ГЛАВА 3.
Костя-шаман – дружба с бесами – вторжение Крысиного человека. Навязчивость Антона-психолога. Женское отделение и встреча Андрея с Викой. Добрый врач – Потерянная любовь – Забастовка против Лжи. Выход в астрал Кости-Шамана - Отстрел из палаты №2 –Покушение Доктор Гюнтер и его Инвалиды – Гюнтер и Иван Валентинович – Теория «Обмотанных проволокой электродов» - Иван Валентинович – Готовится к прыжку.
Шаман Константин сидел в окружение старых знакомцев – средневековых демонов. Играли в козла. Шаман с козлобородым Нельпиком против Астарота с Авароном. Так как кроме некурящего Нельпика все остальные беспощадно дымили, в небольшой комнатке Константина прямо в дыму можно топор было вешать. Да он там и висел – рядом с мешком, в котором, судя по очертаниям, находились чьи-то отрубленные головы – это Асторот заскочил прямо с работы, домой не заходя. Если Нельпик предпочитал классический образ беса, то женственный Асторот пришел сегодня в виде Мерлин Монро, правда, вместо одной ноги у нее была драконья лапа, а Аварон в последнее время облюбовал вид Ливанова, который в советском фильме играл английского джентльмена Шерлока Холмса. В клетчатом костюме и галстуке, вальяжно попыхивая трубкой, в которой медленно сгорал первосортный кубанский табак, он развалился в кресле. Костя-шаман с Нельпиком проигрывали, и Костя, в противовес спокойно воспринимающему угрозу проигрыша Нельпику, уже начинал нервничать. Ну, не шла масть. И Мерлин еще постоянно жеманничала, чмокая губками, и строили глазки.
- Все хватит… - Костя психованно смешал колоду после очередного проигрыша.
Все дружно загоготали. Замычали. Замяукали.
- Попей пивка – Шерлок достал из воздуха большую кружку баварского.
Костя – небольшого роста, сморщенный человечек со спрятанным, хитрым взглядом, принял ее и шумно отхлебнул.
Шаманом его прозвали на работе мужики. Потому что, всем известно, владел Костя магической наукой. Эти способности перешли к нему по наследству от матери, а той от бабки. Ох, лихая была старушка, Костина бабушка Шура. Каждый день, ближе к вечеру, плевала она на икону, приговаривая: «Только бы в рай не попасти. ТАМ В раю скукотища, там одни коммуняки, а я хочу в ад – там, что ни день, то пьянка да гулянка!»
В годы буйной юности, когда участковый стал постоянным завсегдатаем дома Карповых, бабулька на вздохи беспокоящейся мамы Константина, своей дочери Алены, говорила.
- Не боись! Пока я жива – ничего с ним не случиться, ни смерть, ни несчастье – все обойдет его стороной. Но не других – добавили безбожная старушка, усмехнувшись.
Старожилы обходили благополучную избу Карповых, издалека, а молодежь, в основном, уезжала в город, те же, кто остался или наведывались на каникулы или в отпуск, были начисто лишены суеверий.
Костя вместе с дружками наводил шухер по всей округе – безобразничал, пьянствовал, хулиганил. И ему, правда, все с рук сходило. А вот другим нет. Кого на нары, кого в могилу судьба загнала, кто увечья получил. А Косте все трын-трава.
Устроили его по знакомству шофером к директору мебельной фабрики. И что же? Прошел месяц, и на полном ходу врезались они, вместе с директором, на служебной «Волге» в «КамАЗ», груженный металлическими уголками. Косте – ничего, а директора насквозь прошило. Другой заступать стал, Костю уволил - говорит, энергия дурная от него исходит. Может, и правда так было. Многие чувствовали это. К этому времени, бабка умерла. Но перед смертью, Костю за руку подержала, и секреты колдовства открыла. Стал Костя знахарем на селе. Молва о нем пошла. Зуб заговорить, травму какую легкую вылечить, порчу снять, нагадать, ну и тому подобное. В общем, жить можно. Друзей, правда, не было у Константина. Все кто с ним рядом оказывался, сильно страдали. Вот и приходилось шаману с разной нечистью время проводить. Но это, его впрочем, не угнетало, скорее наоборот. Потому как, далеко не с каждым серьезные бесы на контакт выходить будут. Ведь бес – это кто? Или что? Прежде всего – энергия. И человеку совсем не близкая. Другого враз разорвет, или оплавит от соприкосновения, как с электрическим током, тут закалка, подготовка особая нужна. Настрой опять же.
Бесы, хоть и падшие, но ангелы все-таки, существа, когда-то бывшие рядом с Создателем. Обладают знаниями и тайнами многими. И теперь обреченные на гибель, осознающие свою горькую участь, шалят они, как могут, надеясь втайне на прощение, а кто-то, не надеясь уже ни на что, решается на крайность.
С Нельпиком Константин с первым познакомился. Гадал на Рождество, два зеркала друг напротив друга, чашку с водой между ними, и зажженную свечу в воду, сделал аккуратный надрез на пальце и капнул крови в воду… Долго всматривался в зеркальный коридор. Скоро почувствовал присутствие посторонней энергии – все вокруг потрескивало, сзади шорох какой-то… «Не оглядывайся!» - говорил голос внутри. Оглядываться, в таких случаях, нельзя – ситуация может выйти из-под контроля. И вот, началось. Нельпик появился вдали в зеркальном коридоре – в образе странного животного, напоминавшего суслика. Подошел близко, остановился аж у второго порога…
Костя задавал вопросы, а демон отвечал. Потом прониклись взаимной симпатией, подружились даже. Нельпик стал захаживать, иногда приводил друзей. Вот и сегодня решили немного расслабиться. Пивка попить, в картишки перекинуться.
- Пиво хорошее – крякнул от удовольствия Аварон.
- Может по водочке? – предложил Нельпик.
- Нет, нет, мальчики! Давайте, обойдемся без крепких напитков. Я не хочу, чтобы утром у меня мешки под глазами образовались… - начал прикалывать Аварон в образе Мерлин.
Все снова заржали, замяукали, захрюкали.
- На выходные можно на природу выбраться, порыбачить! - Костя-шаман мечтательно потянулся.
- Можно – легко согласилась Монро. – Иногда нужно отдыхать от работы. А то я сегодня прокатилась по 13-му отсеку, и вот результат! – Мерлин кивнула на мешок с головами – А почему, я? Кто там заправляет? Вот и пускай разгребывают. Эх! Нет, в мире справедливости…
В дверь кто-то уверенно постучал.
Все замолчали. Только Шерлок продолжал громко сопеть трубкой.
- Кто там? – Костя недовольно прислушался.
- Константин Исаевич Карпов - здесь проживает?
Голос очень смахивал на официальный. Костя махнул рукой, и демоны исчезли.
- До пятницы… - успел пискнуть Нельпик. Последним исчез висевший в воздухе окровавленный топор.
- Черт кого-то принес, - бормотал Костя, направляясь к двери…
Когда дверь распахнулась, квартира полетела кувырком, и Константин быстро оказался на полу. На голову ему поставили, что-то очень твердое, похожее на тяжелый яловый ботинок.
- Ну, че, бля, шарлатан? Допрыгался? Сейчас будем дух из тебя вынимать! – Визитеры выглядели сурово.
- Ну-ка, отморозки, посадите его на диван – раздался властный голос.
Костю схватили за плечи и, приподняв в воздух, усадили в кресло. Оторопевший, он недоуменно оглядывался. Рядом с ним сидели двое в камуфляже, в масках и с «Калашами» через плечо. Привычная, в общем-то, картина дня наших дней. А напротив него стоял скромный господин, наш старый знакомый – Крысиный Человек. По-прежнему в черном костюме, белой рубашке и с галстуком, выглядел он так, словно только что выскочил из кабаре.
- Родина нуждается в Вас: Крысиный человек бесстрастно оглядел ошеломленного экстрасенса.
Костя хотел, что-то сказать в ответ, но один из громил, резко ударил его локтем в солнечное сплетение. Костя хрюкнул и закашлялся.
- Сначала послушай меня, шаман, – Крысиный человек наклонился к Косте, и глаза его, как-то нехорошо заблестели.
- Прежде, чем разговаривать с тобой серьезно, я хочу убедиться – действительно ли ты – тот, за кого себя выдаешь. Введите! – он щелкнул пальцами.
Еще двое автоматчиков ввели забитого Сан Саныча. Тот шел, вжав голову в плечи и часто моргая. Толян шел следом, что-то бурча…
Несчастного алкоголика остановили прямо перед Костей.
- Ну? – Крысиный человек внимательно посмотрел в глаза Константину, - он говорит, что его преследует умерший сосед. Так ли, это? Давай, шаман!
Костя тяжело взглянул на него, и потом медленно встал, и подошел к Сан Санычу. Шаман делал странные пассы руками над головой Сан Саныча. Потом Константин, что-то хрипло забормотал себе под нос, сквозь тарабарщину проскакивали отдельные фразы: «Сгинь хромой упырь, уйди к чертовой бабушке!» После этого шаман свалился без сознания, еле успев сказать: «Все нормально. Это хромой бесенок урчинка был, питался энергией, прогнал я его!» Обрадованный тем, что надоевший до безумия Толян наконец-то ушел, Сан Саныч подошел к столу, на котором все еще стояли непонятные бутылки, заплесневевшие и не очень, и залпом выпил из одной заплесневевшую жидкость.
- Стой! – закричал доктор Дягтерев, который до этого лишь выглядывал из-за спины Крысиного человека, но было поздно. Сан Саныч, схватившись за горло, медленно оседал. Он так и не нашел заветного сокровища, но церковное песнопение услышал вновь. По всему телу пробежала теплая волна, а впереди его ожидал свет и счастье, поэтому и умирал Сан Саныч со счастливой улыбкой. Крысиный человек посмотрел на него и сказал:
- Он нам уже был не нужен, шаман доказал, что он может. Забирайте его, едем.
Как раз где-то в это время Андрей Родичев потребовал выпустить его. Он забарабанил ногой в дверь на лестницу.
- Мне нужен главврач. Я требую его! Я больше не нуждаюсь в вашем дурацком лечении! Я тут все разнесу на хрен!
Такое здесь уже бывало и не раз. Чего только не видели стены этого мрачного Дома Скорби! Душевнобольные, которые мирно смотрели телевизор в холле или играли в шахматы, сразу же отвлеклись и стали наблюдать за взбунтовавшимся Андреем. Психолог Антон, тот самый, который пытался расшифровать сны Андрея, и тут захотел помочь ему. Он незаметно подошел к нему сбоку и мягко, доверительно заговорил.
- Успокойтесь, голубчик, это все пройдет, я вас прекрасно понимаю, эти стены… Они ужасны! Они давят вас, они давят меня, и всех нас!!! Это хорошо, что вы не страдает еще клаустрофобией, иначе было бы совсем плохо. Вам кажется, что за стенами этого дурдома вас ожидает свобода и счастье: очаровательные девушки, яркие краски лета, и даже воздух там другой… Уверяю вас - это не так. Мы все прошли через это. Это всего лишь Психоз – напряжение нервной системы, потеря смысла жизни и гармонии, гонит вас куда-нибудь, лишь бы куда-нибудь да уйти!!! Помните, как гласит народная мудрость: хорошо там, где нас нет! Но дело в том, что и там, где нас нет – тоже нет ничего хорошего! Заметьте, на данный момент, из всех жильцов нашего замечательного диспансера, пытаетесь вырваться только вы один – остальные спокойно занимаются своими делами. А что, неужели вы думаете, другим сейчас легче? А вспомните несчастного Олега, думаете – ему хорошо? А Иван Валентинович? Да, хотя бы рыжий эсэсовец – какой-никакой тоже человек, хотя, признаюсь и пренеприятнейший тип. Им всем здесь не нравится. Но почему вы вбили в себе в голову, что там вам понравится больше? Вы ведь уже там были, но жизнь выдавила вас, как пасту из тюбика, прямо сюда, в наше медицинское заведение. Так, давайте же лечиться!!! Это несложно! Пройдете курс лечения и все устаканится, все встанет на свои места, прошу вас успокойтесь! -
Произнося всю эту тираду, соболезный психолог Антон Владимирович взял за руку Андрея. Тот просто сдерживал в себе ярость, которая бурлила и клокотала, подвергая опасному испытанию символический «котел выдержки», стенки его вот-вот могли лопнуть.
Медленно, очень медленно, Андрей повернулся лицом к испуганному Антону. Мелкая бороденка того затряслась от волнения, глаза увлажнились, похоже, он уже жалел, что вмешался. Андрей поправил наушники плэйера на ушах, в них на полную мощность гремела музыка группы «Corn». Благодаря этому Андрей ни единого слова не слышал, что, в свою очередь, наверное, и спасло наивного и непоседливого Антона Владимировича. Андрей лишь положил ему ладонь на лицо, и что есть силы толкнул. Психолог Антон ударился головой об угол стола, перевернул его и замер, душевнобольные тут же окружили его, чтобы сыграть в «похороны». Подоспел санитар Жора, он издалека заметил Андрея и готовился задать ему хорошую трепку. В это время дверь поддалась. Андрей выскочил на лестницу и, перепрыгивая по полпролета, поскакал вниз, его фиолетовая полосатая пижама выбилась из штанов и раздувалась от встречного потока воздуха. В тапочках на босу ногу, и поэтому не так быстро, как хотелось бы, Андрей выскочил в женское отделение… Да-да, уважаемый читатель, в Психдиспансере №99, как и во многих других тоже имелось женское отделение, и находились здесь женщины всех возрастов от восемнадцати и старше. Им, пожалуй, приходилось тяжелее, чем мужчинам, все-таки психика у женщин гораздо тоньше и нежнее, а здесь, в суровых условиях общежития, они были подавлены обстановкой и психотропными препаратами.
Андрей медленно ступал по коридору, заглядывая поочередно в каждую палату, в отличие от мужского отделения, здесь кроме обычных дверей стояли решетки. В палатах было невообразимо тесно. Неожиданно Андрей замер – в одной из пациенток он узнал давнюю любовь – Вику. Она и сейчас не потеряла красоты – убогая пижама ее не портила ее стройной фигуры, отсутствие косметики делало ее лицо милым, добрым и немного детским, длинные спутанные волосы неряшливыми прядями опускались ей на плечи. Они столкнулись глазами – ее взгляд словно вспыхнул, она тоже узнала его! И все вокруг изменилось, и, как избито говорят поэты – озарилось сказочным блеском, радужным сиянием, стены психушки словно раздвинулись, и, как будто и не бывало мрачного учреждения, и кожаные диваны с рваной обивкой напоминали весьма приличные сидения, и тусклые лампы светили ярче, чем раньше. Андрей подошел вплотную к решетке, недоверчиво потянул на себя, и - о чудо! – она оказалась не заперта. Вика шла ему навстречу. В палате сразу же все умолкли, соседки Вики, все, как одна пристально смотрели на Андрея, но он уже ни на что не обращал внимания, обняв давно когда-то потерянную любовь, Андрей испытал огромное счастье в душе, в сердце, а время замедлило ход. Одна секунда стоили теперь дороже многих десятилетий. Некоторые несчастные, за всю жизнь, так и не испытали похожих светлых, счастливых секунд, и, самое страшное - даже задуматься не могли об этом. Она приподнялась на кончики пальцев, он поймал ее губы губами, она прильнула к нему. Казалась, больше никакая сила не сумеет разлучить их.
- Молодой человек, здесь вам нельзя находиться, – раздался рядом мягкий баритон.
Обернувшись, Андрей увидел неизвестного врача. В зеленом медицинском облачении, пожилой, о чем говорила окладистая белая борода, с прозрачными добрыми глазами, он укоризненно оглядывал Андрея.
- Нельзя вам здесь быть, – вновь мягко повторил он. Как это не похоже на обращение местного персонала! Никогда Андрей не слышал, чтобы кто-нибудь из санитаров, врачей, медсестер, говорил таким голосом. Поэтому и замер недоверчиво.
- «Может, - мелькнула мысль у Андрея, - это они с женщинами так общаются?»
Но, взглянув на обитательниц палаты, понял, что это не так – они тоже удивленно молчали, и, не узнавая, недоверчиво рассматривали нового врача.
- Мне очень надо, понимаете, доктор, я ее искал, она мне раньше во снах снилась, мы любим друг друга… - сбивчиво пытался он объяснить, и доктор не перебивал его. Он улыбнулся, и сразу повеяло весенним добрым теплом.
- Я понимаю, Андрей, у тебя есть немного времени… - доктор развернулся и пошел вдаль по бесконечно темному коридору к мерцающему вдали выходу.
Андрей с Викой ни теряли больше ни минуты, они стали целоваться, обнимать друг друга, а потом занялись любовью прямо на подоконнике на лестничном пролете. Что это было? Маленькая радость маленькой зажатой жизни? Или подарок не очень щедрой судьбы? Возможно. Но, длилось это недолго. Очень скоро раздался шум, послышались крики – их искали.
- Давай сбежим!!! – шепнул Андрей Вике. – Он схватил ее за руку, и они бросились вниз по лестнице. Погоня была рядом. Андрей, перескакивая с Викой через ступени, забежал в коридор, затем они вынырнули в другую дверь, снова на пролет, лестницы, лестницы, коридор, пролет, пролет, опять лестница! Казалось, эти пролеты никогда не кончатся, на каком-то повороте Андрей упустил Викину руку и безвозвратно ее потерял. Теперь он бежал один, прыгая через три-четыре ступеньки, едва касаясь истертых перил, и больно ударяясь, босыми ногами в тапках, о бетон. Крики вокруг, рождали в душе панику, нервы не выдерживали. «Застрелиться бы сейчас…» - тоскливо подумалось ему. Он посмотрел вниз – там бесконечность, вверх – то же самое… Скоро его схватили сильные руки санитара Жоры, помогали ему напарники культуристы Парамоша и Санек. Удивительно, но почти не били, так, несколько мощных ударов по почкам. Андрей больше не сопротивлялся, тихо обмяк и спокойно смотрел в белый, потрескавшийся потолок, когда санитары его тащили куда-то…
Андрей не особо удивился, когда увидел напротив себя главврача Вениамина Степановича Дягтерева.
- Ну, что Андрей, давай поговорим, – было видно, что Дягтерев давно не спал – круги под глазами, усталый вид.
- Давай. Поговорим. – Андрей сжал челюсти и смотрел вбок.
- Странный ты человек, Андрюха, мечешься, мечешься, а толку? Ты и в жизни страдаешь потому, что высовываешься всегда, когда не нужно, бунтуешь все, а против чего?- Дягтерев резко наклонился вперед, и заглянул в безумные зрачки Андрея, и повторил, снизив голос.
- Против чего бастуешь, Андрей?
- Против всего. Против Лжи – Андрей почувствовал поток сознания, поток, который словно луч прошел сквозь потолок прямо в его голову. Стало легко, захотелось все рассказать.
- Это Ложь – Все. Все вокруг ложь. Это мир лжи. И придумали его люди. Ложь – насилие над личностью, обман. Родившись, человек попадает в океан лжи. Любящие папа и мама тут же навязывают ему свое ложное видение мира, в школе его пытаются заставить поверить в обман. Поверить в учебник истории, которая за последние 25 лет менялась раз пятнадцать точно, причем радикально. А потом наваливается тяжким грузом государство, - душит, давит ложью. Откуда же у меня будет здравый рассудок, если все вы вокруг меня безумны? Ведь что такое безумие? Свое видение. Шизофреник живет по-своему. И Свифт, и Робинсон, автор «Острова Сокровищ» были безумцами. А Эйнштейн? Да вот вы сами! – Теперь уже Андрей встал во весь рост, положив руки на стол, - Признайтесь, вот Вы! Нормальный человек, хотите сказать? И дурацкие мысли вам в голову никогда не приходили? И стихов вы никогда не писали?
- Писал, - вдруг вызывающе ответил Дягтерев, тоже встал, бородка его задергалась.
- Писал. И сейчас, между прочим, пишу! Только никто моих стихов не увидит никогда, потому что идут они все «в стол».
Андрей, с любопытством, по-новому смотрел на доктора.
- Почитайте, мне.
- Нет, что Вы! – доктор, сильно засмущался, покраснел, и отошел к окну, пальцем отвел жалюзи, и сделал вид, что увлеченно что-то выглядывает на улице.
- Почитайте мне стихи, Вениамин Степанович! Это же безумно интересно!
- Вот именно, что безумно! – рявкнул доктор. Разволновался, полез в стол, вытащил папку, дрожащими руками развязал тесемки.
- Что же, что же, ага… Вот это, хотя нет, это совсем старое, вам молодым не понять, это из области медицины, тоже, ага! Вот оно! Лирическое, читать?
- Читайте, конечно, Вениамин Степанович.
Дягтерев, выпрямился, при этом его округлый животик, слегка выкатился, натянув халат.
Твой силуэт увидел я
В окне трамвайного вагона,
И встрепыхнулася душа
И полетела вслед со стоном…
Дягтерев с надеждой взглянул на Андрея.
- Понимаете, это мои переживания, я это пережил, можно сказать, прочувствовал, это же про любовь, вокруг столько грязи – я согласен с вами, а я, а я про любовь стихи сочиняю…
Андрей задумался. Его судьба, его жизнь, если конечно он существовал, была в руках вот таких вот типусов. Они сначала облачаются в медицинскую одежду, строят важные мины на обходах, пытают сумасшедших электротоком и бесчеловечными уколами, а потом, укрывшись в тиши кабинета, предаются спокойно собственному сумасшествию, пишут такие вот добрые стихи про любовь. Вениамин Степанович не успел продолжить читать стихи, так как в кабинет, словно тень, прошел Крысины Человек. Его лицо на этот раз приняло глумливое выражение, но глаза по-прежнему были тусклыми и бесцветными.
Вениамин Степанович, сразу же смешался, торопливо убрал листы в папку, а папку в стол, и преданно повернулся в сторону гостя.
Крысиный человек слегка удивленно посмотрел на него, перевел взгляд на Андрея, как бы недоумевая, что он здесь делает.
Андрей тут же поднялся со стула.
- Вениамин Степанович, я, пожалуй, пойду.
- Хорошо, хорошо, голубчик, ступайте к себе в палату, Ниночка выдаст вам тройную дозу таблеток димедрола, чтобы лучше спалось.
Едва за Андреем закрылась дверь.
Крысиный человек заговорил. Говорил он четко и неторопливо.
- Первый блин у нас вышел не комом, а, как и мы и надеялись, очень удачно. Пришло время для второго. Вы уже подобрали кандидатуру?
- Да, вторым будет Иван Валентинович, директор женской гимназии, интеллигентный, солидный, спятил он перенапряжения, необратимые изменения в коре головного мозга.
- Хорошо. Я думаю, он нам подойдет. А что с этим? Который только что здесь был?
- А это тоже интересный случай, я берегу его на потом, для самого главного.
- Это Личность. Я чувствую это, доктор. Настоящая Личность. Такие самые опасные. Веками мы искореняли личности, все эти яркие индивидуумы просто больны манией Величия, им не дает покоя, что они, видите ли, не могут самовыразиться! Знаем мы, как они умеют самовыражаться!!! В царя Александра ІІІ и, в батюшку его Александра ІІ бомбами швыряться!!! Вольнодумцы! Вы будьте с ним построже. И поосторожней! Эти – опасные, им ноготок протяни – они всю руку оттяпают! Когда начинаем Витамин? Крысиный Человек захохотал, мелким смехом ему вторил главврач Психдиспансера № 99
После тройной убойной дозы димедрола, Андрей Иванович Родичев сидел на мягкой, проваливающей кровати и обсуждал Природу Рая с Психологом Антоном Владимировичем. Поддернув пижамные штаны, по-турецки усевшись поверх одеял, Антон Владимирович горячо протестовал против видения Рая Андрея.
- Рай совсем не такой, как ты представляешь. Меня чуть не стошнило, пока я выслушивал тут: домик, сад, любимая женщина, умиротворение и гармония! - чушь все это! В Раю совершенно все не так! Ведь, что такое Рай? Это Высшая Награда за Веру, за достойное поведение перед лицом Господа, а значит - все воздастся тебе за долготерпение твое.
Проходивший мимо походкой унылого зомби, тщедушный больной тоже вступил в беседу.
- Да, в Раю там все по-другому. Все законы имеют только одну силу – все они направлены на твое благо, чтобы ты не делал. Ты это заслужил. Ты можешь пить, курить, развратничать – все это пойдет тебе только на пользу – с каждой выкуренной сигаретой – твое здоровье станет становиться все крепче, да! – сумасшедший сделал счастливую гримасу, смешно сморщив лицо. - И НАРКОТИКИ! Сейчас, в нашей стране официально зарегистрировано 4 миллиона наркоманов. Конечно же, их намного больше, но не в этом суть, просто здесь, в этой реальности, эти вещества мифического, иллюзорного счастья причиняют вред людям. А почему? Потому что, отвлекают их от жизни реальной, увлекая в виртуальность куда-то, в другие измерения… Человек бежит от суеты окружающего мира в расслабляющие грезы ирреальности. Но! Это не по правилам!
Психический уже стал привлекать внимание санитаров, они медленно подтягивались к компании спорщиков по коридору, а некоторые уже заглядывали через застекленное окошечко двери.
Антон Владимирович неожиданно поддержал его.
- Да, да, я тоже так думаю! В Раю человек находится как бы на заслуженном отдыхе, а на земле ты должен не отвлекаться на путешествия по райским кущам, как бы это не было соблазнительно! Знаете, это как в перед обедом, терпел-терпел, чтобы наесться потом вдоволь… Так и тут, праведничал -праведничал – раз нельзя… А уж когда обстоятельства изменились – тут уж сам Бог велел, вернее, разрешил.
Психический мечтательно закатил глаза.
- Может там, в Раю, воздух пропитан специальным героиносодержащим порошком, чтоб туманить сознание – вот здорово бы было. Вечное блаженство! Непрекращающаяся эйфория.
Андрею, этот разговор не нравился, как не нравился ему этот непонятно откуда взявшийся психически больной. Все эти постулаты и размышления разрывали голову на части. Андрей отвернулся к стене, закутался в одеяло и погрузился в пододеяльную Вселенную, закрытую от внешнего мира. А, кстати, не каждый в нашей жизни, может себе такое позволить – надолго отгородиться от всех и вся, чтобы собраться с мыслями и отдохнуть.
Костя-шаман вышел в астрал. Этому в немалой степени поспособствовал Крысиный Человек со своими мордоворотами, они до такой степени его затерроризировали, что душевные муки стали невыносимыми.
- Да, что вы от меня, злыдни, хотите! - В сердцах вскричал Костя.
- Да, ничего особенного – отвечал Крысиный человек – некоторое время побудешь у нас, а потом узнаешь.
Его поместили в отдельную палату - камеру с плотно закрывающейся металлической дверью и с окошечком. Костя, вначале, походил взад-вперед, по ограниченному пространству, а потом, не выдержав, постучал в окно.
- Эй, есть там кто?!
Окошечко приоткрылось, там стоял жирный Жора, самодовольно улыбаясь, он оглядывал Шамана.
- Что, шаман, не пошаманишь никак, чтоб тебя отсюда выпустили, не помогают что ли темные силы? И рассмеявшись обидно, захлопнул с лязгом окно.
Костя прямо вскипел от негодования. « Сейчас, я устрою вам сеанс массового гипноза – думал он. Костя подергал рукой стальную кровать без матраса и белья, приваренную прямо к полу, присел на узкие металлические пластины, наваренные также поперек каркаса, и погрузился в воспоминания. Он вспомнил бабушку, ее умные и полезные наставления, как бы она повела себя в такой ситуации? Что делать, когда грубая физическая сила подчиняет тебя, и, насилуя твою волю, заставляют действовать тебя вопреки своим желаниям? Перед внутренним взором Кости возникло суровое лицо бабушки–колдуньи, она словно откуда-то издалека вещала.
- Тело-ерунда, всего лишь обертка для души, и его вид не всегда точно говорит о содержимом, тело легко ограничить, душу же невозможно…
Костя ухмыльнулся, резко зубами прокусил кожу на запястье, и капающей кровью стал рисовать на полу пентаграмму. При тусклом освещении делать это было нелегко, к тому же Шаман был слегка близорук, но все-таки уже совсем скоро пентаграмма красовалась посреди палаты. Колдун встал в ее центре и сосредоточился. Сжав пальцы обеих рук вместе, он, чуть наклонив голову, смотрел прямо, казалось, сквозь стену… Минут через сорок из стены вышел Нельпик, они обнялись, а потом вместе сидели в мягких дымчатых креслах, потягивая пиво «Афанасий», за которым Нельпик по-быстрому сгонял в город.
Нельпик, явился в этот раз в образе сотрудника МЧС, и на первый взгляд ни чем не отличался от обычного трудяги-спасателя, только лампочка на его рыжей маске, временами вспыхивала адским огнем.
- Не боись, Костян, – мягко говорил он, – сейчас мы эту дурацкую проблему решим, в два счета, нам это, сам знаешь, как два пальца об асфальт!!! Ты тут не задержишься, вот пивко допьем, и я тебя в астрал вытащу, оттуда все увидишь сам и разберешься, что к чему.
Отбросив пустого «Афанасия» в сторону, Нельпик потер руки, и легко погрузил их в грудь Константина, когда он достал их обратно, то в руках уже трепыхалась грешная душа Кости–шамана. «Не бойся», - сказал Нельпик. - Пойдем за мной, все получилось».
Итак, Костя-шаман вышел в астрал. Там было пусто и холодно, но в то же время, когда Костя двигался, то постоянно запинался за какие-то разбросанные по полу ящики. Это его удивило, не думалось, что в астрале тоже может быть бардак. Нельпик темным пятном плыл где-то впереди, Костя едва-едва поспевал за ним. Они проскочили мимо полуразрушенного древнего замка, и непонятно было, где они, вообще, находились – на земле, или, вообще, черт знает где!
В палате №2 Крысиный Человек и доктор Дягтерев внимательно смотрели на точки, мерцающие на матовом стекле монитора, около них деловито сновали взад-вперед люди в белых халатах, и неясно было кто они – то ли медработники, то ли научные сотрудники. Обстановка явно рабочая. Крысиный Человек, по-прежнему в черном костюме, но в белом халате, наброшенном поверх его, поджав губы, мрачно о чем-то думал.
Один из специалистов в наушниках, указал на точку в углу экрана.
- Вот он, наш голубчик! Вышел в поле UR4PiRex.
Он нажал на клавиатуру, и зачитал появившийся на экране текст.
«Объект, условно обозначенный как Y+85301Ek, был замечен нами 3 августа 1999 года в 00 часов 13 минут, когда он в очередной раз проявил способность проникать в метафизическое поле…»
-
-Тихо! – прервал его Крысиный человек, внезапно напрягшись. Точка на мониторе замигала ярче, пульсируя.
- Все, пора!
В палате № 2 медленно наступила темнота, все сотрудники прильнули к своим дисплеям.
Доктор Дягтерев стоял рядом, ломая пальцы – он сильно переживал.
- Пора! – снова сказал Крысиный Человек, и один из сотрудников нажал на главный рубильник, и даже повис на нем, подняв ноги. В компьютере что-то заурчало, как в животе у голодного работяги, яркая вспышка, и надпись красным: «Выполнено!» Все принялись поздравлять друг друга. Глаза доктора Дягтерева вдохновенно светились.
- Все вышло так, как вы говорили, уважаемый!
Крысиный Человек слабо улыбнулся.
- Ну, что ж, получилось…
… Костя-шаман плыл в полной темноте вслед за бесом, мимо скользили невнятные силуэты разных сущностей, агрессивных и не очень. Особенно запомнился образ милой белокурой девушки в кокетливом теннисном костюмчике. От ее нежной, открытой, доброй улыбки шла такая светлая, положительная волна энергии, что Косте не хотелось удаляться, дальше, а хотелось, на зло всему, пойти вслед за ней… «Любовь, любовь – грустно подумал незадачливый шаман».
Нельпик впереди размеренно огибал предметы, и Косте были видны только его
темные рубчатые подошвы – Костя даже сумел сосчитать количество прорезиненных прямоугольников, их было ровно 29. Неожиданно пространство стало сужаться – оно напоминало сначала туннель в метро, а потом коридор, а затем и вовсе стало напоминать прихожую в обычной трехкомнатной квартире – Костя увидел старые обои на стенах. В одной стене, что справа, смутно различалась дверь шкафа-кладовки. Возле стены стоял старый двухколесный велосипед «Кама», с маленькими, толстыми колесами, и со звоночком на руле. За этот руль Костя и зацепился карманом куртки – разумеется, на самом деле куртки никакой не было, а была всего лишь эта часть астрального тела Константина. Но его духовное сознание воспринимало именно как балониевую синюю куртку, которую Костя носил в последнее время. Короче, Костя зацепился прямо карманом за блестящий руль с черными рукоятками и, внезапно обретя вес – грохнулся на пол. Это было так неожиданно, что ему даже сперва показалось, что вывихнуто от удара правое колено. Костя охнул, и стал сильно тереть его рукой. Впереди раздался страшный визг. Это верещал Нельпик – он тоже, обретя плоть, врезался головой в ребро открытой двери в ванную комнату. Он уже больше не был спасателем, теперь его внешности лучше всего подходил образ мелкого жулика – приплюснутое лицо, колючая небрежная щетина, синяк под правым глазом, фикса. Сам Нельпик стал маленьким, роста метр с кепкой, как говориться, пухловатым, в старой фуфайке, серых брюках и в обычные ботинках из кожзаменителя, в кармане у него брякала связка ключей-отмычек. Костя поднялся и гляделся – они находились, судя по всему на уровне Семь. Ах, или хотя бы должны были там находиться. Уровень странным образом уплотнился и метафоризировался в жилое помещение, так называемую семейную квартиру обычного муниципального здания. Едва осела пыль и прекратился грохот, которые они с Нельпиком устроили, столкнувшись в коридоре с вещевыми баррикадами, как тут же послышались чьи-то шаги.
Костя напряженно взглянул на Нельпика, тот еще сам толком не мог въехать в ситуацию.
Боковая дверь, справа от коридора распахнулась, и оттуда вышел толстый мужик в семейных трусах, с двустволкой в руках.
- Руки!!! – закричал он срывающимся голосом. В тот же момент распахнулась и другая дверь – слева от коридора – оттуда выскочила заспанная бабулька в ночной рубашке с палкой в руке. Она истошно завизжала:
- Караул!!! Грабят!!!
За спиной мужика выглядывала полная женщина, с недовольным лицом.
- Сука! Попались! – Нельпик швырнул ключами в мужика, попал тому в лоб, тот ойкнул и спустил курок. Грянул оглушенный выстрел, все пространство заволокло дымом. Оружие, видимо было заряжено картечью, так как несчастного Нельпика буквально разорвало напополам. Заливая пол кровью, он с искаженным от боли лицом, кричал:
- Беги, Костян!!!
Костя рванул к выходным дверям. На его пути возникла девочка лет одиннадцати, тоже в ночной комбинации, с длинными светлыми волнистыми волосами и ангельским видом, она прижимала к себе маленького плюшевого медвежонка. Костя мчался прямо на нее, когда девочка быстро отскочила в сторону, и швырнула игрушкой ему в голову. Боль, словно от удара свинцовым шаром, сбила Костю с курса, но он собрал силы, лягнул девочку ногой в живот, отчего та упала и заревела, скинул через плечо бабульку, которая вцепилась сзади в его шею, и быстро вскрыв замок, выбежал на лестничную площадку. Тут на него налетел наряд милиции. Использую все скрытые резервы, Костя некоторое время успешно противостоял превосходящим силам врага, но скоро устал, был повален, забит и скован наручниками. Его закинули в УАЗик, прямо на пол. Последним воспоминанием стал худой чернявый милиционер, который, растянув в садистской улыбке бескровные тонкие губы, ударил его дубиной в голову. Костя потерял сознание.
… Вице-премьер Государственной Думы Владимир Вольфович Жириновский в ту ночь отдыхал. Он уже не ездил с Митрофановым по ночным клубам, любое участие в молодежных шоу стало для него больше обузой, чем видом развлечения. Владимир Вольфович потерял гармонию в себе самом. Нет, с виду, он, конечно, оставался все тем же бескомпромиссным Жириком, но понимал, что время его уже давно вышло. Последние годы он ехал, так – по инерции…
Иногда он вспоминал начало политической карьеры – тогда на энтузиазме, каком-то внутреннем подъеме, он чуть было не повел за собой народные массы. С гордостью вспомнил он и выплеснутый стакан сока в наглую рожу Немцова.
«Эх, здорово, я его тогда…». Владимир Вольфович гордился тем, что никогда не состоял в коммунистической партии, и всегда поддерживал Саддама Хусейна, даже, когда его повесили. Но, сейчас он грустил, перспективы дальнейшего развития больше не было. Либерально-демократическая партия России давно превратилась в обычную рекламную политическую вывеску. И это все понимали. Глупо выступать фокуснику, после того, как все секреты его фокусов уже раскрыты. Потому и ушла гармония из его души. На каком-то повороте судьбы он упустил свой главный шанс. Приходили ли ему в голову мысли о государственном перевороте – конечно. Но вожаком революционеров чувствовал он себя только в фантазиях – повязанный в коррупции, клановых махинационных операциях, Жириновский уже много лет являлся политическим импотентом.
Приехав домой, Владимир Вольфович облачился в дорогой турецкий халат и прошел на кухню, там его ждал сюрприз. За столом сидел странный субъект, в костюме и маске Микки Мауса.
- Что, бля, за хрень такая… Кто такой? – наглость пришельца настолько поразила главу либеральных демократов, что он сразу догадался вызвать охрану, но было уже поздно…
Микки Маус резко вздернул руку, в ней мелькнул пистолет.
«Покушение!» - мелькнуло в голове у Вольфовича. Ах, Владимир Вольфович, Владимир Вольфович! Как же вы бываете порой правы, действительно это являлось настоящим политическим покушением. Духовная брешь в обороне Жириновского спровоцировала появление мощных энергетических сил, старающихся поскорее занять пустующее место.
Так часто бывает. Давно подмечено, что сверхталантливые люди, личности, гибнут рано, словно выполнившие миссию - Пушкин, Есенин, Маяковский, Башлачев, Цой, Высоцкий. Природа не терпит пустоты, поэтому парализованное ядовитой пулей из спец- пистолета со складов спецслужб, тело вице-спикера ждало обновления.
Микки Маус и еще двое в черных костюмах быстро положили Вольфовича на диван, из соседней комнаты вышел доктор Дягтерев с охапкой проводов и электродатчиков, двое в костюмах быстро и умело опутали голову лежащего без сознания Жириновского. Они напоминали двух усердных пауков, которым в сети, наконец-то попалась жирная, зеленая муха.
Когда процесс сплетения был закончен, доктор Дягтерев, дождавшись сигнала от Микки Мауса, нажал главный рубильник.
Загнать колдуна в новое тело, да еще политика со стажем – это вам не хухры-мухры. Здесь нужна специальная подготовка, но за дело, пускай и новое, брались настоящие профессионалы.
Астральное тело Кости-шамана инфракрасными щупальцами велось по экранному полю F+1 по диагонали. Сильная сущность шамана, то и дело вырывалась, но, как уже говорилось, от Крысиного Человека еще никто не уходил. Астральные мусора били Шамана не хуже настоящих – родных, земных. Сознание Кости сотрясалось от каждого удара. Это сводило с ума – он уже начал воспринимать астральный мир, как реальный, но отличия были все же заметны. Так, капитан, который командовал его избиением, при сильном выплеске злобной энергии – ходил волнами, переливаясь разными цветами… В отделении, куда Костю привезли, его хотели засунуть в странную камеру - вместо одной стены у нее шел далеко вниз черный тоннель. Как Костя не упирался, блюстители порядка все же запихали его в эту камеру, и тут же, достав откуда-то сварочный аппарат – заварили дверь. Костя скользнул вниз по тоннелю, провалился в дыру, почувствовал падение вниз, сильный жар, и очнулся…
Он медленно помотал головой – все вокруг дергалось вверх-вниз, богатое убранство помещений рождало догадку, что он все еще в астрале. Застонав, Костя потрогал рукой виски – пальцы нащупали тонкую сеточку преуспевающего буржуя или продажного бессовестного политика. Костя поднялся, кашляя, шагнул вперед, и замер, увидев свое отражение в зеркале. Что это? Кто это?! На него из зеркала смотрел некто очень знакомый, но в тоже же время незнакомый лично. Наконец, Костя узнал черты Владимира Вольфовича… Ну, что было дальше? Конечно, катание по полу и вой, ощупывание лица руками, крики, зов на помощь. Сразу отметим, что, в голове у него словно поставили блокатор, едва он хотел, что-нибудь сказать не то – невидимая рука сжимала его мозг, заставляя его корчиться и гримасничать от боли. Скоро ему стало совсем плохо, и домработница Светлана была вынуждена вызвать врача.
Врача вызвали к Владимиру Вольфовичу, который этими ужасными манипуляциями оказался в теле Кости-шамана, его закололи мощными дозами серы и сульфазита, а потом еще насильно скормили несколько стандартов Циклодата, от этого у Кости-«Жириновского» окончательно свернуло голову, и выкрикивая голосом, похожим на голос вице-спикера, он пытался вырваться из прочных веревок, которые плотно прижимали его к больничной кровати в этом мрачном ужасном заведении Психдиспансер №99.
Доктор Дягтерев делая вечерний обход, долго стоял у 17 палаты, где лежал новенький, и сквозь окошечко наблюдал за его поведением. Потом вздохнул, что-то пробормотал себе под нос, сделал пару едких замечаний по работе дежурному посту №2, и прошел к себе.
Крики: «Я не убивал, не убивал брата! Это не я!»- опять разбудили Андрея. Яркий свет фонарей на улице рассеивал глубокий мрак ночи. Андрей с удовлетворением заметил, что все его соседи по палате спят. Он решил выйти покурить. И вдруг вспомнил, что давно не ел. Наверное, дня три, если не больше. Испугавшись, Андрей задрал спереди майку и осмотрел живот – он сильно похудел. Странно, но есть не хотелось. Может, сказывалось какое-нибудь сильнодействующее вещество. Пробиваясь через крики несчастного, который уже каялся в убийстве брата, до Андрея донеслись новые, доселе незнакомые вопли душевнобольного с интонациями телевизионного политического шута – Жириновского.
… Честно сказать, тот, кто не разу не бывал в Психдиспансере №99, тот не сможет правильно сориентироваться в его многочисленных лабиринтах. Складывалось впечатление, что постройкой здания занимался один из постоянных постояльцев заведения – коридоры петлями пересекались один с другим, разбавлялись обильно лестничными пролетами, кружили и уходили куда-то вниз в подвал, либо неожиданно заканчивались тупиком. То же самое происходило и с внутренним убранством помещения – где-то висели богатые светильники – бра, где-то мигали в потолке лампочки «бычий глаз». Стены были профессионально обложены дорогим черным мрамором, прямо как в казино «Палас», согревали теплом шикарные камины, вдоль стен со вкусом кто-то расставил раритетную, дорогую, «средневековую» мебель, на гнутых черных ножках, - диванчики. Громоздкие шкафы с потрескавшейся полировкой, тут же встроенные в дубовый футляр, царствовали, занимая особое почетное место. Огромные часы-ходики – груза с шумом порой ухали вниз, и тяжелая металлическая стрелка передвигалась на следующую временную отметку… Иногда, вне зависимости от реального времени, часы начинали бить. Причем здесь слово бить, подходит как никогда, - гул от ударов доносился в самые темные и дальние уголки здания, больные уже привыкли не обращать на это внимание, и только глаза их наполнялись невыносимой тоской, а вновь прибывшие первые дни сильно шугались.