Часть 5 («Блуждание»)
…Этот осенний парк аттракционов был точно такой же, как и другие, в маленьких провинциальных городах. Главная аллея, выложенная асфальтом, который со временем изрядно потрескался, скелеты немногих развлекательных конструкций: «Солнышко», «Сюрприз», качели и т.д. Тополя, летом укрытые шикарной листвой, сейчас пожелтели и поредели. Парк погрузился в спячку. Андрей Родичев, высокий худощавый парень с шапкой льняных желтых волос, засунув руки в карманы серой балониевой куртки, подставил лицо порывам свежего сентябрьского ветра, не спеша шел по главной аллее этого засыпающего парка. Он не помнил, что произошло, и как он здесь оказался, да, если честно, совсем об этом не задумывался. Мысли его были скованы, и взгляд неподвижных бледно-голубых глаз равнодушно скользил по окружающей панораме. Но вот мысли, словно встрепенулись, видимо побеспокоенные новыми раздражителями. Слева, недалеко от центральных ворот, стояла небольшая деревянная изба с рекламной надписью «Комната смеха, или Королевство Кривых Зеркал», а рядом разглядывала эту покореженную надпись – девушка. Молодая и красивая. В короткой бежевой курточке, смешной вязаной шапочке с козырьком, маленьких линялых джинсах, сапожках под цвет куртки. Ее лицо было простым, но в этой простоте и очаровательным. Румяные. Чуть округлые щечки, маленький носик и красивые синие глаза, словно расширенные от удивления. Андрей смотрел на нее ровно минуту, прежде чем узнал – это же Настя! Давняя его знакомая! Можно сказать, подруга детства. Когда-то давно, нет двадцать пять лет назад они были соседями по лестничной площадке и нередко ходили друг к другу в гости. Отец Насти был большой начальник и у него, у самого первого в их панелевой пятиэтажке появился цветной телевизор. Это было настоящее чудо, смотреть цветные яркие мультфильмы после серых, черно-белых тонов обычного.
Настя стояла совершенно одна. И в этом ее одиночестве, таилась странная печаль – что делала очаровательная, красивая девушка одна в этом холодном, умирающем постсоветском парке?
Андрей решительно шагнул к ней.
- Настя…
Она обернулась, и удивление в ее ослепительно синих глазах сменилось искренней радостью.
- Андрей, это ты?
Очередной сильный порыв ветра бросил между ними охапку желтых и красных листьев… Часть из них шурша улетели дальше, а часть осталась плавать в черных овалах лужиц в выбоинах асфальта. Сердце Андрея забилось, он почувствовал его стук.
- Милая, Настя, я скучал по тебе. Очень скучал, – он проглотил комок в горле. – Откуда ты здесь?
- Не знаю, – Настя растерянно улыбалась, посмотрела по сторонам – Я шла, а ворота, почему-то открыты… Вот я и зашла… Хороший парк, правда? Я здесь давно не была, с тех пор как…
Лицо Насти слегка омрачилось.
- Ну, ладно, не будем о грустном, пойдем гулять?
- Пойдем…
Настя взяла Андрея за руку, и они пошли вглубь парка.
- Помнишь, как раньше здесь было хорошо? – Настя обвела рукой, замершие качели. - Воздушные шары, веселая музыка, сладкая вата. И главное, всегда хорошая погода - небо синее, солнце всегда светило…
- Так лето потому что было. Сейчас осень.
Андрей неожиданно вспомнил то время, о котором рассказывала Настя. Вспомнил, как долго приходилось стоять в очереди за билетиками на аттракционы. Самые длинные очереди были традиционно на машинки, и на колесо обозрения. В несколько рядов. Но это редко кого смущало. Праздник был не праздник, если не прокатиться, хотя бы на трех каруселях. А уж пройти парк целиком, считалось просто необходимым. По пути зайти в кафетерий, где можно выпить лимонада и съесть глазированное или кремовое пирожное. Потом идти дальше, где-то в стороне находилась часть для взрослых, детей обычно туда не водили, и Андрей вспоминал, что его тянуло заглянуть туда. Уже спустя годы, он узнал, что там был пивной бар, в виде парусника, от которого за сотню метров пахло мочой и пивом. Заканчивался парк деревянным городком, с беседками, домиками и фигурами сказочных персонажей. Здесь на скамеечках сидели молодые мамы, уставшие бабушки, а рядом бегали малыши. Но это был еще не конец. Если пройти еще чуть дальше, то наткнешься на карусель для самых маленьких – классическая: с лошадьми, медведями на пружинах и всякими персонажами сказок. А рядом, подобно настоящему инопланетному кораблю, блестела покрашенными серебряными боками, летающая тарелка «Сатурн», с отверстиями по диаметру для храбрых пилотов. Вся эта информация быстро всплыла в памяти у Андрея. И показалась давно забытым сном. Которого никогда не существовало на самом деле.
- А я никогда не любила «Комнату смеха», - задумчиво сказала Настя – Мне там страшно было, эти отражения, такие уродливые…
- А я любил «Колесо обозрения» - Андрей остановился, заметив, что они как раз подошли к отворотке на это самое колесо, которое, величественно замерев, серым скелетом возвышалось над верхушками тополей. Безумная мысль пришла ему в голову.
- Пойдем, прокатимся на нем?
Настя весело засмеялась, и Андрей про себя, отметил какой у нее красивый мелодичный смех, как перелив колокольчиков.
- Ты, что, Андрей, шутишь? Они же не работают.
Настя обвела рукой вокруг:
– Мне кажется, здесь, кроме нас вообще больше никого нет.
- Сейчас проверим! – Андрей весело подмигнул Насте, и, дурачась, подошел к небольшой зеленой будке с надписью «КАССА».
Слегка стукнул кулаком, в наглухо закрытое фанерой окошечко, кашлянул и спросил:
- Э-э, извините, нам бы пару билетиков на аттракцион «Колесо обозрения». Сколько сейчас это стоит в рублях?
- Андрей, ну, хватит! Не надо так. – Настю, словно, что-то напугало, и она даже побледнела, но Андрей продолжал:
- Откройте! Сколько можно ждать!? Мы уже полчаса ждем! В кои-то веки пришли в парк, а тут такое невежливое отношение… Я буду жаловаться! Неожиданно окошечко распахнулось, и оттуда из темноты деревянно выползла сухая, мохнатая лапа с черными когтями. От шока Андрей не сразу заметил под лапой два зеленых прямоугольных билета.
- С Вас два пятьдесят, – раздался из амбразуры скрипучий голос.
- Конечно, конечно. – Андрей торопливо вытащил из кармана кучу бумажек, нашел десять рублей и быстро положил рядом с лапой.
- Сдачи не надо.
Лапа, оставляя свежие борозды на дереве, уползла обратно, не забыв прихватить деньги. Окошечко захлопнулось. Андрей медленно взял билеты в руку, и повернулся к Насте. Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Молчание прервал резкий скрежет – это заработал двигатель Колеса – оно дернулось, и ужасно скрипя, поехало, почему-то, как отметил Андрей против часовой стрелки.
Андрей быстро подошел к испуганной Насте и, глядя в упор ей в глаза, сказал:
- Настя. Поехали со мной. Это шанс. Понимаешь, шанс…
Девушка словно остолбенела, и, не мигая, смотрела на Андрея. Ему вдруг показалось, что она всего лишь манекен. Времени уже не оставалось – Андрей ловко прыгнул на уходящую плавно вверх кабинку с четырьмя металлическими сидениями и ржавым столиком-рулем посередине.
Андрей растерянно сел на сидение, машинально коснулся рукой проплывающей мимо тополиной ветки с остатками листвы, и посмотрел вниз. Там все изменилось. Внизу наступило лето. Играла веселая музыка, что-то типа старой песни Аллы Пугачевой «Арлекино, Арлекино», огромное количество людей гуляло, создавая очереди на действующие, ожившие аттракционы, дети несли в руках воздушные шары… Андрей взволнованно посмотрел на то место, где стояла Настя. Сейчас ее там не было. Вместо покинутой девушки, там одиноким пятнышком белела маленькая девочка в белоснежном платьице, с белыми бантами и в беленьких же гольфиках… Андрей почувствовал, подступивший к горлу комок, попытался проглотить его, но это оказалось не так просто. Андрей стал задыхаться… Он схватился рукой за руль, торчавший на вертикальной оси из середины площадки, и резко повернул его… Все вокруг быстро закрутилось, смешалось в одну серо-белую кашу, и Андрей, потеряв равновесие провалился куда-то во тьму…
Когда он пришел в себя, то с удивлением обнаружил, что находится он в идеально белой, до слепоты, палате. Небольшое помещение, примерно три на пять метров буквально искрилось чистотой. Андрей лежал на удобной кровати. К его голове были присоединены какие-то датчики. Голова слегка болела, и хотелось пить.
- Пить… - прошептал пересохшими губами Андрей.
- Это можно, – раздался уверенный живой голос. Андрей увидел высокого, широкоплечего врача в белом халате с окладистой белой бородой в круглых очках и с чрезмерно умными, до безумия, глазами. На голове у этого доктора была шапочка с красным крестом, а на груди, халатом, ярко краснела надпись на футболке: «СССР!»
Странный доктор достал откуда-то полуторалитровую пластмассовую бутылку с надписью «Sprite» и налил Андрею в пластиковый стаканчик. Андрей жадно припал губами к живительной пузырящейся влаге… Ради этого стоило жить…» - пронеслось у него в голове.
- Вы, наверное, наконец, хотите узнать, дорогой Андрей, что же происходит с Вами и с окружающим миром? – Доктор внимательно и как показалось Андрею, даже ласково смотрел на него.
В ответ, Андрей слабо кивнул головой.
- Неплохо было бы узнать…
- Что ж, - доктор опять из ниоткуда достал белый пластиковый стул, удобно сел на него, и сцепив ладони в замок, чуть наклонился к Андрею.
- Я готов вас просветить!
Видите ли в чем дело, мой дорогой несмышленый друг… Большинство людей в нашем реальном, подчеркиваю это слово – реальном - физическом мире живет в глубокой уверенности, что все, что происходит вокруг – постоянно и неизменно. Каждое утро обыватель идет на работу, возвращается к себе домой, включает торшер, телевизор. Обнимает привычную жену, целует детей. Он пользуется определенным уважением у своих коллег по работе, соседей, он – часть нашего общества. И, кажется, ему, что так будет всегда! Что он – часть чего-то большого, целого. Он чувствует себя защищенным. Значимым. От него, что-то зависит в этом мире. И вдруг.. Ба-бах!
Доктор резко вскинул руки, так, что Андрей от неожиданности вздрогнул – происходит Сбой! Сдвиг! Парадокс! Неожиданное событие, которое все переворачивает с ног на голову! На планету напали марсиане! Или упал метеорит! Или началась война! Или пришел мор. Или еще, что-то, и у человека происходят потрясающие перемены в коре головного мозга. Он вдруг теряет связь с реальным миром и пускается в свободное плавание! В Космос! В вакуум! В свободное падение! Где нет рамок и границ, и никаких законов! Все эти законы только в его сознании! Вот смотрите! Вы жили, как и я раньше в стране под названием Советский Союз. Что это за государство? Это было государство, где большая часть населения уже не верила в основную государственную идею – КОММУНИЗМ. Наши ностальгические годы прошли в момент, так называемого Свободного плавного падения. Вы, что говорите? Что вам было хорошо? Прекрасно! Но и человек, который без парашюта выпрыгивает на высоте две тысячи метров, некоторое время чувствует себя прекрасно! Ощущение свободного падения, освобождение от всех условностей! Но! Потом жестокий удар. Встреча с реальностью. Это ожидало и всех нас. Так к чему же мы стремимся? А стремимся мы все к тому самому ощущению свободного падения. Почему мы и проводим эксперименты с человеческим сознанием по созданию такого состояния. Погрузить человека в вечное состояние эйфории, только без жесткого пробуждения. Без удара об землю, так сказать… Это ли не есть Рай, к которому мы все, так стремимся. Что для меня и Вас – СССР? Социалистическое государство с беспринципным карательным аппаратом, плановой экономикой, колхозами, обнищанием, очередями и прочим? НЕТ! И для Вас и для меня – СССР – это состояние свободы и эйфории! Ощущение радости и чувства собственной значимости. Того, что нам так необходимо. Поэтому я – «Доктор СССР»! Так меня зовут. Доктор подскочил со стула, распахнул белый халат и ткнул себя пальцем в грудь. Читайте, голубчик, по буквам: «С.С.С.Р!» Я больше не хочу жить ни в какой другой стране. Я хочу жить там, с чем связаны мои вырабатывающиеся эндорфины – гормоны счастья! Самое интересное, знаете что? – Доктор перешел на тихий шепот…- Они думают, что, назвав страну другим именем, они как по волшебству изменят ее материальную часть! Но все осталось тоже самое. Те же, дома, трамваи. Заводы… Только ими больше никто не занимается. Поэтому, мы и решили на свой страх и риск сделать это.
- Сделать что? – от всего этого, едва пришедший в себя Андрей Иванович даже немного осип.
- Эксперимент. Мы проводим серьезный эксперимент. Наше научное сообщество докторов, светил психиатрии и физики, решила взять на себя такую ответственность. Иногда должен кто-то. Так вот. Видите, это безумие, которое происходит в нашем мире? Хаос и бардак!?! Каждый народ преследует свою цель, которая часто идет вразрез интересам других стран и народов! В общем, все это нужно брать под контроль. Сделать это могут либо люди и силы имеющие финансовые средства… Либо владеющие другими способами влияния. Вот этим другим способом и стало наше научное открытие! Перемещение душ! Или сознания… Я могу по научному, но вы не поймете. Все очень просто. Берем разложившийся или не очень социальный элемент. Например, дядю Фуникова – алкоголика из 7 квартиры.
- Вы и его знаете?- удивился Андрей.
- Я все знаю, – мягко улыбнулся доктор. Так вот. Специальными техническими средствами, мы перемещаем его сознание из ослабленного алкоголем тела в туловище, например, английского премьер-министра, а его в свою очередь, в тело нашего алкаша… И, что мы имеем? Мы имеем абсолютно подконтрольного нашему медицинскому влиянию английского премьер-министра. Теперь мы способны изменять политику английских островов! Ха-ха! А в это время в сознание несчастного истинного премьера, бьется в черепной коробке нашего алкоголика Фуникова, и верещит на весь психдиспансер, что он английский премьер-министр. И это замечательно! Приезжают студенты, изучают заболевания… А мы продолжаем эксперимент.
- И как давно вы это делаете? – ужаснулся Андрей.
- Порядком. Лет этак пятнадцать – двадцать…
- Да не расстраивайтесь вы так. - «Доктор СССР» весело шлепнул Андрея по спине – Это же на благо всех нас.
- Так это же… Это же… Теракт мировой, какой-то! Хуже фашизма! Вы все террористы! Вас судить, арестовывать надо, я сейчас все это сообщу куда следует! Террористы!!! - Андрей заметался на кровати, сумел привстать, а «доктор СССР» неожиданно пополз куда-то в сторону. Рухнула передняя стена вместе с дверью. Просто упала, как фанерная.
- Стоп. Снято. – Раздался чей-то спокойный голос.
За стеной оказалась съемочная группа. Операторы, камеры, режиссер в бейсболке, похожий на Егора Кончаловского, девушки, и много еще всякого малопонятного народа.
- Снято. Отлично – «Егор Кончаловский» устало закурил.
«Доктор СССР», довольно подошел к нему и стал что-то шептать на ухо, иногда, кивая головой в сторону Андрея. Потом они оба весело засмеялись.
- Вы фильм, что ли, снимаете? – растерянно прошептал Андрей.
- Ага, – подмигнул ему режиссер. – Про террористов.
Андрея качнуло, и он потерял сознание.
…Проснулся он уже рано утром. И, как это часто бывало, в новом незнакомом месте. В объемной темно-зеленой палатке. Пахло лесом, воздух отдавал необычайной свежестью, к которой, помимо прочего примешался дым костра и запах пороха…
Андрей приподнялся, заметив, как тело едва желает ему подчиняться. Руки и ноги стали словно чужие. Андрей провел рукой по лицу, пальцы нащупали жесткую колючую бороду. Взглянув на тело, Андрей заметил, что одет целиком в камуфляж, а на ногах были армейские удобные ботинки с высокой шнуровкой.
Волосы на голове охватывала зеленая повязка с надписью на арабском языке «Воин Аллаха» (подсознание моментально прочитало, казалось бы, незнакомый язык). В палатке, кроме этого находились другие вещи: ноутбук, довольно потрепанный, бинокль командирский, планшетная сумка, и укороченный автомат Калашникова. На боку в специальном кожаном футлярчике давил тяжестью десантный нож.
Резкая боль пронзила, мозг Андрея. Он замычал обхватил голову – это воспоминания новой жизни нахлынули на него… Ага, значит так, его зовут Закари Гаджи Омаров, он полевой командир «Испанского батальона» в его команде на данный момент двенадцать человек, включая сексапильную прибалтийскую снайпершу Эльзу. Его родственники большей частью погибли в июле 1995 года, во время регулярных бомбежек и зачисток со стороны федералов. Сейчас шел 1996 год. Май месяц. Сегодня у его отряда спецзадание. По данным разведки в период с 13.00 до 14.30 по дороге должна пройти небольшая колонна, которая будет сопровождать военного прокурора. Тот должен привезти в местный районный центр дела некоторых бойцов-моджахедов, которые по несчастью попали в плен. То есть перед Гаджи стояла серьезная и ответственная задача. Андрей, внезапно ощутил себя словно запертым внутри черепной коробки полевого командира, иногда ему вроде удавалось перехватить «управление», но разница между сознанием Андрея и Гаджи в такой непривычной ситуации была очень мала, и заметить плавный переход из одного состояния в другое сделать было очень нелегко. Андрей с трудом выпутался от назойливых воспоминаний чеченского командира: вот старая бабушка Гульбадан ползает на развалинах дома, разрушенного российскими летчиками. Она сошла с ума, и до сих пор ищет маленькую внучку… Гаджи легко и пружинисто выбрался из палатки – лагерь находился высоко в горах, вокруг поднимались закрытые сплошной зеленой листвой деревья. А дальше взгляд открывалась прекрасная панорама горных вершин Кавказа, укрытых шапками льда и снега. В листве пели птицы и о войне напоминали только вооруженные фигуры моджахедов, которые использовали свободное время для отдыха, а вот Эльза в военных штанах, обтягивающих ее спелую упругую задницу, в синей майке натянутую поверх массивных грудей без лифчика умывалась у небольшого родника…
Гаджи уже все решил. Он знал, кого возьмет на это задание: братьев Седаевых - Алика и Магу – Алик помладше в вязаной синей шапочке с пугливым, словно ошарашенным лицом, а Мага – старший брат – высокий, плотный, коренастый кохча с угрюмым лицом. Оба обросшие черными бородами. Это два гранатометчика. И еще пойдет украинец Никита – здоровый лысый, наемник из ОУН, не принимавший участие ни в одном в конфликте! Так… Гаджи перебирал в памяти остальных бойцов отряда, кто же еще? Ага, точно, Малик! План, значит, такой – колонна блокируется выстрелами из двух гранатометов и затем в упор расстреливается из автоматов и пулеметов. Гаджи помнил, что эти дела – что должен везти военный прокурор очень важны для всего движения Сопротивления. Он взглянул на часы.
- Пора! – Гаджи хлопнул себя по коленям, поднялся и стал собираться. Вслед за ним деловито и сосредоточенно стали собираться и остальные. Спустя десять минут, небольшой, хорошо вооруженный отряд из пяти человек, быстрым темпом спускался горными тропами вниз к проползающим, подобно гигантской анаконде, дороге…
Андрей Родичев находился в зале, больше напоминающим рулевое управление космического корабля. Два больших овальных горизонтальных иллюминатора, за которыми простирался космос наполненный яркими звездами, пульт управления во всю переднюю стену. Кресло похожее на зубоврачебное, и мониторы компьютеров по бокам. Сам Андрей был облачен в серебристый мягкий скафандр, только без «головы». Приятный женский голос неожиданно зазвучал в динамиках:
- Здравствуйте, Андрей! Вы находитесь в рулевом отсеке сознательного аппарата! От ваших действий может многое зависеть! Ваша задача – определение границы нравственности между Добром и Злом. Позывной ваш – Совесть…
Голос сделал паузу и добавил:
- Булочки, кофе и сигары находятся в левом отделении. Приятного полета.
Андрей уже не удивлялся. Смирившись с тем, что в данной ситуации от него мало что уже зависит, он сел в кресло, поставил ноги на железную подставку и тупо уставился на пульт. Он никогда не сталкивался с такой сложной системой. Но замешательство его длилось недолго. Он уже все понял. В его сознании хранились знания и способности управления этой панелью.
Андрей уверенно нажал синюю кнопку…
Черное звездное пространство в иллюминаторах прояснилось, Андрей теперь был способен влиять на решения полевого чеченского командира Закари Гаджи…
Он успел, как раз вовремя. Боевики, оказывается, уже успели уничтожить колонну, и теперь бродили среди останков убитых российских солдат и сожженной техники. Периодически звучали хлопки выстрелов, это кто-нибудь из чеченцев добивал раненого. Отряд тоже понес потери. Автоматной очередью почти пополам был разорван брат Алика – Мага. Поэтому лицо Алика было искажено злобой и он искал возможности на ком вымести свою боль… Гаджи подошел к уткнувшемуся носом во взорванный БТР УАЗику, и резко распахнул дверь автомобиля. На заднем сидении, запачканный кровью и мозгами убитого водителя, сидел, трясясь от страха, толстый человечек. К животу он прижимал черный дорогой кейс. Гаджи сразу догадался, что это прокурор.
Удовлетворенно хмыкнув, он поманил пальцем и коротко сказал:
- Вылезай.
Прокурора видимо оказался сильно напуган, поэтому командиру пришлось вытаскивать его из машины за шиворот. В это время Алик свистнул. К нему тут же подбежали Никита и Малик. Возле второго БэТээРа лежал с простреленной ногой усатый капитан. Судя по всему, он послужил причиной убийства Маги. В руках, яростно сжимал, ставший уже бесполезным теперь автомат. Кончились патроны. Боевики обступили его, и Алик, радостно скалясь достал нож…
Андрей почувствовал, ком подступивший к горлу. Так бывает, во время фильма, когда хочется изменить ход сценария. Он должен вмешаться. Андрей быстро нажал кнопки на пульте и проговорил в небольшой микрофон.
- Подожди, Алик, не трогай его… Дай я сам с ним поговорю. Может, он скажет нам, что-нибудь полезное?
Гаджи подошел к капитану и сел рядом с ним на корточки.
- Что может знать полезного этот шайтан?- Алик сплюнул.
Гаджи посмотрел на него строго и коротко отдал приказ.
- Ведите этого жирного засранца в лагерь. Головой за него отвечаете!
Алик и остальные поспешили выполнить приказ. Андрей, через иллюминаторы рассматривал лицо капитана. Вот он – настоящий русский солдат. Воин, который готов умереть за Родину, пусть даже если эта Родина предала его.
- За что воюешь, капитан? – Гаджи продолжал испытующе смотреть в изборожденное морщинами лицо раненого пленника.
Тот приподнялся, кряхтя, достал сигарету «Балканской звезды», закурил и ответил:
- Я воюю, чтобы этот мир не слетел в кювет, как тот БТР. Мир наш, подобно автомобилю, мчится вперед по шоссе. И чем больше в нем неисправности, тем больше его тянет в сторону. Это Злоба и Негатив тяжким грузом тянет мир в пропасть. Как роковая опухоль уничтожает весь организм. Я стараюсь бороться против этого.
- То есть ты, сторонник Добра и Света? – Гадже и Андрей с интересом слушали, что скажет в ответ странный капитан.
- Конечно.
- По-твоему, приходить на чужую территорию уничтожать и разрушать здания, дома, больницы – это добро?!
Гаджи достал небольшую папиросу, набитую марихуаной, и прикурил. Помещение, где находился Андрей тут же наполнилось терпким дымом с конопляным вкусом. Он уже с трудом мог различить лицо капитана.
- Я воюю против зла. Зло нам несете Вы. - Гаджи вдохнул еще, и Андрей понял, что пора вмешиваться. Он включил микрофон.
- Послушай, дружище. Вот ты говоришь – Зло. Потом говоришь Добро. Неужели от того, что ты убьешь пятьдесят чеченцев наступит всепобеждающее Добро?
- Идет война. Я выполняю приказ, – хмуро ответил капитан.
- В том-то и дело! А я здесь жил! И живу! И дальше хочу жить! Здесь жили мой отец и дед. Мы жили и не было у нас налогов, проституток, гей-клубов, наркотиков и алкоголиков, не было игровых автоматов, сифилиса и СПИДа. И вот приходите Вы и хотите принести к нам Все это. Заодно отнять то, что у нас есть. Нам такой обмен не нравиться и Вы хотите нас уничтожить. Это разве добро?
- Вы сами виноваты! – капитан повысил голос.
- Ну, так отделите нас! Раз мы такие плохие и без нас, зачем Вы нас держите?
- Так и другие тогда начнут отделяться…
- Ага! Значит, грош цена вашей государственности, раз добровольно с вами жить никто не хочет. На словах непонятная суеверная демократия, а на деле возвращение к имперскому насилию. Но, происходит, когда сталкиваются тупое себялюбие чиновников – власти Теней, возомнивших себя Пупами Земли и жажда свободы честных, уважающих себя и своих предков людей?
Правильно – льется кровь…
- Террористы, Вы… - капитан сморщился, и Андрею стало его невольно жалко.
- На, выпей – Гаджи достал из сумки убитого солдата флягу с водкой. Капитан сделала два больших глотка, кадык его заходил…
- Террористы! Ха, – Андрей усмехнулся в микрофон, он вдруг неожиданно все понял.
- Кто такие террористы? Террор – в переводе с древнегреческого – ужас. Кто несет страх и ужас сегодня? Одно дело умерщвлять человека – расстреливая, а другое умерщвлять – не давая еды… Что гуманнее? И кто - террористы? Вот в чем вопрос…
Капитан продолжал глядеть куда-то вдаль.
Гаджи потянулся к пистолету.
- Ты убил нашего товарища. Я должен убить тебя, значит…
Андрей понял, что пора вмешаться. Он переключил тумблер на пульте, и проговорил:
- Гаджи, зачем его убивать? Он больше не опасен, рана его довольно серьезная… Оставь его жить, ведь даже врага нужно уважать…
«Он убил моего бойца» - возразил внутренний голос полевого командира.
- Я понимаю твою боль, Гаджи. Но Аллах учит, что нужно быть милосердным.
Рука Гаджи опустилась
- Ладно, капитан. Я оставляю тебя жить. Придут ваши, можешь им все рассказать. – Он еще раз хмуро исподлобья взглянул в лицо капитана.
- Болит…? – кивнул на рану. – На…- и бросил рядом с ним военную аптечку с ампулами промедола. Затем поднялся и пошел догонять отряд…
Андрей облегченно откинулся на спинку кресла.
- Уф… Да, это было нелегко. Противостоять внутреннему голосу уверенного в своей правоте чеченцу, да еще жаждущему мести… Так, что теперь? Ага, кажется, Гаджи уже догнал отряд и сейчас предстоит разговор с прокурором…
Отряд шел вверх по узкой тропинке. Идти было очень тяжело. Во-первых, сменяя друг друга боевики несли в плащ-палатке тело убитого Маги, которого с другой стороны бессменно нес бледный, от страха и усталости, прокурор. Гаджи пошел рядом с ним.
Андрей настороженно застыл у иллюминатора.
- Как зовут? – Гаджи, внешне спокойный, искоса взглянул на прокурора, но Андрей по датчикам на мониторе заметил, что в кровь поступил мощный выброс адреналина, видимо Гаджи очень волновался – ему хотелось раздавить жирного прокурора, как клопа.
- Сергей Владимирович, - пробормотал прокурор. . .
- Так, хорошо… Веришь в свое государство? Гордишься военной державой? Ядерным потенциалом?
- К-к-конечно… - несмотря на страх, прокурор постарался сохранить лицо.
Гаджи крикнул.
- Стой.
Все остановились.
- Алик и Никита несите нашего брата, я еще немного поговорю с гражданином прокурором.
- Вы же не убьете меня?- Сергей Владимирович вдруг упал на колени.
- Я просто хотел понять тебя, – Гаджи устало сел на кочку, достал из футляра на бедре нож и вонзил его в землю. Нож почти по рукоять легко вошел в мягкую почву.
- Я хочу понять… - Гаджи поднял глаза и посмотрел на свою жертву в упор.
- Ты же не веришь в то, что говоришь. Ты считаешь себя слугой закона. Но ты нарушаешь его на каждом шагу. Нет, ты не слуга закона – ты тиран. Который возомнил, что он имеет власть чуть ли от самого Бога. Ты упиваешься этой властью. Ты любишь ее, лелеешь. Ты любишь деньги, и когда сталкиваешься с криком несчастных: «Это несправедливо!» успокаиваешь себя мыслью: «Жизнь вообще несправедлива».
- Ты верующий?
- Да, да, конечно… - поспешно сказал прокурор и молитвенно сложил ладони вместе, на коленях подполз к философу-командиру еще ближе.
- Прошу, вас не убивайте меня. У меня маленькие дети…
Андрей взволновано мерил шагами пространство салона управления. Прокурор этот ему явно не нравился. Было видно, что он насквозь коррумпирован. А что такое коррупция? Это отсутствие веры во чтобы то ли было кроме мешка с деньгами. Туда где отсутствует объединяющая идея – приходит коррупция и разъединяет любой порядок и режим. В стране, где люди прячутся друг от друга за железными дверями, где расплодились, как грибы криминализированные охранные агентства, где мошенники, ростовщики и спекулянты правят бал – неизбежно наступает коррупция. Которая, как ржавчина съедает все то светлое чистое, что хранилось у людей в душах. Делая тем самым огромный перевес в сторону вселенской несправедливости и приближающую ту критическую массу, вслед за которой, придет и вселенский же абсолютный ****ец!!! Станет ли он рождением чего-то нового? Не факт…
- Не судите, да не судимы будите… - это Андрей сказал в микрофон. Он не хотел смерти этого жалкого человека.
- Я не стану тебя убивать. Ты итак уже умер духовно. Иди отсюда…- Гаджи поднял автомат и выстрелил в воздух очередью. Прокурор, падая и сваливаясь на бегу, поскакал вниз, то и дело теряя равновесие.
Гаджи посмотрел на небо, вдохнул свежий, прозрачный горный воздух, и побежал догонять отряд…
Следующие двенадцать часов Андрей Родичев отдыхал, спал на топчане, пил соки и кофе, курил анашу, которую с удивлением обнаружил в ящике стола, и вообще, чувствовал себя прекрасно. Иногда он смотрел, чем занимается его подопечный. Гаджи тоже особо себя не утруждал. В лагере наступила ночь, и боевики, поставив караул, легли спать…
Андрей смотрел на зеленый монитор. Теперь там показывали какую-то таблицу и проходящую горизонтально - параболу. То вверх, то вниз, словно показывая состояние больного находящегося в коме.
«Вот вся жизнь, наша такая – вверх, вниз, и снова вверх… По строго отведенным правилам и запретам. Мы обреченные на что-то. И у каждого свой Путь. Путь обреченного. На каждом этапе мы вновь дойдя до определенного пункта отталкиваемся от него и идем дальше… Вот и Гаджи идет. Ищет справедливость. И в поисках ее сокращает свой путь. Так как новым насилием утяжеляет груз души».
Монитор запищал, а по экрану пробежал красный пунктир. Что-то произошло.
Андрей быстро включил иллюминаторы. Оказывается, за это время боевики успели сняться с лагеря и пройти большое расстояние. Им предстояло пересечь открытую местность и здесь-то их и застигли вертолеты федеральных войск. Теперь они расстреливали боевиков, как зайцев, пытавшихся укрыться хоть где-нибудь. Стоял прекрасный солнечный майский день. Небо казалось таким голубым, словно оно только было создано. В воздухе раздавался шум ревущих вертолетных винтов и треск пулеметов. Вот упала прекрасная Эльза, недалеко от нее лежал Алик, шепча на родном языке имя матери…
Андрей, вжавшись в кресло, с ужасом смотрел на разгул смерти вокруг. Гаджи бежал вперед, до ближайших деревьев, где можно укрыться, оставалось еще не менее километра. Вертолет урча, и ослепляя серебристым блеском винта, зашел с левой стороны и дал очередную порцию металла уже непосредственно в командира уничтоженного отряда. Первая пуля попала Гаджи в грудь, отбросила его на землю, он еще успел повернуть голову и чуть поднять руку, как бы защищаясь, как следующая пуля раздробила ему череп. Андрея залило кровью… Словно гигантская кувалда ударила по иллюминаторам и через них в кабину хлынула темная густая жидкость. Андрей стал тонуть, захлебываться, в рот ему попадали комочки то ли грязи, то ли глины, то ли частиц мозга, под ногами тоже не было опоры, только, какое-то илистое дно… Жгучая обида овладела всей душой Андрея. Что-то показалось ему в этом явно несправедливым. «За что?» - возглас удивления застыл в его сознании и Андрей очнулся…
- Не спите, пожалуйста! – строгий голос буквально вырвал его из тяжелого бреда.
Теперь он сидел за партой. Небольшой, светлый класс, с темно-коричневой школьной доской посередине стены, квадраты окон украшала традиционная герань, над доской висели портреты узнаваемых – Пушкина и Гоголя…
Андрей Иванович Родичев сидел за партой вместе со своим другом детства Колей Панковым. Только тот был младше Андрея. Это был маленький шестилетний мальчик, еще дошкольного возраста из подготовительной группы детского сада «Антошка». Его синяя болониевая куртка чернела от налипшей грязи и глины, а под стулом натекла лужа грязной воды. Вода текла понемногу с мальчика тихими струйками…
Коля весело улыбался. И это казалось странным. Часть зубов просвечивала сквозь рваную запекшуюся от крови щеку, один глаз отсутствовал, и из черной раны тоже текла черная вода. За другими партами сидели, судя по внешнему виду, студенты. Кто-то сосредоточенно смотрел на доску, кто-то дремал, уронив голову на руки, кто-то занимался своими делами. Все они явно не обращали ни какого внимания ни на Андрея, ни на странный вид его соседа…
Андрей увидел, что у доски стоит доктор - Дягтерев Вениамин Степанович, в неизменном белом халате и пенсне, которое в этот раз поблескивало особенно деловито. Доска за его спиной была вся изрисована белыми ломанными линиями, радом с ними на изображенной таблице густо расположились многозначные цифры. На небольшом белом столике перед ним стояла странная модель из стекла. Причудливо изогнутая восьмерка на маленьком гранитном постаменте.
- Итак, мы имеем дело с так называемой «лентой Мебиуса». Это трехмерная поверхность, имеющая только одну сторону и одну границу, обладающая математическим свойством пефиектируемости. Открылся ее независимо друг от друга, два ученых математик Август–Фердинанд из Германии и Иоганн Бенедикт Листинг в 1889 году. – Доктор Дягтерев взял узкую бумажную ленту в пухлые ловкие руки. Сейчас я вам это наглядно продемонстрирую. - Доктор Дягтерев повернул один из концов полоски в вполоборота и соединил его с другим концом в замкнутую фигуру. Получилась та самая восьмерка, которая из стекла стояла на белом столике.
Доктор Дягтерев удовлетворенно хмыкнул.
- Вот такая штука.
Он взял карандаш и провел им по бумажной ленте.
- Видите, если начать рисовать карандашом линию на поверхности ленты, то линия уйдет вглубь фигуры и пройдет под начальной точкой линии, как бы уйдя на «другую стороны» ленты. Если продолжать линию, то она вернется в начальную точку. При этом длина нарисованной линии будет вдвое большей, чем длина полоски бумаги. Этот пример показывает, что у ленты Мебиуса лишь одна сторона и одна граница.
Также лента Мебиуса может быть представлена уравнением. Доктор взял деревянную указку, и указал на цифры на доске. Иксы и игреки смешались в глазах Андрея.
«Зачем все это?» - мысленно задал вопрос Андрей... Доктор, словно услышав его, ответил.
- Лента Мебиуса – это самая точная философия Бытия. Две стороны это Добро и Зло, переплетаясь имеют одну общую границу и одну сторону. Человек, блуждая по этой линии, все время идет Путем Параболы. Доктор Дягтерев вновь указал указкой на доску.
- Видите Вот она – Парабола. Вверх и стремительно, как на американских горках вниз, и снова круто вверх… Прямо дух захватывает. - Неправда, ли? –
Доктор остановился и серьезно посмотрел на Андрея Родичева. Коля Панков – зомби, словно окаменел, смотрел в одну точку и теперь уж точно походил на мертвеца, только воды под ним натекло еще больше…
«М-да», - подумал тоскливо Андрей – А ведь Вселенная расширяется, и потом сужается, то есть – колеблется...»
- Совершенно верно! – вновь продолжил его мысль доктор – Вселенная колеблется! И все в этой вселенной - колеблется и сокращается. Живет! А что такое – эта Парабола? Тоже колебание! – вверх, вниз.
«То есть мы все время по кругу, что ли ходим?» - удивился мысленно Андрей. Даже слегка радуясь, что не нужно тратить энергии на живой разговор.
- Абсолютно! – Глаза Доктора Дягтерева даже заблестели от счастья. - Мы все время проходим по одной и той же точке. Спираль, колебание, Парабола – и вот эта Модель – все это и есть наше нынешнее состояние – хотим мы этого или нет! Взаимосвязь Всего и Вся, целостность всего и вся. Одно невозможно без другого.
Доктор Дягтерев говорил, говорил… И Андрей постепенно переставал его понимать, словно сливались в одно, стены куда-то поплыли, потолок распахнулся, свежий весенний воздух ворвался в класс, принес новые запахи, сердце Андрея учащенно забилось, потом поднялся вихрь, который закрутил все в помещении- стены, стулья, макет ленты Мебиуса и лица студентов – слились в один большой Торнадо, который захватил Андрея и вышвырнул его вверх…
Теперь ему было шесть лет. Вместе со своим лучшим другом – Колей Панковым, они стояли, спрятавшись за верандой, на прогулочном участке Детского сада «Антошка». Пока их воспитатель занималась другими детьми, а было время как раз вечерней прогулки, и большая часть детей, создавая шум, носилась по весеннему рыхлому снегу, Андрей и Коля резали осколком зеленого бутылочного стекла себе пальцы, чтобы смешать кровь. Ребята решили стать кровными братьями. Первый резал себе палец Коля. Он долго сопел, а потом неуверенно провел острой гранью осколка по коже указательного пальца. Тонкий разрез неспешно наполнился кровью, и на подушечке пальца образовалась крупная, рубиновая капля…
- Теперь ты! – Коля передал стекло Андрею и подождал пока тот совершит такую же процедуру. Андрей по примеру Коли сделал это уже смелее. Теперь они оба сцепились кончиками окровавленных пальцев и, перебивая друг друга, забормотали, заранее приготовленную клятву кровных братьев.
- Клянусь… всегда приходить на помощь своему брату, никогда не предавать, делиться всем, что у меня есть. А если я нарушу клятву, пусть я буду проклят и стану ужасным уродом и дураком.
Свершив этот таинственный ритуал, два друга пошли к Светлане Юрьевне, молодой воспитательнице, отпроситься уйти домой. Их родители разрешили отпускать детей вечером, так оба они жили неподалеку. Вот и в этот раз, Светлана Юрьевна со спокойной душой разрешила им идти.
Сгущался апрельский вечер. Снег и скользкий, подтаявший лед служили нелегкой преградой для быстрого передвижения, но Коля и Андрей почти бегом прошли территорию детского сада, и теперь направлялись к стройке. Неподалеку. Домой они в ближайший час, не собирались…
О том, что они выбрали строительную площадку нового высотного дома объектом своих игр – никто не догадывался. И это было очень интересно и захватывающе. Вырваться, пусть и ненадолго, из под навязчивой опеки взрослых… Уже довольно сильно стемнело, когда обошли груды бетонных плит, постояли у высотного крана, и теперь, утопая в грязи и глине, пробирались по высокому карьеру на краю котлована. Слева от них зловеще давала отблеск темная вода.
- Интересно, насколько там глубоко? – задумался Андрей. Он шел следом за пыхтевшим от усилий Николаем. – Может там плавают даже подземные гигантские рыбы? Слепые и безобразные.
Андрей настороженно стал всматриваться в темную воду, и пару раз ему даже показалось, что он видел плавники на месте всплесков от крупных комков глины, летящих из под их ног.
«Мы здесь абсолютно одни!» – думал Андрей, и эта мысль наполняла его пьянящей радостью. Вдруг Коля остановился и повернулся лицом к Андрею. Он, что-то хотел сказать и уже улыбнулся, как внезапно Андрей неожиданно для самого себя сильно толкнул его в грудь… Коля падал прямо в котлован. Широко раскинув руки, спиной, и последнее, что видел Андрей на его лице – нескончаемое удивление от поступка кровного брата. Мощный взрыв брызг, и Николай навсегда скрылся под темной водой. Андрею показалось, что на миг его закрыла большая рыбья спина, на подобии акульей с плавником, ребром торчащим вверх, и тихий вскрик… Андрей побежал… Грязь, словно не хотела отпускать его с места преступления, и Андрей прилагала огромные усилия, чтобы вырывать сапоги с налипшей на него глиной.
…- Андрей! - кто-то тряс за плечо.
Рядом с его кроватью сидел печальный доктор. Дягтерев с моделью ленты Мебиуса в руке. Пальцами он машинально водил по ее поверхности. Выглядел он удивительно поникшим.
- Значит, ты все-таки убил его? Что было дальше?
- Я не хотел!! Его искали, меня допрашивали и родители и милиция, и еще какие-то люди, но я молчал. Сказал, мы пошли в разные стороны, каждый к себе домой. Его так и не нашли…
Доктор Дягтерев отключил от его головы электроды и спокойно сказал:
- Андрей, твой кровный брат стоит за этой дверью, приготовься обнять его. Помнишь, я рассказывал тебе о Нашей Вселенной? Так вот все проходит по одной линии, колеблется и вновь возвращается на одну точку. Ваши пути пересеклись.
Дверь скрипнула и стала медленно открываться. Андрей замер. Вспомнив сон и тот странный класс, где за партой рядом с ним сидел его закадычный друг.
Но в палату вошел … Крысиный Человек. Как обычно, в отглаженном черном костюме, безупречной белизны рубашке и с черным же галстуком.
Он раскинул руки для объятий.
- Андрей, я нашел тебя! Ты мой кровный брат!
И Доктор Дягтерев дико захохотал и нажал рубильник, торчащий из стены. Свет в помещении погас, и все заискрило…
- Нет! Нет!! Нет!!! - кричал Андрей, не в силах вскочить с кровати – Я не убивал! Я не убивал, брата, не убивал!
… Его снова разбудили. Среди тяжелобольных на мокрой кровати с застиранным бельем лежал большой тучный человек с маленькими недоразвитыми ногами. Его круглая лысая голова с выпученными глазами вращалась из стороны в сторону, и в напряженной тишине раздавался его отчаянный безысходный вопль:
- Я не убивал, брата!
Очень хотелось пить.