Тайна святого Войцеха

Олег ГУЦУЛЯК,

ТАЙНА СВЯТОГО ВОЙЦЕХА
(К проблеме реконструкции генезиса первопредка-тотема праславян)

Украинская версия опубликована:

Гуцуляк О. Таємниця святого Войцеха (До проблеми реконструкції генези першопредка-тотема праслов’ян) // Етнос і культура: Часопис Прикарпатського національного університету імені В. Стефаника: Збірник науково-теоретичн их статей. Гуманітарні науки. — Івано-Франківськ: ВДВ ЦІТ ПНУС, 2005-2006. — № 2-3. — С.247-267. -

1.
В мифогенетической легенде балтских пруссов рассказывается о двух братьях-близнецах — Видевуте (Вейдевуте) и Брутене (Прутено).
Первый был в балто-прусском культовом центре Ромове избран королем под именем Ворскайто. Затем он разделил своё королевство между двенадцатью сыновьями, а наследник его четвертого сына Недрона (владыка Судовии, Самоготии, Литвы и иных земель) на имя Гланда Камбила Дивонович, будучи побежден немецкими рыцарями-меченосцами, выехал со своей родней и поддаными под покровительство Александра Невского и был крещен как Иоанн .
Второй брат-близнец приблизительно в 305 г. установил идолы двух богов-близнецов Патолса и Потримпса (Тримпса) и бога грома Перкунаса. Под новым именем Криве-Кривайтиса Брутено стал первым верховным жрецом пруссов в Ромове. Литовское предание назвало Криве-Кривайтиса отцом Лиздейки, подброшенного в орлиное гнездо, где его нашел литовский князь Гедеминас. Лиздейкас также принимает жреческое имя Криве-Кривайтис, становится толкователем снов и родоначальником Радзивилов.
Считается, что мотив «подбрасывания мальчика в птичье гнездо» и «дар предвидения» является характерной особенностью мифов о воспитании шаманов .
Из-за того, что в мифах брат шамана оказывается неудачником, возможно, что собственно Брутен Крив-Кривайтис символизировал в представлении прабалтов (пралето-литовцев) успешную фратрию   во временной балто-славянской общности , в то время как Видевут Ворскайто символизировал собственно «неуспешную» (с позиции прабалтов) фратрию — предков славян (по В. Иванову и В. Топорову, славяне возникли из периферийной группы балтов ; по Т. Лер-Сплавинскому, славяне возникли в результате наложения иллирийских венетов на западных прабалтов ; по В. Мартынову, славяне образовались из объединения западнобалтского с италикским (венетским) и иранскими миграционными этносами ; по В. Горнунгу, сами западные прабалты «оторвались» от праславян , а по Г. Шаллю, прабалто-славяне образовались от «скрещения» на Балканах «южных прабалтов» (науке, однако, не известных; вероятно, имеются ввиду иллирийцы, жившие ранее севернее Балкан и Паннонии) и фракийских гето-даков, о чем свидетельствуют многочисленные лексические балто-фрако-малоазийские схождения , время появления которых О. Трубачев датирует серединой III тыс. до н.э. ; по Ю. Петухову и П. Тулаеву, прабалты возникли из среды периферийных смешанных праиллиро-фракийцев, подвергнувшихся инвазии части пришлых протославян-венетов, вытесненных из Северной Адриатики).
Соответственно, в праславянской общности, наоборот, успешным был аналог Видевута Ворскайто — Вячеслав, Вятко, Вячко  (< *V;tislavъ), более известный как эпоним вятичей  (славянизированной периферийной группы северо-западных иранцев, находящихся в фратриальных отношениях с прабалтами «вятич» < осетин. faetaeg "лидер"). Вероятно, что оппонент Вячеслава (Вятко) в славянских версиях — это эпоним кривичей, рассматривавшихся как значительно балтизированные.
Известен стойкий общеиндоевропейский мотив, где по имени одного из братьев-близнецов город получает название: от Ромула — Рим, от Криве-Кривайтиса — Krzywgorod, Curvum castrum в Вильнюсе (старая часть города). Вероятно, и Вячеслав может считаться основателем Витачева (совр. с. Витачив Обуховского района Киевщины; в Киевском Синопсисе — Витичи, Вятичи), известного византийскому императору Константину Багрянородному как ;;;;;;;;;. В конце ХІ в. Витичив холм считался незаселенным и князь Святополк основал на нем  “Святополчь градъ” .


В ракурсе взаимных контактов западных индоевропейцев сам Видевут (Вейдевут) / Вячеслав может оказаться параллельным кельтскому жрецу-друиду:  Caer Vediwid — "замок совершенных" и Caer Vandwy — "замок высшего(!)". Из этого можно говорить и о некоем влиянии кельтов на балто-славянскую общность.
Правда, в древнерусской летописной традиции эпоним вятичей  упоминается вместе с эпонимом не кривичей, а радимичей и указывается, что оба они пришли «от ляхов» (не обязательно это должно было означать, что они происходят «из ляхов», но, вероятнее, переселение произошло из-за причины инвазии на их изначальную территорию ляхов). Но, думается, новые этно-политические обстоятельства заставили праславян забыть старое прабалто-славянское противопоставление Крив-Вячко и соотнести его с более актуалным Радим-Вячко.


2.
Одной из жен великого князя киевкого Владимира Святославича Святого была чешка («чехиня»), родившая ему сына Вышеслава. Последний в 80-х гг. Х в. получил в княжение Новгород и владел им до своей смерти в 1010 г.
В 1033 или 1036 г. великий князь киевский Ярослав Владимирович Мудрый дал имя Вячеслав своему сыну (при крещении он получил имя Мерурий). В «Повести временных лет» сообщение об этом находится сразу же после указания на то, что Ярослав стал “самовластцем Рустей земли”. Не тяжело себе представить, указывает А.И. Рогов, что в такой торжественный момент наречение именем сына русского «самовластця» должно было иметь особенное значение .
Вячеславом назван шестой сын Ярослава в честь чешского князя Вячеслава (Вацлава) (род. 907 г., князь в 921-28.09. 929 гг.), который также у чехов первым стал «самовластцем».  Он был представителем династии Пржемисловичей — сыном чешского князя Вратислава (905-921 гг.) и Драгомиры (дочери князя из племени стодорян, ветки полабских лютичей). Младшим братом чешского Вячеслава (Вацлава) был Болеслав, подло убивший первого чешского самодержца. День памяти «доброго короля» Вячеслава  (польск. Waclaw, венг. Vencel, ирл. Wenceslas, нем. Wenceslaus) как перенесение его мощей (932 г.) католики почитают 4 марта. Могила святого Вацлава чтиться в польском городе Гнезно, где в 1025 г. был коронован польским самодержец Болеслав Храбрый. Известны истории короли Чехии Вячеслав І (1230-23.09.1253) и ВячеславІІ (1278-21.06.1305), король Венгрии Вячеслав III (1301-1304), а также Вячеслав ІV, король Чехии (1363-1419) и император Священной Римской империи (1376-1419).
По завещанию Ярослава Мудрого Вячеслав Ярославич в 1054 г. получил в княжение Смоленскую землю, где сидел до своей смерти в 1057 г. Его сын Борис, князь вщижский, в 1077 г. захватил Чернигов на восем дней, но бежал оттуда в Тмуторокань, а во время нового похода с помощью половцев 3 октября 1078 г. погиб в бою на Нежатиной Ниве (ныне — город Нежин).
Вячеславом был назван сын Ярополка Изяславича, внука Ярослава Мудрого. Он был удельным князем на Волыни и умер 13 февраля 1104 г. В 1127 г. князем города Клеческа на севере Туровской земли был Вячеслав Ярополкович, правнук Изяслава Ярославича.
Другим смоленским князем по имени Вячеслав был сын Владимира Всеволодовича Мономаха, который в 1125-1132 и 1134-1146 гг. был князем туровским и пинским, в 1132-1134 и 1142 гг. — князем Переяславским, а 18 февраля – 5 марта 1139 г. — великим князем киевским. В 1050 г., после скитаний по Руси, он получил в держание Вышгород, а в 1151 г. становится в Киеве соправителем своего племянника Изяслава Мстиславича, а после его смерти в 1154 г. — соправителем князя Ростислава Мстиславича.
Под сокращенной формой имени  – Вячко – известны в летописной традиции Вячеслав Святославич, княживший в 1167 г. где-то в уделе Полоцкой земли, возможно, Витебске, и Вячеслав Борисович, сын полоцкого князя Бориса Давидовича, внук смоленского князя Давида Ростиславича. Вячко Борисович знаменит своей борьбой с тевтонскими рыцарями на среднем течении Западной Двины. Новгородские бояры наняли его на княжение в город Юрьев (ныне — город Тарту), где он и погиб при его защите в 1224 г.
Брат Вячка Борисовича Владимир Борисович имел неправославное христианское имя Войцех. О нем только упоминает В.Н. Татищев на основании несохраненной летописи под 1217 г.
Из всего вышесказанного чётко определяется факт, что носители имени Вячеслав имеют привязку к определенным территориям, находящимся от Киева на северный запад — север — северный восток (Волынь, Туров, Полоцк, Вышгород, Смоленск), что, вероятно, находится в связи с определенной традицией претендования собственно на эти земли и называние будущих претендентов на них именем Вячеслав (Вышеслав).
Тот же корень имени Вячеслав М. Брайчевский видит в топониме Самбатас, упомянутом Константином Багрянородным (Х в.) как название Киевской крепости, где собираются челноки-однодревки русов  (Const. AI, IX): «…Bantas — имя, известное в этнонимике Восточной Европы — славянское «Вять», которое присутствует в именах «венеды», «венды», «винды» (возможно — «анты»), а позднее — «вятичи», … Таким образом, в целом реконструированое название самантически выглядит как «столица венедов» или что то в этом роде» . В этом контексте интересен засвидетельствованный Географом Баварским этноним полабских славян «бетеницы» (Betenici, Bethenze), которых П. Шафарик сопоставил с этнонимом Vethenici, размещенных Титмаром Марзебургским в районе Майсена .
О.С. Стрижак, исследуя этноним «вятичи», обратил внимание на то, что в бассейне р. Березины бассейна Верхнего Поднепровья есть река Вяча, левая притока реки Свислочи. Правой притокой той же Свислочи является река Ратомка. Это наталкивает на параллель с этнонимом радимичи, который в летописной традиции тесно связан с этнонимом вятичи:  легендарные генеалогические герои Радим и Вятко сообща вывели вои племена «от ляхов». Вероятнее всего, гидронимия Верхнего Поднепровья отображает  путь вятичей и радимичей на восток , что, с другой стороны, дополняет наше сопоставление антропонима Вячеслав с территорией на север от Киева, особенно с северо-западом и северо-востоком Верхнего Поднепровья.
Также О.С. Стрыжак замечает: «… изначально на месте -я … было -ен-, которое преобразовалось в е носовое (*;), а оно уже в -я. Если восстановить в слове «вятичи» то старое  -ен-, тогда получим что то типа вентич (*ventitjь). Но реально ли наше восстановление? Считаем, что оно допустимо. На Винничине есть одно село с интересным названием, которое еще никто конкретно не изучал. Речь идет о с. Вендичаны, вблизи которого протекает р. Вендичанка — правая притока Немии в бассейне Днестра на южный запад от … Жмеринки. Так вот в названии этих двух географических объектов (реки и поселения) можно отметить компонент Вендич-, что и в восстановленной нами праформе вентич-. Они отличаются только звуками t и d , но, как известно, и винды (венеды) имели вариант венты (венеты). Вендичаны — это слово той же конструкции, что и поляне, деревляне, северяне и т.д. Оно образовано от основания вендич, которое вконце сводиться к венд. Вендич —  это, возможно, один из представителей вендичей — племенного ответвления вендов. Не исключено, что подольские с. Вендичаны и р. Вендичанка — своеобразное свидетельство о вен(е)дах Причерноморья, упомянутых еще в в ІV в.”  и «… селения их возле 360 г. присутствуют уже на римской карте-подорожнике Кастория между гирлами Днепра и Дуная. Археологи с венедами связывают так называемую венедскую, или пшеворскую культуру, названную так от г. Пшеворска в бассейне р. Сян. Эта культура сложилась еще в ІІ – І вв. до н.э. Со временем венеды жили на пространстве между Карпатами и Балтикой, на обеих берегах Вислы и на восток от неё, достигая Припяти и Днестра. Еще далее на восток от них возникает родственная зарубинецкая культура. Культура венедов-славян находилась в тесных связях с культурой кельтов … Венедскими называли горы Карпаты, Венедским — Боденское озеро, Венедской — реку Дунай … Много было попыток объяснить это название. Её связывали и с древнесеверногерманским vand – вода (тогда вен(е)ды — это жители вод, моря), и с немецким Wanderer — путешественник и даже Weiden – пастух. Но более убедительным есть объяснение, по которому название виндов-винидов, вентов-венедов связывают с кельтским vindos — «светлый» (ирланд. ban – “белый”, — О.Г.)…» . Собственно кельты распространили это название по Европе: р. Виндо (ныне Виртах), города Венеция, Видень (Вена), Виндея, а также топонимы в Англии (Венты, Виндобела, Виндоглотия, Виндолана, Виндополис), во Франции (Вандея) и т.д.  . 
Затем имя «венеды» становится обозначением симбиоза (и его наследников) венетов (протославян) и кельтов (Venedorum, Venedi, Venedis, ;;;;;;;;, Wenden, Winden). То, что позднее праславяне германцами обозначались вместо «венеты» новым вариантом Wenden, Winden, который носило кельтское племя, не должно удивлять.
Во-первых, аналогичное перенесение этнонимов с этноса на этнос известно науке. Например, кельт. volcae (название племени, родственное с санскр. bhalah “сила”; гаэл. folc “бодрый, юркий”) > “влахи/волохи” — “романизированные/романоязычные этносы” (благодаря германскому посредничеству: гот. *walhs, др.-верх.-нем. walah, walh , сред.-верх.-нем. walh “кельт > чужак >  романець”; и словом   wlach поляки досих пор называют итальянцев). Ср. также топонимы: Богемия, от boi haemum “родина бойев” ~ Бавария, от bai (u)varii “жители страны бойев (т.е. маркоманны, которые под руководством Марбода в 8 в. до н.е. завоевали эти землт)”  ~ Бойкивщина (в Северном Подкарпатье), от boi civium “община бойев», где сам этноним «бойи» происходит от кельтского baja — «борьба», из которого также производно галльское «багауд» — «боевик, партизан».
Во-вторых, тут сыграло свое и внешнее (фонетическое) сходство этнонимов «энеты/венеты» и «венеды/винды».
В-третьих, венетские племена двинулись с территории Венеции и Словении на Одру и Вислу, где сменили во ІІ в. до н.э. прабалтско-кельтский симбиоз на кельто-германо-венетский (пшеворская культура), который выступил с І в. н.э. под именем «венеды» и их материальная культура просуществовала до того времени, пока не были затянуты в вихрь событий эпохи Аттилы (V в.). Те германские племена, которые входили в этот симбиоз, стали самоопределятся как «вандала(-ны)», «вандила(-ны)», где -ала(н)-, -ела(н)- и -ила(н)-  являются вариантами уменьшительного суффикса. Это были племена бургундов, варинов, аздингов, харингов, силингов, ругов, гепидов, готов и др. Часть племен объединились вокруг аздингов и стала известна под именем «вандалы», с которыми  соперничали готы, гепиды и бургунды .
В археологическом аспекте вятичи, радимичи и кривичи могут рассматриваиться племена ранньосредневековой колочинской культуры (сер. V в. – VIII в.), которая сформировалась из киевской культуры (II-V вв., происходит от латенизированной зарубинецкой культуры; находилась в тесной связи с южной черняховской культурой). Если из известного упоминания о разделении славян на антов, склавинов и венедов, с первыми двумя отождествляются пражская и пеньковская культура, то собственно с  венедами может соотносится колочинская культура. И прямая генетическая связь, по мнению Р. Терпиловского, этой культуры с киевской дает возможность предположить, что колочинские племена сохранили старое имя, ведь, по утверждению письменных источников, анты, склавины и венеды происходят из ранее единого венедского этноса, с которым, собственно, и враждовали готы времен Германариха, о чем сообщает Иордан [Терпіловський Р. Біля витоків слов’янства // Ruthenica. –  К., 2002. – Т.І. – С.31-40]. Однако затем они не сумели передать этноним наследникам — волынцевской, роменской и боршевской культур, генетически происходящих из пражской (склавинской).
Давление в VIII-IX вв. на  вятичей и радимичей с запада спровоцировало их миграцию на восток и северо-восток. На востоке в бассейне рек Ока и Угра жили в укрепленных городищах племена балтов — носителей мощинской археологической культуры. Между слоями городищ балтов и славян находится слой пожарищ, где присутствуют оружия и останки погибших насильственной смертью. Эту же картину видим на Верхнем Днепре — на территории тушемлинско-банцеровской культуры, колонизированной кривичами, да и во всех других местах, куда достигла колонизацинная поступь праславян. Комплиментарности между пришельцами и туземцами не возникало…  Только значительно измененная угро-язычными степняками-буртасами (известны до XVII в.) восточнобалтская народность голядь (гольтескифы, у Геродота) сохранилась в анклаве к ХІІ в., но затем также была ассимилироваа, начиная с Юрия Долгорукого, который установил в их земле форпост колонизации — Москву.
Приход вятичей заставил уйти со своих земель предков новгородских словен и кривичей, о чем свидетельствуют факты:  «… северорусский языковый тип проник на север в Приильменье с верхоьев Днепра, Западной Двины … Селигерским путем. Тогда первые носители северорусского языкового типа, предки новгородских словен, шли с верховьев Днепра на верховья Западной Двины, в обход центра основной территории Днепро-Двинской зоны в район озера Селигер и далее Селигерским путем на Ильмень, Волхов, по которому спустились к его низовьям, где и основали Старую Ладогу. Таким образом, на этом раннем этапе предки новгородских словен обошли кривичей Днепро-Двинской зоны по ее южной периферии. Новгородкие словене ушли на Волхов …  Начиная с VІІІ в., с наступлением активных славяно-скандинавских связей на базе языка словен возникает севернорусское новгородское наречье, формируются севернорусы Поволховья»  .
Отсюда становится понятным отсутствие в летописях, преимущественно проновгородской ориентации, упоминаний о языческой вятичской «королевской» традицией, связанной с антропонимом Вячеслав (Вацлав, Вячко, Войцех). Тем более, что прецеденты в истории существуют. Например, ирландские легенды и песни не упоминают о таких жителях острова, как ирландская (гаэльская) группа племен ск;ттов ("украинцев", от ирл. sciath;n  "край, сторона", "крыло"), которые в V в.н.э. переселились на север острова Британия, в Каледонию, и собственно основали шотландские (скоттские) королевства, враждуя с бритами (на юге), англами (на востоке) и племенами реликтовых эскимосоидных пиктов.
Возможно, имя Вячеслав — это имя личности, ставшей катализатором для формирования идеологизированного образа «национального» героя праславян в устной традиции, вокруг которого объединяются герои его будущего круга, аналогично к тому, как вокруг короля бритов Артура (ум. 537 г.) группируются герои цикла Круглого Стола , и,  одновременно, какая-то часть праславян осознает  свою значимость как «своей родственности» («нации») под именем “венеды” (> “вятичи”), т.е. Вячеславовы.
Корень имени вяч- по мнению М. Будимира, идентичен латин. magis, франц. mais, т.е. "венеты" означает "магнаты" , др.-иран. maz- „великий”, который потерян в осетинском, но присутствует в имени  осетинского героя нартского эпоса Ацамаза и скифском имени собственном из Горгиппии Атамадзас, Аттамадзас . Г. Вернадский сопоставил  корень вяч- с осетинским faetaeg "лидер", "вождь" .
Возможно, что принятием этнонима «вятичи» фиксируется переход части праславян от avia potestas «дедовского права» (культово-экономическая община-«род», с формантом "-ане/-яне" в самоназваниях), к patria potestas «отцовского права» (генеалогическо-соседской общине-«народе/нации», с формантом  «-ичи» в названиях родов и племен). Например, несколько позже московская традиция начала видеть таким же героем собственно Юрия Долгорукого, отринувшего «дедовские обычаи».



3.
Вероятно, что формирование-самоосознание «вячеславовых» (венедов) происходило во время выделения из протославян  следующих праславян.  Собственно это кульминационное событие в истории предков славян произошло на Эльбе и в Нижней Саксонии, где культура городищ стала катализатором возникновения праславян .
Система городищ разрешала создавать «креольские острова» (ilha crioula), которые резко отличались от окружающих их населения более высокой культурой и в которой было наиболее продуктивно смешание кельтов, этрусков (ретов), венетов/генетов (в IV в. до н.э. эти три этноса знает как соседей Псевдо-Скилакс), иллирийцев, италиков, фракийцев, германцев, киммерийцев и скифов. Появлению «креольских островов» содействуют способности некоторых народов уживаться в чужую им биосоциальную среду и считаем, что собственно биологические и социально-психологические особенности колонистов разрешили им создать «креольскую культуру» (в даном случае — праславянскую) — зародыш следующей культурно-цивилизационной трансформации Центральной и Восточной Европы.
Интересно, что с этим феноменом этнообразования можно сопоставить и засвидетельствованный историком Тацитом процесс: в 60 г. н.э. к городам Таренту и Антию в Южной Италии были приписаны ветераны римских легионов. но они но помогли пустоши этих мест. Большая их часть разошлась по провинциям, где они окончили строк службы, но, как правило, они уже не вступали в браки и не давали наследников. В то время как раньше в колонии выводились целые легионы с трибунами, центурионами и солдатами, и каждый и далее пребывал в своей манипуле и в любви и в согласии создавали общину. В ином случае, будучи собранными из разных манипул, не зная близко друг друга,  без начальников, ветераны создавали не колонию, а сброд (Annales XIV 27).
 Да и позже романизации варварского населения содействовало явление, упомянутое Сальвианом о римлянах, которые предпочли "терпеть среди варваров чуждый им образ жизни, чем среди римлян жестокую несправедливость... и не жалеют о том, что переселились, ибо предпочитают считаться пленниками, но быть свободными, чем быть пленниками, считаясь свободными". Затем таким же путем распространялось среди варваров и христианство. В походах на Рим и Византию участвовали выходцы из самых  различных варварских племен и образований, уводя с собой жителей как малоазийских, так и дунайских провинций. Очевидно, уже в скором времени здесь возникли христианские общины, составленные, в первую очередь, из пленников-христиан, а уж затем к ним присоединились и новообращенные варвары.
Именно в эпоху «креолизации» возникли в славянских языках слова, происходящие из латыни: «огонь», «море», «орать» (пахать), «порося» (свинья), «руда», «весь» (поселение), «господь», «говеть» (обычай, общинность), "*strojiti" ("домашнее хозяйство"), *pola voda ("место жительства"), *роjьmо (русск. поймо "горсть"), *oticu (русск. "отец")  как взятые с латыни (ignis, mare, arare, porcus, raudus, vis, hospes, favere, struere, paludes, po-mum "плод, фрукт" < *ро-emom "снятое, сорванное", attikos "почетный титул судьи-medix", solum, dom, luna, sol, brosh, nova, est, semena, vera, volo,  sibi, mini,  tibi, tui, nema, pasti, ne, vidit, vertit, stoit, pripea, vethum (ветхий), nunce (нынче), spina, cost, perur (обжигать, очищать, стирать), orare (орать), rus (село), hortus (город/град, от «сад, огражденное место»). Аналогичными собственно «креольскими» словами, происходящими из латыни, являются и современные славянские "оскомина", "котел", "латук",  "осел", "палата", "поганый", "Коляда", "сокира", "щит", "жид", "крест", "Рим" (при автентичном Roma) .
 Например, О.Н. Трубачев писал, что тогда же возникла близость латинских отглагольных существительных на -tio (-tionem) и славянских отглагольных существительных на -tьje. Эта близость самоочевидна даже с позиции элементарной грамматики. Да, славянский именной отглагольный формант –tьje может быть условно реконструирован как индоевропейский -tiom/-tiiom, но с другой стороны, регулярность образований на –tьje на славянской почве и их производное с формантом -je от соответствующих инфинитивных основ заставляют расценивать имена на –tьje как славянское новообразование. Балтийский, который знает инфинитивы схожей формации (-*tei), не имеет тких расширенных именных форм. Наоборот, латинский именной формант для образования отглагольных существительных –tio (ср. лат. emptio, emption-is,. emption-em), кроме функциональной и формальной близости, таже может продолжать индоевроп. -*tiom (средний род, перестроенный в латыни по женскому спряжению). Славянский и латинский форманты могут оформлять этимологически родственные глагольные основы, производя близкие по значению имена:  ст.-слов. "приіатиіе" — "принятие" и лат. emptio "покупка" по сути дела объединяются общей исходной формой производного характера    *emptiiom < *em-tiiom. Исходя из этого, можна говорить если не об общем новообразовании, то об общем словообразовательно-морфологическом параллелизме двух индоевропейских диалектных групп .
В свое время Н. Антошин констатировал, что для «общеславянского языка», который существовал не менее 500 лет, был характерен закон открытого слога, который  изменил всю фонетическую систему и граматический строй языка, и эти изменения охватывают все славянские диалекты. Это могло быть только в том случае, если славяне занимали небольшую территорию, все славянские племена были взаимосвязанны экономическими отношениями, имели единые центры хозяйственной и политической деятельности .
Собственно славянской топонимикой Правобережье Украины вошло в центральноевропейский топонимический ареал на северо-восток от  Альп .
В расово-антропологическом измерении носители этой «креольской культуры» венетов-праславян принадлежали к альпийскому типу, как и населения Австрии, Швейцарии и частично Северной Италии. Ему морфологически  тождественна днепро-карпатская группа славянской популяции, что дает основание считать последнюю северо-восточным вариантом этой расы .
Но не только римско-этрусское влияние на праславян имело влияние в данном регионе.
Венеты в І в. до н.э. в альпийских землях сообща с некоторыми кельтскими и иллирийскими племенами объединились вокруг иллирийского племени нориков, создав мощное государственное образование Норик, упомянутую как прародина славян на Дунае в древнерусской летописной традиции.
Как пишет С.Б. Бернштейн, на протяжении длительного времени основным населением провинции Норик были кельты, подвергнувшиеся в первые века христанской эры глубокого влияния  римской цивилизации и латыни.  Здесь римляне вводили политику интенсивной урбанизации, вследствие чего все местное население было романизировано. Затем оно из Норика передвинулось на восток и освоили Верхнюю Паннонию. Не следует также забывать, что везде все романские языки образовались только на кельтском субстрате, а интенсивная и глубокая романизация северной Африки не  образовала сдесь романских языков.  Языковые следы кельтского субстрата через романский язык попали во многие языки карпатского ареала. Кельтское происходение карпатизмов не вызывает сомнения.  Но в некоторых районах карпатской зоны кельтское влияние могло быть непосредственным (не через восточнороманский язык). Хорошо известно, что в первые века н.э. кельтское влиянии имело место на территории северо-западной польши и Верхней силезии. Более сильным и интенсивным оно было в Богемии, где первые славянские посленцы встретились с многочисленным кельтским населением .
Норик контролировал знаменитый «Янтарный путь», начало которого — на северо-востоке современной Италии, в Аквилее (собственно энеты/венеты основали Венецию и заселили Патавию/Падую и Аквилею ), миновал города Норика и Паннонии — Эмону (ныне — г. Любляна), Саварию (ныне — г. Сомбатхей), Скарбанцию (ныне — г. Шопрон) и Карнунт (ныне — Дейчальтенбург под веной) на Дунае. Из последнего путь шел в направлении к рекам Морава и Мура длинной 600 римских миль (888 км), к Балтийскому берегу и племени эстиев (Таціт, “Германия”, 45).
 Ю. Колосовская обратила внимание на то, что бусы из янтаря латиняне называли словом monilia, что очень похоже на болгарское и украинское “моністо” . Правда, она считает, что это слово попало в Среднее Поднепровье с берегов Адриатики, хотя логичнее предположить его путь с востока на запад, аналогично к тому, как латиняне приняли в качестве синонима к своему слову succinum  («янтарь») и венетское glaesum (буквально «желтый»). Также итало-сабинское слово rota  у Варрона (RR,II,1,5) есть контракцией с rohota ~ слов. “рогата” .
В общем, древние письменные источники также четко связывали венетов с янтарем. Древние греки рассказывали о реке Эридан, находившейся на севере, что у этой реки живут венеты, которые добывают янтарь. С начала 1 века н.э. сведения о венетах увеличиваются. Римские писатели Плиний и Помпоний Мела сообщают рассказ другого римлянина Квинта Метелла Целера (он был в 58 г. н.э. проконсулом Галлии): на северный берег Германии буря прибила корабль с купцами народа виндов (винетов). Плиний далее пишет: «Некоторые рассказывают, что здесь (речь идет о Гданьском заливе) живут до реки Вистулы (Вислы) …венеты…». Птолемей во 2 в. н.э. тоже упоминает о венетах: «Сарматию ограничивают великие племена – венеды по Венедскому заливу…». Далее он пишет: «По реке Висле под венедами живут гутоны, затем финны..». В третий раз он упоминает Венетские горы (Карпаты). Большое число слов с корнем «венд» встречалось в землях востока Германии: вендхаус, вендберг, вендграбен (могила), винденхайм (родина), виндишланд (земля вендов) и т.д.
Отряды венедов начали проникать на Запад. Старое название Вены звучит как Виндебона. В І в. н.э.  Гай Юлий Цезарь столкнулся в Нормандии (север Галлии) с венедами. Источник сообщает: «Они (эти венеты) были хорошими мореплавателями, имели много кораблей и какое-то время сопротивлялись римским войскам…». Историк Иордан в своем труде «О происхождении и деяниях готов» пишет: «Между реками Дунаем, Тисой и Олтом лежит Дакия, … к северу … на необозримых пространствах расположился многолюдный народ венедов. Несмотря на то, что теперь их название меняется соответственно различиям родов, но все же преимущественно они называются склавенами и антами». Так же он пишет: «После поражения герулов Германарих двинул войско против венетов… Эти венеты происходят от одного корня и ныне известны под тремя именами: венетов, антов и склавинов». В хронике Фредегарда VII в. сказано: «Славянами, называемыми венедами». Ион Боббийский, живший в VII в. в своем описании жития святого Колумбиана говорит: «Пришла ему мысль отправиться к венетам, которые именуются еще славянами». Англосаксонский писатель Алкуин времен Карла Великого писал: «Славян зовем венедами». Немцы всех славян раньше называли вент, венд. Финны и эстонцы русских до сих пор называют вене. А финское название Ладожского озера звучит как Венееимиере.
К рубежу н.э. венеды-славяне занимали территорию на севере от Венедского залива, Балтийского моря, далее на восток (по данным академика Б.А.Рыбакова) по левому берегу рек Вислы и Западного Буга, далее по правому берегу реки Припяти, крайняя восточная точка – среднее течение реки Десны. На востоке от этой точки на юг до нынешнего Кременчуга. На юге от Кременчуга до среднего течения реки Днестр. И вверх по течению реки Днестр до истоков рек Вислы и  Одер. На западе по течению реки Одер к Балтийскому морю. Территории современной Беларуси и России на тот момент не были охвачены венедо-славянской колонизацией.
 К слову следует вспомнить теорию О.Н. Трубачева о прародине славян на Среднем Дунае, в Западном Норике. Нам кажется, что именно сдесь произошла окончательная кристализация «креолов» в этнос (осознание «свои» впротивовес «чужим») и формирование диалектного членения славян: празападные славяне — в Воеводине и Западной Паннонии, праюжные — на территории нынешней Словении, северной Хорватии и северной Сербии, правосточные — в Трансильвании и Банате .
По нашему мнению, наиболее подвижные слои пассионариев-«креолов» под именем «белги» и «свевы» вышли из среды придунайской прародины  — итало-венето-иллиро-праславянской общности (архипелага «креольских островов»). Свевов Цезарь називал “новым полчищем” (nova manus Sueborum) (Caes. BG , І, 37). Они выступили к Рейну (Rhenus) и даже перешли на его правый, галльский берег. Сдесь часть свевов стала известна собственно как «белги», в кельтском происхождении которых сомневался сам Цезарь (Caes. BG , ІІ, 4) и который во время войны с ними об существовании свевов еще не подозревал, а когда узнал об последних, назвал их «новым полчищем», ибо под «старым полчищем» понимал белгов, оказавшихся также свевами.
Как указывкает Ю. Колосовская, некоторые особенности жизни свевов и соседних с ними лугиев дозволяют предположить, что принадлежали они к одному и тому же народу, но не были ни кельтами, ни германцами. Возможно, что они были народами славянского происхождения. Если  гарии, упомянуты Тацитом, принадлежали к племени лугиев (Germ. 43: 3-4) и если они тождественны  гарудам Цезаря, входивших в окружения царя Ареовиста(Caes. B.G. І, 51), тогда в этом видится прямая связь народа лугиев с народом свевов. Как и свевы, лугии принадлежали к культовой общности, объединенной поклонением земледельческих божеств. В лугиев была роща, освященная древним культом (antiquae religionis lucus ostenditur – Tac. Germ. 43.3). Рощу для свершения таинств имели марсы или марсиане — племя свевов. В этой роще находилось святилище богини Танфаны (Деваны?) и за её культ отвечало все племя (Tac. Ann. І, 51). Мать-земля Нерта (эпоним Норика и, возможно, женский эквивалент скандинавского бога Ньёрда, происходящего из класса богов-ванов, отца Фрейра и Фрейи) почиталась племенем  свевов в священной роще  (Tac. Germ. 40.2) . Интересна в этой связи пословица, засвидетельствованная Географом Баварским в отношении свевов: "Suevi non sunt nati, sed seminati" ("Свевы не рождены, но посеяны") .
Юлий Цезарь дает германцам характеристику, сравнивая их со свевами, но, замечая, что они отличны от германцев, — они воинственны и «рыскающие» (кстати, это же отмечают после него историки и в отношении собственно праславян — венедов/венетов). Тацит пишет, что имя «свевы» (suebia)   есть более верным и древним (verum et antiquum nomen), в отлиие от недавнего для историка из Рима термина «Германия» (Germ 2.2-3). Свевы, как сообщили Цезарю, — единственные из германцев, которые не боятся никого, кроме бессмертных богов (Caes. BG ІV.7))
По нашему мнению, даже имя «германцы» имеело отношение сначала к свевам, а именно обозначало принадлежность к «культовой» общности — «свободе», которая понималась как «жертва, приподнесенная с сакральной целью» > «свежая (новая) кровь, отданная богам» > «свежая (новая) кровь, влившаяся в этнос при посредничестве брака и побратимства» > «о-своенный, свой (*svoboda,  где  -d-a суффикс в собирательном значении < і.-є. *sue-bh-o “свои, соплеменники”, “род”; ср.: др.-прусск. subs «сам, свой», латин. suus «самому себе принадлежащий»; нем Schwab «шваб» < др.-верх.-нем. sw;b; “вольний”< и.-е. *suo- / *sue- “свой, родной, левий (ср. с левым, северным берегом Дуная!)” ~ sau- “светить”) > “чистый”, “белый”, “настоящий”; вероятно, перенесение имени «свев» на германцев «шваб» произошло после вхождения в государство свевов-праславян еще и германцев-маркоманнов).
Вероятно, что воспоминание об культово-политической общности сохранили балканские славяне в ритуальном персонаже “Герман” (Джерман), аналоге румынского (фрако-иллиро-венетского) Калояна. В украинцев ему соответствует Коструб, а у русских (от кривичей и вятичей) — Кострома. В заговорах  рассказывается. что он умер от засухи (жертва богу солнца?), а куклу из глины Германа с чёткими фаллическими атрибутами во время ритуала женщины хоронят на пещаном берегу реки с целью вызвать дождь.
Тут сразу хочется вспомнить германского верховного бога-шамана (и жертву самому себе) Одина/Вотана (гот. wo;s “одержимый”, “истовый” ~ праслав. *vent-). Аналогичное провозглашает Вишну в своих наставлениях: «… Я учу вас этому, основываясь на Ведах. Согласно с Ведами, Вишну есть тот, кто убивает  и тот, кого убивают. В жертоприношении битвы убивать или быть убитым  одинаково не имеет значения … Я одинаковой мерой ценю войну, жертвоприношения и поклонения Вишну»  .
Отсюда напрашивается вывод о том, что и праславянский аналог — король Вячеслав — должен быть такой же как германский Один/Вотан и индоарийский Вишну жертвой. Не удивительно, что реального исторического Вацлава  приносит в жертву его брат — чешский аналог древнерусского Святополка Окаянного (кстати, этот в Чехию и убегает), ибо его аналог не только не получает какого-либо презрения, но наоборот — становится королем, т.е. его действие оценивается в соответствии с ритуальной законной традицией. Кстати, киевский князь осуществил жертвоприношение своим амбициям именно правителями вятицких и смежных земель — Борисом, Глебом и Святославом.


4.
К.Т. Витчак предложил реконструкцию имени собственно для праславянской общности, зафиксированного, по Г. Ловмянскому, только на перефериях Старой Европы (в связи с расселением) — "венеты" < *wenHtoi (< и.-е. *bhrghntoi “великие, высокие”), как наследие более древней, реликтовой индоевропейской общности . С этим соглашается А. Брюкнер, указывая, что это  — первоначальное племенное название индоевропейцев, в то время как название «арии» имеет отношение только к индийцам и иранцам .  К тому же О.Н. Трубачев настаивает на том, что славянскую культуру необходимо рассматривать как «архаический вариант индоевропейской культуры»  .
Праславяне-«венеты» продвигались в богатые и оживленные общественной и культурной жизнь области прибрежных районов Северного моря, а оттуда — на восток, юг и запад. Как указывает Ю. Петухов, процесс этот характерен для всех индоевропейских народов того времени, и исключать из него представителей праславян, олного из самых мощных этнических массивов Европы, нет оснований . Именно сдесь, между средним течением Эльбы и нижней Одрой, часть «венетов» изменила протославянское самоопределение «венеты/венеды/вятичи» (*wenHtoi < и.-е. *bhrghntoi “великие, высокие”) на праславянское «великие/вильцы/велеты» (*vel-), что зафиксировали их германские соседи (Oueltai, Wilzi, Wilti, Wiltios, Vulsi, Vuloini, Vilini, Wulzi, Weletabi; Адам Бременский в ХІ в. заметил, что племена, которые славяне называют «вильями», немцы называют «лютичами», Leuticii, в то время как биограф Карла Великого Эйнхард утверждал, что «вильцы» — это немецкое название славян, которые сами себя называют «велетами» ; Географ Баварский насчитывает у «велунцан» 70 городов, что сопоставляют с упомянутым в «Великопольской хронике» XIV ст. названием города Волин как Welunecz в устье Одры).
Только столкнувшись с Римом, как считает С.В. Назин, праславяне самоопределились как «нероманизированные» (в отличие от кельтов и даков-влахов), — «словяне» — «те, кто понятно говорят», аналогично как «шкиптарет» — «те, кто понятно говорят» (самоназвание албанцев) и «эскалдунак» — «те, кто понятно говорят» (самоназвание басков) .
Подвергнувшись культурному романскому влиянию, праславяне возвратились на земли предков в междуречьи Вислы и Одры, где сформировали культуру подклёшевых погребений (400-100 гг. до н.э.), но также подверглись и мировоззренческо-хозяйственному влиянию кельтских племен (латенская и тшинецкая культуры)  и создали симбиоз с германскими племенами (вандалы, бургунды и племена союза лугиев — гарпии, гелизии, маннамы и наганарвалы; пшеворская, оксивская и зарубинецкая культуры и пряшевская на Среднем Подунавье и этулийская на Нижнем Подунавье, происходящая из пшеворской) , известный как «венеды/венеты» письменных источников. Далее они заняли территорию Прикарпатья, сосуществуя с носителями латенских культур (среди них — карпатское горское племя котинов — специалистов по добычи железа, которые Тацитом определяются как не германцы, но говорящими галльским языком, т.е. используют кельтский как посредник в системе разноэтничной латенской культуры ) или вытесняя отсюда фрако-дакийские племена — носителей липецкой культуры  или балтские племена — носителей зарубинецкой культуры (І-нач. ІІІ в.), которые одновременно с праславянами пытались колонизировать Верхнее и Нижнее Поднестровье.
В Прикарпатье праславяне ассимилировали местное население, оставшееся незащищенным после перехода в 50 г. н.э. в Тисо-Дунайское низовье (где римляне разромили дакийское государство одриссов) значительной её части — сарматское племя языгов (находящегося в союзе с германцами-лугиями). Собственно с остатками местных ираноязычных языгов (просуществовавших на Прикарпатье до ІІІ в) , на наш взгляд, и связан субэтноним «гуцулы»: ср. с осетин. гыццыл чизг «девушка», где «гыццыл» — «малый», а «чизг» — «девица», и собственно последнее в европейских письменных источниках передано как «языг». Т.е. карпатские гуцулы — это «малые языги» в смысле того, что остались в Карпатах, а не выступили в поход на Западную Европу. Аналогично группа готов, отказавшаяся от похода на Запад (из европейских языгов, например, происходит знаменитый канцлер короны Франции, епископ Парижа в 867-879 и 883-889 гг. Гоццелин д’Анжу), в «Гетике» Иордана определяется как «малые готы» (Geti Minores). Со временем малые языги ассимилровались гото-вандальскими племенами, их этноним начал осмысливатся в среде соседнего романизированного населения как «готские»: got/guth + румынский постартикиль -ul > gu;ul „разбойник, рекетир”.


5.
Если с историческим кельто-бритским королем Артуром, жившего в VІ в. н.е., предание соотносит события более раннего периода,  конца V – начала ІV ст. до н.э. , тогда логично будет предположить, что подобное явление произошло и с королем венедов Вячеславом, на которого было перенесено представления о легендарном короле племени венетов (энетов, ;;;;;;; < кельт. uenos  “друг”, uenja “сродство”, по А. Шахматову), жившие в альпийских землях, на северо-востоке современных Италии и Словении.
Венетов считают представителями археологическойк культуры Эсте, которая эволюционировала из культуры полей погребений (ранний период — 950-750 гг. до н.э., средний — 750-575 гг. до н.э., поздний — 575-183 гг. до н.э.) . Также венетов (энетов, генетов, ;;;;;;;) упоминает в «Илиаде» (ІІ, 851) Гомер:
Вождь Пилемен пафлагонам предшествовал, храброе сердце,
Выведший их из генет, где стадятся дикие мулы.
Но в «Иллиаде»  присутствует явная несогласованность с персоной Пилемена: в V песне он убит, а в ХІІІ песне он идет за телом убитого сына, и собственно это противоречие исследователи указывают как доказательство, что авторов «Илиады» было несколько. Но легко допустить, что «пилемен» — это не имя, а титул владыки Пафлагонии и народа энетов, населявшего эту малоазиатскую страну (аналогично как имя героического короля даков Децебала означает «дакский царь», Deci-balus). И вероятнее всего, не только титул, но и явление, характерное для архаических королевст, когда система власти базировалась на праве владения землей. Например, на побережье Экваториальной Африки в королевствах Лоанго, Каконго, Нгойо вся власть в форме особенного понятия «вене» концентрировалась в верховном правителе и инкарнация этой сущности гарантировала неограниченную власть над подданными. «Вене» понималась как эманация духов земли, ушедших в землю предков.  Земля считалась неделимой между индивидами, её собственником был весь клан, не только живые его члены, но в первую очередь все умершие. Их представителем и являлся «король» . В иранской зороастрийской системе эта эманация предков известна как Амеша Спента («Бессмертные Святые»), а ипостась её — Хшатра Вайрья («власть», с оттенком «царство божье») и её носителями считали себя персидские цари.
После падения Трои вождь пафлагонцев-энетов Антенор (др.-греч. «власть оставшаяся») пересенился со своим народом во Фракию, а оттуда — в страну евганеев («благородных») на северо-востоке от реки По и северном берегу Адриатического моря. Здесь он основал города Патавий (современный — г. Падуя) и Атеста (современный — г. Эсте). Последнее и дало название культуре Эсте, с которой археологи соотносят венетов. Тит Ливий в своей «Истории» (І 1:1-3) детализирует это переселение, указывая, что Антенора с большим числом энетов изгнали мятежники, затем энеты объединились с троянцами и приняли имя венетов и основали Новую Трою (по мнению Р. Салинаса Прайса и А. Вучетича, ныне это с. Гебел в долине реки Неретвы, впадающей в Адриатику возле городов Дубровник и Сплит ). Другие утверждали, что энеты были одним из сильнейших пафлагонских племен (Полемон Периегет, «Фрагменты», 22), жившие по соседству с Каппадокией. Потеряв своего вождя во время Троянской войны, они перешли во Фракию и заселили сначала север Македонии (Herod, I, 196), а затем в Адриатическую Венетию  (Herod., V:9; Strabo, IV, 4,1; V, 1,4-5; Polib., II:17; Plin., NH, XXXVII:43), а другой клан энетов (Auendeatai) основал в земле иллирийских иаподов (яподов) город Houendo (Strabo, IV, 6,21; VII, 5,4;  Appian. Illyr., IV, 16-18).
Страбон в «Географии» (ХІІ, 3,8) на строки Геродота об энетах указал, что в его времена в Пафлагонии никаких энетов не осталось, но все равно древнегреческий писатель Зенодот был убежден в достоверности слов Гомера и считал, что поэт имел ввиду не народ, а город Энеты, позже известный как Амсила. Земля анатолийских энетов находилась в Каппадокии, на правобережье реки Галис (лазо-мегрел. «гали» — «река»), которая в те времена именовалась Mara;anta- (современная р. Кизил-Ирмак). Считается, что этот гидроним из Анатолии был занесен на Балканы и упоминается в области фракийского племени агафирсов (агатирсов) как река Марис (ныне р. Муреш или Марош ~ кельт. mar- "великий": галл. антропоніми Nertomarus "сильно-великий", Segoaros "переможно-великий", Catumarus "битво-великий" ~ етрус.-італ. Marens/Mars).
Агатирсы якобы считаются родственниками скифов (Агатирс — брат Скифа и Гелона, по Геродоту) и в своё время также осуществили военную экспедицию в Северную Анатолию , в Пафлагонию. Тит Ливий (І 1:1–3) упоминает о расколе в общине венетов Пафлагонии. Вероятно, что сообща с некоторыми анатолийсими племенами некая часть энетов перешла не на северо-запад, в Адриатику и Нижнюю Саксонию (а оттуда на восток, ассимилировав пшеворскую культуру), а на северо-восток, в Северное Причерноморье, где становятся предками или киммерийцев, или скифов-«георгоев»  (Геродот, ІV, 18, 53), которые, по В.И. Абаеву, сами себя называли gauvarg; – «разводящие скот»  .
В связи с агатирсами и венетами интересным для нас есть свидетельство Геродота о том, что агатирсы любят наносить на тело татуировку и что она, её плотность говорят об уровне знатности, священности. Это наталкивает вспомнить свидетельство Ибн-Фадлана о том, что русы наносили на тело татуировку «от края ногтей к шее». Кроме того, агатирсы красили (picti) в синий (;;;;;;) цвет волосы, что, возможно, является, наследием праиндоевропейской древности  (и-е. *;oer “темный цвет” > перс.  xval (< *suer-d- “копоть”), согд. хwrn- “цвет”, “краска”, др.-инд. varna “цвет” (> “каста, ранг”), авест. ;ar;nah “фарн”, осетин. дигор. xo;run “раскрашивать”, xo;r;n “цвет”, др.-иран. *hv;ra; латин. sord;s “грязь”; гот. swarts “чорный цвет”, др.-англ. sweart,  др.-верх.-нем.  swarz , нем.  schwarz “черный”; др.-ирланд.   sorb “грязь”, а также: и.-е. *mel- : ст.-греч. ;;;;;, латыш.  melns “черный”, литов. melsvas “синеватый”, латин. mulleus “красноватый”; герм. *m;l-a-n “пятно, знак, примета”: гот. m;la  “знаки”,  др.-исл. m;l “примета”, др.-англ.m;l, дв.-сакс., др.-верх.-нем.   m;l “точка, пятно” ~ индуистское “тилак”), ведь в индоариев синий цвет сохранил значение символа варны шудр, к которой ранее относились все земледельцы  (ср.: брахманы — белый, кшатрии — красный, вайши — желтый).
«Артхашастра» засвидетельствовала также традицию, по которой необработанные или заброшенные земли заселяли сперва земледельцы-шудры (s;drakarsaka, где karsaka – «земледелец») . Это не удивительно, так как в условиях колонизации на новом месте необходимо было сообща строить укрепленное поселение, осваивать земельные угодья, налаживать отношения с туземцами и т.д. Это давало результатом к вытеснению на второй план сословных норм, отделенности, что существовала на родине между разными родами и профессиями. Не удивительно, что позже прибывшие из индоарийского мира на новые земли, обнаружил такое недопустимое в нормальных условиях смешение, отчуждались от первопроходцев, объявляли их «неприкасаемыми», а себя — «благородными» (индо-иран. arya, их земля — Airyanam; ирл. aire "вождь", "знать", boaire «собственник большого рогатого скота», airig «свободные, имеющие право избирать короля», Eire — «страна благородных»; хетт. ara — "свободный";  др.-сканд. arjoster, др.-сакс. ir — "знать",  др.-сакс. Irminsul — "дерево-идол родоначальника саксов Ирмина", irmintheod — "человечество" < "арийский народ"; ст.-грец. aristos — "лучший", откуда «аристократия» — «власть лучших»). Ашвины как покровители переселенцев и путешественников рассматриваются «Махабхаратой» как шудры средь богов (Маруты — как вайши, Адити — как кшатрии, Ангирасы — как брахманы)  .
Единственное спасение «неприкасаемых» было в  новом переселении на новые, неосвоенные земли. Возможно, что такие «синие» — энеты/агатирсы/аротеры после Троянской войны перешли из Анатолии на Балканы, осваивая  новые пути: нім. Bahn “путь, дорога”, укр. багно “болото, топь” < “торфяное болото” < “местность, свободная от растительности и деревьев вследствие разложенного костра», др.-исланд. sorb/sorp “грязь” > сорби, сербы “первопроходцы; колонисты” (ср.: с англ. man “человек” можна сопоставить также церк.-слов. тимено “редкая грязь” (рус. тина) , греч. ;;;;;; “земля” (ср.: др.-инд. pu-man “человек”, латин. puer, pubes), чешск. kmnem “племя, древо рода”, ср.: ирланд. cnaim “нога, ляжка», латишск. nams “дом” (букв. “то, что отапливается”, типологически ср. др.-рус. племя, но пламя), лат. mensis, англ. moon  (типологически ср. лат. luna < lux), ирланд. men “пыль”, mionn “клятва”, бретон. mon “навоз” < “огонь”, укр. мну, словен. monem “тееть”, ирланд. men “мука”, др.-инд. carmamna “дубильник, кожемяка”, прус. mynix “дубильник” ; а также: лат. via «путь, дорога», др.-инд. v;ti “преследует”, др.-англ. w;;an “бродить”, w;dl “бедный” и др.-англ. widl “грязь”, др.-верх.-нем. widillo “расслабленый; слабый”, ирланд. fiothal “карлик”, др.-инд. vetala “демон”, “житель кладбищ”, лат. vatius “кривой”, др.-верх.-нем. wadal “волнующийся”, “непостоянный”, ср.-верх.-нем. wadel, wedel «волноваться», wadalari “сволочь, скиталец”, др.-инд. daridra- “скиталец”   >  “бедняк”; чешск. chudy “бедный”, укр. худий < др.-инд. ksud “нарушать (норми социума), бить, крушить (социальные установления), rsudra “маленький” , санскр. ;;dr; “шудра, человек из низшей  касты, созданный из пыли (!) стоп Пуруши”).
Здесь целесообразно вспомнит мнение О.Н. Трубачева о том, что прародина славян на среднем Дунае связанна с «болотом»: озеро Балатон и город Блатьнь градъ возле Малого Балатона, а также ср. слав. «болото» с фракийской глоссой pala "болото, трясина", латин. palus "озеро"; сам топоним Паннония также толкуется как "болотная": фрак. pani, прус. pannean "болото", гот. fan "тина".Кроме того, собственно непонятное происхождение древне-греческого «варвар» (barbaros) может иметь удовлетворительное объяснение как жителя иллирии: иллир. barbis "болото" (в топониме Metubarbis "Между болотами"), чему тождественны санскр. barburam "вода", грец. borboros "слизь", албан. berrak "болотный грунт". Над обиталищем славян, по нашему мнению, иронизирует Иордан: «У них (славян) болота и леса вместо городов» (т.е. названия городов имеют связь с ландшафтом).
Подтверждают данный факт выхода протославян «с юга» (по летописи, с берегов Дуная) и обнаруженные В.В. Ивановым связи славянских языков с древними анатолийскими и палеобалканскими языками, что разрешает говорить об начальном более южном местом рождения славянского языка (и этноса) в системе индоевропейских языков (этносов)  .
Возможно, что энеты/генеты представляли собой этнос, родственный с анатолийскими хетто-лувийской общностью и прототохарами , и, вероятно, даже были диалектно-этнической группой последних (к середине ІІІ тыс. до н.э. относятся отдельные изоглоссы, объединяющие праславянский диалект индоевропейского языка с северо- или восточно- анатолийским (хеттским), с одной стороны, и балтославянский как группу диалектов с северо- или западно- анатолийским (лувийским), с другой стороны, и к последней относился и прототохарский диалект  (хетты, палайцы и тохары принадлежали к группе языков centum , энеты и лувийцы — к группе языков satem). В свою очередь хетто-лувийская общность в Анатолии подверглась значительному влиянию со стороны представителей туземного населения (хаттов, как правило, соотносмых с протоабхазами), принадлежащими к северокавказской языковой семье.
К хетто-лувийской общности принадлежали и принявшие у себя на Балканах энетов фракийцы, самоназванием которых было «миссии»,  musai. Греки знали их как moisoi,  римляне  — moesi,  или mysas gentes,  из-за чего получила свое название позже римская провинция Мизия (Moesia). Соответственно фракийцы Анатолии именовались фригийцами или бригами , а самоназванием их было mysi, mysoi.  Коллизии вокруг этнонима «миссии» на Балканах и Анатолии уделил специальное размышление Страбоон  (VII, 3,2; 10).
В переднеазиатской традиции мисии известны как «западные мушки», в отличие от «восточных мушков», которыми были праармяне (грузины армян до сих пор называют «мекхи»), с которыми сообща переселились с Балкан в Анатолию в конце ХІІІ – начале ХІІ вв. до н.э. и разгромили индоевропейские хеттские и лувийские царства и мощную хурритскую державу Урарту . Собственно ассимиляция урартийцев праармянами и произвела достаточно оригинальную антропологическую конфигурацию современных армян. Мушки-фригийцы вообще и как отдельная федерация табальских племен фригийцев Гордия-Куртиса в библейской традиции упоминаются как народы мосх и тувал, а также как «бен-Тогарма», что соответствует в средневековой армянской традиции «Дому Тогарма»  .  Титул царя федерации мушков Гордия странен — «известный на Западе и на Встоке царь», его город Атуна в исторической традиции известно как «город Гордия» — западноанатолийский  Гордион, где находился знаменитый «гордиев узел», развязывание которого сулило власть над Азией. Сам Гордий — сын царя Атуны Аш-Хиту/Уш-Хити и отец не менее знаменитого царя Миты-Мидаса. Также Гордий — вассал Ассирии и ассирийская традиция именовала его «Гурди с кулуммана», и собственно ему ассирийцы отдали в свое время под управление все другие ликвидированные анатолийские царства — Шинухту, Куэ, Хилакку, Мелид и в вассальную зависимость — Бит-Буруташ и Тувану. Он переселил их население в свое царство и формирует из них действительно «единую фригийскую нацию», а на опустошенные земли приходят «восточные мушки»–праармяне. В 705 г. до н.э Гордий восстает против Ассирии, чем заставляет самого Саргона ІІ идти походом в далекий Табал и там бесславно погибнуть (труп так и не был найден) под копытами киммерийской конницы, предусмотрительно призванной на новые земли фригийцами (а поэтому дальнейшие интерполяции о том, что киммерийцы «убегали от скифов», собственно рождены спекуляциями последующих поколений).
К анатолийской Мисии (Mysia) как составная часть входила и область легендарной Трои — Троада  и племена иллирийцев — дарданы (их вождем под Троей был Акамант, сын энетского правителя Антенора).  Позже историки фиксируют дардан на Балканах (от Адриатики до Дуная) рядом с другими иллирийскими племенами (истры, яподы, либурны, далматы, пирусты, бревки). Некоторые из племен иллирийцев (япиги, мессапы) населяли и Апеннинский полуостров.
Языковыми наследниками иллирийцев, в отличие от фракийцев, не подвергшихся анатолийскому влиянию, считаются албанцы . Г. Вейганд, Л.А. Гиндин, О.С. Широков и др. на основании близости раннеалбанского языка с фракийсим высказывают гипотезу, которая сводиться к тому, что предки албанцев, занимавшиеся отгонным скотоводством, проживали гораздо восточнее их нынешнего ареала, прародиной их следует считать Карпаты, откуда они вместе со славянами переправились через Дунай и вышли через Македонию на запад Балканского полуосрова. Отсюда несомненная лексическая близость албанского и румынского языков, а также тот факт, что впервые в письменных источниках албанцы упоминаются лишь в ХI веке .
Соответственно иллирийские, фракийские, фригийские и дакские языки относят к индоевропейским палеобалканским языкам. Историк М. Грушевский считал, что если бы до нашего времени сохранились фракийские языки, тогда можно было бы увидеть, что они были переходящей формой между славянскими, греческими и иранскими языками . Состоянием на ІІ тыс. до н.э. фрако-иллирийцы в Европе были разделены следующим образом: на севере и востоке Балкан — фракийцы и даки, в Македонии — македонцы, фригийцы и протоармяне, на юге Балкан — пеласги, на западе и северном западе (Албания и Эпир) — иллирийцы и мессапы, а вот уже на юг от Македонии и на островах — «пиратские» прагреческие племена, из которых ионийцы и эолийцы конкурировали с фракийцами (пелазги, карийцы, дарданы, фригийцы) в сфере колонизации земель в Западной Анатолии.
Сам этноним энеты (генеты, венеты) мог происходить от североанатолийской лексемы, от которой также в греческом языке происходит  слово ;;;;; (ganos) — «блеск, красота, слава», «влага», известное также латинянам как h;nos «честь, почесть», «достоинство» (якобы этрусского происхождения ). Более вероятно, что этой лексемой было до-индоевропейское хаттское (протоабхазское) hun- “великий”. 

6.
Греки Истрии и Одессы, где греко-фракийские связи были тесными, признавали верховного фракийского "Великого бога".  Племенной предок-герой-покровитель мог быть высочайшей личной концепцией во фракийской религии. Согласно греческим свидетельствам, фракийцы (геты) во время грозы стреляли в тучи, дабы поразить врагов своего бога. Годдинотт  (Hoddinott. R.F. The Thracians.- London: Thames and Hudson, 1981) пишет, что это указывает на связь последнего с солнцем и приводит в пример монету 6 в. до н. э., где изображен человек в рогатом шлеме. Он едет на колеснице, в которую запряжен бык. Между ними помещен солнечный диск. Через Илиаду нам известен Рес (Rhesus), древнейший герой-предок фракийцев. Поздняя версия (Philostratos, Heroica 691) рассказывает о нем как еще живущем, разводящем лошадей, ездящим в доспехам и охотящимся. Лесные животные предлагали себя ему в жертву. O Ресе также говорили, что он отвращает эпидемии от границ своей территории. 
В искусстве южных фракийцев примечателен образ т.н. «Фракийского Героя». Богатые произведения декоративно-прикладного искусства сохранились в хранилище в Летнице, особенно серебряные с позолотой плакетки. На одной из них изображена сцена борьбы между Героем и трехголовым змеем. Некоторые черты изображения указывают на влияние греческих изображений Геракла и Лернейской Гидры. Но сам сюжет восходит к глубинному индоевропейскому мифу о победе героя над трехглавым драконом. Изображения Геракла вообще типичны для фракийцев. В центре серебряного фалара из Старой Загоры мы видим человека, борющегося со львом, а по периметру — крылатых львов и грифонов (в чем сказалось, смешанное греко-персидское влияние). Серебряная пластина из Панагиуриште (Panagyurishte) демонстрирует Геракла с палицей, держащего за загривок некоего зверя – то ли Немейского льва, то ли – Цербера (как уже говорилось, эти монстры восходят к единому прообразу). Тип Геракла — человека, за свои подвиги и сверхчеловеческие труды достигнувшего божественного статуса, ставшего предком народов у фракийцев слился с типом национального Героя. Особенно полно фракийское понимание Героя выразилось на серии плакеток из той же Летницы. Их четыре и везде Герой показан скачущим на коне (что уже не характерно для греков). На первой плакетке он изображен как великий пьющий, с чашей в руке. Позади, скачет кабан. На другой плакетке Герой демонстрирует свою мощь в битве потрясанием копья. На третьей лошадиная голова за спиной всадника свидетельствует о его богатстве и власти над лошадьми. Четвертая и пятая пластинки показывают героя, соответственно, с мужской и женской головами за спиной, что говорит о роли прародителя племени. Об этой же роли свидетельствует и еще одна плакетка из Летницы, на которой изображен Герой, соединяющийся с женщиной. Сама эта женщина показана и отдельно, восседающая на гиппокампе. Героя отождествляли с Асклепием, Аполлоном-Целителем, или с Дионисом. Когда жанр погребальной стеллы получил распространение в Южной Фракии (римский период), мертвый человек часто изображался как едущий верхом герой, символизируя бессмертие. Большинство из этих стелл могут быть датированы 2-3 столетиями н. э., но их продолжали ставить до эдикта в Фессалониках в 380 г.  Также у родственников фракийцев иллирийцев имеются изображение всадника, которые имеют единые черты с типом фракийского героя. Возможно, эти скульптуры находились в некоем храме. Культы на иллирийской территории в римский период показывают сохранение старых богов иллирийского пантеона, таких как Medura – покровитель Risan на надписи из Zambesa или бог Magla и богиня Thana из Topusko. Однако, жертвенные рельефы бога Сильвана с нимфами, сделанными в очень примитивной технике, которые известны из различных мест римской Далмации, указывают на римское истолкование некоторых исконных иллирийсих богов, которые до сегодняшнего дня сохранили анонимность. Ограниченность фрако-дакийских и иллирийских мифологических источников, в сравнении с кельтскими и германо-скандинавскими создает определенные проблемы. Так, например, неясно, почитались ли в рамках данных культур боги Грома и Ясного Неба, хотя отдельные намеки на их культ присутствуют. Нельзя с полной уверенностью идентифицировать и Бога Земных Сил (возможно, это Залмоксис). О Бендис — Великой Богине мы также располагаем очень малым объемом информации. Фактически, всех богов затмил Культурный Герой в характерном иконографическом воплощении всадника. Причиной этого явления можно считать очень раннее развитие сравнительно централизованной царской власти у фрако-дакийцев и иллирийцев. Влияние образа Культурного Героя на массовое сознание было столь велико, что он в более позднюю эпоху определял характер взаимоотношений с развитыми религиями (что проявлялось в особенностях восприятия митраизма у иллирийцев и христианства у фрако-дакийцев)  [Мифологические образы фрако-дакийцев и иллирийцев // http://www.myth.boom.ru/myth9.htm].
Вероятнее всего,  с фракийским теонимом Герой связаны скифское Герр (Herros), название местности погребения (некрополя) скифских царей, находящееся, якобы где-то на севере после 40-дневного пути (явно мифологические координаты), так и скандинавское Эйнхерии (ein-heriar / herr) – «павшие воины».
Также интересным образм славянский теоним Сварог (отождествллялся с Гефестом) оказывается в связи не только с санскр. svarha "небо", но и с фракийско-фригийским кругом: греческое surgastoy – родовой падеж единственного числа некоего теонима, идентичного лидийскому теониму  Srkastus, с которым можно сравнить фракийское Surgasteus, вифинское Zeus Syrgastes. Считается, что восходит оно от незасвидетельствованного фригийского глагола surgadyo, происходящего от и-е. suergh- «опекать, ухаживать»  . Но оно также имеет значение «волноваться, беспокоиться, быть больным» , что сближает с пра-нахско-дагестанским sw;rHo “старый” . Сварог, тиким образом, это «старый бог», deus otius, «бог удалившийся», аналог оскопленных Урана или Хроноса (и мог быть заимствован собственно с одного из алароидных языков, к которым принадлежат восточно-северо-кавказские, хурритский, урартский и этивский языки) .
Для праславян Сварог — это только отец Солнца-Царя Дажьбога.  В киммерийско-анатолийских преданиях последний (Дажьбог) мог быть только сказочным богатырем, а с частью киммерийцев, принявших участие в формировании кельтского гальштата, он преобразился в бога-героя Дагду, в германской среде — в тотемический персонаж  (др.-верх.-нем. *daho > латын. taxo, -nis "борсук" ~ латын. taxus "тис (тисовое Мировое Дерево Иггдрасиль бога Одина)», в скифской среде — в бога коней Тагимасада (здесь иранский компонент «-мазда», как вот в теониме Ахура Мазда ~ др.-инд. adhi-deva "висший бог", adhica "верховный владыка", эпитет бога Шивы с тризубцем–«шриватса», «знаком тельца», с которым изображался и верховный бог ассирицев Мардук – «Телец Дуку»), отождествленного Геродотом с Посейдоном. Последний не только бог морей и вод, но и, по В. Топорову, «Супруг Земли» — poteidavon , что тождественно ведическому змею Ахи-Будхня, из которого вырастает Мировое Дерево, так и славянскому змею Бадняку, обвившегося вокруг Горючь-Алатырь-Камня, спрятанного в корнях Мирового Дерева . Последнее ростет на Киян-море и на нем орел устроил богатое гнездо из серебра, золота, жемчуга, драгоценностей и вывел детей. Когда же буря вырвала дерево с корнями и утонули гнездо и дети орла, тогда он в горе бросился вниз и разбился о «белгорюч камень»  или хочет это сделать, но сокол его отсоветовал и предложил поискать «прекрасную новую жизнь» .
Собственно праславянами их герой-родоначальник был отождествлен с архаическим индоевропейским божеством, имя которого (в знак посвящения) первоначально герой и носил.
Сам этот эпический и исторический герой-родоначальник может быть установлен. Тот факт, что в греческом (в передаче иностранных слов) и анатолийских языках было характерное ассимилятивное чередование звуков d//l (т.н. «южновосточноиранское», известное и языкам пушту, бактрийскому и скифскому, но неизвестное в сарматском), дает основание  видеть в прообразе Дагды-Дажьбога киммерийского царя-героя Лигдамиса, имя которого ассирийские источники более правильно передали как Dug-dam-me-i (Дугдамме; факт тяготения «киммерийского мира» к индоарийскому, а не иранскому, отобразился и здесь, ведь киммерийцы фиксируют -l- там, где в иранских оригиналах -d-: др.-инд. Bahlika, авест. Baxdika "Бактрия", др.-инд. lipi < зап.-иран. dipi и т.д. ; также Э.А. Грантовский обратил внимание на то, что переход *d > *l в интервокальной позиции и в начале слов присущ диалекту собственно царских скифов, проявившись в их самоназвании Skythai/Skuda- > Skolotai, и сближает его с юго-восточными иранскими языками — бактрийским, пушту, мунджан, йидга [Иванчик А.И. К вопросу о скифском языке // Вестник древней истории. — 2009. — № 2. — С.63]). Лигдамис знаменит тем, что приказал ограбить и сжечь храм Артемиды в Эфесе (640 гг. до н.э.). в 660 г. до н.э. он уничтожил Лидийское царство, штурмом овладел его столицей Сарды и убил царя Гига.  В 653 г. до н.э. Лигдамис погиб в Киликии в битве с царем скифов Мадием. Имя Лигдамис, изучению которого посвящена специальная работа С.Р. Тохтасьева, становится династическим для правителей Галикарнаса и популярным среди автохтонов Карии и эммигрантов из неё  (тут добавим, что «Палатинская Антология», Диодор Сицилийский и Валерий Марциал знают слово lygdos на обозначение белого минерала или сорта мрамора, что вызывает в памяти вышеупомянутый образ «белгорюч камня»).
Кроме того, по нашему мнению, то же самое имя могли носить и мидийский родоначальник царской династии Дейок, и ассирийский наместник в Манне Dai(a)ukku, устраненный от власти в 715 г. до н.э. Что касается мидийского Дейока (700-678 гг. до н.э.), то он — отец жены отца  Лигдамиса киммерийского царя Теушпы, который женился на союзной мидийской принцессе и назвал в честь тестя сына. В 679 г. до н.э. Теушпа был разбит ассирийским царем Асархаддоном. Сам же мидийский царь Дейок известен, в сравнении с другими историческими царями Мидии, как идеальный, мудрый правитель, что характерно для иранской эпической традиции, строитель столицы Экбатаны. Это дает основания видеть в нем «эпонимного царя», аналогичного к генеалогическму родоначальнику, и внесен был Геродотом в список мидийских царей (Дейокидов), как указывает И. Медведская, именно для согласования хронологии, которой он руководствовался (150 лет правления царей) .  Кроме того, в самом  названии страны Каппадокия может быть и корень киммерийского имени «Дейок».
Продолжая исследовать проблему энетов/генетов, укажем, что вождем пафлагонцев (которых, в Риме бзывали «тибиями» – «флейтистами, свистунами») с Генетики является Пилемен (;;;;;;;;;;, Pylaimenes). Этимология имени наталкивает на  *bala-gwhamo > шумер. GI;.BILGA.ME; “Бильгамес” (> Гильгамеш)”, хуррит. dbil.ga.mi;, хетт. GI;.GIM.MA;, что в греков приобрело вид ;;;;;, polys «великий», «длинный», «громкий, сильный», а у пафлагонцев-энетов могло иметь вид ;;;;;;, palais, что означало то же самое, что и славянское “Вяче-“ (в имени “Вячеслав”)  – «больше» (праслав. *v;tj, сербохорв. Већи, польск. wi;ej “больший, великий” < и.-е. *(;)ueg-/aug- "увеличиваться, приобретать силу" > герм. *wahs(-an/jan-) "рости" > англ. wax "увеличиваться", др.-англ. weaxan, нем. wachsen "рости", др.-исл. vaxa, гот. wahsjan "увеличиваться, рости" ~ грец. aexein < *aFex "рости", латын. augere "увеличиваться" > Август), семитское Иосиф (Yosseph "увеличивать") и ведическое Васиштха (“Превосходнейший”, “богатейший”) как название одной из семи традиционных главных экзогамных брахманских групп — домашних жрецов-пурохитов Солнечной Династии (здесь напрашивается кельтский эквивалент: ирл. Ard-Ri "высокий, верховный король" > Артур, имя которого объяснено римлянами ка «страшный медведь» ~ малоазиатско-галатская Артемида, символом которой был медведь).  Собственно Васиштха был зачат от двух богов (Митры и Варуны) и родился «из мыслей» апсары Урваши (ср. с рождением из головы Афины, которой в северной традиции соответствует Один, имеющий отношене к «голове мудрости» Мимира). Васиштха — автор седьмой «мандалы» «Ригведы», идеал брахмана, собственник волшебной «коровы желаний», друг богов и в первую очередь — Варуны, показывающего брахмангу смену дня и ночи и взявшему его на свой корабль (ср. с путешествиями Гильгамеша на корабле и попыткой соревноваться со сном). На иранской почве Васиштха претерпел переосмысление с антропонима на общее понятие — общеиран. *winda «пребывающий; обретающий» : др.-перс. Vinda-farnah «обретающий фарн» = греч. ;;;;;;;;;;, Інтаферн  (как правильная форма указанного Геродотом и Аррианом имени Иданфирс / Индатирс, хотя возможно и *vidamtrsu- «стремящийся к всеведению» на основании др.-инд. Veda «знание, познание» ).


7.
Далее славянское племя вятичей в хазарских и арабских источниках известно как «Вантит». Московский исследователь В. Щербаков писал, что в ХІ в. соперником киевскго князя Владимира Мономаха был Ходота, владыка земли Вантит, находящейся на берегах Оки и в верховьях Дона, а столицей её и народа ванов (вятичей, венедов)  было Хордаб, Корьдно в русских летописях, возможно, Кордьен, имя которого, якобы, отсылает городу Гордиены в Урартском царстве у берегов озера Ван, где царь Руса І установил памятную стелу в ознаменование побед над Ассирией. Впоследствии государство вятичей Вантит было присоеденено к Руси .
В германской мифоистории ваны (vinir) враждуют с ассами (assr). Ассов возглавляет бог-шаман Один, а ванов — Ньйорд. После длительной вражды, в которой ни одна группа не получала победы, они составили перемирье и обменялись заложниками, т.е. составили «договор» (сканд. vinr, др.-верх.-нем. wini, швед. van “друг”, ирланд. fine “великая семья”, anfine “враг”, др.-сканд. ;­vinr “недруг”, латын. uin-dex  “поручитель ответчика, заменяющий его перед судом и объявляет себя готовым взять на себе последствия процесса», а также санскр. mitra “друг”, авест. mi;ra “договор”). Соответственно, заложники-ваны Ньйорд и Фрейр становятся ассами, а заложники-ассы Хьйонир и Мимир — ванами.
В интерпретации К.М. Виллигута-Вейстхора, «ассы» и «ваны» — это классы богов: Asen — “воздуха” и Wanen — “воды”. М. Серрано наоборот, отождествляет германский цикл об ассах и ванах с преданиями о ведических божественных близнецах Ашвинах, тождественных аналогичной греческой паре (Кастор и Поллукс), между которыми составляется также определенный договор — часть своего бессмертия бессмертный брат-близнец отдал своему смертному брату  .
Большинство исследователей также согласно с тем, что в этом мифе отображена борьба пришлых «индогерманских» племен с носителями мегалитической земледельческой культуры Европы. Тот факт, что в «Саге об Инглингах» указывается, что ассы жили на восток от Дона (Танаквисля или Ванаквисля), а их главные соперники ваны — возле устья этой же реки, дает основание предположить, что термин «ваны» является определением наследственности от ewan > «эн» — князей шумеров, святилище которых — «Каменная могила» — существовало в Приазовских степях Украины (по А. Кифишину и Ю. Шилову)  .
Как считает украинский индолог С. Наливайко, название Украина может иметь исток  от названия Ахураяна (типа Согдиана, Бактраина, Маргиана, Дрангиана, Сузиана), т.е страна ахуров/асуров. Именно таинственная Земля Ахуры один раз упомянута в «Авесте» .
Если аналоги ассов (asr) известны другим индоевропейцам (индийские асуры, иранские ахуры, славянский Чур), однако, ваны известны только германцам (и возможно, кельтам как «фении»), а врагами асур/ахур упоминаются девы/даевы.
Но, по нашему мнению, «ваны», «венеды», «венеты» — это определение эпических героев, витязей, которые противостоят не только хтоническим существам, но и частично своим мизерным наследникам (как вот  противостоят вырожденцам героические кавказские нарты, скандинавские гауты или финно-эстонские сыновья Калевы).  Подобно тому, как, говорит Е. Мелетинский, под именем «готы» в германо-скандинавском эпосе понимают не только исторических готов, но определенное героическое эпическое племя, а эпитет «готский» почти синонимичен «героическому» (как и «нартский»). В таких развитых эпосах, как германский, греческий и индийский готы и бургунды, ахейцы и троянцы, пандавы и кауравы, исчезнувшие как самостоятельные племена и только вошли в качестве одного из компонентов в «этнос» носителей эпоса, — это прежде всего все героические племена древнего героического века, определенный героический образец для будущих поколений. В этой связи важно, что в образах более архаических поэм и преданий чётко обнаруживаются реликтовые черты первопредка или культурного героя .
Если предположить происхождение теонима «ваны» от шумерского *ewen > en «князь, владыка» (ср.: шумер. «ануннаки» — «семья князя», группа божеств-покровителей, заступников и посредников между землей и небом, а с аккадского времени — боги земли и подземного мира, в то время как «игиги» — «космические боги»), тогда, возможно, «ассы» < «ансы» может происходить от шумерского «анзуд» (шумерское имя, истолкованное аккадцами фактами своего языка: «анзу» — «буря, ветер» ~ хетт. huvant "ветер", huves "жить"), названия гигантской божественной птицы — львиноголового орла, которого изгнал Гильгамеш с гнезда дерева богини Инанны-Иштар «хулуппу». Анзуд завладел инсигниями бога-игига ЭнЛиля и таблицами судьбы — «Ме» (ср.: бог-асс Один прибил себя копьем к мировому дереву Иггдрасиль и благодаря этому испытанию получил  знание священных рун). Другой миф рассказывает о борьбе ниппурского бога Нинурты (в Лагаше — Нингирсу), сына бога ЭнЛиля, с Анзудом, рядом с тем, что эпические песни рассказывают о победе бога войны Нинурты над злодеем Асагом. Последний — созданный богом неба Аном в горах, на коленях Ануннаков, испускающий свет (melammu) и претендующий на престол священного города Ниппур.
Тайну Асага может приоткрыть и пласт кавказской мифологии.


Так, у хуритов Астаби – бог войны. У вайнахов «Мол-Аст-Ерда» до принятия ислама считался богом войны, где Мол – искажное от Мял, «заслуга перед богом, добродетель», Аст – «бог войны» и ерда – «священный».
«Астар» – бог подземного царства Эла у язычников-вайнахов. Также
 вайнхов сохранилось выражение "астар вувза хьо", что переводится как «чтобы ты погиб» или, точнее, «чтобы ты попал к Астару». В Восточной Чечне есть горная река Беной-Ясси, в той же Чечне река Ясси (так чеченцы называют реку Аксай), а в Ингушетии известна река Асса.
Кстати, германский родоначальник ассов и ванов Имир, первая в мире жертва, может быть соотнесен с арамейским immar и иврит. emr «ягнёнок», а предание о том, что дед бога Одина Бури родился из солевого столпа, который облизала священная корова Аудумла, может быть соотнесен с ближневосточным преданием о превращении в солевой столп жены праведника Лота.
«… Индийский учёный С. Чаттерджи предположил, что под асурами может прятаться упоминание о народе «ашшура», то есть ассирийцев (выделено нами, – О.Г.). С их культурными достижениями и беспощадностью в войне ории-арии непосредственно столкнулись во время своего пребывания в Малой Азии … Ассирия, как известно, понесла поражение в 612 г. до н.э. от мидийского царя Киаксара, а Мидией определенное время владели причерноморские скифы — до того времени, пока скифских вождей не постигла судьба. Удивительным образом аналогична судьбе антского князя Божа и его старейшин»  .
«… Похоже, — продолжает С. Наливайко, — что тема асур и девов (и асов и ванов, —  О.Г.) отображается и в более близкие к нашим времена — на славянской почве. Имеем в виду отношения между полянами (на санскрт.  "pal", "palak" обозначает «защитник», «воин», «охранник», «правитель», «царь») и древлянами (ср.: др.-инд. dhanuh “дерево” и названием группы асур как “данавы”, — О.Г.), полянами и другими восточнославянскими племенами, которые в некоторых летописях четко противопоставлены, как в Индии девы и асуры, брахманы и кшатрии, жрецы и воины. В мифе о царе Яяти самый младший его сын Пуру (санскритское «пуру» тождественно греческому «поли» (много), откуда и «племя», «народ») оказывается самым благородным и противопоставлен своим братьям — также родоначальникам племен. Пуру, хотя он и самый младший, против традиции стал царем, потому что единственный на просьбу отца отдал ему свою молодость. А поляне, в противоположность древлянам, кривичам или дреговичам, имеют мирный и ласковый характер и брачный обычай, не похищают себе жен на бесовских игрищах, почитают отцов и обычаи предков. Особенно в этом аспекте  показательны отношения полян и древлян, где последние имеют «асурские» черты. Поэтому, исходя из сказанного о легендарном царе Куру (родоначальнике Кауравов, —  О.Г.), о племени Куру, упомянутом в «Ригведе», которое, кстати, имеет написание «криаи», обращают внимание украинские факты. Например, название древлянской столицы Коростень и другие название типа Корост, Коростишев, Корсунь могут быть родственны с индийскими названиями типа Курукшетра («Поле Куру», где произошла восемнадцатидневная битва, описанная в «Махабхарате»), Куруджангала («Сад Куру») и т.д.»  .
Здесь следует дополнить, что в противостоянии между двумя «фратриями» славян — а именно в летописном предании присутствует брачная коллизия между двумя свадебными группами (фратриями) — сватовстве древлянского князя к полянской княгине доминирует княгиня Ольга (ср.: девушка сама избирала себе мужа, почему и индийское название обряда сватовства в «Рамаяне» названо «сваямвара», т.е. «самоизбор», «самовзятие»; также вспомним коллизии сватовства-войны персидского царя Кира Великого к царице массагетов, в котором он и погиб), которая в конце устанавливает на Руси «уставы и уроки» и избирает себе небесного суженого — Христа.
В ведической традиции индоариев под именем Апала («незащищенная») присутствует богиня Шри-Лакшми, верная спутница бога-героя Индры. Она достигает благосклонности («договора») от буйного героя, принеся ему в дар сому — божественный напиток, который он попробывал из её губ (инд. soma = иран. haoma = др.-слав. *сhъmеlь). Также в кельтской традиции может получить власть («договор с общиной») только тот, кто получит в дар «пиво из Кулы», т.е. благословение (dergflaith “красный эль / влада”), как его получил от дочери короля Конана из Кулы волшебной Медб (кимвр. meddw “напиток”, англ. mead “мёд”) Летдерг («Полукрасной») её муж — верховный король Конхобар (ср. С бритским мотивом Гвиневры и короля Артура; также царский трон с крыльями получает Триптолем от богини урожая Деметры).
В контексте отношения дарительницы силы (сомы) как благодати  (харизмы) Шри-Лакшми-Апалы к буйному кшатрийскому богу Индре возможна интерпретация, согласно которой сюжет отобразил «праиндоарийскую» религиозную реформацию, а именно:  отдача преимущества военному сословию с его тайными мужскими союзами впротивовес жреческому сословию с его идеологией о Золотом веке и власти мудрого сакрального правителя, что, в конце концов, по мнению В. Матвеева , отразилось в непримиримое противостояние двух классов божеств когда-то единого «праиндоиранского» пантеона — девов и асур, богов и титанов, ванов и асов, что неизменно отображается и в их земной параллели — борьбе пандавов и кауравов, ахейцев и троянцев, племен богини Дану и фоморов, антов и готов, полян и древлян.

***

Таким образом, мы рассмотрели антропоним древнерусских князей Вячеслав (Вишеслав, Вятко, Войцех), проанализировав его семантическо-генеалогические истоки (Пилемен, Гильгамеш) со времени формирования праславянских (и праиндоевропейских) представлений о герое-тотеме с именем Vent-/ *Ent-/ *Hent-/ *Gent-, который периодически «возрождается» в определенные этногенетические эпохи предков славян (энетов > венетов > венедов > антов/вятичей) как легетимный и харизматический властелин-«король».

***

Я разделяю этнолингвоисторическое развитие славян на этапы, которые и согласуют все предложенные гипотезы о прародинах славян: протославяне (фракийско-анатолийский круг, генеты, первый контакт с предками балтов) > праславяне (дунайско-адриатический круг, праславяне, креольские городища в Норике и Паннонии, контакты с кельто-италикским миром, венеты) > висло-одерская (собственно общеславяне + второй контакт с балтами, венеды) > днепровская (разделение на славянские племена, аналог кельтских "туатов", контакт с ирано-сарматским миром и балтами). Проходя эти территории, уходили не все, многие оставались и развивались "по своему". Но затем, когда произошел исход из днепровского ареала назад, то племена легко ассимилировали комплиментарные им реликты общеславян и праславян, в результате этих разных субстратов и оформились отдельные венеды, склавины и анты.