ВСТАВАЙ СТРАНА ОГРОМНАЯ!
В мае 1941 года завод переходит на суточный план-график выпуска истребителей, и к началу войны ежедневно с завода улетало в боевые части по несколько самолетов. Впервые в долгой истории предприятия стали строить истребители…
Одной из любимых песен довоенной поры была «Если завтра война». Молодежь серьезно готовила себя не только к труде, но и к войне, овладевала военными специальностями. Необычайно велик был патриотический порыв, и все-таки война пришла неожиданно и внезапно. А 1941 год для завода был необычным. Именно тогда заводу было поручено в кратчайшие сроки освоить строительство новейшего фронтового истребителя ЛАГГ-3.
22 июня 1941 года навсегда вошло в историю нашего народа, как начало тяжкой поры, невиданного сурового испытания молодой страны Советов на прочность и жизнеспособность. В понедельник, 23 июня, на заводе прошли митинги трудящихся, многие отправились в военкомат. Тогда сотни заводчан ушли на фронт, но еще больше задержала «бронь». Работники оборонных заводов получали отсрочку от армии. Они были нужнее здесь на заводе.
25 июня на участках и отделах завода прокатилась мощная волна митингов. Рабочие и служащие не только выражали свой гнев перед фашистами, прервавшими мирную жизнь, но брали на себя повышенные обязательства, многие просили отправить их на фронт. 4 июля после выступления по Всесоюзному радио И.В. Сталина, состоялся грандиозный общезаводской митинг. В резолюции этого митинга в частности, говорилось «Безгранична наша ненависть, непоколебима наша решимость раздавить фашистскую гадину. Обязуемся работать по-иному, перестроиться на военный лад...».
Страшное лето сорок первого запомнилось заводчанам старшего поколения и переходом на круглосуточную работу без выходных до 12 часов в смену, и первыми «похоронками» на родных и близких, павших на поле боя, и приходом на завод совсем еще мальчишек и девчонок, и возвращением ветеранов, ушедших на заслуженный отдых. На завод были направлены недоучившиеся студенты авиационного техникума, ученики ремесленного училища № 2. Они встали к станкам и стапелям и вместе с кадровиками ковали оружие тогда еще такой далекой Победы.
Работа велась в затемненных цехах, рабочие места освещались днем и ночью только индивидуальными светильниками. Несмотря на начавшиеся налеты немецкой авиации (завод они не бомбили), но свист и вой моторов и сирен сильно трепали нервы. Но паники не было, сохранялась высокая дисциплина. Неявка на работу считалось чрезвычайным происшествием. Ни один станок не простаивал в те дни и месяцы.
Но каждый день приносил новые тяжелые сводки с фронта. Наши войска с тяжелыми боями отступали, война приближалась к Таганрогу. В июле по призыву горкома партии был сформирован рабочий истребительный батальон, куда вошли и многие работники нашего завода Л.А. Барыкин, В.В. Белкин, Я.И. Сердюков, А.К. Кондаков и другие.
В Ростов летчики перегоняли самолеты своим ходом, а обратно в Таганрог возвращались на полуторке.
Тогда на заводе было 15 летчиков-испытателей. Среди них выделялись А.И. Смоловик, П.Я. Моисеенко, М.И. Иванов (будущий Герой Советского Союза), И.Т. Ермащенко, С.Г. Плыгунов (отличившийся в боях в Испании 1936-1938гг., будущий генерал-майор авиации), М.В. Цепилов, Любченко, А.П. Чернобуров, а также прибывшие из уже захваченного врагом Киева В.Г. Мареев, Степанов, В.И. Яворский и другие.
2 сентября 1941 года при выполнении испытательного полета на ЛАГГ-3 погиб Василий Николаевич Гузеев. Его похоронили на местном кладбище.
Заводские летчики-испытатели не только в эти трудные дни испытывали новые истребители и перегоняли их в Ростов, где сдавали в авиабригаду полковника С.А. Красовского, но и принимали участие в защите Таганрога от рвавшихся к городу фашистов со стороны Мариуполя.
Несколько боевых вылетов тогда совершили С.Г. Плыгунов, И.Т. Ермащенко, М.И. Иванов. В первые дни эвакуации в октябре 1941 года, вылетев, на перехват фашистского самолета «Хе-111», был сбит летчик капитан Степанов. Самолет его упал в воду в районе села Петрушино. Но тогда никто извлечением останков самолета и пилота заниматься не стали. Это сделали уже после освобождения города в 1943 году.
ЭВАКУАЦИЯ
Об оставлении Таганрога стали говорить уже в августе. Все начальники цехов и отделов разработали планы эвакуации своих подразделений. Работа шла тихо без лишней огласки, чтобы не вызывать панических разговоров, ибо слухов и так было много. На всех станках и машинах были крупно белой краской написано цех № 9 или цех № 2. Готовили деревянную тару для инструментов, приборов, нормалей, агрегатов. Ежедневно в 11 часов утра проводились планерки, на которых решались все вопросы. В начале октября был приказ - максимальные усилия направить для комплектации сборочного цеха, чтобы было меньше незавершенки. Выпуск самолетов довели до 8 и 10 в день. Заводских летчиков-испытателей было уже 20 человек и всем хватало работы. Если в мае 1941 года военная приемка приняла 84 истребителя ЛАГГ-3, то уже с июня их число ежемесячно превышало 100.
8 октября наши войска оставили Жданов, фашистские войска устремились к Таганрогу. Их сдерживали редкие, потрепанные в боях части Красной Армии, истребительные батальоны. Долго продержаться они не могли. В тот же день в 6 часов вечера все начальники цехов и отделов были вызваны к директору завода. Директор говорил коротко и по-военному четко. Немцы уже у реки Миус, и долго их там не задержать не могли. Некому и нечем. А потому, немедленно прекратить все работы и начать эвакуацию. В первую очередь вывозить на эстакаду собственными силами дорогостоящее оборудование, готовую продукцию, детали из цветных металлов. Работникам было запрещено покидать завод, только по спецконтрамаркам. Для увеличения количества выходов решено было разрушать оконные проемы. Станки на трубах закатывали на листы металла и волоком с помощью автомашин или тракторов, а ближние цеха силами самих рабочих волоком тянули на эстакаду.
Счет времени шел уже не на дни, а на часы. Приказ был коротким и ясным: Ничего не оставить врагу. 9 октября на завод прибыли зам. наркома авиапромышленности А.И. Кузнецов, уполномоченный Государственного Комитета Обороны Федотиков. Они составили чрезвычайную тройку по эвакуации завода. Здание заводоуправления превратился в штаб по эвакуации.
Работали днем и ночью. Начальник механо¬сборочного цеха М.С. Делерзон вспоминал потом «Когда я услышал на совещании у директора завода, что завод нужно немедленно эвакуировать, первая мысль - Цех новый, недавно построенный, отлаженный, столько в него вложено труда, сил, нервов и все это нужно ломать...» Да, медлить было нельзя. Город ужа бомбили фашистские самолеты, наш завод они надеялись захватить, и потому только каждый день прилетала «рама»- самолет - разведчик.
Это была невероятно тяжелая работа. Срывать с фундаментов станки и машины, через проломы в стенах цехов прямо на руках - не хватало техники, вытаскивали, ставили на лист металла и волоком тащили на погрузку. Двор напоминал муравейник: повсюду сновали люди, каждый цех грузил свое оборудование, инструменты, упаковывали наиболее сложное и ценное в ящики, увязывали, делали надписи - ведь на новом месте нужно было быстро все это привести в рабочее состояние».
Заводчане перешли на казарменное положение. Работали днем и ночью, не уходя домой. Здесь же на эстакаде грузили на открытые платформы оборудование, материалы, часть агрегатов. В двухосные теплушки грузились работники завода и члены их семей. Каждый день с завода уходили эшелоны. Несмотря на труднейшие условия, порядок был полный. Каждый знал, что ему делать, когда прибыть с семьей и вещами на погрузку. Предупреждали - взять с собой минимум вещей и домашнего имущества. В вагонах не хватало места, наскоро сколоченные нары были жидкими и могли рухнуть под тяжестью людей, пришлось здесь же на месте укреплять их, в каждый вагон назначался старший. И во главе каждого уходящего эшелона был начальник и комиссар. Кстати эвакуация работников с семьями была добровольной. Каждый отъезжающий получал эвакуационный листок. В первые дни уезжали люди со слабым здоровьем, пожилые, женщины и по мере высвобождения от эвакуационных работ остальные.
10 октября в день выдачи зарплаты в заводскую кассу пришли лишь начальники цехов и служб. Они получали деньги на весь цех или отдел, а потом выдавали их прямо в цехе. Были случаи паники и бегства. В ночь на 11 октября 1941 года кто-то поджег склад летного имущества. В огне погибли сотни комплектов зимнего обмундирования, меховых и кожаных пальто и курток, унтов и другого ценного имущества. Арестовали братьев Боровиков из цеха № 17. Им был скорый суд, который дал по 10 лет. Но были ли они мародерами, и какова их судьба неясна и сегодня. Кто-то отпрашивался домой на два часа и не возвращался. Немцы сбрасывали самолетов листовки, в которых призывали не выходить на работу, угрожали, что будут бомбить завод. Но люди работали. Фабрика-кухня работала круглосуточно. Питание было бесплатным.
Темпы эвакуации с каждым часом нарастали. Параллельно с железной дорогой, часть имущества и людей вывозили морем через порт на Ейск. Так эвакуировали цех шасси из авиатехникума, часть семей, живших в центральной части города. В порту стояли под парами пять пароходов, на которые было погружено 380 единиц оборудования, оснастки, правда, из 1000 работавших в цехе, уехали только 400. 12 октября днем немцы совершили авианалет на город, сбросили насколько бомб на центр, порт, вокзал и завод «Красный гидропресс». На наш завод попали всего две бомбы. Одна упала на аэродром на опустевшую уже самолетную стоянку, другая грохнула возле морского ангара, несколько человека было ранено. Но паники не было. Ежедневно с завода уходили эшелоны. В ночь на 12 октября неизвестный звонил начальникам цехов и требовал срочно вывести людей с завода, ввиду того, что скоро начнут взрывать цеха. Группа начальников цехов А.Н. Веретенников, И.И. Ходак, М.С. Делерзон и другие получившие такой телефонный приказ, объявили по цехах о выходе с заводской территории. Вскоре в предутренней темноте у проходных собралось много народу. Но выяснилось быстро, что никакой команды покинуть завод руководство не отдавало и взрывать пока никто ничего не будет. Налицо была провокация.
В прилегающем к заводу сквере состоялся митинг, на котором выступили начальник цеха Ходак, заместитель секретаря парткома Афанасьев, директор завода Агаджанов. Во время митинга послышался гул самолетов, люди стали разбегаться, но потом выяснилось, что это наши. Митинг продолжился. Все вернулись на свои места, но было потеряно 6-8 часов драгоценного времени. Теперь к каждому начальнику был прикреплен офицер, с которым нужно было согласовывать все действия. Это было естественно и необходимо после ночной провокации. Приходящие на завод вагоны нужно было приготовить к дальней поездке. Вагоны нужно было почистить от мусора, навоза, грязи, установить металлические или деревянные стойки, сделать нары, поставить печи-буржуйки, запастись дровами и углем, водой. На дворе октябрь, и было холодно. Эшелоны отправляли один за другим, по мере готовности. Кто-то отставал от поезда, разъединялись в суматохе семьи. Немцы несколько раз бомбили пути на подходе к станции Марцево, но каждый раз их быстро восстанавливали, и удавалось буквально протолкнуть еще один эшелон, потом другой, третий…
14 октября с завода отправляли объединенный эшелон из 63 вагонов. В этом поезде кроме оборудования на открытых платформах, в 20 вагонах было около 600 человек. Эшелон с трудом потащили два маневровых заводских паровозика типа ОВ («овечки» в просторечье). Они долго не могли стронуть состав с места, но потом тихо потянули его в сторону Марцево. Этот эшелон с приключениями шел до Тбилиси почти 2 недели. Руководил этим поездом начальник железнодорожного отдела завода Симаков. Только 17 октября, когда немцы уже взяли Таганрог, этот эшелон прибыл на станцию Тихорецкую. Потом медленно двигался по перегруженным магистралях на Баку, а там их повернули на Тбилиси.
Последний эшелон ушел с завода 16 октября. За ним должны были пройти еще два, но не успели, на железнодорожные станции Марцево и Синявскую налетели «юнкерсы», началась бомбежка, пришлось вернуться назад.
Последними уходили с завода команда подрывников и руководители эвакуации. Уходили морем на катерах. В команде подрывников были начальники цехов Б.М. Поставничий, И.И. Ходак, заместитель начальника цеха Д.В. Константинов, старший мастер П.Т. Саганенко, комсорг завода М. Малько, начальник БЦК П.Я. Лапенко, Семенов, А.Д. Саломахин, Г.В. Кашин и другие. Из команды взрывников почти все остались в оккупации, уйти не успели. В последний момент по приказу командования была взорвана только электростанция и сожжены склады с остававшимися материалами, все корпуса были заминированы, по не взорваны - думали, что скоро вернемся, но вернулись лишь через 22 долгих месяца.
Транспортный самолет с руководителями завода взлетел с заводского аэродрома и взял курс на восток 16 октября в 18 часов уже в темноте. В спешке потерялся секретарь завкома комсомола М. Малько. Его судьба неизвестна по сей день. Немцы уже хозяйничали в районе Северного поселка. А утром они вошли на территорию завода. В тот же день на воротах завода были повешены два человека. Один из них шеф-повар фабрики-кухни, имя второго неизвестно. Не все успели эвакуироваться. Так известный на заводе инженер, комсомольский активист, начальник цеха Яков Исаакович Дворкович в те октябрьские дни тяжело заболел. Он лежал дома с воспалением легких, и потому не смог уехать с заводом. Через несколько дней в дом пришли фашисты, и убили его прямо в постели. Маленького сына Володю уберегли от гибели добрые люди.
Невероятным сегодня кажется то, что сделали заводчане за неделю, всего за неделю в те тяжкие дни октября далекого сорок первого года. Это был настоящий подвиг тысяч и тысяч людей. Меньше восемь суток получили самолетостроители на эту титаническую работу. Были демонтированы сотни единиц оборудования, станков, стапелей. Все это и задел боевых истребителей, материалы грузилось в эшелоны и баржи и увозилось в глубокий тыл. Всего с заводом удалось эвакуировать 4028 работников завода, том числе 2632 рабочих, 892 ИТР, 233 ученика и 271 служащего, в что составило менее 40 процентов авиастроителей. А с семьями - это было около 10 тысяч человек.
ВСЕ ДЛЯ ФРОНТА! ВСЕ ДЛЯ ПОБЕДЫ!
В Тбилиси на новом месте в очень короткие сроки был фактически построен новый авиационный завод. Трудности были невиданные: работали по 12-13 часов в сутки - раз-гружали оборудование и ставили его на площадки прямо под открытым небом, стены новых цехов были построены, а крыш еще не было. Долбили отверстия отбойными молотками в цементном полу для установки станков и стендов, в срочном порядке делали крыши, утепляли корпуса, особенно сложно было с жильем. Размещались на первых порах в клубах, школах. Лишь потом со временем решались хоть как-то жилищная проблема.
Как впоследствии вспоминал кадровый рабочий В. Дорошенко. «19 октября мы добрались до Тбилиси. На заводе, где, нам предстояло работать, были построены добротные корпуса большой площади, но не было крыш и электропроводки. Утром нас поселили в клубе. Расположились мы в зрительном зале, кое-кто устроился в ложе. Если надо было пройти на середину, нужно было преодолеть несколько препятствий, чтобы не наступить на кого-нибудь, так было тесно. Вечером с завода пришел представитель и объявил — Все мужчины должны выйти во вторую смену для разгрузки оборудования. До самого утра гудели трактора, был слышен визг стальных листов, скользящих по асфальту.
В Тбилиси еще не ощущалась война. Около клуба толпились люди. Шли они смотреть на нас, эвакуированных. Нам соболезновали, расспрашивали. В клубе жило около 300 человек. Когда я приходил с работы усталый, отдохнуть было невозможно. Отовсюду слышался крик и плач детей. В таких условиях мы прожили более трех недель.
Работали мы по двенадцать часов в две смены. Все делали по-ударному. Долбили дыры отбойными молотками в цементном полу для фундамента под станки. Начальник цеха Д.Г. Чиженко, механик Н.И. Смаглюк, его помощник В.В. Герасимов не уходили домой.
Они занимались планировкой и установкой станков. Как-то я спросил Д.Г. Чиженко:
- Где же вы отдыхаете и когда?
- Отдыхаю очень мало, сплю на письменном столе в конторе.
Крыши корпусов цехов были полностью накрыты, недоделки устранены. Через несколько дней в механическом цехе завертелись токарные и револьверные станки. Мой токарно-давильный стоял в полной готовности».
Трудно было с продуктами. Часто после 12-14 часов, ложились спать - здесь же в цехе и после короткого отдыха опять становились на рабочее место.
«В Тбилиси, - вспоминал кадровый рабочий слесарь Д.С. Клименко, - было трудно. Особенно в начале. Жили в палатках, потом сдавали в фонд Обороны ценности, облигации, золотые вещи. Работали по 12 часов, а в субботу по 10 часов. Завод не оставляли. В буфете давали кусочек сыра и хлеб. Чувство голода было знакомо всем всю войну. И все же работали и работали здорово. Производство самолетов довели до 8 в сутки. После палаток, жили в большом общежитии. В одной комнате - 32 человека, семьи отгораживались чемоданами. Были отличники качества. У слесарей на верстаках стояли цветы в горшках. А тумбы имели 4 цвета. Если зеленый - знак мастеру - нужен подсобный рабочий, желтый - знак подготовителю – работы осталось всего на час, красный цвет – простой. Это было ЧП!»
На заводе было много молодежи, порой совсем еще дети. Все хотели внести свою лепту в победу над врагом. Сколько было радости, когда настал долгожданный день - на фронт пошли первые самолеты. И этот поток все время нарастал.
В том же 1941 году с Тбилисского авиационного завода на фронт поступили первые 18 боевых истребителей ЛаГГ-3. Весь коллектив трудился всю войну под девизом «Все для фронта! Все для победы!» Уже зимой 1941 года на заводе развернулось движение сначала пятисотников, а чуть позже тысячников. Люди в этих невероятно трудных условиях работы, быта выполняли такую работу, какую невозможно было представить в мирное время. Тысячник - это работник, выполнявший десять и более норм - т.е. дававший 1000 процентов. Сначала их совсем немного, но ряды тысячников быстро росли. Среди них были опытные кадровые рабочие отдавшие десятки лет заводу – Д.Я. Рудь, Г.М. Слюсарев, А.Г. Чернобров, В. А.Г Дорошенко, К.А. Рудской. Были и молодые, недавно пришедшие на завод ребята.
В годы войны на заводе появились уже целые бригады тысячников. Одной из них бригад руководил Г.М. Бабаревский. Одновременно уже в 1942 году из наиболее квалифицированных работников завода создавались фронтовые бригады, выезжавшие на фронт, и в полевых условиях вели ремонт боевой техники, вносили усовершенствования и доработки. Многие из них были награждены боевыми орденами и медалями, наряду с воинами Закавказского Фронта. Когда, война достигла перелома, и фашистов погнали с нашей земли партия и Правительство, высоко оценивая подвиг тружеников тыла, наградило сотни заводчан орденами и медалями СССР. Среди награжденных были лекальщик Г.А. Золотько, старший мастер З.Н. Скибин, начальник производства С.М. Головин, начальники цехов Д.Г. Чиженко, А.К. Кузери, начальник БЦК Ф.В.Баранов, фрезеровщик В.Г. Мастиков, мастер Ф.И. Коробов и другие.
ЧЕРНЫЕ ДНИ ОККУПАЦИИ
Утром 17 октября 1941 года в город ворвались захватчики. Многие из авиастроителей остались под немцем. Началась 680 дневная фашистская оккупация. Часть заводчан вернулась в город, потому что не смогла выехать. Слишком быстро все произошло. В конце октября 1941 года комендант Таганрога докладывал начальству о сохранившихся в Таганроге фабриках и заводах, в их числе «об авиазаводе имени Димитрова № 31. Расположен у морского аэродрома, необыкновенно большой, современный завод, на котором можно вырабатывать до 100 самолетов в месяц. Русские вывезли большую часть машин, но его вполне можно приспособить под нужды армии, как ремонтный завод».
Через биржу труда и полицейские участки на завод стали сгонять оставшихся работников. Нашлись и добровольцы. В феврале 1942 года здесь уже действовал филиал фирмы «Юнкерс». Директор было немец Гофман, а русским директором стал П.Г. Кулаков, работавший войны бухгалтером на предприятии. Стали функционировать некоторые цехи и участки. Потом сюда согнали русских пленных из ближних лагерей и выздоравливающих из госпиталей. Начальником русской охраны завода, а была и немецкая охрана, стал эмигрант бывший белый генерал К.А. Васнецкий. Всего на заводе работало около 500 человек, русских и немцев. Были созданы две большие бригады по ремонту самолетов, чаще всего «юнкерсов». Действовал механический цех, большой цех был занят ремонтом автомобильной техники. Запчасти для самолетов делала бригада во главе которой стоял Клочков, племянник Кулакова. Его не любили в бригаде, он был немецкий прихвостень. Однажды в его бригаде случалась авария, сорвался с крепления почти готовый самолет лет и сильно помялся. Клочкова отстранили от работы, а мастера-немца отправили на фронт. Всех рабочих вызвали на допрос. Больше недели гестаповцы искали виновных. Причину аварии все же установили. Нашли подпилы в креплении стапеля. Отдельная бригада ремонтировала наши самолеты, но руководил ею немецкий мастер, которого за глаза звали «12-головый змей»… Летом 1942 года на заводе обнаружили листовки, в «Карантине» был подожжен склад с бензином.
Осенью 1942 года завод стало лихорадить. Поступало много разбитой техники: самолетов, автомашин из-под Сталинграда. Было налажено какое-то сотрудничество с Запорожским заводом. Биржа труда присылала новых рабочих. Периодически на заводе что-то «случалось». В октябре сгорел цех с ацетоновыми красителями, там взорвалась цистерна с краской, сгорело несколько автомашин, и готовый к покраске самолет. Вскоре на железнодорожном участке взорвалась цистерна с бензином и сгорел паровоз с несколькими вагонами. В тот же день гестапо арестовало 50 рабочих. Большинство из них не вернулись.
Осенью 1942 года на заводе ввели двухсменную работу. Увеличилось число мастеров-немцев. Завод был забит разбитой техникой, а город ранеными гитлеровцами. Позже на заводе увеличен рабочий день, введены карцеры (их фашисты называли «комнаты отдыха»). Туда сажали рабочих за малейшую провинность (за малейший брак, за пререкания с мастером, за перекур в работе). Мордобой был обычным делом.
После разгрома под Сталинградом фашисты ввели строгий режим на заводе. 12 часовой рабочий день, за неявку на работу – арест, за простой и брак лишали недельного пайка хлеба, а это было самое страшное наказание тогда. Город голодал. Бригадиры и мастера имели права бить рабочих. С новогодней ночи 1943 года начались бомбежки Таганрога нашей авиацией. Особенно доставалось комбайновому заводу и нашему. На заводе № 31 возник сильный пожар, сгорел механический цех и бензосклад на аэродроме. В январе 1943 года участились аресты, облавы, расстрелы. В феврале 1943 немцы стали вывозить оборудование в Запорожье. Готовили списки рабочих для эвакуации туда же. Забрали у всех работающих паспорта. Часто стали арестовывать рабочих прямо на рабочих местах. Завод снова заминировали теперь фашисты и готовили его к взрыву. Это было поручено гестаповцу и генералу Васнецкому. В ночь на 19 февраля 1943 года гестапо арестовали группу рабочих прямо дома на Лермонтовском переулке.
Вскоре завод «Юнкерс» был эвакуирован, а на предприятии разместились мастерские по ремонту автотранспорта. Вернулся русский директор Кулаков. Он продолжал руководить русскими рабочими. Были попытки украсть оружие из караульного помещения русской охраны. Поймали двух молодых ребят и забили до смерти. После появления листовок в цехах было арестовано 10 заложников, и их больше никто не видел. Летом фашистов на заводе снова залихорадило. Близился конец их власти. Снова сгоняли рабочих и вывозили на автомашинах, на баржах из порта в Севастополь, Запорожье, Сталино. Многие рабочие просто прятались. В августе фашисты заминировали в очередной раз главный корпус завода. 27 августа началось бегство немцев с завода. Перед самым приходом наших войск заводские корпуса были взорваны.
В черные дни фашистской оккупации Таганрога территория и корпуса завода пытались использовать в своих целях немецкие фирмы «Юнкерс», «Басер», «Киршенгоф» и «Ваулайтунг». А летное поле и территорию завода использовали различные боевые и вспомогательные подразделения Люфтваффе. Так уже 21 октября 1941 года на заводской аэродром перебазировались истребители «мессершмидты».
Много заводчан погибло в годы оккупации от рук фашистов и их пособников, многие умерли от голода, сотни были вывезены на принудительные работы в Германию. Кто-то поехал добровольно. Всего из Таганрога было вывезено в Германию более 27 тысяч горожан. Было ли на заводе в дни оккупации организованное подполье, или все эти аварии, и взрывы, и листовки - дело рук героев-одиночек остается неизвестным до сих пор.
Но среди активных участников Таганрогского подполья были десятки недавних авиастроителей. Их боевые дела, их мужество и сегодня являются для нас примером служения Отечеству. Смертью героев пали в борьбе с фашизмом в рядах подпольщиков Петр и Раиса Турубаровы, Василий Афонов, Андрей и Михаил Талпа, Алла Варфорломеева, Александр Грибчатов, Степан Мостовенеко, Николай Куликов, Михаил Чередниченко и многие другие.
ТРЕТЬЕ РОЖДЕНИЕ ЗАВОДА
30 августа 1943 года Таганрог был освобожден. Утро того памятного дня навсегда останется тех, кто встречал освободителей. Среди встречающих был подросток Павел Барабанов, ставший потом шофером цеха № 29 нашего завода. А тогда он с братом побежали в сторону железнодорожного переезда на Северном поселке. «Со стороны Самбека в город входили наши войска. Запомнился солдат, уже в погонах, регулирующий движение войск. Со слезами радости смотрели мы на него. Высокий, мужественный, с автоматом на груди, а войска шли и шли в город, наш Таганрог был освобожден…».
Но страшная картина предстала взору тех, кто пришел в те дни на завод. Фактически завода не было. Большинство корпусов лежало в развалинах, практически не осталось целого оборудования, инструмента, материалов. Груды искореженного металла, бетона, битого кирпича, запустение и завалы.
Казалось, что завод умер и восстанавливать его бессмысленно. Но уже 2 сентября начались восстановительные работы. Первым директором стал Петр Саганенко, через 20 дней прибыл Александр Николаевич Самоделков, руководивший заводом до 1944 года. На родные пепелища возвращались люди. Те, кто пережил годы вражеской оккупации, кто вернулся из эвакуации. Постановлением правительства было решено восстанавливать предприятие.
Приказом Наркома авиационной промышленности СССР № 48 от 24 января 1944 года были организованы ремонтные заводы 6-го Главного Управления. В их числе был и таганрогский завод, получивший название «завод № 86». В этот Главк вошли тогда те заводы, которые были на временно оккупированной фашистами территории. В их числе были заводы № 87 в Ростове, № 64 в Воронеже, № 473 в Киеве и т.д. В августе 1943 года фашисты взорвали Главный корпус, морской ангар, лодочный корпус, экспедицию, цех отделки, сожгли электроцех, заводоуправление, пожарное депо, поликлинику, фабрику-кухню и другие помещения завода. Большой ущерб был нанесен жилому фонда самолетостроителей.
В условиях крайних трудностей, при отсутствии энергетической базы, стягивая на предприятие, сохранившееся в городе старое универсальное оборудование и годный к использованию инструмент, разыскивая и вовлекая в работу, бывшие кадры рабочих небольшой коллектив приступил к восстановлению завода. Уже через несколько недель, в отдельных сохранившихся зданиях заводчане приступили к ремонту техники для фронта.
Так на 1 января 1944 года на заводе было всего 34 единицы металлорежущего оборудования, но оно все требовало капитального ремонта. Не было нефти, не было электроэнергии, не было водоснабжения, все начинали почти с нуля. На начало 1944 года на заводе уже трудились 1311 человек, в т.ч. 504 женщины.
Согласно документам Чрезвычайной комиссии по расследованию злодеяний фашистов ущерб, причиненный заводу, составил свыше 137 миллионов рублей. 15 августа 1944 года на заводе специальной комиссией из семи человек во главе с заместителем директора завода А.Н. Самоделковым составлен акт об ущербе, причиненном заводу немецко-фашистскими оккупантами и его пособниками.
Уже в годы войны и разрухи в оставшихся цехах шли ремонтные работы, а многие заводчане в составе фронтовых авиаремонтных бригад ремонтировали боевые самолеты. Так, только за период с 1 сентября 1943 г. по 1 января 1944 г. на заводе было отремонтировано 13 самолетов У-2, Р-5, ТБ-3, Р-6, Як-7, ПС-7 . Силами 31 ремонтно-полевых бригад, в их составе трудились 192 кадровых работника завода отремонтировано непосредственно во фронтовых мастерских ВВС Красной Армии - 935 боевых самолетов Ил-2, Як-1, Як-3, Як-7, Як-9, У-2 и др.
С мая 1944 г. на заводе по приказу Наркома авиапромышленности СССР началось производство самолетов Ер-2 и ремонт штурмовиков Ил-2. Все это происходило в условиях крайней нехватки буквально всего. Лежали в руинах основные заводские корпуса, были уничтожены коммуникации, не было тепла, электроэнергии, сжатого воздуха и т.д. Но возвращались люди, ехали из эвакуации, приходили с фронта, появились первые специалисты из техникума и институтов.
В течение 1944 года в заводских условиях было отремонтировано 190 самолетов и в полевых условиях еще 495. Это были снова самолеты самых разных типов У-2, Ут-2, Р-5, ПР-5, ТБ-3, Ил-2 и др.
В июне на завод в Таганрог прибыли по частям железной дорогой машины Ер-2. В связи с предстоящими работами по сборке этих самолетов на заводе с 18 июня стали проводиться еженедельно дни качества. Но самолет Ер-2 так и не удалось запустить в производство. В 1945 году в полевых условиях было отремонтировано – 515 самолетов разных типов, на заводе - 79.
С 15 марта 1944 года завод перешел на одиннадцатичасовой рабочий день; восемь часов на основной работе, а с 5 до 8 часов вечера на разборе, расчистке завалов. По воскресеньям устраивали воскресники. Вновь прибывший директор завода Федоренко, на плечи которого легла основная тяжесть мобилизации коллектива на восстановление предприятия, жил первое время в товарном вагоне на территории завода. С глубокой болью работали ветераны. Они помнили, каким был красавец - завод в предвоенные годы. Городская газета писала в январе 1945 года о тех, кто возрождал завод из руин и пепла: «Люди из гвардии возрождения». Это была поистине гвардия. Среди героев возрождения были слесарь-монтажник А.П. Максимов, сборщик П.Д. Белый, токарь С.К. Новиков, лекальщик Ф.В. Зеркаль, кузнец Н.П. Баев. В цехе метизов трудилась пожилая работница на токарно-револьверном станке А.А. Подрезова. Небольшая сухонькая женщина. проводившая на войну сына, спокойно и уверенно трудилась, молча сносила все тяготы сурового времени, любовно и бережно поддерживала молодых девчaт, пришедших на завод, помогала им скорее освоить профессию. Не зря ее называли «матерью цеха».
Возрождали не только завод, но и помогали городу. В августе 1944 года заводчане ремонтировали трамвайные вагоны. Наиболее отличившиеся работники были премированы углем. В их числе заместитель начальника цеха П.П. Сивоплясов, столяры А.К. Белицкий, И.П. Носиков, Я.Г. Зубов, Д.В. Семкин, И.К. Крыштоп и другие.
Часть заводского коллектива с осени 1943 года и до окончания Великой Отечественной войны находилась в составе полевых, ремонтных бригад. Во фронтовых условиях, нередко под огнем врага, ремонтировали технику, делая одно общее дело вместе с воинами действующей армии. Многие были награждены за этот труд боевыми орденами и медалями.
Из приказа № 205 по заводу № 86 от 29 апреля 1944г.
«Третий раз советский народ встречает 1 мая в суровые дни Отечественной войны!.. Грязные лапы фашизма коснулись и нашего завода, одного из старейших и лучших заводов авиационной промышленности. Красавец - завод, гордость димитровцев, превращен в развалины. Но пусть знают гитлеровские бандиты, что завод Димитрова будет восстановлен и будет таким же цветущим, каким он был…
Директор завода А.Н. Самоделков».
На предприятии широко развернулись строительные работы по разборке разрушенных зданий, расчистке площадей и восстановлению производственных корпусов. Уже в 1944 - 45 годах были восстановлены корпуса нынешних слесарно-сварочного, кузнечного, инструментального, штампо-заготовительного, деревообделочного цехов, корпус еще дореволюционной постройки, ряд других зданий.
Важную роль в мобилизации заводчан на решение трудных задач восстановления сыграло социалистическое соревнование. Почетное звание «стахановец военных лет» заслужили сотни заводчан. В соревновании молодежных бригад высшим званием считалось «фронтовая бригада». Так, в декабре 1944 года звания фронтовых были удостоены лучшие из 14 комсомольско - молодежных бригад. Это были бригады Токарева, выполнившая плановое задание на 401 процент, и Максимова, выполнившая задание на 282 процента. Особенно трогательно читать сейчас о том, что приказом директора завода звание «фронтовой» было присвоено бригаде подростков, давшей 206 процентов выработки. Вот эти славные мальчишки военной поры: Клещев, Надолинский. Галуза, Фролов и их бригадир Шахматов.
Приказом директора завода члены фронтовых бригад получили в качестве премии зимнюю спецодежду.
Каждый работник завода имел тогда книжку «трудового участия в восстановлении завода». В нее заносилось - что конкретно сделал каждый в деле восстановления. Наиболее отличившиеся работники получали дополнительные талоны на рыбу, талоны на изготовление мебели и приобретение посуды (это все делалось на заводе) по твердым ценам. Ведь была голодуха и разруха, все строго нормировано, все по карточкам.
В годы Великой Отечественной войны сотни заводчан погибли в жестоких боях за свободу и независимость нашей Родины. Память о них бережно сохраняется на родном предприятии. Создан мемориал, на котором чеканной строкой навечно занесены имена почти четырехсот. Подвиги старших поколений заводчан зовут к трудовым свершениям нынешнюю молодежь.