Чудо в чудильнике

Флибустьер -Юрий Росс
       Ох, как сложно изменять любимой жене в далёком гарнизоне! Где в одном доме чихнёшь, а в другом тебе «Будь здоров!» скажут. Где каждый потенциальный донжуан постоянно на прицеле. Где одни завистливо (ай, почему не меня?), другие – с надеждой (ой, может, меня?), третьи – с интересом (ух ты, куда это Писюлькин пошёл?), четвёртые – без интереса (да фиг с ним, с Писюлькиным, наливай!). Есть и пятые, которым все эти нюансы необходимо знать по долгу службы: чтоб осудить, пресечь и сохранить мораль… Вообще-то эти пятые, во-первых, палец о палец не ударили, чтобы потенциальным донжуанам было ещё чем заняться в гарнизоне, кроме как регулярно делать тайский массаж чужим жёнам, а во-вторых, они гораздо больше заинтересованы в том, чтобы разъярённый супруг не отстрелил обидчику из двух стволов выжатые накануне гонады. В остальном эти пятые полностью относятся к третьей и четвёртой категориям. И вдумчивый читатель, несомненно, догадался, что эти самые пятые сиречь наши славные, неутомимые и непримиримые политрабочие, труженики повседневного пламенного партийного слова. Особисты – тем вообще всё до лампочки, лишь бы при акте внутреннего обоюдопознания среди прочих утечек не произошло утечки военной и государственной тайны.
       Как бы то ни было, зов пола в далёких и близких гарнизонах всегда сильнее заповеди, гласящей «Не прелюбы сотвори». Так что сложные формы перекрёстного опыления всегда были и будут присущи обитателям обшарпанных домов военных городков. Против биологии не попрёшь.
       Страждущему сексуальному маньяку (для краткости – «холостяк», истинный или «соломенный») приходится преодолеть массу препон на пути к истекающей душистым соком дульсинее, отправившей дражайшего супруга, допустим, на суточное дежурство. Проявляя чудеса конспирации, крадётся он в полумраке через три подъезда, через четыре чердака, делая круги и петли, заходя для усыпления бдительности вездесущей публики поочередно к нескольким друзьям, подчинённым и начальникам... и лишь потом – с пиписькой наперевес – к чьей-то ненаглядной. Обратный путь после кохания столь же сложен, но тут некоторыми законами конспирации можно и пренебречь, ибо дело уже сделано. Попробуй, докажи! К тому же надо ещё как-то не опоздать на неотвратимое утреннее построение и выглядеть на нём подобающе.
       О, если бы рога были материальными, то какое же великое множество фуражек и пилоток... стоп, дальше не будем.
       В общем, был у нас мичманок один. Не сказать, чтобы уж очень молодой и бестолковый, но малость слабоватый на передок. Говоря точнее, пытался засунуть во всё, что хоть чуть-чуть похоже на уютную мышиную норку или дупло. И вот совершил он как-то раз роковую ошибку, какую самцам его склада совершать ну никак не рекомендуется, а именно – женился. Вот так вот, живьём. Взял и женился. И ничего бы тут странного, но: не созрел он ещё пока в то время для семейного гнёздышка… а может, и потом так и не созрел – об этом, как говорится, история умалчивает. Для нашего же рассказа важно заметить одно: в одной секции чудильника с молодой счастливой семьёй поселилась неземной красоты холостячка (не нимфоманка какая, а просто «красывая дэвушька» – наш мичман был, сами понимаете, сын гор).
       Для несведущих поясняю, что такое чудильник. Чудильник – это дом, состоящий из коммунальных квартирок. Каждой семейке – по комнатке или по две (если детей, допустим, двое). Холостяку – тоже своя конура в секции, а всего таких конур в секции шесть-семь. Душ, гальюн, камбуз и коридор – общие. Приборка – по очереди. Пьянки – все вместе и по отдельности. Если напрячь серое вещество, то вполне можно понять, откуда у чудильника такое название. В каждом гарнизоне такие были. Город-герой Приморский (ныне Вилючинск) не исключение.
       Так вот. Какое-то время гордый джигит пытался красавицу не замечать и противостоять зову... чуть было не написал «сердца»... но через пару месяцев гены взяли своё, и горячая кровь взыграла. Ну какой, скажите на милость, джигит сможет полгода ходить мимо «красывой дэвушьки», не совершая телодвижений? Да никакой. Тем более что пресловутая мамзель давно уже была вовсе и не «дэвушька», о чём совершенно точно знали многие гарнизонные ловеласы. И даже более того: натуральная военнобязанная гейша из несекретных телефонисток.
       Одним прекрасным вечером, когда молодая жёнушка умотала посплетничать к лучшей подруге, коварный змей-искусатель напрямую предложил разнополым соседям своё наливное яблочко. И в нашем чудильнике пылко осуществилась неотвратимая мимолётная любовь, начавшая было переходить в головокружительный роман, о бурном окончании которого и хочется поведать.
       Как-то раз после сытного обеда и святого послеобеденного сна наш симпатичный мичманок побрился, напялил китель с белоснежным подворотничком, нацепил снаряжение под пистолет, взял в руку портфель со всем необходимым для несения дежурства, нежно и сладко поцеловал жёнушку в жаркие губы и отправился заступать. А, пардон, я совсем забыл сказать, что секция была на первом этаже.
       Ежу понятно, что ни на какое дежурство наш жгучеглазый не собирался. Просидев до полуночи у приятеля и попив с ним живительного шыльца, он, крадучись, подобрался под карниз окна, за которым уже ждала гнусная совратительница, дымясь от испепеляющего либидо. После условного сигнала окошко мгновенно открылось, и через пять минут темпераментный кавказский штекер уже воткнулся куда надо (вернее, куда не надо бы).
       Часа в четыре ночи резервуар был полностью опустошён, а грозный брандспойт превратился в очаровательную пипетку. Умный соблазнитель, наверное, смылся бы тем же способом, что и пришёл, но наш умным не был. Наш половой гаргантюа банально завалился спать возле тёплой удовлетворенной дульсинеи: ведь общеизвестно, что чем больше внизу, тем меньше вверху – закон сохранения, восьмой класс. Да и шыльцо давало о себе знать...
       А ещё ближе к утру в паху у джигита, как положено, зазвонил будильничек Кашпировского, настойчиво призывая его к опустошению иного, более полного резервуара. Сын гор, не просыпаясь, встал с кровати и – как был – потопал в гальюн, не забыв надеть свои цветастые трусы. Надо ли пояснять, что, опорожнившись, участник кавказской легенды вернулся не обратно к утомлённой дульсинее, а туда, куда на полусонном автопилоте возвращался после гальюна тысячу раз – в родную свою комнату, где молодой жене в одиночестве как раз и снилось прекрасное будущее. Что поделать – рефлексы… Молодая жена спросонья была приятно удивлена таким ранним приходом любимого мужа с дежурства, да ещё в таком виде. Потом до неё дошло, и в ней проснулся мазандаранский тигр. В порыве небывалой страсти она неоднократно прошлась по повергнутому подсечкой джигиту своими изящными ступнями в военторговских шлёпанцах, размазывая в безнадёжную яичницу такие родные любимые штучки, предмет личной гордости и зависти подруг. Потом в ход пошли обувь, посуда и другое оружие массового поражения.
       Комендатура находилась через бетонную дорогу напротив, то есть через бродвей. Бдительный дежурный по гарнизону, подскочив среди ночи от грохота, звона и воя, в мгновенье ока определил, откуда всё это проистекает, и (не подумав) послал на корриду ни в чём не повинный патруль. Которому и досталось больше всего в той беспощадной битве, получившей название «Чуда в чудильнике», потому что муж и жена – одна сатана, и они, ясен пень, объединились втроём вместе с «дэвушькой» против ненавистных и непрошеных третейских судей с повязками, пистолетиком и штык-ножами… А когда патруль с позором ретировался с поля боя, троица ещё аж до полудня продолжала громкое и захватывающее выяснение отношений, и атмосфера вокруг была очень наполнена...
       Что-что? В чём тут мораль? Ой, я вас умоляю от этих вопросов. Отстаньте и лучше плесните мне на два пальца вот в эту стопочку. Похоже, не жили вы в далёких гарнизонах.

1991
из ненапечатанного сборника "Макароны по-флотски"