- Петровна! – окликнул пожилую женщину садовник пансионата для престарелых.
- Меня Ольга Петровна зовут, - женщина не любила, когда её называли только по отчеству.
- Во-во, и я ж так говорю! Петровна, – продолжал садовник, - все ушли сериал смотреть, а вы что же? Не идёте?
- Я не смотрю сериалы… Да и вообще телевизор почти не смотрю.
- Так чем же можно заниматься целыми днями, если телевизор не смотреть? Вот вы, Петровна, что делаете днями? Скучно же так жить!
- Пожалуйста, не называйте меня Петровна! – попросила женщина.
- А как же? Разве вы по батюшке не Петровна? – удивился мужчина.
- Моё отчество Петровна, но у меня и имя есть. Ольга Петровна меня зовут…
- Хорошо, Петровна, буду вас называть так, как просите.
Ольга Петровна не могла смириться с тем, как в пансионате называют постояльцев. Просто по отчеству, это не самый худший вариант, чаще всего, бабушкой, бабулечкой, бабой Олей. Она неоднократно просила медицинских сестричек пансионата её так не называть, и те знали, что это ей не нравится, старались обращаться к ней по имени-отчеству, но часто забывали об этом, потом извинялись. Хорошие сестрички здесь, добрые, ласковые. Такие и должны быть в подобных учреждениях.
Не думала, Ольга Петровна, что жить ей придётся на старости лет не дома. Оно-то, конечно, пансионат хороший, и обслуживание замечательное, питание всегда свежее, врачи ежедневно осматривают. Всё хорошо, но не дома. Привыкла она жить в семье, быть хозяйкой, любить свою большую квартиру. Правда, хозяйкой себя она уже давно не ощущала. Поначалу жена её сына признавала за ней главенство в доме. Но, это было ещё в то время, когда Ольга Петровна работала, была уважаемым человеком у себя в консерватории, имела много друзей и знакомых, которые часто приходили к ней в гости и они устраивали музыкальные посиделки. Давно уже нет этих посиделок, да и друзей не осталось. Разъехались, кто куда. А, в основном, туда, откуда обратной дороги нет. Вот только Зоя осталась. Она младше Ольги Петровны лет на пять, и всё ещё самостоятельно ходит в поликлинику и магазин. Ольге Петровне она тоже помогала, хоть и живёт не близко. Это в молодые годы считалось, что живут они рядом: всего-то три остановки трамваем. Сейчас нет. А Ольга Петровна так вообще, даже во двор с трудом выходила. Какой уж там трамвай? Это здесь, в пансионате, она может выходить, вернее, выезжать на своей коляске. Тут всё предусмотрено для этого. Со второго этажа специальным лифтом спускается прямо в сад. В саду – красота! Если погода хорошая, можно гулять и целый день.
Всё хорошо! Но… Не дома. И друзей у неё тут за целый год не появилось. Как-то получалось, что она, как бы в стороне от всех была. Её считали гордой. С ней мало общались. Да и она не находила темы для разговоров с постояльцами. Хотя эти темы всегда были одни и те же: обсуждение телепередач и сериалов, а также что у кого болит. Но, главная тема – это то, какие дети у всех их замечательные! Такие деньги за пансионат платят! Наведываются. Слушает Ольга Петровна, но сама молчит. Что может она сказать о своих детях? Дочь у неё живёт далеко, в другой стране. И раньше приезжала редко, а сейчас так совсем не бывает. Тоже, ведь, не молодая. Вот, через месяц пять лет будет, как не виделись. Говорит, что живёт не плохо, по телефону звонит регулярно, посылки, деньги высылает. Да что эти деньги? Разве заменят они живое общение? Хоть бы до смерти увидеть довелось. Детей дочкиных видела совсем маленькими, а сейчас у них уже свои дети имеются. Их-то Ольга Петровна вообще не видела.
А сын всегда с ней жил. Женился, дети пошли, потом внуки. Семья большая, но, и квартира не маленькая, всем места хватало. Было всё хорошо, пока ходила, пока могла себя обслуживать. Да и жена сына, Вероника, хоть и боролась всегда за звание хозяйки, её не обижала, помогала, как могла. Нельзя на неё жаловаться. Весь дом на ней. Молодец, да и порядок любит. Что и говорить, хорошо жилось Ольге Петровне, не на что жаловаться. Ох, и трудно же ей в пансионате показалось! Особенно первое время. Всё не по ней, всё не так. А деваться некуда. Год назад сына в загранкомандировку отправили, и он решил её на это время в пансионат отправить.
- Ты не волнуйся! – сказал он матери, длительное время всеми силами сопротивлявшейся такому переселению, - Там всё будет окейно! Тебе понравится. Ты будешь под присмотром врачей, и мы с женой не будем о тебе волноваться. Да и всего-то, на полгода! Поживёшь, как на курорте.
Конечно, Ольга Петровна понимала, что без посторонней помощи ей уже не обойтись, и понимала также, что сын не может нанять ей помощницу для обслуживания, так как внук со своей женой не потерпят в квартире постороннюю женщину. Пришлось согласиться… Думала, что правда только на полгода… Помнит Ольга Петровна как жила это время, как дни считала, и как, когда до окончания срока оставалась всего одна неделя, она узнала о том, что сын проплатил пансионату еще за полгода. Думала, не переживёт. Никого не видеть, не слышать не хотела. От приёма лекарств отказывалась, помирать собралась. Тогда доктор ей помогла прийти в себя. Эта добрая и заботливая женщина долго с ней разговаривала, и убедила, всё же, что не вправе люди решать, когда им уходить навсегда надо. На всё воля Божья.
А потом внук с женой навестить приехали. Поняла Ольга Петровна, что не по доброй воле они приехали, а потому, что доктор их об этом попросила. Знала это Ольга Петровна, но всё равно обрадовалась гостям. Тем более, что привезли они ей маленький компьютер, тот, что ноутбуком называется, а к нему еще и флэшку с фотографиями всех родственников.
- Будешь ты теперь продвинутая бабушка с флэшкой! - сказал внук.
Боялась поначалу Ольга Петровна такую технику, а потом привыкла и полюбила. Всё легко и очень просто! Это стало её любимым занятием. А тут ещё и к интернету её подключили, и она с радостью начала по скайпу общаться с сыном, с дочкой и их семьями. Жизнь стала веселее. Каждый день она выходила на связь с родственниками и радовалась этому. Но, не долго! Будучи очень щепетильной, она быстро поняла, что такое общение доставляло радость только ей, но, не им, её детям. Никогда на связь они не выходили по собственной инициативе, а когда выходила она, старались свести разговоры до минимума. То, на плите что-то варится, то душ надо принять, то на работу торопятся, то гости у них… Всегда подолгу думала Ольга Петровна, прежде чем по скайпу набрать кого-либо. А зачастую, откроет ноутбук, посидит, посидит с полчаса, а то и больше, а набрать родных не решится. Хотят ли они с ней общаться? Не уверена она. Была бы уверена, каждый день бы с ними со всеми разговаривала! Но, обиды на детей у неё нет. Они молодые, столько дел у них! И везде надо поспевать! Это ей уже торопиться некуда, а для детей время дорого! «В жизни нынче крутиться надо! – говорил её сын, - Иначе тебя затолкают, потеснят и выбросят за борт!» Понимала Ольга Петровна: Нелегко им всем. Поэтому и не обижалась на их молчание.
Теперь уже не много ей осталось быть здесь. Скоро дома будет. Уже вернулись из своей загранкомандировки. Зоя, приятельница Ольги Петровны недавно приходила её навестить и говорила, что видела и сына и невестку в супермаркете, подходила к ним, спрашивала, скоро ли заберут. Сказали, скоро. Ольга Петровна, узнав это, сразу же открыла ноутбук и связалась с сыном. Поговорили немного, но, он не сказал ей, что уже дома, а она не осмелилась спросить. Да и что торопить? Оплачено за шесть месяцев, а потом снова за шесть месяцев, которые ещё не прошли. А раз оплачено, значит, надо добыть здесь до конца. Вон и Зоя говорит, что это не то место, из которого бежать надо. И то, правда. Живут здесь старые люди и радуются уходу, какой получают. А она, Ольга Петровна, не радуется. Ей домой хочется, в свою квартиру, к своим родным…
Пошёл дождик, и Ольга Петровна направила свою коляску на закрытую веранду. Там собралось много народу. Под руководством Максима, молодого длинновязого парня, организатора культурных мероприятий, проходил концерт художественной самодеятельности. Для неё, имеющей тонкий музыкальный слух, было сущим наказанием слушать песни в исполнении самодеятельных артистов, и она направилась к выходу, собираясь подняться к себе на третий этаж.
- Нет, нет, нет! Не уезжайте! – остановил её Максим, - сейчас будут поздравления именинникам, родившимся в этом месяце. Всем, и вам в том числе, будут дарить подарки.
«А я-то тут причём?» - подумала Ольга Петровна и тут же вспомнила, что сегодня 15 июня, а значит, вчера у неё был день рождения. «Как же так? – недоумевала она, - никто меня не поздравил… Неужели опять июнь с июлем перепутали?» Не обращая внимание на протестующие знаки Максима, она решительно выехала из помещения и направилась к лифту. Возле лифта стояла молодая девушка, работающая в пансионате кассиром. Она вызвала лифт и заботливо вкатила туда коляску с Ольгой Петровной.
- А сегодня, как раз за вас деньги поступили, - сказала девушка, - за три месяца.
- За три месяца? – переспросила Ольга Петровна, - Почему за три месяца?
- Не знаю… Обычно они платили за шесть… - ответила девушка.
Но, Ольга Петровна уже ничего не слышала. Она думала лишь об одном: почему, ну почему её не забирают? Ведь обещали…
Войдя в свою комнату, она сразу же открыла компьютер и вошла в скайп. Номер сына горел зелёным огоньком. Значит, его компьютер был включён. Не раздумывая, она вызвала сына.
- Мама, только по-быстрому! Я тороплюсь… Мне надо уходить… - сказал сын.
- Скажи, а почему ты оплатил моё пребывание в пансионате только за три месяца? – не слушая его, спросила Ольга Петровна.
- Ну, ты сама понимаешь… Тебе не шестьдесят лет, и даже, не восемьдесят… Всё может случиться… Зачем платить лишние деньги? – ответил сын.
- Ах, вот почему… А я подумала, что через три месяца ты меня заберешь…
- Тебе, что, там не нравится? Я же плачу огромные деньги, чтобы ты получала нормальный уход, – Сын ещё долго говорил о том, какую заботу о ней проявляет вся его семья, но Ольга Петровна его уже не слышала. Она подъехала к открытому окну и сбросила на улицу, подаренный внуком ноутбук, а следом, туда же полетела и флэшка. «Можно было бы мне и самой туда… вслед за этой умной техникой… Но, третий этаж… Это не достаточно… Я только добавлю работы для моих добрых и милых медицинских сестричек» - подумала она.
Ночью Ольга Петровна не могла уснуть. Она думала о своём поступке и обвиняла себя в несдержанности, представляя, как её близкий друг, компьютер, такой маленький, разбитый и беспомощный валяется сейчас под дождём. «Меня захлестнула обида. А разве я права? Почему я думаю, что они должны возиться со мной? Потому что я их мать, я их родила? Но, разве они просили меня об этом? Я сама решала, без их участия, я сама захотела быть матерью и стала ею…» - думала Ольга Петровна. И чем больше она думала, тем больше убеждалась, что сама виновата в том, что дети не скучают по ней, что общение с ней не доставляет им радость. Она понимала, что дети и внуки, конечно, думают о ней, хотят, чтобы ей было хорошо, чтобы она легче переносила свои болезни. Но, не более того… Она вспомнила, как, в своё время, ездила навещать свою престарелую мать. Каждое воскресенье ехала на электричке в пригород к матери, и эти её поездки были из чувства долга, но не из чувства любви. В дороге она думала лишь о том, что надо быстрее вернуться домой, где в единственный выходной её ждала домашняя работа и дети, нуждающиеся в её внимании. Встречи с матерью доставляли радость матери, но не ей, дочери. «Так же и сейчас… Почему я решила, что со мной всё должно быть по другому?»
Уже далеко за полночь, Ольга Петровна, нажав на специальную кнопку, вызвала дежурную и попросила принести ей ноутбук, или то, что от него осталось.
На второй день, то ли по звонку медперсонала, то ли по собственной воле в пансионат приехал сын Ольги Петровны с женой. Они вошли в её комнату, когда та лежала на кровати, отвернувшись к стенке, а рядом на тумбочке находился ноутбук, рассыпанный, но заботливо вытертый и прикрытый салфеткой. Дежурная, проводив их, тут же вышла, закрыв дверь.
- А тут у вас хорошо! Я бы не возражал так пожить, - сказал сын.
Ольга Петровна не ответила и не повернулась к гостям. Она уже ничего не слышала, и трёхмесячная оплата ей уже не понадобилась…