Как удивителен этот мир, - думал он, - еще утром проснулся с мыслями о ней, о том, что ведь где-то она есть, пусть даже очень далеко,
живет, ходит по той же земле, о чем-то мечтает, может быть помнит его... Она ведь есть! И вот она, рядом, настолько близко, что одна мысль об этом вызывает трепет. И чем это не сказка?
В последнее время ему стало казаться, что им уже не суждено встретиться, что их пути, словно по мановению руки злого гения, разошлись, и они очутились в параллельных мирах. Но, наверное, в этом мире всего должно быть поровну, для равновесия – черного и белого, добра и зла... Видимо, таким его захотел создать Великий Творец. И каждому злому гению должен противостоять его добрый антипод. Может именно он почувствовал их неземную любовь, обмануть которую было бы жестокой несправедливостью, и, откуда-то сверху, великодушно улыбаясь, нарушил законы пространства и времени, и сделал невозможное, заставив их пути, ради ее торжества, вновь пересечься …
Свершилось волшебство… Но, что дальше? Ведь не может же любовь вечно витать в небесах? В отличие от людей она рождается на небесах, но, только приземлившись, может стать истинной и обрести право на жизнь. В истории известно немало примеров высокой, не телесной, любви. Она вдохновляла людей, толкая их на высокие, неординарные поступки, водила кистью художника, смычком музыканта, являя миру удивительные шедевры. Но она всегда заканчивалась печально, поскольку в нее изначально была заложена болезнь, делающая ее нежизнеспособной, даже демонической. Настоящая любовь может быть только земной и никак иначе. Тот, кто неспособен понять эту истину, обречен потерять ее. Вместе с тем, в момент своего «приземления» она ранима настолько, что может погибнуть от неосторожного поступка, необдуманного слова, жеста…
Сегодня произошло то, о чем он мог только мечтать. Нет, мечта - это не то слово, которое могло бы описать его состояние. Он болел. Да-да, именно так! Страстное желание найти ее постоянно лежало внутри тоскливо-щемящим комом, подавляя и отодвигая в сторону все мысли и побуждения. Но как и где ее искать, если даже представления не имел, откуда она и где сейчас находится? Он ложился спать и просыпался с мыслями о ней. И одновременно бичевал себя за "подростковые", как он их про себя называл, капризы, пытался взять себя в руки, подключить свое трезвомыслие, профессиональное достоинство, наконец. В такие моменты его личность разделялась на две непримиримые противоположности. "Утри сопли, - твердила одна, - ты врач, не имеешь права на слабость, и обязан помнить об этом всегда!". В ответ вторая половина грустно улыбалась, замыкалась в себе и все глубже погружалась в свой внутренний мир, где оставалась наедине с мыслями о ее светлом образе, надеждой когда-нибудь встретить ее...
Встреча с ней была настолько неожиданной, что эмоции, словно электрический разряд, насквозь пронзили все его существо. Каким-то неподдающимся объяснению чутьем он уловил ее присутствие среди огромной толпы людей. Секундами позже его взгляд остановился на фигурке девушки с величавой косой, только что вошедшей в автобус. "Она!" - взорвалось во взбудораженном сознании. В голове замелькала единственная четко осознаваемая мысль: "Нет-нет, я не могу вновь потерять ее!". Сев в первый попавшийся автомобиль, он протянул перепуганному водителю внушительную купюру со словами: "Поверьте, никакого криминала, следуйте, пожалуйста, за тем автобусом и не упускайте его из вида!". На пятой остановке она вышла. "Боже…, она!" - биения сердца ощущались везде - в голове, груди, на кончике языка, онемевших от волнения пальцах рук.
- Вера! – произнес он в нескольких шагах от нее, словно боялся приблизиться.
Она остановилась как вкопанная. Затем каким-то неестественным и удивительно грациозным движением медленно повернула голову назад, почти касаясь губами своей восхитительной косы.
- Вы?! – Ее большие глаза выражали удивление, а лицо сияло хрупкой радостью, которую она пыталась, но была не в силах скрыть.
- Здравствуй!
- Здравствуйте…
- Ты удивлена?
Он стоял в двух метрах от нее. Между ними периодически проходили люди, одни были заняты своими мыслями и не обращали на них внимания, другие бросали удивленный взгляд и проходили дальше, третьи улыбались, многозначительно покачивая головой.
В его душе творилось что-то неподвластное описанию. Перемешалось все – сильнейшее волнение, растерянность, ликование, грусть, печаль…
Видно было, что и она находится под гнетом тех же чувств. Ее губы вдруг задрожали, а в сияющих от радости глаза появился предательски влажный блеск.
- Я верила, что мы встретимся, - она опустила свой взгляд, перебирая дрожащими пальцами кончик косы.
Он стоял, сраженный услышанным.
- Вы считаете меня глупой?
Он попытался пошутить:
- В таком случае можешь считать, что рядом с тобой стоит такой же глупец.
Еще минуту они продолжали молча смотреть друг на друга. Затем он приблизился к ней, и, нежно взяв ее руку в свои ладони, поднес к губам, мягко поцеловал и прижал её к своей колючей щеке:
- Милая, поверь, не было дня, часа, даже минуты, чтобы я не думал о тебе... Что-то со мной произошло. Так невозможно жить… Я не знаю, как быть... Мне плохо без тебя, очень плохо...
Ее глаза в одно мгновение переполнились слезами.
- Нет-нет, так не бывает... Или это сон? Это была я... Это я думала о Вас, это я не спала ночами... Вы для меня казались безумно далекой звездой... Скажите, что это не сон...
- Это не сон, милая. Может быть так не бывает, может это не совсем как у людей... Но... я люблю тебя, люблю, и нет ничего реальнее моего чувства к тебе... Я не хочу тебя больше терять. - Он вновь сделал паузу, - Пусть я покажусь глупым, но я прекрасно осознаю то, что говорю: я предлагаю тебе стать моей женой!
- Господи, неужели у тебя еще осталось великодушие?! - рыдая, она бросилась ему в объятия, - Я согласна, любимый!!! Да, да, да!!!
Боязнь вновь потерять ее была настолько сильной, что, несмотря на весь трепет своего отношения к ней, он нашел-таки в себе силы пойти на, казалось бы, безрассудный для своего характера шаг - предложил сразу же переехать к себе жить. Сначала это даже рассмешило ее. Затем, видя серьезность его намерений, она попросила дать ей время подумать. Но он показал совершенно не свойственную его характеру настойчивость. Она еще долго терзалась сомнениями. На выходе из ресторана он произнес:
- Если ты сегодня покинешь меня, это будет самым несчастливым днем моей жизни!
И в присутствии людей добавил:
- Хочешь, стану перед тобой на колени?
На его лице не было и тени лукавства. Он выглядел несчастным и потерянным. Именно в этот момент она поняла всю чистоту и искренность этих слов, которые исходили из самых глубин его души, становясь смыслом жизни. Она крепко обняла и поцеловала его:
- Я буду рядом с тобой - сегодня, завтра, всегда...
Хоть они уже и могли себя считать мужем и женой, он все же терялся в догадках насчет того, правильно ли поступил, ложась спать отдельно от нее. Было ощущение, что он уперся в какую-то стену, просто-напросто пребывал в растерянности и не знал, как дальше быть. «А может все гораздо проще, - думал он, - и тот трепет, та деликатность, с которыми я отношусь к ситуации, просто излишни, и не имеют под собой никакого основания? Ведь на этой земле живут миллиарды людей, и с таким состоянием встречается почти каждый из них, это случается каждую минуту, даже секунду. И может эта сентиментальность ни к чему, может это продукт именно его воображения?».
Он лежал с закрытыми глазами. Очень хотелось заснуть, избавиться от этого жуткого напряжения, но сон предательски покинул его. Он пытался насильно подавить в себе наседавшие мысли, даже считал про себя, чтобы незаметно увести себя в царство морфея, но счет обрывался, и он вновь углублялся в дебри собственных мыслей.
«Нет-нет, - чуть позже он опровергал самого же себя, - красота наших чувств не может иметь ничего общего с банальностью. Это не тот случай. Ведь не для этого же они, сами не ведая того, всем своим существом стремились друг к другу. Может быть, именно за кристальную чистоту своих чувств и помыслов нам, откуда-то сверху, была ниспослана эта удивительная, в чем-то даже мистическая, встреча с таким вот счастливым концом. И она теперь так близко, настолько, что чувствую тепло ее тела, дыхание, биение сердца. И все у нас будет замечательно! Все-все, лишь бы хватило мудрости достойно пройти этот, чем-то пугающий, период сближения".
Он повернулся лицом в ее сторону, и открыл глаза. Ему очень хотелось посмотреть на нее, спящую, чтобы она не замечала этого. Но в комнате было темно, и контуры окружающих предметов просматривались с трудом. По всей видимости, она тоже лежала на боку. Он очень хотел бы увидеть ее лицо, но темнота ревниво прятала его под своим невидимым покрывалом…
«Как ты близко, любимая!? Как бы я хотел тебя обнять, прижаться к твоему телу, сбросить с плеч этот невыносимо тяжелый груз нашей разделенности?! Если бы ты знала, как мне этого не хватает!»
Вскоре его глаза привыкли к темноте. Он заметил, что она действительно лежит на боку, лицом к нему. На фоне светлой стены более четко определялся прикрытый одеялом контур ее тела с плавным изгибом талии. Лица было не различить, но…, о, ужас! ее глаза были открыты и смотрели куда-то в сторону окна! Да-да, именно так, он четко видел их влажный блеск! О, боже, неужели она плачет?! Какое-то непривычное чувство, то ли страха, то ли стыда, быстро одолело им, и он, не зная, как быть, вновь закрыл глаза. Периодически, слегка разведя веки, так, чтобы это не было заметно, он внимательно наблюдал за ней. Она действительно плакала, тихо всхлипывая и вздыхая.
Сердце забилось часто-часто, взбудораженное сознание в одно мгновение рассталось с мыслями о сне. Но почему?! Неужели что-то не так?! Может он чего-то не понимает?! Он открыл глаза и стал пристально всматриваться в ее сторону. От напряжения зрение обострилось, и он без труда стал различать мелкие подробности. Она плакала и, по-видимому, давно. Ее лицо было мокрое от слез.
В темноте вдруг раздался его тихий голос:
- Ты плачешь?
Она совершенно не отреагировала на вопрос.
Он привстал на постели.
- Что с тобой, милая?
Ответа вновь не последовало. Шли секунды, отдаваясь в голове глухим стуком, и наполняя пространство жутким напряжением. В какой-то момент она резко повернулась лицом к стене и вновь застыла. Не зная, как поступить, он присел в постели и задумался.
И все же, что-то ему подсказывало, что им был совершен какой-то тактический промах, болезненный для нее, хотя и старался, чтобы этого не было. Но в чем он заключается и когда это произошло, он никак не мог понять.
Он встал и присел к ней на край дивана. Слегка дотронувшись до нее, произнес:
- Мне очень плохо от твоего плача. Поговори со мной…
После некоторой паузы она медленно повернулась к нему. Да, она на самом деле плакала, и не просто плакала, а смотрелась несчастной и потерянной.
- Ну, скажи мне, скажи, в чем дело?
Она сбросила с себя одеяло, встала на колени и крепко обняла его.
- Быть с тобой в разлуке, когда ты далеко, гораздо легче, чем когда ты рядом. - Она захлебывалась плачем, - Мне вдруг показалось, что мы уже никогда не сможем быть вместе, что все это обман, мираж… Я лежала и молила бога, чтобы побыстрее наступило утро, чтобы убежать, спрятаться от самой себя. Мне было так одиноко!
- Боже..., как я глуп и наивен?!
- Не смей говорить так, - прервала она его и стала неистово целовать его губы, лицо, шею, волосы, - не смей, слышишь? Хотя бы только потому, что я безумно люблю тебя, ты мой идеал, моя звезда! Ничего недостойного ты не сделал. Проблема во мне, именно во мне…
- Я тебя люблю не меньше, поверь. И это чувство настолько сильно, что постоянно держит меня в напряжении. Я боюсь сделать что-то не то, причинить тебе боль. Ты слишком дорога мне, и я очень хотел бы, чтобы первый день нашей совместной жизни запомнился нам навсегда...
- Не говори больше ничего… Сегодня днем я согласилась стать твоей женой, - она пристально посмотрела ему в глаза, - и я готова быть ею…
Она встала с постели и, не говоря ни слова, расстегнула пуговицы и сбросила с себя ночное платье, обнажив свое тело. Темнота будто перестала существовать. Он не мог оторвать глаз от ее грудей. Средней величины, немного заостренные с достаточно большими сосками, смотрящими слегка в стороны, над ними будто потрудилась рука великого Родена. Чуть выше, выдавая волнение, то поднимались, то опускались изящные контуры ключиц. Ниже, мягкие формы живота с кокетливо выглядывающим из ямочки пупком гармонировали с красивыми линиями талии, плавно переходящими в выпуклости бедер. Он никогда еще не видел такого красивого женского тела. Это была та самая классическая красота, с которой можно было бы писать картины или лепить скульптуры. Но ее это будто не устраивало. Еле заметным движением она что-то выдернула из сложенных на голове волос, несколько раз кивнула ею и они рассыпались пышным салютом, прикрыв со всех сторон ее тело до самых колен и оставив полуобнаженными только груди и живот. Он замер, не в силах оторвать от нее взгляда. Перед собой он созерцал красоту, по колориту и совершенству, наверное, не сравнимую ни с чем. Чем-то она напоминала русалку, чем-то былинную красавицу, а может какой-то мистический персонаж Бориса Валеджио…
Затем она молча взялась за нижние края его майки и потянула ее вверх. Он покорно поднял руки. Она присела перед ним на колени и, обняв крепко за ягодицы, прижалась головой к низу его живота. Он пребывал в растерянности, не зная, как себя вести. Вдруг он почувствовал, как его трусы медленно поползли вниз и тоже оказались на полу. Она вновь обняла его и стала страстно целовать… Не в силах сопротивляться приливу страсти, он мягко взял ее двумя руками за голову и поднял с колен. Через мгновение они переплелись в объятиях, а их губы, раскрепощенные и переполненные чувств, впились друг в друга. С них еле успевали срываться обрывки фраз:
- Любимый…, милый…, родной!!! Я твоя, твоя навечно…!
- Ты моя сущность, моя вечность, мое сокровение!