Медицинский дивертисмент

               
               

Приехал в отпуск старший сын. Счастливый, радостный – курсант лётного училища.  Весь уже там, «в воздухе», хотя ещё не летал.  Днями мотался по друзьям, а ночи проводил с книгами.  Вот уж читал!  В большой комнате бра не выключалось, а он… не на диване, а весь в фантастике и романах.  Ночью проснулся  я попить, прохожу через Валеркину спальню-читальню.  Он оторвался от книги  и с ужасом  спрашивает:  «Отец, что с тобой?»  А я и сам чувствую, что правая половина лица чешется, а она, эта половина, как-то далеко от головы: почесать – руку нужно далеко вперёд вытягивать.  Глянул в зеркало – ужас!  Лицо справа не распухло, а…  Не знаю  как  это  назвать,  как  передать.  Такое  можно  сделать только  в рисованном мультике.   Разбудил Виту.  А что делать – часа   три ночи?  Решили  (вот уж неграмотные!  Знали бы  чем рисковали – всем мной рисковали) ждать до утра.
Утром с Валерой (для страховки!) поехали в городскую больницу.  Там глянули – ахнули.  «Что ел? Чем пользовался? Что новое появилось в быту?»  А – ничего. Всё как обычно.
В Польше ранее у меня бывало что-то аллергическое, заметил – при больших нервных нагрузках.  Чесались голова, шея,  плечи, спина, на шее иногда  появлялось  что-то  вроде  лёгкой  сыпи.  Так,  ерунда,  легко переносилось, успокаивалось само.  Как стресс снимется, так и забыл.  А тут… Долго врачи думали, потом один спрашивает других: «Согреем?»  Все согласились.
        -- Что надумали?
        -- Введём в вену хлористый кальций, а потом отправим Вас  в клинику.
        -- Сын приехал в отпуск, а Вы меня укладываете?
        -- Смеётесь? А отёк в горле, лёгких – задохнётесь.
        -- Ладно, грейте, но ложиться не буду.
        -- Мы Вас никуда не отпустим.

        Вставили в меня иглу, «накачивают», а я  думаю, как от них удрать.  Эврика! Я же работаю в  ГВФ,  а у них  на  Спилве  есть  своя  поликлиника  (потом убедился – «12 век»)  вот  туда  и  улизну.
       Всему телу стало жарко.  «Сидите, пожалуйста, не волнуйтесь, успокойтесь!»  Размяк, затих.
       Они кому-то: «Приготовьте машину»
Я: «Отвезите меня в мою поликлинику  на Спилве. Там меня знают и   наблюдают»  ( ох, и любили же врачи термин  «Наблюдать»).
      Они:  «Только с одним условием:  если станет трудно  дышать,  скорую помощь --  немедля».
      -- Обещаю.
      Посадили нас в санитарку, воткнули сирену и мы… в, простите, поликлинике.
А в ней «Содом и Гоморра».  Лётный состав (а  народу  много: лётчики, штурманы, борттехники, бортрадисты)  проходит медкомиссию.  Люди, толкотня,  снуют  взад-вперёд.  Сел  на  скамеечку и думаю  горькую думу:  «Никому  я  не  нужен,  никому  до  меня  нет  дела».
Какая-то  женщина  в  белом  халате  прошла  мимо  меня  раз,  другой, остановилась и спрашивает:  «Игорь Викторович, это – Вы?» Поднимаю рожу (прости, Игорёк, но иначе не назвать). «Я». Узнал я её.  Жена  техника, в Польше работала  в  нашей  санчасти.  «Идёмте со мной!»  Привела  в  кабинет, посадила, побежала собирать врачей.    Заходят и угрюмо молча меня рассматривают.  Последним прибежал невропатолог и подвёл  восторженный итог:
      -- Ни х( рена ) себе!
      Что-то со мной делали ещё. Видимо, несущественное – не помню. Опухоль – отёк  на  «роже»  начал  заметно  уменьшаться,  наверное, подействовал хлористый кальций. Надавали кучу таблеток и под моё твёрдое обещание  «Чуть-что – скорую»,  отпустили домой.

      Лёг на родной диван и думаю  «От чего же? Переживаний никаких, стрессов тем более, всё обычно и спокойно. Что-то съел?» Начал рыться по шкафам и холодильнику.   Нашёл  недоеденную  нами  банку  маринованных слив.   Решили, что это они во мне и вызвали такую бурную реакцию.  Кто бы мог подумать?

      А такие были вкусные!  Аж,  сейчас помню.  И ещё хочется.