Четыре времени души
Это были удивительные встречи! Короткие свидания на мосту, где времена года говорили с душой о сокровенном.
За окном была осень. Самая настоящая - серая, промозглая, с ветрами. А в душе… Вера не давала оценок своему состоянию, она радовалась тому, что есть. Ведь то, что произошло – непременно должно было случиться, а о том, что промчалось мимо, не заглянув даже на чашку чая – глупо было сожалеть. Не загадывая наперед, она все же знала, что впереди – еще много не заданных вопросов. А ответов – их всегда чуть меньше...
Первая встреча. Осень.
Таким же осенним днем, ровно год назад Вера ехала на работу в желтой маршрутке. Город проносился мимо длинным грязно - серым мазком, неаккуратно рвущимся на остановках и светофорах. От этого цвета было больно глазам и уныло… ныло сердце. Ей надоело смотреть в окно, она надела наушники и, чтобы не проехать свою остановку, врубила погромче какую-то модную чепуху, именуемую музыкой. Какое-то время она ехала так, прикрыв веки и тихонько постукивая в ритм ногой. Дома закончились, прерванной линии больше не за что было зацепиться, и она растеклась по небу грязными разводами - то густыми, то почти прозрачными, но все – равно серыми… серыми. Вера открыла глаза и нажала на плеере “стоп”, все – же, она так и не научилась долго находиться в чужих вибрациях.
- Вот она, моя жизнь, - думала она, - такая же серая… серая, как эта осень…
Маршрутка въехала на мост, самый обыкновенный мост через самую обыкновенную речку, не большую – не маленькую. И вдруг… Что это там? На берегу? Будто бы кто-то белые простыни выложил просушиться…
Летом у лебединой пары, которая не улетает на зиму, вывелись птенцы. Это было событие! Весь город ходил смотреть на них. И Вера тоже. Бросала в воду мягкую булку и радовалась, как ребенок, наблюдая за благородным семейством. Впереди – папа, огромный красноклювый красавец с гордой головой. За ним – семеро малышей, в рядок - серые, носатые. Мама – изящная, как Жизель – замыкает.
Лето прошло, и птенцы выросли, из серых превратились в белых. Из серых – в белых! Разве не чудо? Мост закончился, а Вера даже шею вывернула, все хотелось подольше их видеть. Белые простыни среди серого берега, серой реки. Белые простыни лебедей!
Вечером, после работы, она пошла пешком, через мост. Лебединой семьи уже не было, уплыли куда – то, вниз по реке… Вера стояла и смотрела вниз, на воду. Осень уже не казалась ей такой унылой. На серых берегах ее души, аккуратно расстеленные, сушились белые простыни…
Ей было так хорошо от открытия, которое она сделала случайно! Если быть внимательным, то даже среди самого грязного серого можно увидеть белое. Так просто! Так просто, оказывается, поменять цвет! Из серого – в белый!
Вторая встреча. Зима.
Не то, что из дома, даже из-под одеяла не хотелось высовывать носа. Столбик термометра угрожающе полз вниз. Кто это там раздул шумиху про глобальное потепление? Welcome в русскую зиму! В наш глобальный во всех смыслах “-“, приближающийся к отметке с цифрой 30!
Чаю, чаю, чаю! Горячего! Три стакана подряд! Вера нащупала тапки и, завернувшись в одеяло, протопала ватным кулем на кухню. Сначала она не мигая, как сомнамбула, долго смотрела на чайник и на голодные язычки огня, жадно вылизывающие его никелированные бока. Потом подошла к окну и поковыряла ногтем морозный узор на стекле. Всмотрелась. Странно… Ни машин, ни прохожих, ни мигания светофоров… Казалось, что мир – умер, поглощенный тишиной и снегом, переливающимся алмазными гранями на солнце, таком же мертвом, безжизненном и прекрасном…, глаз не оторвать… Вера вздрогнула от истошного вопля. Чайник закипел.
Она отхлебывала кипяток из большой кружки и думала о зиме. О временной смерти природы, когда все живое прячется в норы, впадает в спячку: земля – не родит, цветы – не цветут, птицы – не поют, солнце – не греет.
Вера прислушивалась к себе.
- Может, и я тоже… умерла? Может, и нет меня вовсе? Заиндевела…
Ей стало не по себе. Одно дело – когда умер кто-то другой (пусть даже целый мир), а совсем иное – когда умер ты сам! И как понять, временно ты умер или насовсем?
Вера ущипнула себя. Ай! Боль – есть, физическая, правда, не настоящая…, но, хоть такая. Мертвецам не бывает больно! А вот, радость… Вера не могла придумать, за что себя ущипнуть, чтобы почувствовать… Стоп! Есть! Идея! Она сбросила одеяло и побежала в комнату. Заначка!
- Куплю себе что-нибудь! – думала она, пересчитывая хрустящие купюры, - Кучу всякой всячины! Я ведь женщина, меня это должно взбудоражить! Туфли! Платье самое красивое! На все деньги!
От изморози оборвались провода. Город встал, обесточенный. Вера смотрела на стоящие вдоль обочины скелеты троллейбусов с безвольно висящими рогами - штангами. Жуткое зрелище…
- Пойду-ка я пешком, через мост, от него до торгового центра рукой подать.
Она увидела их издалека. Черные точки, разбросанные то тут, то там по ледяной броне, в которую была закована река.
- Люди! Рыбаки!
Сначала ей показалось, что и они – не живые, замерзли или спят перед своими круглыми лунками. Но, вот поплавок оживает и… Ррраз! Подсечка. Молниеносное, отточенное движение. Вот она – рыбка! Попалась! И опять тишина, до следующей поклевки.
Они не спят, они наблюдают. В их неподвижности – активное действие - ожидание. Живые! И река – живая! Пусть, сейчас она скована льдом, но… там, под ним – жизнь! Вера посмотрела по сторонам. Белые берега. И они – живые! Под снегом – земля, она не умерла, она отдыхает, копит силы, бережет в себе свои зерна, чтобы весною все они - ее дети, появились на свет живыми и невредимыми! И Вера поняла, почувствовала всем своим существом, что и она – живая! Что смерти – нет! Ведь, в мире все мудро устроено. Иногда душа впадает в зимнюю спячку. Ей, как и земле, как и всему живому - нужен отдых.
Там, глубоко под ледяной коркой, плавают маленькие серебристые рыбки. Придет время, рыбки подрастут, и она поймает любую из них ловким отточенным движением.
Вере больше не надо было себя щипать, и даже покупать новое платье для радости! Она поняла интересную штуку: даже если кажется, что ничего не происходит – что-то все – равно происходит! Зреет. Что-то очень важное.
Как ни крути, а Вера была женщиной! Раз она решила тратить деньги – значит, она их потратит! Но, теперь ей не нужно было покупать, чтобы обрадоваться. Она хотела купить, потому, что была рада! Пришло время осуществить свою детскую мечту, о которой она почти забыла, а вот теперь - вспомнила!
- Девушка, - обратилась она к продавцу, - Покажите мне, пожалуйста, самые лучшие фигурные коньки, которые у вас есть.
- Какой у вас размер?
- 37 без носок! – гордо сказала она, растирая околевшие от мороза пальцы.
Третья встреча. Весна.
Вот так бывает, раз – и все! Здравствуй, потолок! Вера открыла глаза, но не увидела его перед собою… Зато, она услышала голос… он звал ее…, он был так прекрасен, что Вера подобно гамельскому крысолову, без сопротивления пошла на его зов. Она отделилась ото сна, но не проснулась… Голос, зовущий ее не был звуком, его частоту невозможно было уловить человечьим ухом. Он был светящейся поющей тишиной, звучащей так чисто, как если бы на небесной арфе лопнула сплетенная из звездных нитей струна… Божественное вибрато! Стон радости узнавания вырвался из Вериной груди... Ведь, именно так, на этой самой ноте - предвестнице чуда - поет сердце, когда в нем зарождается любовь!
Вера пропускала через себя потоки поющего света, и чувствовала, что и сама она есть свет, неотъемлемая часть мирового океана любви! Она плыла в нем, то на поверхности, то в глубине, то поглощая, то растворяясь, то рассыпаясь сверкающими брызгами! Она соединилась с голосом и запела с ним в унисон всем своим существом великую и вечную Песнь Песней!
Вот так бывает, раз и все! Вера проснулась.
- Ну, здравствуй, потолок…
Это был сон…, всего лишь сон… Конечно, сон… Так не бывает… Но, как прекрасно ощутить ее в себе… Любовь! Вера закрыла глаза, в надежде поймать за край подола ускользнувший… и вдруг замерла от неожиданности. Она ведь не спала! Потолок - вот он, висит, как и прежде… Но, она слышала его! Голос! Здесь, в яви! Сердце ее отчаянно заколотилось. Этого не может быть! На самом деле, Вера уже давно перестала верить в любовь, ставшую для нее синонимом боли. Сердце столько раз обманывало ее, что она добровольно отказалась от этой муки. Слишком долго кровоточили раны, слишком уродливые рубцы они оставили на нем… И, ведь, чтобы любить, нужен ОН? Вера села в кровати, чуть не плача, ведь такого с ней не бывало прежде. ЕГО – не было! Любовь, которая появилась в ней - не искала объекта, она просто была, сама по себе.
- И, что мне с этим со всем делать? – думала она.
А музыка звенела в ней… Божественным вибрато!
Сон ушел безвозвратно. Она подошла к окну, вгляделась в ночь, в ее фонарные глаза. Прислушалась… Что происходит, черт подери? Там, за стеклом, на той же волшебной частоте звучала музыка! Во сне, в груди и за окном… одна и та же мелодия!
Вера сто лет не гуляла по ночному городу. Ах, какое чудо! Пульсирующая тишиной, светящаяся невидимым глазу сиянием, поющая, не спящая душа мира - ночь! Вера сама не заметила, как оказалась на мосту. “Гамельский крысолов” заманил ее сюда своей дудочкой. И, не спроста! Звук усилился и… изменился. Вера не сразу поняла, что именно поменялось и ей пришлось напрячь зрение и слух. Она перегнулась через перила и… даже рот открыла от изумления и восторга! Все соединилось! Внутреннее и внешнее обрело объем и стереофоничность! Вера стала свидетелем удивительной метаморфозы! Река выходила из ледяных оков, точно новорожденная бабочка из кокона – преображенная и прекрасная!
Лед трещал, всеми оттенками, на которые способен был треск, распираемый изнутри мощью рвущейся на свободу стихии! Река пошла! Казалось, что она выросла за зиму из тесных одежд, которые, лопаясь по швам, выпускали на свободу молодое и сильное тело!
- Вот оно что! – поняла Вера, - Весна пришла! В сердце и в мир!
Весна – не имеет корысти, ей не знаком эгоизм обладания. Она отдает себя всю без остатка, ничего не требуя взамен! Она – просто есть! Сама по себе! Вера осознала – почувствовала – поверила и приняла подаренное знание. Сердце ее выросло из старых одежд! Оно – молодое, сильное рвалось наружу, чтобы соединиться с мировым океаном света и слиться с прекрасным голосом лопнувшей струны небесной арфы великой и вечной Песнью Песней – Любовью!
Вот так бывает! Раз – и все! Прощай, потолок! Здравствуй, весна!
Четвертая встреча. Лето.
Лето выдалось на удивление жаркое. Казалось бы – хорошо! Но, вот ведь парадокс – все ждут лета, жалуются непрестанно на то, что зима – надоела… Но, стоит ему вступить в свои права – начинают его ненавидеть, вместе с его полуденным зноем. Вера тоже ждала лета, и теперь, так же изнывала от жары, как и все остальные. Вокруг только и было разговоров, что о курортах! Но, Вера понимала, что с ее зарплатой – “5 звезд” и “все включено” ей никак не светит. И червячок сомнений понемногу начал вползать в душу.
– Я живу на этой Земле и не могу пройтись по ней ногами, не могу замереть от восторга, поднявшись на самую высокую смотровую площадку Эйфелевой башни, прогуляться по мощеным улочкам старой Праги, задрать голову на Big – Ben в восхищении и почувствовать себя героем, взобравшись на гору Синай…
К концу дня Вера совсем расклеилась… от беспомощности. Она вынуждена всю жизнь натирать на глаза мозоли об уродливое здание бывшего ДК Культуры, которое торчит в ее окне, как бельмо!
Рабочий день закончился, но домой ей совсем не хотелось.
– Прогуляюсь, - решила она, и пошла длинной дорогой через городской парк.
В вечернем парке кипела жизнь!
– Надо же, - думала Вера, - А я и не знала…
Людей было много, самых разных, казалось бы – ничем не объединенных. Но, это только так казалось. Всех их – тинейджеров в рваных джинсах с пугающими тоннелями в ушах, мамочек, качающих розовых карапузов в колясках, влюбленных парочек, целующихся на виду у всех, танцующих под аккордеон пенсионеров в наглаженных костюмах и кримпленовых платьях объединяло то, что называется - жаждой жизни. Несомненно, у всех у них было свое представление о счастье и его цене, но эти нарядные, каждый по своей моде люди, молодые и старые, коттоновые и крепдешиновые любили эту жизнь, как умели! Вера выпила бокал холодного пива на открытой веранде летнего кафе, купила красный гелиевый шарик на длинной нитке и пошла дальше, доверившись своим ногам. И ноги вынесли ее на мост.
Она остановилась посредине и облокотилась на перила. Берега были покрыты зеленью, и маленький песчаный пляж, словно вобрав в себя последние лучи солнца, казался неправдоподобно желтым, почти золотым. Это была сама по себе вполне гармоничная картина, но Верин взгляд зацепился за то, что делало эту картину по настоящему живой. Мальчишки! Черные, как угольки и беспокойные, как муравьи. Они все время двигались: бросали друг другу мяч, с разбега врезались в воду, носились один за другим, галдели и смеялись! Так громко, так заразительно смеялись, что рот у Веры невольно раздвинулся в улыбку. И вдруг: - Айда! - они сорвались со своих мест, как стайка воробьев и бросились вверх по склону, наперегонки. Через секунду они уже были на мосту - худющие, босоногие, обуглившиеся на солнце, в смешных линялых трусах и… абсолютно счастливые!
- Тетенька, подвиньтесь, пожалуйста, - вежливо попросил долговязый веснушчатый паренек, по-видимому - старший.
Вера отошла чуть в сторону, а он, ловко перебравшись через перила, тряхнул челкой и… сиганул с моста вниз. Остальные ребята прилипли голыми животами к ржавчине перил и, свесившись, внимательно и оценивающе следили за полетом товарища. Плюх! Брызги – фонтаном вверх, круги по воде и… Урааа! Одобрительное улюлюканье его показавшейся на поверхности голове! Ныряльщик (первый, а значит - самый смелый), геройски помахал стоящим на мосту рукой и поплыл к берегу, демонстрируя свое мастерство – то кролем, то брасом, то почти что - баттерфляем. Затем и остальные мальчишки, по очереди, совершили такое же геройство.
- А это не опасно? – спросила Вера у последнего, черного, как чертенок мальчика, - Там, кажется, надпись: “С моста прыгать запрещено”?
Он улыбнулся ей белыми, щербатыми зубами: - Неее, не опасно, тут дно глубокое. С этого моста еще мой батя прыгал, когда малым был, - и солдатиком полетел вниз.
- Надо - же, как просто и как хорошо! Как запросто может быть “просто хорошо”! – думала Вера, глядя на плывущие к берегу мальчишеские головы. Она раскрыла ладонь и отпустила шарик в небо. Он поднимался все выше и выше, пока совсем не исчез в густой синеве вечернего неба. И Вере представилось, что это ее сердце улетело ввысь, на свободу, за самые облака! Летний вечер наступал быстро. Вот, только что, казалось, было светло, а через минуту уже не разглядишь ни желтого пляжа, ни зеленых берегов, ни муравьев – мальчишек. Пора домой! Вера чувствовала себя наполненной до краев своим и только своим смыслом, ей уже не хотелось ни на какие курорты, она придумала, как проведет завтра свой выходной! Она наберет с собой книжек и бутербродов, а потом будет прыгать с моста!
- Вот мои “5 звезд”! Лучше и быть не может!
Дома она заварила себе крепкого чая и усевшись на подоконник, подмигнула неуклюжему зданию бывшего ДК Культуры, которое уже не казалось ей таким уродливым в лучах заката. Вера любовалась уходящим солнцем и думала о том, как многому ей еще предстоит научиться! Она поняла сегодня что-то очень важное! Что счастье – не там, где нас нет, а там, где мы есть! Что красота вида из окна - напрямую зависит от того, что у тебя внутри. Что сохранить в себе радость жизни, жажду наслаждаться каждым ее неповторимым мгновением – это и есть самая главная задача этой жизни! А лето – это вовсе не когда “все включено”. Оно – в молодости души, в умении отпустить на свободу сердце и прыгнуть с моста, даже когда прыгать с него – запрещено!
***
Удивительно все – же устроен человек. Он искренне полагает, что все самое лучшее находится где-то там, за горизонтом, годами проходя мимо того, что лежит почти под рукой. И многим так никогда и не пришло в голову посмотреть по сторонам, а уж тем более заглянуть внутрь того, за чем и бежать-то не надо. Внутрь себя.
Вера спешила и немного волновалась. У нее сегодня было двойное свидание. Да – да! Одно – с мостом. Другое – на мосту. Но, она была уверенна, что ее кавалеры не будут ревновать друг к другу. В руке у нее был зонт (она не хотела, чтобы дождь помешал им кормить лебедей), в сумке - свежая булка, а в голове – парочка вопросов. Белые простыни были аккуратно расстелены, музыка звучала на частоте, которую нельзя услышать ухом, сердце – отпущено в небо, а серебристые рыбки в нетерпении толкались у лунки.
- Я готова! – сказала Вера самой себе, хлопнула дверью и сбежала по лестнице вниз.
- Куда ехать будем? – спросил осеннего вида таксист.
- К мосту. Если можно – побыстрей, пожалуйста. Я на свидание опаздываю!
- Сделаем - “побыстрее”, - ответил он, - И охота ж вам гулять по такой погоде …
- Охота! Еще как, охота!
- Ну, тогда пристегивайся, и держись крепче!
- Поехали!