Все началось в то время, когда уже был пройден ритуал…
Этот тусклый город с узкими улицами, заканчивающимися тупиками,
старые дома, почти не подававшие признаков жизни – все вызывало
чувство обреченности и нереальности происходящего…
Но все уже позади. Хотелось бы так думать. Вещи были собраны,
остались лишь громоздкие, да по мелочи… Вечерело… Чуть страшно
было отправляться в путь на машине ночью, но перспектива задержаться
еще хоть ненамного в этом странном месте пугала гораздо больше…
– Собирайся, собирайся! – Поторапливаю я жену… – Смотри, как стемнело,
дорога трудная…. – Я чувствую, что-то здесь не так, что у нас совсем
немного времени до того, как произойдет непоправимое.
– Еще нужно отнести этот стол, он не наш, иначе нельзя…
– Ты подожди меня пока здесь, а я с дочкой унесу его, – отвечаю я ей тихо
и как можно спокойнее, но сердце уже начало свой бег по волнам удушающего страха.
Быстрее, быстрее. Не нравится мне эта тишина на улице.
– Все, ставим его сюда, – говорю я. – И вдруг понимание,
осознание нашего здесь существования оглушило таким испугом,
который казалось, невозможно пережить… Невероятно… Этот городок,
в котором мы застряли. Он не отпускает никого
и никогда, но я нашел какой-то шанс… что-то сделал и приоткрылось окно,
позволяющее сбежать отсюда… так вот почему я так спешил!
Неожиданно, как при быстрой перемотке фильма, старый двор стал
наводняться людьми. Они появлялись из ниоткуда, вереницей темных теней
заполняя все вокруг. Внезапно откуда-то вылетел рыжий ублюдок…Задержав
на нем свой взгляд дольше, чем здесь можно это делать, получаю резкий
удар в лицо… Как глупо, нас заметили…
– Куда это ты собрался? – Мерзкий, хриплый голос казалось,
впечатывал в землю, не давая возможности внутренне ему сопротивляться.
Отвечать нельзя, иначе … ничего, нужно вставать, тем более
дочка помогла уже… Сжавшись с ней в единое целое, не оборачиваясь
по сторонам. – Бежим отсюда, – говорю еле слышно. Не спугнуть,
не спугнуть шанс…
Вот и облезлый, серый дом, ставший нашей тюрьмой… Но что это?
Жена послушно идет за странной, судя по очертаниям тела,
женской фигурой наверх по винтообразной, разрушенной лестнице…
– Остановись!!! – кричу я. – И нельзя сказать, объяснить почему.
Однако каким-то чутьем улавливаю, что она тоже вспомнила.
Ее лицо испуганно задрожало. Потрясение и страх отразились в ее глазах.
Но уже ничего нельзя сделать. Странное опустошение и слабость,
казалось, окутали ее тело, подавили разум, не позволяя контролировать
себя и свои поступки.
– Сиди здесь, я быстро, – шепчу я в ушко дочке.
Бегу наверх, но не успеваю… жена лежит на старой железной,
пружинной кровати. Грязное постельное белье дополняет картину
полной разрухи и боли. Прочь, прочь отсюда!
– Я немного полежу, я устала, – язык ее плохо слушается.
– Нельзя лежать, ты же понимаешь, давай через не-могу.
– Да, да, я попробую, – лепечет она, но в ее глазах уже живет отчаяние.
Практически взвалив ее на себя тащимся вниз… но нет… ноги ее совсем не держат…
– Что тебе вкололи, чем тебя опоили, что произошло? – Задрожали колени,
и вот уже паника засасывает меня зыбучим песком в жуткую глубину кошмара.
В голове вихрем проносятся мысли, но одна, она главная – мы не можем
здесь больше оставаться ни на мгновение!
– Я сейчас тебя увезу, а потом вернусь за мамой, – пытаясь сдерживать слезы,
выдыхаю я свой девочке. Но сам в это не верю… Все уже безнадежно…
Осознание этого пришло внезапно и навалилось невыносимой тяжестью.
Нам не вырваться отсюда. И жить так нельзя.
Думаю, у нас остался лишь один выход… последний…
13 марта 2010 г.