(По мотиву анекдота)
В некотором царстве, в некотором государстве завелось в дремучих лесах чудище страхолюдное — дракон-людоед. Что ни день, то исчезает в царёвых владениях по одному человеку. И не просто по человеку, а по молоденькой девушке. Царь дураком не был, понял, что как только девки в царстве переведутся, на съедение дракону отправится его любимая дочь Василиса.
Бросил тогда царь клич: кто убьет дракона — тому он половину царства отдаст и Василису в жёны. Никто не хотел умирать, никто не отозвался на царский зов. Когда царь потерял всякую надежду увидеть отважного героя, неожиданно явился в царские хоромы крестьянский сын Иван. Дурак не дурак, но вот решился.
Царь на радостях предложил:
— Что тебе, Ваня, дать с собой — кольчугу непрорубаемую или меч булатный из моих музеев?
Думал Ванюша недолго, прикинул, как говорится, одно дело к носу, и говорит:
— Не надо мне, царь-батюшка, доспехов тяжёлых, дай лишь бочку самогонки для крепости духа, а телега с лошадёнкой у меня имеются свои.
Снарядили Ванюшу сивушным товаром, отправляют под духовой оркестр в путь-дорогу. Царь полагает, что живым Ваньку больше не увидит, потому сам напутственное слово сказал:
— Ты, Ваня, смотри там, ежели удача подфартит, тело драконье сюда не вези, пусть разлагается и смердит там, в лесу, а доставь мне в доказательство победы зубы дракона. Будем ждать тебя, ерой ты наш!
И провёл рукой по лишённому влаги глазу.
Подхлестнул Иван свою сивку-бурку и отправился в драконовы места. Долго ли, коротко ли ехал, но вскоре лошадка стала тревожно всхрапывать. Неожиданно появилось чудище и встало во весь рост, преградив дорогу Ваниному транспорту. Иван робости не выдаёт, но губёнки всё ж таки свело, да так, что лошадёнке тормозное «тпру» еле произнёс. Затем взял люминивую кружку, зачерпнул самогонки и для храбрости выпил. А как выпил, повело его на грубый, с тёмным замыслом, разговор.
— Ну что, драконья рожа, слабо тебе кружку напитка государева выпить, как это только что сделал я, Ванька?
И смотрит вызывающе на дракона. А тот хоть телом и велик, но головёнкой мал.
— Не дури меня, Ванюша, не для того я тебя остановил, чтобы кружкой напитка довольствоваться, давай сюда бочечку.
И тут же залпом выпил всю! До дна. Видать, жажда мучила после сытного завтрака очередной девкой.
У Вани от кружки сивухи всё двоится в глазах, а у дракоши, видать, и того больше: пальцем волосатым стал водить то вправо, то влево, вроде как бы стадо Ваниных лошадей обсчитывает. Потом глазки кверху закатил и грохнул телом наземь. Мертвей мёртвого. А Ваньке того и надо. Взял булыжину и повышибал зубы дракону, чтобы отчёт царю сделать. Как орехи грецкие перещёлкал. Совсем безобразный вид стал у лишённого зубов людоеда. Но Ваню это уже не волновало.
Прознало население государства о гибели ненавистного чудища, про Ваньку песни и былины начало слагать. Царь немедля свадьбу закатил, свою белокурую Василису замуж за «ероя», как обещал, отдал. Кто там был, мёд-пиво пил. Но это ещё не всё.
Наступила ночь. Гости разъехались. Молодые, как и положено, в опочивальне лежат, милуются. И вдруг настойчивый стук в их дверь. Жених сердито, надменным голосом, как и положено царёву зятю, раздражённо вопросил:
— Кто там ещё стучится? Кто пришёл?
И вдруг из-за двери доносится знакомый Ване дракошин голос:
— Сяс узнаес, Ванюса, кто присол и зацем присол!
*****