МОЙ ОТЕЦ - Макс Урьевич Шац-Анин. 1885-1975 1

Рута Марьяш
Утро, тишина в доме. Из кабинета отца доносятся попеременно два голоса - голос Шевы, секретаря отца, читающей ему, полностью лишенному зрения, вслух, и голос отца, диктующего ей свои мысли. Лейтмотив всей жизни в доме, в семье - возвышенность чувств, стремление к идеалу, романтизм, атмосфера умственного труда. В моем детском восприятии вдохновенный голос отца переливается в звуки классической музыки, которую он часто слушает. Бетховен, Шопен, Чайковский - фон жизни в доме, фон моего детства...
Мать, отец, Шева, старшая сестра Дита говорили между собой на идише - языке, на котором до Второй мировой войны говорило одиннадцать миллионов евреев. Основной темой творчества отца была история евреев, еврейская культура, богатейшая литература на языке идиш.

     Юность отца - конец 1Х, начало ХХ века. Россия  бурлит, волны социальных потрясений взрывают традиционный быт состоятельных, респектабельных семейств, и таких, какой была семья моего отца. Увлеченный идеями социальной справедливости, он, как и многие российские интеллигенты, приобщается к революции. Романтика юности органически вплета¬лась в революционную романтику эпохи.
 
Свои автобиографические записи Макс Шац-Анин объединил под названием "Между былью и мечтой". Его рассказ о прожитой жизни - это рас¬сказ на социально-политическую тему. О чем бы ни шла речь  -  об окружающей природе, о раннем дет¬стве, юности, любви, - во всем присутствуют его философские раздумья. Все здесь от личного - к общему. От родного город¬ка - к Вселенной,  от традиционного - к революционному, от собственной жизни - к общечеловеческому.  С детства ближе всего -  история, культура, жизнь и будущее еврейского народа. Близок образ пророка Исайи, все те, кто звал к миру, к любви, к радо¬стному вольному труду, к равенству людей. В центре политических интересов отца была судьба еврейской бедноты, прозябавшей в царской России в местечках черты оседлости, подвергавшейся зверским погромам и гонени¬ям, страдавшей от двойного гнета - царского самодержавия и своих собственных эксплуататоров. Он искал путь к свободному развитию народа.  Так определилась в те годы социальная нота его даль¬нейшего творчества, его жизненного пути.
      Читая воспоминания отца о начале его творческого пути, я вижу, как рано он стал задумываться над своим духовным на¬значением, как высоко ценил роль просвещения, культуры. Ос¬ваивая духовные ценности, он стал понимать природу своей собственной одаренности и занялся публицистикой.
     В годы учебы из-под его пера рождаются прокламации, по¬являются заметки в рижских изданиях "Биржевые ведомости", "Дюнацайтунг", "Ригаше рундшау". Первая его большая самостоятельная публицистичес¬кая работа - "Национальное освобождение и социалистические партии" в издании "Труд и борьба" (С.-Петербург).    К двадцати годам Макс Шац-Анин уже определился как профессиональный литератор-публицист. Революционным публицистом он ос¬тавался в течение всей своей жизни. В центре его по¬литических интересов был национальный вопрос - проблема раскрепощения угнетенных народов, еврейского народа, завоевание равноправия.
     Научная и культурная атмосфера того времени, встречи и беседы с людьми, значение которых в истории неоспоримо, - все это во многом определило общественно-поли¬тический и литературный путь отца.
 
«В 1907 году на вечере политических эмигрантов в Женеве я прочитал доклад "Классы и нация". На этом вечере выступил Шолом-Алейхем. Он был настроен оптимистически и говорил, что реакция в России потерпит крах. Шолом-Алейхем сказал, что преследования и аресты не спасут царизм. Революция побе¬дит. Она, словно потоп, очистит мир от социального зла. Взойдет солнце свободного человечества.»
 
     В дни Февральской революции 1917 года многие выехавшие из Латвии в начале Первой мировой войны оказались в Петрограде,  когда счастливые и гневные толпы заполняли улицы и площади, реяли красные знамена, звучали революционные песни, царило восторженное волнение. Среди них был и мой отец - с 1905 года  член объединенной Еврейской социалистической ра¬бочей партии, социалист-территориалист. Эта  партия приняла  Февральскую революцию как предпосылку осуществления своих идеалов.  Имя Макса Анина - депутата Петроградского Совета с начала марта 1917 года  - представителя ЦК Еврейской рабочей партии социалистов-территориалистов,  упоминается в книге Ю. С. Токарева "Петроградский Совет рабочих и сол¬датских депутатов в марте - апреле 1917 года", в воспоминаниях депутата Петроградского Совета А. Шляп¬никова.
 Им  тогда поднимался   вопрос о предоставлении евреям России не только культурной, но и территориальной автономии.  На русском языке стал издаваться журнал под названием "Еврей¬ский пролетарий" – он  вышел всего пять-шесть раз с 31 марта по 10 мая 1917 года в Петрограде, а с лета – в Киеве. Редактором журнала и автором многочисленных статей был М. Шац-Анин.
             
     Уже в конце ХХ века, знакомясь с материалами уголовного дела отца, арестованного в 1953  году  советскими органами за « контрреволюционную деятельность», я прочла:

« В Киеве после Февральской революции Шац-Анин, как лидер ак¬тивно действовавшей в то время на Украине еврейской на¬ционалистической партии социалистов-сионистов, бу¬дучи членом ЦК партии, проводил активную деятельность в выработке вместе с Литваковым объединяющей платформы со¬циалистов-сионистов (СС) и сеймовцев, образовавших в 1917 или 1918 году партию "Фарейнигте". Был одним из руководителей контрреволюционной газетки "Найе цайт", где выс¬тупал с антисоветскими статьями. Был членом петлюровской контрреволюционной Рады вместе с Зильберфарбом, который был при Петлюре министром по еврейским делам, а Шац-Анин - у него заместителем. Работал юрисконсультом при генеральном секретариате по еврейским делам и занимал ряд других должностей. На различных со¬браниях выступал с резкими контрреволюционными речами.» Приведена цитата  из его выступления:  «Мы хотим вести социалистическую революцию сознательно, а не как большевистскую авантюру».
    

     В 1919 году отец  вновь возвращается в Латвию. Руководит крупным еврейским просветительским обществом "Арбетергейм" ("Дом рабочих"), где молодежь, независимо от имущественного положения, имела возможность развивать творческую активность, где проявляли себя одаренные художники, артисты, музыканты, литераторы из народа. Дом отца, был одним из центров, где горячо обсуждали вопросы нового искусства, политики, перспективы создания социалистического государственного очага для евреев.
      Палестину, как место возрождения еврейской государственности, отец воспринимал  с великим опасением, считая  Ближний Восток «болевой точкой земного шара». Однако история показала -  все другие варианты, включая Биробиджан, оказались нереальными.
      
      За двадцать лет - с 1919 по 1940 - Макс Шац-Анин опубликовал отдельными изданиями и в периодической печати Латвии, Литвы, Эстонии, Польши, Австрии, СССР и США более 150 работ. Большинство его публикаций было на языке идиш, ряд публикаций, и среди них довольно крупные, были на рус¬ском, латышском и немецком языках. Начиная с 1906 года, он стал подписывать некоторые свои публикации псевдонимом Анин. За границей в эмиграции, по возвращении в Россию, а затем в Латвии он публиковался под различными псевдонимами. Но псевдоним М. Шац-Анин он ос¬тавил за собой на всю жизнь в память о первом светлом ро¬мантическом юношеском увлечении.
     Основным содержанием работ отца была еврейская культура, евреи в мировой культуре. Особенно его занимала специфика еврейской одаренности: Барух Спиноза, Альберт Эйнштейн, Исаак Левитан, Марк Шагал - вершина мысли, вершина творчества, бессмертие таланта. Осенью 1919 года он за¬кончил давно задуманную им работу на русском языке "Темпорализм - опыт философии еврейской культуры", а в 1920 году продолжил эту тему в работе "От пространства ко времени" на еврейском языке. В этих работах отразилось его увлечение тру¬дами Эйнштейна о пространстве и времени. К этой же тематике примыкают его работы "Революция как психологический про¬цесс" (1922) и "Искусство как предвосхищение власти" (1924).  Макс Шац-Анин пытается проследить, как своеобразные исторические условия существования народа, от¬ражаясь в его психике и психологии, в духовном облике его представителей, запечатлелись в особенностях культуры и дру¬гих сфер общественной жизни, как это своеобразие проявлялось и видоизменялось из поколения в поколение, в пространстве и во времени.
     Ряд работ был по¬священ общественным течениям среди еврейского народа с древ¬нейших времен до современности. Самым крупным его трудом в этой области явилась книга "Социальная оппозиция в истории евреев. История еврейской общественной мысли от древности до XIX века"(Рига,1927).
     Полагаю, что в те годы Макс Шац-Анин был в своем роде единственным среди публицистов и ученых, зани¬мавшихся еврейской тематикой, имел большой круг читате¬лей и почитателей. Возможно, и сегодняшний читатель в ряде работ Шац-Анина тех лет смог бы найти немало ценного.
      В те годы он выступал с лекциями, читал, писал, правил гранки, занимался юриспру¬денцией*, словом - жил полной жизнью.  И тут суровая судьба вдруг нанесла ему удар, который поста¬вил под сомнение все его будущее, - он полностью и окон¬чательно утратил зрение. В 1928 году в латвийских газетах появились заметки: "Шац ослеп", "Шац потерял зрение".
      Как часто люди просто из лени или по легкомыслию упускают возможность самоутвердиться в жизни. А здесь случилось иное: наперекор, казалось бы, непреодолимым препятствиям продол¬жалось осуществление всех возможностей, данных природой и подкрепленных идейностью, нравственностью. И все же, все же - какая сложная сумма преград, внут¬ренних и внешних, встала перед ним тогда, какую огромную работу над собой пришлось ему проделать, прежде чем он смог освоиться с новыми условиями своего существования, своего творчества. Он больше не мог самостоятельно записывать свои размышления,  не мог просматривать свои рукописи... Только слушать и диктовать. Не видя текста, не имея возможности править своей рукой текст. Отец диктовал свои статьи вдохновенно, настойчиво, эмо¬ционально. Убеждая, споря, провозглашая. Помню характерный, указывающий, жест его руки.
     Никогда у меня не возникало мысли, что отец несчастлив. Я даже уверена, что он не ощущал себя несчастливым -  просто потому, что об этом не размышлял, не думал. Он непрерывно мысленно рассуждал сам с собой, со своими невидимыми со¬беседниками - обо всем, что его волновало. Постоянно искал и находил связи между явлениями природы и общества. Эта не¬прекращающаяся работа мысли, как бы охраняемая, оберегаемая его ограниченным соприкосновением с видимым миром, всецело поглощала его, и он испытывал ощущение полноты жизни, не¬совместимое с чувством личного несчастья.  Помню, как он молча слушал музыку, подносил к лицу цветок, вдыхал его аромат. Временами он высоко поднимал голову, будто вглядываясь чуть прищуренными глазами в одному ему видимую даль... И кто бы мог подумать в такой момент, что человек этот несчастлив?    Шли годы, десятилетия, битва за жизнь продолжалась. Но и на старости лет это была глубокая, мыслящая жизнь. Жизнь человека, обладавшего философским ощущением времени.
     Стала быстро прогрессировать глухота. Но он был в курсе главных событий, новых фактов жизни, различных областей знания. Его ясный логический ум позволял разглядеть в этих фактах явле¬ния, выявить закономерность, оценить их. В первую очередь - с точки зрения гуманистических принципов и нравственности. Зная и понимая тенденции мирового развития, он перерабатывал ту огромную информацию, которая накопилась в его уме за долгую жизнь.
     До конца своих дней отец каждый день работал, следуя своей привычке, своей воле, не считаясь ни с какими обстоятельствами. Он, как и прежде, был наэлектризован своими убеждениями и мыслями. Это требовало разрядки - творчества.    В последние годы жизни - с 1960 по 1975 - Макс Шац-Анин опубликовал в периодической печати более 60 статей. Его темы - литература русского, латышского, еврей¬ского народов. С июля 1961 года в Москве начал издаваться единственный в СССР журнал на языке идиш "Советиш Геймланд" ("Советская Родина"). В нём Шац-Анин публикует статьи "Лите¬ратура и гуманизм", "В. Маяковский в Риге", "Встречи с Шолом-Алейхемом", воспоминания "На моем жизненном пути". Фраг¬менты его воспоминаний были опубликованы также в Польше и Париже.
     К 75-летнему юбилею М.У. Шац-Анина Союз писателей Лат¬вии принял решение об издании сборника его литературно-критических статей. Был заключен договор с издательством, и книга эта  была подготовлена к печати. Информационно-библиографический бюллетень "Яунас граматас" ("Новые книги")под заголовком "Жизнь - подвиг" писал: "...да, это героизм: сохранить в памяти однажды про¬читанное и увиденное, непрерывно пополнять это новыми впе¬чатлениями и систематически излагать в новых статьях, ни минуты не жалуясь на годы, - достойно восхищения. …С чувством благоговения следует брать в руки книгу избранных литературно-критических статей М. Шац-Анина.»
Однако книга эта оказалась под запретом,  так и не выйдя в свет.
      В 1972 году, когда М.Шац-Анину исполнилось 87 лет, из Нью-Йорка поступила телеграмма о присуждении ему премии имени X. Житловского  за его вклад в прогрессивную еврейскую культуру. Отвечая  с благодарностью на телеграмму, отец подчеркнул свое стремление к миру и солидарному сотрудничеству про¬грессивных культурных творческих сил всех народов и стран. Но премия эта из-за Железного Занавеса так и не дошла до него.
   
     Неопубликованные работы М. Шац-Анина "Путь к челове¬честву", "Ритм в природе и обществе", "Романтика в жизни и романтизм в литературе" воссоздают  его образ в глубокой старости, жизнь его ума и сердца в последние, предзакатные годы.  Главные закономерности развития природы и общества,  соотношение знания и веры, романтика предвидения, человек и Космос, этика и полити¬ка, жизнь и смерть. Глобальные проблемы, не утратившие своей актуальности по сей день.
          Основная идея творчества М. У. Шац-Анина - социально-нравственное и культурное совершенствование человека на пути к единому человечеству. Человечество как антитеза вражды и человеконенавистничества. Совершенствование мироустройства, как путь к совершенствованию человека.

     Макс Шац-Анин был революционным романтиком. Реальное мышление и революционная романтика были мощной основой его жизненного подвига.

---------------
http://www.stoliarov.narod.ru/handbook/dict40.htm

http://opisi.garf.su/default.asp?

В 1941 году, находясь в эвакуации в Казахстане отец преподавал историю государства и права, историю политучений в Московском юридическом институте.Ему было присвоено звание профессора юридических наук.

https://isrageo.wordpress.com/2013/08/18/shatz-anin/

http://viaf.org/viaf/72206187/

http://spisal.ru/124077-temporalizm.html


http://www.shamir.lv/stuf/jaunjelgava_shac_ru.pdf


http://forum.myriga.info/index.php?showtopic=335&mode=linear