«Деточка, все мы немножко лошади, каждый из нас по-своему лошадь» (В. Маяковский)
Отделить голос души от мышления очень просто: то, что мы думаем, не имеет к голосу души никакого отношения, но происходит с её благословения или попустительства. Я не верю в то, что душа теряет свою природу, вселяясь в материальную оболочку. Иначе пришлось бы признать возможность невероятно эффективного влияния материального на духовное. То есть, признать примат материального над духовным, тогда как жизнь мне постоянно демонстрирует обратные примеры. Но если вселившаяся в тело душа остаётся верна законам духовного мира, то она скорее всего продолжает подчиняться и течению духовного времени ("Там - минуты, здесь - годы"). А это значит, что находящаяся в материальном мире душа как бы несколько заторможена. Из-за этой «заторможенности» душа может давать телу лишь самые общие наставления.
Такие взаимоотношения можно сравнить с взаимоотношениями водитель-автомобиль, при условии, что автомобиль движется на огромной скорости, ведомый бортовыми компьютерами. Водитель просто не в состоянии успевать отдавать команды в такой обстановке. Всё, что ему остаётся – следить за компьютерами, показаниями приборов, прокладывать маршрут и поддерживать связь с пославшими его. Надо иметь в виду, что автомобилей много, и во избежание столкновений они поддерживают между собой контакты. «Автомобили» общаются, разговаривают.
Приведённая схема, конечно, не отражает всей сложности симбиотических отношений души и тела. Наши тела – не автомобили, а сверхсовершенные биологические машины. Поэтому взаимоотношения «души-тела» лучше понимаются на модели «лошадь-всадник», где душа – всадник, а мы – лошади. Конечно, тело – всего лишь оболочка для души, и мы – прежде всего душа, но надо понять, что когда мы думаем, то думает не наша душа, а наш «бортовой компьютер» - мозг. Когда-нибудь потом, после смерти, записи нашего «компьютера» будут изучены, если в том будет необходимость. Пока просто нужно понять, что то, что мы понимаем, видим, говорим, то, что мы привыкли называть «Я» - это «лошадь», а не «всадник» в приведённой модели.
Говоря о нашей же душе, мы, как лошади, пытаемся обсуждать жизнь наших всадников. Мы говорим друг с другом на своём примитивном «лошадином» языке и часто думаем, что обращаемся именно к душе собеседника, а сами говорим с такой же «лошадью», как и мы. Конечно, это только в том случае, когда работает наше «лошадиное» мышление. Если его частично отключить и предоставить мозг в распоряжение души, то её бессловесный язык облечётся в человеческие слова самым наилучшим для нашей головы образом. Именно об этом состоянии говорится в дзэнской притче, которая заканчивается словами: «Говорят другие, я цвету». Правда, это состояние возможно только у наименее норовистых лошадей. Они и душа – одно. Они подобны кентаврам. Я думаю, что именно в понимании этой сакральной сущности человека - истоки мифа о Хироне, знатоке медицины и искусств, мудреце, учителе легендарных греческих героев.
Кентавры бывают разные. Когда вам кажется, что вас куда-то несёт, и вы перестаёте понимать, что же на самом деле вокруг вас происходит, остановитесь, закройте глаза, отключите мышление и дайте «всаднику» привести всё в порядок. Если надо, ему помогут Оттуда. Он всегда на связи с тем, кого мы на своём «лошадином» диалекте называем словом «Бог».
(http://val000.livejournal.com/144822.html)