Юродство и кликушество России
Вторым выразителем этого российского архетипа "Странствующего Царства" есть "юродство и кликушество": "... в России народ не только чтит, но почему-то любит своих духовных уродов. Будто чует, что бессмысленные вопли не совсем так уже ни на что не нужны и жалкое существование бездомного бродяги не так уже отвратительно. И в самом деле — придет час, и ... каждый из нас бросит накопленные сокровища и пойдет, как идут босые странники или как, по словам апостола, пошел Авраам, сам не зная, куда идет" [Шестов Л. Афины и Иерусалим. - М.: Фолио, 2001. - C.350-351]. «… Но вообще «бабничество» Распутина никого особенно не удивляло: ведь так предлежит «старцу», если он «с юродством». К юродству же в каждой русской душе премирная тяга. Даже слова «юродивый» ни на каком европейском языке нет, а русский человек без юродства как будто и святости не понимает» [Гиппиус З.Н. Стихотворения. Живые лица / Вступ.ст., сост., подгот.текста, коммент. Н. Богомолова. – М.: Худож.лит., 1991. – С.282]. Да и вот сам «… Толстой — поздняя пародия древнерусского юродивого, ходившего нагишом по городским улицам, не стыдясь того»[Ключевский В.О. Афоризмы и мысли об истории // Тайны истории. М.П. Погодин, Н.И. Костомаров, С.М. Соловьев, В.О. Ключевский о пользе исторических знаний: Сборник / Сост., вступ.ст. В.М. Соловьева. — М.: Высш.шк., 1994. — С.191]. «…В русской ментальности считается, что ущербные люди или ситуации имеют более высокий сакральный статус. Разговор принято начинать с перечисления своих проблем — у кого их больше, тот и внушительнее. Люди нередко спорят, кто из них тяжелее болен, у кого хуже судьба или дом. Болезни, разрушения, трагедии являются предметом гордости. «Если радуешься удаче — сглазишь. Сакрализация ущербности приводит к тому, что позитив находит отражение в «низком» языке, а негатив — в «высоком»» [Antimantikora. Антропология матерщины: пароль! // http://community.livejournal.com/anthropology_ru/41813.html]. Можно сказать, что абсолютизировал этот подход К.Н. Леонтьев в одном из своих художественных произведений: «... Не в том дело, чтобы не было нарушения закона, чтобы не было страданий, а в том, чтобы страдания были высшего разбора (выделено нами, — О.Г.), что нарушение закона происходило не от вялости и грязного подкупа, а от страстного требования лица. Дайте добру и злу свободно раскрыть крылья, отворите ворота вольно, смело. Растопчут кого-либо в дверях — туда и дорога. Меня, так меня, вас. так вас ... В прогресс надо верить»[Цит.за: Малявин С.Н. История русской социально-философской мысли. — М.: Дрофа, 2003. — С.52].
Отсюда архетипная для русского менталитета «возвышенность», «чрезмерность» этических норм и идеалов. Это привело к тому, что, ведущим жанром литературы в Московии допетровских времен были Жития святых, в то время, как в украинской литературе он не был архетипическим, рядом с агиографией имели важное значение и разные формы полемической литературы, школьная драматургия и все жанры поезии, что символизирует стремление украинства войти в состав бытия [Кримський С. Під сигнатурою Софії. — К.: ВД „Києв-Могилянська Академія”, 2008. — С. 307].Н.Бердяев как-то отметил:«…Странничество [выделено нами, – О.Г.] — очень характерное русское явление, в такой степени незнакомое Западу. Странник ходит по необъятной русской земле, никогда не оседает и ни к чему не прикрепляется. Странник ищет правды, ищет Царства Божьего, он устремлен вдаль. Странник не имеет на земле своего пребывающего града, он устремлен к Граду Грядущему. Народный слой всегда выделял из своей среды странников... Есть не только физическое, но и духовное странничество. Оно есть невозможность успокоиться ни на чем конечном, устремленность к бесконечному» [Цит. за: Аксючиц В. Истоки русского характера // http://www.rustrana.ru/article.php?nid=4113]. «… Русским свойственно устремлятся к Новой Земле и Новому Небу, мечтать о Новом Иерусалиме, о легендарной стране счастья Беловодье, о коммунистическом братстве народов или Межпланетном Кольце цивилизаций. Настоящее нас никогда не удовлетворяет, оно всегда не соответствует нашим идеалам. Быть счастливым сегодняшним днем – это не для русских…» [Иванов А.В. Снова о «вечно-бабьем» в русской душе // Вестник Моск.ун-та. Серия7. Философия. – М., 2009. – №3. – С.60]. «... Русская культура проникнута энергиями полярно иными. Ее самый глубинный пафос – пафос мирового возвращения к Отцу, пафос утверждения трансцендентализма, пафос онтологических святынь и онтологической Правды” [Эрн В.Ф. Время славянофильствует // Эрн В.Ф. Сочинения. – М.: Правда, 1991. – С.388].
Русские странник, пустынник, старец — в «томлении», «ожидании» коммуникации с Абсолютом, Трансцендентным: «… Не утомлять такое ожидание не может, ибо оно никак не может разрешится в границах рациональной традиции. Нет разрешающего катарсиса познания Со-Кровенного, его саморасскрытия-к-познающему. Это накополяет напряжение в человеке и приводит не только к невротичности отдельного человека, но и к невротической структуре отношений между людьми, то есть невротичности самого общества» [Возняк Т. Тексти та переклади. — Харків: Фоліо, 1998. — С.240]; „... Многие указывали на поистине универсальный и определяющий фактор русской ментальности — на постоянную тягу русского человека к абсолютному. Л.П.Карсавин пишет: Уже неоднократно отмечалось тяготение русского человека к абсолютному. Оно одинаково ясно и на высотах религиозности, и в низинах нигилизма, именно у нас на Руси не равнодушного, а воинствующего, не скептического, а религиозного и даже фанатического. Русский человек не может существовать без абсолютного идеала, хотя часто с трогательной наивностью признает за таковой нечто совсем неподобное... Ради идеала он готов отказаться от всего, пожертвовать всем; усумнившись в идеале или его близкой осуществимости, являет образец неслыханного скотоподобия или мифического равнодушия ко всему... вне отношения к абсолютному для русского человека ничего не существует. Потеряв веру, он чувствует, что „все позволено””. Другой стороной жажды абсолютов является стремление докопаться до последней правды, до последнего основания, отбросить внешнюю мишуру и румяна. Вяч.Иванов замечает: “… Основная черта нашего народного характера — пафос совлечения, жажда совлечься всех риз и всех убранств, и совлечь всякую личину и всякое украшение с голой правды вещей. С этой чертой связаны многообразные добродетели и силы наши, как и многие немощи, уклоны, опасения и падения” [Кизима В.В. Вклад русской ментальности в становлении Украины // http://www.rustrana.ru/article.php?nid=5608].
А «стремление к абсолюту», игнорирование всего того, что происходит в этом мире сущего «до» разрешающего всё Судного Дня, тем самым, родило иной негативный фактор: «…Бердяев, Лосский, Карсавин, Кавелин и др. подчеркивали, что русские мало интересуются “средней областью культуры … В итоге вся русская традиция в противоположность западной отличается недостаточным “даром создания средней культуры”. Эту нашу особенность можно назвать инверсионной в отличие от медиационной западной культуры. Поэтому у нас “все срединные формы культуры (например, идеал просвещенной монархии, конституции, правового государства, либерализм, идейный и культурный плюрализм, политическая терпимость и достижение компромиссов, буржуазные “рыночные” отношения и т.п.) изживались, “выдавливались” из общества, не получая поддержки ни в “низах” общества, ни в его “верхах”, ни среди консерваторов, ни в рядах революционеров”… ” [Андреев А. Русский человек (особенности менталитета) // http://www.rustrana.ru/article.php?nid=4114].