Рыбы не льют слезы

Примечание: название из стихотворения И.Бродского

Рыбы зимой.
Рыбы зимой живут.
Рыбы жуют кислород.
Рыбы зимой плывут,
задевая глазами
лед.
Туда.
Где глубже.
Где море.
Рыбы.
Рыбы.
Рыбы.
Рыбы плывут зимой.
Рыбы хотят выплыть.
Рыбы плывут без света.
Под солнцем
зимним и зыбким.
Рыбы плывут от смерти
вечным путем
рыбьим.
Рыбы не льют слезы:
упираясь головой
в глыбы,
в холодной воде
мерзнут
холодные глаза
рыбы.
Рыбы
всегда молчаливы,
ибо они -
безмолвны.
Стихи о рыбах,
как рыбы,
встают поперек
горла.

Иосиф Бродский.

Рыбы не льют слезы
Рыба, плывущая против течения, становится драконом.
(с) китайская пословица

Тай затеплил в фонарике язычок огня и пошел к императорским прудам.
Ему казалось, что он разучился спать, а, может, никогда и не умел. С тех пор, как принц назначил Тая смотрителем золотых рыбок, целые дни он вынужден сидеть у главного пруда, заросшего розовыми и белыми лотосами, и приманивать рыбок.
Рыбки должны в любой момент, когда захочется членам императорской фамилии и их гостям, выпрыгнуть из воды от восхищения великолепием венценосных и прочих посетителей. И совершать свои прыжки до тех пор, пока тугоумные люди не сформулируют желание, исполнение которого предписывалось рыбкам. 
Но волшебные забивались под уют широких листьев, пощипывая подводную зелень, а не бегали по государственным инстанциям и высоким домам, чтобы устроить выгодный брак или назначение на должность придворного архивиста.
Никто никогда не жаловался, что тайные желания не исполнялись. На то они и тайные. Тем более, принц, затеявший забаву «попроси у золотой рыбки желание» пресекал на корню сомнения, иногда самым жестоким образом, лишая своего общества. Некоторым такое наказание казалось страшнее отлучения от двора и даже ссылки за пределы государства.
Причем, приманивать рыбок  запрещалось посредством корма. Изысканным взорам знати претили голодные рты, хватающие сухой и живой, копошащийся мотыль. Мелкие красные червячки заставляли нежных дам падать в обморок, за что и поплатился прежний смотритель.
Поэтому Тай кормил голодных рыбок при первых признаках их нервозности, почти круглосуточно находясь у прудов. А возле центрального, куда обычно приходили гости, приучил приплывать красно и желто золотые изящные тельца на шевеление пальцев в воде или мановение павлиньего пера над ней. Такую утеху очень любили дамы и фавориты, ложась на мостки, выгодно выставляя попки и демонстрируя изящные жесты с красивым пером в руках.
Тай стоял в сторонке, под шатром ивы, готовый по первому сигналу предоставить новое перо вместо уплывшего. Чаще всего, в холодные дни, смотрителю приходилось ложиться на мраморный бордюр пруда, запустив в воду руку по плечо, чтобы приманить пальцами самых крупных рыб, обитающих на дне.
Сановники и их подопечные верили, что крупная золотая рыба точнее и быстрее исполнит их желания.
Тай сомневался. Ни одного его желания рыбки, с которыми он поневоле сроднился, не исполнили.
Даже зимой вода в пруду была приятной, потому что на дне били теплые ключи. Но спустя несколько минут Таю приходилось стряхивать с длинного широкого рукава сосульки, глядя, как в то же время барышни вынимают их меховых муфт розовые теплые пальчики, прикасаются к щекам кавалеров, уронивших особо пикантную остроту о реализации желаний.
И только принц Теан, редко бывший на представлениях, мимоходом ронял на озябшего парнишку свой меховой плащ, указывая, что холод не причина для ухода с рабочего места.   
Но принц после пятнадцатилетия редко интересовался золотыми рыбками, потому что и так все его желания исполнялись венценосным отцом и многочисленными любовниками и любовницами.
А до этого часто приходил ночами смотреть, как Тай играет с рыбками, забредя по пояс в заросли лотосов, подняв изящный фонарик над водой. Рыбки, от мала и до велика, выпрыгивали из воды, как бабочки на огонь.
Малочисленные зрители, прознавшие о необыкновенной забаве, тихонечко сидели в тенях деревьев, окружающих пруды. И только принц мог нарушить хрупкое равновесие между небом и водой, подзывая к себе Тая, чтобы перейти к следующему пруду.
Тай шел слегка позади, чтобы ненароком не намочить длинные одежды принца, улыбаясь про себя, что рыбки везде одинаковые и даже могут быть одни и те же. Каскад императорских прудов, числом девять, спускался до океана. Говорят, в последнем, нижнем пруду, смешивалась пресная вода с горного ледника, питающего реки, императорский дворец и сад  -  и соленая морская.
Там, в подводной пещере, жил водяной дракон, которого никто не видел, но именно он вызывал землетрясения на всем архипелаге.

Тай, позевывая, кутаясь в теплый халат сверху обычного шелкового, не отрывал взгляда от теплого огонька фонарика. Поэтому едва не поскользнулся на покрытой первым ледком луже на каменных плитках при входе в императорский павильон. Громкое имя носил трехстеночный навес, выходящий четвертой стороной – тяжелой парчовой занавесью - на верхний пруд каскада. Подновляли бамбуковое сооружение только снаружи, маскируя стены вечнозеленым плющом.
Внутри ткани, выцветшие, все еще хорошо защищали от ветра. И на кушетке, покрытой когда-то роскошным покрывалом с вышитыми шестнадцатилепестковыми хризантемами – для принца Теана, все еще было уютней, чем снаружи, когда ветры первых чисел третьего месяца осени заставляли морщиться даже румяных здоровяков из дворцовой гвардии.
Вот и сейчас очередной наряд прошел мимо, скосив насмешливые глаза на затеплившийся светлячком павильон.
Смотритель на страже, как и они. Но вряд ли принц соизволит покинуть жаркую спальню в ненастную ночь.
Тай тщательно задернул полог, устроился на кушетке, поджав ноги. Он знал, что рыбки, привлеченные светом лампы, будут толпиться у ступенек, в любой момент он может опустить руку в воду, и они будут тыкаться в его ладонь тупыми мордочками, а самые веселые – хватать пальцы беззубыми ртами.
В любой момент. Хотя принц давно забыл о ночных забавах. И незаметные зрители перестали приходить в надежде увидеть непозволительные отношения принца с простолюдином. Или услышать хотя бы эхо сокровенных желаний Теана.
Надежно пристроив книгу под подушкой, Тай все же отодвинул занавес, чтобы осмотреть пруд на случай, если невзначай задремлет над поучительными историями, утащенными из дворцовой библиотеки.
Рыбы, собравшиеся на свет, гоняли носами желтые ивовые и красные кленовые листья, опавшие за пару часов. Завтра служители парка их уберут, а пока разноцветью радовались и Тай, и рыбы. Лотосы уже отцвели, в воде тяжело покачивались только зеленые «блюдца», на которые иногда запрыгивали особенно азартные мальки.
И вдруг в темном углу пруда Тай заметил крупную незнакомую рыбину. Он без сожаления покинул теплую защиту павильона и понес фонарь туда, где мягким серебром и золотом сияли  пятна на ее спине.
Смотритель прудов наперечет знал всех взрослых особей. Наверняка эта золотая рыбка появилась из океана. Но как смогла она взобраться наверх по каскаду? Девять прудов, верхний из которых находится на высоте почти пятисот метров над уровнем океана, конечно, соединялись пологими водопадами, но Таю сложно было представить, как смог бы проделать такой путь даже человек, а не маленькая рыбка.
Впрочем, рыбка оказалась не такой уж маленькой.
И самой прекрасной даже в полутьме. Чешуя на ней была крупной, а на боках сверкало по гладкой зеркальной пластине.
Тем не менее, ее нельзя было обозначить как зеркального карпа. Да и длинный вуалеподобный хвост, переливающийся червонным золотом, явно свидетельствовал о ее принадлежности к золотым рыбкам.
Тай провел над водой фонарем и позвал ее:
- Хочешь, я тебе сказку почитаю?
И уверенно пошел в направлении павильона, будучи уверен, что, как и все глупые рыбы, она поплывет следом за светом фонаря.
И ничуть не удивился, увидев ее, выбравшуюся на ступеньку рядом с кушеткой.
Тай открыл книгу и  начал читать первую попавшуюся сказку.
*
Тай уселся на кушетке, взял в руки книгу старинных сказаний – и уставился на случайно открывшуюся страницу, не веря своим глазам. Не один раз читал книгу, но эту сказку видел впервые. Ровный, классический почерк писца старательно выводил строки, изящно вычерчивая заглавные буквы.
Тай не раз читал этот затрепанный десятками рук и глаз том, но сказка о Золотой рыбке попалась ему впервые.
- Это знак? – спросил он новую Рыбку, не ожидая ответа. – Сегодня будет новая сказка в честь твоего появления в императорском пруду.
Рыбка распластала яркие перышки по ступеньке, наполовину залитой водой. Ее выпуклые глаза неожиданно фиолетового цвета с багровыми отсветами внимательно смотрели на чтеца.
- «Наследник императорского трона, среброволосый и лунноглазый, войдя в возраст, совершал традиционное путешествие по стране. Однажды он со свитой ехал берегом моря и увидел юношу»…
Тай сделал паузу. Ничего удивительного, что принц Теан похож на сказочного, ведь в роду правителей такая внешность указывает на чистоту крови.

Он никогда не забывал то утро.
Одиннадцатилетний Теан свернул с верхней дороги вдоль побережья на песчаный пляж, заинтересовавшись, чем занимаются местные дети после отлива. Утренний бриз трепал его длинные бесцветные волосы, распущенные, как велось у знати в отличие от простолюдинов, заплетающих  косы. Заря просвечивала пряди принца, и его лицо окружал ореол, как розовый перламутр только что вычищенной от моллюска раковины - редкую жемчужину.
Самым старшим рыбацким детям насчитывалось по одиннадцать лет. Но их возраст не был настоящим.
Когда рождается императорский наследник – никто из уже явившихся на архипелаге детей не должен быть старше, чтобы претендовать на трон, ибо неизвестно, сколько женщин могли понести от главы государства с первого дня его юношеских странствий.   
В день рождения Теана, как и предыдущих императоров, все дети от нуля до пятнадцати лет были названы новорожденными, матери символически прикладывали их к груди при стечении свидетелей, и в перепись населения внесли исправления.
Но в быту, особенно, при наборе в армию, регистрации браков, рождений новых детей и смертей указывался точный возраст.
Тай, например, отвечал на вопрос: «Родился за три года до рождения принца Теана».
Его не задевала незначительная разница в настоящем и номинальном возрасте, но его старший брат, которому в знаменательный день рождения императорского наследника оставалось совсем ничего до пятнадцатилетия, очень мучился, что в одночасье стал равен трем младшим братьям и новорожденной сестренке и вынужден был проживать еще столько же до своего официального совершеннолетия. Взрослый мужик, глава семьи и рыбацкой артели, отец двух детей не имел прав ни на имущество, ни на жену, ни на детей, пока принц Теан не вошел в возраст наследования.
Тай незлобиво подшучивал над ним, когда раз в году появлялся в родной деревне на праздник Дракона.

…Теан свернул на пляж, копыта его лошади оставляли на мокром песке четкие полулунные отпечатки, которые среди груд выброшенных щедрым океаном живых сокровищ выглядели инородно. Только не для Тая. В детстве он видел такие же, но ведущие из моря, и долго и бесполезно выспрашивал старших, бывают ли морские кони.
Для него чуть ли не с рождения не были тайной жизни и смерти водных существ, Тай с первого взгляда различал пол или отсутствие у них пола, а в одиннадцатилетнем возрасте на собственном опыте познал различие мужчины и женщины – и вдруг столкнулся с тайной, на которую так и не получил ответа.

И тут он увидел прекрасного юношу на прекрасном коне и уверился, что такое чудо могло явиться на заре из океана, чтобы властвовать страной и его сердцем.

Тай появился на свет на три года раньше Теана, он раньше него познал женщину и плотскую любовь, но при виде зари в его волосах пожелал служить и преклоняться.

Смотритель императорских прудов отвлекся от воспоминаний и вернулся к книге. Золотая рыбка терпеливо ждала, шевеля роскошным хвостом.

- «Принц увидел юношу, прекрасного и тонкого, как луч утренней зари на морских волнах. Среди остальных сборщиков сокровищ, выброшенных морем, он выделялся яркими глазами и волосами цвета мокрого песка»...

…В группе загорелых крепких детей мальчишка выделялся высоким ростом и светлыми волосами. Были бы на тон светлее – и можно подозревать в простолюдине императорскую кровь. Теан, как учили, запустил в него «крючок внимания» и осторожно потянул. Нужно было увидеть глаза.
Изящные лопатки напряглись, тонкая рука показалась из-за плеча, нервно потеребила косу и перебросила ее наперед. Остальные дети давно глазели на всадника, толкали друг друга локтями, перебрасывались восхищенными возгласами.
Казалось, заинтересовавший принца юноша боится обернуться. Робость, упрямство или интуиция?
Теан нахмурился и осторожно потянул «леску».
Голубизна глаз разбавлена молочным туманом почти до нужного цвета. Мягкий взгляд, свойственный женской линии императорской фамилии.
Наследник потянул воображаемую сияющую нить, легким поворотом руки намотал ее на ладонь, подтягивая к себе.
И гордо оглянулся на наставника, который кивком поощрил первый «улов» принца, когда Тай пошел за ним.
Необходимо держать мальчишку в поле зрения, чтобы избежать ненужных домыслов. Чтобы обезопасить линию наследования.

- «И юноша увидел принца, и понял, что судьбы их переплелись, как плети синей и зеленой  травы после шторма.
Позволил принц себя сопровождать, но сын рыбака был всего лишь незаменимой игрушкой для будущего правителя, изо всех сил и даже сверх них исполняя желания своего любимого господина.
И поэтому назвали желтоволосого юношу золотой рыбкой, и по возвращении во дворец повелел принц обитать ему в лучшем императорском пруду с прочими драгоценными рыбками, дозволив лишь пищу и вино вкушать на суше в его присутствии. И кормил его принц из собственных рук, никому не позволяя приблизиться к своей Золотой рыбке.
Однажды пришел сребросияющий – и увидел, что его замечательная игрушка и в самом деле превратилась в прекрасную волшебную рыбку».
*

Глава 3.
Внезапно Тая сотрясла дрожь. Легкие снежинки подчинялись порывам ночного ветра, разукрашивали хрупкими звездами умирающие листья деревьев, растворялись в теплой воде пруда. А на полу павильона не таяли.
Еще одна зима – третья в должности смотрителя золотых рыбок.
Первую Тай в порыве чувств даже не заметил, где-то в хвосте свиты принца, мечущегося по архипелагу. Что искал наследник в своем традиционном путешествии?
Принято было считать – своего дракона.
Его плавники, как крылья. Его гриву может заплести только достойный. Его избранник будет повелителем воды, земли и неба. Землетрясения, ветры и звездный дождь во власти любимого партнера дракона.

Будучи сыном рыбака, Тай с завистью смотрел на выпрыгивающих из воды пестрых рыб-бабочек, которым были доступны две стихии. Ему бы так: и плавать, и летать. Пока он только плавал – как рыбы, кальмары и дельфины. Пока он летал – мгновение – с самой высокой скалы до воды. В мечтах он становился голубой рыбкой с огненно-золотистыми плавниками, возносящими его в небо.
Свобода в стихиях.
Он предал свободу. И не только свою.
Заскучав на должности смотрителя императорских прудов с медлительными золотыми рыбками, Тай рассказал принцу о летучих.
Теан привык к исполнению желаний.
В одном из залов дворца, самом прохладном, связанном глубочайшим колодцем с подземными источниками из «подошвы мира» - основания архипелага, была устроена клетка для летающих рыб, изловленных рыбаками с трудом и даже жертвами с обоих сторон. Многие рыбы-бабочки погибли и продолжали погибать, взмывая из глубокого колодца, биясь о прутья клетки.
Тай плакал. Но придумал выход. Потолок над колодцем разобрали. И оставшиеся в живых пленницы смирились при виде неба и солнца. И даже размножались.
Когда Таю удавалось остаться в зале одному, он разрезал палец, всовывал руку между прутьев, и рыбки хватали капли крови на лету, усаживались на купол клетки и трещали перьями и хвостами.
Иногда плен становится желанным. Когда тебя поят своей кровью.

Тай задумчиво посмотрел на зеркальную рыбку, гостью, еще не ставшую пленницей.
- Дочитать сказку или сразу прогнать тебя назад в море, красавица, пока никто не увидел? – негромко спросил смотритель.
И вздрогнул, когда услышал ответ.
- Конечно, дочитай. И познакомь меня с красавицей.
Из тени павильона выступил принц.
Тай вскочил, чуть не уронив книгу, поспешно поклонился.
Принц небрежно держал между пальцев тонкое горлышко бутылки с темным душистым вином. Небрежная одежда Теана – мягкие домашние брюки и расстегнутая  рубашка не гармонировали с искусно уложенной прической: толстыми прядями белых волос, перевитых нитями розового и голубого жемчуга.
Принц заметил взгляд Тая.
- Неудачный прием.
«Неудачное свидание», - подумал Тай.
Поэтому из сладких грез спальни принц пришел к золотым рыбкам. За исполнением желания. Босиком, так спешил.
- Вы бы сели на кушетку, под одеяло, ваше высочество, - не поднимая глаз от ног наследника, предложил Тай.
Теан раздраженно втянул прохладный воздух сквозь зубы и  наступил горячей ступней на заледеневшую таеву. Погладил пальцами.
- Мы не обслуга. Воины всегда горячи, - заметил он. – Завтра же прикажу выдать тебе теплые тапки.
У Тая неожиданно вырвалось:
- Мне сестричка прислала носки на рыбьем меху. Спасибо, ваше высочество, я не нуждаюсь ни в чем.
- Мифический рыбий мех! – рассмеялся принц, тем не менее, усаживаясь на кушетку, поджав ноги, и роняя на нее смотрителя. – Никогда не видел.
Тай молча вынул из-под подушки скользкие гольфы, серебрящиеся в свете луны, помахал перед лицом принца и засунул их за пазуху.
- Потому что это уловки для простолюдинов, элите и так достаточно тепла из других источников. Одежду на рыбьем меху нужно согреть, а потом она сохраняет тепло лучше овечьей шерсти, особенно рядом с водой.
Тай аккуратно разгладил страницу и завершил чтение.
- «Однажды пришел сребросияющий – и увидел, что его замечательная игрушка и в самом деле превратилась в прекрасную волшебную рыбку. Принц обрадовался – теперь никуда не денется прекрасный юноша, никто и никогда не соблазнит его. Но проходили дни, и золотой рыб начал задыхаться в ограниченном пространстве пруда. Он вновь превратился в человека и упал у ног принца, готовый выполнить все его желания, как человек. Но кожа его высыхала быстрее, чем мог он удовлетворить властителя. Жесткая чешуя спадала с него, раздирая до крови. Губы трескались, раскрываясь  сухими стручками, раня прикосновениями тело принца. Не любовными были объятия, окрашивая воду кровью и отравляя золотых рыбок, даже лотосы стали багровыми и начали хватать насекомых на лету. Столкнул принц желанного в воду, утопил, и он снова стал золотой рыбкой».
Тай не выдержал, попытался сглотнуть несуществующую слюну. Теан молча приложил к его губам бутылку, Тай поперхнулся от неожиданности, и вино пролилось на подбородок и шею.
- « Не нашел принц выхода иначе, как самому превратиться в золотую рыбку. И уплыли они вдвоем в море».
Кто из них прочитал завершающую строку?
Принц. Наизусть. Он не мог видеть страницу  книги.
Холодный глоток вина превратился в горячий – внутри.
Теан полез за пазуху смотрителю, правда, счел нужным пояснить:
- Давай проверим, насколько правы  мифы.
Прохладная рука принца невзначай зацепила сосок Тая.
Между прочим.
Снова, случайно, как в ту памятную ночь у костра, когда рыбацкий сын рассказывал своему властителю о своем первом сексуальном опыте.
Теан вынул серебристые чехлы и преувеличенно внимательно рассмотрел их.
Тай молча отобрал один носок и натянул на руку принцу.
- Тепло, - удивленно отметил тот и наклонился со вторым к Теану.
Тай опередил высочество и быстро натянул носки на свои ноги.
Снежинки летели, хрустящие листья кружились в воде, золотые рыбки убрались поглубже к теплым струям.
Только гостья с интересом взирала фиолетовыми глазами на двух юношей, которые никак не могли поделить голоса.
Тай нашел выход из смущающей его ситуации.
- Вот чудесная рыбка, навестила нас сегодня. Я уверен, что она преодолела наши водоскаты – из моря.
- Наверное, это будущий партнер нашего дракона, - улыбнулся Теан. – Наверняка лучший, чем я. Ты же знаешь, что на днях мне предстоит испытание.
- Эта рыбка – девочка.
- Ты уверен?
Тай улыбается.
- Красота не зависит от пола.
Вот почему принц нервничает. Редко-редко, но бывало в прошлом: наследник не выживал после приношения дракону. Может, дракон предпочитает женщин?

Тай опустился на колени над прудом. Рыбка доверчиво заплыла в подставленные снизу ковшиком его ладони.
Теан повторил его движение и принял рыбку в свои, прикоснувшись кончиками пальцев к пальцам. И вынул рыбку из воды, не обращая внимания на трепыхание. Отбросил движением бедра Тая, неосознанно кинувшегося на помощь.
Смотритель затих, глядя, как властитель всматривается в зеркальный бок удивительной рыбки.
Теан видит: как жемчужные нити в его волосах рассыпаются, слезы катятся из глаз, как драгоценные бусины, а громадные перепончатые лапы вынимают из груди сердце, дымящееся кровью…И только тогда понимает, что лицо – Тая…
А ведь он пожелал…
Теан роняет золотую рыбку в воду, пытается преодолеть предсказание, запускает руку в волосы.
Сияющие жемчужины стекают по длинным, распускающимся прядям, по телу, подпрыгивают на облицовке пруда, беззвучно капают в воду.
Тай подхватывает свой фонарик, спрыгивает в пруд, пытается одной рукой подхватить драгоценности. Нашарить их на дне пруда трудно, а завтра в иле будет почти невозможно.
Смотритель пускает плавучий фонарик на воду и все же пытается разглядеть: если розовое еще заметно в чистой воде, то голубые бусины неразличимы.
Тай потрясен, сам не зная, чем.
Зеркальная гостья плавает вокруг, а потом вынимает со дна жемчужину и вкладывает в ладонь принца. И тот успокаивается, а ведь секунду назад был взбешен.
Тай.
Безусловная преданность и тихое послушание. Почтительность.
Теан мечтал. Задорный огонек в глазах, тот, на первом берегу. Насмешка, резкость, та, у первого костра.
Чтобы рванул за руку на себя, засмеялся в лицо, обернул своей длиннющей косой шею – придушил, как котенка.
Хотя что противопоставит воин книгочею?
Разве что сказку, написанную на старинных листах и старинными чернилами. Вклеенную тайком в книгу, которую он читает чаще других.
*
Глава 4
Теан силой вытаскивает Тая из воды.
- Завтра эти пруды процедят через сито. А гостья наша прекрасна. И я распоряжусь закрыть нижний сток частой решеткой, чтобы она не уплыла в море. Пока не исполнит мое желание, - губы принца дрожат.
Тай трясется всем телом. Ночь перевалила за середину, предутренний ветер выстуживает парк.
- Раздевайся. Пока завернешься в покрывало.
Тай медлит. Под халатами у него нет нижнего белья.
Принц срывает с него одежду, мельком обнимая взглядом бледную кожу, изящную фигуру, неожиданно широкие плечи и развитые мускулы, каких не видел у того мальчика, который с берега ушел за ним, не простившись с родными, ничего не объясняя.
Четыре года назад. Ровно четыре.

В лесу их застал немилосердный ливень, какие бывают только в начале третьего месяца осени. Когда дракон забывает: то ли снег, то ли дождь наслать на архипелаг- империю Орхо.
…Капли свисают прозрачными грушками с широких листьев, не торопясь упасть и разделить судьбу с размокшей землей. Стихия в стихию – так естественно, но так нежеланно. Умеющий летать не желает ползать по земле. Порождения огня и ветра медлят с превращением, хотя знают, что вернутся в небеса.
Воины свиты  сакрально вспоминают всех предков дождя, подразумевая дракона, разбивают бивак на поляне, между мокрыми, хоть выжимай, кронами осенних деревьев…
Тай, не пришедшийся происхождением ни одной группе, молча скакал в арьегарде на выданной наставником принца тихой запасной лошадке. Он уже успел освободить ее от своего нетяжелого тела. Нашел заросли паутинника. Его листья, как и шелковые сети живущих в ветках пауков, отталкивают влагу, под ними всегда сухо.
Тай затеплил крохотный костерок, развесил по веткам одежду, извинившись перед хозяевами, а пауки споро обследовали мокрые штаны и рубашку на предмет починить. Обнаружили свежие латки  -  и спокойно завернулись в свои сухие коконы.
Тай забился голышом под куст на слой прошлогодних кружевных листьев.
- И почему  только ты нашел паутинник? – в скромное убежище Тая заглянул принц. – Ты ведь рыбак.
- Я много читаю, поэтому знаю не только о море. Вряд ли вся свита поместится под несколькими кустами, - насмешливо сказал Тай. -  Если хотите побыстрее согреться, ваше высочество, залазьте сюда, только мокрое снимите. Паутинник не любит воду. Почему вам не предложили зонтик или непромокаемую накидку?
Одиннадцатилетний мальчишка, волею судьбы оказавшийся наследником островной империи, но замерзший, как простолюдин, быстро разоблачился, поясняя на ходу – гордым тоном:
- Я воин! Я должен нести обязанности и тяготы воинской службы!
И юркнул под защиту кустов, поближе к опасному сопернику, как внятно объяснил ему наставник.
« Он слишком похож на твою мать, Теан. Если ты не перенесешь посвящения Дракону»…- многозначительно пояснил учитель. «А не проще убить?» – поинтересовался принц. – «А судьба? – мрачно ответил наставник – Учиться нужно.  Стань лучшим ».
Тай рассматривал крепкого на удивление мальчишку. Никогда не думал, что к одиннадцати годам элитный ребенок с темно-золотистой кожей и белыми, почти прозрачными волосами, может приобрести  такую мускулатуру, не занимаясь физической работой. Ведь в природе контрасты, если не подкрепляются смертельным жалом, острыми зубами или силой – только привлекают внимание хищников.
Красивым мужчиной станет их будущий император.
Принц и простолюдин рассматривали друг друга с интересом, как изучают картину или статуэтку.
- Ты ничего, - бесхитростно произнес принц, оценив Тая ниже пояса. – Мне до сих пор секс не разрешен. Я знаю, ты старше меня. Скажи, а чем отличается мужская любовь от женской?
Тай смутился.  Никто и никогда не задавал ему подобных вопросов: не принято. Но не ответить властителю нельзя, даже если понимаешь, что он провоцирует.
- Я не могу сравнивать, ваше высочество.
- Теан, - перебил принц. – Называй меня по имени, когда никто не слышит.
- Вас и тех, кто рядом, слышат всегда, ваше высочество, - продолжил Тай. – У меня нет опыта сравнения.
- Но опыт с женщиной у тебя есть? Расскажи мне.
Тай перекатился на живот, подбросил сухих веток в огонь.
- Это было давно. Мне было одиннадцать.  Не такие, как сейчас, на три года раньше. Начался шторм, я с трудом добрался до суши, вытащил лодку. Молнии плавили мокрый песок, ветер забивал уши, поэтому я не сразу понял, что мне помогают. Моя соседка. Девушка старше на год, может, два.
Был такой же ливень, как сегодня. Мы заползли под перевернутую лодку и пытались согреться, прижимаясь друг к другу. Чтобы добраться до деревни и не быть убитым громовыми стрелами дракона, не могло быть и речи.
Мы пытались согреться. Прижимались друг к другу, стискивали в объятиях. Все получилось естественно. Для этого у мужчины существует выпуклый орган, который с удовольствием проникает в принимающий орган женщины.
Принц возмутился:
- Уж не считаешь меня идиотом, не знающим анатомии? Конечно, мне больше нравятся воинские науки, но…
Он подкатился по сухому лиственному подстилу к Таю.
- Покажи, как ты ласкал ее.
- Ваше высочество, ласки были обоюдными…

На властный окрик наследника сбегаются стражи. Их капитан ориентируется быстрее и закутывает в свой плащ голого смотрителя прудов.
- Договорим в моих покоях, - властно распоряжается Теан.
Тай тихо, но уверенно противоречит:
- У нас гостья, ей будет грустно и одиноко. Вы напугали ее, ваше высочество. Я не могу уйти. Если бы вы распорядились о жаровне, было бы достаточно…

Давно павильон у пруда не был ярко освещен и обогрет. Так тепло и светло у прудов бывает несколько раз в году: в дни рождений членов императорской семьи, праздника Дракона и приемов особо важных послов.
Среди деревьев то и дело  вспыхивают изящные фонарики, расписанные лучшими мастерами, мелькают разнаряженные дамы, кавалеры, не уступающие им в изысканности причесок и макияжа, разве что некоторые, не взирая на холод, надели шелковые халаты на голое тело, кичась безупречностью фигуры. Среди них и фаворит принца – Орхо, наследник одной из Первых семей, по имени которой назван архипелаг.
Будучи из элиты аристократов, он склонился перед прекрасным наследником императора, хотя сам воин не из последних.

Теан не ожидал, что после его командирского рыка начнется такой ночной фестиваль. Не привык еще.
Снизу от девятого, последнего пруда в каскаде, доносятся шумы инструментов, с помощью которых устанавливают частую решетку.

Принц силой загнал смотрителя на кушетку.
Тай уселся на нее с ногами -  в чулках на рыбьем меху, кутаясь в чужую накидку. И закрыл бы от ужаса глаза, если бы не беспокойство за подопечных и рыбку-гостью, которых взбудоражил тарарам, поднятый ни с того, ни с сего. Подумаешь, принц себе прическу разломал.
Но зеркальная рыбка с фиолетовыми глазами не забилась в тихий угол, а по-прежнему полоскала воду хвостом на предпоследней ступеньке.
«Она явно волшебная. Попросить ее о чем-нибудь?» - подумал Тай и устыдился своего намерения.
Принц бесился.  Он намеревался провести ночь перед испытанием в беседе с Таем. Не то, чтобы боялся будущего. Он не верил в Дракона.
Уверенность в чистоте крови была, конечно, покрепче уверенности в собственных силах и умениях, но от книгочея – редкостной жемчужины, выросшей среди простолюдинов, Теан хотел получить если не неизвестные ему сведения, то хотя бы слова поддержки. От безусловно верного ему человека, преклоняющегося перед ним искреннее отца и матери.
А если совсем честно – принцу важна была реакция на его сказку.
И вот! Планируя тихую ночь, Теан поднял на ноги дворец, двор. И все из-за невзначай заплывшей посторонней рыбки! Она, безусловно, красивее всех виденных ранее, но как не вовремя! И желание принца обернула в страшное кровавое предсказание!
Хорошо, что Тай сидит во дворце и парке, привязанный к книгохранилищу и рыбкам. Разве может ему угрожать Дракон, которого и вовсе, наверное, не существует?
А землетрясения и прочие стихийные бедствия порождены природными силами, которые хозяйничают на всей большой Земле.

Поднялся весь двор. Конечно, их императорские величества не сочли нужным появиться, но наставник уже стоял поодаль, в тени, и Теан чувствовал его осуждающий взгляд.
Медитация не удалась, любовная игра с Орхо или прочими любимцами не заинтересовала.
Воин в Теане дрогнул.
Наверное, поведение наследника огорчило не только учителя.
Парикмахеры паниковали, ползая вокруг пруда на коленях, представляя, что утром придется заново укладывать волосы принца для представления Дракону. А где в кратчайший срок набрать столько безупречных жемчужин, как те, что упокоились на дне пруда, в расщелинах каменной облицовки, в траве, вторично зазеленевшей при наступлении холодов после жаркого лета?
«Вторая волна», называют такую зелень на Орхо.

Когда в павильон, готовый вот-вот загореться от неожиданности, внесли третью жаровню, груду мехов, среди которых были ирбисовые и мягчайшие ягнячьи, принц потерял терпение. Он выдернул поднос с вином и закусками из рук прислуги, жестом подозвал к себе наставника и тихо попросил:
- Уберите всех.

В парке затих последний дамский писк и погас последний фонарик.
Теан разворошил груду теплой одежды и рассмеялся:
- Хотя бы одни штаны принесли!
Тай сполз с кушетки и выбрал длинный  теплый халат.
- Я не стесняюсь вас, ваше величество. Ведь мы оба мужчины.
Он преувеличенно медленно (компенсируя собственную растерянность при виде толпы свидетелей) стащил с себя меховой плащ капитана дворцовой стражи, аккуратно сложил его, встряхнул и осмотрел со всех сторон выбранный халат.
Белое, как бы алебастровое тело, бесстыдно просвечивалось луной.
Правда, Тай повернулся к принцу спиной.
Но принц не смог удержаться, чтобы не воображать себе, насколько активным было или не было мужское достоинство смотрителя золотых рыбок, исполняющих желания. В заинтересованности своего члена принц был уверен. И ругал себя последними словами.
Запахнув и туго перевязав халат, Тай отодвинул меха подальше от жаровен, затем покрыл ими кушетку, шкуру ирбиса бросил под босые ноги принцу.
Невозмутимое лицо смотрителя сбивало Теана с толку.
Тай застыл перед властителем с двусторонней пушистой накидкой, не решаясь прикоснуться к его плечам. Ведь высочество так и остался в легкой распахнутой рубашке, ему казалось, что кожа горит.
А снег становился все гуще. И занавес к пруду был распахнут.
Морозные узоры не таяли уже на лотосовых листьях, у тонких стенок павильона потихоньку нарастали пушистые снежные валики.
Принц криво усмехнулся, повернулся спиной к человеку, чье тепло хотел ощутить этой ночью. А получил тепло звериной шкуры. И поступил, как хотел – поделился своим теплом.
Они сидели рядом под одной накидкой, пили подогретое совершенно варварским способом на жаровне вино. Ломая ногти, очищали каштаны, лопнувшие на древесных углях – и ни один не обжегся, таская каштаны из огня.
Теан в растрескавшейся кожуре находил повод для шуток в скабрезной воинской манере.
Тай поддерживал его ассоциации солеными рыбацкими анекдотами, запас которых пополнял во время каждого визита в родную семью.
Рыбка смотрела из воды на смеющихся мальчишек и улыбалась, как могут только рыбы, которые не плачут. Волшебные рыбы, исполняющие все желания, кроме собственных.

- Она нас подслушивает. Хорошо, что рыбы не умеют говорить, - сказал Теан.
- Они умеют. Только не все умеют слушать.
Тай спустился к воде и протянул виноградину гостье. Теан снисходительно усмехнулся, но рыбка взяла угощение, раздавила его ртом, сладкий сок заклубился в воде.
Захмелевший Теан нахмурился и дернул Тая к себе. От неожиданности тот поскользнулся  на снежной пороше и повалился спиной в объятия принца.
- Я хотел спросить, как ты понимаешь сказку, - спросил Теан, отвернувшись, как будто Тай мог увидеть заинтересованное выражение его лица.
Смотритель замер. Выбираться из рук властителя после того, как посидели под одной накидкой, распили бутылочку, пошутили. Не сочтет ли принц обидой?
Ведь перед сложным испытанием он пришел не к родителям, не к наставнику, не к фавориту – к простому смотрителю прудов – рыбьему пастуху, как презрительно называли его аристократы.
Наверное, потому, что Тай никто. Ему можно пожаловаться, как стене в тренировочном зале, как дубу на детской площадке. Перед ним не нужно притворяться.
Сила и гордость перед такими безмолвными никуда не денутся. Никакого ущерба достоинству.
«Я никто. Но я могу поддержать. Поговорить? Соврать? Притвориться? Поддаться?»
Тай укладывает голову на плечо принцу. Их волосы смешиваются, как песок и морская пена.
- Принц из сказки деспот. Он решил, что власть над телом по умолчанию дает власть над душой.
- А Золотая рыбка? – теплое дыхание принца шевелит над ухом выбившиеся из косы волосы Тая.
- Трудно перечить тому, кого считаешь выше себя.
Теан выпускает своего смотрителя из объятий, внимательно вглядывается в туманные голубые глаза. Хочется взять мокрую тряпочку и протереть их, как запотевшее окно.  Материнские глаза бесят, таевы – вызывают желание зажечь в них солнце, чтобы разогнать туман.
- Но ведь в конце принц из любви превратился, чтобы уйти с золотой рыбкой.
- Из любви? Он не смог отпустить свою собственность. А еще – захотел свободы. Для себя лично.
Тай огорчается. Он не хотел сделать больно.
Теан пытается ответить и трогательно шлепает губами. Беззвучно. Как рыба.
Из тени выступает Орхо. Красивый, мужественный даже в домашней одежде, как будто меч всегда в его руке. Склоняется, обувая принца в домашние туфли. Голосу, которому внимают на певческих праздниках тысячи, не хочется перечить.
- Ваше высочество, завтра у нас всех трудный день.
*
5 глава
Уздечка в руке Тая мокрая от пота. Он нервничает. Изящный конь, мощный, но спокойный, вовсе не похож на смирную лошадку, на которой  в первый и последний раз в жизни ему пришлось сопровождать свиту одиннадцатилетнего принца.
Золотая полоска горизонта  расширяется, выстреливает первый зеленый луч. И выплывает сонный бок громадного солнца. Он еще не слепит, как будто любовник Океан заморил его яркую ярость, охладил до следующей ночи.
Изощренный слух рыбацкого сына улавливает всхлипывания воды под уверенным движением сильного тела к берегу.
Из воды выходит конь. Сияющие фиолетовые глаза, бархатные, как самая сладкая полночь, черные ноздри мощно раздуваются. Черно-розовые губы. Таких идеальных коней не бывает. Длинная, до бабок на стройных ногах черная грива, такой же длинный хвост изливают потоки воды, замывая отпечатки копыт.
Так вот кто выходил на сушу, взбаламучивая воображение маленького книгочея следами на мокром песке!
Восхищенный вздох, который сначала кажется Таю эхом собственного голоса, двоится. С трудом отвлекшись от созерцания прекрасного существа, он видит рядом принца, протягивающего руки к чуду.
И чудо идет к нему в руки, укладывая голову на его плечо.
Они слитным движением, оба, нагие, вспрыгивают на спины своим коням. Корпус к корпусу. Плечо к плечу.
Горная речка, гремящая льдинами сверху и каменными перекатами на всем протяжении, впадающая в море – с левой стороны.
Тай будто разъединился и смотрит сверху. Высочайшая вершина главного- императорского острова архипелага падает ему под ноги, как высокогорному орлу. Или летучей рыбке, преодолевшей земное тяготение.
Вершина белая, снежно-ледяная, как на иголку надели ватное облако.
Слева – речка. Справа – рукотворный каскад императорских прудов.
На самом деле, они многими километрами разделены.
Тай смеется во сне, оглядываясь на принца. Неужели Теан не понимает, что сон соединил их вместе, поставил рядом, как всадник всадника?
Иначе бы Тай никогда не решился пришпорить коня, посылая его вперед, чтобы опередить принца.
Они мчались бок о бок между двумя вдруг сжавшими пространство водными потоками, так же слитно развернулись от внезапной отвесной скалы – и помчались назад, к морю.
Серебряно-черный скакун Теана насмешливо косился назад. Не на коня, на Тая. Всматривался в его глаза.
Вбурив пенный прибой, въехав до колен, оба всадника повернули назад. И Тай не сдержал своего возмущенного коня – да и самого себя. Они с размаху наехали на элитников.
От удара покатились кони, а сзади – всадники, едва избежав мощных копыт.
Мокрая коса била Тая по коленям, поэтому он схватил ее и обернул вокруг шеи принца. Чтобы никуда. Чтобы никто. Чтобы – мой.
Он младше, но воин. И все же от неожиданной от книгочея наглости растерялся.

Они покатились по песку, оборачиваясь волосами, чувствами…
Разодрать губы до крови поцелуем.
Бешеное сопротивление.
Откуда взялись силы прижать маленького воина к мокрому песку? Наверное, потому что даже во сне Тай помнит, что принц младше, вопреки обычаям.
Все силы поглощаются сопротивлением, но сдержаться невозможно. Пальцы уходят в тело, как в мокрый песок. Под ногти забивается кварцевая крошка, болью приподнимая ногтевые пластины, а потом смачивается горячим.
Кровь.
Теан всхлипывает, стонет, рвется навстречу, кусает партнеру губы, щеки, уши, стремится прокусить горло. Не человек, а звереныш. Обхватывает сильными руками. Он воин, он намного сильнее, хоть и младше. Почему поддается? Потому что первым, прикоснувшимся  к его обнаженной коже, не с утилитарной целью, как мама и няньки, а по просьбе сделать приятное – тогда под кустом паутинника –  был Тай?
Наследник нетерпелив. Отрицательное качество, которое, осознав, пытается сдерживать, загнать внутрь, не показывать никому – изо всех сил. Знают о нем  только наставник и Тай. Поэтому страшно: нельзя знать о слабостях властителей.
Страшно и сладко. Песок усиливает трение пальцев внутри. Больно, наверное. Наверное, ему так хочется. Он знает, что кровью обливается таево сердце. Насилие не для него.

Кони стоят над ними. Отдельно. Они такие же чужие друг другу, как Тай и Теан. Как разные стихии.
Собирается гроза.

Смотритель прудов усилием выдирает себя из сна. Осознает, что пальцы липкие. На них – кровь.
А на теле черные мокрые пряди чужих длинных волос, укутывающие с головы до ног лежащего рядом.

Тай, не веря себе, слизывает красное на пальцах. Соленое. И кровью пахнет.
Лежащий рядом со стороны пруда -  на кушетке -  в зыбком свете пред-утра неузнаваем.
Мокрый от растаявшего первого снега занавес приоткрыт, света недостаточно.
Волосы. Длинные до пят. Черные. Мокрые.
Тай спускает ноги с противоположной стороны кушетки – от стены. Осторожно пробирается вдоль нее, стараясь не оглядываться на кушетку, и полощет пальцы в теплой воде.
Внутреннее чувство времени подсказывает, что пару десятков минут еще можно урвать у дворцового расписания, перед тем, как появятся чистильщики спускать пруд и выискивать жемчуг на дне.
Второй случай за три года его работы смотрителем. Пастухом золотых рыбок. Одна из фавориток уронила драгоценную заколку – а смотритель  со своими рыбками не смог ее сразу найти.

Тай вернулся в павильон в надежде, что сон растаял. Но окутанное черными волосами существо осталось на месте и, кажется, плакало.
Смотритель сначала проверил своих рыбок.
Сердце трепыхалось.
Сел рядом с изящным телом, с головы до ног укутанным черными волосами.
- Ты меня извини, если обидел. Кровь…
«Возьми меня полностью, если начал» - прозвучало в голове. – «Я твоя рыбка».
 Знакомое. Как будто еще вчера говорили.
Тай сгреб волосы с незнакомого лица.
- Ох, милая! Ты же совсем девочка!
Тяжелые пряди волос соскользнули с неподвижного тела, чуть тронутые рукой. Маленькие холмики грудей с прозрачными икринками сосков. Стыдливо сдвинутые ноги – наискосок, одна согнутая в колене.
- Прости. Я не хотел…
«Ты хотел, но не меня. А я хотела тебя. И обижусь, если не закончишь прорыв. Я хочу. И ты захочешь».
« Почему ты говоришь внутри меня?»
« У нас нет речевого аппарата. Разве так общаться не проще?
Таю захотелось плакать. Еще раз никак не любовь.
Оно звало.
Тай вздохнул, чувствуя, что никто не заставляет.
Кем бы ни была Гостья – золотая панцирная рыбка – она не принуждала, она ждала.
И она была прекрасна, хотя мало похожа на человека. Разве количество конечностей  - вполне человеческих - совпадало.
Слишком широко расставленные фиолетовые глаза с красными зрачками. Большие губы. Ушей нет.

Тай не стал ласкать шею Золотой рыбки, избегая наткнуться  на жаберные щели.
Ее тело было прекрасно. Только ниже пупка…
Рыбка тихо засмеялась внутри таевой головы.
«Я гермафродит. И ты стал первым нарушителем моей девственности с обеих сторон. Может, сделаешь мне не только больно, но и приятно? А я постараюсь помочь тебе. Ведь судьба принца тебе не безразлична? А ему завтра в гости…К дракону».
« Разве ты сможешь выполнить мое желание? Ты же не золотая рыбка?»
« А если я никто?»
Тай сел рядом на кушетке. Внутри работали часы, отбивая секунды.
Девочка, обычная девочка, не больше девяти ей. Кто ее подсунул смотрителю прудов, чтобы скомпрометировать? Орхо?
Тай поднял гостью, усадил на колени. Дождевое облако черных волос окутало их. Она, Тай предпочел думать, что она, наделась на его возбужденный сном член, вскрикнула чайкой, задвигалась. Жар и бесконечная жаркая длиннота.
Тай читал про этот отрезок времени, который даруется редким людям.
Длиннота.
Он готов был умереть сразу же после этого ощущения. И знал, что его золотая рыбка разделяет его чувства.
Тай попытался обернуть себя влажными прядями, уткнувшись носом в ямочку между ключицами, которые все же были, хотя чем-то отличались, о чем Тай не хотел думать.
Красивая. Нежная. Почему-то хочет его. Из-за одной сказки?
Как Ильма – из-за одной грозы под лодкой. Потом они встречались – не один раз. Если бы Тай не ушел  за наследником империи, был бы в свои реальные восемнадцать давно женатым, отцом по меньшей мере двоих детей.

Тай отвлекся на шаги за павильоном, попытался накинуть покрывало на девушку – и обнаружил, что на кушетке только мокрое пятно, слегка расцвеченное кровью.
«Мы теплокровные животные, как люди».
На верхней ступеньке слабо шевелила плавниками Гостья.
Тай перед тем, как запахнуть халат, обнаружил несомненные признаки совокупления – или поллюции. Ранее воображаемыми контактами он не страдал.
Пришли работники процеживать ил в поисках драгоценностей.
Стало не до личных переживаний.
Тай, стоя в уходящей воде, аккуратно вылавливал руками рыбок и переправлял их в нижележащий пруд.
Рыбка с фиолетовыми глазами одной из первых перемахнула через водозапорный механизм и исчезла под лотосовыми листьями.
Тай спас всех до последнего малька  и корешка лотоса, перемазался в иле и ушел в подсобные  помещения дворца, где была его комната – приводить себя в порядок. Что принцу предстоит испытание драконом,  он за хлопотами забыл.
И не вспомнил, если бы в его умывальню, где он грелся в ванне с горячей водой, не пришел наставник принца.
- Не смей высовываться  дальше парка, - сказал он.
А потом его почтил визитом фаворит принца Орхо.
Молча постоял в дверях и ушел.
Тай занервничал. Он достал подзорную трубу, купленную по случаю, наскоро оделся, не забыв штаны, и сбежал вниз  на самый нижний пруд  каскада, нависший над морем.

Вот уж когда порадовался, что каменную стену, по его настоянию сооружаемую для защиты пруда с любимыми рыбками от северных ветров, не достроили.
За ней, внизу, на разлогом пляже начался ритуал посвящения Дракону наследника империи Орхо.
На заходе солнца пятнадцатилетний принц должен был уйти в море навстречу повелителю вод, омывающих архипелаг ста островов. И вернуться с благословением на правление.
Семьдесят лет не было ни смертоносных цунами, ни раздирающих землетрясений. Не падали с неба горячие звезды. И только однажды за это время Дракон забрал принца. Хорошо, что у дедушки Теана оказался на подходе младенец, благодаря которому мужское население архипелага резко помолодело. В результате отец Тая стал на четырнадцать лет младше, что всю жизнь забавляло матушку. 

Теан был прекрасен даже в маленьком круглом оке подзорной трубы.
Высокая башня из прозрачных волос была украшена тысячами разноцветных жемчужин, благоприятствующих путешествующим в море. Даже у самого бедного рыбака, даже у нищенствующего по собственной воле мудреца возле сердца на нитке болталась хотя бы самая малая жемчужина.
«Наши сердца – жемчуг. Наши кости – кораллы. Наши тела слепил Дракон из морских и земных животных».
Этот ритм отбивали руками собравшиеся на берегу тысячи людей, мысленно произнося слова ритуала.
В нем не было слов: «Возьми нашего наследника». Их должна была сказать императорская чета.
Их величества были прекрасны, но Тай передвинул визор на Теана. От него уже отошли и наставник, и Орхо.
Когда из волн показался длинногривый гнедой жеребец, Тай, следивший за конем с момента, когда его загнали в воду с самого ближнего атолла, затаил дыхание.
Принц скинул одежду.
Да, будущий правитель был прекрасен.
Нагое, чистое золотистое тело. Отягощенная жемчугом голова.
На гнедом жеребце, с которого стекали потоки воды.
Императрица упала на колени и выкрикнула что-то. Казалось, что император кинулся поддержать ее, но Тай в подзорную трубу заметил, что отец нации зажал ей рот, невинно улыбаясь окружающим, затем поднял, положив ладонь на горло.
Птичка трепыхнулась и выпрямилась. Она онемела.
Орхо и по его сигналу прочие любовники и гвардейский надзор за наследником подошли ближе к воде.
Наставник отошел подальше.

Принц не оглянулся. Он посмотрел в сторону императорских прудов и поскакал в воду.  Потом отпустил коня.
Дрожащий, тот выскочил на пляж и понесся вперед. Попытки поймать его не удались. Да никто особо и не старался.
Внимание было приковано к воде.
Через полчаса ожидания принца в море следом за Орхо нырнули все дееспособные мужчины, собравшиеся на берегу: это не возбранялось.
Когда Тай увидел, что наставник пригвоздил свою ладонь кинжалом к мокрому песку, он бросил подзорную трубу, подхватил незакрепленный камень со стены и упал в воду с ним, стремясь побыстрее достичь дна.
Интуиция его не подвела.
Никто не пытался приблизиться к месту, где пресные воды Вершины Орхо, пройдя через императорские пруды, впадали в море. Где, по легенде, была одна из пещер Дракона.
Она там была.
Сначала Тай, которому стало нехорошо от резкой разницы давлений, пытался ориентироваться в завихрениях двух вод: пресной и соленой.
Ему показалось, что длинные плети черных водорослей свисают с потолка пещеры. Потом среди них он заметил знакомые сияющие прозрачные пряди, на сей раз окрашенные зеленовато-синей морской водой.
И внезапно резко увидел. Принца сжимает в объятиях некто чуждый – и знакомый. Фиолетовые глаза с красными зрачками смотрели не на него – на Теана. Не по человечески изогнув шею, растерянно, как будто ожидал увидеть кого-то другого, прекрасный Дракон смотрел вниз на своего пленника. Да, Дракон был прекрасен, и у Тая задержалось дыхание еще на одну важную минуту. Золотая рыбка не шла ни в какое сравнение с этим могущественным существом.
Длинные пальцы с острыми когтями прокололи кожу на груди и внизу живота, ощупывая мужское достоинство Теана. Недоумение плавало в зрачках изумительного чудовища, как будто он не мог понять, что за игрушка попала ему в руки вместо невесты.
Почему он не взглянул ему в лицо, Тай не стал размышлять.
Он протянул камень Дракону.
Как легко. Разумные всегда берут, что им предлагают. Никакой ум и опыт не спасает от инстинкта.
Пока Дракон разглядывал, что попало ему в руки, Тай быстро утащил в сторону освобожденного Теана, изо рта которого бежали вверх последние пузырьки воздуха.
И, чувствуя на своей талии холодные когти, буквально впихнул принца в объятия подоспевшего Орхо, который подплыл с кинжалом в зубах, хотя остальные добровольцы повернули назад, как только увидели Дракона.

Никто из них никогда не расскажет, что видел.
Зато Орхо не раз опишет любимому принцу, как доблестно бился с Драконом, спасая его высочество.
*
6 глава
Никто никогда не расскажет, что было после в глубине.
Орхо вынес принца из воды и передал в руки императору.
Никто не заметил, что императрица продолжала стенать и пыталась биться головой о мокрый песок, но придворные дамы удерживали ее.
Никто не заметил, как наставник вынул кинжал из своей ладони и бросился в волны.

У входа в подводную пещеру  коралловый куст. Длинная коса Тая обматывала ствол и ветки. Мертвенное лицо смотрителя золотых рыбок подчеркивалось белизной кожи. На мгновение наставнику захотелось решить проблему просто.
Он выхватил из-за пояса острый, как мысль кинжал и  -  перерубил косу Тая  у самой головы. Подхватил безжизненное тело и вынес на поверхность: у нижнего пруда.
Запихнул на обледеневшие плитки. Лучше бы ему не повезло. Но, если суждено мальчику выжить… В любом случае совесть наставника чиста.
Возможно, дракон одумается. Ему проще будет забрать мальчишку отсюда.

Даже дворцовая стража приходила сюда не чаще раза в семь дней.
Чувствуя, как холодная вода сводит судорогой ноги, наставник проплыл до пляжа, с трудом вышел на опустевший берег – и тут же куча служек набежала с теплыми простынями…
Наставник покосился на незаконченную стену, за которой лежал соперник принца Теана – простолюдин Тай, и напомнил себе, что государство превыше всего.
Но что скажет ему воспитанник, когда придет в себя? Нужно обезопаситься и с этой стороны.
Спустя полчаса, ныряя в горячую ароматическую ванну, наставник все же отправил слугу отыскать смотрителя прудов: якобы ему понадобилась книга, которую тот взял из библиотеки.

Золотая рыбка дождалась ухода Наставника. Рыб наблюдал за событиями, не замеченный Таем, из нижнего пруда. Превратившись, за руки потащила юношу наверх, готовая в любую секунду скрыться в воде.
Тонкий ледок на мраморных плитах, привезенных из далекой страны, облегчал движение, но Рыб не привык к таким усилиям на суше. Ее черные волосы до пят мешали передвижению, путаясь в ногах, примерзая к камню, а Рыбка плакала о потерянной косе Тая.
В хлопотах о полумертвом принце никто не вспомнил, конечно, о смотрителе дворцовых прудов.
Рыб дотащил юношу до павильона и уложил на кушетку. Накрыла его всеми мехами, валяющимися с ночи, раздул тлеющий огонь в жаровнях, нырнула под одеяла и прижался к ледяному телу Тая.
«Нужно себя идентифицировать в женском роде. Я Таю нравлюсь женщиной», - плавясь от нежности, подумала Рыбка. Ее мокрые волосы окутывали юношу, высыхая и согреваясь вместе с ним. Сердце смотрителя стало биться сильнее, чаще. Синие губы стали серо-розовыми. Он вздохнул, развернулся к рыбке и обнял ее, уткнулся носом в плечо, тепло задышал.
Рыбка упустила момент, когда в павильон заглянул посланец наставника.  Увидев два силуэта под одеялами, выскользнувший на пол длинный черный локон, слуга понимающе улыбнулся, пошарил в павильоне, не обнаружив книги, вернулся и доложил хозяину, что смотритель прудов спит с некой женщиной.

Рыбацкий сын восстанавливался быстро. Скоро его руки заскользили по спине Рыбки, неловко путаясь в волосах.
-Там страшно, - вдруг внятно сказал он. – Дракон похож на человека.
Рыбка выскользнула из объятий, нашла остатки вина, подогрела на углях. Жаровня угасала на глазах, до утра не хватит. Нужно отправить Тая в его комнату во дворец.
Несколько глотков вина обожгли Таю рот.
Она. Укрытая с головы до ног волосами. Или оно?
Рука Тая скользнула по гладкому животу вниз. И он, и она. Сладкое обещание.
Смотритель затащил чудесное существо в теплую норку из меховых покрывал. Судьба принца была ему понятна: Орхо не мог не спасти любимого.
Но кто спас его? Неужели маленькая славная рыбка, исполняющая желания?
Накрывшись с головой, отгородившись от всего мира.
- У тебя есть имя?
«Нет. Его должен дать Дракон, если возьмет меня женой-мужем».
Тай захлебнулся эмоциями и догадками. Такие разговоры нужно вести мысленно, чтобы никто не подслушал.
«Кто ты?»
Оно улыбается прямо в рот и отвечает.
«Знаешь пословицу? Рыба, плывущая против течения, становится драконом. Я один из многих. Личинка. Все обычно плывут по горной реке, а я решила по каскаду дворцовых прудов. Рад, что встретил тебя. Теперь мне не страшно предстать перед драконом. Думаю, я не одна. Он выберет из нескольких. Неугодных уничтожит. Я не могу не вернуться в море, не показаться властителю».
«Поэтому он удивился Теану»?
«Да, наверняка он ожидал очередного гермафродита. Время свадеб, твоему принцу просто не повезло».
«А мне? Кто спас меня?»
«Наставник принца. Но он бросил тебя на камне, на льду, под снегом. Чтобы ты погиб. И косу твою обрезал. Дракон этого сделать не мог».
Тай дернулся, ощупал голову. Влажные волосы топорщились во все стороны. Как же объяснить новую прическу? Или наставник сам расскажет принцу?
- Как ребенок выгляжу! – вслух огорчился он.
«Ты не ребенок, - Рыб приласкал Тая внизу живота. – Я хочу, чтобы ты подарил мне любовь в ее полноте. Тогда мне будет легче умереть, если я не понравлюсь Дракону. И женскую, и мужскую любовь. Тогда ты сможешь сказать принцу, в чем их различие».
«Откуда ты знаешь? Тогда в лесу никого»…
«Твой принц подарил мне свое самое любимое воспоминание в ответ на исполнение желания».
Тай сжал Рыбку в объятиях. Он, никогда не интересующийся тем, что ему не желали сказать, взъярился от желания получить ответ немедленно.
«Что пожелал принц?»
Рыб просочился под Тая, направил его в себя.
«Он пожелал, чтобы ты полюбил. Но не сказал, кого. Ведь наследник прежде всего думает о себе. Так что ты полюбишь, кого хочешь. А теперь ты исполнишь мое желание?»
И Тай исполнил желание безымянного будущего дракона. Еще и еще раз. И  с женской, и с мужской стороны.

Наставник не поверил, что Тай спит с кем-то  после стольких событий. Если мальчишка жив, после испытания драконом нельзя ни на минуту упускать его из виду.
Императрица своим поведением выдала себя тем, кто знает. А это только император и он, наставник. Они оба упрашивали властителя подождать после совершеннолетия принца еще две недели, до снеговых буранов, надеясь на крепкое здоровье наследника. Даже ледяное море было не столь опасным, как Дракон в брачный период.
Хотя все они могли ошибаться: о жизни драконов было так же мало известно, как о жизни звезд.

Слуга не ошибся. Стоны из павильона свидетельствовали о любовном поединке. Только второй, незнакомый наставнику голос, вряд ли был женским. Низкие бархатные нотки напомнили ему приключение в юности. Как радостно извивался под ним мальчик из горного села, быстрый и белокожий, как ирбис. И такой же опытный, как хищник, который никогда не ошибается и не соскальзывает с кручи в пропасть.
Впервые наставник поддался слабости и посмотрел в щель между стеной павильона и пологом.
И его взгляд наткнулся на фиолетовые глазищи. Тонкое тело с длинными черными волосами раскачивалось на лежащем навзничь Тае.
Рыбу некуда было превращаться, хотя он заметил соглядатая.
Верхний пруд вычистили, но еще не залили чистой водой. Смотрителю рыбок предстояло заново высадить лотосы и проследить за перемещением подопечных.
Приятный процесс прекращать не хотелось. Он отогнал непрошенного взглядом.
Наставник чуть не крикнул: «Дракон!»
Он тихонько отодвинулся и удалился спиной вперед, опасаясь когтей в спину. Боясь самой мысли, что настоящий избранник сейчас не лежит в теплой постели, окруженный лекарями и любовниками, а стонет под драконом, пришедшим ради него на сушу.
*

7 глава
Когда Тай, стоя по колено в воде, высаживал последний лотос, пришел Теан.
Принц остановился за павильоном, невидимый в свете неяркого солнца, наблюдал, как улыбается и даже смеется вслух смотритель прудов, когда особенно резвая рыбка, требующая корма, клюет его в колено. Нежно гладит Тай воду, кишащую рожденными за ночь мальками.
Его туманно-голубые глаза светятся, как всегда хотелось принцу. Но Тай смотрит на него уважительно и мягко, как будто наливая в свой взгляд теплого молока.
Теан удивился, что голова смотрителя плотно обвязана моряцким способом – хлопковой косынкой, закрывая половину лба и волосы, зажатые на затылке узлом ткани.
Смотритель вышел из пруда, но вместо переодевания в первую очередь включил водозапорный механизм так, чтобы вода стекала медленными струйками, не тревожа высаженные растения. И сразу же щедрой рукой высыпал мотыля, зная, что придворные еще спят, никто не ужаснется неэстетичному зрелищу.
Теан обратился к нему, когда Тай разделся донага и намеревался нырнуть в сухую одежду.
- Почему ты в косынке?
Спина юноши дрогнула, но он вежливо повернулся лицом и ответил:
- Вы позволите мне одеться, ваше высочество?
Теан прошел внутрь, сел на кушетку. Он рассматривал Тая внимательно, как никогда не позволял себе прежде.
Ничего особенного. Орхо более красивый мужчина. И он воин. И он любит его. И вынес из моря после испытания драконом. Орхо без звука ложится под него. И голос его приятен, и песни он сочиняет хорошие.
Тай тонкий, но не хрупкий. Ивовый прут. Он совсем не похож на девушку, хотя его кожа нежная, просвечивают вены, а косе может позавидовать принцесса. Белое тело почти прозрачно. Тай ничего не скрывает. Но его мысли и чувства не прочитать никому. Он безразличный. Ветка паутинника. Летучая рыбка. Тот, кто не хочет.
- Сначала сними платок.
- Мне холодно, ваше высочество.
Вот как? Первое возражение за три года, как стал смотрителем золотых рыбок.
Теан снисходительно улыбается.
- Одевайся. Почему тебя не было на ритуале посвящения дракону?
Сосредоточенно одевается, натягивая, зашнуровывая, застегивая. Даже обуваясь. Необычно. Не халат, а кожаные штаны, простая рубашка, куртка из той самой рыбьей кожи на меху. Как будто в поход. А ведь четыре года назад прямо с берега моря ушел за Теаном полуголым и босиком.
Что изменилось? Кто позволил? 
Теан раздраженно сбрасывает с кушетки груду мехов. Нужно распорядиться об утеплении павильона.
Тай отвечает на последний вопрос.
- Мне посоветовали не ходить на ритуал.
- Кто?
Тай молчит.
Тогда принц встает и стаскивает косынку с его головы. Ему хочется навернуть косу на кулак и заставить поклониться в ноги. Столько переживаний из-за простолюдина. Из-за глупого сна.
Теан ошеломленно таращится на волосы Тая. Неприлично короткие, они топорщатся в разные стороны.
- Кто посмел лишить тебя чести? Или у тебя траур? – на последнем слове голос принца вздрагивает.
Если траур, придется отпустить Тая домой. Но вернется ли он?
- Я ничем не нарушил своей чести. Я не помню, кто это сделал. А что вы помните о вчерашнем испытании, Теан?
В голове помутилось. Впервые Тай назвал его высочество по имени. И так отчаянно звучит его голос.
- Ты никогда не обманывал меня, я хочу узнать правду.
- Я не помню, кто лишил меня косы, - упрямо повторил смотритель.
Принц кидает скомканную косынку в лицо Таю.
- Покрой свой позор, - сквозь зубы говорит он. – Кто же из вас врет? Орхо в деталях рассказывает, как освободил меня из лап дракона, наставник отказывается отвечать на вопросы, а ладонь его забинтована. Мать плачет, отец молчит. И все меня утешают, что я теперь избранный. Мое право на трон подтверждено.
- Что вы помните, ваше высочество? – тусклым голосом спрашивает Тай.
Глаза Теана становятся, как капли ртути. Их взгляд невозможно уловить. Серебряные и подвижные. Сегодня его волосы падают свободно, и он прячет лицо за белыми прядями. Мальчик-зима, волосы-лед, сердце-метель…Тяжело быть наследником империи. Наверное.
Тяжело молчать, когда нет оправданий, а правда заканчивается на полуслове.
Да, из воды принца вытащил Орхо, не побоявшийся с кинжалом пойти на дракона. Но вынул Теана из объятий дракона Тай. И завис взамен в его руках, окутанный холодными волосами. Прикосновения его когтей, его вполне человеческих губ. Это было? Или он сразу запутал косу в коралловое дерево? Не вырваться, не убежать. А потом она. Он… Оно, без имени, но с неожиданной спасительной любовью.
Где тут правда? Если бы Тай знал.
- Я помню, что конь подо мной ужасно испугался. Не знаю, видел ли он серебристо-черные полосы, заструившиеся над песчаным дном, или почувствовал своим звериным нюхом. Он так дрожал, что я счел нужным отпустить его. И вспомнил, как ты читал мне старинные записки, в которых предполагалось, что одна из пещер дракона находится  в глубине под каскадом дворцовых прудов. Я туда поплыл, - лицо Теана порозовело. – Я видел его. Он прекрасен. И так похож на человека! Никакого хвоста и громадного размаха плавников, как его рисуют. Он страшно прекрасен, понимаешь?
- Понимаю, - тихо сказал Тай. – Правда, у него два ряда острейших зубов. Но это не мешает ему целоваться.   
Теан ошеломленно смотрит на юношу, который всегда казался ему верхом умеренности и благоразумия – и выбегает из павильона.
Вместо него заходит Орхо и бросает одно слово:
- Молчи.
Он выразительно кладет ладонь на рукоять меча и отправляется искать принца.

Тай закрыл лицо руками и стоял до тех пор, пока не услышал, как у ног шлепнулось что-то мокрое, обдав его брызгами.
С одежды Теана лилась вода. Его била крупная дрожь.
Между ними на меховой подстилке лежала коса Тая.
- Еле распутал, - выговорил принц синими губами. – Дракона там нет. Теперь ты ответишь – кто? Я видел сон! – выкрикнул.
- Я не знаю, что вы хотите услышать, Теан.
Тай освободил принца от мокрой одежды, толкнул на кушетку, забросал мехами и, чуть помедлив, разделся по пояс и улегся рядом. Принц тут же обвил его холоднющими руками и ногами.

…Паутинник укрыл их ажурной тенью, расцвеченной алыми всполохами костра.
Кто научил, подсказал? Никогда единственная женщина Тая Ильма так не ласкала его. Почему принц так отзывается на ласки? Кожа еще детски шелковая, несмотря на воинские тренировки и учения в любую погоду – полуголым.
Здесь, у основания шеи, прикосновение сладко, так что зубы склеиваются, и наружу может вырваться разве что стон. А здесь - больно, но крик удовольствия: нужно зажать ладонью. И он гасит сам себя, а потом вытягивается в струнку, зажимая кулаки.
Почему принц реагирует именно так, как Тай? Будто сам себя ласкает, изучив заветные местечки. Нет, ласкает Тай, а золотистый мальчик принимает, как земля воду. И Тай разжимает кулак Теана, кладет поверх свою ладонь и ведет по его телу. Нежность и восторг бьются внутри, требуя выхода.
Когда становится невмоготу, а мальчик искусал все губы в попытках сдержать стоны, Тай оставляет его ладонь внизу живота. Природа сама подскажет, что делать. Поворачивается спиной и с первого прикосновения к себе изливается семенем, благодарно принятым кустом паутинника. Вздох принца, в котором и мука, и восхищение звучит следом.
Они еще юные, но в одиннадцать и четырнадцать уже не дети.

Холодная рука принца пытается пробраться под тугой пояс таевых штанов. Тай аккуратно перекладывает ледяную ладонь себе подмышку. Там теплее и…безопаснее.
День, хоть и пасмурный, но день. И, скосив глаза в сторону пруда, Тай видит Золотую рыбку. Ведь занавес не задернут, они как на сцене.
Вот и появился первый зритель- человек  -  Орхо. Он, наконец-то, нашел принца. И в каком виде! Раскрасневшегося, пристающего к простолюдину! Неужели тот все рассказал? Черные глаза фаворита, как уголья, сверкают, но он не решается прервать ласки, которые принц дарит неподвижному смотрителю рыбок.
Необходимо вмешательство наставника.
Согревшийся в объятиях, неугомонный принц продолжает расспросы.
- Почему ты оделся по-походному?
- Я ухожу, ваше высочество.
- Надолго? А как же я? Как золотые рыбки? И как наша Гостья?
- Она исполнила ваше желание, ваше высочество. Ее необходимо отпустить.
- Об этом не может быть и речи! Ты слышал шум строительства? Нижний пруд уже отгорожен от моря стеной, а вода каскада идет вниз по тонкой трубке.
Надо же. А Тай, увлеченный Рыбкой-драконом, думал – море шумит. А это императорские величества распорядились обезопасить парк от Дракона.
Рыбка плачет. Тай чувствует. Ее громадные фиолетовые глаза становятся еще больше.
- Ваше высочество, желание исполнено.
 Принц приподнимается над Таем, хмурит брови, изучает выражение туманных глаз. Прикасается губами к губам, шепчет:
- Откуда ты знаешь о моем желании? Ты, наконец, догадался, потому что полюбил меня? Правда?
- Мне Рыбка сказала, ваше высочество, - Тай поворачивается и прижимает Теана к кушетке. Грудь к груди, сердца бьются, как одно. – Отпустите ее, иначе это сделаю я.
- Лучше сделай другое. Неужели мне, наследнику престола, нужно еще раз говорить о своем желании?

Рыбка громко плещет плавниками, потом укрывается под листом лотоса.
Тай видит возмущенного наставника, вскакивает и склоняется в поклоне. Теан нахально раскрылся и наблюдает реакцию учителя.
Наставник увидел косу Тая – и слова застряли у него в горле.
- Я пойду распоряжусь, чтобы доставили сухую одежду, ваше высочество.
- И пусть придет мой парикмахер. И принесут пару жаровен. Задерните полог, пожалуйста, учитель.
Никогда никто не видел у принца таких наглых, таких счастливых глаз.
«Может, ну их, эти пророчества? Но ведь съедят рыбьего пастуха, точно съедят», -  думал наставник, спеша в покои императрицы. Уж ей-то нужно доложить в первую очередь, остальное подождет. Мальчишки не замерзнут.
Взгляд наставника споткнулся на Орхо. «С ним будут проблемы. Первая семья в государстве. Не забыть доложиться, что он мне донес о принце и смотрителе прудов».

- Иди сюда, - принц похлопал по кушетке.
Тай не двинулся с места.
- Я позволю тебе отнести рыбку в море. Ты не будешь ни с кем. Никто не посмеет к тебе прикоснуться. Ни человек, ни дракон. Придет парикмахер, высушит твою косу и приладит к твоей голове: он умеет удлинять волосы.
- Никто не посмеет прикоснуться? – горько произнес Тай. – А вы, ваше высочество?
Принц вскочил.
Тай отвернулся, чтобы не видеть, не соблазниться расцветающей красотой. Уже сейчас никто не может устоять перед ней. Но Тай видит, что золотому бутону еще предстоит раскрыться.
*
8 глава
Время стекает не минутами. Десятками минут.
На Тае хотя бы штаны и обувь, а принц…
Не дождавшись отклика, дрожащий Теан укладывается на кушетку, укрывшись, подхватывая рубашку и куртку Тая, подгребая к груди. «Вещи на рыбьем меху согреваются от тепла человеческого тела, а потом его хранят», - вспоминает он.
Тай садится на краешек лежака и тихонько пытается вытянуть рубашку. На втором рукаве сопротивление заставляет его улыбнуться и запустить руку под одеяла. Пальцы Теана переплетаются с его пальцами, тянут в теплое пространство.
«Маленький мой».
Если бы мог заплакать Тай.
Если бы мог заплакать принц – Тай сломался бы. Но его высочество этого не знает. Он открывает смотрителя прудов заново, как будто нечто подсказывает: присмотрись. Но ни это нечто, ни наставник не советуют ему: пойми. Избранник, да и просто человек, должен прийти к пониманию сам. 
- Одень меня, - говорит смотритель прудов его высочеству.
И принц набрасывает на плечи простолюдину рубашку, разглаживает ладонями, застегивает пуговицы, только раз прикоснувшись губами к белой ямочке между ключиц.
- Твоя куртка не успела согреться, - с сожалением говорит Теан, вытаскивая из своего тепла «рыбий мех».
Тай стоит одним коленом на кушетке и смотрит в глаза, которые уже совсем не ртутные. Серебряная луна Орхо светит из них. Владычица приливов, плодородия и удачной охоты.
- Не нужно, ваше высочество. Я еще останусь. Только рыбку выпущу.
Теан утыкается лицом в жесткую кожу куртки. Он не может сдержать слез, которых никто не видит. И соленая поверхность куртки никак не засвидетельствует его слабости.
Негромкий кашель сзади павильона напоминает о распоряжениях.
После команды принца в павильоне появляются жаровни, какие-то напитки и закуски под серебряными колпаками. Главное – одежда для Теана. Орхо маячит с самым теплым верхним халатом.
И только Тай замечает копья взглядов от фаворита наследника.

…Наставник изложил ситуацию императрице. Он ожидал истерики. Прекрасное существо с перламутровыми глазами удивило его спокойствием.
- Судьба состоялась, отметила свои жертвы, и нам следует повиноваться ее предначертанию,  - сказала императрица.
Осталось только нейтрализовать Орхо.

Они одновременно летели вниз по каскаду императорских прудов. Почему Тай не вынул Золотую рыбку в судок и не спустился на пляж, с которого наследник поплыл знакомиться с драконом?
Наверное, они чувствовали, как время истекает. Оно кончается: их время. И если не успеть, пострадают близкие и родные.
Но они не успели.
Рыбке по скатам каскада вниз было проще, чем Таю. Он заглядывал в каждый пруд, он не мог не узнать, как чувствуют себя его подопечные. Как растут водные растения. Он понимал, что опаздывает. Но они, его подопечные, не могли попросить. Их никто не услышит, даже если умрут. Ни рыбы, не растения не правомочны в жизни людей. Немые пленники.
Золотая рыбка, Оно, его возлюбленное, уже ждало, нетерпеливо бия хвостом, в последнем пруду.
Свежевыстроенная стена перед сливом каскада. А вот с северной стороны, где проникали холодные ветры, где нужно было защитить от них нижний пруд, так и светились бреши.
И тут началось землетрясение.
Рыбка сразу же превратилась и убежала в объятия Тая. Длинные черные волосы, испуганное дрожание нежного тела…
Но в пруд падали камни из свежей кладки, прибивая рыб и растения, уродуя уже переделанную систему слива пресной воды.
- Уходи! – Тай перебросил возлюбленное через недостроенную северную стену, проследил, как она, скрутившись еще в воздухе упругим калачиком, маленькой рыбкой скользнула по песку в воду.
Тай кинулся прямо в нижний пруд, перебрасывая уцелевших рыб выше, как можно выше – в следующий. Земля тряслась, камни свежей кладки летели, как попало. И когда над разрушенным, созданным впервые вопреки обычаям, препятствием…
Тай засмеялся. Что значит рыбий пастух перед стихией?
…Встала волна, как громадный хвост водяного дракона.
И Тай, смеясь, встал на ее пути, распахнув руки.
«Это я могу», - прошептала невесть откуда взявшаяся Золотая рыбка, подхватив упавшего с высоты Тая, сброшенного хвостом дракона,  внизу, на песчаном пляже. – «Благодаря тебе я обрела немного силы».
На цунами гнев дракона не тянул. Маленькая стена. Неужели люди сочли ее препятствием? Но пусть неповадно будет. Береговая линия должна быть свободной.
Уничтожив ее, волна схлынула. Не пошла на императорский остров. Только на малых островках архипелага смыло всех жителей.
Чтобы неповадно было противоречить истинному властителю.
Громадная волна стащила с Тая одежду.
«Что тебе снилось, когда я ушла?» - шептала Рыбка в голове Тая, поддерживая над неспокойной водой его лицо.
Но Тая интересовало другое, более важное для него.
«Я остановил волну?» - спросил юноша, не чувствуя тела. Может, он уже растворился в море, стал его частью, ведь о таком счастливом посмертии мечтает каждый житель архипелага.
«Ты остановил только на главном острове», - без сожаления произнесла Рыбка. – «Остальные будут заселяться заново. Регулирование рождаемости».
Тай не чувствовал себя живым, но спросил, надеясь узнать, как уничтожить землетрясения и цунами.
«А как драконы рождают драконов?» - Тай нежился в теплых объятиях – наверное, Рыбки, существа, с которым провел феерическую ночь.
Предсмертные видения.
Смех щекочет голову изнутри.
«Кто-то из пары выбрасывает в воду тысячи икринок. Из них вырастают личинки – или просто рыбы и другие морские существа. Личинки чаще всего погибают. Уцелевшие плывут вверх, против течения…Дальше ты знаешь. Но я, если выживу и выношу, отдам тебе через три месяца твоего сына. Человека. Так что, будь добр, останься в живых и его вырасти».
Тай от неожиданности ныряет, захлебывается и понимает, что он в воде рядом с Рыбкой. Ее фиолетовые глаза внимательны. И еще какое-то в них чувство – вроде жалости к неполноценному ребенку.
Тай пытается забыть ощущение странности, укладывается на воду – тело Рыбки -  и рассказывает, стараясь передать малейшие нюансы.   
«Сон мой был о земле. Я покрывал лаком соцветия вишни, чтобы задержать их безудержное облетание-полет -умирание. Задержать расцвет. Хотя понимал, что под лаком будет уже не живое. Но верил!  И зонтики белых нежных цветов не теряли своей красоты и жизни, а как бы замирали. А ты, очень красивая, самая любимая, оглянулась и сказала: Это будет подарком на мою свадьбу. А я удивился: Мы же еще не договорились! А ты ответила: Разве ты не знаешь, что моя свадьба не с тобой?».
Рыбка утягивает Тая глубже. Но он знает, что не погубит. И его равнодушие к известию о сыне вызывает у него раскаяние.
Он целует Рыбку, она обхватывает его талию ногами.
«Давай мы все трое останемся живы?» - как дитя, прерывающее мамину сказку до финала, просит, хотя не верит, что все еще жив и имеет право просить.
«Давай», - шепчет в его сознании Рыбка, выворачиваясь, насаживаясь своим нижним отверстием. – «Пока нельзя мне быть женщиной, нужно поберечь ребенка», - извиняюще шепчет оно.
И входя в гостеприимную глубину, сжимающую, ласкающую, вызывающую умопомрачительные спазмы во всем теле, когда хочется потянуться, выгнуться, «вытянуть ножки – значит, умираешь» – возникло воспоминание о словах бабушки, Тай  сумел заметить черные и серебряные ленты под водой, о которых рассказывал принц.
А потом увидел его. Дракон наблюдал. И выражение его глаз нельзя было понять.
Тай и не пытался. Он хотел как можно больше своих чувств, своей нежности передать Рыбке. Он забыл об осторожности: так ему было хорошо. Он проводил ладонями по его телу сверху донизу, дотягивался губами до пальчиков ног и ласкал языком, он целовал бледные соски, забывая, что должен дышать воздухом. Рыбка билась под ним, не в силах  принять столько ласки сразу, и Тай бился, исходя перламутровым семенем в воду.
Они вцепились друг в друга, как будто не представляли существования поодиночке.

Дракон с легкостью вынул Рыбку из объятий Тая и потащил в сторону.
Тай, кляня себя за глупость, поплыл следом.
Все же пещера под каскадом императорских прудов была для дракона брачным покоем.
На коралловом дереве слева еще оставались несколько прядей из косы Тая.
Вокруг, на песке, юркие крабы и неторопливые осьминоги, пережившие падение сверху камней из неудачной стены, растаскивали последние ошметки от неудачливых невест дракона.
Тай проклинал себя, но не смог уйти сразу, поднимаясь время от времени наверх, чтобы глотнуть воздуха.
Страшно прекрасный, да, Теан был прав. Страшно прекрасный дракон вертел Рыбку, осматривая со всех сторон. Она бесстрашно улыбалась ему в лицо. Потом его страшная перепончатая лапа с огромными когтями погладила Рыбкин живот.
Тай затаил дыхание. Он бы не удивился, если бы прекрасное чудовище распороло, разъяло тело Рыбки сверху донизу, а юркие морские падальщики тут же высосали кровь и подобрали остатки жизни самого чудесного создания, которое Тай встретил в своей жизни. Про свою жизнь он даже не помышлял. Она кончилась, когда принц сказал, что отныне заключает его в павильоне возле пруда. Она кончилась, когда Орхо указал на свой меч. Когда наставник сделал вид, что не заметил его отрубленную косу.
Когда Теан сказал, что любит его.
Дракон поднял Рыбку за ягодицы и насадил на свое громадное – Тай только что обратил внимание – естество, несколько помедлив в выборе отверстия. Рыб всхлипнул в голове Тая, обнял дракона за шею, вцепился зубами в грудь, раздирая. Красная кровь заклубилась в воде, но морская мелочь метнулась прочь, как от яда.
Душераздирающее зрелище, подумал Тай, не в силах оторваться от картины, где два прекрасных существа любили друг друга так, что море выплескивалось из берегов, брызги крови и чешуя летели от двух фигур, соединившихся в сладком поединке.
Тай понял, что ему пора уходить, потому что захотелось присоединиться к этим двоим.
Но ему нужен был воздух.
«Моя Тийна», - прорычал в голове густой голос. «Помни, Тай», - прозвучал более высокий и нежный.
Тай пробкой вылетел на поверхность.
Вода отступила от берега, как будто давая ему возможность дышать поскорее, но воспрепятствовала возвращению через дворцовый парк. Остатки разрушенной стены, да и сама дорожка нависали над поверхностью воды на три-четыре метра.
Пришлось Таю плыть до пляжа. Когда он, дрожа от холода, вышел из моря, его ждал наставник с теплым халатом.
А принц Теан при виде смотрителя рыбок сразу развернулся и ушел.
*
9 глава
- Императрица хочет видеть тебя, - сообщил наставник. – Немедленно.
Тай склонил голову, не пытаясь даже заикнуться, что неплохо было бы одеться приличнее, чтобы предстать перед ее величеством.
Он только плотнее сдвинул полы халата и туже затянул пояс. Пригладил ладонью мокрые волосы.
Наставник провел его через потайную дверцу из сада по таким коридорам и переходам, о которых Тай не подозревал. И откуда ему было знать, если во дворце он бывал только в самые лютые ночи, внизу, на пустынной библиотечной стороне, у себя в каморке.

В почти пустой выхоложенной комнате хлопали занавески от ветра, не успокоившегося после замиренного цунами. В камине из дикого камня пылал огонь, и Тай жадно посмотрел на него.
Наставник молча кивнул ему на очаг, позволяя согреться, закрыл окна и затянул занавеси, как будто кто-то мог заглянуть в окна пятого этажа с воздуха.
И вышел.
Тай подобрался ближе к огню. Кроме толстого пушистого ковра, приятного для заледеневших босых ног, обстановка комнаты поражала аскетизмом. Зато полками с книгами была занята целая стена. Они сразу притянули внимание Тая. Но он не посмел подойти, пожирая глазами названия на корешках. Как хочется их прочитать!
Вряд ли это кабинет императрицы – не чувствовалось в нем ничего женского. Да и роскоши, присущей его величеству Тунгу, каким на людях видел его Тай, не было.
Возможно, это кабинет наставника.
Тай успел немного согреться и перестал дрожать, когда зашуршали шелка, и в сопровождении наставника вошла императрица. Она почти никогда не приходила к прудам полюбоваться на золотых рыбок. Наверное, ее желания все исполнялись и без просьб, как и наследника трона. Но у Теана нашлось одно желание…

Тай склонился в низком поклоне, ее величество кивнула и села в придвинутое к камину кресло.
- Сними халат, - приказал наставник.
Тай испуганно вскинул глаза, ему послышалось…
- Разденься, - пояснила императрица.
Не смея перечить, залившись румянцем до самых бровей, Тай скинул халат, прикрывая им низ живота.
- Брось его на пол, - уже раздраженно сказал наставник. – Медленно поворачивайся, чтобы тебя можно было рассмотреть.

- Есть, - тихо сказала императрица. – Подойди к зеркалу, мальчик.
Наставник поспешно отодвинул одну из занавесей. Стену занимало самое большое зеркало, которое Тай видел в своей жизни.
- Когда у тебя появилось это красное пятнышко на пояснице? – поинтересовалась императрица.
- Это родимое пятно, - тихо ответил Тай. – Бабушка говорила, что оно формой похоже на рыбку. Что я буду удачливым рыбаком.
- Это драконья метка, - сказала императрица. – Можешь одеться. Надеюсь, ты понимаешь, что о нашей встрече и разговоре никто не должен знать, даже мой сын. Я, конечно, не буду просить его высочество об отмене запрета для тебя покидать пруды. Его желание должно быть для тебя законом. Но я хорошо знаю нелегкий характер членов семьи Орхо. Тебе безопаснее будет оставаться рядом с его высочеством. Благодарю тебя за помощь моему сыну. И не думай, что наш властитель и родоначальник Дракон хотел утопить его  или тебя. Скорее всего, он решил, что вы можете дышать под водой. У моего сына есть такая же метка, разве ты не видел? Но он наследник трона. И твой господин. Можешь идти.
- Я могу задать вопрос? – решился Тай. – Если бы такое могло случиться…Наши отношении с его высочеством – инцест?
Рассерженный наставник сделал шаг к Таю, но императрица движением руки остановила его. В выражении ее лица явственно читалось: «Меня заподозрили в измене?»
- Я не хочу, чтобы у тебя возникли непозволительные фантазии, мальчик. Только из-за метки дракона ты до сих пор еще жив. Разве не родился ты в простой рыбацкой семье? Или ты презираешь своих родных? Отца, мать, упомянутую тобой бабушку?
Тай упал на колени и склонился до пола перед ее величеством.
- Ты благоразумный мальчик, я буду рада, если рядом с моим сыном будет преданный друг.
И тут раздался голос колокола. Он всегда звучал, когда опасность цунами, землетрясений, сильных ветров, горячих звездных дождей и войны отступала от империи Орхо.
Для всего населения архипелага этот сигнал стал знаком полного принятия Драконом наследника трона.
Колокол – громадный, сделанный из сплава драгоценных металлов, висит почти до земли на треугольном сооружении из корабельных сосен на большом пляже посередине между горной речкой и каскадом императорских прудов. Однажды в детстве Таю позволили прикоснуться к нему. Ему исполнилось три года, а у императорской четы родился наследник – принц Теан.
Малыш Тай, изумившись размерами (больше, чем их дом!)  по песку подполз под него. И внутри него встал.
Колокол был как небо без звезд. И внутри его слышался звук. Звонкий шепот, как будто капли дождя падали в море. 
Тай прикоснулся к огромному билу. Его ударило, как молнией. Из-под колокола вытащил ребенка отец. Сетью зацепил.

Говорили, что бьет в громадный колокол, который не может раскачать обычный человек, сам Дракон. На такие рассуждения   книгочей Тай молчал, если были вокруг аристократы, а остальным, смеясь, указывал на башенку обсерватории, возвышающуюся над дворцовым комплексом, где наблюдали за небом, водой и землей ученые.

Теперь, после близкого знакомства с Рыбкой и Драконом, его скептицизм уменьшился.

- Возвращайся к себе, наконец! – раздраженно напомнил наставник.
Взъерошенный и растревоженный Тай поспешно покинул комнату и, поплутав, вышел к библиотеке. Его комната была жарко натоплена. Кто-то позаботился и об ужине.
Во дворце началась суета. После колокола традиционно должен состояться пир. И от имени их величеств будут посланы руководителям дружественных держав приглашения на праздник совершеннолетия принца.
И будет второе торжество.

Императрица и наставник после ухода смотрителя прудов помолчали. Их не озаботила суета во дворце: найдется немало домоправителей для устройства празднества. И не меньше секретарей, чтобы написать соответствующие случаю приглашения и завизировать их у его величества.
- Он сейчас станет искать тебя или меня, - сказала императрица. Она явно устала от переживаний последних дней.
- Его величество найдет, - так же тихо ответил наставник.
Ее величество кивнула на зеркало и раздраженно заметила:
- Наверное, валяетесь на ковре и любуетесь собой?
Наставник опустил глаза.
- Ваше величество, мы встречаемся нечасто. Вы знаете, как я предан вашим величествам. Я не посягаю на…
- Оставьте ваши заверения! Я отлично помню, что обязана вам своим сыном. Тем не менее, вы не смогли выявить этого мальчика, Тая, вовремя! Возможно, мне не пришлось бы так страдать от боли и потерь. Я бы признала этого ребенка.
- Крина! – с болью в голосе воскликнул наставник. – Ты не желаешь помнить, что я узнал о существовании первого сына его величества уже после того, как у вас родился Теан. За три года следы смывало морем миллионы раз. Я не мог узнать в сыне рыбака сына наследника трона и Рыбки. 
Наставник встал на одно колено и прижался лбом к колену императрицы. Впервые за шестнадцать лет он позволил себе открытое проявление чувств.

…Крина была самой счастливой девушкой на архипелаге. Нет, во всем мире! Над водой и под водой, в воздухе и на земле. Ее выбрал самый прекрасный юноша, самый могущественный властитель  - наследник престола Тунг. Скромница, наследница одной из Первых семей Орхо влюбилась без памяти. Казалось, ее ожидает жизнь, полная прелести и радости. Но начался кошмар. Раз за разом императрица беременела, с трудом вынашивала и в страшных муках рожала мертвых девочек. Не раз она думала, раздирая лицо до крови, когда очередного ее ребенка отдавали морю, что лучше бы сама умерла в родах.
Они уплывали на маленьких белых лодочках к краю вселенной, а ее сердце раз за разом ныряло в море, чтобы найти покой.

Однажды она получила ответ, который прозвучал в ее голове густым и горячим голосом.
Из наставлений императрице она знала, что так говорит Дракон.
«Мужчина, который тебя любит, нравится твоему мужу. Этот воин должен отдаться императору. Благополучное зачатие и рождение наследника станет возможным. Спроси его потом, за что ты страдаешь».
Юная императрица обратилась к целителям в надежде, что сошла с ума.
Но целители по- прежнему утверждали, что она здорова и телом и душой.
В страхе очередной неудачной беременности, в полном отчаянии, желая услышать от супруга утешительные слова, что никакой мужчина не привлекает его, Крина рассказала императору о пророчестве. Она убеждала Тунга, что верна ему, и не существует никого, кто мог бы любить ее, как женщину. Император молчал.
В ту ночь в спальню жены он не пришел. А затем стало не до размышлений – императрица забеременела.
Сначала нередкое отсутствие супруга ночами Крина  восприняла, как попытку уберечь ее – по советам целителей.
После благополучного и легкого разрешения от бремени, счастливая  императрица узнала главную тайну, из-за которой была без вины наказана. Во время испытания совершеннолетний Тунг заронил свое семя в Рыбку-дракона. Но через три месяца, увлеченный Криной, не пришел за своим сыном к морю. О  судьбе ребенка никто не знал, да и сам Тунг сомневался в его существовании.
Тогда же открылась для императрицы и связь ее мужа с воином- ученым, которого его величество назначил наставником сыну.
По повелению императорской четы были проведены тайные розыски.
Безуспешно.
И никто так и не понял, что первый сын уже четыре года находится в свите принца и живет во дворце.
Неопытный одиннадцатилетний Теан почувствовал императорскую кровь и увел мальчишку за собой.

Наставник почувствовал на своих волосах легкое прикосновение пальцев.
- Присмотри за мальчиком. И поговори с моим мужем, - подчеркнула слово «моим» императрица. – Совершать еще одно преступление против драконов нашей семье нельзя. Соблюдение тайны и жизнь Тая – условие благополучного восшествия на престол моего сына.
*
10 глава
Отцвели последние фейерверки в небе и в воде, публика потянулась от разоренных фуршетных столов между голыми деревьями и вечными соснами в теплые залы и спальни дворца.
Замученные просьбами золотые рыбки, наконец, забились под лотосовые листья, поближе к струям теплых источников.
Месяц гуляли империя Орхо и приглашенные из других держав на празднике совершеннолетия наследника трона.
Тай измучился, выполняя прихоти аристократов и гостей. Но больше всего страшили смотрителя прудов неприкрытые заинтересованные взгляды, которыми одаривали его дамы и господа.
Ему невдомек было, с каким удивлением замечают на ровном месте возникшую волшебную привлекательность рыбьего пастуха челядь, придворные, заезжие аристократы, которые уже три года видели его здесь.
Тай нервничал и, наконец, осмелился попросить дворцового кастеляна выдать плащ с капюшоном. Хотя в Орхо такая одежда считалась монашеской, по чьему-то указу с Тая сняли мерку и пошили плащ не оранжевого, а темно-синего цвета. Стало еще хуже. Потому что дамы наущали кавалеров как бы походя сдернуть капюшон на спину, а менее робкие делали это сами под самыми дурацкими предлогами.
Тай думал, что не последнюю роль играет отсутствие у него косы, предполагающее то ли романтические переживания (некоторые слабые умы и траур считают таковым), то ли лишение мужской чести.
Он редко видел принца, но даже если бы и заговорил наедине, никогда бы не поинтересовался, куда делись его волосы, которые принц намеревался с помощью своего парикмахера приладить на голову незадачливого смотрителя рыбок.

Но ему и в голову не могло придти, что Теан прячет высушенную косу под подушкой, гладит ее щекой и пальцами и прижимает к голому телу, когда в его постели нет любовников.
Зато Орхо случайно увидел кончик волос песчаного цвета, перевязанный накрепко голубой лентой, и взбесился не на шутку. Теан так и не понял, почему его лучший любовник был так активен в постели, что принц заново в него влюбился.

В парке стало потише, обслуга снимала фонарики с веток, уносила посуду и мебель. Смотритель проверил, не представляет ли опасности жаровня, оставленная на ночь, задернул плотно штору.
Согласно указаниям принца павильон утеплили еще одним рядом бамбука, проложив слой войлока, сверху задрапировали по совету наставника заморским материалом – брезентом. На кушетке было тепло,  а от холода каменного пола не помогали даже длинношерстные шкуры. Изучив направление струй теплых подземных источников, согревающих пруды, Тай подал в инженерный отдел дворцового комплекса чертеж круговой трубы под полом павильона. Впереди была зима, и Тай не знал, сколько ночей  ему предстоит здесь провести. И позволит ли его высочество перебыть самые студеные ночи вне рабочего места.
Золотая  рыбка. Тай все чаще вспоминал сказку о принце и невольнике.
Но такое положение вещей его и радовало. Позволяло избегать ненужных взглядов и ждать Рыбку – вдруг выпрыгнет еще раз против течения, уляжется в ладони, как лучшая драгоценность, как свет и тепло.
И Таю нужно было дожить до рождения сына.
Он не знал, кому можно доверить эту тайну, кроме матери и отца, если нельзя отлучиться к родным.
И доверил ее наставнику.   

- Господин Герд ждет тебя в библиотеке, - сказали ему через несколько дней после встречи с императрицей.
А на широко раскрытые в недоумении глаза пояснили, что Герд – имя  наставника.
Повсюду на императорском острове взлетали в небо разноцветные ракеты, распадающиеся на жалкие подобия драконьих хвостов, вся аристократия была увлечена празднествами. К прудам однажды подошла  даже императорская чета, ведь им положено отмечать совершеннолетие сына, в паре являясь придворным и гостям.
Императрица одарила его улыбкой, когда он ловко выудил стеклянным сосудом и преподнес ей посмотреть красивую рыбку. А его величество Тунг скользнул взглядом и отвернулся к наставнику с какими-то неотложными распоряжениями, хотя вокруг металась толпа членов Первых семей, жаждущих любого указания императора, как благосклонного внимания.
И вдруг наставник отвлекся от суеты, от своего главного ученика, наконец.
Сердце Тая трепетало. Он спрашивал интуицию, чего ждать, но она молчала, паршивка.
Наставник поднялся ему навстречу из кресла и жестом предложил следовать за ним. Уже по знакомому маршруту к его (Тай уже не сомневался) кабинету.
Так же молча Герд указал юноше на кресло, стоящее напротив того, в которое уселся сам.
Тай покосился на знаки императорского величия на спинке кресла и опустился на ковер.
Наставник одобрительно кивнул. Сообразительный мальчик.
- Говорят, ты прочел все книги в дворцовой библиотеке.
- Да, господин наставник. Некоторые перечитываю, они того стоят.
- Не на людях зови меня Герд. Какие книги, по- твоему, стоит перечитывать?
- Да, господин Герд. Мне интересны справочники, исторические хроники и сказки.
- Сказки? – вдруг улыбнулся наставник. – Ты читаешь сказки его высочеству и своим рыбкам? Эти никто не читал, кроме меня.  -  И указал на две книги, лежащие на столе.
- Какую возьмешь читать? Учти, никто не должен видеть.
Тай пригляделся к корешкам. Зрение у него острое.  «Сказания о драконах»,  «История империи Орхо от независимого наблюдателя».
- Что значит – независимый наблюдатель?
- Автор, который не родился на архипелаге и не подвержен традициям, заблуждениям и условностям здешнего общества.
- Господин Герд, вы иностранец?
Наставник засмеялся.
- По чину ли тебе, мальчишка, задавать такие вопросы?
Тай встал и уверенно сказал:
- Вы бы не стали приглашать меня в свой тайный кабинет второй раз и предлагать запрещенные книги, если бы я не имел права задать такой невинный вопрос.
Наставник встал напротив, сузив белесые голубые глаза.
- Не боишься дерзить? Что ты себе вообразил?
- Я боюсь. Мне нужно выжить. Я не воображаю ничего, способного причинить вред…императорскому дому.
- Многие знания, многие печали, - непонятно пробормотал Герд. – Ты выбрал книгу?
- Я могу взять обе?
Наставник рассмеялся.
- Если ты расскажешь, почему тебе необходимо выжить. Которую ты будешь читать первой?
- Конечно, независимого наблюдателя. Его посторонний взгляд позволит затем более отстраненно прочитать сведения империи о драконах.
Герд сел в кресло, Тай вновь опустился на ковер, скрестив ноги.
- Итак, почему ты хочешь выжить?

И Тай рассказал ему о Золотой рыбке и о необходимости в определенный день встретить новорожденного сына. И о сомнениях, где и как растить и  воспитывать его, если удастся объяснить его появление и родство с ним. И как объяснить…

И хотя наставник сказал лишь: «Я подумаю», на душе у Тая стало легче, как будто шепнуло ему море доброе слово.

В затихшем парке Тай пришел к нижнему пруду и сел на бортик, глядя на маленький водопад пресной теплой воды, сверкающей под луной, кисеей спадающей к пещере дракона. Вода со времени прощания с Рыбкой снова поднялась, и до поверхности моря было не более полутора метров: даже маленькой рыбке на один прыжок вверх.
Увидеть хотя бы хвостик. Или прядь струящихся черных волос.
Тай тосковал, понимая, что любит.
И разрывался между любовью и любовью. Любовью и долгом.

- Я так и думал, что ты здесь. Ждешь Золотую рыбку? Месяц прошел, как она исполнила желание, а ты все еще не в моей постели, - голос Теана плыл на волнах алкогольного опьянения. Целый месяц он держался, стараясь соблюсти на людях традиции вступления в совершеннолетие. Он даже не смел лишний раз взглянуть на Тая, когда сопровождал высоких гостей к волшебным рыбкам. И надеялся, что за своим широким капюшоном смотритель прудов не замечает его украдкой брошенных тоскующих взглядов. Только Орхо утешал его, единственный, кого принц оставил из десятка сексуальных партнеров обоего пола.
Орхо единственный знал об отлучках его высочества в павильон над верхним прудом, и Теану иногда казалось, что фаворит разделяет его страсть к Таю. По крайней мере, Орхо не был к нему равнодушен. Ах, как неравнодушен! Иногда принцу вспоминалось предостережение матери, что семейство его любовника весьма злопамятно и ревниво.   
- Вырвались, ваше высочество, наконец? – тепло спросил Тай.
- Так почему ты еще не со мной? – с пьяным упорством переспросил Теан.
- Я с вами, ваше высочество, - смотритель удержал за локоть принца, чуть не сверзившегося в море.
- Ты меня любишь?
- Я люблю вас всем сердцем, - серьезно ответил Тай.
- А чем ты любил свою Рыбку? – тяжелая от нитей жемчуга прическа принца в хмелю не позволяла держать голову ровно, и она склонялась вниз, склоняя его высочество заснуть.
Тай невольно засмеялся. Теан был таким трогательным в своих попытках вести беседу.
- Разве ваше высочество не знает, чем любят мужчины?
- Я знаю, чем люблю я, но еще не знаю, чем ты. И не смейся, я совершенно трезв.
Принц вскочил на бортик и сделал несколько шагов. Победно оглянулся на Тая и, потеряв равновесие, рухнул в воду.
Смотритель, вскочив, протянул барахтающемуся принцу руку и внезапно почувствовал сильную уверенную хватку. Теан обрушил его в пруд.
Они стояли по плечи в воде, смеялись, а потом его высочество совершенно трезвым голосом сказал:
-  Ну, и кто тут не умеет держать равновесие? Кстати, макнуть в воду - единственный способ заставить тебя раздеться. Ты же не хочешь простудить наследника престола? А ну, кто быстрее до моих покоев?

Пока они бежали через весь парк до дворца, одежда стала колом, звеня, как сосульки в первую оттепель. В коридоре перед дверью своей спальни принц распорядился:
- Стаскивай все, подберут!
Посмеиваясь друг над другом, они выскользнули изо льда, как будто схваченные горячими пальцами великана, влетели в спальню и наперегонки впрыгнули в широкую кровать.
- Я замерз, -  стуча зубами, пробормотал принц. – Согрей меня! Обними меня!
- Я знаю лучшее средство -  щекотка!
Они щекотались и хохотали, пока из темного угла не раздался металлический звон. Оба не могли ошибиться – это был звон оружия.
Теан успел первым, направив луч светильника и прыгнув в сторону небольшого столика с креслом.
Там сидел Орхо в одной белой рубашке, у ног его лежал кинжал. Он успел оттянуть вниз рукав, но на тонкой ткани проступили пятна крови.
Тай прибавил огонь в нескольких светильниках, в комнате стало светло.
Теан оттолкнул ногой в сторону кинжал и, грубо схватив Орхо за руку, разорвал рукав от плеча.   Зашипел в ярости и толкнул любовника через всю комнату на кровать.
- Ты посмотри, как некоторые глупцы доказывают свою любовь!
На руке Орхо кончиком кинжала были процарапаны буквы Теа…на последней, похоже, у бравого воина дрогнула рука от созерцания кувыркающегося с любимым соперника – и он выронил кинжал.
Буквы наливались кровью. Тай попытался уйти, но Теан с неожиданной силой дернул его и повалил на кровать.
- Не смей! Запрещаю!
Теан стал вылизывать кровавые царапины. Таю показалось, что язык принца выписывает после первой буквы Т – ай. Наверное, не показалось, потому что Орхо застонал и закрыл глаза ладонью. А принц языком скользнул к плечу любовника, затем к груди…
Тай смотрел, как заколдованный.
Не смея повернуться спиной, чтобы ненароком не увидели его драконью метку.
Он отодвинулся на самый край широкой кровати и попытался закрыть глаза. Но принц больно ударил его по лицу пальцами, запрещая отвлекаться.
Теан завернул раненую руку Орхо за голову, размазывая по постели кровь, рывком вытянул из-под головы подушку и засунул ее под поясницу любовнику. Тай, как во сне, отмечал, что у Теана, похоже, были опытные учителя в сексе. Такие ухищрения ему и в голову не приходили.
Но когда Тай увидел, как из-под подушки выскользнула его собственная потерянная коса, он понял, что принцу, по крайней мере, в данный момент противоречить не стоит.
Орхо повел рукой и запачкал косу в крови.
Тай услышал жалобный вскрик. Ему послышался голос Рыбки. И он не посмел не смотреть, внемля этому голосу, опасаясь не почувствовать опасности.
Теан делал что-то с флаконом душистого масла. Наверное, правильно, потому что когда начал ритмичные последовательные движения, в стоне Орхо не было боли – только сладость, только звуки летнего ветра между дюн, только биение горячего солнца под веками.
Тай заворожено смотрел на красную рыбку на пояснице его высочества. Она извивалась в такт волнообразным движениям тела принца. И капли пота сбегали в ложбинку над ягодицами, и рыбка купалась в них, соленых, как в море.
Тай, заколдованный страстным действом, протянул руку и коснулся рыбки.
Оказалось, принц его контролировал. Опираясь одной рукой, нависая над любовником, второй он прижал ладонь Тая к своей пояснице. И толкал ее в ритм собственным движениям, а потом ускорил, отпустил руку. А Тай продолжал сам, невольно вспомнив, как оставил ладонь одиннадцатилетнего принца самостоятельно завершать ласки.

Теан крепко поцеловал Орхо и лег между ним и Таем, блестя серебряными глазами.
- А теперь ты возьми его, - приказал он смотрителю прудов. – Может быть, ты вовсе не умеешь любить мужчин.
У Тая все похолодело внутри.
- Нет, - тихо сказал он. – Нет, я не буду этого делать.
- Посмотри, он весь горячий, мягкий, ему всегда мало одного раза. Я приказываю тебе.
Тай твердо повторил:
- Нет. Вы вольны над моим телом и можете уничтожить его. Но вы не вольны над моими чувствами, ваше высочество.
Орхо нервно рассмеялся. Коса Тая лежала над его головой, как золотая змея, потускневшая без хозяина.
Теан повернулся к фавориту:
- Тогда ты возьми его!
- Нет, ваше высочество. Убейте или отмените приказ, если вы меня любите. Если я притронусь к тому, что вы считаете своим, вы откажетесь от меня. А это все равно для меня смерть.
Теан запустил пальцы в прическу, рванул, жемчуг посыпался в разные стороны, дробно стуча, как комки земли по крышке гроба.
- Пошел  вон! И вызови себе врача! А ты останься.
Орхо, запахивая рубашку, вышел.
Тай стоял у двери, готовый в любой момент или кинуться к принцу, или голышом, возбуждая ненужные сплетни – убежать прочь. Сердце его разрывалось от жалости и гнева на глупого мальчишку, с легкостью играющего чужими чувствами.
- Ты еще совсем ребенок, Теан, - вырвалось у него.
- И ты пошел вон! – принц швырнул в него халатом, свернутым в комок.
Тай подхватил его, надел и вышел.
*
11 глава   
Взволнованный Тай не мог заснуть. В своей комнате он недолго размышлял – и оставил на голом теле тонкий халат Теана, поддев штаны и теплый плащ сверху.
Шелк брошенного Теаном халата сохранял его запах, неповторимый запах божественного тела, испачканного человеческими выделениями. Запах любви - не для Тая.
И почему-то чудился терпкий тонкий аромат резных листьев паутинника.
Тай не догадывался, что его высочество, как только ему позволили, повелел  на основе экстракции вышеупомянутого растения создать парфюм лично для него.
Но и без этого знания Тай, увидев свою отрубленную косу под подушкой принца, начал подозревать того в одержимости. Странная была одержимость – ледяная поверхность, по которой скользили взгляды и слова. Только пару раз она взламывалась, как будто в ледоход. Льдины надвигались одна на другую, ломали друг друга, но бесполезным хламом таяли на берегу, не в силах преодолеть сопротивление земли.
«Я так хочу пойти Теану навстречу. Неужели Рыбка не позволяет мне? А я уже в их игре никто?»
Тай попробовал еще раз вникнуть в параграфы «Сказания о драконах». Но уже заученные на память, они сливались в неудобоваримые куски, как при попытке соединить в одном супе морепродукты и мясо домашних животных и птиц.
«История империи Орхо от независимого наблюдателя» была прочитана от корки до корки и усвоена так легко, как будто Тай сам ее писал.
Наставник задумчиво рассматривал «рыбьего пастуха» после экзамена, устроенного при возврате книги.
Герд раскрывал ее на произвольной странице – и Тай безошибочно цитировал в ответ на поставленный вопрос.
А затем наставник, казалось, уходил от содержания книги. Но смотритель прудов делал точные выводы, основываясь на информации, усвоенной из прочитанного и собственного опыта.
«Настоящий глава империи тут», - думал Герд. – « В облике далеко не прекрасного юноши, воспитанного рыбаками, не получившего никакого образования, кроме алфавита и цифр, как во всех прибрежных селениях  - от странствующих монахов, зарабатывающих на кусок рыбы преподаванием начала начал».
В душе Герда чувство любви боролось с чувством долга. Он подозревал, что юноша раздумывает над такой же дилеммой. Только рангом ниже. Не о власти – о любви.
Но поставить перворожденного, благословленного морем, выше признанного людьми наследника престола?
Теана он принял у постели роженицы-императрицы из рук его величества Тунга, чувствуя ребенка неотъемлемой частью себя через любовь к Крине и, что греха таить, через любовь к императору-отцу. Чувства, мало-помалу выросшего из необходимости и  долга.

«Ты любишь его высочество?» - на этот вопрос наставника Тай не смог ответить.
А сейчас, ворочаясь на кушетке, он думал, каковы на самом деле чувства принца к нему, если он позволил себе такое поведение. Или это было испытание?
   
Со стороны пруда прошлепали мокрые шаги. В щелочку завесы, сразу же затянутой, проскользнул холодный силуэт – и нырнул под одеяла на кушетке.
Встрепенувшееся сердце сразу же успокоилось.
- Опять бегаешь босиком, - ворчливо сказал Тай и затянул ледяные ступни принца в теплое местечко между своих бедер.
Теан всхлипнул, вжимаясь дрожащим телом в Тая. Его сознание затуманило смешение запахов от одежды. Он отодвинул халат с плеча Тая и уткнулся в голую кожу, хлюпая носом.
- Ребенок. Мой маленький. Любимый, - вдруг произнес Тай.
Теан замер. Он впервые слышал такие слова.
- Ты на меня не сердишься?
В полутьме мокрые глаза Теана казались светящимися.
- У твоего фаворита гораздо более серьезные причины обижаться на тебя. Подумать только! Ты унизил его при простолюдине, каком-то рыбьем пастухе.
- Я не знал, как расшевелить тебя. Я хочу…
Тай сильнее прижал голову принца к себе, и вышло только невнятное бормотание. Другой рукой он начал выбирать из порушенной прически принца уцелевшие жемчужины и складывать их на край кушетки. Довольный мальчишка сопел ему в плечо все более сонно, согреваясь.
- Если ты считаешь себя настолько взрослым, чтобы приказывать другим, должен вести себя, как взрослый, - назидательно сказал Тай, улыбаясь.
Теан почувствовал улыбку.
- Ну вот, стал общаться с наставником и начал говорить, как он. А ты знаешь, что Герд -любовник моего отца?
Пришла очередь Тая замереть. Символ мужества. Наставник всех воинов, авторитет для ученых – он любовник императора? Тай никогда не собирал дворцовые сплетни, но ему приходилось слышать от других пересуды и в челядинской столовой, и возле пруда, когда его острый слух улавливал шепотки из аристократических ротиков посетителей. Но ни разу за первый год путешествий со свитой принца во главе с наставником, ни разу за три года жизни во дворце он не заметил и не услышал ничего, что бы свидетельствовало о склонности Герда к мужской любви.
- Зачем ты мне это сказал? Ведь об этом никто не знает? – сбросив голову Теана со своего плеча, вопросил Тай. Он сел на кушетке, подобрав ноги.
- Потому что ты его уважаешь. И я. И все. И ты, надеюсь, сможешь понять, что это не такая ужасная штука – любить мужчину, - нервно хихикнул Теан.
От резкого движения горка жемчужин рассыпалась и по полу потекла в пруд. Принц схватил за руку Тая, который попытался задержать драгоценные горошины. Они видны были, как планеты, в свете лунного луча, проникшего через прореху в занавеси.
- Не нужно. Пусть водой рожденное вернется в воду, - неожиданно разумно сказал принц. Как будто и не он только что расплывался в преддверии сна. Он свернулся калачиком, уложив голову на колени Таю, а тот невольно запустил пальцы в его мерцающие волосы, попавшие в полосу света. Он проводил по прядям  от головы до кончиков. Теан не осмеливался даже зашипеть, когда на мгновение становилось больно от рвущих движений в запутанных волосах.
Угли в жаровне светились ровно, как зрачки дракона. Было так тихо, что слышались шлепки мохнатых снежинок о брезент. И более мягкие, каплями – в пруд.
Теан встал и наполовину открыл занавес.
Снег падал и был не менее прекрасен, чем падение белых лепестков вишни. Россыпь голубых и розовых жемчужин на каменном полу показалась отображением созвездия Рыб. Оба юноши одновременно подумали, что стоило бы запечатлеть их случайное (или волшебное?) падение. Чтобы тут – навсегда. Соединение со звездами.
Тай быстро отыскал тушечницу и кисточку и, шикнув на его высочество, чтобы не порушил рисунок, начал обводить расположение каждой жемчужины черным кружком. Теан смешно застыл на месте, понемногу превращаясь в ледяную статую.
Когда обрисовка созвездия Рыб была закончена, Тай подхватил принца на руки, уселся на кушетке, созерцая снег, звезды и жемчужины.
- Единение стихий, ты понимаешь, Теан?
Дрожащий принц, как угорь, обвился вокруг, одной рукой обнял талию Тая, уткнулся лицом в живот, ощущая его возбуждение. Не от присутствия  принца – от красоты окружающего мира.
Губы Теана прикоснулись к ткани, прикрывающей мужское естество человека, который любил его, но не хотел принять.
 Тай уверенно поднял его под руки, заставил посмотреть в глаза. Когда принц схватился за его плечи, запустил руки в волосы на затылке, не позволяя отвести взгляд.
-Ты ведешь себя, как старший брат, а не как любовник, - вымолвили дрожащие губы Теана.
- А ты хочешь, чтобы я стал любовником? – строгий голос Тая не соответствовал скрываемой нежности, скользящей, обволакивающей тело Теана, как теплая душистая вода. – Понимаешь, любовников за всю жизнь может быть много, а родителей, братьев и сестер…Этого не поменяешь. Я готов быть тебе братом.
Теан упрямо подтвердил:
- Я хочу, чтобы ты стал моим любовником. Взял меня. Я только тебе могу доверять. Я хочу, чтобы ты стал единственным.
- У тебя есть любовники.
- Мне нужен любимый, - пояснил Теан.
Тай прижал принца сильнее, прижав его голову к плечу. Он не мог смотреть в его умоляющие глаза.
- Ваше высочество, нам не позволено менять предназначение. Я сын рыбака, вашей волею принятый в дворцовую челядь, смотритель прудов, мне позволено пользоваться библиотекой и общаться с аристократическими посетителями золотых рыбок. Это больше, чем мог рассчитывать обычный мальчишка, который ушел из рыбацкого поселка за вашей свитой четыре года назад.
Теан рывком высвободил голову, взглянул прямо в глаза Таю.
- Я тебя заставил пойти за собой. Да, я использовал тайные умения, которые передал мне наставник, чтобы зацепить тебя «крючком внимания». Ты меня заинтересовал еще тогда, на пляже, когда копался в этих дурно пахнущих выбросах отлива. Ты выглядел среди них чужим. Белокожий, коса, будто свитая из мокрого песка…
Тай улыбался.
- И как долго ты держал меня на своем «крючке внимания»? Я чувствовал себя свободным. И следовал за тобой по собственной воле. И там, под паутинником, ты тоже руководил мною?
Румянец Теана был заметен даже в  слабом свете снега, падающего и накрывающего все вокруг.
- Я тебя отпустил сразу. У меня не было еще достаточно сил. Под паутинником…У тебя были какие-то чувства ко мне, Тай?
- Ты был прекрасен. Там, на берегу. Я не мог не уйти за тобой. И мне хотелось приключений. А под паутинником ты все сделал сам, - лукаво произнес Тай.
- Я и сейчас все сделаю сам, только позволь мне, как я когда-то позволил тебе.
- Ты не позволил, а попросил. Ты был еще совсем маленьким принцем. И ты умел просить.
- Я и сейчас прошу. Поторопись, пока масло не окончательно впиталось в кожу. Я же готовил себя – для тебя, моя любимая золотая рыбка.
И Теан соскользнул из объятий, лег на краешке кушетки, чуть ли не  падая, загребая упавшей ладонью наметенный в павильон снег, прикладывая горсть к глазам. С сожалением сказал:
- А завтра, когда растает, вода размоет обозначения звезд. Только бы жемчужины не укатились.
Тай сориентировался быстро, подтащил принца на середину ложа. По лицу Теана текли снежные и человеческие слезы. 
- Я не хочу причинить тебе боль.
- Я очень тебя хочу. Давай доверимся друг другу.
- Ты ли это, маленький?
- Не я и не ты. Пусть так и будет. И ничего не изменится. Как волна не оставляет следа.
- Ты говоришь это, маленький?
- Это море. Разве ты – не море?
- Разве ты не снег?
Войти, как волна в волну.
Подставлять пересохший рот под капли с тающей сосульки.
Плакать от двойного счастья.
Уплывать за горизонт.
Так долго ждать - и узнать, что до сих пор жил половиной. Тела, сердца, души.
 
Они смотрели на снегопад. Останутся следы.
- Нам следует быть осторожными, как отцу с…
Тай зажал рот принца ладонью.
- Мы просто уйдем во дворец след в след. Только я не позволю тебе идти босиком. Поэтому возьму на руки.
- А я не позволю…я не девушка. И не позволю тебе спать одному. Разве я не принц, чтобы с раннего утра не забрести в библиотеку за «Уложением законов третьего драконьего века»?
*
12 глава
Герд вошел в спальню императора – и застыл. В постели Тунга лежала императрица. Его величество стоял у окна, держась за занавесь, как последнюю защиту.
- Прошу прощения, - склонился наставник, разворачиваясь к выходу.
- Что-то важное?
- Соглядатаи не предупредили?
Два вопроса их императорских величеств слились.
Крина поспешила вежливо объяснить:
- Я решила зачать ребенка, чтобы его высочество не чувствовал себя одиноким. И не тащил всех подряд в свою постель.
Тунг спрятал руки за спину, как будто что-то украл, посмотрел виновато.
- Останься. У тебя наверняка важная информация, если ты пришел сюда.
- А не в кабинет, - язвительно продолжила императрица. В ее глазах стояли слезы.
Герд остановился, развернулся.
- У меня важная информация. Прошу прощения, что не доложил сразу, как узнал, - наставник стал на одно колено, склонил голову в сторону императрицы. – У Тая и рыбки-дракона будет ребенок. Через…Уже пять недель.
Тунг в мгновение ока переместился к постели и взял императрицу за руку.
- Значит, зачатие откладывается. Нет, отменяется, - сдержанно сказала императрица и отбросила одеяло.  Она была полностью одета. Губы ее дрожали.
Сердце Герда рвалось на куски.
Тунг замер. Наставник видел то, что не дано жене императора – как он страдает от осознания своей юношеской глупости. Потому что любил только ее – и видел только ее, а все остальное казалось сном.
Любовь, в которую императрица отказалась верить после рождения сына, когда узнала, что счастливым материнством обязана связи мужа и другого мужчины. По озвученному ею же пророчеству.
В этом Герд  винил себя. А Тунг нес тройную вину: перед Рыбкой, их сыном Таем, перед любимой Криной. Только по отношению к Герду у него вины не было. Подчиненный. Влюбленный в императрицу – разве стоит его жалеть?
Восемнадцать лет назад на берег выбросило обломки иноземного корабля. Среди нескольких трупов был один живой человек. Он сумел доползти до колокола и прикоснуться к нему. Наследник трона Тунг почувствовал царапины на сердце.
На пустынном пляже было пусто.
Если бы не охрана, пятнадцатилетний Тунг не смог бы принести полуживого иностранца в замок. 
Едва придя в себя, Герд, как он назвался, показывал чудеса образованности и воинского мастерства. И присягнул на верность, когда через год Тунг стал императором.
А потом иностранец влюбился в юную императрицу.
Верный слуга. Волк. Если бы у Тунга спросили, с кем рядом он хотел бы умереть, он честно сказал бы: с Гердом.
Никак не складывалась мозаика. Любовь троих, но не втроем.
Императрице доставалось больше любви – от двоих, и она решала все.
- У нас проблема престолонаследования. У нас Теан влюблен! – Крина сжала руки в замок, опустила голову, чтобы не видно было слез.
- Правда. Теан последние дни расцвел. Неужели все дело в том, что научился подчиняться? Или тайна преображения в этом мальчике – Тае? – неуверенно улыбнулся Тунг.
Он поднял наставника с колен и всматривался в его лицо с туманной улыбкой, которая всегда нравилась Герду, а сейчас показалась неуместной.
- Ваше величество, этот мальчик – ваш сын. Вы приняли решение не признавать его публично ради Теана, но факт, что в нем ваша кровь не может отменить даже Дракон. Тай – очень благоразумный мальчик, и хотя я уверен, что он сознает свое происхождение, свои возможности,  он ради Теана не подает и виду о своей осведомленности. Ради Теана, - горячо сказал наставник.
- Ты говоришь так, будто Тай твой сын, - заметил император.
- Нет. Я сделал все, чтобы Теан…Простите, ваши величества за опоздание – умолчание- еще раз, - Герд снова опустился на колени и склонил голову. – Я сразу понял, кто такой Тай. Когда принц утащил его за собой. Его высочество предлагал убить мальчишку – тогда. Но я не решился, зная о мстительности дракона. Я берег тайну, как мог. Никто не ожидал, что Тай, рыбий пастух,  проявит себя в день посвящения. Я всё ради Теана…
- Ты воспринимаешь нашего сына, как своего, - холодно заметила императрица.
- Да, ваше величество.
Тунг снова поднял наставника с колен.
- Крина, без Герда у нас не было бы сына.
Императрица закрыла лицо ладонями и невнятно сказала:
- Не будем считаться. У нас империя. Вот-вот появится внук. Я не позволю его не принять, - она горько усмехнулась. – Чтобы следующая императрица теряла одного за другим своих детей? И этот мальчик, Тай, он ведь не забудет о сыне, как бы не любил Теана. И что нам делать с сыновьями? После торжеств и признания дружественными державами наследника престола?
- А как воспринимает сложившуюся ситуацию Орхо? И, главное, его семейство? Сам мальчик, конечно, влюблен по уши и не загадывает наперед, но родственники ожидают через близкие отношения с наследником много выгод, - заметил император. – Надеюсь, эту линию ты изучил, Герд? Как реагирует фаворит на любовные отношения Теана со смотрителем прудов?
- С вашим старшим сыном, - не преминула заметить императрица.
Тунг закрыл лицо веером, весьма неуместным в прохладном воздухе спальни.
Герд содрогнулся от сочувствия и ответил:
- Теан и Тай ведут себя очень осмотрительно. До сих пор мои соглядатаи, как выразилась ее величество, не смогли уловить никаких сплетен. Орхо, полагаю, только догадывается о настоящем положении дел.
- И каково настоящее положение дел? – раздраженно спросил Тунг. Заметно было, что разговор втроем его тяготит.
- Они любят друг друга, - просто сказал Герд.
- И Тай не подозревает о своем происхождении? – поинтересовалась императрица. – По его вопросу об инцесте мне показалось, что он умный мальчик.
- Какой инцест, о чем вы говорите! – воскликнул император, меряя комнату шагами вдоль и поперек. – Наполовину нечеловек, какой тут инцест!
Наставник позволил себе повысить голос.
- Я предлагаю до рождения сына Тая отправить его с принцем в морской поход. Допустим, за новыми рыбами для прудов. И как консультанта для моей новой книги о фауне архипелага. Я еще пользуюсь его доверием, - наставник сломал что-то внутри себя, какой-то стержень, который он только согнул, когда лег под императора ради рождения наследника. Ради Крины. Чтобы прекратить ее мучения.
Ему, иностранцу, ему все эти предрассудки и ухищрения казались глупостью, но когда любимая женщина родила, воин-ученый поверил в чудо. И не переставал верить. И сейчас он надеялся, что два влюбленных мальчика переломят судьбу, нужно только помочь им.
- Как мы остановим Орхо? Ведь он общепризнанный фаворит, ему по статусу положено сопровождать его высочество в путешествии. И Теан на самом деле любит его.
- Да зачем им это путешествие! – императрица в сердцах выхватила у мужа веер и сломала.
Герд переждал, пока их величества успокоятся, и сказал:
- Для блага империи необходимо, с моей точки зрения, дождаться принятия Таем ребенка. Честно говоря, я не знаю, как повернет судьба в дальнейшем. Но второго сына из моря императорская семья не может не принять. Иначе архипелаг будет сметен, смыт. Я изучал хроники, историю…
- Нам нужно уберечь Тая от конфронтации с Орхо? – уточнил император. – Чтобы он не погиб до встречи с сыном, поскольку противостояние рыбьего пастуха и одного из лучших воинов, наверняка, закончится смертью Тая?
- Тай  - твой сын, - еще раз тихо напомнила императрица.
Герд заспешил. Ему неуютно было в компании двух величеств.
- Предлагаю поторопить смерть одного из престарелых членов семейства Орхо. Фаворит обязан будет уехать на проводы усопшего в море и соблюсти траур. В промежутке экспедиция тронется в путь.

Тай сидел над очередной книгой из собрания наставника, улыбаясь на тихое дыхание принца за спиной. Теан не позволял ему удаляться, поэтому Тай сидел на постели. Оглядываясь, видел, как принц спит на боку, обнимая одну руку другой, как светятся его распущенные волосы.
Они нечасто занимались любовью. Потому что каждый раз – для них планеты сдвигались с привычных маршрутов, а море становилось то сладким, то горьким.
Запрещенные книги подсказали Таю путь к себе. Знание, что он сын Рыбки и императора помогало верить, что и с его сыном от Золотой рыбки все будет в порядке.
«Приходили из моря драконы, возлегали с земными девами и рождали крепких сыновей, годных для битв земных и любовных. Рождали рыб, способных стать женщинами для правителей. Так была засеяна жизнью империя».
Тай улыбался попыткам официальных историков скрыть правду за полуправдой, за серой истиной.
Драконы, действительно, родоначальники императорского дома. И Первых семей. Самой первой была семья Орхо, от имени которой назван Архипелаг.
«Дракон-основатель императорского острова жил гораздо дольше людей. Не тысячу, но много лет. Но он был не  бессмертен. И его убила рыбка, которую он выбрал в жены. И тогда рыбка стала новым драконом, и родила множество рыбок-драконов. И стало так».
«Чтобы влить новую кровь в море и в людей наследники императорского дома обязаны пройти посвящение дракону. Он избирает, кому суждено стать началом новой династии, вступая в сакральные отношения с избранником».
Тай нашел в одной из книг подтверждение тому, что рассказывала его Рыбка – о размножении драконов. По всему выходило, что драконы и люди империи спаяны неразрывно. А императорская семья время от времени разбавляется драконьей кровью.
Открытие, что он является старшим сыном, плодом завета между империей и морем, не обрадовало Тая.
Мальчик, который тихо спал за его спиной, был дороже власти. Дороже знания. Дороже жизни.
Наставник молчал. Тай думал, как ему поступить. Как уйти от Теана, чтобы забрать сына и уйти, чтобы воспитывать его вдали от двора. Чтобы не посягать на власть отца-императора – это смешило Тая. Ему не хотелось лишать власти своего любимого Теана. Рассказать принцу  о своем происхождении – значило порушить отношения, которые сложились между ними.

- Не обижай Орхо. Ты же любишь его, - сквозь зубы сказал Тай, выполаскивая очередную рыбку в целебном растворе. – Он любит тебя. Он честен. Я ему верю.
Теан сидел на бортике пруда, весь заснеженный, грея пальцы в теплой воде.
- Орхо для меня  - хлеб. А ты – душа. Мое тело умрет без хлеба. А без души я стану животным.
Тай тщательно вытер руки, прикоснулся к его высочеству пальцами.
- Пойди – насыщайся хлебом. А душа всегда с тобой.
*
13 глава
Зимнее солнце стояло высоко, и в недоступных ветру местах было жарко: матросы с позволения наставника ходили по пояс обнаженными. Герд не успевал смешивать новые порции мази от ожогов.
Зато его высочество не обгорал. Голым лежа на брошенной на палубу простыне синего шелка, сверкая золотым телом под золотым солнцем – он был прекрасен. Иногда к нему присоединялся Тай. Белое тело его, казалось, всегда оставалось прохладным, и принца тянуло к нему неудержимо. Как будто жажду утолял.
Двое. Золотое солнце, падающее в море.
Большее, что позволял Тай: чтобы любимый, забросив на него руки и ноги, лег головой на его плечо.
И всегда Тай был хотя бы снизу одет. Всегда учтив с окружающими.
А их было совсем немного, и каждого наставник выбрал лично. Капитан и трое матросов. Два телохранителя – убийцы не из последних – выполняли обязанности недостающих на корабле боцмана и механика. Слава дракону, пока шли под парусами.
Готовили по очереди и смеялись над каждым приемом пищи. Наконец, Тай собрал всех и с их помощью организовал заготовку фарша для котлет и прочих полуфабрикатов, размещенных на леднике. Потом час, не больше, на реях висели тонко раскатанные пластины из теста, большие, как простыни. Подсушенные, порезали на лапшу всей командой – даже наставник участвовал. Зато теперь криворукие могли обеспечить нормальную еду.
Команда Тая обожала. В свободное от научных изысканий с наставником время он охотно помогал ставить паруса, мыть палубу, короче, рыбацкий сын был принят командой – людьми не совсем простого происхождения, других на императорскую яхту не брали.
Глядя на него, и принц перестал валяться на палубе голышом, с интересом рассматривал выловленные экземпляры морской фауны и даже пел вечерами с матросами, аккомпанируя на удачно взятой в последнюю минуту гитаре.

Принц и смотритель рыбок были очень сдержаны на людях. Но по ночам на команду вдруг нападала сонная болезнь, и даже рулевой затыкал уши и смотрел только перед собой, в мечтах оказываясь в объятиях самых прекрасных юношей, каких только видел в своей жизни.
Они редко любили друг друга на корме. Чаще в каюте принца, рядом с каютой наставника.
Тогда Герд безжалостно терзал свою плоть, не смея воспользоваться никем из матросов для удовлетворения.  Ему казалось преступным рядом с такой светлой любовью использовать неискреннее чувство.

- Ты знаешь все созвездия, Теан?
- Меня учили, но я не уверен, что все. И названий у них множество. В других странах называют иначе. Наставник мне рассказывал. Вот наши Рыбы знаешь, как называются?
- «Наши» Рыбы называются «первая ночь», - Тай перевернул принца на живот и стал целовать его спину, спускаясь ниже и смеясь от его реакции на щекотку. Постепенно смех стихал, принц уложил голову на скрещенные руки. Тихие вздохи Теана и сотрясающее все тело биение собственного сердца подсказали Таю, что любимый ждет продолжения.
- Я хочу, чтобы мы видели звезды, - тихо сказал Тай, усаживая принца на свои колени - спиной. Вместо того, чтобы насадиться и двинуться, Теан откинул голову на плечо любовника, слегка повернул ее и, касаясь губами щеки, признался:
- Я соскучился по Орхо.
 Тай прижал принца к груди и ответил просто, как тот не ожидал:
- Прикажи повернуть обратно, домой. Я понимаю, тебе необходимо не только отдавать, но и брать.
Теан весь дрожал от неисполненного желания, но развернулся лицом и продолжил:
- Ты не понял. Я как пустой сосуд, который ты заполняешь. Весь, целиком. Ты отдаешь мне все – свою жизнь, свое будущее. Ты море, которое я не могу принять полностью. И я боюсь, я каждую минуту здесь, на корабле, боюсь, что ты вдруг соскользнешь за борт и исчезнешь в пучине. А я останусь никем. Понимаешь, я только с тобой кто-то. Я наследник империи. Но только с тобой.
Тай обнял принца, обернул его плечи одеялом. Помолчал.
- Ты ошибаешься. Каждый из нас заполняется собой. Собственным опытом, переживаниями, восприятием радостей мира. Другие, наши любимые  - как специи в этом вареве. Вот Орхо для тебя кто?
- Соль,  - заворожено произнес Теан. - И перец. И уксус. Немного гвоздики и совсем чуть кардамона.
Потом пришел в себя и кинулся Таю на шею.
- Я сам не понимаю, что говорю.
- Ты соскучился, - нежно произнес Тай и погладил принца по щеке. – Мой маленький, я уверен, что и Орхо скучает по тебе. Это любовь. Земная, знаешь о такой?
- Ты не оставишь меня? – нервно спросил Теан, внимательно глядя в лицо любимому. – Ты для меня все: разум, океан, жизнь. Звезды тоже ты подарил мне. Не уходи! Я чувствую, я боюсь.
- Не бойся, маленький. Я всегда буду с тобой.
Тай опрокинул принца и сделал то, что никогда прежде. Повел все ниже и ниже по животу губами…
Горячее. И соль, и сахар. И любовь, и страсть. Наслаждение и неизбежная боль потери с каждым поцелуем. С каждым глотком.
Теан вскрикнул, как чайка, и зажал зубами собственную кисть.
Созвездия кружились над ним, и вместе с зимними метеорами падали громадные снежинки.

Тай обернул обессилевшего принца одеялами, крепко обнял руками.
Вселенная кружилась над ними, и океан вздыхал под днищем корабля.
А рулевой плакал неведомо о чем.

- Хочешь, я отдамся тебе?
- Это будет неправильно. Я счастлив с тобой – таким.
- Ты будешь счастлив с Орхо, потому что он другой. Я создан для тебя, а он самостоятельно принял решение -  как наставник с твоим отцом. Люби Орхо и прощай его. У него был выбор. Он выбрал принимать тебя.

Наставник, стоя в тени, проклинал и благословлял штормовой день, который принес его на архипелаг.

Наутро экспедиция развернулась в направлении императорского острова.
Теан был как в бреду. Он то запирался в каюте, то выходил, разыскивал Тая и всюду сопровождал его, держа за руку. Ночами отдавался ему с такой горячностью, позабыв о приличиях, так стонал и кричал от восторга, что Герд уже нешуточно подумывал об устранении всего экипажа по возвращении.
Тайна и кара витала над яхтой, однако, все присутствующие пять человек, не считая влюбленных и наставника выглядели ошеломленно счастливыми, как будто коснулось их благословение Дракона. И умереть казалось нестрашным после чуда, которое созерцали они на палубе. Когда танцевали на ней золотые рыбки и сине-черные драконы, когда летали в небе летучие рыбы, когда падал звездный дождь. И каждому остался на память теплый и колючий  вечный светлячок.
- Он живой и светится? – наивно, как ребенок, спросил у Тая наставник.
Смотритель рыбок смущенно улыбнулся и обнял за плечи своего маленького принца.

- Мой, - бесстрашно говорили они морю и ветру, и островам на горизонте.
Через три дня показалась императорская гавань.
До рождения сына Тая оставалась неделя.

На пристань Теан сошел бок о бок с Таем.
Но, завидев Орхо, кинулся к нему. Принц сразу отметил и необычную робость, и тщательный, но легкий наряд, не замысловатую, по моде, прическу, а распущенные волосы, как будто фаворит готов был тут же, на глазах у встречающих, отдаться его высочеству. Глаза Орхо были наполнены влагой, вот-вот готовые пролиться счастливыми слезами. Кажется, он даже не заметил смотрителя императорских прудов, наблюдающего за разгрузкой сосудов с новыми рыбками и другими живыми экспонатами.
Вокруг него и наставника собралась толпа ученых и любопытствующих.
Телохранители едва успевали за принцем, который почти бежал на пару с Орхо к дворцу. И только один из них с сожалением оглянулся на Тая. Юноша улыбался.
Наставник крепко сжал его руку и что-то сказал.
Напрасно, тот его не слышал. Но улыбнулся еще раз и направился в парк, к прудам.
В павильон, где в камень были вставлены жемчужины его первой ночи с Теаном – созвездие Рыб.
*
14 глава

- Наш сын идет только с Орхо, - отметил император, стоя у окна в своем кабинете. – Интересно, засвидетельствует нам свое почтение или сразу потащит фаворита в спальню?
- Судя по тому, как спешит и как характером похож на тебя в его возрасте, то сразу в постель, -  с улыбкой напомнила ее величество.
Но они ошиблись. Теан все еще был под влиянием Тая, поэтому первым делом зашел к родителям. Он распахнул обе створки дверей и предстал перед ними разрумянившийся, оживленный. В комнате повеяло морским ветром, императрица даже взглянула на подол платья: не попали на него соленые брызги?
- Ваши величества, папа, мама, мы рады видеть друг друга, думаю, наставник более точно отчитается о путешествии, а я приду на ужин, если позовете! – принц громко и открыто рассмеялся и притворил за собой двери.
- Значит, смотритель прудов сейчас возле своих золотых рыбок. Один. Прикажу страже не пускать посетителей.
- Он твой сын.
- Но у нас один трон.

Теан с проворством ловкого слуги раздел Орхо и, поставив на колени, не теряя времени на собственное разоблачение, только приспустив штаны, яростно овладел им. И хотя фаворит с таким же нетерпением ждал любимого и  подготовился, первые минуты глубоких проникновений  вскрикивал от боли. Но его искаженное лицо выражало, вместе с тем, безумное облегчение и радость, как будто именно боли ему не хватало в дни разлуки.
Удовлетворив первый сексуальный голод, принц шуганул поскребшегося слугу с подносом еды, правда, забрал откупоренную бутылку с драгоценным вином.
Аккуратно капнул рубиновую влагу в пупок лежащего в истоме любовника и тут же высосал ее. И языком вылизал, вызвав чувственную дрожь внизу живота.
Орхо смотрел на Теана расширенными глазами. Кажется, пребывание рядом со смотрителем прудов пошло на пользу нежности его высочества.
- А теперь можешь раздеть меня, - приложившись к горлышку бутылки, повелел принц.
«Не так уж много изменилось», - с улыбкой подумал Орхо, раздевая и лаская принца, пока тот снова с жадностью не набросился на него – в этот раз лицом к лицу.
Длинные, тягучие движения, неотрывный взгляд Теановых глаз цвета зимнего моря, легкие прикосновения губ к губам, к шее заставили забыть про обычную сдержанность и ироничность. Как будто ветром сорвало парус с утлой лодочки и понесло в простор.
Орхо лепетал и выкрикивал признания, вжимался мокрым от благодарных слез лицом в потное плечо принца и повторял вновь и вновь, что нет без него жизни.
И вдруг понял, что именно презираемый рыбий пастух вдохнул душу в их любовь с принцем.
Звездный круг неудержимо катился к утру.
Обессилевшие, Теан и Орхо не спали, а снова и снова прикасались друг к другу, будто не верили, что вместе.
Их никто не осмелился побеспокоить, даже их величества.
Наконец, принц перекатился через любовника на свою сторону кровати и вынул из-под подушки косу Тая. Прижал ее к лицу, пустил вдоль, потерся всем телом. Ранее он не позволял себе столь неприкрытые чувства к смотрителю прудов.
У Орхо пересохло в горле, он позволил себе глотнуть вина и признаться:
- Ваше высочество, во время испытания из лап дракона вырвал вас Тай, рискуя жизнью, и вбросил в мои руки.
Теан повернулся к фавориту лицом, зажав кончик косы между ног, прижимая к груди.
- Я знаю. Я видел сон. Мне Тай ничего не говорил. Я люблю Тая – всем сердцем, как он говорит. Но ты рискнул пойти на дракона с обычным кинжалом, когда все остальные в страхе повернули назад. Я люблю тебя – и Тай одобряет мои чувства к тебе, Орхо. И сейчас я хочу, чтобы ты позвал его сюда. Мы будем вместе. Всегда. Мое решение окончательное.
Орхо замер.
Теан заметил его замешательство, сонно улыбнулся, но пояснил:
- Я не буду заставлять тебя ложиться под простолюдина. Ты будешь только моим. А я буду только его.
Орхо зажал рот ладонью, задерживая вопрос.
- Да, ты правильно понял. Я отдался Таю, и он был и будет моим первым и единственным. А сейчас иди. И только посмейте меня не разбудить!

Тай несколько часов до темноты осматривал пруды. С радостью приветствовал рыбью мелочь, вылупившуюся за время его отсутствия.
И в сумерках, взяв привычный рыбам фонарик, еще раз обошел свою волшебную золоторыбную империю, опуская в воду руку.
Они соскучились – рыбы – и нежно тыкались носами, трогательными, как пальцы Теана.
Интуиция кричала ему: пора уходить. Молчание наставника, который не сказал ни слова насчет встречи ребенка от Золотой Рыбки, убедило Тая, что императорские величества в курсе и не одобряют существования нелегитимных наследников.
Пора было уходить, чтобы спасти себя, а потому – ребенка.
Он споро собрал в заспинный короб нехитрую снедь, дважды принесенную ему неслышными слугами, одно из покрывал с кушетки и книгу со сказкой о наложнике – золотой рыбке, со сказкой, написанной рукой принца.
За четыре года он наверняка заработал такую малость.
Тай решил переждать несколько дней в лесу.
Существовала опасность, что его могут ждать на пляже у колокола, где состоится встреча. Но Тая утешал факт, что наставник (а, значит, никто) о точном времени не знает, и есть шанс унести ребенка до прихода стражи – или кого там отправят на поимку.
Конечно, в зимнем лесу грудного ребенка держать нельзя. Но Тай надеялся на удачу.
Только любовь к Теану задерживала его.
Тай напоследок присел на кушетку, гладя взглядом жемчужины, складывающие созвездие Рыб.
И потому опоздал.

Теан вынырнул из дремы, когда его сердце сжала невидимая когтистая лапа, выдавливая кровь и жизнь. Дышать стало тяжело, как будто снова оказался в драконьей пещере.
Он закричал, чтобы впустить хоть немного воздуха в легкие.
К постели подскочил Орхо. Он был полностью одет и бледен, как предутренняя луна.
- Где Тай?
Маленькая лужица из горлышка винной бутылки, лежащей у руки его высочества, приобрела зеленоватый оттенок – признак добавки снотворного. Уж об опасных веществах наставник поведал принцу в первую очередь.
Теан не стал слушать невнятные объяснения Орхо, натянул штаны и побежал к прудам.

- Ты опять босиком, маленький, - с трудом сказал Тай.
Он лежал на каменном полу павильона. Из-под его ладони, прижатой к левому боку, сочились кровавые струйки, очерчивали созвездие Рыб  и расплывались в воде верхнего пруда.
Теан рухнул на колени, обнял ладонями голову любимого.
- Кто? – страшным голосом спросил он.
- Я дождался тебя. Наклонись, скажу важное, - кровавая пена пузырилась в уголках губ.
Теан нашел силы осмотреться и увидел Орхо, капитана стражи и наставника.
- Врача! Наставник, помогите!
- Никого не вини. Я сам. Наставник…прими моего сына…Орхо.
Гордый аристократ упал на колени рядом и закрыл ладонями лицо.

- Ваше высочество, он умер, - сказал наставник, пытаясь поднять принца с колен.
Прежде, чем упасть в беспамятство, Теан успел увидеть в воде пруда два острейших рыбацких ножа.

На архипелаге не принято долго плакать над покойниками. Они принадлежат при жизни крохотной земле, а после смерти безбрежному океану.
В похоронных лодках их отправляют чуть ли не сразу после того, как врачи в приличных домах или знахари в прибрежных селах свидетельствуют о смерти.

Гвардейцы окружили пляж. Императорский дворец стоял на неприступной скале. Их величества и его высочество спустились на лифте. Принца Теана под руки поддерживали фаворит Орхо и наставник Герд.
Принц был безумен. Охрана упорно смотрела в сторону, гвардейцы рьяно охраняли периметр. Своя жизнь дороже, чем возможность рассказать сплетни из жизни императорской семьи.
У Тая, как у взрослого, лодка была черной. Она стояла у самой кромки воды, и два десятка мужчин ухватились за свисающие с нее канаты, чтобы затащить на воду и отпустить по сильному в этих местах течению, уводящему вдаль от острова.
Теан на пределе сил вырвался из удерживающих рук и почти упал в погребальную лодку: Орхо успел схватить и прижать к себе.
Белое лицо Тая было спокойным.
Императрица не вынесла пытки, обняла сына и увела в сторону.

Лодка закачалась на волнах. И не успела отплыть далеко, как под волнами заструились черные и золотые ленты.
Две белые руки из воды, обвитые длинными черными волосами качнули лодку с Таем, перевернули ее.  Она исчезла в волнах.

- Уходим! – сдавленно крикнул наставник. Но было поздно.
Глухо звякнул колокол.
Море быстро, как в ночном кошмаре, откатилось назад на сотни метров.
И перед застывшими на пляже людьми встала волна. Громадная, как гора.
Теан рассмеялся и попытался побежать навстречу. Орхо упал на колени и удержал его обеими руками. Наставник стал между Криной и Тунгом, не смея коснуться любимых и краешками пальцев. Возмездие смотрело на них водянистыми глазами.
И когда все уже покаялись в прегрешениях и вознесли молитвы – волна вдруг опала, как три месяца назад, когда перед ней встал юноша Тай, улыбаясь, раскинув крестом руки.
Море вернулось в берега.
Наставник обратился лицом к императору и тихо сказал, так тихо, что слышала только стоящая рядом императрица:
- Если вы не примете его сына, я сам сделаю это и посажу его на трон.
- Когда точный срок? – спросила императрица.

На пляже были развернуты походные шатры. Аристократия и придворные изощрялись в их великолепии, радуясь непредвиденному случаю похвастаться богатством.
Весь архипелаг знал, что ожидается наследник наследника.
Их величества приказали согнать жителей окрестных деревень и рыбацких поселков. В холодные ночи на пляже горели громадные костры, возле которых раздавали жаровни. Даже желающие поставить собственную палатку или тент могли получить бесплатную еду и тепло. Отдельный шатер был предоставлен для женщин с младенцами, не страдающих от недостатка молока. Для них был особый уход и одно требование – соблюдать гигиену.
Их величества занимали громадный шатер с кроватями, коврами и даже переносным камином. Теан был там же, хотя его крики от ночных кошмаров мешали спать. Орхо посерел лицом, под глазами залегли черные круги от бессонных дежурств у постели принца. Вряд ли нашелся бы невзыскательный бедняк, что позарился на досель  непревзойденного красавца империи.
Наставник выглядел не лучше. Он безотлучно находился при императорской чете. Недалеко отирался и жрец Храма Дракона, с надеждой склонить величества покаяться, но исчез после того, как Герд пригрозил ему смертью – как неверующий в культ иностранец, он  явно не боялся воздаяния.
Теан не помнил и не понимал ничего. Даже коса Тая, принесенная ему из дворца, не пробудила разума в его глазах, приобретших металлический цвет.
И Орхо, и наставника мучила совесть.

Однажды утром ударил колокол.
Императрица, простоволосая, босиком, первой выскочила из шатра и понеслась к кромке прибоя.  За ней Тунг, не забывший в спешке натянуть корону и взять необходимые регалии. Следом несся Герд с меховой накидкой для Крины. Орхо вывел за руку его высочество, полуслепого от внутренних переживаний.
Дул жесткий северный ветер, снег несло почти параллельно песку.
Белое и золотое.
Солнца почти не было видно, и вдруг прорезался луч. И под его мягкой рукой кусочек моря стал синим и прозрачным.
Из него вышла юная женщина с фиолетовыми глазами и наполовину седыми черными волосами. И остановилась в ожидании.
Ребенок на ее руках был нагим и заливался требовательным плачем, как все новорожденные, требующие материнского молока.
Будто призванные, кормилицы выстроились в ряд, прикрывая собственных детей от ледяного ветра.
Его величество бросил регалии на песок, зашел по пояс в воду и двумя руками принял мальчика.
Золотая рыбка тут же погрузилась в глубину, продолжая следить за действом.
На берегу император передал ребенка в руки императрице, которая тут же символически поднесла его к груди, чем вызвала первую громкую реакцию присутствующих, и тут же завернула его в поднесенный Гердом плащ.
От стаи кормилиц отделилась женщина без младенца в руках. Ее платье на груди насквозь пропиталось молоком. Она потеряла ребенка и станет лучшей кормилицей и няней для наследника.
Герд велел ей идти следом за процессией.
Вокруг кричали: «Сын наследника Теана! Благословение Дракона!» 
Императрица положила плачущего младенца на руки Теану.
- Твой сын.
И в его глазах воскрес разум.

Эпилог
Через год наследник престола его высочество принц Теан вступил в брак с девицей из семейства Орхо. Яркая и веселая, девушка внесла радость в дом и приняла ребенка, названного Таем, как своего родного. Милая и послушная под присмотром родственника Орхо, фаворита принца, она не захотела иметь собственных детей.
Тогда же принц принял присягу на верность родине и стал императором.
Императрица- мать пожелала инкогнито путешествовать по миру. Наставник Герд вызвался ее сопровождать, но ему приказано было оставаться при юном императоре Теане и его наследнике Тае.
Император-отец Тунг, как и многие до него, удалился на тайный остров в монастырь познавать смысл жизни.
В дворцовых прудах не переводились волшебные золотые рыбки.
Рыбаки и местные ученые впервые были уверены, что у дракона-покровителя  есть имя – Тай.
А окружающий мир  с тех пор называл архипелаг Островами Благоденствия.