Джордж не первый раз ехал в Германию этим маршрутом, так что в порту Хельсинбор легко нашел причал парома через пролив Каттегат до Хельсингера. Чуть более получаса нам потребовалось, чтобы достигнуть Дании. Правда, чтобы быстрее добраться до Германии надобно было воспользоваться еще одним паромом до Ростока. Так что общая стоимость нашей переправы из Швеции в Германию достигла 90 евро.
Среди занявших очередь на погрузку автомобилей я с радостью обнаружил отечественную «Ниву», номерной знак которой с латинской буквой P в двенадцатизвездном кольце, указывал на то, что это автомобиль родом из Польши, которая входит в Европейское Экономическое Сообщество (ЕЭС). Вспомнилась ходившая в СССР поговорка: курица – не птица, Польша – не заграница. Вот так, даже Польшу приняли в ЕЭС, а Россию с ее мировыми запасами газа, нефти, леса и прочих ресурсов на дух не переносят.
От глупости это все европейской. Ведь они намерены создавать государство под названием Соединенные Штаты Европы (СШЕ), как альтернативу США. Приняв в членство Россию, СШЕ могли бы продвинуть свою границу до Китая. Нам единолично от китайской экспансии не защититься, да и быть частью Европы наверное лучше, чем сделаться колонией Китая.
Ехавшему в машине русского производства польскому фермеру было лет 40, он когда-то учился работать на земле в Германии, а потом преподавал студентам механизацию производства.
Лешек похвалил нашу «Ниву» за надежность и высокую проходимость на дорогах, но сельскохозяйственный инвентарь он предпочитал покупать в Швеции. В прицепе он перевозил приобретенные там на аукционе сеялку и культиватор, которые могут прослужить еще много лет. В отличие от наших фермеров, этот поляк свободно изъяснялся по-английски и по-немецки, читал специальную литературу и умел торговать.
Уже сейчас среднестатистический польский фермер производит сельхозпродукции на 15 человек. По сравнению с фермером США, кормящим 25 человек, это немного, но в лучшие советские времена колхозник мог прокормить всего 7 человек. Сейчас наш среднестатистический крестьянин и себя-то прокормить не может.
Усилиями прежних и нынешних правителей России наше сельское хозяйство разорено и неспособно прокормить население. Лешек готов нас кормить и поить, ну а китайцы уже подкупили чиновников российских на Дальнем Востоке, фермеры ихние переходят границу и арендуют земли, чтобы обеспечить нас овощами и фруктами.
Европейцев беспокоит грядущее истощение мировых запасов нефти и газа, и они развивают альтернативные источники энергии. Вдоль дорог Дании, Голландии и Германии я наблюдал тысячи ветряков, вырабатывающих ток, себестоимость которого во много раз превышает стоимость энергии, вырабатываемой из традиционных источников. Тем не менее, страны Европы готовятся к грядущему исчерпанию земных недр. Мы же абсолютно к этому не готовимся, словно у России нет будущего, оттого и не грозит ей энергетический кризис. Вспомнились здесь строки Осипа Мандельштама: «Мы живем, под собою не чуя страны …».
Уже в темноте наш паром причалил к берегам Германии, страны сыгравшей столь важную роль в истории нашей страны. Задолго до Петра в Москве появилась Немецкая слобода, обитатели которой учили русских правильно печь булки, изготовлять лекарства и оружие, обучать детей грамоте, а солдат воинскому искусству. По немецкому образцу образовывал Петр свои потешные полки, большинство офицеров которых были выходцы из Германии. Благодаря созданию такого регулярного войска, Россия смогла не только отвоевать у Турции выход к Черному морю, но даже победить шведов и закрепиться на Балтийском море.
Под водительством маршала Миниха служил в русских войсках знаменитый барон Мюнхгаузен, прусские офицеры учили нас маршировать «гусиным шагом» и преподавали в Академии Генерального Штаба. Показателен такой факт, что к концу XVIII столетия большинство петербургских врачей, аптекарей, парикмахеров, типографщиков, ювелиров и трубочистов были немцами.
Нельзя сказать, что мы хорошо усвоили воинское искусство. Плохо воевали против армий Наполеона, бездарно руководили наши генералы армией против немцев во время Первой мировой войны. Одно окружение войск генерала Самсонова в Восточной Пруссии чего стоит. Вся Европа тогда выиграла войну против Германии, только Россия проиграла, да еще и репарации заплатила. Но это поражение почти ничто по сравнению с жертвами, понесенными нами во время Второй мировой войны, ведь на каждого погибшего немецкого солдата пришлось пять красноармейцев. Это была Пиррова победа, для достижения которой погибли десятки миллионов человек и подорван был генофонд российской нации.
И вот теперь я приехал в Германию, чтобы посмотреть на их образ жизни, вряд ли поучиться – меня уж не исправишь.
От Ростока до Берлина доехали мы часа за три, причем Джордж опять не позволил мне сесть за баранку своего автомобиля. Уже за полночь мы оказались на улице Gerich в районе Веддинг, где он недавно купил квартиру. Район этот входил в бывшую Западную, американскую, зону Берлина, так что уже многие годы заселялся иммигрантами из Турции. Как и в Нью-Йорке, в Берлине, чем больше проживает в районе иммигрантов, тем дешевле там стоит недвижимость. Такой закономерности не наблюдается в Питере, где богатые иммигранты из бывших республик скупают недвижимость везде, где она продается. Квартиры в этом районе дешевле, чем аналогичные в Петербурге, куда иммигранты с большими деньгами приезжают из бывших республик СССР.
Джордж купил у хозяина-турка трехкомнатную квартиру на первом этаже дома постройки времен «холодной» войны. Дворником в доме был немец из второго поколения сербских иммигрантов, не знающих язык предков. Говорил он с берлинским акцентом, отличался германской обстоятельностью и любовью к пиву.
Познакомился с ним я рано утром, когда вышел во двор покурить и подышать свежим воздухом. Марк в это время высаживал петуньи и устанавливал спринклеры для полива газона. Я несколько растерялся, не находя места, куда бросить окурок: брусчатый тротуар и зеленая трава-мурава были слишком чисты и на их фоне окурок бы выглядел неуместно. Дворник отметил мое замешательство и с усмешкой указал на стол с бронзовой пепельницей посредине.
Сюда ходят покурить жители дома, хотя число курильщиков уменьшается с каждым днем – вирус борьбы с никотином заразителен и уносит из наших рядов все новые жертвы.
Немцы удивительно изобретательны не только в плане собственной чистоплотности, но также использования отходов своей деятельности. Наш дворник ежедневно сортировал бытовой мусор по контейнерам для стекла, пластика и пищевых отходов. Такие же контейнеры, только в форме пирамид, стоят на перекрестках города, и не боятся немцы, что террористы заложат туда бомбы. Ведь именно этим объясняют наши власти отсутствие мусорных урн на улицах Петербурга.
Для ремонта квартир и оформления галереи Джордж нанял недавнего иммигранта из России. Он-то и встретил нас в квартире, приготовив картошку с тушенкой и зеленый чай со сгущенкой. Юре 57, мужичок он коренастый, мускулистый, лысый, с мощными надбровными дугами над глубоко посажеными глазами. Я поразился отсутствию морщин на его гладко выбритом лице, казалось, никогда в жизни Юра не плакал и не смеялся.
Он действительно не выказывал эмоций по поводу нашего приезда, хотя и рад был привезенным из Питера подаркам.
На родине у него остался сын и дочь, не пожелавшие уехать с родителями в Германию. В Питере прошла вся сознательная жизнь Юры. После службы в армии он окончил торговый техникум и много лет проработал директором магазинов. После разграбления России, называемом приватизацией, Юра не вписался в созданную финансово-силовую структуру «новых русских» и решил уехать в Германию. Поскольку жена была еврейкой, при эмиграции они пользовались преимуществом перед иммигрантами из других стран.
Сионисты добились от правительства Германии права на неограниченную иммиграцию евреев, вплоть до достижения еврейской общиной довоенного уровня. Если учесть, что в 1940 году в стране насчитывалось 3 миллиона евреев, а сейчас – порядка 300 тысяч, они еще долго будут пользоваться преимуществом. Как и до знаменитой «кристальной ночи», с которой начался их геноцид, евреи-иммигранты сейчас принадлежат к наиболее зажиточной части общества. Известно, что природа человеческая не изменилась со времен концентрационных лагерей, так что евреи вновь оказываются на линии огня.
Юра не принадлежит к высшему классу германского общества, хотя счастлив, что после года жизни в Гессене, где изучал немецкий язык и осваивал новую профессию, смог устроиться трактористом в строительную компанию. Правда, не долго ему удалось прокантоваться на приличной работе, он недостаточно хорошо знал язык, чтобы там удержаться. После увольнения ему пришлось сменить много работ до того, как устроиться к Джорджу в качестве «мальчика на побегушках». Он оплачивал счета, оформлял страховки, ремонтировал квартиры и отсылал в Питер закупленные материалы.
Отдушину Юра находит в катании на слаломных лыжах и велосипедных прогулках по городу. В Берлине велосипедист является persona grata по сравнению с автомобилистом. Дорожки для велосипедистов устроены на шоссе и тротуарах, причем, они окрашены в особый цвет и часто выложены плиткой или брусчаткой. На железнодорожных вокзалах устроены пункты проката и велосипедные стоянки. Если в Питере велосипедисты встречаются редко, то здесь их чуть ли не больше, чем пешеходов.
В центре города промышляют извозом рикши, велосипеды которых сделаны в форме обтекаемых капсул, внутрь которых помещается два седока, а водитель остается снаружи. Это оригинальное такси пользуется у немецких туристов большой популярность. Русский человек вряд ли сядет в движимый рикшей велосипед, но фишка в том, что под сидением находится аккумулятор, от которого и движется велосипед, а педали только для видимости. А вот в Калькутте видел я людей, перевозивших седоков в повозках, которые они тащили, запрягшись в оглобли. Как, наверное, не любят они тех, которые считают зазорным их нанимать для передвижения по городу и пользуются моторикшами.
В Индии люди спокойно относятся к неравноправию общества и существованию каст. Там верят, что парии, изгои в этой жизни, переживают грехи предыдущих воплощений, чтобы для следующей жизни завоевать право на принадлежность к лучшей касте и месту в обществе. Индуистская философия значительно более человечнее иудо-христианской, оставляющей у людей весьма призрачную надежду после смерти исправить ошибки посредством перевоплощения души в новое тело.
У меня не было ни велосипеда, ни денег для оплаты немецких рикш и общественного транспорта, так что пришлось исходить город пешком. Смог я попасть лишь в два хранилища на Острове музеев, и, прежде всего, в музей, где находится Пергамский алтарь, вывезенный немцами в 19 веке и упорно не отдаваемый туркам. Достался алтарь немцам уже поврежденным мусульманами и христианами-крестоносцами, и они едва успели спасти это сокровище от разрушения местными жителями.
Второй раз алтарь был перевезен из Берлина в Россию, где и хранился в качестве репарации до 1958 года. Вернули его в ГДР вместе с сокровищами Дрезденской галереи, да и правильно сделали, слава богу, что догадались снять гипсовый слепок. Сейчас он украшает стены залов училища имени барона Штиглица в Петербурге, которое я недавно посетил.
На мраморном фризе длиной 130 и высотой 2.30 метра изображена битва гигантов, сынов богини земли Геи, с богами Олимпа, которые, будучи бессмертными, убивают противников, ничем не рискуя. Фигуры изваяны с такой колоссальной экспрессией, что до сих пор приводят зрителей в трепет и даже шок.
Храм Зевса, который украшал алтарь, в Библии назван храмом Сатаны, и согласно Апокалипсису, должен быть уничтожен. Так это и произошло, только разрушителями оказались участники Первого похода крестоносцев. Этот алтарь вдохновил в 1924 году архитектора Щусева на создание мавзолея Ленина, на фризе которого предполагалось изобразить борьбу героических пролетариев с буржуями. Так и стоит в Москве этот храм Сатаны, через который за более 60 лет существования прошли миллионы его поклонников.
Я и сам там был, оказавшись по пьянке в столице и желая морально оправдать поездку, плохо мне там было.
В Пергамский музей мы пришли с питерским скульптором Сергеем, приехавшим в Берлин специально посмотреть только что открывшуюся выставку картин Гойя и коллекцию произведений Пикассо, хранившихся в частных собраниях. Сергею пришлось отстоять трехчасовую очередь, с полуночи до трех утра, чтобы попасть на выставки. Почти километровая очередь немецких любителей живописи поразила его порядком и выдержкой стояльцев. Немцев выстроили по три человека в ряд и никто не пытался попасть без очереди, даже ветераны и герои войны, хотя их здесь не меньше наших.
Для немцев память о Второй мировой войне остается болезненной до сих пор. Они не могут показывать в кино и по телевидению своих доблестных солдат и героев той войны. Несмотря на все покаяния и Нюрнбергский процесс, покаравший главных виновников войны, немцы продолжают испытывать комплекс вины за катастрофу своего сознания.
Можно было неспешно пройти по бульвару Унтер ден Линден (Подлиповую аллею), название которой навело Бунина на мысль составить пронзительно трагический сборник рассказов о любви «Темные аллеи». В России редко встречаются липовые аллеи, но Бунин провел детство в Ельце, недалеко от Липецка, где природа более благосклонна к жителям, чем в других краях России.
Двадцатые годы XX века были золотыми годами расцвета эмигрантской русской культуры в Берлине. Проигравшие войну 1914 – 1919 годов, немцы с большей симпатией относились к русским иммигрантам, чем бывшие союзники России – французы. Мне было известно, что французское название кафе – бистро, появилось от русского слова – «быстро». Но первоначально этот неологизм появился в Берлине, куда наша армия вошла, преследуя войска Наполеона. Так наши офицеры подгоняли официантов, манерами изысканными наши мужички и тогда не отличались, особенно, когда спешили – гризеток найти для ночных утех.
Идя по бульварам и улицам восставшего из пепла города, я чувствую густой замес его истории и культуры. Здесь расцвел талант Набокова, готовившегося к написанию своих шедевров, здесь публиковался Бунин, а Илья Эренбург встречался с героями своих последующих воспоминаний.
Немецкая нация дала миру множество философов, литераторов и ученых. У немцев учились мы не только воевать, но заниматься любовью, у немок обучался Петр I искусству секса, манере одеваться и отдыха. Правда, не переняли мы у немцев трудолюбия и ответственности за слова и поступки, а раболепием заменили чинопочитание. Не удивительно, что императрицы наши была германского происхождения, причем, отличались они отменной сексуальностью. Уже более полутора столетий наши школьники учатся по немецкой гимназической системе, академическая структура также создана по германскому образцу. Нынешний переход на американскую систему образования вряд ли поднимет уровень грамотности в России.
Поселился я в районе, населенном турецкими иммигрантами, когда-то пролетарском районе Берлина, называвшемся Красным Веддингом по причине множества живших там работяг, боровшихся за свои права. Насмотревшись на их забастовки, Карл Маркс и написал «Капитал», где предсказал им победу. На самом-то деле миром сейчас владеют евреи, в руках которых находится мощь США, не говоря уж о богатствах России. Но растет и расправляет плечи гигант по имени Китай, который в скором времени вступит в схватку с Америкой за наши ресурсы. Как и евреи, китайцы считают себя избранной Богом нацией, соседей же своих презирают и не считают зазорным обмануть или поработить.
Недалече от дома я нашел парк за невысоким забором, только подойдя к воротам, я обнаружил, что вхожу на территорию местного крематория. Он прекрасно вписан в окружающую территорию и выполняет роль выкрашенного в защитный цвет мусоросжигающего предприятия, куда сваливают и сжигают отслужившие человеческие тела. В отличие от наших, здесь нет могильных оград, аккуратно постриженные надгробия могилок украшены горшками с цветами и низенькими мраморными досками с именами усопших. Естественно, привлекла мое внимание могила с трехметровой надгробной плитой, где по-русски было написано: «Здесь похоронены основатели РСДРП». Ниже перечислены фамилии: Аксельрод, Мартов, Вайнштейн, Кабцеп, Эткин и Мутник.
Сразу вспомнились лекции по истории КПСС и борьбе Ленина против оппортунистов и меньшевиков Аксельрода и Мартова. Они выступали против узурпации Лениным власти и разгон им Учредительного Собрания, где большевики оказались в меньшинстве. При самом рождении коммунистическая партия была продуктом еврейской ментальности, практически все спасальщики мирового пролетариата и создания всемирного коммунизма были евреи. Володя Ленин на каком-то этапе их обошел, ну и что получил? Душа его неприкаянная мается возле мавзолея в Москве, а демократы хотят тело из мавзолея выкинуть. Правда, создавший в своей столице Новые Васюки, президент Калмыкии Илюмжинов, готов принять его в Элисте. Возможно, задумал Новую Москву создавать. Надеюсь, души этих основателей компартии давно уж покинули бренные тела и, возможно, в новом теле, занимаются освобождением рабочих масс где-то в созвездии Волопаса.
Немцы ГДР долго были верными приверженцами социализма советского типа, и Берлинскую стену создали, чтобы сохранить своих жителей от вредоносного влияния Запада. Они и в советские времена жили лучше нас, не говоря уж о сейчасных временах. Тогда они решили на Александрплац поставить телевизионную башню, которая должна была превосходить по высоте Останкинскую. Под давлением Москвы германцы снизили ее метраж, но и сейчас башня представляет собой великолепный образец немецкой инженерной мысли.
Площадь эта названа в честь царя Александра I, который был другом прусского императора Фридриха и соратником в борьбе с Наполеоном.
Туда на площадь я и отправился в поисках магазинов «секонд хенд», чтобы купить обувку. Называются они здесь “Humania”, пополняются за счет пожертвований населения и в основном посещаются иммигрантами. Там и приобрел добротные кроссовки некитайского происхождения, темно-коричневые, на мощных зимних подметках, сносу им не будет.
Выбросив изношенную обувку в мусорную корзину, облачился в старое новье, и отправился знакомиться с народом.
В подземном переходе украинский парубок Вася, подданный бывшей советской империи, приехавший на гастроли из Полтавы, наяривал на баяне «Подмосковные вечера», собирая подаяние в чехол от своего инструмента. Он ежегодно приезжает сюда на разрешенный немцами месячный срок и за этот период собирает деньги, которых хватает ему прожить на Украине до следующей поездки.
В Берлине живет большая община иммигрантов из России, в значительной части это евреи. Пенсионеры получают немецкую и российскую пенсии, особенно хорошие деньги получают те, кто когда-то героически сражался против немцев.
Что-то колдовское, и типично немецкое звучит в названии бульвара Курфюрстендамм: - кур – фюр - стен – дамм. Насколько помню, по ихнему курфюрст – это граф или князь, а дамм напоминает французское – Нотр-дам. Это район дорогих бутиков и громадных торговых центров, нечего там делать русскому человеку. У меня с детства остался страх всего немецкого, вызванный жизнью в зоне немецкой оккупации. Хотя, чем дальше живу, тем больше осознаю, насколько русская психология ближе к немецкой, нежели французской. Ведь не зря цари наши женились на немках, а детство мое прошло в бывшей Восточной Пруссии. Сразу же после войны немцев еще не выселили из Кенигсберга, я играл на улице с немчурятами и дрался с ними, доказывая нашенское превосходство. Значит, уже тогда готовился к этому визиту, чтобы продолжить дискуссию.
Я направился в центр буржуазного распада, сверкая ново-старыми кроссовками. Если в Питере публика не привыкла посещать рестораны, то в Берлине это ее главное занятие в свободное от работы время. В солнечный день народ сидел за столиками на тротуарах и наслаждался лицезрением проходящей жизни. Я решил сказать «привет» человеку явно российской внешности, сидевшего за кружкой пива и читающего какую-то ихнюю газету. Он удивленно вскинулся и ответил мне также по-русски, но спросил, как я догадался о его работе в качестве переводчика на русский язык, ведь по национальности он чистый пруссак. Тогда и высказал я мысль, что пользование русским языком накладывает на людей неизгладимую печать русскости. Помню, путешествуя по Пакистану, я был удивлен, когда бывший студент-пакистанец нашего Политехнического института, впервые меня увидев, также поздоровался со мной не по-английски, а по-русски.
Вольфганг закончил университет по отделению славянских языков и работал штатным переводчиком в министерстве иностранных дел. Он с удовольствием прогулялся со мной к зданию Рейхстага, сверкающего новым куполом, реставрированным британским архитектором Норманном Фостером. Говорят, по его планам будут создавать туристский комплекс в нашей Новой Голландии.
Вспоминается всемирно известная фотография двух наших бойцов, устанавливающих красное знамя на куполе Рейхстага, который почему-то считался кульминационным местом нашей победы над Германией. На самом деле, он еще в 1933 году был подожжен безумным голландским коммунистом Маринусом ван дер Люббе, и намеренно не восстанавливался фашистами.
Конечно же, никаких следов войны вокруг не осталось, вместо этого устроена экспозиция об истории Берлинской стены. Немцы интенсивно забывают ту позорную для них войну, когда вся нация поддалась гипнозу одного параноика. Суд над нацизмом и всенародное покаяние, сопровождавшееся запретом на политическую деятельность членам партии национал-социалистов оздоровили германскую нацию. Абсолютно невозможно представить, чтобы бывший член СС или Абвера правил Германией. В нашей стране никто не судил активных членов компартии, проводивших геноцид собственного народа, прах многих до сих пор лежит у основания Кремля. Их потомки правят страной, продолжая политику геноцида. Тем не менее, многие наши граждане до сих пор верят, что СССР был лучшей страной мира, а Ленин и Сталин – гениями всех времен и народов.
Вольфганг принадлежал к поколению, которое помнит войну и последовавшие за ней разруху и голод. Как и у нас, война выкосила наиболее активную часть населения, но немцы смогли сконцентрировать всю волю и таланты, чтобы восстановить страну. Западные немцы с благодарностью и энтузиазмом приняли американскую помощь в виде плана Маршалла, предложенную США после подписания капитуляции. Сталин отверг тогда финансовую и технологическую помощь союзника и предпочел поработить попавшие в зону оккупации СССР страны Европы.
Полученная в форме репараций и привезенная к нам германская технология, оказалась на десятки лет старее той, которая была поставлена в страны Европы алчным до инвестиций дядей Сэмом. Мы же до сих пор работаем на станках, произведенных в начале ХХ века и плаваем на кораблях, построенных Германией до Второй мировой войны.
История города изображена на гербе с фигуркой медведя, который по-немецки называется «бер» и дает название Берлину. Так что смело можем называть его по-русски Медвежьегорском. Известно, что в 6 веке в эти малонаселённые места пришли славянские племена. К 825 году уже существовали их крепости Кёпеник, Шпандау и Бранденбург. Так что мы имеем столько же прав на этот город, как и на Кёнигсберг, с которым не знаем, что делать.
Образовался город в 1307 году в месте слияния рек Шпре и Хафель, когда маркграф решил объединить деревни Бер и Кёльн. В 1701 году после коронации короля Фридриха III, когда он стал королем Пруссии, Берлин стал королевским городом-резиденцией. При правлении Фридриха II начинается архитектурное преобразование города, в эти десятилетия возникают постройки в стиле классицизма архитекторов Кнобельсдорфа и Шинкеля, ставшие лицом города. Правление во второй половине XIX века «железного канцлера» Отто Бисмарка знаменовала превращение этого города из столицы Пруссии в столицу объединенной им Германии.
Вторым ее объединителем был канцлер Гельмут Коль, которому удалось уговорить Горбачева убрать Берлинскую стену и вывести из ГДР наши войска. Постарались тогда и американцы, подкупив советскую армейскую верхушку и заняв наши бараки своими войсками.
Ходя по улицам Берлина, я не уставал сравнивать его с нашим Питером. Такое впечатление, что почти полное разрушение Берлина бомбами союзников и нашей артиллерий, пошло городу лишь на пользу. Восстановлены были лишь только здания высокой архитектурной и культурной ценности, остальные построены вновь.
Даже та часть города, которая раньше находилась на территории социалистической ГДР, выглядит значительно импозантнее наших парадных новостроек типа Московского проспекта. В этом я убедился, оказавшись на Карл-Маркс штрассе, застроенной зданиями в стиле Сталинского ампира, но с более обширными бульварами, чем в Питере. Есть здесь и улицы, названные в честь марксистов Карла Либкнехта и Розы Люксембург, немцы пока сохраняют социалистическую топонимику в названиях улиц, бывших частью Восточного Берлина.
Конечно же, меня больше интересовала экзотика местной жизни, оттого и отправился в дом, оккупированный берлинской богемой. Знаменит он на весь художественный мир тем, что четверть века назад муниципалитет переселил его законопослушных жителей в благоустроенные квартиры, а сам дом предполагалось снести. Узнав об освободившейся жилплощади, окрестные художники захватили пятиэтажное здание и разместили там свои мастерские и студии.
Этакое действо даже имеет на Западе свой термин – сквот. Там оказались самые талантливые художники, скульпторы, актеры и писатели, местное телевидение и пресса регулярно сообщали об их успехах, меценаты вкладывали деньги в новые имена и направления. Сквот заселяли иммигранты со всего мира, он получил такую известность, что муниципалитет отказался от идеи выселения захватчиков включил дом в список туристских достопримечательностей Берлина.
Обширный двор дома на пересечении улиц был завален театральными декорациями, кусками ржавого металла и огромными буквами внешней рекламы. В выкопанном когда-то для строительства котловане плавали утки, на берегу сидел бородатый блондин и потрошил окурки с марихуаной, чтобы сотворить себе новый джоинт. Я присел рядом, познакомился с Майком и завел разговор о качестве травки в Берлине по сравнению с Нью-Йорком и Бангкоком, где недавно побывал. Он поведал, что ночует у друзей в сквоте, а дни проводит, бродя по городу и сочиняя музыку, при этом показал стопку нотной бумаги с какими-то закорючками. На вопрос, кто и где исполняет его музыку, Майк потупил глаза и поведал, что нотную грамоту он знает плохо, так что записанные на бумаге произведения трудно исполнять. А в общем-то все это неважно, главное, что музыка всегда звучит в его душе.
Я пожелал ему хороших симфоний и повернулся в направлении женского голоса, доносившегося из открытого окна на третьем этаже. Вероятно, женщина была в состоянии оргазма, издавая тягучие, нечеловеческие звуки, на которые тянулись обитатели сквота. А может, это был всего лишь перформенс, записанный на магнитофонную пленку.
Рядом со мной на скамейке устроился сухощавый мужчина моего возраста, одетый в мятый костюм, но статью напоминавший английского принца Чарльза. Узнав, что я из России, он открыл жестяную коробочку от монпансье и предложил джоинт из марихуаны. Представился по-русски – Андреем Маринычем Лероем, в визитке оно было написано как Andre Maria Le Roy. Красивая, благородная фамилия у Андрюши, тем более он признался, что был потомком французских королей. Во время революции они убежали из своей отчизны в спасительную Германию и остались здесь для облагораживания нации.
Андре рассказал, что долгое время он пытался быть как все: закончил университет, возглавил фабрику, в которой был совладельцем с дядюшкой. Тот же, продав свои акции родственникам, возглавил министерство экологии Германии. Под началом у Андре работало 5000 человек, и через пять лет директорства не осталось у него сил нести на своих плечах непосильный груз ответственности за подчиненных. Вот и решил он осчастливить все человечества, основав партию «Альтруизма», которая должна повести германский народ от приевшегося капитализма в светлое будущее всеобщей любви.
Андре не любит Германию за прагматизм и узость мышления немцев и собирается нести свои идеи в широкодушную Россию. Он даже предпринял практические шаги, поместив в Интернете на брачном сайте свою фотографию пятнадцатилетней давности, и сообщение, что после женитьбы намерен перебраться жить в Россию. Я посоветовал ему вначале выучить русский язык и набрать денег на ознакомительную поездку по стране, в которой «русскому человеку хорошо, а немцу – смерть».
Восхищение с завистью накатывали на меня волнами при пользовании транспортом Берлина. На всех остановках автобусов и трамваев висели карты города с указателем места нахождения пассажира. Если у нас какие-то вредители изводят на нет трамвайные линии, то там трамвай – самый популярный вид транспорта, после метро. Внутригородские линии метрополитена здесь соединялись с пригородными, ну а стоимость проезда на общественном транспорте по отношению к заработкам здесь в три раза меньше нашей.
Сергей уговорил меня отправиться в Потсдам, чтобы осмотреть классическую архитектуру города и посетить знаменитую галерею с работами старых мастеров, собранную Фридрихом Великим. Я весьма смутно представлял место нашего назначения. Кончено же, помнилось подписанное там странами-победительницами Потсдамское соглашение об условиях окончания Второй мировой войны. Более ярко, хотя и анекдотически описывал этот городок Пикуль в своих исторически-анекдотичных книгах об отношениях России и Германии. Немцы у него жадны и мелочны – за копейку удавятся, нет у них широты русской души, а еще эти фашисты трусоваты и подловаты.
У нас Сергеем не было сомнений в том, что необходимо взять билеты до Потсдама и обратно, поэтому я спокойно встретил неизбежных поездных контролеров. Однако билет нашел не сразу – умудрился засунуть его в карман рюкзака. Вспомнилась подобная ситуация с билетом во французской электричке, когда билет я не нашел и пришлось платить штраф.
Потсдам можно сравнить с Петергофом или Царским селом, долгие годы он был резиденцией прусских, а потом германских императоров. Германские и российские императоры дружили семьями, и с разницей в год лишились своих империй Николай II в 1917, а Вильгельм II в 1918. Его предок, Фридрих Вильгельм I, прозванный «королем-солдатом», создал в Потсдаме самую лучшую в мире армию. В 1717 году, подарив Петру I Янтарную комнату, Фридрих получил взамен роту наших гренадеров, парней под два метра роста, чтобы те кровь и стать германскую улучшали.
Очевидно, наши императоры в первую очередь стремились увеличивать размеры империй, а их немецкие родственники больше заботились о качестве своих подданных. Так, отец Фридриха, великий курфюрст Фридрих Вильгельм провозгласил «Потсдамский эдикт», по которому пригласил в Потсдам французских гугенотов, страдавших от преследования католиков. Этому призыву последовало около 20 000 протестантов, большую часть которых составляли ремесленники. Гугеноты были превосходными оружейниками, оптиками, механиками по точным работам, аптекарями, врачами, кондитерами и создателями церковных органов. Кстати, они и были создателями комнаты.
Янтарная комната пропала во время войны между нашими странами, но русские мастера смогли создать хорошую копию. Ну а как восполнишь потерю нескольких дюжин парней, отправленных в далекую Пруссию служить и создавать немецкие семьи. Невооруженным глазом сейчас видно, что рост немцев повыше, чем у русских. Что же касается качества наших армий, то судить можно по соотношению потерь в последней войне – на каждого погибшего немецкого солдата приходилось пять красноармейцев. И не удивительно – ведь для победы мы «за ценой не постояли», кровушку нашу маршалы лили почем зря, традиция это давняя.
Посещение Потсдама подвигло Петра I на создание армейских казарм в Петергофе, а построенный здесь в 1744 году Фридрихом Великим дворец Сан-Суси (на французском языке: «без забот») вдохновил Екатерину II на возведение ансамбля Петергофского дворца. Могу сказать, наш дворец, также построенный в стиле рококо, производит значительно более величественное и яркое впечатление, чем Сан-Суси. Что же касается фонтанов, то такой роскоши как в Петергофе не видывал я ни в одной стране.
Мой спутник Сергей профессиональный скульптор и автор памятника Альфреду Нобелю в Петербурге. Он мог часами ходить по музеям и галереям, впитывая классику и трансформируя ее в собственные произведения. У меня же, через пару часов общения с прекрасным наступает ступор восприятия; хочется бежать на улицу, разуться, лечь на травку и смотреть в небо. Что я и сделал, устроившись на газоне перед дворцом. Только вот почему так легко и не колко в правом кармане брюк, ведь там должны быть ключи от всей берлинской собственности Джорджа: двух квартир, галереи и автомобиля?
Келдык, амба, писец – присутствует наличие их отсутствия! Джордж уже успел улететь в Питер, где могут быть копии ключей, нам с Сергеем не попасть будет ни в одну из его квартир и не уехать на машине в Питер. Можно представить, в какой ярости будет колотиться Джордж, узнав о пропаже! Он при этом опять начнет заикаться, трясти головой и орать о том, что все хотят его обворовать и отнять заработанную потом и кровью собственность.
Бальзамом на сердце была фраза Сергея: «Анатолий, в Германии ничего не пропадает, потерянные вещи всегда находят свое место в полиции. Поедем на вокзал, ведь только в поезде ты мог уронить эту связку». Мне ничего не оставалось, как поверить ему, но все-таки решил не спешить, а пройти к вокзалу пешком, чтобы зайти на русскую ферму «Александровка». Названа она в честь умершего 1 декабря 1825 году русского императора Александра I, союзника Пруссии в борьбе с Наполеоном.
У Фридриха Вильгельма III возник замысел «строительства колонии под названием Александровка» в память об Александре. Там он поселил русских военных певцов, которые должны были песнями славить союз российского и прусского императоров. По сохранившимся табличкам, висящих на фасадах некоторых домов, и сейчас можно определить имена их прежних хозяев. Чёрные дощечки с белой надписью указывают на бывших обитателей, белые с чёрной надписью – нынешних владельцев. Из потомков первых колонистов живут в Александровке сегодня трое: Григорьев, Шишков и Анисимов.
При каждом доме разведен большой сад, устроен двор, хлев для коровы. Хозяйство оснащалось всем необходимым для жизни: от ложки до детских кроваток, от прялки до постельного белья. Колонисты обязывались содержать всё в образцовом порядке, не производить никаких перестроек, не сдавать дом в аренду. После смерти право на проживание приобретал старший сын, при условии, что он исповедует православную либо протестантскую веру. При отсутствии первородных сыновей дом переходил во владение короля. Колонистом можно было стать при одном условии: солдаты должны иметь семью. Идея военных поселений, родившаяся в России при Аракчееве под влиянием прусской военной системы, вернулась в Пруссию и вызвала к жизни этот конгломерат фольклорной парадности и военной регламентации – неповторимую русскую солдатскую деревню «Александровка».
Русскими эти избы можно назвать весьма приблизительно, строивший их военный инженер Снетлаге вряд ли бывал в нашей стране, чтобы найти достойный образец для подражания. Дома по архитектуре напоминают хутора в нынешней Финляндии.
В южной и средней части России народ всегда строил избы кое-как, лишь бы крыша над головой была. Только на севере, в Архангельской и Вологодской губерниях существовала какая-то архитектура и традиция строительства. Лишь в конце 19 века образовался в Москве кружок любителей старины, в котором сформировался пряничный стиль a la russe, гибрид кремлевской (итальянской) архитектуры с византийской.
Наши попытки найти хотя бы одного русскоговорящего жителя деревни оказались зряшными. Да и на фига эта экзотика, когда мы сами из той самой России, которая у немцев всегда вызывала комплекс любви–ненависти. Мы отвечали Германии тем же. Сейчас удивишь немцев сообщением, что прибыл из культурной столицы России. Культуры у нас не осталось и Петербург по сравнению с Берлином выглядит изношенной театральной декорацией из греческой трагедии.
На Потсдамском вокзале, с торговым и развлекательным комплексом внутри, мы долго искали отделение полиции, убедившись при этом, что не так уж много немцев понимает английский язык. Наконец, нам указали на агромадного дядьку в униформе, который назвался Матиасом и попытался разобраться в моей проблеме с ключами. По-английски он тоже не петрил, чуть-чуть понимал польский язык, на котором и спросил, кто у нас сделал цап-царап. Я еще раз, с жестами и фрагментами польского и русского языков объяснил ситуацию, после чего Матиас позвонил дежурному по вокзалу.
Там посовещались и пригласили вместе с полицейским в камеру хранения, чтобы вручить мне драгоценную связку, которую сдали туда пассажиры нашего поезда. Вероятно, при проверке билетов я вынул ключи из брючного кармана, и оставил на кресле купе. Я с благодарностью пожал огромнейшую лапищу Матиаса, готов был и все оставшиеся деньги отдать, но понимал, что эта страна – Нероссия. А ведь можно и у нас сделать милицию честной, благородной, и любимой народом, да только невыгодно это нашей власти – быдлом проще управлять.