Мы, экстрасенсы

   


     Я встала с постели и подошла к раскрытому окну.
В цветущих кустах сирени белел монастырь и позолоченные луковицы его церквей горели на рассветном небе как свечки.   
    "Какое сейчас, мои милые, столетье на дворе?". 
Я рассеянно смотрела сквозь монастырские стены.
"Не знаю, не помню, не хочу помнить... Сейчас заснуют монашки, зазвонят колокола, подъедет экипаж с Екатериной Второй..."
Я замерла, всем нутром пытаясь почувствовать, понять (или, быть может, вспомнить?) другое время.
    Но, в этот странный миг начальник реставрационной мастерской на четвертой скорости влетел в монастырскую арку на своем серебристом Мерседесе, возвращая меня в настоящее.
   "На иконках, поди, заработал", - подумала я, но потом нахмурилась. "Ну, зачем плохо думать о людях... Может ему подарила этот автомобильчик его возлюбленная, необузданная в своих страстях и благодарностях. Как Екатерина Вторая?"
Я прислушалась к себе. Нет, эту версию мое сознание не принимало.

    Из-за деревьев выбежала собачка. Баба Сима. Вот молодец. Уже с Манюней гуляет. А синяки-то под глазами! Опять всю ночь мемуары писала...
А это еще кто? Зойка? Ни свет, ни заря... Откуда? Волосы бы подкрасила, на пять сантиметров отрасли... Стимул должно быть потеряла. Васька бросил. Наверно караулить ходила. Плачет. Укараулила.

   В дверь позвонили. Запахивая халат и подвязываясь, я пошла открывать.
В дверях стоял молодой человек, в очках и как-то странно улыбался:
    - Здравствуйте, - нерешительно сказал он.
    - Здрасте.
    - Здесь живет экстрасенс? - он продолжал улыбаться.
    - Ну, совсем все с ума посходили, - возмутилась я и хотела закрыть дверь.
    - Постойте, не закрывайте, я не ошибся...
    - Но, у нас в подъезде нет экстрасенсов.
    - Извините пожалуйста, только не ругайтесь Я сейчас вам все объясню.
    - Кто хоть вы?
    - Андрей, - он кашлянул и добавил, - Белый.
    - Ну правильно, - я снова хотела закрыть дверь.
    - Не закрывайте. Я не шучу. Если тот... Ну, у того... - псевдоним, то я - настоящий.  Я даже паспорт захватил. А вы...
    - Ляля Черная, - тоном, не терпящим никаких сомнений, представилась я.
    - Вот. Не верите. А я - правда.. И мой отец был Белый, и дед. Он был из деревни,  которая тоже называлась Белой. Так и пошло.
    - И вы думаете мне все это интересно? Особенно на сквозняке?
    - Да, прохладно. Может зайдем?
    - Ну, знаете...

    На этаже появилась Зойка. Она поздоровалась, стараясь не смотреть в мою сторону, и скрылась за своей дверью.

    - Какая грустная девушка, - задумчиво произнес Андрей Белый. - Кто это?
    - Соседка. Одноклеточная, - ответила я.
Андрей вопросительно на меня посмотрел.
    - Я имею ввиду лестничную клетку.
    - Ну да... конечно... Всё равно как-то двусмысленно.
Он полез в карман и достал какой-то листок.
    - Вот. Это схема. Вы вчера были в читалке. Я тоже там был и, глядя на вас, заполнил свою таблицу... По привычке... Хобби. Еще со школы. Она как-бы раскрывает людей. А когда обработал и получил результат, то чуть было ночью к вам не приехал.
    - Ооох... ну и нахал...
Андрей поперхнулся:
    - Вы так без... это ... бесцеремонны...
    - А вы бы ко мне ночью приехали. Вот тогда бы я полностью раскрылась. Без таблицы.
    - Вы меня не правильно поняли. У меня сегодня ночное дежурство, в ВЦ, вычислительном центре. Я и сейчас там должен быть... Но я еле дождался утра, что бы с вами поговорить. Я математик, даже где-то психолог.
    - Ладно уж, заходите, психолог. Что тут у вас?
    - Вот схема и по ней получилось, что вы - экстрасенс.
    - Бред какой-то.
    - Нет, не бред... Я уже говорил... Это хобби. Сначала, ещё в школе, вроде как шутка. Я наблюдал и заполнял таблицу. Да. Вот эту. По жестам, по походке, по взгляду, по поворотам головы... в разных ситуациях... Потом я стал все серьёзно изучать. Увлёкся. Появилась статистика, подвел теорию, создал более совершенную таблицу. Многое совпадало. А вот ваша кривая. Видите? Ушла в бесконечность - то есть неограниченные интеллектуальные и всякие другие возможности. Вот смотрите. В таблице два полюса. На одном, вот здесь - тупицы, можно сказать - дебилы. Ну, а тут - вы..
    - Мы. Экстрасенсы. Хобби значит..., - я пыталась вникнуть в таблицу.
    - Да. Понимаете, то, что ваша таблица так заполнится - почти невероятно... Это все равно что  ну ... вот этим ключом от ВЦ я открыл бы вашу квартиру.
Он посмотрел на часы:
    - Мне надо скоро обратно. Сменить программу. Да, так вот... Почти невозможно... Ведь по моей схеме выходит, что все люди для вас - как на ладони...
И даже получается, вот здесь, видите, на графике - перепад, что вы можете в одну минуту превратить человека из глубоко несчастного в абсолютно счастливого, и наоборот.
    - А меня никто не может...?
    - Что?
    - Ну... в одну минуту и ... счастливой?

 Мы немного посмеялись и я, смягчившись, спросила:
    - Скажите, Андрей, а как вы меня нашли?
    - Понимаете, я часто бываю в библиотеке. Можно сказать - днюю и ночую... И Аллочка, библиотекарь, милая девушка, я её давно знаю, разрешила посмотреть ваш читательский билет. Вы - Ольга Уфимцева, а остальное - дело техники. Ну а вы? Вы, за собой ничего не замечали?
  - Абсолютно ничего. У меня на счёт своих способностей совсем другое мнение.
  - А, давайте проверим.
  - Ну, это же смешно, в самом деле.
  - Я прошу вас, давайте попробуем.
  - Как?
  - Ну....  Расскажите мне мое прошлое.
  - Вот прошлое ваше я хорошо знаю.
  - Правда? - Андрей искренне обрадовался.
  - Правда. Вы мне его сами полчаса на лестничной клетке рассказывали.
  - Ах, да... Ну, скажите, ну... там... я женат? Как вы думаете?
  - Нет.
  - Правильно, правильно, - он снова обрадовался.
  - Если бы мой муж дневал и ночевал в библиотеке, то не известно..
  - Ну да. А будущее? Предскажите будущее. Хотя бы на сегодняшний день, чтобы мы сегодня и проверили, и я бы от вас отстал...
  - Отстали? Тогда - авек плезир, только, - я прищурилась, - если я вам сейчас предскажу ваш день, то вы его можете провести именно так, как я вам предскажу.
  - А, давайте знаете как поступим... Вы сейчас на меня посмотрите...
  - Ну, посмотрела...
  - Я не докончил. И напишите на бумаге, что вам представляется, а вечером я приду и принесу свой листок.
  - Хорошо. Я пошла писать.

   Взяв ручку и листок бумаги, я решила написать такое, что бы он сразу выбросил из головы всю эту свою блажь.
" Так, - стала я выдумывать. - Он поедет к себе в ВЦ... Потом вернётся обратно... Зачем тебе это нужно? А, уже написала... Все равно меня дома не будет... Теперь что-нибудь поинтереснее... На обратном пути его остановит молодая симпатичная особа и признается в любви... Вот. Это уже кое-что... Так, что еще нагородить... Приедет опять в ВЦ, а там у него... ну... например.., - я повертела карандаш во рту, - ..пожар... Так, написала, ... пожар... и его уволят с работы... Уволят".
 Ну, кажется, дальше некуда. Написать, что он сегодня женится?
Ладно, и так хватит маразму.

   - Возьмите, - я протянула Андрею листок.
   - Спасибо большое.
   - Что вы, не за что.
   - Только вы это оставьте у себя, а я вот здесь даже распишусь, - Андрей положил ключ, достал ручку и расписался.
  - А это зачем?
  - Что бы уж наверняка. А то, вдруг вы решите за мной подследить и другую бумажку напишите.
Я рассмеялась:
  - Следить? За вами? Да мне такоё в голову бы не пришло.
  - Ну вот. Теперь всё. Извините тысячу раз. До свидания. До вечера.
  - Прощайте, прощайте.

                *    *    *

   Математик Андрей Белый вышел от Ольги Уфимцевой почти счастливый. Всё складывалось удачно. Ведь его могли и не пустить, и прогнать. Могло, вообще, никого не оказаться дома.
   Он бежал в ВЦ, где оставил считающую машину, не чувствуя под собой ног, но дернув нужную ему дверь, вспомнил, что оставил ключи на столе у Уфимцевой. Второй ключ был у шефа. Шеф с немецкими коллегами на совещании. Идти к нему? Признаваться, что отлучался? Нет. Надо ехать обратно.
Через кратчайше-возможное время Андрей уже отчаянно звонил в дверь Ольги Уфимцевой. Никого. Всё. Надо к шефу. Если на такси, то можно успеть к смене программы.
Он выбежал на улицу и тут его кто-то окликнул:
  - Андрей, - Он обернулся. Это была Аллочка из библиотеки.
Заплаканная, можно даже сказать, опухшая от слез, она подошла к нему вплотную:
   - Вы... Вы... Были у неё... Два раза, за одно утро... Я знаю. Да. Я следила. Вот я до чего дошла. Слежу за вами, - Аллочка снова зарыдала, так самозабвенно, так вдохновенно, что Андрей стал замечать вокруг себя небольшие флуктуации из многочисленных прохожих часа утреннего пика.
   - Аллочка, что случилось...? Вы так расстроены, - Андрей не на шутку перепугался.
   - Кто вас обидел, Аллочка?
   - Вы... Вы... бесчувственный чурбан.
   - Я?
   - Вы каждый день ходили ко мне в библиотеку. Вы делали мне комплименты, вы так смотрели. А я и правда поверила, что вы... что я вам... а вы - за этой, за ней... А я уже полгода, я давно... я... я... вас люблю..
Аллочка, плача, уткнулась Андрею в грудь и он почувствовал, что его рубашка стала промокать. Аллочка заходилась от слез.
В такую необычную минуту своей жизни Андрей никак не мог думать о неумолимо идущей вперед программе. А Аллочка очень долго была безутешна.

.....

   Вбежав в здание ВЦ Андрей сразу же столкнулся с Игнатьевым.
   - Можешь не бежать, - проходя мимо и усмехаясь, сказал Игнатьев.
   - Что там, ну? Говори.
   - Понимаешь, старик, маленькая драмка... У тебя как, сердце крепкое? Шефу сейчас не показывайся. Пиши "по собственному", я передам, и слиняй куда-нибудь. Шеф так орал, что я думал он и меня за одно вышвырнет. Он целую делегацию к машине привёл. Ну тебя, естественно, нет. АЦПУ дымится, что-то там заело и замкнуло. Трехмесячная наша совместная работа с немецкими товарищами - коту под хвост.
 Так что - хенде хох.
    Не очень-то болеющий за общее дело Игнатьев оставил Андрея Белого одного, который сейчас вполне оправдывал свою фамилию.

    То, что Андрей Белый пережил в первые минуты было ужасно. Потом он скомкал свою схему и выбросил в урну, обозвав себя при этом блаженным ослом.
Молниеносный крах всех планов и надежд сделал его абсолютно несчастным, но тут он вспомнил Аллочку и ему стало легче.
   - Ну и к черту все. Пойду и женюсь, - он быстро стал подниматься в библиотеку с решимостью жениться сию же минуту, потом остановился. Почесал затылок. Вроде женятся не так... Да и Аллочку он отправил домой.
Андрей пошел к шефу. Шефа не было. Оставив заявление об уходе по собственному желанию он вышел из ВЦ.
И все из-за Уфимцевой. У, ведьма... Ведьма и есть.

    Целый день Андрей просидел дома у телефона, но никто не звонил.
"Значит подписал". К вечеру, он встал с дивана и пошел к Ольге Уфимцевой.
               
Я открыла дверь:
  - Боже, что с вами?
  - Да, лучше не спрашивайте... не знал куда себя девать... Вот пришел.
Я протянула ему листок.
  - Что это? Ах, да. Сейчас я свой напишу.
Мы обменялись бумажками и стали читать. Прочтя, молча смотрели друг на друга.
Я медленно опустилась на стул, а Андрей снял очки и очень долго их тёр, так долго, что я поняла, что это нервное.
    - Андрей, я тут совершенно не причём. Я... я не знаю, как это получилось.
    - Ну вот, говорил же. А я схему - на помойку. Сгоряча. Надо достать.

    - Андрей, - тихо спросила я, приподнимаясь со стула, - что, и пожар был?
    - Был.
    - И любовь была?
    - Была. Я даже жениться хотел. Сегодня же. Сейчас же.
    - Что?
Я снова опустилась на стул.

Андрей ушел доставать из помойки, как я поняла, свою схему.

   Я в недоумении пила кофе и пыталась найти хоть какое-нибудь объяснение происшедшему. Но - не находила.
Раздавшийся звонок вывел меня из оцепенения.
Я открыла.
Зойка, с какой-то бутылкой, прошла мимо меня, как сомнамбула, тихо скуля:
   - Оля, я отравилась... Оля, я выпила уксус... Оля, я сейчас умру...
Она легла на диван и уставилась в потолок.
Я взяла из её рук бутылку, поднесла к носу и помахала на себя рукой.
   - Уксус столовый и к тому же выдохшийся. Вообще-то, травятся уксусной эссенцией,- повернулась я к Зойке.      
   - Оля, мне так плохо. Оля, я умру? Оля, я ненавижу эту жизнь.
Зойка опять заскулила.
Я взяла питьевой соды, наболтала в трёхлитровую банку с водой, потом налила в стакан:
   - Сейчас мы будем тебя титровать до нейтрализации.
   - Оля, я сейчас умру, да?
   - Пей, - я протянула ей стакан с питьевой содой.
 Зойка выпила.
   - Оля, я Ваську сегодня утром видела, с его новой... с той...
   - Пей, - я снова протянула ей стакан.
   - Оля, мне так плохо. Оля, я его убью, - она резко встала с дивана и рванулась, по всей видимости, убивать Ваську, но потом закрыла рот рукой и свернула в ванную.
Через некоторое время Зойка снова лежала на диване.
   - Ну как, лучше?
   - Оля, что мне делать? Я так больше не могу.
   - Давай разберемся. Что ты не можешь? Без него не можешь или одна не можешь?
Зойка задумалась и удивлённо сделала для себя вывод:
   - Одна не могу.
   - Это значит - абсолютно ничего не случилось. Обесцениваем потерю и забываем.
   - Как обесцениваем?
   - Ну, вспомни всё самое плохое о нем.
   - Оля, он такой гад.
Я снова налила стакан:
  - Вот, хорошо, пей. Ещё...
  - Оля, ух какой он мерзавец.
  - Хорошо, хорошо...
  - А жмот - то какой, за все время - ни букетика. Ты Райку из парикмахерской знаешь?
  - Ну?
  - Так её Славик с ног до головы одел. Вся в золоте. И кольца, и серьги, и цепочка, и спиралька, а этот - ни цветочка. Ух, как я его ненавижу.
  - Вот, вот, хорошо. Да мы тебе такого кавалера отыщем. Хочешь математика?
  - Математика? - Зойка чего-то испугалась. - Ой, не надо...
А потом засмеялась и обняв меня, сказала:
   - Оля, как хорошо, что ты к нам переехала. Я к тебе вошла - мне жить не хотелось, а теперь - совершенно счастлива, за одну минуту.
Я насторожилась.
  - Оля, ты знаешь, что мне Серафима сказала? Она сегодня ночью не спала, мемуары писала и видела, как этот, на своем Мерседесе, раза три, туда-сюда, туда-сюда. А днем его взяли. Говорят, страшный аферист оказался. Какие-то махинации с иконами. Оля, а математик, это который к тебе сегодня утром приходил? Ты думаешь, у нас что-нибудь получится?

    Я совершенно растеряно смотрела на свою смешную соседку и, вспомнив весь сегодняшний странный день, наверное пророчески сказала:
   - У вас будет всё хорошо.