообще-то я Кира, - сказала она и пошла к своему месту за стеклянной витриной.
Лихо... «Танька» не Танька, а оказывается Кира.
- Твои цветы? - спросила она, усаживаясь на своё место  и кивая на корзину на сейфе.
- Мои.
- А я вчера не работала. Мне мой мальчик позвонил из магазина. Говорил, корзину цветов принесли какой-то Таньке. Я ему сказала, чтобы оставил. Открытка смешная.
Она рассматривала её улыбаясь. Затем поймала мой пристальный взгляд. Покраснела, закусив губки. Трогательно. Она мне нравилась всё больше и больше, хотя я прекрасно отдавал себе отчёт в том, что Танька – явный представитель типа женщин, умеющих и обожающих морочить голову мужчинам.
- Спасибо за цветы, - поблагодарила она.
- Тебе, в самом деле, понравились? – спросил я.
- Угумс, - ответила она.
Она использовала два варианта утвердительных ответов: трогательно детский «угумс» (который в последствии перенял и я) и обескураживающе-подтверждающий «ага» с украинской «г». Потом мы говорили о продаже её магазина. Она просила за него 12 тысяч, готова была отдать за 10, в крайнем случае, за 7. Наш разговор прерывался телефонными звонками (один раз звонила Таюшка - одна из постоянных посетительниц чата «Кому за 30». Танька ей невесело сообщила о моём приходе, и о том, что моё описание совпало с реальной картиной: тёмный,  высокий...) и редкими посетителями магазина, возвращавшими или бравшими видеокассеты в рент.
Попутно, она «раскрутила» меня на покупку нескольких видеокассет.
Ей было трудно отказать. Я заплатил 96 долларов.
Вскоре в магазин заглянули двое мужчин «за 40» по рекомендации какого-то Юры насчёт продажи магазина. Я отошёл вглубь помещения, делая вид, что рассматриваю кассеты, продолжал наблюдать, как Танька «втирает им очки».
В ход шёл и нежный вкрадчивый голос, и милые улыбки, и закатывание глазок, ну а после фразы: «Давайте хотя бы 10 тысяч, вы же не хотите снять с меня последние трусики?» - потенциальные покупатели понимающе переглянулись, невольно представив себе эту картину.
Я различал обрывки разговора.
- Ну а честно, как идет бизнес? – спросил один из них.
- Сами смотрите, - нашлась Танька, – я час как открыта, а в кассе уже...- Она открыла кассу, пересчитывая выручку. – 102 доллара.
Я зажал рот ладонью, чтобы не засмеяться. Танька скромно умолчала, что 96 из них она «скачала» с меня несколько минут назад. После их ухода, она довольно заметила мне:
- Чебурашка, ты приносишь удачу. По-моему клиенты созрели, и даже за 10 тысяч.
Я пожал плечами.
Мы мило проболтали до семи вечера, после чего я откланялся. Два-три раза в неделю я заскакивал на часок в магазин к Кире. Мы разговаривали на разные темы, иногда я угощал её чашкой кофе с пирожным в близлежащем Coffee Shop. В процессе общения мне удалось узнать следующее.
Кире действительно было на тот момент тридцать два года, она была представителем советской «золотой молодёжи»: отец – полковник КГБ, 9-ое управление, отвечал за охрану первых лиц государства на курортах нашей необъятной державы. Родилась в Пицунде, затем жила в Гаграх, в школу пошла в Сочи. В восемнадцать лет стала чемпионкой Украины по плаванию в спринте вольным стилем. Занималась теннисом, окончила Симферопольский университет по специальности филолог. Несмотря на то, что  росла избалованным и капризным ребёнком, тем не менее, Бог не обидел её умом, красотой и наградил трудолюбием. После университета поступила в аспирантуру Литературного института им. Герцена. Но тут грянул развал Союза, аспирантура была послана «к чёрту». Кира вернулась в Сочи, начала работать риэлтером (отец её на тот момент трудился в этой же сфере). Скопила капитал, купила себе 3-х комнатную квартиру, в которой сейчас благополучно проживала её старшая сестра с мужем и любимыми племянницами. Лет восемь назад она приехала в США по гостевой, да так и осталась, в третий (или четвёртый) раз разведясь и выйдя в четвёртый (или пятый) раз замуж за очередного бизнесмена русского происхождения. Имеет грин карту. У Киры никогда не существовало разделения на первое и второе: любовь и материальное благополучие. Эти две составляющие должны были  находиться одновременно на одной ступени. С милым рай и в шалаше – это  было не для неё. Как говорится, женщина – это бриллиант, а мужчина - это  золотая оправа, которая должна соответствовать этому бриллианту. Она никогда не рожала, и думаю, не беременела. Объяснение: мои спутники были не теми людьми, от которых я могла бы иметь ребенка – звучали лишь как отговорки. Просто есть такие сильные женщины, у которых материнский инстинкт так и не просыпается в течение всей жизни, а с годами эгоизм и устоявшийся образ жизни берёт своё. С нынешним мужем, Владом, они были вместе уже 8 лет, имели свой дом на острове (Staten Island). Он её обеспечивал всем, как настоящий мужчина, и никогда не интересовался её доходами. Из близких подруг я заочно, на тот момент, знал только Таюшку (Свету), завсегдатая интернетовского чата «Кому за 30», вдову под сорок, проживавшую на том же Staten Island в своём доме. Из пристрастий Киры я мог отметить её любовь к собакам (здесь она их почему-то не заводила), регулярные посещения бассейна и теннисного корта. Кроме того, в ней удивительно сочетались холодная расчётливость, детская безалаберность и... любовь к игрушкам. По её словам, у неё в комнате насчитывалось порядка двадцати плюшевых мишек.
Итак, она продала свой магазин. Видеться стали реже, только когда она бывала набегами в Бруклине. Во время одного из телефонных разговоров, я ей сообщил, что, как всегда, уезжаю на неделю в отпуск в горы, в пансионат, с семьёй на неделю. Спустя ещё неделю, я должен забрать жену с ребенком, поскольку Лерин отпуск, в отличие от моего, составлял 14 дней. Танька запросила встречу. И на следующий день, вечером, мы ужинали в одном из Diners Бруклина на West 11Street. Как всегда, поморочив голову официанту несуществующими в меню блюдами, Танька пристально посмотрела на меня.
- Поцелуй меня, - попросила она.
Н-да, с годами из мужчины-“охотника”, берущего женские крепости штурмом, я превратился в мужчину-“рыбака”, предпочитающего выжидательную тактику, провоцирующую женщину первой начать решительные действия.
- При всех? – осведомился я.
- Угумс... Только сними очки. Я хочу видеть твои глаза.
Я выполнил её просьбу.
- Чебурашка, у тебя голова на первом месте, а сердце на втором. Но твои глаза выдают тебя.
- И о чём же они говорят? – спросил я.
- О том, что ты меня хочешь.
Мы поцеловались. Она делает это хорошо.
- Посмотри, как я сегодня обгорела на пляже, - сказала она невинным голосом, чуть приподняв чёрную полупрозрачую майку, демонстрируя, что она без лифчика. Посетителей в dinner было немало, и многие из них исподволь рассматривали нас. Ну–ну  детка... Продолжай. Это ты думаешь, что я не знаю, куда ты клонишь, а ведь сама сказала, что голова у меня на первом месте. Я сделал вид, что смутился и пробормотал:
- Действительно. Неприятная вещь.
Мы попробовали блюда, которые она заказала. Выпили: я апельсиновый сок, она – коктейль «Беллини».
- Так что там насчёт того, что я тебя хочу? - уточнил я.
- Разве я не права?
- Права. Кстати, у тебя очень вкусная помада. Клубника, по-моему. Верно?
- Ага, - согласилась она. – Хочешь еще попробовать? Только теперь мой язычок будет иметь солёный привкус – я поела маслины.
- Ничего страшного. Я переживу это.
Мы поцеловались. М-м-м... как она это делает.
- Так вот, если ты хочешь... м-м-м... трахнуться со мной, ты должен понимать, что я с кем попало в постель не лягу. Тем более, что за всю историю моих замужеств, я не имела на стороне любовников.
Звучит красиво, врёт наверно, но чертовски приятно: ты смотри какая честь мне выпала.
-Ты же сам говорил, что каждой женщине-алмазу соответствует своя оправа в виде мужчины, или что–то в этом роде.
Продолжая сосредоточенно поглощать пищу, я утвердительно кивнул.
- Так вот, Чебурашка, если ты хочешь трахнуться со мной...
- Мне не нравится это слово, - перебил я.
Она задумалась и произнесла нецензурное слово с вопросительной интонацией.
  - Нет, не то.
- Факнуть?
- Нет. Я предпочитаю так: заняться любовью.
Танька удивлённо подняла брови.
- ОК. Тогда это будет стоить ещё  дороже... 1000 долларов.
Я спокойно допил сок и посмотрел на неё.
- Хорошо.
На мгновение в глазах Таньки промелькнул испуг. Глупышка... Она даже не подозревала, что, и такой вариант развития событий был просчитан в моей холодной голове. Я угадал даже сумму.
- Чебурашка, - неуверенно продолжала она, - ты вообще понял, о чём идёт речь?
- Угумс, - я продолжал есть. - Десятого августа я возвращаюсь домой. Приезжай вечером,часам к шести.Вот мой адрес.
Я записал адрес на салфетке.
Бедняжка, она рассчитывала на мой отказ. Ну, уж нет. Теперь пути назад нет – сказала «а», говори «б».Отобедав, мы зашли в магазин, где по её просьбе я купил ей дорогие духи, большой надувной цветной шарик, благополучно улетевший в тот же вечер из окна её дома. Затем мы зашли в цветочный магазин, где на заказ ей сделали шикарный букет в корзине. Пока дизайнер составлял букет, она несколько раз страстно прижималась ко мне, обжигая теплом своего тела. Мы целовались. Будь я безумцем, у меня наверняка возникла бы мысль овладеть ею прямо в машине. Мы попрощались, каждый держа в памяти дату – 10 августа.



                ГЛАВА  ТРЕТЬЯ.
      
                БУРНАЯ    ЖИЗНЬ.

Итак, 10 августа...
Я оказался дома в районе 3-х часов дня. Спустя тридцать минут позвонила Танька.
- Ты уже дома, Чебурашка? Значит в шесть?
Мне показалось, что в её голосе сквозило сомнение, даже надежда на то, что я откажусь от встречи.
 - В шесть. Я жду тебя, - спокойно подтвердил я.
Она приехала в шесть пятнадцать. На ней было чёрное платье. Мы отужинали у меня. Кира приготовила замечательные коктейли, манипулируя со льдом, водкой и клюквенным соком с одной стороны и льдом, водкой, шампанским и персиковым соком с другой. Оба были скованы.Я  сделал зараннее приготовленный эффектный ход.С важным видом,протягивая конверт с деньгами, я произнёс:
- Кира. Бывают такие моменты в жизни, когда не к кому обратиться за помощью...
Я запнулся.
- Словом, если ты пришла ко мне только из-за денег, то я не хотел бы принимать такую жертву. Держи.
И я протянул конверт с деньгами. Осёл! Знал бы я, что у неё на savings account было порядка пятидесяти тысяч долларов.
Но, тем не менее, ход был красивым. Она молча положила конверт в сумочку; потом посмотрела мне в глаза.
- Балда ты, Чебурашка. Только из-за денег я никогда бы не приехала. Ты меня плохо знаешь... Где спальня?
Я взял её за руку...
В спальне, со спины, я медленно  снял бретельки её платья. Оно упало к ногам, обнажив её загорелое тело. М-м-м... Красные strings. Как говорится, больше открыто, чем закрыто. Я дотронулся до её плеч. Что это? Гусиная кожа? Лихо! Да она волнуется не меньше, чем я! Я нежно, насколько мог, развернул её, поцеловал и, подхватив на руки, тут  же положил в постель. Сначала я ласкал её, исследовав буквально дюйм за дюймом всё тело. Потом вошёл в неё. Тогда я запомнил, что она не стонет, а лишь иногда коротко вскрикивает как будто от боли. Так, что даже один раз я остановился и спросил:
- Тебе больно или приятно?
На что получил ответ:
- Я тебя убью, чёрт! Ещё!..
...Она почувствовала мою боль.
- Что с тобой?
- Спина, - глухо произнес я.
Спина доставляла мне беспокойство ещё со времён юности, когда я занимался футболом, и будучи вратарём, получил две тяжёлые травмы. Окончательно я надорвал её в Америке, работая грузчиком. Как следствие, в классической позе я мог продержаться не более пятнадцати минут, предпочитая видеть партнёршу сверху. Возможно, и из-за этого я «кончал» крайне редко, да и то в основном при оральном сексе. Поскольку моя жена Лера считает это извращением и унижением для женщины, то с годами наши занятия сексом превратились в рутинную обязанность. Сначала раз в неделю, потом реже, потом раз в месяц. Целоваться она тоже не любит. Дежурные взаимные обвинения «ледышка» - «маньяк» прочно вошли в нашу семейную жизнь.
Кира перевернула меня на спину. Сначала робко и осторожно лизнула мои соски, а потом быстро опустилась вниз, и припала, и обволокла, и втянула... М-м-м... Ах, ты, проказница, Пушистая, Славяночка, Беляночка моя! И при этом смотрела на меня хитрющими глазами, чертовка. И даже при дневном свете я видел, как по-кошачьи они светятся. Затем она оседлала меня...
Я не считал, сколько раз она получила оргазм. Мы занимались любовью часа три. После чего, понежившись в душе под струями горячей воды, она поставила точку, присев прямо в ванне на корточки, позволив взорваться мне.
Потом мы поехали в итальянский ресторан «Il Fornetto», что на Канале. Он стоит прямо на воде, отчего я его любовно называю «поплавок».
Мы были измотаны. Она рассказывала про своего парикмахера, про путешествие в Европу, про любовника-турка с которым она провела три незабываемых дня и, надо полагать ночи, в Стамбуле (разумеется, это произошло между очередным замужеством). Как-то рано утром он послал ей в гостиничный номер двадцать пять (!) корзин с цветами. Служащие отеля, наверное, по-своему истолковали сей жест, и когда она заспанная открыла дверь, то была сбита с толку и удивлена не только подарком, но и исполнением работниками отеля хита всех времён и народов «Happy Birthday». Она так заразительно смеялась, рассказывая об этом. Действительно, забавно.
И всё-таки она мне сказала, что произошедшее сегодня – больше не повторится.
«Значит ей не понравилось», - с лёгким раздражением подумал я.
Потом мы распрощались. Перед тем как сесть в свой «Jeep» она чмокнула меня в щечку.
- Пока, Чебурашка.
- Пока, Пушистая.
«Ну, вот я и отметился, - промелькнуло в голове. – Пожалуй, теперь я знаю, чем занятия сексом отличаются от занятий любовью».
…Мы не виделись почти полтора года. Только редкие звонки.
Итак, я сразу подумал о Кире и позвонил ей.
-Слушаю,- ответила она.
-Привет, пушистая, как поживаешь?
-Спасибо, хорошо. Как ты?
-Норма. Есть вопрос: хочешь денег заработать?
-Ну-у... смотря как, - засмеялась она.
Ну да. Предложил бы я тебе что-либо противозаконное. Хотя... Это как посмотреть.
- Нужно съездить в компании со мной и еще одним молодым человеком на 2-3 дня в Upstate в пансионат. Твоя задача: охмурить, ну или привлечь внимание одного пожилого русского джентльмена. И больше ничего. Никаких расходов.
-Хм... В Upstate? Я слышала, там не очень хорошие условия проживания.
Мне хотелось сказать, что там вообще не те условия, к которым она привыкла, но я скромно промолчал.
- Деньги того стоят, - продолжил я.
- А сколько? – спросила она, зевая (двенадцать часов дня!).
- 10 тысяч долларов. Помниться, ровно столько стоил твой магазин. Ты сумеешь Владу объяснить своё исчезновение? И на работе отпроситься?
Кира машинально ответила, переваривая услышанное:
- Влад на 3 недели улетел в Лондон. А работаю я сейчас part- time: понедельник, вторник, суббота. Могу взять  day off… Ты серьёзно насчёт 10 тысяч?
- Абсолютно. Сегодня среда. Возможно, до субботы мы как раз и вернемся.
- Всё равно позвоню в банк, предупрежу на всякий случай. А как насчёт того, чтобы удвоить сумму?
«Ну, нахалка!»- скорее с восхищением, чем с возмущением подумал я.
- Обойдёшься! 10 тысяч и точка!
Я представил, как она скорчила недовольную рожицу.
- Я должна подумать...
- Думай! – оборвал я её, кладя трубку.
Через минуту раздался звонок.
- Аллё, это ты? Что ты скажешь о 18 тысячах?
- Что обойдусь без тебя.
Я отключился. Спустя две минуты снова раздался звонок. Давясь со смеху, я поднял трубку.
- Засранец! Ты меня плохо знаешь... 15 тысяч.
«Ласточка моя, именно потому, что я тебя знаю, я и назвал первоначально 10 тысяч», - подумал я.
- ОК. 15 так 15. Завтра у моего дома в 7 утра. Приедешь на такси или car service. Не бери много вещей, одну сумку.
- А еда? Если мы захотим шашлычки или курицу на барбекю? О, я слышала, в Upstate есть много Walmart. Там можно купить...
Ага, щасс! В супермаркетах системы Walmart, как правило, есть солидные ювелирные отделы. Я тотчас представил себе, во сколько мне обойдётся один такой визит.
- Не надо, Кира. Я уже всё приготовил. Прекрасное маринованное мясо для шашлыков есть... Завтра в 7.
- Так рано?
- В семь, Кира! Просьба не опаздывать.
- Я тебя люблю, Чебурашка (это была дежурная фраза, произносимая примерно как: «кушать подано!»). Не опоздаю. Бай.
На всякий случай с утра на столе я оставил конверт, в котором, если со мной что-нибудь случится, можно было бы найти всю необходимую информацию.
Метис молчал, бросая на меня испепеляющие взгляды.
Танька почти не опоздала... Она приехала к девяти утра.
Выглядела сногсшибательно: облегающие чёрные джинсы, которые подчеркивали длину и стройность ног и округлость бёдер, светлая блузка сидела как влитая на её округлых плечиках (совсем не широких, как у многих бывших пловчих), бейсболка, кроссовки, через плечо синяя спортивная сумка и голубая джинсовая куртка. Серые глаза с кошачьим зелёным оттенком светились в лучах взошедшего солнца. Сколько раз я тонул в этих колдовских глазах.
Игорь мгновенно оттаял. Я видел, как он «поплыл», глядя на Киру, затем он посмотрел  на меня своими раскосыми глазами: дескать, хороший вкус у Люцифера. Ха, у Люцифера всегда хороший вкус.
Игорь помог Кире положить её сумку в багажник, захлопнул его и представился:
- Метис.
Кира озорно взглянула на него.
- Танька. Nice to meet you.
Мы тронулись в путь. Игорь сел рядом со мной, Кира сзади. Без трафика мы прошли Brooklyn-Queens Expressway, затем, заплатив 4 доллара, пересекли Triboro Bridge. Я взял дорогу 78 north, благополучно вышел на 16 exit на 17 west, потом ушёл на 109 exit – Woodridge. По дороге попадались гуляющие с детьми верующие евреи-хасиды в религиозных одеждах. Метис с интересом рассматривал их. М-да... другой мир, другая жизнь.
Еще в начале пути Игорь в общих чертах посвятил Киру в наш план. Всё выглядело достаточно наивно и пристойно: нужно вернуть в лоно семьи семейную реликвию – царский рубль. Кира слушала рассеянно и сделала вид, что поверила. Она разговорилась с Игорем. Я не очень вслушивался в их беседу. Только в конце поездки я понял, что Танька рассказывает о совместном путешествии с мужем в Доминиканскую республику (4 дня , 3 ночи)... Отдельный коттедж, океан, бассейн с бесплатным дринком, муж всё время отсыпался... Много было молодых пар... Немцы, французы... Полно торговцев местными подделками. В один день, пока муж отсыпался, Танька наодалживала денег у отдыхающих и накупила себе кучу побрякушек. А потом муж ходил по пляжу и спрашивал: у кого и сколько она взяла. И возвращал деньги (это я могу себе представить на все 100 процентов). Ещё она каталась на лошади в горах. Недоумевала, как в одной стране могут соседствовать такие недорогие, шикарные курорты и такая бедность в селениях. Грязные, оборванные дети, отсутствие элементарных удобств... Вымазанная, усталая, но довольная, с проводником она вернулись спустя 6 часов. Муж, к тому времени, поднял на уши весь курорт, разыскивая её... Лихо.
В поисках пансионата, я замешкался на горном серпантине. Мне два раза сигналили и оба раза Танька выставляла в окно средний палец левой руки, сопровождая сей жест кратким возгласом: «Fuck!».
«В этом она вся» - усмехнулся я.
А жарко-то как на улице.В машине хоть кондиционер спасает.Ну что ты скажешь-август.Большинство нью-йоркцев стремятся в горы.

В том августе я пошёл в разнос. За те две недели, что Лера и Дашка были в горах, я испробовал много. И тогда же я совершил роковую ошибку. Сказано же: не зажигай одновременно с двумя женщинами (а их было гораздо больше). Особенно, если они подруги.
С Таюшкой (Светой), к тому времени, в чате мы общались порядка шести месяцев. Потом по телефону. Низкий грудной голос. Неглупа. Хотя  в чате она уверенно заработала репутацию матёрой интриганки. «Но то ведь инет, а то реал», - думал я.
В том же месяце я вытащил её на обед в Бруклинский dinner, в котором я до этого был с Танькой. Сорокалетняя одинокая вдовушка (если не считать сынка восемнадцати лет) произвела на меня благоприятное впечатление. Если б не два недостатка: полнота (ну немного лишних килограммов... так... пятнадцать- двадцать) и плохие зубы (недешёвое удовольствие, но что поделаешь). Весело отболтали пару часов. Тогда запомнилась её фраза: «Одень свои тёмные очки, нечисть (недурственное прозвище для человека с ником Люцифер). Твои глаза живут помимо твоего лица. Ты говоришь об одном, а твои глаза совсем о другом».
Что есть – то есть. Мне приходилось не раз слышать об энергетике моего взгляда. Правда, я никогда не придавал этому значение.
Спустя два дня, когда я работал с клиентурой в Квинсе, Света позвонила мне и пригласила отужинать у неё дома на Staten Island. Почему бы нет? Понимал, конечно, что не в библиотеку иду. Эх, Гена, Гена, знал бы прикуп – жил бы в Сочи. Ну что, цветы, шампанское (малый джентльменский набор) – и вперёд!
На остров я прибыл где-то к пяти вечера. Адрес нашел без труда – минут двадцать езды от Verrazano Bridge. Ага, приличная квартирка в домике на две семьи. Back yard. Милая собачка Бася (по-моему, доберман). Сынок предусмотрительно отослан к бабушке, проживающей в двух блоках. Поговорили, выпили, закусили. Что ж она так интересуется моими отношениями с Кирой? Твоя ж подруга – ты у неё и спроси. А если та молчит, что ж мне-то рот раскрывать?
Посмотреть дом? Почему бы нет... Living room... Кухня, второй этаж... ага... комната сына... Станок, тренажёр... он ещё и качается... Спальня... Ага... Какая недвусмысленная репродукция над кроватью... Сальвадор Дали, да?.. Покойный муж подарил... Понимаю... Нет, по-моему, процесс не здесь будет проистекать... Basement (подвальное помещение)? Ну, давай, посмотрим... Бася, да отвяжись, ты! Скользи себе лесом в другую комнату по блестящему паркету... Спускаемся в basement... Здесь сын делает уроки? Да?.. И свой компьютер у него есть... И книг столько... И душевая... И маленькое занавешенное окошко во двор... И сумрак... И всё-таки уютно... Опять-таки без иллюзий: мадам меня хочет... И присели на диван, и опять поговорили... Но недолго – время то поджимает, сынок скоро припрётся... Ах, тебя заинтересовала ковбойская пряжка на моих джинсах? Да, необычный замок. На спор откроешь?.. По-видимому, здесь всё и случится...
           И случилось!
Не долго, минут сорок, но очень даже ничего. Мне понравилось.
Душ, кухня, по чашке кофе с коньяком, по сигарете (она, как и Танька курит).
До встречи, Света!
Полчаса – и я дома. И вполне удовлетворён.
Потом был ещё один раз. На острове, в мотеле. Более длительный и более приятный. С чудным термином «десерт» (и, кстати, она хорошо это делала). Да и я не ударил лицом в грязь. Потом, очевидно от полноты чувств, Света поделилась информацией с Кирой. И - то ли последней стало обидно, что её необременённая супер внешними данными старшая подруга «перехватила» меня, то ли и впрямь оценила меня (правды я никогда не узнаю), но, в конце концов, Танька  неожиданно позвонила мне с предложением встретиться на острове.
Мы посидели в итальянском ресторанчике, поболтали ни о  чём, она, как всегда, попросила поцеловать её, как всегда поглотила свою норму мартини. А потом, краснея и бледнея, предложила мне вариант классических любовных отношений состоящий из четырёх пунктов:
Пункт ЭЙ. Встречи в мотеле один-два раза в месяц;
Пункт Би. Встречи только с ней;
Пункт Си. Об этих встречах никто не должен знать;
и... Пункт Ди. Подарочки.
Четвёртый пункт был достаточно любопытен. Где бы и когда бы мы ни встречались, она всегда тащила меня в ближайший ювелирный или антикварный магазин, где покупала себе за мой счёт разные ювелирные изделия или кучу безделушек. Со временем мне стало казаться, что у себя дома она может открыть собственную ювелирную лавку. Впрочем, траты эти были не столь обременительны для меня. К тому же взамен я безраздельно получал её. Мы полностью отдавались друг другу. Она даже не подозревала, как я коварно нарушаю второй пункт нашего негласного соглашения, продолжая видиться и с Таюшкой. Очевидно Света, несмотря на мои просьбы, после очередной встречи, вновь поделилась своей «радостью» с подругой, следствием чего стал довольно неприятный разговор с Танькой. Общий смысл её монолога сводился к следующему:
«Чебурашка, послушай... Мы о чём-то договаривались... Не будь засранцем, цени наши отношения... мы не предохраняемся... Ты имеешь только меня и свою мадам (так она называла Леру), а у меня есть только ты и мой муж... Твоё счастье, что  я видала Светкины анализы и спокойна... Но если ты не сделаешь выводы, их сделаю я... А теперь поехали в мотель. Я жутко по тебе соскучилась!»
За этим как всегда последовал безумный чудесный вечер.
На Новый Год Кира получила неприятный сюрприз – из Сочи сообщили, что у её мамы случился удар. Подозревали инсульт. Она уладила все дела на работе в Chase банке за одну неделю. Кстати, если бы не я – она бы туда никогда не устроилась. После продажи магазина, она упивалась свободой две недели, после чего впала в вялотекущую депрессию. Сотня разосланных резюме по банкам, страховым компаниям и прочее – и ни ответа, ни привета. Я обратился к своему другу Натану, работавшему в Chase bank. По своим каналам он провел это  резюме. Кире сразу позвонили. На интервью она едва не опоздала, явившись с бодуна после какой-то вечеринки  у друзей мужа. Что-то было напутано в резюме с датами (потом мы с Натаном лихорадочно придумывали, как исправить эту оплошность). Знание английского  и умение подать себя сделали свое дело. Она была зачислена на двухнедельные курсы банковских операторов в Манхеттене. Сперва ныла, потом стало всё хорошо. И как результат – сданный экзамен (94% из 100), второй результат в группе и долгожданное место работы в банке. Впоследствии она перешла работать в отделение банка на острове, поближе к дому, выдержав интервью при конкурсе девять человек на место.
Итак, после Нового Года, Кира улетела в Сочи.
Со Светой я встретился 2 января. Всё прошло гладко (если не считать неожиданной «новинки» в момент поглощения «десерта», выраженной в паузе, сопровожденной лукавым вопросом: «Я делаю это лучше Кирки?» - на что последовал мой незамедлительный, утвердительный ответ). Спустя неделю, мы встретились в Dunkin Donuts в Бруклине, где за чашкой кофе я ей мягко предложил расстаться, мотивируя тем, что за двумя зайцами я гнаться не умею. Мне показалось, что она всё поняла и приняла легко.
Мне показалось. Вероятно, я переоценил её.
Кира вернулась как раз перед встречей чата. Да, бывают и такие события, когда в реале, обычно один-два раза в год, происходит материализация «чатлан». Своего рода явление Христа народу. Кира позвонила мне, сказала, что с мамой всё не так уж и плохо, повидала сестру с племянницами, кого-то из друзей, кого-то из бывших мужей, но, прежде всего, была в восторге от встречи с отцом и потому, что через пару месяцев он должен приехать по делам в Нью-Йорк, и даже пообещала познакомить меня с ним. Пообещала вырваться на встречу чата.
Встреча «чатлан» состоялась вечером на Канале, в dinner «El Greco».
Собралось с десяток человек. Из тех, с кем я постоянно общался в чате, присутствовали Таюшка, Кун, Фантом. Кира приехала из фитнес клуба позже. Незаметно пролетели четыре часа.
И всё-таки за столом я чувствовал себя не совсем комфортно. Во-первых, я смущался потому, что Таюшка и Танька сидят вместе, а во-вторых, что обе знают о моих с ними взаимоотношениях.
 Можно сказать, что я весело провёл время. Не скрою, мне доставляло удовольствие наблюдать заинтересованные взгляды мужчин, обращённые к Кире. В один из перекуров Кира подвела меня к своему джипу и вручила в подарок рубашку, привезенную из Сочи. Я был искренне тронут этим жестом.
На тот момент Кун (Игорь) и Фантом (Лёша) произвели на меня благоприятное впечатление. Длинный тощий сорокалетний Игорь, приехавший в США из Белоруссии, где после первого брака у него остались бывшая жена с дочерью, понравился мне своей немногословностью, спокойствием и умением пить. В Нью-Йорке Игорь работал system administrator в одной из Манхеттеновских компаний. Насколько я понял, тем не менее, у него были какие- то проблемы с документами.
Высокий рыхлый Лёша из Филадельфии, хозяин маленькой Ambulance company, к своим сорока двум годам переживал второй развод, что неизбежно вызывало у меня к нему чувство жалости, переходящее в дружеское сочувствие. Сочувствие и понимание трагичности момента укреплялось с каждым поднятым бокалом, несмотря на отсутствие у него так присущего одесситам чувства юмора и присутствие перхоти.
После посещения dinner весь народ, за исключением меня и еще одного парня, двинулся на остров к Таюшке. Насколько мне стало известно - встреча чата закончилась у нее дома под утро. Чатлане были обессилены количеством выпитого, и  выплеснувшимися положительными эмоциями... Как говорится: «К сожалению, встреча чата только раз в году».
Лихо, да?
Примерно спустя неделю в чате произошло событие, в последствии роковым образом сказавшееся на наших взаимоотношениях с Танькой.
Ее звали Ирэна. В чате она появлялась под ником Шэрон Стоун. В августовском моём «медовом» месяце я переспал с ней два раза. Девушка двадцати четырёх лет упорно убеждала меня тирадами о влюблённости ко мне, чего не было на самом деле. Могу сознаться, что  если  бы я тогда знал, чем всё это закончится, я бы никогда не пошёл на контакт с ней. В чате изредка она пересекалась с Танькой.  При последней нашей встречи с Ирэной, стараясь объяснить разрыв наших отношений, я сослался на то, что теперь у меня есть единственная любовница – Кира. О чём спустя некоторое время горько пожалел.
Итак, это произошло в чате в моё отсутствие. Своеобразный бенефис Шэрон Стоун. В тот вечер присутствующие в чате узнали из её истерических излияний, что сегодня она видела меня и Таньку входящими в мотель “Golden Gate”. Также она поведала о том, что спустя три часа я и Танька благополучно вышли оттуда живыми и невредимыми. Доказывать после этого, что в номере этого отеля я и Танька разыгрывали новый дебют сицилианской защиты, было бессмысленно. Информация о наших взаимоотношениях с Кирой стала достоянием виртуальной общественности. Для меня так и осталось загадкой - следила ли Ирэна за мной или же случайно оказалась в тот момент рядом с этим злосчастным отелем.
Мне так и не суждено было познакомиться с отцом Киры.
Звонок раздался в один из вечеров, и Кира глухим голосом сообщила мне, что срочно улетает в Сочи и наша запланированная на завтра встреча не состоится.
- Мама? - коротко спросил я.
- Нет, умер мой отец.
На следующий день мне позвонила Таюшка и спросила, в курсе ли я, что Кира улетела в Сочи. Когда она узнала, что Кира позвонила мне из аэропорта и сообщила причину своего отъезда, Света разочарованно протянула: «Хмыыы... Даже мне она позвонила только из Сочи», и бросила трубку.
Её не было в Нью-Йорке почти неделю. По приезду она позвонила мне, и мы встретились. Кира была согнута, но не сломана. То, что она мне рассказала в кафе на Staten Island, ошеломило меня. Отец её погиб в Москве при загадочных обстоятельствах. Никогда не жаловавшийся на сердце, здоровый мужчина, он был найден на скамейке в сквере в бессознательном состоянии с подозрительным синяком на лбу. Один... в незнакомом месте... без охранника, сопровождавшего его, и так и не сумевшего объяснить Кире причину своего отсутствия рядом с шефом... Один... без портфеля... без деловых бумаг... и без четырёхсот тысяч долларов наличными, которые он получил в Москве за продажу двух коттеджей в Сочи. Странным так же  выглядело то, что по непонятным причинам не было произведено вскрытие тела. Нехорошо обошлись с Кирой и родственники. К своему удивлению она обнаружила доверенности с правом управления и использования её 3-х комнатной квартиры, “Мерседеса” и участка в Дагомысе на имя её старшей сестры и её мужа, подполковника ФСБ. После похорон муж её сестры недвусмысленно дал  понять, что Кирино присутствие там больше не желательно. Также Кира нанесла визит в офис строительной компании, которой руководил её отец, и поинтересовалась наличием документов, связанных с предполагаемым договором на поставку оборудования из США для строительства  завода вторсырья в России. Именно на подписание этого договора её отец должен был прилететь в Нью-Йорк. Своеобразный совет она получила от первого заместителя её отца, бывшего полковника КГБ-ФСБ, выраженный в одной только фразе и в выразительном  блеске стальных серых холодных глаз:
-Девушка, на Вашем месте я бы беспокоился о том, как живой и невредимой сесть на самолет в Америку.
Она подробно рассказывала об этом и многом другом около часа.
- Такое, Чебурашка, может произойти только в России, - резюмировала она. – Семьи у меня больше нет. Мать они дожмут быстро. Больше мне там делать нечего.
Мы выпили.
- Мы едем в отель? – тихим голосом спросила Кира.
- Я подумал, что тебе сейчас не до этого, - смущенно ответил я.
- Балда, - усмехнулась Кира. – Это именно то, что мне сейчас нужно. И именно от тебя.
Мы поехали в мотель, где провели весь вечер. Никогда прежде я не видел её такой слабой и беззащитной. Тогда я понял, как я прикипел к ней.
А спустя два месяца я понял, как она дорога мне.



                ГЛАВА  ЧЕТВЁРТАЯ.
                О МОТИВАХ ЖЕНСКИХ ПОСТУПКОВ.



Произошло это следующим образом.
Мы должны были созвониться перед очередной встречей. Но Кира не отвечала на мои звонки. Когда же мне удалось дозвониться до неё, к своему большому удивлению, я услышал прелюбопытную историю. На днях она была у Таюшки на дружеском ужине, где так же присутствовал Игорь (Кун). Там-то Светка и Игорь и облили меня грязью. В красочных, полных трагизма и возмущения выражениях, они поведали Кире, что якобы я трепался в чате о наших сексуальных взаимоотношениях. Кроме всего прочего, Таюшка конфидициально сообщила Таньке о якобы имеющейся у меня связи с некой Леной из параллельного секс-чата.
Кстати, Лена (она же Обольстительная), дама тридцати лет, действительно реально существовала, и мы с ней однажды отобедали. На чём, собственно говоря, всё и закончилось. К обоюдному пониманию и удовольствию, мы стали просто друзьями. Я всегда четко мог провести черту между дружеским общением с женщиной и нечто большим.
Кира сообщила мне, что чувствовала себя облитой грязью и предложила, несмотря на мои возражения, взять тайм-аут в наших отношениях. Я согласился с ней.
Спустя сутки я позвонил Таюшке и, не стесняясь в выражениях, высказал всё, что думал о ней по данному эпизоду. Должен сказать, что после этого ,если мы пересекались в интернетовском чате, то старательно делали вид, что не замечаем друг друга.
Так же я позвонил Куну и достаточно жёстко предложил ему встретиться и обсудить создавшееся положение. На что он ответил решительным отказом и фразой, которая окончательно вывела меня из себя:
- В тюрьму захотел?
Я стиснул зубы.
- Дерьмо! – произнёс я и бросил трубку.
Находясь в Америке, прожив ней не один год и став гражданином этой страны, я прекрасно отдавал себе отчёт, что здесь можно делать, а чего нельзя. Словосочетание «диктат закона» в США никогда не являлось для меня пустым звуком. И это было правдой. Навсегда  в мою память врезались два эпизода.
 Первый: я с Дашкой на детской площадке ждём очередь на качели. Долговязый чёрный подросток упорно не желает освободить место, катаясь в детской(!) качели почти целый час. На моё замечание он просто посылает меня куда подальше, после чего я даю ему увесистую затрещину. Паренёк, пообещав вернуться, стремительно уходит с детской площадки. Я был уверен, что он вернётся с ватагой своих темнокожих сверстников, которых всегда можно было встретить в избытке на открытых школьных баскетбольных площадках Нью-Йорка. Каково же было моё удивление, когда вдалеке я увидел этого долговязого бездельника, идущего в сопровождении двух полицейских. Он что-то оживлённо рассказывал им и возбуждённо показывал рукой в сторону качелей. Я схватил маленькую Дашку в охапку и срочно ретировался из парка.
Второй эпизод. Скоротечный путь моего становления в компании, где я работаю. 28 марта – грузчик, ноябрь того же года – менеджер склада, октябрь следующего года – Sales Manager компании. Столь быстрому продвижению, как ни странно, я был обязан не только своим способностям, трудолюбию и работоспособности, но и так же тому, что предыдущий менеджер, Ян, в мае того же года был осужден по обвинению в рэкете на 5 лет. Да, в Америке есть Collection Agencies, которые официальным путём взимают задолженности с нерадивых клиентов. По моему мнению, законы в США часто стоят на стороне чмошников, банкротов и неудачников, которые непременно пользуются ими. О каком Collection Agency может идти речь, когда прохиндей-хозяин магазина берёт товар в компании на несчастные тысячу долларов, а потом не желает их возвращать?! А никакой менеджер не хочет, чтобы с него ещё чего доброго высчитали эти бабки. Клиент-то его! Вот и Ян не хотел, чтобы хозяин нашей доблестной компании Фил высчитал с него эти деньги. Поэтому, взяв двоих русских ребят-нелегалов из Бронкса, поехал в Yоnkers к нерадивому клиенту – хозяину польского магазина «Юбилатка», пану (мистеру) Людвигу, и выбил из него эти самые злосчастные тысячу долларов. Деньги-то он выбил... Но хитрый поляк позвонил в полицию. И получил наш Ян 5 лет, из которых, отсидев 4 года, вышел на свободу по “паролю”. За то, что на суде он сказал, что «возвращал» деньги в компанию по собственной инициативе и признал свою вину, Фил все четыре года материально поддерживал его семью. И трудится теперь Ян вместе со мной в той же компании под тем же чутким руководством старины Фила, и ведет себя тихо, и каждый раз, слыша о моих «подвигах» (а я отвечаю не только за реализацию товара, но и за своих должников), грустно усмехается и произносит сакраментальную фразу:
- Допрыгаешься, Гена.
И наверняка он прав, только ведь вот какой нюанс: за мои нервные переживания, иной раз за бессонные ночи, а может и за раннюю седину, и совершенно точно - за мою надёжность – платит старина Фил к моим ежемесячным 5 процентам комиссионных 1000 долларов наличными, которые не облагались никаким налогом и об их существовании знали только двое: я и Фил.
Поэтому и был прав Кун, грозивший мне тюрьмой. Дай я ему в морду, да пойди он в любой госпиталь для получения medical report о зафиксированных побоях - лететь мне белым лебедем в места не столь отдалённые. Одним штрафом тут не отделаешься.
 Как там пелось в песни из известного кинофильма? Кажется так: «..но, чёрт возьми, как будет сложно...призвать к ответу подлеца!!!»
И в самом деле: ОЧЕНЬ СЛОЖНО.
Вернусь к Кире.
Мне её не хватало. Я начал раздражаться по любому поводу, срываться в семье. Лера вопросительно смотрела на меня, спрашивала про неприятности на работе. Дашка молча глотала слезы.
Я понял, что пауза затянулась. Надо было что-то предпринять.
На тот момент Кира работала в отделении банка, которое находилось в Downtown Brooklyn, недалеко от офиса нашей компании.
В один из солнечных июньских дней я буквально силком вытащил её на ланч в близлежащий японский ресторан.
О чём же мы тогда говорили? Вернее я. Да, я говорил о том, что, усомнившись во мне, она предала меня. О том, что предают только суки. Но ведь она не сука, не так ли? О том, что она должна верить мне, верить моим глазам, и прочее в том же духе. Кира слушала меня, краснея под цвет своего платья. Потом она сказала мне:
- Чебурашка, ты думаешь, я не знаю, почему толстушка сделала это? Ты думаешь, я не знаю, как за глаза она говорит, что я «развожу» мужиков? Простим ей эту чисто женскую слабость. Ну а Игорь... Что  Игорь? Я всегда считала его своим другом. Но после того ужина, когда через неделю он предложил мне постель, я всё поняла. Я уверена, что всё это было сделано с подачи Светки... Поцелуй меня...
Мы договорились о нашей следующей встрече. На прощание Кира взяла с меня слово, что я не трону Куна.
В июле мы виделись два раза.
Последний раз... Её голова лежала у меня на груди. Я любил этот момент. Она сворачивалась калачиком рядом со мной и тихо сопела как маленький ребёнок. И мы тихо говорили о чём-либо, или просто молчали. Иногда я курил. И мне всегда было хорошо и спокойно. В этот раз мы обсуждали, как мы проведём август. Первую неделю августа я собирался провести в горах с семьёй, после чего возвращался в город. А Леру и Дашку я должен был забрать только в начале сентября. Три недели августа будут наши. Мы сможем вместе ходить на пляж, в рестораны, ночные клубы (как это было в апреле, когда жена с дочкой улетели в Орландо в Диснейлэнд, на пять дней, и я с Кирой провёл восхитительный вечер и ночь). Мы сможем быть вместе. Муж Киры должен был отлучиться в очередную длительную командировку в Лондон... Мы будем вместе...
Неделя в горах прошла замечательно. Позагорали, накупались, нагулялись. Даже погода порадовала. Но Лера что-то чувствовала. На прощание она мне сказала:
- Теперь езжай отдыхать в Нью-Йорк. Смотри не заразись, мачо-мэн.
И рассмеялась.
По прибытию в Нью-Йорк, я с головой окунулся в работу. За прошедшую неделю накопилось изрядное количество должников, нужно было продавать новые продукты, прибывшие из Канады и России. Но в первый же день, как договаривались, я оставил на мобильный телефон Кире сообщение, что я уже в Нью-Йорке. Ответа не последовало. В течение недели я оставил семнадцать таких сообщений. В интернетовском чате я её не мог найти, поскольку она  там  не бывала с февраля месяца. Я понял, что что-то произошло. Но что? Я терялся в догадках.
Ранним утром я приехал на Staten Island и запарковался невдалеке от её дома. Я прекрасно видел её джип на противоположной стороне улицы. Тянулись долгие минуты ожидания. Я курил сигарету за сигаретой. Что же могло случиться? Либо что-то с ней, либо... Нет, она не могла меня предать второй раз. Что могло случиться за эту неделю?!
Она медленно шла к своей машине. Не торопится. Банк находится в десяти минутах езды от её дома, а времени ещё вагон и полсостава, как любит говорить Метис.
Когда она села в машину и открыла окно, я подъехал вплотную на своём “Маркизе” и затормозил. Она удивлённо посмотрела на меня. Я выкрикнул ей в окно:
- Жива? Здорова? Бай!
И резко рванул вперед.
У меня было ещё много работы.
После обеда она перезвонила мне и спросила, почему я так внезапно исчез. На что я потребовал объяснить, почему она мне не ответила ни на одно из моих сообщений. Тот разговор я помню смутно. Она могла разговаривать со мной так только по телефону. Иначе бы я просто не позволил ей. Какой бред я тогда выслушал?
Ага... Значит, я по-прежнему продолжаю трепаться в интернете о наших отношениях... В подробностях описываю, что я с ней делаю... Веду себя как пацан... Неужели так трудно держать язык за зубами?... В конце концов, Кира замужняя женщина и ей неприятно, что на её электронную почту приходят какие-то сообщения от «доброжелателей» с перечислением того, как Люцифер трахает Таньку на Острове... Оказывается, если бы я её уважал, я бы так не делал...
Я действительно так не делал, потому что не только уважал её. Переубеждать её в тот момент было бессмысленно. Почему-то исчезло желание делать это. Я просто прервал разговор и бросил трубку.
Нет, я не грыз по ночам подушку, не рыдал, не стонал от бессилия. Одна мысль била раскаленным молотком в висок: «Почему она поверила?! Не дура же, не ребёнок! Но почему?!»
Вечера я коротал в интернете, параллельно созерцая философские изречения Таюшки в чате «Кому за 30» (почему-то мне казалось, что она знает обо всем случившимся, хотя по-прежнему боялась обращаться ко мне), или проводил в компаниях друзей и приятелей. Были две особы, с которыми я переспал, но скорее не от симпатии и желания, а от бесивших меня злости и обиды. Ведь этот месяц я должен был провести с Танькой. Господи, кому и что я доказывал?
В том же месяце я узнал, что же всё-таки произошло за время моего отсутствия. На сцену выплыл еще один персонаж, очередной Танькин  воздыхатель – Феликс Данлард. В интернетовском чате «Кому за 30» он фигурировал под ником Данлард. В Нью-Йорке я знал его лет шесть. Ещё с тех времен, когда бессмысленно потерял полтора года на обучение на курсах программирования. Он был чуть моложе меня, и по идее должен был устроиться на работу, поскольку в родной Эстонии работал программистом. Но что-то не сложилось, не так совпали звезды, но программистом он не устроился. Я потерял всяческий интерес к нему после того, как он с гордостью сообщил мне, что работает ассистентом режиссера на порно-студии в Манхеттане. Но старые программистские навыки хакера у него не исчезли. Эх, голубоглазый блондин Феликс, чья смазливая мордашка нравилась девушкам до тех пор, пока он не открывал свой рот, выдавая предложения наподобие «все бабы ****и», «женщина как консервная банка – один вскрывает, другие пробуют» и «женщина как желудок: пока не насытится - не успокоится». Помню, как на спор в интернетовском чате он вскрывал личные сообщения чатлан или их электронную почту. В своё время он делал Кире недвусмысленные предложения, зная её только по интернету, но быстро был послан ею, да и я не остался в стороне.
Разобраться, что к чему мне помогла Ежевика. Именно такой забавный ник принадлежал в чате девушке из Сочи Нике Раевской. Мы часто общались с ней. Тем более что, работая администратором в Интернет-клубе, она могла часто проводить время в нете. Я всегда был искренен с нею и даже подозревал, что тайно она влюблена в меня. В своё время, по моей просьбе, она сделала фотографии с могилы отца Киры и переслала их мне. Я отдал их Таньке. И я и Кира были благодарны Нике. Но пудрить мозги этой чудесной девушке я не мог, как и обещать то,  в чём не был уверен. Для того, чтобы предотвратить необдуманные действия с её стороны, я ей вкратце рассказал о своих взаимоотношениях с Танькой, и как тяжело я переживаю наш разрыв. И вот тут-то... Ника прислала мне на e-mail распечатку своего диалога с Данлардом в чате. Когда я прочёл это, то со злости едва не разбил клавиатуру. Этот подонок куражился и хвастался, как ловко он «развёл» Таньку, отсылая с разных почтовых электронных ящиков «описания болтовни Люцифера». Там фигурировали и питерские и московские и другие различные  электронные адреса, создававшие иллюзию, что сразу несколько незнакомых человек сообщают Кире о моих чудачествах. Все было рассчитано точно. Ника тогда еще удивилась, что присутствовавшая на тот момент в чате Таюшка промолчала. Да, она тоже могла скопировать этот разговор и переслать мне, таким образом, извинившись передо мной за тот раз, когда они с Куном оболгали меня. Но она этого не сделала. И если Ника недоумевала, то я догадывался об истинной причине такого поведения Светы. Танька на тот момент не появлялась в интернете около полугода. Не то, что её e-mail, её саму уже мало кто помнил. Поэтому я был уверен, что Феликс получил её электронный адрес именно от Светки. А в последствии мне удалось узнать, что по просьбе той же Светы один её приятель с  чата, живущий в Москве, выслал  Таньке на e-mail сообщение следующего содержания: «Не знаю, кто ты, но как говорит Люцифер, трахаешься ты отменно». Света объяснила ему это как розыгрыш.
Лихо!
И всё-таки спасительной была мысль: Кира не поверила этому. Ни одна женщина прямо в лицо никогда не скажет об истинных причинах разрыва. Человек верит в то, во что он хочет верить. Я ей просто надоел, поэтому в качестве причины был выдвинут повод – весь этот детский сад с болтовней в интернете.



                ГЛАВА  ПЯТАЯ.

                НЕКОТОРЫЕ ЛЮБЯТ ПОГОРЯЧЕЕ.





Наконец-то пансионат « У Аркадия» был найден. Я посмотрел на часы: мы ехали ровно два часа.
Итак, малый джентльменский набор русских пансионатов: два десятка неказистых деревянных коттеджей, два бассейна (один для взрослых, другой для «пузатой мелочи»), клуб (бильярд, теннисный стол, сауна, джакузи, если повезёт – тренажёрный зал), столовая, телевизоры возможно не во всех номерах и замечательная природа: лес, горы. И тишина. В пяти минутах езды всегда можно найти озеро, детские аттракционы, зоопарк и торговый мол. Обычно сюда ездят бабушки и дедушки с внуками. На выходных их навещают  мамы-папы. Но бывают и исключения: неискушенные родители с детьми отдыхают 1-2 недели.
Я уже битый час пытался убедить хозяина пансионата выделить нам два или хотя бы один коттедж.
- Да пойми, ты, - объяснял мне Аркадий, невысокий крепыш лет сорока пяти с гвардейскими усами и косичкой, - у меня заранее арендуют места минимум на две недели. Некуда мне вас вселять. Люди приедут, что я им скажу?
Расстроенный я вышел от него.
Танька и Метис ждали меня рядом с машиной.
- Мест нет? – невесело пошутил Игорь.
- Тут минимум на две недели коттедж надо снимать, - процедил я.
Танька хмыкнула и направилась к офису.
- Как его зовут? – на ходу спросила она.
- Аркадий,- ответил я.
Спустя  десять минут она появилась на крыльце офиса. В руках у неё поблёскивали две пары ключей.
- Чебурашка, иди, заплати...
Она подошла ближе.
- Вот. Одноместный коттедж № 6 и двухместный № 8. Пошли?
Молча, мы прошли к указанным домикам.
- Ну что, мальчики в двухместный, девочки в одноместный? – спросила Кира.
Метис замешкался. Я взял инициативу в свои руки.
- А тебе не будет страшно одной ночью, пушистая? Да и звери тут бродят разные.
Танька закусила губу.
- ОК, - согласилась она. – Надеюсь, что в номере две раздельные кровати.
Сначала я зашёл в коттедж к Игорю.
- М-да. Спартанские условия. Ну, нам не привыкать, - произнес он, окидывая взглядом своё жилище.
Это была небольшая комната. Стандартный набор: маленький холодильник, кровать, кресло, тумбочка, столик, стул, низкий платяной шкаф, на котором стоял старый телевизор, настольная лампа, клозет, встроенный в стену, маленький кондишен, вмонтированный в окно, справа от входа  дверь, ведущая в ванную комнату с унитазом и кабинкой для душа.
- Для шашлыков всё взял? – спросил Игорь.
- Да. Чаркол брикетс, чаркол-лайтер...
- А по-русски?
Я улыбнулся.
- Не волнуйся, я всё взял. Уголь, ёмкость с бензином, спички, мясо... Мангал возьмём у хозяина.
Метис чертыхнулся. Я обернулся.
- Ё...вашу мать! Выключатель не работает. Коротнуло.
Он держался за правую руку.
- Ничего,  настольной лампой воспользуешься.
- Вот она, ваша Америка.
Рассмеявшись, я направился к восьмому коттеджу. Та же обстановка, только две кровати, из-за чего свободного места в комнате было совсем мало. Кира курила, сидя в кресле. Я запихивал мясо в морозилку.
- Ну и курятник, - произнесла она с отвращением, - и сколько за это платят?
- Не важно, пушистая.
- М-да. Ради 18 тысяч долларов можно и потерпеть, - согласилась она.
- Ради 15-ти, - поправил я её. – И то без гарантии.
- Как это? – встревожилась она.
- Так это, - передразнив её, я направился в тесную душевую.
Сквозь шум воды, я с трудом различал возмущенные возгласы Киры. Потом она замолчала.
Я вышел, обмотанный в банное полотенце. Кира, фыркнув, зашла в душ.
Я присел на кровать. Боже, что мы тут делаем? Авантюра чистейшей воды. Я задумался, и не заметил, как Танька вышла из душа. Какая у неё бесподобная фигура. Она обмоталась в своё тигровое полотенце. Местное банное она использовала для ног.
Наши взгляды встретились. Я подошёл к ней и молча притянул к себе ...
Спустя час я, облачившись в шорты и майку, причёсывался у зеркала. Кира курила, укрывшись простынёй.
- Чебурашка, включи в мой гонорар ещё 500 долларов.
Я обернулся.
- А 200 будет не достаточно?
Она смерила меня холодным взглядом стальных глаз.
- Ты думаешь, торг уместен?
- Думаю, нет.
-Бесстыжая, - буркнул я себе под нос, хлопая входной дверью.



И всё-таки мы должны были встретиться. Хотя бы потому, что я должен был вернуть ей её янтарное колье (подарок отца на шестнадцатилетние). После смерти отца она привезла его на память, но  за годы оно стало узким, а я предложил помощь моего друга ювелира. Удлинённое колье лежало в пакете в ящике моего стола. Я поинтересовался у Киры, собирается ли она его забрать? Встреча была назначена в среду, пятого октября, в 14:30 в кафе-бистро на Острове.
За день да этого в чате я сказал Нике,  что завтра у меня важная встреча на Острове и я собираюсь расставить все точки над «i». Я даже не обратил внимания, что в данный момент в чате присутствовала вездесущая Таюшка. Ежевика пожелала мне быть твердым на предстоящей встрече, и я почему-то пообещал ей.
В среду, казалось, все земные и неземные силы противились нашей встрече с Танькой. Сначала я сильно задержался на работе, потом на меня налетел пожилой велосипедист, поцарапав правое крыло моей машины (и не важно, что он был неправ, в Америке в таких случаях велосипедисты всегда правы). Он вызвал полицию, был составлен report, однако в последний момент старик, пожилой американский еврей, обратил внимание на мою цепочку со звездой Давида. Завязался разговор, слово за слово... В результате, махнув на своё ушибленное колено, он пообещал мне не обращаться в мою страховую компанию. И надо сказать, он сдержал своё слово. И, наконец, на Verrazano bridge я попал в жуткий трафик, вызванный аварией и пожаром одной машины. Потом я гнал, что было сил. И всё-таки я успел вовремя. 
На Кире был чёрный брючный костюм и серебристое пончо.
Всё происходило так, как я и предполагал...
Янтарное колье?.. Да, да, конечно принёс... Ну, разумеется, как я и думал, одеть на неё... Она ведь просит об этом... Она думает, что мне приятно дотрагиваться до её шеи... Да, мне приятно... Интересно, приятны ли ей эти прикосновения?..
Разговор не клеился. Какой-то набор сплошных взаимных претензий. По-моему она не собиралась ставить точку. Но я-то ведь не игрушка.
Ах, оказывается, я не умею держать язык за зубами... Откуда Света знает, что мы сегодня встречаемся?.. А с чего ты так решила?.. О-о, она оставила целых два телефонных сообщения... Можно послушать?..
Прерывающимся голосом (очевидно Таюшка курила, когда звонила) она сообщала Таньке, что знает о готовящейся встрече с Люцифером и просит подругу быть осторожной, потому что он что-то задумал. Мы оба посмеялись над этим. Я ей рассказал про  разговор с Ежевикой в чате и удивился Светкиной проницательности. С таким же успехом у меня просто могла быть деловая встреча на Staten Island.
  - Надеюсь, ты меня не разрежешь на мелкие кусочки? – улыбаясь, спросила Кира.
- Ну что, ты. Когда ты будешь в туалете, я подсыплю в твой мартини бальзам “Сальери”, - заговорщицки подмигнул я.
И всё равно разговор не клеился. Или она не верит мне, или она делает вид, что не верит. Вспомнили Данларда....
 Он заплатил мне за своё скотство. Неделю назад я встретился с ним. Отдаю должное – он решил не впутывать полицию в последствия нашего мордобоя. Из разговора в чате он знал, что у меня на тот момент были проблемы со спиной, и я температурил. Он думал воспользоваться этим. Глупец! Даже если бы я прибывал в инвалидном кресле, я бы всё равно смог перегрызть ему горло.
 Он элементарно попался на болевой удушающий приём, но не просил прощения как я того требовал. Я отпустил его только тогда, когда увидел, как посинели его губы, и появилась пена. Я встал, сплюнув кровь с разбитой губы (всё-таки он меня достал один раз), и, прихрамывая, пошёл прочь. Не знаю почему, но я не испытал облегчения.
....Танька предложила перейти дорогу и зайти в торговый центр. Ах, да, я забыл, там же ювелирный магазин. Когда мы переходили дорогу на красный свет, она шла уверенно, не смущаясь. И как всегда машины останавливались, пропуская нас...
Чебурашка, тебе нравится эта цепочка?.. По-моему она мне идёт... А вот эта брошка?.. А этот браслетик?.. Всего четыреста долларов... Это не дорого для тебя, Гена?.. Нет, эти серёжки не идут мне... Вот эти, подороже, лучше...
Я всё купил. Я выдержал эту проверку на вшивость. А выдержишь ли ты, Кирочка? Лёгкий шлепок по попке и невинный вопрос:
- Кира, едем в мотель?
Она молча кивнула. ОК, пусть таким будет этот прощальный вечер.
В мотеле даже в постели мы продолжали предъявлять друг другу претензии. Она даже не пустила меня в себя. Брезговала. Я же ведь ей сказал в кафе, что за время пока мы не виделись, у меня были другие женщины. Она просто сказала мне:
- Подай мне его сюда!
Глаза её издевательски смеялись.
Ну, пусть так.
Что я ей только не говорил, пока она делала это. Мы оба цинично втаптывали нашу любовь в грязь. Или только мою? Какая теперь разница? 
После того как я вернул ключи от номера, Танька огорошила меня сообщением, что только что видела, как с паркинга мотеля на своей машине отъехал Кун. Я списал это на выпитые ею четыре бокала мартини. Но она так уверенно кричала об этом. Неужели Светка затеяла слежку за нами с помощью Игоря? Ну, мотель этот она могла вычислить запросто – мы только в нём на Острове и бывали. А вот то, что мы там окажемся в это время? Хотя... на багажнике моего “Маркиза” давно красовался sticker «экипаж ищет стюардессу». Значит, Игорь сидел в своей машине, глотал слюни, представляя, что я в номере делаю с Кирой, и ждал пока Кира  не выйдет целой и невредимой. Идиоты! Детский сад!
Мы вернулись в кафе и взяли мороженое. Кира была возмущена. Сначала она позвонила Игорю и что-то выясняла с ним ( я не прислушивался – зверски разболелась голова), потом она позвонила Светке... Я никогда не слышал, чтобы Танька так материлась. Единственной цензурной фразой была: «Света, поезд ушел. Пора привыкнуть к мысли, что Гена тебя сбросил со своего х... и прекратить лезть в чужую личную жизнь!»
Кира предложила мне заехать домой к Таюшке. Я отказался. Устал, казалось, что голову сверлит дрель. Фарс! Такой вечер закончился фарсом. Мы попрощались...
Когда я приехал домой, Лера и Дашка уже спали. Хорошо, не надо будет сочинять про очередного должника, из-за которого я так задержался. Я уснул как убитый.
На следующий день Кира мне позвонила и рассказала, что дома у Светки высказала всё, что думает о ней. По её словам Таюшка сидела как побитая собака, молча, вжав голову в плечи. Единственное, что она сказала Кире, что я болтун, и завтра весь чат будет знать о нашей встрече.
Какая разница? Никакой... 
На следующий день Ника сообщила мне, как Таюшка в чате кому-то рассказывала о том, что Танька и Люцифер встречались на Острове.
Фарс. Язык мой – враг мой. Этим людям никогда не будет хорошо, если они будут знать, что хорошо мне. Мараться о них? Нет. И хотя Кира, по-моему, поняла, что они собой представляют, мне до этого уже нет никакого дела. Всё равно они не оставят нас с Кирой в покое. А я никогда не питал иллюзий по поводу того, кто из нас кого любит...
Перед самым Рождеством Танька позвонила мне и поинтересовалась, когда ей ждать от меня рождественских подарков. Я сослался на занятость, по-моему, она меня поняла.
Четвёртого января она не поздравила меня с днём рождения.
Однако я не лишил себя мнимого удовольствия, поздравив её с днём рождения 26 февраля. Я послал ей на работу корзину с цветами.
Она перезвонила мне и предложила отобедать во время её ланча.
Что мы и сделали. Я ловил себя на мысли, что мы общаемся как чужие люди. Особенно поражал блеск её холодных глаз, стеклянных, как у настоящих американцев. И только в самом конце, когда я сказал, что предавший один раз предаст и второй, и что я не могу встречаться с женщиной, которая не доверяет мне, а я не доверяю ей, она неожиданно произнесла:
- А почему ты решил, что я тебе не доверяю?
Мы договорились созвониться позже. Тогда я ещё подумал, что, может быть, у нас всё наладится.
Она действительно позвонила. На этот раз я выслушал возмущённые возгласы относительно того, что Фантом (Лёша) сказал ей о моих якобы очередных рассказах в интернете, как я трахаюсь с ней.
Я ответил:
- Кира! Ты удивительный человек. Все эти Кун, Таюшка, Фантом харкнули тебе в лицо, а ты молча утёрлась и ходишь с этим интеллектуальным быдлом по барам и ресторанам. В чате они тебя иначе как сукой, разводчицей мужиков и ****ью не называют. Да ты и сама об этом знаешь. Я думал у тебя есть самолюбие. Конечно, всегда легче предать того, кто тебя любит или помогает. Я фундаментально в тебе разочаровался. И ещё я хочу тебе сказать...
В этот момент я услышал, как она отключилась. Я не успел ей сказать, что жалею о том, как вошел в её видео салон два года назад. И, слава Богу. Ведь это было бы неправдой.
Теперь предстояло разобраться с Лёшей. Мы действительно созванивались, и в последний раз я сказал ему, что  обедал с Кирой. Мне хотелось узнать, по какой причине  он оклеветал меня. Тем более, что в пятницу я должен был ехать по делам в Филадельфию, где и проживал Лёша.
Со мной поехали двое ребят, услугами которых я иногда пользовался при разборках с должниками. Можно было бы взять и больше людей, тем более, что их бригадир Сева Пентагон, никогда не отказал бы мне. Но я знал, что хватит и двоих.
По свои каналам я узнал, где живет Алексей Цилькендроер (о-о, фамилия, бедные американцы, язык сломают. А ведь мог бы записаться по маме, как он там говорил мне, Ломакин, или что-то в этом роде.), владелец небольшой ambulance company «Tri-care».
Мы дождались его вечером в гараже его дома. Когда он вышел из машины, чертыхаясь по поводу перегоревшей лампочки, один из моих людей сбил его с ног, а второй тут же восстановил освещение в гараже. Когда Фантом меня увидел, он только и произнес с ужасом:
- Ты?!
Я наклонился и улыбнулся.
- Я, Лёша, я. Так когда же я тебе говорил, что трахаю Киру?
Он рванулся на меня, но безуспешно. Я точно остановил его ударом правой руки в грудь. Он откинулся на цементный пол. Я молча взял заранее приготовленную канистру с бензином и вылил всё содержимое на Лёшу. Он заёрзал по полу, пытаясь ладонями протереть глаза.
- Не убивайте, - заскулил он. – Не надо.
Я подошел ближе.
- Лёша. Скажи мне только одну вещь: почему? Почему ты солгал ей?
Он что-то просопел, после чего, отплёвываясь, начал говорить:
- Всё время ты... Всё время тебе... А тогда, когда ты появился, у нас с Киркой было два раза, а потом она, коза, сказала мне, что только с тобой будет. Ненавижу тебя!
Он заплакал. Я ошарашено смотрел на него.
- Ты что же, полтора года носил в себе это дерьмо и сейчас дождался, да?!
Я чувствовал, как во мне кипит ярость.
- А ты знаешь, урод, что и она и я собирались развестись, а потом   пожениться? А то, что она была беременна от меня? А то, что она сделала аборт из-за таких, как ты?..
Зачем я ему вру? Для чего?
Я вытащил сигарету и зажёг зажигалку. Двое моих спутников подобрались. Ну, как же, мы же так не договаривались. Я задумчиво смотрел на огонёк зажигалки. Я видел, какими большими от страха глазами на меня смотрит Фантом.
- Не делай этого... Я больше не встречусь с ней... Сегодня в восемь вечера мы должны были встретиться... в ресторанчике... в Бруклине... на Канале... в «Il Fornetto».
Ага, встретиться. Еще и в моём любимом «поплавке». Я потушил зажигалку.
- Тебе повезло сегодня, подонок, - произнёс я. – Может, теперь ты отучишься гадить в чужие тарелки.
Я вытащил у него из кармана его селлар.
- И запомни, Лёша: если стукнешь на нас в полицию, к тебе потом приедут. Приедет тот, кого ты не знаешь в лицо, и кого здесь не было. И тогда тебе ничего не поможет.
Я выразительно посмотрел на него. Он трясся. Я взглянул на часы.
- Выйдешь отсюда через четыре часа. Не раньше. Понял?
Всхлипывая, он кивнул.
- Аривидерчи, - зачем-то добавил я.
... Через два с половиной часа мы были уже в Бруклине.
А в восемь с четвертью я предстал перед изумлёнными глазами Киры в «Il Fornetto». Она сидела за столиком у окна, наблюдая вечернюю панораму Канала.
- Что ты тут делаешь? – смутилась она.
- Ты кого-то ждёшь? Лёшу? – спросил я.
- Ну, допустим, - ответила она.
- Он не приедет. Хотя... может я ошибаюсь, позвони ему.
Она тут же набрала его номер.
Из моего кармана раздалась мелодия Полонеза Огинского. Я демонстративно положил на столик телефон Фантома.
- Что ты себе позволяешь? – возмутилась Кира.
Я улыбнулся.
- Кира. Пушистая умерла. Ты понимаешь о чём я?Ты сделала свой выбор.Тебе  веселей с этим сбродом.. И наверно лучше, чем со мной. Пасись с ними, Танька. И стареть ты тоже будешь с ними, с этими одинокими, озлобленными лузерами. А чувствовать себя молодой и любимой ты могла только рядом со мной!... Звони...
Я демонстративно помахал ей рукой, и покинул зал.
Как ни странно, но мы действительно иногда созванивались. «Привет»-«пока», и больше ничего. На следующий её день рождения я опять прислал ей корзину с цветами и с визиткой, где было подписано «Трижды преданный тобой Гена».
И всё-таки я вспоминал. Я вспоминал наши встречи, католический собор, в котором мы были весной в Downtown Brooklyn после смерти её отца. Вспоминал зимние ёлочки, укрытые снегом по дороге к её дому. Вспоминал безумный вечер в ночном клубе «Табу» в густом дыму кальяна... Но почему-то больше всего я вспоминал один вечер в мотеле. Тот самый, февральский, когда нас засекла Шэрон Стоун.
Мы занимались любовью. Я видел её глаза полные боли и наслаждения. Я чувствовал под собой её мокрое тело и плавно совершал в такт движения с ней. Я шептал ей: «Кириш-ш-ша... Пушистая... Беляночка моя...” Когда я вышел из неё, я неожиданно заметил, что мой пах, мои ладони, её грудь, её живот и, наконец, простыни в пятнах крови.
- Что это? – спросил я.
- Упс. Немного не рассчитала. Месячные закончились три дня назад.
Почему-то меня это жутко возбудило. Я снова набросился на неё. Мы снова занимались любовью. Она стонала. Неожиданно она тихо произнесла:
- Геночка, сладкий мой...
Она никогда не называла меня Геночкой. И никто не называл.
Я почувствовал, что взорвусь сейчас. Я с трудом успел выйти из неё и окатил её струей спермы.
Потом я встал, подошёл к зашторенному окну, которое вело в заснеженный внутренний дворик мотеля. Не знаю почему, но я резко отдернул зелёную тяжёлую пыльную штору. На улице темнело. Но нас всё равно могли увидеть. Я думал, она начнёт кричать, ругаться. Но Кира встала с кровати, и я оглянулся. Я рассматривал её бесподобное, красивое тело в пятнах крови. Она неожиданно подошла ко мне, не стесняясь, встала за мной, опустила голову на моё плечо. Мы зачарованно смотрели в окно, тихо падал снег, и снежинки искрились на запорошенных ветках маленьких ёлочек. Она никогда не материлась в моём присутствии.
-Чебурашка, - тихо, но восторженно прошелестела она. – Ё... вашу мать! Как хорошо!..



                ГЛАВА  ШЕСТАЯ.

                В ПОИСКАХ УТРАЧЕННОГО.             

 
До обеда оставалось время, и я сыграл две партии в бильярд. В столовой нашими соседями по столику оказалась приятная молодая пара Миша и Валя. Он – преподаватель в школе, она -  медсестра. Хороший, спокойный отдых, особенно когда жена на третьем месяце беременности.
- Видел Стремина, - шепнул мне Метис.
- Не узнал тебя? – спросил я.
- Откуда... О чём ты говоришь? Он со своей мымрой в 12-м домике. Можешь посмотреть на него. Справа через два столика.
Я встал, подошёл к сервис-столику налить кофе. Незаметно посмотрел.
Стремин почти не изменился. Налысо побритый череп, очки, чуть располнел, по-моему, брови поседели. Он с упоением поглощал йогурт. Сволочь! Из-за него я буду всю свою жизнь делить на 2 части: до иммиграции и после.
Я незаметно рассматривал его спутницу, худосочную брюнетку лет 35. Господи, где он её откопал? Волосы прилизаны, глаза мутные, по-моему, она даже не пользуется косметикой...
- Что-то нет аппетита, - вставая из-за стола, громко произнес Игорь, - и тихо добавил мне, - Гляди, чтобы он не вышел отсюда раньше, чем через 20 минут.
«Началось» - подумал я с раздражением. Я напряженно, скрыто следил за Стреминым и его спутницей.
Спустя двадцать минут Метис вернулся. Выпил чаю.
- Пусто. В номере ничего.
- Следов не оставил?
- Обижаешь, Гена.
Так... Значит рубль при нём. Если вообще он здесь. Невесело, но логично.
Погода была замечательная, солнечная, и после обеда мы пошли в бассейн. Наш расчёт оправдался: там же находился и Стремин со своей спутницей.
Мы заняли три лежака прямо напротив них; нас разделяла только голубая гладь бассейна.
Стремин сосредоточенно читал газету, изредка отвлекаясь, только когда Кира дефилировала к лотку с мороженым, находившимся тут же, около бассейна. На ней был красный раздельный купальник, низ которого представлял собой три ниточки – не смотреть на неё было равносильно признанию себя импотентом.
Я окунулся в воду, вылез и занял своё место на лежаке. С тоской я посмотрел на подругу Стремина: фигура в стиле: «я спрячусь за ручку швабры», она загорала на спине в синем купальнике, в тёмных очках и с приставленным картонным носом. Картину завершала удручающего вида соломенная шляпка с выцветшей красной розочкой.
- Ну-с, - произнес Метис, сосредоточенно листая журнал, - какие будут мнения, господин Люцифер?
- По поводу? – спросил я, одевая солнцезащитные очки и незаметно наблюдая за Стреминым.
- По поводу того, где наш «подопечный» хранит Константиновский рубль.
Я поудобнее уселся.
- Если принять во внимание, сэр, что в его номере Вами ничего не было найдено, то остаётся предположить, что рубль всегда при нём.
Метис скривился – то ли от моей фразы, то ли оттого, что молодой парень, прыгнув с бортика в бассейн, слегка обрызгал нас.
- Потрясающая мысль, сэр, - ответил он мне в тон.
- Я думаю, Игорь... Да, уверен. Самый тривиальный способ – он его проглотил. Товар всегда при нём, без особых проблем можно извлечь.
- Не уверен. Размер монеты большой. Где-то 8 сантиметров в диаметре. Хлопотно глотать каждый раз.
Метис встал, натирая себя кремом от солнца. Он недовольно смотрел на мужчин, находившихся вокруг: все (включая меня), по последней моде были облачены в длинные, широкие, разноцветные трусы-шорты; один он был в плавках.
Игорь присел.
- Ну а ты как думаешь? – спросил я.
Он сделал паузу.
- Рубль у него в кроссовках.
- Где? – не выдержал я.
Он снова взял журнал в руки.
- В кроссовках, - спокойно повторил Игорь.
Я посмотрел на обычные кроссовки Стремина
- Самое лучшее, идеальное место для тайника. Он почти всё время в них. Они всегда у него на виду. Разве только в бассейн в них не заходит. Да и то... купается, а сам пялится на них.
Я задумался.
- Хочешь проверить? – неожиданно спросил Игорь. – Заодно и на шашлычок его пригласим сегодня вечером. Чего зря тянуть время?
Метис подозвал Таньку, доедавшую вторую порцию мороженного и что-то тихо начал говорить ей. Я расслышал только последнюю фразу:
- ...Он ваш, мадам.
Танька, дефилирующей походкой обошла бассейн.
- Сейчас увидим, - произнес Игорь.
Я наблюдал за Кирой. Проходя мимо Стремина, она споткнулась о кроссовки, стоящие рядом с лежаком, и даже изобразила падение на одно колено. Стремин испугался, отбросил газеты в сторону, вскочил, поднял по очереди кроссовки, положил их под лежак, потом помог Кире подняться, нежно обхватив её за талию (старый ловелас!). Она что-то смущённо бормотала, Стремин успокаивал её; предложил присесть.
- В левом, - металлическим голосом произнёс Метис.
Я наблюдал за Кирой. Процесс охмурения шёл полным ходом. Через некоторое время она со Стреминым вошла в бассейн. Кира изящно рассекала воду под восторженные и завистливые взгляды отдыхающих. Стремин пожирал её глазами, время от времени подплывая к ней и шепча что-то на ухо. Танька изображала бурный восторг и заливалась громким смехом.
Я рассеянно посмотрел на ларёк с мороженым. Мои мысли вернулись к объекту нашего поиска.


         * * *

«... 3 декабря. В Петербург с письмами Константина прибывает великий князь Михаил. Николай и императрица – мать решают скрыть их содержание, пишут и отправляют Константину ответные письма, в которых заклинают его приехать в Петербург и издать манифест о своём отрешении от престола.
5 декабря. По настоянию императрицы Марии Фёдоровны к Константину отправлен его брат Михаил, который должен упросить Константина выдать манифест. В тот же день Канкрин отдаёт распоряжение управляющему Департаментом горных и соляных дел Е. Корнееву, а тот вардейну Монетного двора Е. Еллерсу срочно начать работы по изготовлению пробных рублей императора Константина.
6 декабря. На Монетном дворе начаты работы по изготовлению трех пар штемпелей Константиновского рубля.
7 декабря. Получены письма Константина к Николаю и матери от 2 и 3 декабря – где он не признаёт себя императором, принесенную ему присягу объявляет нарушением воли Александра, приехать в Петербург отказывается и угрожает уехать за границу. Получено также письмо Константина председателю Государственного совета П. Лопухину. Государственный совет в самых разных выражениях обвиняется в нарушении верности Александру. Содержание всех писем решено сохранить в тайне. Николай начинает писать черновик манифеста о своем восшествии на престол.
8-9 декабря. Николай продолжает работу над проектом манифеста и поручает Н. Карамзину, а затем М. Сперанскому отредактировать текст.
10 декабря. На Монетном дворе «день и ночь» продолжается «соревнование» медальеров, готовящих штемпели Константиновского рубля.
11 декабря. Работа над подготовкой манифеста Николая близится к завершению. На Монетном дворе заканчивают работу над одной из трех пар штемпелей Константиновского рубля.
12 декабря. На Монетном дворе начата чеканка рублей с портретом и титулом императора Константина. Два изготовленных экземпляра посылаются Корнееву, а от него – Канкрину. Указания министра финансов о приостановке работ не последовало, поэтому чеканку намечено продолжать в понедельник, 14 декабря.
13 декабря. Николай подписывает манифест о своём вступлении на престол. В середине дня руководители тайного общества декабристов узнают, что на следующее утро назначена «переприсяга» и принимают окончательное решение о восстании. В 8 часов вечера собирается чрезвычайное заседание Государственного совета, около полуночи Николай появляется в Совете и объявляет себя императором, начавшим царствовать 19 ноября 1825г. Член Государственного совета Е. Канкрин узнает, что императора Константина «не было».
14 декабря. Дворянские революционеры поднимают в столице восстание против самодержавия и крепостничества, используя в качестве предлога защиту прав Константина, у которого Николай похищает престол.
Весть о «переприсяге» побудила министра финансов срочно ликвидировать следы неуместной акции по выпуску монет Константина. Работы немедленно прекратились, и все проектные рисунки, штемпели, оловянные слепки и готовые монеты были переправлены с Монетного двора в Министерство финансов и надёжно спрятаны в секретном архиве. Воцарение Николая Павловича обернуло действия Е. Канкрина в отнюдь не безобидную ошибку. Инициатива министра финансов могла бы иметь для него самые плачевные последствия».




* * *

Выходя из бассейна, Кира сообщила нам с Метисом приятную новость: господин Стремин с радостью принял приглашение на вечернее барбекю. Более того, его спутница, мымра Женичка, преподнесла нам неожиданный сюрприз: оказывается через час она срочно уезжает в Нью Йорк. И приедет только через два дня.
 Мы по очереди с Кирой приняли душ. Я пошел поиграть в настольный теннис, Танька в беседке играла в карты со Стреминым (кстати, он ей представился как Василий Васильевич). Ну-ну, Вася.
Метис дремал у себя на кровати.
- Ну что? – спросил я его.
Он приоткрыл глаза. «Действительно, как у китайца»- автоматически отметил я.
- Всё будет ОК,- произнес он.
Я глубоко вздохнул.
- Не нравится мне это, Игорь. Главное ввязаться в бой – а там видно будет, да?
Метис усмехнулся.
- Любишь ты всё усложнять, Гена. Будь проще - и люди потянутся к тебе... Главное, побольше людей пригласи на этот ваш... барбекю.
- Шашлыков может на всех не хватить,- машинально произнес я.
Метис присел, облокотившись на подушку.
- А ты не ешь – тогда на всех хватит. Главное, чтобы выпивки хватило.
Я усмехнулся.
- Этого хватит... И ты подсыпишь?..
Я специально не закончил фразу.
- Посмотрим. Это не твоя забота, - сказал Игорь, отворачиваясь к стене.
Я вышел наружу.
За ужином я пригласил на барбекю соседей по столику: молодую пару Мишу и Валю, а также супругов постарше: Костю и Дину, отдыхавших с сыном - великовозрастным тринадцатилетним балбесом - Борей, не отрывавшимся от своей Game Boy даже во время еды.
Мы поставили размораживать мясо. Я тем временем успел понежиться в джакузи.
Мангал взяли у хозяина пансионата Аркадия...
Сегодня четверг. Музыканты выступали в клубе только в пятницу, субботу и воскресенье. Костя и Дина прихватили музыкальный центр. По части приготовления шашлыка верховодил Метис. Ему активно помогали Кира и новоявленный Василий Васильевич, пришедший с литровым «Смирновым». Я несколько раз заметил, как Танька, краснея, переглядывалась с Игорем. Комары не досаждали. Под современные мелодии вяло танцевали Миша и Валя, я и Дина, иногда подключался угрюмый Костя. Стремин, одетый в шорты и постоянные кроссовки, ангажировал Киру на медленные танцы. Танька слегка обгорела днем и теперь, намазавшись сметаной, была одета в просторную прозрачную блузку и раздутые белые «бананы», отчего выглядела ещё более сексуально.
Шашлык удался на славу. Количество и разнообразие спиртного радовало не только глаз, но и внутренности. 
Алкоголь развязывал язык, смех становился все громче, шутки сальнее, анекдоты пошлее. Я отмалчивался, поскольку после того, как Василий Васильевич рассказал нам, что родом из Киева, а Метис ответил, что мы оба из Белгорода, я, не имевший достаточной информации об этом городе, предпочёл заткнуться. Пару раз я ловил на себе пристальный взгляд Стремина. Нет, чепуха. Показалось. Он не мог меня узнать.
Первыми «откололись» Костя и Дина. Игорь пообещал им занести музыкальный центр позднее.
Спустя час Метис шепнул мне:
- Не получается. Он всё время таращится на свой стакан. Может чуть позже...
После очередного тоста Мише стало окончательно плохо (он мало закусывал), и я вызвался помочь Вале довести его до их коттеджа.
Стремин и Кира помогали Игорю навести порядок.
Покончив с Мишей, я вышел на воздух и закурил. Игорь отнес центр хозяину, потом, кивнув Стремину: «Так мы ещё продолжим, Василь Васильевич?», скрылся в своём коттедже.
Кира и её спутник о чём-то щебетали на качелях рядом с нашим коттеджем, не замечая меня. Потом она мило чмокнула его в щёку и исчезла в доме. Стремин, очевидно, ждал Игоря.
Я закурил вторую сигарету и решил пройтись.
Спиртное не сняло напряжения. Чёрт, у нас совсем нет времени. К тому же меня не покидало ощущение, что за мной наблюдают. Нервы, нервы... Если Стремин прячет рубль в обуви – это одно, а если нет? Игорь уверен, что всё так просто. Я привык ему доверять. Нет, так не бывает. Чересчур всё просто. Почему Стремин решил таким  необычным образом передать раритет в другие руки? Почему не офис, деловая форма одежды, прохлада от кондиционеров? Что за блажь, что за идиотская конспирация? Почему нет сопровождающего? Мымра не в счёт, тем более она уехала. Здесь что-то не так. Слишком всё просто... А может в этом всё дело? Ну, кто здесь будет искать его, или кому придёт в голову, что в этом несчастном пансионате произойдёт  подобная сделка? Игорь уверен в информации, которую он получил.Почему я ввязался в это дело?Месть?Нет.Склонность к авантюрным приключениям?Да нет же.Деньги?Тоже не главное.Что же?
Я вспомнил ночной разговор с Метисом.Ещё там,в Нью Йорке.Он интересовался моей физической подготовкой.Я его уверил,что нахожусь в хорошей форме.Конечно,не так,как раньше,когда я занимался футболом,а позднее рукопашным боем,но всё-таки...Он говорил о своей жене Наташке,о сыне Костике.Я вспомнил как у них на даче играл с его пацаном в футбол.Милый полный мальчик,эдакий светленький херувимчик.Метис неожиданно произнёс:
-Помнишь его,Гена?Я тебе не сказал.После того случая...когда его выкрали...он остался инвалидом.Наташка считает это моей виной.Мы не живём сейчас вместе.Но я его вижу...регулярно.
И я понял.Понял,что испытывает Игорь,глядя всякий раз на сына.И тогда я принял решение.Значит,месть?Нет,не только.Я буду рядом с ним.И если надо будет,я уберегу его от соблазна убить другого человека.Пусть даже такую мразь,как Стремин.Если только крайние обстоятельства не вынудят нас к этому...
Итак,Игорь уверен в информации. Как бы мне хотелось, чтобы он оказался прав. Но ещё больше мне хочется, чтобы поскорее всё кончилось. И я вернулся домой. Желательно живым и здоровым.
Я усмехнулся своим мыслям, выбросил окурок и направился к качели, на которой сидел «Василий Васильевич» в ожидании Метиса.
- Как самочувствие? – бодро спросил я.
Ответа не последовало.
Спит?! Лихо...
Я посмотрел на затихшего Стремина.
Дядя явно не справился с количеством выпитого. Безмятежно развалившись в качели-качалке, он даже не подозревал о моем присутствии. А что, если?.. Да, это называется шальной мыслью. Мысль, которая посещает нас не вовремя, ни к месту, подобно озарению, мысль, которую позже Мы назовем бредовой или авантюрной идеей, но ... как порой она движет нами, толкает на безумные поступки. Господи, ну неужели для меня, хорошо, не для меня, для трёх несчастных авантюристов Ты не можешь сделать ЭТО? Помоги, Господи! Направь меня, укрепи. Дай мне смелость. И пошли мне удачу, Господи! Да благословенно имя твоё во веки веков, Господи. Аминь!
Я понял, что  по сути дела в настоящий момент я нарушил одну из заповедей: не упоминай имя Господа всуе, кроме того, помощь я просил в неправедном деле, да и то, как я это делал, скорее, напоминало языческий ритуал, но никак не иудейскую молитву и тем более не православную. Но когда говоришь сердцем – разум замолкает.
Я прислушался и посмотрел по сторонам. Свет фонарей, писк комаров. Тихо. Поздно, 2 часа ночи. Я осторожно приблизился к качалке.
Спит. Голова на груди, правая рука безвольно свесилась. Я тихонько присел на корточки и аккуратно расшнуровал кроссовки Стремина, лихорадочно пытаясь вспомнить, о каком из них уверенно говорил Метис, как о тайнике. Ладно, после такого количества алкоголя трудно сосредоточиться на таких мелочах. На мелочах?! Соберись, Вася! Или сейчас, или никогда. Во всяком случае, бескровно. Спокойнее. Спокойнее. Завладев бесценным грузом, я засеменил к нашему коттеджу. Тихо зашел во внутрь. С кровати доносилось мерное дыхание Киры.
- Спишь? – приглушённо спросил я.
Тишина. Кажется, спит.
Я немедленно достал свой складной нож и начал «осмотр» кроссовок. Спокойно, спокойно. Чёрт, если бы не перепил, было бы легче. Так, дружище, делаем историю. Вполне возможно здесь нет никакого Константиновского рубля. Почему он должен быть? Кто сказал, что таким недоумкам, как ты или Метис должна сопутствовать удача? Это ему кажется, что мы достойны, а ты-то знаешь, кто Вы есть на самом деле - двое непрофессионалов, авантюристы, простые смертные, ввязавшиеся в такую игру, что можно остаться без ничего в лучшем случае, а в худшем – без головы. Единственное, что мы, быть может, заслуживаем – так это сочувствия. Сочувствия таких же, как мы людей, которые, наблюдая со стороны, могли бы подумать: ну пусть им повезёт, пусть эти двое, нет, всё-таки трое, добьются своего, пожалей их, Господи!
Аккуратней, аккуратней, Гена. Константиновский рубль в руках таких проходимцев, прохиндеев. Абсурд. It is impossible! Константиновский рубль...
   
         * * *

“Восстание декабристов было подавлено, его руководители казнены, участники упрятаны за тюремные решетки, которые затем сменились каторгой и ссылкой. События, произошедшие 14 декабря и имена людей, которые в них участвовали, стали запретной темой. Эту же участь невольно разделил и Константиновский рубль. Однако после кончины Николая восстание 14 декабря стало уже историей, и рубль перестал быть закрытой темой. Более того, в 1879 году император Александр II распределил сохранившиеся монеты между членами царской фамилии. Один из рублей по просьбе директора Эрмитажа А. Васильчикова был передан в Отдел нумизматики музея. Одну монету Александр II оставил себе, другую передал принцу Александру Гессенскому, третью – великому князю Георгию Михайловичу, владельцу великолепной коллекции русских монет. Четвёртая монета попала к великому князю Сергею Александровичу, который в последующем стал генерал-губернатором Москвы.
А год спустя, в январе 1880-го, в журнале «Русская Старина» появилась сенсационная заметка о Константиновском рубле. Написал ее некто Д. Кобеко, занимавший в Министерстве финансов пост управляющего Канцелярией министра с 1865 по 1879 гг. Кобеко впервые опубликовал два подлинных документа -  рапорты непосредственных исполнителей инициативы министра финансов – которые проливали некоторый свет на истинную историю появления Константиновского рубля. В донесении начальника Петербургского Монетного двора Е. Еллерса от 19 декабря 1826 г. управляющему Департаментом горных и соляных дел Е. Карнееву, которому подчинялся Монетный двор, сообщалось: «При сём... представляются в ящике 6 известных штемпелей с 19-ю оловянными слепками за казенной печатью Монетного двора». В другом документе – сопроводительной записке  Е. Карнеева от 20-го декабря 1825 г., адресованной министру финансов Е. Канкрину, говорилось: «Здесь равномерно представляю все штемпели и прочие приготовления, сделанные на счёт известного нового рубля, закупоренные в ящике. На Монетном дворе ничего не осталось. Самый даже рисунок у сего прилагаю».



                ГЛАВА  СЕДЬМАЯ.

                ВЕСКИЙ ПОВОД ДЛЯ ТРОЕТОЧИЯ.               



- Yes!!! – закричал я мысленно.
Левый кроссовок Стремина выдал мне свою «тайну». Аккуратно я извлёк металлический кругляк в целлофане. Тяжелый на ощупь, я поднёс его к окну и одёрнул занавеску. В неясном свете уличного фонаря, я различил выбитый профиль мужчины, напоминавший мне тяжелым подбородком канадского хоккеиста-профессионала. Так же бросались в глаза боксёрский картофельный нос, высокий лоб с залысинами, и надменно сомкнутые губы. Надписи различались с трудом. Константин I ... император... что-то ещё...
Будем знакомы, Ваше величество...
Я крепко сжал в ладони раритет. Глянул на Киру. Спит. И как всегда с голой попой. Хотя нет, в пижаме. Всё... быстрей к качалке.
Фигура Стремина безжизненно покоилась на прежнем месте. Я огляделся по сторонам. Никого... Порядок...
Я аккуратно водрузил кроссовки ему на ноги, даже завязав шнурки. Представляя себя со стороны, я с трудом сдерживался, чтоб не засмеяться. В один момент мне показалось, что Стремин приоткрыл глаза и скрипучим голосом, погрозив мне пальцем, произнёс:
- Должо-о-о-к!
Меня прошиб холодный пот, желание смеяться моментально улетучилось.
Покончив с этим, я рванул к коттеджу Метиса. Собираясь постучать, я с удивлением обнаружил приоткрытую дверь. Кажется, и мой партнёр потерял бдительность. Я вошел в комнату, не плотно прикрыв за собой дверь. Ни черта не видно.
- Игорь, - достаточно громко позвал я Метиса.
Яркий луч фонарика ударил мне в глаза. Ослеплённый, я инстинктивно прикрыл лицо правой рукой и в ту же секунду получил сильный удар в затылок. Темнота, свет фонарика и  яркий фейерверк, взорвавшийся перед глазами.
Удар был нанесён профессионально. Так, чтобы противник упал, но не потерял сознание. Я почувствовал как кто-то, обыскав меня, заломил мне правую руку, потом поднял и швырнул меня на кровать. Здесь же сидел Игорь. Я различил, как у него из носа текла кровь. Ему досталось.
Итак, нападавших было двое. По крайней мере, в комнате. Кто же это?! Друзья Стремина или же наши заказчики, решившие поступить по принципу: мавр сделал свое дело, мавр может идти? Этого я опасался больше всего. Но откуда они знают, что рубль уже у нас?
Эффект неожиданности они пока не использовали, есть возможность собраться с мыслями.
Словно прочитав мои мысли, тот, который сидел в кресле с фонариком, произнёс:
- Ребята, не будем тянуть кота за яйца. Где монета?
После чего «главный» (именно так я его окрестил) закурил сигарету. Он на мгновение чиркнул зажигалкой. Но и этого мне было достаточно, чтобы рассмотреть его. Это был широкоплечий мужчина лет сорока, с щёточкой усов, брюнет, одетый в брюки и темную безрукавку. В левой руке пистолет с удлинённым стволом (Глушитель. Работают профессионалы или почти профессионалы). Говорил он с еле заметным кавказским акцентом.
Я перевёл взгляд на его партнёра, мысленно окрестив его «амбалом». В неясном свете фонаря, пробивавшемся сквозь неплотно прикрытую дверь, стоял второй нападавший. Он был ещё шире в плечах, чем первый, ростом примерно под метр девяносто, коротко стрижен, одетый также в брюки и безрукавку; в его правой руке я различил пистолет. Кажется тоже с глушителем.
У меня заныл затылок. Интересно, он меня пушкой или рукой так саданул?
«А всё-таки они не профессионалы», - подумал я. «Амбал» стоит спиной к двери, даже не потрудившись закрыть её, а «главный» закурил, «лишив» себя одной руки. «Левша», - автоматически отметил я.
- Я должен повторить свой вопрос? – подал голос «главный».
Игорь дотронулся до меня своим плечом, и, потянув носом, хрипло ответил:
- У нас нет никакой монеты.
«Амбал» хмыкнул, а «главный», затянувшись, изрёк:
- Тебя уже спрашивали, гнида. Ложь не украшает мужчину. Еще раз сп... шь – пристрелим! – повысил он голос.
Конкуренты! – дошло до меня. Значит Стремина «пасли» не мы одни. Лихо! «Всё-таки сколько же их?» - лихорадочно прикинул я. «Только эти? Или кто-то ещё? Они нас недооценивают. Почему они так уверены в себе? Они имеют сообщника, или сообщников, которые остались снаружи? А там Кира... одна...»
Я закусил губу. Спокойно, только спокойно. Прежде всего: что они знают и кто они?
Как бы откликнувшись на мои вопросы, «главный» произнес:
- Значит так, ребята. Не будем торговаться. Мы видели как ты (ствол пистолета лениво показал в мою сторону) снял кроссовки со старого козла и ушёл к себе в домик. Потом вернулся с довольным видом ...
«Неужели меня так обуревали эмоции?» - подумал я.
- ... и одел ему их обратно. Я, так понимаю, монета у вас. Вы своё дело сделали. Отдайте монету и разойдёмся по-хорошему.
Он затянулся.
- А то ведь там ваша девочка одна. Вы ж не хотите, чтоб мы её “на ход поставили”? Пока вы здесь, она – там.
«Главный» тихонько засмеялся. Оскалился и «амбал». Я почувствовал, как напрягся Метис.
Подонки. Подонки и лжецы. Нет у них больше никого. Только двое. Почему я в этом так уверен? Потому что я так хочу. Вариантов больше нет. Надо использовать свой шанс. Живыми они нас всё равно не отпустят. Очень удобно. Утром Стремин обнаруживает пропажу, а рядом три трупа. Предположительно, четвертый сообщник бежал, забрав рубль и укокошив своих подельников... Очень, очень удобно.
- Так куда ты её спрятал? – чуть поддавшись к кровати, спросил «главный».
Мы с Игорем находились между ними. Справа «главный», в кресле, полуобернувшись к нам, слева «амбал», смутно вырисовывавшимся профилем.
Если бы Игорь мог прочесть мои мысли! Тот, в кресле, сейчас раскрылся, Метис берёт его на себя, а я пытаюсь нейтрализовать «амбала». Но такое бывает только в фильмах.
- А точно не прибьёте? – спросил я, стараясь тянуть  время.
«Главный» удовлетворённо улыбнулся и откинулся в кресло. Пусть думают, что мы слабаки, «поплыли».
- Не бзди. Солдат рэбёнка не обидит (он именно так и сказал: рэбёнка).
Тянуть нельзя – он может затушить сигарету, и тогда у него обе руки свободны.
- Хорошо, включите свет, - попросил я.
Пауза.
- Монета при тебе? – удивился «главный».
- Угумс, - кивнул я.
Я ощутил, как его голова чуть повернулась в сторону «амбала».
- Ты сказал, он чист.
«Амбал» пожал плечами.
«Не туши сигарету! Ну! Кури, кури...»
- Хорошо. Включи свет!
«Главный» направил на нас пистолет.
«Ничего, это  ничего. Только бы не подвёл «амбал». Метис уже обо всем догадался. Если даже сейчас ничего не произойдёт, то свет ненадолго ослепит их и дезориентирует. Они долго сидят в темноте. Просто я должен знать: «беру я «главного» с Метисом в паре, или моя задача «амбал»».
«Амбал» повернулся спиной к нам, пытаясь нащупать выключатель. Я дотронулся плечом до Метиса, и одними губами прошептал: «Я второй». Он слегка качнул головой. Это означало, что первым на «главного» бросится он. Ничто не изменилось в его обреченно сидящей фигуре, но я почувствовал, как он мобилизовался, как невидимо напряглись его мускулы, как он, наклонив подбородок к груди, чуть подал вперёд голову.
Щелчка никто не услышал, - его заглушил визгливый крик «амбала». Свет так и не зажёгся. Закричав, «амбал» выпустил пистолет и, присев на корточки, схватился за ладонь правой руки. Задыхающимся голосом он ругался.
Метис совершил свой бросок, воспользовавшись тем, что «главный» отвлёкся и отвел оружие в сторону. Я собирался кинуться к «амбалу» и дожать его после лёгкого удара током, но вмиг увидел, что Игорь потерпел неудачу. Не знаю, что тому было виной: хорошая реакция противника, темнота, недостаток сил или что-то ещё – но я видел, как Метис сваливается влево от кресла, а «главный» наносит удар ему по голове пистолетом.
«Второй!» - сработало у меня в голове.
Я оттолкнулся ногами и почти горизонтально полу в полёте перенёс свои девяносто килограмм. Левша только опустил свою руку на голову Игорю и не мог защитить собственную. Мой правый кулак точно попал ему в левую скулу. Раздался характерный хруст. «Попал», - промелькнуло у меня в голове. Я отключил этого подонка. Кресло не выдержало подобного толчка и опрокинулось. Возникла куча-мала, я обжёгся шеей о сигарету «главного» (он так и не выпустил её изо рта). За спиной дурным голосом выл «амбал».
«Быстрее! Где же пистолет?»
Встав на четвереньки, я пытался найти оружие. Но, увы... Этот козел оказался проворнее меня.
- Не двигаться! – заорал он.
Я повернул голову в его сторону. Ствол пистолета беспощадно смотрел в мои глаза. Нужно успеть ему сказать, что если он меня убьёт, то не узнает  где рубль, нужно объяснить... Бесполезно!
Что можно объяснить человеку, который пережил легкий удар током, видел, как на его партнера кинулись противники, и всё это в полной темноте. Стресс! Сейчас он должен делать, а потом уже думать. На его месте так поступит любой, неодаренный тем хладнокровием и выдержкой, которыми наделены разведчики или профессиональные убийцы. Те, говорят, за доли секунды в уме просчитывают десятки комбинаций, подобно компьютеру.
 «Амбал» не собирался ничего просчитывать. Он сжимал пистолет обеими руками, чуть согнув колени; руки тряслись, но промахнуться с такого расстояния он не мог. Я ощутил, что он меня убьёт – как будто какой-то магнит притягивал меня к нему, парализовав волю к сопротивлению. Только мысли пулей влетали в мозг. Враньё, что человек успевает вспомнить перед смертью всю прошедшую жизнь. Ну может быть те, кто долго и мучительно умирают. Но не здесь, и не так. Я даже не успел подумать: «Как глупо! Как нелепо! Конец!» или что-то в этом роде. Перед глазами мелькнуло  только Дашкино лицо, но не взрослой, а маленькой.
ВОТ И ВСЁ, - подумал я...
Грохнул выстрел.
Я наклонил голову. «Всё? Я умер? Без боли?»
Электрический разряд вонзился мне в голову: «У него глушитель. Почему я услышал звук выстрела?!»
Я поднял голову, продолжая стоять на коленях.
«Амбал» негромко издал «а-а-а...» так тягуче, протяжно, как съедаемая ириска. Он упал на колени, нелепо взмахнул пистолетом, как будто извиняясь за прокол, и рухнул ниц.
Прямо над ним я различил силуэт человека, сжимающего пистолет обеими руками в позе, подобной героям Голливудских вестернов. Я сумел различить джинсы, стройную фигуру и сверкавшие в темноте глаза кошки.
Кира!!!
«...В своей заметке Кобеко подчеркнул, что публикуемые документы вместе с упомянутыми шестью штемпелями, девятнадцатью оловянными оттисками и рисунком, а также свёрток с пятью отчеканенными рублями хранятся в секретном архиве Канцелярии министра финансов. Правда, заметка Кобеко появилась через год после его ухода с поста управляющего Канцелярией министра. К тому времени Александр II уже раздал пять рублей членам царской фамилии.
Таким образом, после 1880 г. Константиновский рубль занимает прочное первенство в числе раритетов, за которыми охотились все владельцы крупных коллекций.
Позднее открылись некоторые новые любопытные данные. Согласно им, работы на Монетном дворе были начаты 6 декабря. Медальерам было приказано закончить штемпели к 10 декабря. 12 декабря началась чеканка пробных монет с гуртовой надписью. При этом два экземпляра были в тот же день отправлены управляющему Департаментом горных и соляных дел Е. Карнееву для передачи министру финансов Е. Канкрину. А 14 декабря с Монетного двора Е. Карнееву были отправлены рисунки и четыре образцовых рубля из числа затесненных 12 декабря. (Это в добавление к двум, присланным ранее). Е. Еллерс докладывал также, что штемпели и оловянные оттиски запечатаны казённой печатью Монетного двора и тщательно хранятся.
Итак, был найден ответ на немаловажный вопрос: сколько было отчеканено Константиновских рублей? Их оказалось не меньше шести образцовых, т.е. законченных рублей с гуртовой надписью. Однако, в заметке Д. Кобеко указывалось, что законченных рублей хранилось пять. Вопрос: куда делся шестой рубль? В последствии возобладала версия о том, что похитителем шестой монеты был никто иной, как сам министр финансов Е. Канкрин. Дескать, министр совершенно справедливо видел в Константиновском рубле важного исторического свидетеля событий междуцарствия и прекрасно понимал материальную ценность раритета. В противном случае он не хранил бы все материалы, связанные с Константиновским рублем в секретном архиве министерства, а уничтожил бы их. Для дезинформации он, якобы, сам стал рассказывать легенду об отсылке пяти пробных рублей в Варшаву и об уничтожении штемпелей в его присутствии...»
Версия и в самом деле выглядела достаточно убедительной, если бы не одно «но»...
Три года назад в Киеве была зверски убита семья одного известного коллекционера старинных монет. Перед смертью нумизмат утверждал, что  является обладателем известного раритета – шестого Константиновского рубля. Об этом мне сообщил Метис. И вот какое странное совпадение: коллекционера звали... Петр Алексеевич Кобеко. Лихо, да?
... «Если рубль у Киры, то она и меня пристрелит», - мелькнула шальная мысль.
- Рубль у тебя? – хрипло спросил я.
- Откуда? – изумилась она, выпрямляясь.
Я молча взял оба пистолета.
- Я его убила? – дрогнул ее тихий голос.
Я нащупал пульс «амбала».
- Жив, паскуда. Чуть ниже плеча пуля прошла. Выстрел могли слышать, Кира. Надо сматываться. Где ты взяла оружие?
Она нетерпеливо пожала плечами.
- Это неважно.
- Нева-а-жно, - передразнил я ее.
- Что с Игорем?
Я обернулся. Ну и картинка.
- Окажи ему помощь, - коротко бросил я.
Я бесшумно пробрался в наш коттедж, зашёл в туалет, открыл бачок. Порядок, целлофановый пакетик с металлической шайбой здесь. Значит, Кира не притворялась и действительно спала, когда я потрошил кроссовок Стремина. Мигом я вернулся в домик Метиса.
Кира уже перевязала ему голову разорванной простынёй. На повязке виднелась кровь, Игорь что-то мычал.
- Рубль у меня, - сообщил я, связывая руки «главному».
- ОК. Ты у меня умничка, - отозвалась Кира.
- Как ты проснулась? – спросил я.
- Сама не знаю, - призналась она. – Как почувствовала что-то.
- Сразу выстрелила? – я почти заканчивал пеленать «главного».
- Нет. Успела посмотреть, как вы бросились на этого мудака,- кивнула она на «главного», продолжая держать голову Метиса у себя на коленях.
«Хорошо, что не раньше», - подумал я.
«Могла бы не сдержаться, услышав дифирамбы этих подонков в свой адрес. А так, всё очень вовремя получилось», - удовлетворенно отметил я.
- Твой бросок смотрелся эффектно, - неожиданно сказала Кира. – Как рысь... Бросок  Люцифера, - уже с другой интонацией произнесла она.
Я нервно усмехнулся.
- Да, прямо-таки... И выстрел Таньки.
Я не видел, улыбнулась ли она, но почему-то был уверен, что ей было не по себе.
- Всё. Сматываемся!
- Слушай, у меня там вещи...
- Кира! – перебил я её. – Уходим! Ты еще купишь сотню таких же вещей.Документы при тебе?
            -Да.
            -Уходим!
На улице начал накрапывать дождик. Хорошо, что я догадался захватить светло-серую ветровку Метиса. Мы дотащили полубессознательного Игоря до машины. Кира села с ним на заднее сидение. Перед тем как сесть в машину, я вытер платком оба пистолета и выбросил в кусты.
- Твой не заряжен?
- Нет.
- Дай мне,- потребовал я.
- Но это  Влада, - запротестовала она. – Если он узнает...
- Да пойми, ты, - повысил я голос. – Мы не можем так рисковать. Особенно сейчас, когда, считай что деньги у нас в кармане. А вдруг полиция остановит? Три часа езды до Нью-Йорка.
Она подчинилась...
Со второго раза мотор завёлся, и, включив дальний свет, мы двинулись по мокрому шоссе.
Всю дорогу Игорь постанывал. Кира убаюкивала его, сюсюкалась. Я услышал слова, не характерные для её лексикона: «потерпи миленький... скоро приедем, родненький... я знаю, ты - умничка». Пару раз она его поцеловала. Во мне нарастало раздражение. Мне тоже хотелось сказать что-то наподобие: «держись, братан, ты же сильный» - но слова не шли.
Неожиданно Метис спросил:
- Где мы?
- В машине, - усмехнулся я.
- Балда, - подала голос Танька, - Мы едем в Нью-Йорк, Игорь. Она продолжала его поглаживать.
- Метис, не волнуйся. Пипетки наши! – успокоил я друга.
Он благодарно посмотрел на Таньку.
Спустя минуту, он попросил меня:
- Гена, останови машину.
- Зачем?
- Я блевать хочу...
«Сотрясение мозга налицо», - подумал я.
Метис, казалось, прочёл мои мысли.
- Ерунда... К утру оклемаюсь.
- Ну, останови же. Ему плохо, - вмешалась Танька.
- Сейчас, сейчас! – раздраженно ответил я.
Я съехал на обочину, включил аварийку. Мы ещё не доехали до Бронкса – самого северного, бедного и густонаселённого района Большого Нью-Йорка. Нас окружал лес. Кира помогла Игорю выйти, они недалеко отошли от машины. Я слышал, как его выворачивает. Я сделал несколько глотков из бутылочки со «Spring water». Когда они вернулись, Танька взяла эту пластиковую бутылку и дала отхлебнуть Метису. Потом сама сделала несколько глотков. Ничего себе! Я конечно знал, что она небрезгливая, своеобразный акт доверия, но после Игоря, да еще в такой момент. Лихо, да?
- Я пойду, отолью.
- Угумс, - отозвалась Танька.
Дождь усилился. Я промок. Скверная погода.
Я уже закончил, когда из темноты бесшумно вынырнула полицейская машина с мигалками, свернула на обочину и встала в метрах десяти от моего «Grand marquis».
О, нет, только не это! Господи, ну почему? Почему такое невезение?! Хорошо оружия в машине нет, наркотиков никогда не было. Но раненый мужчина с перебинтованной головой? Глупо. Чёрт! Откуда они взялись?! Господи, помоги мне. Прошу тебя! Курить брошу! Не буду изменять Лере! Идиотизм, мелочный какой... Ну, помоги! Нельзя же так. Мы столько прошли,  и такой облом. Помоги, Господи!!!
           Я поднял глаза к небу. Капли дождя немилосердно били по лицу...
Полицейских было двое: мужчина и женщина. Мужчина за рулём. Женщина, похоже, латинос, чуть полноватая, невысокого роста, с тугим узлом тёмных волос, смеясь, вышла из машины, по пути что-то отвечая на шутку своего напарника. Проклиная погоду, она направилась в кусты. Со своего места я прекрасно видел, как она оголилась и справила малую нужду. «Надо же, и полицейские тоже люди, - усмехнулся я. – Что ж ей так приспичило, если они даже не дотянули до ближайшего мола?» Я наблюдал за ней, промокая под дождем, боясь пошевелиться, и к своему стыду, почувствовал, как я возбуждаюсь. Эрекция была внезапной и сильной. «Мерзость, какая! Гена, ты полный извращенец».
Полицейская оправилась и пошла к своей машине. Я, тоже не спеша, начал выходить из своего убежища. Вдруг я заметил, как она остановилась и обратила более пристальное внимание на мою машину.  Секунду она колебалась между тем, чтобы спрятаться от дождя в своей машине или... Чувство долга взяло своё... Она, не торопясь, направилась к «Grand marquis». Да, конечно, Танька может подать себя, у неё великолепный английский, она может запудрить мозги кому угодно, но как она объяснит наличие раненого мужчины в машине?
Я нарочито громко, чертыхаясь, ломая ветки, выскочил на обочину и сделал вид, что весьма удивлён появлению посторонних.
- Упс! – воскликнул я, второпях застегивая ширинку.
Полицейская укоризненно покачала головой.
- You cannot do it here, sir. The closest mall is 8 miles from here.
- Oh, yeah, I am so sorry,-извинился я.
Ага, ближайший молл в 8 милях отсюда, а сама в кустах, сейчас что, Шекспира читала?!
Я сел в машину. Полицейские, осветив нас фарами, проследовали вперед.
- Пронесло,- вздохнул я.
Только тут я услышал характерные звуки с заднего сидения. Целуются.
- Пронесло, говорю,- громче произнёс я.
- Что? – оторвалась Танька.
Я внимательно посмотрел в зеркало на её чистое, наивное и ангельское личико. «По-моему они действительно ничего не заметили», - с досадой подумал я.
- Ничего,- буркнул я и резко надавил на газ.
Пробуксовав пару метров, машина сорвалась с места.
Через два часа мы были у моего дома.
- Приехали! – громко оповестил я своих задремавших пассажиров.
Игорь без посторонней помощи поднялся в квартиру. Несомненно, ему стало лучше.
Приняли по очереди душ: мы с Игорем в моей ванной комнате, Кира – в Леркиной.
Я снабдил всех постельным бельём. Кира еще раз обработала рану Игорю, наложила пластырь, воспользовавшись моей домашней аптечкой. Потом заявила, что за Игорем нужен уход (ночью ему может стать плохо) и сказала, что они будут спать вместе. Причем, в спальне на нашей с Лериной king size кровати. Игорь, разумеется, не возражал. Я промолчал.
Я постелил себе в детской, не в кабинете, прилегавшем к спальне, специально, чтобы, не дай Бог, ничего не слышать.
«Нужен уход... Прям–таки. Скорая сексуальная помощь. Ха! Лихо! Дожил, братец. Теперь ты глотай слюни. И как теперь заснуть?»
Но как только я прикоснулся к холодной подушке, мысли спутались, сказалось напряжение последних дней, и я отключился...
Проснулись поздно, часов в двенадцать. Вернее, первым проснулся я. Принял душ, разбудил всех. Игорь чувствовал себя гораздо лучше. Я приготовил кофе и бутерброды. Позавтракали в гробовой тишине. Танька, ловя мои взгляды, краснела и опускала глаза. Игорь хмуро молчал.
Потом он сделал звонок, переговорил минуты две, после чего сообщил нам:
- Сказали, что приедут к четырём часам.
Я безразлично кивнул.
Потом я достал монету и отдал её Метису.
До встречи оставалось больше двух часов.
Каждый занялся своим делом. День тянулся как липкая лента. Томительное ожидание. Кажется, Конфуций сказал: «Что может быть прекраснее ожидания?» Ерунда! Как это тяжело – ждать, особенно для такого нетерпеливого человека как я.
Кира целый день болтала с кем-то по своему мобильнику в детской, несколько раз входила в интернет; я сидел в кабинете, перебирал бумаги, много курил. Метис нервничал, шатался по нашей спальне. Слыша, как он толкает стулья и кидается на кровать, я уже прикидывал, что совсем скоро нам с Валерией придётся обновлять мебель. Я отвечал на редкие звонки. Днём мы пообедали, заказав еду из ближайшего Chinese food.
Примерно в четыре часа раздался долгожданный звонок. Голос по-русски попросил Метиса к телефону. Я не слышал, о чём они говорили. Один раз Игорь попросил меня напомнить мой адрес. Облачившись в черную футболку от Calvin Klein, он вышел из спальни и сообщил:
- Через двадцать минут приедут. Привезут наличные.
Я пожал плечами.
- Надеюсь, это будет не взвод автоматчиков.
Метис усмехнулся и вернулся в спальню.
Ровно через двадцать минут к моему condo подъехал неприметный Pontiac тёмно-зелёного цвета. Из него вышел мужчина лет сорока, невысокого роста, в очках, с дипломатом (моё сердце учащенно забилось) и направился на второй этаж к моей входной двери, из которой лестница в квартире вела непосредственно на третий этаж в living room.
«Если это наёмный убийца, то ничто ему не помешает укокошить нас» - безучастно подумал я.
То ли я устал, то ли напуган. Соберись, Гена!
Я зашёл в детскую. Кира лежала на кровати, облачившись в мои шорты и майку.
- Пушистая, не выходи отсюда. Если поймёшь, что... что-то случилось, прыгай в окно. Здесь невысоко, не разобьёшься.
Она приподнялась на локтях, глаза её округлились.
- Что? Чебурашка, ты шутишь?!
Я усмехнулся.
- Нет, я на полном серьёзе,- и рывком закрыл дверь.
Всё прошло спокойно и на удивление прозаично.
Я проводил очкарика в гостиную; он положил дипломат на стол и открыл его. Количество зелёных купюр завораживало.
- Будете пересчитывать? – с заметным акцентом спросил гость.
Или ребёнком привезли в USA, или  вообще не из русских.
- Не будем, - ответил я.
- Тогда, может быть, вы хотите проверить...
Он на мгновение запнулся.
- ... подлинность dollars?
Да, он именно так и произнёс не на русский манер «далларс».
Я молча захлопнул кейс и кивнул Метису.
Он положил на стол чёрный пластиковый пакетик  размером с ладонь. Я отошёл чуть вбок от очкарика, в случае чего я мог достать его при любом раскладе. Взгляд гостя задержался на лице Метиса. Потом он вытащил белый платок и положил на него извлечённый из пакетика раритет. Спрятав очки в футляр (наш бы человек на лоб водрузил), он вытащил лупу в перламутровой оправе. Прошло не больше минуты. Было слышно, как пролетит муха. Очкарик спрятал лупу, одел очки, аккуратно положил рубль в пакетик, и вместе с платком спрятал его во внутренний карман. Судя по физиономии, чувства так и распирали его. Он не мог подобрать нужных слов. Я решил помочь ему.
- Everything is OK?
- Yes, of course… О, да, конечно, - поправился он. – Можем ли мы и в дальнэйшэм рассчитывать на наше сотрудничество?
«Отдаёт дань вежливости», - подумал я.
- Sure,-ответил я и проводил гостя до машины.
За тонированными стёклами мне так и не удалось разглядеть лица водителя.
Когда я вернулся, ещё из living room я услышал какие-то телодвижения в детской. В приоткрытую дверь я разглядел целующуюся парочку. Танька сидела на кровати, по-турецки скрестив ноги. Метис сидел на коленях. Она обвила руками его шею, демонстративно, вызывающе и ... эротично. Она всё делает эротично.
Я вернулся в гостиную.
Открытый дипломат лежал на столе. На купюрах причудливо поигрывали солнечные блики. Мерно гудел кондиционер. Мне почудилось, что я чувствую запах краски, исходящий от пачек долларов.
В комнату стремительно вошла Танька; остановилась, натолкнувшись на невидимую стену – она увидела, как я смотрю на деньги. Следом вошёл Метис. Он задумчиво потёр подбородок. Затем автоматически потрогал перебинтованную голову.
Кира подошла ко мне.
- Чебурашка, я могу воспользоваться косметикой твоей жены?
- Разумеется, пушистая. Там, по-моему, есть «Hot Cuture». Я специально купил эти духи Лере, чтобы от неё пахло так же как от тебя. 
Кира посмотрела на меня с иронией.
        - Балда! На каждой женщине духи пахнут по-разному.
Она вышла из комнаты. Я усмехнулся, вспомнив, что в рекламном каталоге компании запах «Hot Cuture» был ассоциирован с запахом влагалища.
Метис внимательно посмотрел на дипломат.
- Снабдишь ёмкостью для раздела имущества? – поинтересовался он.
Я достал из кладовки чёрную спортивную сумку.
Когда деньги были посчитаны и разделены, в комнату, уже переодевшись, вошла Кира.
- Ты можешь вызвать car service? – обратилась она ко мне. –  Я решила, что могу себе позволить небольшой отпуск. Мы с Игорем сначала поедем ко мне, а потом в аэропорт.
- Мы? – автоматически переспросил я.
Танька подошла ко мне вплотную.
- Не надо сцен, - тихо произнесла она.
- Ты меня опускаешь, Кириша, - еле слышно сказал я. – Никаких сцен не будет... Можно я тебя поцелую?
Она облегченно вздохнула и  улыбнулась. Посветлели ее серые колдовские глаза. Это был первый раз, когда не она, а я её попросил об этом.
Я легонько чмокнул её в щёчку. Она скорчила недовольную рожицу и притянула меня к себе. Мы страстно поцеловались – как всегда... вернее как тогда... давно. Я ощутил запах её  духов. Мне показалось... да, мне показалось, что я опять с ней в постели. Я вновь в полумраке комнаты отеля, утопаю в её серых бездонных глазах, мы одни во всей вселенной, парим в космосе на фоне мерцающих звёзд и огней далёких планет, где мы никогда не были и не будем, лёгкие, невесомые, не задумываемся о том, что делаем, движения наши совершаются сами по себе, мы получаем удовольствие, не отдавая себе отчета, что блаженство – это и есть процесс соединения наших тел в единое целое... Боже, как я её хочу.
- Кхм...- кашлянул за спиной Метис. – Ребята, я вам не мешаю?
Танька отстранилась от меня. Опустила глаза.
- Нам пора, Гена.
Игорь крепко пожал мне руку. Не отводя взгляда, произнёс:
- Ты без претензий?
Я выдавил из себя улыбку:
- Сочтёмся.
Мы присели на дорогу.
За окном посигналили.
- Поехали, - сказал Метис.
- Ты проводишь нас? – спросила Танька.
- Нет. Захлопните внизу дверь.
Они спустились по лестнице. Хлопнула дверь. Я подошёл к окну.
Вишнёвый «Линкольн» с голубой надписью на двери «Concord» ожидал их. Я знал, что Кира не обернётся. Так и произошло. Когда «Линкольн» тронулся, я ощутил почти физическую боль. Бездумно, я продолжал смотреть в окно. Тоска... У меня 45,000 долларов. А так тоскливо. Танька бросила Люцифера...Ещё раз... Come on, man! Мы расстались давно. Не надо претворяться! Просто сегодня ты ещё раз понял, что никогда бы вы не могли быть вместе - она слишком дорога для тебя... Послезавтра я забираю Леру с Дашкой. Потом на работу... 45,000 долларов... Но без Киры.
В памяти всплыли чьи-то строки:
   Всё то, что было связано с тобою
   Любовь и страсть до гроба, без обмана,
   Всё позади – я вышел из запоя
   Но почему так в сердце ноет рана?
Правда. И любовь, и рана... всё есть. А Киры нет.
Урчание кондишена перебил телефонный звонок. Я поднял трубку, продолжая смотреть в окно. Автоматически я отметил, что на дисплее трубки высветилось «private call».
- Алло?
По-английски меня назвали по фамилии.
- Можно поговорить с ним?
- Говорите.
- Вы и Ваш друг оказали нам важную услугу.
- О чём Вы говорите?
- О монете, которую Вы нашли.
- С кем я говорю? Я вас не понимаю...
- Мы хотели бы предложить Вам...
- Я Вас не понимаю...
Быстро вычислили. Нахрапистые ребята и... глупые.
- Речь идёт о редкой марке Иранского шаха Реза Пехлеви.
Я замер.
- Возможно, Вы можете быть нам полезны.
- Возможно, - неожиданно сам для себя ответил я. – Но это не телефонный разговор. Мы поговорим об этом позже. Свяжитесь со мной через неделю.
Я положил трубку. Прислонился лбом к оконному стеклу. Кира... Кирочка... Интересно, на сколько хватит Метиса?
Я усмехнулся.
Веский повод встретиться с Танькой. Она не откажется помочь мне в поиске марки Иранского шаха. Тем более, что сделать это будет несравнимо легче, чем найти Константиновский рубль... Ведь я знаю владельца этой марки.
Лихо, да?

2002-2005 гг.