У Соловков

Реймен
 
        Серебристый шар солнца  в бледном небе. Перья облаков  у горизонта. Вселенская тишина.
        Уже почти сутки мы стоим  в виду Соловков  и любуемся этой красотой.
        Накануне  корабль удачно отстрелялся  по эсминцу-цели,  и теперь    ждет  буксир со специалистами,  для выполнения очередного этапа испытаний.
        На борту готовность «два»,  свободным от вахты разрешен выход наверх и многие  занимаются «по интересам».
        В кают - компании  крутят  фильм,  на корме, с разрешения помощника несколько рыбаков удят рыбу, а я  забрался на мостик к  боцману Сереге Алешину и пялюсь в бинокль  на  далекие острова.
        - Левей, левей гляди, - говорит Серега  и тычет пальцем чуть в сторону.
Я немного поворачиваю  бинокль,  в линзах что что-то  взблескивает  и  появляются маковки  белых  церквей.
        - Здорово, - восхищенно бормочу я,  рассматривая открывшуюся панораму.
        Чуть ниже их,  в легкой  сиреневой дымке, каменная крепостная стена, высокие, с шатровыми крышами  сторожевые башни  и зелень густых лесов.
        -  Это Большой Соловецкий  остров с  монастырем,-  авторитетно  заявляет Серега.  - Пятнадцатый век. А к востоку и западу от него острова Анзер и Заяцкие. Ну, как, впечатляет?
        -  А то, - шмыгаю я носом. - Как  в сказке.
        -  Там в оранжереях когда-то монахи ананасы выращивали, - продолжает Серега.    - А еще  сидел в яме последний гетман  Запорожской Сечи Калнашевский.  Слыхал про  такого?
        -  Не, -  отвечаю я. - Откуда?
        - Хреново, - заявляет Серега и зевает. - Темный ты, однако.  Одно слово - шахтерня.
        Мне хочется поспорить с приятелем, но нельзя. Тогда боцман отберет бинокль и турнет меня с мостика.
        Серега у нас в команде признанный авторитет. До службы он закончил среднюю мореходку,  плавал рулевым на теплоходе «Вацлав Воровский»  и не раз бывал в этих местах.
        Внезапно  у стен монастыря всплескивает далекий парус, от берега отваливает какое-то суденышко  и скользит в сторону моря.
        - Монахи, - щурится в ту сторону  Серега и сплевывает за борт. - Пошли за  треской. Глядишь, торпеду поймают.
        В прошлом году в этих местах случилась занимательная история.
        Одна из лодок Беломоро-Балтийской   базы, в состав которой мы сейчас входим, выполняя  в полигоне  учебные стрельбы  утеряла торпеду. Ее искали, с моря и воздуха, но безуспешно. Потом всех, кого положено, «натянули  на канифас-блок», торпеду списали  и это дело похерили.
        А через месяц в штаб базы приехали  соловецкие монахи  «заберите, мол, сынки свою бомбу». Они нашли ее на  прибрежной косе у одного из островов.
        Говорят, командующий от радости подарил святым отцам моторный баркас  и отобедал  в монастыре с настоятелем.  А может и брешут, мы точно не знаем.
        - А-а-а! - внезапно пронзительно  орут в корме, и мы с Серегой оборачиваемся.
        Наши «тихопомешанные», так зовут  доморощенных рыбаков, поймали на  самолов здоровенную рыбину и втаскивают ее на корпус. Та серебристо взблескивает и  не дается.
        - За зябры ее  ****ь, за зябры! - вопит кто-то из ребят, и возникает свалка.
        Через несколько минут, довольно улыбаясь, мокрые добытчики  возникают в рубке  таща за собой дуковский мешок, из которого торчит  шевелящийся хвост.
        - Во!  Треску поймали, - радостно бубнят они  и, пыхтя, исчезают в  люке.
        -  Шас у Абрама истерика будет - смеемся мы с Серегой.
        Готовить рыбу кок не любит, но придется. Беломорскую треску  команда обожает, и теперь Сашке  предстоит ее жарить.
        Потом в рубку  из центрального поднимается  мой «бычок» - он стоит вахтенным офицером,  молча отбирает у меня бинокль и лично  обозревает  водную  акваторию.
        - Да, - вздыхает он. -  Душевные места.
        А со стороны  монастыря, над морем  торжественно  плывут  звуки колокола.

Примечание:
Канифас-блок -  одношкивный блок, используемый для выполнения  грузовых и такелажных работ на судне. «Натянуть на канифас-блок»  - примерно наказать (жарг.)
«Бычок» - командир боевой части (жарг.)