Сагa oб Израильских Танках

Статья опубликована в сетевом журнале Е.М.Берковича "Заметки по еврейской истории".
Вот линк на нее:

Заодно у вас будет возможность прочитать подробный комментарий Л.Е.Комиссаренко, и посмотреть фото-иллюстрации, сделанные М.Фуксом. Нескучнoго вам чтения, дорогие читатели :)      

Статья «Сага об израильских танках» имеет предысторию. Когда  в «Заметках по еврейской истории», была помещена моя статья об израильском флоте, наш коллега и участник Гостевой, Марк Фукс, который очень с ней помог (например, он перевел мне с иврита названия израильских кораблей) предположил, что нечто похожее можно написать и на другие темы, связанные с военной системой Израиля. Например, о танках. Нечто похожее мне сказали и друзья из «под-бостонья», спросив заодно – сколько времени это займет?

«Пустяки, – сказал я им, – дня три-четыре. Надо просто собрать техническую информацию – а она уже есть, сразу на русском, и даже хранится в одном месте и в большой концентрации – на израильском сайте www.waronline.org».

По срокам, однако, я ошибся – примерно раз в 10.

Написать статью оказалось делом отнюдь не тривиальным. Проблема, главным образом, заключалась в выборе жанра. Технический справочник читать интересно только знатокам и любителям предмета, а я хотел написать что-то удобоваримое для более широкой публики.

А попытка сочинить технотриллер упиралась в то, что трудно держаться в рамках чисто военных аспектов проблемы, все время влезают человеческие мотивы, и при этом – самого высокого порядка. В итоге я пожаловался Марку на жанровые затруднения, сказав ему, что я пишу «…какую-то смесь саги со справочником по сопромату…».

Марк предложил статью именно так и назвать. Так что и идеей, и названием статья обязана именно ему – уже не говоря о большей части иллюстраций.

Ну, а результаты этого «совместного предприятия» читателям и предстоит оценить.

Небольшое предисловие:

Попытка разобраться в процессе эволюции израильских бронетанковых войск наталкивается на определенные препятствия: на эту тему в открытой печати существует масса материалов, но помещены они, как правило, в специализированных военных журналах – на иврите или на английском. Есть, правда, совершенно замечательный источник технической военной информации об израильской армии на русском – это израильский портал www.waronline.org.

Однако (для неспециалиста) статьи, помещаемые там, настолько перегружены техническими деталями, что читатель может легко потеряться в бесконечной череде непонятных ему аббревиатур.

Кроме того, существует определенная логика в развитии танковых войск любой страны – удачные находки в конструкции оружия или в технике его применения немедленно копируются. Поэтому в принципе желательно знать – а что происходило не только в израильских танковых войсках, но и в таких же войсках других стран, особенно тех, которые прошли горнило мировых войн? Что, однако, создает дополнительное препятствие, потому что в разных странах приняты совершенно различные способы обозначения и спецификации своего оружия.

Для примера – англичане обычно ранжировали свои пушки по весу снаряда, а все прочие – по калибру орудия. И если вам надо выяснить, почему английское 17-фунтовое орудие оказалось удачной находкой при модификации американского танка «Шерман», то приходится пускаться в определенные изыскания.

Поэтому, если вы интересуетесь предметом, указанном в названии данной статьи, но ваши познания в танках ограничиваются в основном строчкой из довоенной песни: «…Броня крепка, и танки наши быстры…», то для начала примите на веру тезис, что схема эта неверна, что на практике одно из двух – или «…броня крепка…», или «…танки наши быстры…» – и прочтите эту статью.

Она написана для вас.

I

К моменту окончания Войны за Независимость израильское командование не слишком интересовалось танками. Причины этого были вполне очевидны: наличие бронетанковых сил у арабских армий не принесло им особенной пользы, практическое отсутствие бронетанковых сил в израильской армии не принесло ей особенного вреда.

Победа в войне была достигнута пехотой, превосходившей противника численностью. На конец декабря 1948 списочный состав Армии Обороны Израиля насчитывал 112 000 человек[1].

Из них в 8-й бригаде – единственной израильской так называемой «бронетанковой» – служило 1 775 человек, меньше 1,5 % от общего состава армии.

Слова «так называемой» добавлены тут не зря – основу боевой силы бригады составляла моторизованная пехота. Ее танковый парк состоял из примерно дюжины разнотипных машин: одного «Шермана», который не мог ни стрелять, ни двигаться, двух «Кромвелей», которые не имели самых необходимых вещей – например, боеприпасов, и десятка стареньких легких французских танков «Гочкис», с немыслимыми трудами завезенных в страну контрабандой, и которые оказались, в общем, небоеспособными.

Танк «Гочкис Н-39 10». Легкий танк французского производства, первый выпуск в 1935. В начале 1948 года был приобретен Израилем. Участвовал в операции «Дани» (русскоговорящая группа с военным опытом в Советской армии, 82 батальон). Экипаж – 2 человека. Мощность 120 л.с. Вес 12 т. Количество снарядов 100. Пулемет 7,5 мм. Пушка 37мм. Фотография Марка Фукса, Танковый Музей в Латруне.

К концу войны в составе бронетанковых сил было примерно 30 танков, из которых на ходу было не больше 50 %, и только у 4-х были пушки. Мы можем почерпнуть эти сведения из вообще-то весьма бравурно написанной статьи: «Бронетанковые войска в Войне за Независимость»[2].

Справедливости ради стоит отметить, что даже и при отсутствии танков как таковых бронетанковые силы кое-что сделали. Если успех 8-й бригады в операции «Хорев»[3] следует приписать не танкам, а 89-му батальону коммандос, то ключевые транспортные операции оказались возможны только благодаря самодельным «блиндированным автомобилям» – грузовикам, обшитым деревянными щитами, слоенными железным листом.


Так что, когда после окончания войны военные сократили постоянные вооруженные силы Израиля до 3-х бригад регулярной армии, одну из них все-таки сделали бронетанковой.

Она была сформирована на основе 8-й бригады, но по причинам, мне неизвестным, получила название 7-й. Сведения o начале ее деятельности можно почерпнуть в статье «Знаменитая арабо-израильская война»[4]. Поскольку в статье говорится и о многих других вещах, попросту приведем цитату из нее:

«…7-я бригада состояла из одного танкового батальона, и двух мотопехотных, посаженных на старенькие полугусеничные полутраки. Была еще разведка на джипах с пулеметами.

Первая рота танкового батальона состояла из «Шерманов», которыми она очень гордилась, потому что на них стояли хоть и старые, но зато одинаковые двигатели.

И пушки тоже были одинаковые. Правда, они совершенно не годились для борьбы с другими танками. Это были 75-мм крупповские гаубицы времен Первой мировой войны, списанные в Швейцарии как утиль, и найденные неким израильским закупщиком оружия, обладавшим орлиным взором. Дело в том, что к пушкам этим имелись снаряды.

Вторая рота не могла похвастаться подобной эффективностью. Ее вооружение тоже составляли «Шерманы», но зато они могли бы составить музей – на роту приходилось 5 разных типов танка, которые отличались и трансмиссией, и двигателями, и пушками. Общим было только то, что к двигателям было очень мало запасных частей, а к пушкам – очень мало снарядов.

К одному из танков – «Шерману» английской модификации, под названием «Firefly» – снарядов не было вообще.

Третья и четвертая рота имели только личный состав. Танков в них не было – роты были созданы, так сказать, авансом, с расчетом на будущее…».

Таким образом, бронетанковые силы Израиля состояли из одной бригады, включавшей в себя один танковый батальон, в котором была одна-единственная боеспособная танковая рота, при этом она была вооружена гаубицами – неподходящими для ведения танкового боя орудиями.

Начало существования бронетанковых войск Израиля было не впечатляющим.

II

В конце сентября 1955-го стало известно, что Египет подписал соглашение о поставках оружия, номинально – с Чехословакией. «Чехословацкая ширма» была удобной, но вполне прозрачной – Египет, согласно подписанным документам, должен был получить не только пару сотен реактивных истребителей, но и эсминцы, и несколько подводных лодок – вооружение, которого Чехословакия, конечно же, поставить не могла в принципе.

В массе этой горы оружия были и танки.

К 1955 году Израиль, списав свои «Гочкисы» в утиль, сумел всеми правдами и неправдами довести число своих «Шерманов» до 76. Не все их них были исправны, но все-таки 7-я бронетанковая бригада была в 1955 укомплектована получше, чем в 1949.

Более того – с Францией было достигнуто соглашение о поставках в Израиль трех десятков легких танков AMX-13, современных, образца 1953 года, и 10 штук из них уже находились в Израиле.

Французский легкий танк АМХ-13. Легкий танк французского производства. Выпущен в 1949 году. Впервые приобретен Израилем в 1956 году. Принимал участие в операции «Кадеш» и в Шестидневной войне. Имеет существенный конструктивный недостаток: отделение механика водителя расположено рядом с двигателем (спереди), водитель подвергался усиленному обдуву воздухом, отводимым от мотора. Экипаж – 3 человека. Мощность 250 л.с. Вес 15 т. Два пулемета 7,62 мм. Пушка 75 мм. Запас снарядов 32.

Египет имел к тому времени сотню «Шерманов» времен Второй мировой войны, и 32 тяжелых английских танков «Центурион». Проект «Центурионов» был на стадии показа прототипов еще в 1945 – но реально на вооружение даже английской армии они поступили только в 1950-м, так что на Ближнем Востоке рассматривались как вполне современные.

А чехословацкая сделка добавляла к египетским танковым вооружениям еще добрых три сотни советских машин, танков Т-34 и самоходок СУ-100, с мощной противотанковой пушкой, буквально за месяц утраивая танковый парк страны.

Таким образом, соотношение сил между Египтом и Израилем менялось с примерно 1,5/1,0 (132/86) на 4,5/1,0 (362/86) – даже не считая 70-80 египетских самоходок. Получив у западных стран отказ в поставках оружия, Израиль, находясь в отчаянном положении, планировал превентивную войну, с целью разгромить египетскую армию до того, как она успеет получить и в полной мере освоить свои новые вооружения.

Война действительно разразилась, но позднее и уже в других условиях[5].

Как бы то ни было – в ходе подготовки к войне израильская армия получила из Франции две с лишним сотни танков, образовав в результате еще две танковых бригады – 27-ю и 37-ю – а в ходе войны 7-я бригада сумела пройти египтянам в тыл, практически решив в пользу Израиля исход боевых действий на Синайском Полуострове.

Оценка уроков войны оказала огромное воздействие на ход мыслей израильского командования. Оно, так сказать, «…прозрело…».

Важность бронетанковых сил была наконец им осознана.

III

К 1956 году мировой опыт использования танков насчитывал уже более 40 лет. Изобрели их англичане во время Первой мировой войны. К этому времени бронированные суда были уже давно в ходу, бронепоезда использовались еще во время бурской войны, бронеавтомобили имелись в армиях всех европейских держав – так что идея бронированного трактора просто напрашивалась.

Правда, первые танки напоминали скорее не трактор, а амбар. Они представляли собой огромные коробы, с гусеницами по сторонам, оснащенные полудюжиной пушек и пулеметов, с обслугой в десяток – а то и больше – человек.

Например, первый немецкий танк A7V имел вооружение из 6-и пулеметов и одной 57-мм пушки, и экипаж в 18 человек.

Вообще-то существует теория, согласно которой развитие техники напоминает эволюцию живых организмов в природе, и мало что так способствует частоте «мутаций» и разнообразию видов, как использование этой техники в военных целях.

Танки показали себя одним из решающих видов оружия – и, конечно, их «мутации» привели к совершенно другим результатам, чем первые английские, французские, или немецкие образцы времен Первой мировой войны.

Сначала эти машины предназначались для одной-единственной цели – прорыва оснащенной пулеметами линии траншей и преодоления проволочных заграждений. То есть, они должны были делать то, что пехоте было не под силу.

Соответственно, на их скорость обращалось мало внимания – сразу за танками должны были двигаться пехотные цепи – на этом и стояла идея так называемого «пехотного» танка.

Ho оказалось, что его можно остановить 20-мм пушкой. Эту проблему пытались решить двумя способами – или усилением брони, или увеличением скорости. И то, и другое требовало наращивания мощности двигателя.

Первое решение – усиление брони – привело к тому, что «пехотный» танк уменьшился в размерах и сократил экипаж и количество единиц оружия, которое он нес – иначе его было бы невозможно оснастить так называемой «противоснарядной» броней, изрядной толщины, и, следовательно, веса.

Второе – увеличение скорости – привело к появлению так называемого «кавалерийского» танка, с легкой «противопульной» броней. Их делали в самых разных вариантах, с вооружением как пушками, так и пулеметами. Даже ставили на колеса и оснащали несколькими башнями.

Однако – вне зависимости от чисто технических решений – наибольшее развитие в дело применения танков внесли немцы.

Они отказались от принятых концепций и «пехотных», и «кавалерийских» танков, и подошли к ним как к новому, особому виду оружия. Имея танки, в период 1939-1942 уступавшие французским, английским и русским машинам и в броне, и в скорости, и в вооружении, проигрывая им в численности иной раз в три или в четыре раза, в танковых сражениях немцы своих противников почти неизменно побеждали.

Делалось это их умением использовать мобильность бронетанковых войск как чрезвычайно эффективное оружие.

Индустриальные общества Европы в Первой мировой войне стали вести свои войны индустриальным способом, формируя сплошные фронты шириной в континент – и эти фронты было исключительно трудно пробить.

B том случае, если пробить фронт и удавалось, то «дыра» немедленно латалась – скорость движения наступающих войск была недостаточной для развития успеха.

Война утратила подвижность, маневр утратил всякое значение.

Немецкие генералы оказались первыми, кто сумел использовать танки как стратегическое оружие наступления – они научились действиями специальных «штурмовых групп» просачиваться сквозь линии обороны, создавать в них бреши, a в пробитую брешь – немедленно вводить танковые части.

Дальше следовал рывок в глубину, разрушение штабов, складов, колонн транспорта, питающих фронт – и фронт падал, как подрубленное дерево.

A когда пора неслыханных успехов вермахта уже прошла, а ero противники и сами поднабрались умения, технически обновленные немецкие танки стали использоваться для решения обратной задачи – мобильной обороны – и действовали так успешно, что американцы в период нормандской операции расценивали «Тигр» или «Пантеру» как эквивалент 4-5 своих «Шерманов».

Короче говоря, в процессе постройки своих бронетанковых войск израильским военным предстояло многому научиться.

IV

Собственно, к концу 1956 года, когда танковые части оказались в фокусе внимания израильского командования, процесс «учебы» уже шел.

Учебников, правда, не было – даже по техобслуживанию. Вместо них использовались брошюрки-инструкции времен войны. Написаны они были на английском, в котором курсанты разбирались не блестяще.

Бывший английский унтер-офицер Десмонд Рутледж был назначен Главным Инструктором Танковой Школы – он был единственным человеком, кто эти брошюрки мог свободно читать.

Однако преподавание пошло вполне успешно – ученики у него были толковые и старательные. Очень скоро их задачи перестали ограничиваться только ремонтом имеющейся техники – танковый парк Израиля стал расширяться.

Новое оружие Израилю не продавали. A если бы и продавали – купить его в достаточных количествах было не на что. Денег в стране не хватало даже на самые необходимые нужды.

Выход, однако, нашелся. Свалки металлолома в Европе и на Филиппинах стали своего рода источником «сырья» – там можно было раздобыть корпуса «Шерманов» времен войны. В Израиле их уже не просто доводили до рабочего состояния, но и улучшали – и к 1954 году было принято решение сосредоточиться именно на этом.

Свалка танковых корпусов. Их покупали в Италии, а потом – на Филиппинах – по цене металлолома. From “Chariots of the desert”, by David Eshel.

K апрелю 1955 года в дополнение к 76 боеспособным танкам удалось раздобыть и 121 «неисправных». B конце августа 1955 г. – Израиль имел 207 «Шерманов», находящихся в разной степени боеготовности[6].

Танк «Шерман», с башней от АМХ-13. Трофейный, египетский, захвачен в 1956 году. В Израиле делали аналогичные модификации. Фотография Марка Фукса, Танковый Музей в Латруне.

В то время танки «Шерман» обозначались в Израиле по типу установленной на них пушки. Различались 4 модели:

1. «Шерман» М-1, с 76,2-мм пушкой М1 – около 70 штук. Точного количества исправных единиц на то время я не знаю.

2. «Шерман» М-3, с 75-мм пушкой М3 – 80 штук.

3. «Шерман» М-4, с 105-мм гаубицей М4, 12 штук.

4. «Шерман» М-50 – с улучшенной 75-мм французской пушкой, «Супер Шерман» – 40 штук.

«Супер Шерманы» получили из Франции летом, а в конце октября 1956 г., перед самой войной, из Франции были получены еще 48 «Шерманов», плюс 120 легких французских танков AMX-13.

Все это вместе – и имеющийся инвентарь, и накопленная экспертиза – и составили фундамент бронетанковых сил накануне израильской «великой танковой революции».

V

Первым командующим бронетанковыми войсками Израиля был назначен полковник Ури Бен-Ари, командовавший в войне 1956 года 7-й танковой бригадой. Он, однако, оказался замешан в коррупционный скандал, был смещен и отправлен в отставку.

Его сменил генерал Бар-Лев, заместителем которого стал Давид Элазар. Полковник Исраэль Таль возглавил 7-ю бригаду. На него же легли заботы по решению технических проблем, которые возникали в процессе резкого увеличения как численности, так и – хотелось надеяться – качества израильских бронетанковых сил.

Едва ли не первой заботой новых командиров стала реорганизация имеющихся частей – и немудрено. Они формировались в большой спешке из того материала, который был в тот момент под рукой.

В результате три наличных израильских танковых бригады в самый канун войны 1956 года организационно выглядели так[7]:

1. 7-я танковая бригада состояла из одного батальона «Шерманов» M-4, одного батальона легких танков AMX-13, одного батальона мотопехоты, и одного артиллерийского батальона на механической тяге.

2. 27-я резервная танковая бригада получила батальон новых «Супер Шерманов» М-51, один батальон мотопехоты, один батальон новых самоходок, калибром 105 мм и одну роту легких танков AMX-13.

3. 37-я резервная танковая бригада имела и вовсе экзотический состав: 4 независимых роты AMX-13, два батальона мотопехоты, и разведывательную роту на джипах c безоткатными орудиями – что-то вроде модернизированных тачанок.

В этом хаосе срочно требовалось навести хоть какой-нибудь порядок.

После ряда проведенных экспериментов было решено принять за основу два типа бригад: бронетанковую, с двумя танковыми и одним мотопехотным батальоном, и мотопехотную (в англоязычной военной литературе именуемую «бронепехотной»), состоящую из одного танкового и двух мотопехотных батальонов.

Как только был накоплен некоторый запас новых танков, резервные пехотные бригады как раз и начали переводить на такую схему.

Тем временем Исраэль Таль занялся нелегким делом – определением того, какими именно танками следует вооружать израильские танковые батальоны.

Поскольку источником снабжения Израиля танковыми корпусами служили свалки Италии и Филиппин – там, где война велась американской техникой – то в результате именно «Шерманы» стали основным израильским вооружением в период от Войны за Независимость 1948-1949 и вплоть до кризиса 1955-1956.

Суэцкая Кампания 1956 велась двумя типами танков – «Шерманом», спроектированным еще в сороковые годы, и AMX-13, французским танком на поколение моложе. Его обозначение – АМХ-13 – по французской классификации означало, что это бронированная машина весом примерно в 13 тонн. Занятно, что он проектировался как своего рода «парашютный» танк – технические требования предусматривали возможность транспортировки его по воздуху.

После тщательной оценки хода военных действий израильтяне решили, что он им не подходит, несмотря на хороший ход и отличную пушку – его броня была слишком легкой.

Однако другой французский проект, «Супер Шерман», им понравился. Дело было в том, что его оснастили той же пушкой (сделанной во Франции по образцу крупповской 75 мм), что и AMX-13, зато броня его была существенно лучше.

Тут, кстати, можно сделать попутное замечание, иллюстрирующее путаницу при сравнении разных национальных систем: немецкое 75 мм орудие, ставшее образцом для оружия французского легкого танка, служило вооружением германского танка «Пантера», который союзники считали тяжелым (по его весу в 45 тонн), а сами немцы – средним, ввиду того, что их тяжелые танки вооружались 88 мм пушками.

После войны 1956 года Исраэль Таль первым из израильских танкистов получил редкую возможность:

во-первых, покупать готовое изделие у его изготовителя, а не восстанавливать списанную в утиль машину из ржавого остова, купленного на свалке, во-вторых, не брать, что дают, а выбирать – и тип покупаемого танка, и поставщика.

Он выбрал английский «Центурион».

Танк «Центурион». Танк английского производства. Наряду с танками «Шерман М50 и М51 долгие годы составляли основу бронетанковых войск Израиля. Подверглись глубокой модернизации. Экипаж 4 человека. Мощность 650 л.с. Вес 50,7 т. Вооружение: 2 пулемета 7,62 мм и пушка 105 мм. Запас снарядов – 65.

VII

Выбор этот казался неочевидным – «Центурион» весил под 50 тонн, соответственно, двигался со скоростью примерно вдвое ниже, чем легкий AMX-13 (30-35 км/час против 60 км/час), и стилю действий израильской армии, построенному на стремительном наступлении, не соответствовал.

Однако анализ отчетов о ходе боевых действий по войне 1956 года показал, что средняя скорость движения 30-тонных «Шерманов» оказалась выше, чем 13-тонных АMX-13 – легким танкам куда чаще приходилось искать укрытие от огня противника, и они двигались, что называется, «перебежками».

Кроме того, потенциал АМХ-13 с точки зрения калибра пушки (75 мм.) был уже исчерпан, а у Таля были на этот счет свои идеи. Главное оружие «Центуриона» – мощное английское орудие, так называемое 20-фунтовое, калибром 84 мм, спроектированное по образцу тяжелой 88 мм пушки германского «Тигра» – его не совсем устраивало.

Первые «Центурионы» были поставлены в Израиль в 1960 году. Не сразу, но довольно скоро начались работы по их модернизации. Калибр пушки, например, был увеличен до 105 мм.

В дополнение к английским танкам в начале 1960 годов начались секретные поначалу поставки американских танков «Паттон» из Германии – бундесвер заменял их на более современные машины. Секрет оставался секретом недолго – a когда он раскрылся, арабские страны пригрозили Германии экономическим бойкотом и признанием ГДР. Так что из обещанных 150 «Паттонов» в Израиль попало только 40.

Однако израильтянам удалось добиться того, что США взяли «германские» поставки на себя, a потом даже и добавили лишнюю сотню.

Поступившие в шестидесятые годы танки «Паттон» (М48), подверглись в Израиле глубокой модернизации с заменой мотора, трансмиссии, устанавливалось 105 мм орудие и новая, израильского производства, командирская башенка. Экипаж – 4 человека. Мощность – 750 л.с. Вес – 47 т. Орудие – 105 мм. Пулемет – 12,7 мм. Запас снарядов – 42.

Так что к 1967 году у Израиля оказалось около полутысячи тяжелых танков, «Центурионов» и «Паттонов» – примерно поровну. Немалая часть машин была модифицирована, получив новые двигатели и новые 105-мм. пушки.

Между тем, программу покупок и обновления «Шерманов» тоже никто не отменял.

Часть из них даже умудрились переоснастить на 105-мм. пушку, что сделать, вообще говоря, невозможно – обычно платформой для нее служили 50-тонные танки класса «Паттона», а не 30-тонные «Шерманы». В ходе экспериментов отдача такого орудия, случалось, попросту ломала их корпус.

Выход, тем не менее, был найден – ствол французской 105-мм. пушки, которую на них ставили, был укорочен на полтора метра, добавлен улучшенный дульный тормоз – и «Шерманы» получили модификацию, чуть ли не удвоившие их огневую мощь.

В итоге к лету 1967 года танковый парк Израиля насчитывал около тысячи машин. Он отличался изрядным разнообразием, включая в себя четыре типа танков – американские «Шерманы», спроектированные в военные годы, французские АМХ-13 проекта начала 1950 годов, и английские «Центурионы» послевоенного времени, вкупе c послевоенными американскими «Паттонами».

Картина усложнялась тем, что каждый из этих типов танков был представлен несколькими модификациями, компоненты которых переплетались самым причудливым образом: французская 105-мм. пушка, переделанная в Израиле, ставилась на старый американский «Шерман», или старый английский «Центурион» вместо своего 20-фунтового орудия получал новейшую 105 мм пушку, а уж заодно – американский дизельный двигатель. C улучшенными воздушными фильтрами, сделанными в Израиле.

Вот с этим пестрым арсеналом Израиль и встретил в июне 1967 войну, в которой ему пришлось отстаивать свою жизнь.

VIII

Ну, ход «Шестидневной войны» пересказывать нет смысла – ее опыт изучают, вероятно, во всех военных академиях мира. Но в интересах предмета, который мы рассматриваем, можно сделать пару попутных замечаний.

Никогда и ни при каких обстоятельствах никакая армия мира не бывает готова к войне на 100 % – она постоянно находится в стадии организационных изменений, модернизации вооружений, пополнения запасов, и прочего, и прочего, и прочего – чему нет конца.

Не стала исключением из этого правила и израильская армия. Мобилизация прошла вовремя, войска находились в состоянии боевой готовности, были полны решимости сражаться – но проблемы, конечно же, оставались. Один только пример: если более 90 % имевшихся в наличии «Центурионов» были перевооружены со своего старого, 84-мм. орудия, на новое, калибром 105-мм., то батальон «Паттонов», входивший в состав прославленной 7-й танковой бригады, так и оставался со своим первоначальным вооружением – 90-мм. пушкой.

Бронетанковый парк Израиля летом 1967 года насчитывал – если считать только танки и не считать самоходной артиллерии и бронетранспортеров – примерно 1 200-1 300 машин, которые к моменту начала войны были приведены в максимально возможную готовность.

Если считать, что в среднем израильский танковый батальон насчитывал 50 машин, то в распоряжении командования имелось 10-12 батальонов тяжелых танков, от 8 до 10 батальонов средних танков, и, по-видимому, 3-4 батальона легких AMX-13[8].

Из трех фронтов, окружавших Израиль, главным был признан южный, египетский.

Там действовали три израильских дивизии, в печати их часто именовали по именам командиров: дивизия Таля, дивизия Иоффе, дивизия Шарона.

Таль располагал одним батальоном «Центурионов», Иоффе – четырьмя, Шарон – одним. Еще один такой батальон находился в распоряжении командования фронта.

Итого на юге оказалось 7 батальонов, укомплектованных лучшими израильскими танками – по-видимому, все «Центурионы», способные стрелять, действовали против Египта.

Учесть побатальонное распределение танков других типов я не смог – источник, которым я пользовался, хранит на этот счет почти полное молчание[9].

В составе дивизии Таля, помимо батальона «Центурионов» действовали два батальона «Паттонов» – один в составе 7-й бригады, и еще один – как отдельный батальон, укомплектованный инструкторами и курсантами Танковой Школы. Имелись также три дополнительных батальона: один – «Шерманов» и два – AMX-13.

Дивизия Шарона в дополнение к своему батальону «Центурионов» имела еще и два вспомогательных – один, состоящий из «Шерманов», и второй, составленный из AMX-13.

Дивизия Иоффе была вооружена только «Центурионами». A поскольку ей, возможно, предстояло действовать против лучших танковых частей египетской армии, в ней-то их было целых 4 батальона – добрых две сотни тяжелых машин, вчетверо больше, чем у Таля или Шарона.

Остальные израильские танки действовали на Северном Фронте – против Сирии, и на Центральном Фронте – против Иордании.

Некоторые части оказались задействованы на обоих направлениях – их сняли с пассивного сирийского фронта и направили на иорданский, а потом, после окончания операций, снова вернули на Север.

IX

Арабо-израильская война 1948-1949 поначалу мало чем отличалась от множества межобщинных конфликтов, возникавших в колониях после ухода войск метрополии. В чисто военном смысле – просто столкновение кое-как вооруженных местных милиций.

Разница была в том, что буквально в тот самый момент, когда Израиль провозгласил себя независимым государством, в конфликт вмешались регулярные армии соседних арабских государств.

Хотя эти армии были невелики, вооружены устаревшим оружием, и плохо обучены – их формировали как дворцовую гвардию, охраняющую режим – считалось, что победа им гарантирована.

В отличие от еврейских и арабских милиционных формирований, сражавшихся друг с другом в Палестине, они располагали танками, артиллерией, и военной авиацией.

Кстати, статус армии в Египте 1948, при короле Фаруке, был невысок – когда честолюбивый юноша, Гамаль Абдель Насер, попытался стать офицером полиции, ему было сказано, что это слишком высокая честь для него, и посоветовали опробовать что-нибудь поскромнее – например, армию.

Он так и сделал – и приписал потом поражение египетских войск в той, самой первой войне с Израилем, в которой он участвовал, «…разлагающему влиянию растленного двора короля Фарука…».

Ну, что сказать? И двор был растленным, и влияние его было разлагающим – но тот факт, что регулярная египетская армия, пусть и c устаревшим вооружением, была побита еврейским ополчением – этот факт как-то прошел мимо его сознания.

А напрасно – это ополчение, с очень недостаточной артиллерией, a танков не имевшее вовсе, тем не менее с неслыханной быстротой образовало боеспособные части из вчерашних горожан и фермеров.

Это тоже был факт – и он заслуживал серьезного рассмотрения.

Следующая война случилась в 1956, уже под верховным командованием самого Насера – и ее результат он расценил как огромную политическую победу.

Под его руководством Египет – недавняя полуколония Англии – успешно отразил совместное нападение Англии, Франции и Израиля. Что же до неудач египетских войск в столкновении с израильскими на Синае, то они исчерпывающе объяснялись внезапностью нападения, численным перевесом израильтян – примерно 3 к 2 – и тем, что внимание и армии и руководства Египта было приковано к десантам европейских держав в зоне Суэцкого Канала.

Так что, когда в июне 1967 выяснилось, что политическая победа уже одержана, и Израиль остался один, без единого союзника, на военную ситуацию Насер тем более смотрел оптимистически.

Численное превосходство было на стороне египтян – на Синае стояло 5 регулярных египетских дивизий, плюс еще одна, так называемая «палестинская», расположенная в Газе, плюс отдельная танковая группа под командой генерала Шазли. Цель войны поначалу планировалась, скорее всего, довольно ограниченно – группа Шазли должна была отрезать Эйлат и соединиться с иорданцами.

Это раз и навсегда решило бы вопрос о законности его блокады.

Всего к июню 1967 года на Синае – если считать не только фронтовые, но и вспомогательные тыловые части – было около 170 тысяч египетских солдат, оснащенных примерно тысячью танков.

Они образовали три эшелона – первый, вдоль границы с Израилем в Негеве, состоял из двух пехотных дивизий на Синае и еще одной – в Газе – опиравшихся на заранее подготовленные укрепленные позиции, с большим количеством артиллерии.

Второй эшелон, тоже из двух дивизий, должен был немедленно придти на помощь первому, как только направление ожидаемой израильской атаки определится.

Третий эшелон, состоявший из танковой дивизии и «группы Шазли» – вооруженный наиболее современным египетскими танками – советскими Т-54 и Т-55 – должен был нанести противнику последний разящий удар.

Таковы были планы.

X

Война началась 5 июня 1967 года, в 7:45 утра по египетскому времени. Меньше чем через три часа Египет ее проиграл – к этому времени его военная авиация перестала существовать.

Израильские танки перешли границу сразу, не дожидаясь помощи с воздуха – план войны принимал во внимание тот простой политический факт, что времени, может быть, будет ничтожно мало.

Великие державы могли вмешаться в любую минуту – следовательно, надо было успеть нанести египетским наземным армиям максимальный ущерб в минимальное время, пока Израиль еще имеет свободу действий.

Есть известная максима – для достижения полного успеха победителю требуется своего рода «содействие побежденных». К успешному замыслу победителей побежденные должны добавить и свои серьезные ошибки – для того, чтобы их поражение стало не просто поражением, а катастрофой.

И в этом смысле летом 1967 египтяне своих израильских противников не подвели.

К концу первых суток сражения первый эшелон египетских войск на Синае был разгромлен, израильские танки подошли к Эль-Аришу, и готовились к переходу ко второй фазе боя – встречному сражению с египетскими бронетанковыми силами.

Однако никакой контратаки не произошло – египетское командование отдало своим войскам приказ о немедленном отходе.

О причинах этого распоряжения можно только гадать.

Может быть – беспросветная паника? Может быть – рациональное желание спасти армию, на которой держался режим? Может быть – смесь и того, и другого?

Сказать трудно – но решение это было крайне неудачным.

Приказ был отдан непосредственно в части, минуя командование синайского фронта. Никаких планов с деталями организации марша не прилагалось, маршруты движения и сроки выступления не сообщались.

Так что неудивительно, что такое «отступление», да еще под непрерывными ударами преследователей, очень быстро превратилось в беспорядочное бегство.

К чисто военной ошибке добавилась и политическая – Египет, повторяя тактику 1956 года, начал настаивать на «…немедленном отходе войск агрессора на исходные позиции…» и отказался заключить «перемирие на месте» – что дало Израилю лишнюю пару дней.

В результате поражение превратилось в полный, просто ужасающий разгром.

Синайская группировка египетских войск как организованная сила просто перестала существовать, вся ее тяжелая военная техника, все ее запасы горючего и снаряжения достались врагу.

К моменту организованного великими державами перемирия израильские войска вышли на линию Суэцкого Канала.

Для обеих сторон настало время подводить итоги.

XI

Как бы ни хотелось оставаться в стороне от политики в статье, посвященной рассмотрению чисто технических вопросов – это, к сожалению, не получается.

Если бы арабо-израильская война 1967 года проходила в политическом вакууме, то возобновление военных действий было бы исключено на долгое время – Сирия и Иордания потерпели столь же тяжелое поражение, что и Египет.

На практике, однако, перемирие оказалось шатким, и причины этого были чисто политическими.

Разгром арабских армий был воспринят СCCP как тяжелый, оскорбительный афронт, наносящий ущерб его престижу. Так что материальные потери и египетской, и сирийской армий были Советским Союзом немедленно восполнены – и с избытком.

Парадоксальным образом – это помогло и Израилю.

В конфликте 1956 года США выступили на стороне Египта против бывших колониальных держав, но в 1967 году Насер успел сильно испортить отношения с Америкой.

Конфликт приобрел характер противостояния великих держав, и оставить советское дипломатическое наступление без ответа американцы не захотели.

Так что администрация президента Никсона пошла на беспрецедентный шаг и широко раскрыла Израилю американские арсеналы.

Израиль, например, получил самолеты «Фантом», в поставках которых ему раньше неизменно отказывали.

Занятно, что в 1967 году Израиль, покупая самолеты в США, сумел сэкономить на танках – ему досталось немалое их количество в виде трофеев. Захваченные у Иордании «Паттоны» включались в танковые батальоны без особых проблем, но заодно в войска стали поступать и советские Т-54 и Т-55.

Приведем цитату из статьи О. Грановского[10]:

«В ходе боёв 1967 г. Израиль захватил на Синае до 820 египетских танков и САУ, среди них несколько сотен Т-54/55 (по ряду источников 291 Т-54 и 82 Т-55). Ещё 15 Т-54 и 5 Т-55 были взяты трофеями на Голанских высотах. Около 200 машин было полностью исправно, среди прочих имелось много танков с незначительными повреждениями».

Сотни танков Т-54, Т-55 поступили в ЦАХАЛ в качестве военных трофеев. В Израиле они были модернизированы с заменой вооружения, мотора, электрических систем и систем управления. В Израиле получили наименование «Тиран 5» и «Тиран 6».

Модифицированный в Израиле Т-54/55. Отличался 105-мм нарезным орудием L7, дымовыми гранатомётами и рядом мелких изменений. Модернизация осуществлялась в конце 1960-х и начале 1970-х гг. «Тиран 5». Экипаж – 4 человека. Мощность – 580 л.с. Вес – 37 т. Орудие – 105 мм. Запас снарядов – 43.

Согласно Кену Поллоку (в его книге «Arabs At War») советских трофеев было меньше – около 500 машин. Разночтение, по-видимому, состоит в методах учета – Поллок не включил в число захваченных советских машин танки Т-34, которые Израиль использовал разве что в качестве мишеней на практических стрельбах.

Не все Т-54 и Т-55 пригодились как боевые машины – часть их разобрали с целью исследований, часть передали американцам.

Однако, как бы то ни было, пара сотен пошла в дело. Запчасти сперва добывали через Финляндию, потом кое-что начали делать сами. Пушка, как правило, заменялась на калибр в 105 мм, уже ставший в Израиле стандартным.

В итоге Израиль пополнил свой танковый арсенал эквивалентом доброй дивизии, вооруженной советскими танками.

XII

Есть известное высказывание о том, что «…нет ничего более опасного для армии, чем одержанная победа…» – и, как и всякое общее место, высказывание это, в общем, вполне справедливо.

Вполне естественно – поскольку огромный успех налицо, то вглядываться в детали существующей прекрасно сработавшей системы уже особенно не хочется. Тем более – с критической лупой в руках.

Недостатки, разумеется, с течением времени накапливаются. На них смотрят довольно благодушно, и частенько «…заметают под ковер…». Установленные правила начинают понемногу нарушать – времени и ресурсов всегда и везде не хватает, поэтому начинают «…срезаться углы…» – что для мастера даже и естественно.

Наконец, возникает тенденция к недооценке побитого противника.

Петр Первый в свое время в числе факторов, способствовавших победе под Полтавой (после ужасной неудачи русских войск под Нарвой) говорил, что «...у шведов перед очами гора гордости стояла...».

К октябрю 1973 года все эти факторы в полной мере относились и к израильской армии. Цепочка «разведка-Генштаб-политическое руководство» не сработала – имевшиеся тревожные сведения застряли в аппарате разведки.

Пресловутая «...гора гордости...» сыграла тут немалую роль: считалось, что арабы не решатся на нападение. A если и решатся, то их будет ждать молниеносный разгром.

Арабские армии тем временем готовились к наступлению самым серьезным образом.

Генерал Шазли, который умудрился все-таки увести часть своей танковой группы с Синая, был поставлен во главе египетских учебных программ – и добился того, что движение войск по заранее разработанному им плану осуществлялось и регулировалось лучше, чем движение гражданского транспорта в Каире.

Достигнуто это было ценой многомесячных непрерывных тренировок. Все детали операции были разбиты на небольшие, понятные исполнителям части. Так что в итоге каждый солдат точно знал, что ему следует делать на начальной стадии операции, и выучил, как это делается, наизусть – до автоматизма.

Операция переправы через Суэцкий Канал отрабатывалась на примерно такой же ширины пресноводном рукаве дельты Нила. Был найден способ быстрого проделывания брешей в 30-метровых песчаных насыпях, составлявших защитный барьер – их размывали водой, подаваемой под большим давлением через шланги. Это оказалось намного более эффективным, чем взрывчатка.

Была даже обезврежена израильская система сброса подожженной нефти на зеркало воды Канала. Она не показала хороших результатов, и израильтяне ее так и не активировали – но египетское командование об этом не знало.

6 октября 1973 года началась четвёртая арабо-израильская война между Израилем с одной стороны, и Египтом и Сирией – с другой.

Война Судного дня.

XIII

Из-за слишком медленной реакции Израиль запоздал с мобилизацией – приказ о ней был отдан утром того дня, когда состоялось нападение. На сирийский фронт в предыдущие сутки успели направить подкрепления, но непосредственно на линии Бар-Лева вдоль Суэцкого Канала было только три-четыре сотни резервистов в опорных пунктах.

Пункты эти представляли собой что-то вроде маленького форта, рассчитанного на гарнизон в один пехотный взвод, и по всей длине Канала длиной в 163 километра их было не больше трех десятков.

Такое экзотическое решение было не случайным.

Израиль сразу после войны 1967 года ожидал, что Египет начнет мирные переговоры – например, об отходе израильских войск от Суэцкого Канала, чтобы движение судов – один из главных источников дохода Египта – могло бы возобновиться.

Вместо этого Египет сделал совершенно безумную вещь: менее чем через месяц после окончания Шестидневной Войны начал артиллерийский обстрел Синая.

Безумие заключалось в том, что египетская артиллерия вела огонь по израильским патрулям на восточном берегу Канала, которые, во-первых, передвигались, во-вторых, передвигались по пустыне, в-третьих, состояли от силы из пары-другой джипов или бронетранспортеров.

А на западном, египетском, берегу Канала стояли населенные города – Суэц, Порт-Саид, Исмаилия – в которых были расположены важные для Египта экономические объекты – о людях уж и не говоря.

Это было похоже на то, как если бы обитатель стеклянного дома начал швырять камни в своих недругов – по крайней мере так это выглядело на взгляд израильтян.

Они недостаточно понимали своего противника – чувство оскорбленной национальной гордости было для египетского руководства фактором поважнее рациональных соображений.

Поначалу Израиль не обращал на обстрелы большого внимания – особого вреда они не приносили. Однако 21 октября 1967 г. египетские ракетные катера потопили израильский эсминец «Эйлат».

Израиль ответил.

Израильская артиллерия разнесла египетский нефтеперерабатывающий завод на берегу Суэцкого залива. Процитируем статью Л. Иоффе, «Египет и Израиль в Войне на Истощение, 1967-70 гг.»[11]:

«…Результатом этого обмена ударами стало то, что в течение последующих 11 месяцев на линии противостояния стояла полная тишина…».

Но, несмотря ни на что, Египет не оставил мысль о ведении позиционной войны – при огромном преимуществе в живой силе и в мощи артиллерии Израиль, вынужденный держать войска на линии прекращения огня, будет неизбежно нести чувствительные потери.

Из этого положения израильтянам надо было искать выход – и выход нашелся. Пушек для артиллерийских дуэлей у них было явно недостаточно, а для создания сплошного фронта не хватало пехоты – но имелись другие инструменты.

Были задействованы авиация и спецназ.

К концу июля 1970 года эта «Война на Истощение» – под таким названием она вошла в историю – закончилась.

Оказалось, что и Египту она стоит дороговато.

Израиль же принял за основу плана защиты Канала комбинацию из двух элементов:

1. Статической обороны, состоящей из примерно батальона пехоты, рассыпанного повзводно вдоль Канала в опорных пунктах, с задачей вести наблюдение за противником.

2. Подвижной обороны, в виде танковой бригады, размещенной в тылу, на расстоянии в пару десятков километров от Канала, готовой контратаковать из глубины и тем пресечь любую попытку египтян переправиться через Канал и создать плацдарм.

В теории план был неуязвим.

XIV

Египетские войска атаковали по всей линии Канала сразу. В операции были задействованы силы 5-и дивизий. В полосе каждой из них очень быстро было сооружено несколько переправ.

Израильская авиация встретила над Каналом буквально «стену» зенитных ракет, танки, пытавшиеся помочь осажденным опорным пунктам, оказались под исключительно плотным противотанковым огнем окопавшейся египетской пехоты, поддержанной всей мощью артиллерии с западного берега Канала.

Проблема усугублялась тем, что было трудно понять, куда именно наступающие танки должны направить сосредоточенный удар.

Враг был повсюду.

Египетские противотанковые ракеты вполне могли потягаться в дальности боя с израильскими танковыми пушками, а выкурить «ракетчиков» из окопов было нечем – израильские танковые части не имели достаточной поддержки своей пехоты и своей артиллерии. Они привыкли полагаться в таких случаях на оперативную помощь авиации.

Наконец – одна израильская бригада против пяти египетских дивизий означала соотношение сил 1 к 15.

Первая фаза египетского наступления увенчалась полным успехом.

Превосходная разведка, отличная авиация, высокоманевренные танковые силы, наконец, способность к координации действий разных родов войск и видов оружия – все козырные карты Израиля оказались биты.

Успехи египетской армии превзошли самые радужные ожидания.

Израильские опорные пункты вдоль Канала один за одним были или взяты, или принуждены к сдаче.

Танковые части израильтян, пытавшиеся эвакуировать их уцелевших защитников, несли значительные потери.

Так что вовсе не чудо, что очень многие наблюдатели полагали – война Израилем уже проиграна.

Чудеса, однако, еще предстояли. Начались они примерно через 48 часов после начала Октябрьской Войны.

Чудо номер один состояло в том, что израильский фронт на Голанах устоял.

XV

Сирийцы использовали силы, превосходящие силы их противника примерно в 10 раз – 1 500 танков и 140 батарей артиллерии, даже не считая специальных групп, состоявших из пушек крупных калибров[12].

Наступление встретили 177 израильских танков и 11 артиллерийских батарей.

В ставшей уже классической книге Джеймса Даннигана “How to Make War”[13] утверждается, что «...танки являются превосходным оружием обороны ...».

Так что чудо имело, так сказать, теоретическую основу.

Тем не менее, тот же Данниган утверждает, что при перевесе сил в 6 к 1 успех наступления практически гарантирован. Сирийцы же, если брать, например, артиллерию, имели перевес вдвое больший, 12 к 1, а в целом Кен Поллок, автор книги «Arabs At War», оценивает их численное превосходство в первые два дня войны как 10 к 1.

К тому же, надо учесть и такой фактор, как концентрация сил.

В июне 1941 года 3 000 германских танков наступали на фронте, развернутом поперек континента Европы – от Балтийского Моря до Черного. В октябре 1973 года 1 500 сирийских танков были развернуты на фронте длиной всего в 45 километров.

Сирийское наступление таким образом напоминало не столько классический танковый клин, «разрезающий» линию фронта, сколько сокрушающий все на своем пути таран.

Израильские защитники Голан не могли отступить – глубина их позиции не превышала 25-30 километров. Они не могли увернуться – на столь коротком фронте места для широкого маневра просто не было. Они не могли закрыться «щитом» фортификаций – противотанковые рвы и минные поля строились с тем расчетом, чтобы задержать наступавших, заставить их сгрудиться перед укрепленной полосой, и тем подставить под удар своей авиации – но израильские самолеты не могли пробить «ракетный зонтик» сирийцев.

Оставалось только одно – встретить танковый таран сирийцев собственными танками, и постараться продержаться до тех пор, пока не подойдут резервы.

Израильские танки, вынужденно действуя небольшими группами, вели пушечные дуэли, иной раз с целыми колоннами противника. Каждый пригорок, дававший танкам укрытие, становился рубежом подвижной линии обороны, который сирийцам приходилось брать штурмом.

Подбитые танки отходили в тыл, срочно ремонтировались, получали, если надо, новый экипаж, формировались заново в импровизированные группы - и шли обратно в бой.

Одна такая часть, силой в 4 танка, названная «Группой Цвики», по имени ее командира, лейтенанта Цвики Грингольда, остановила целую сирийскую бригаду – сирийцы, потеряв полтора десятка машин и не видя своего противника, решили, что нарвались на засаду и решили перегруппироваться[14].

Сирийцы несли огромные потери.

Но каждый раз, сразу после того как атакующие Т-55 замирали на месте, превратившись в дымящиеся обломки, на их месте появлялась новая танковая волна.

Под напором этой огромной массы сирийских войск израильтяне шаг за шагом пятились назад. 188-я танковая бригада, удерживавшая южный сектор обороны Голан, начав бой с 65-ю танками, за сутки сократилась до 12 – то есть до уровня примерно одной роты.

Еще через 12 часов в бригаде оставался один боеспособный танк, а между наступающими сирийскими танками и мостами через Иордан, связывающими Голаны с израильской Галилеей, стоял один пехотный взвод.

Тем не менее, время было выиграно.

Начиная с 8 октября, на Голаны стали подходить первые резервисты. Танки резервных частей вступали в бой по мере подхода, чуть ли не поштучно, не имея времени организоваться в цельные соединения – но дело они сделали. Фронт не был прорван – сирийцев остановили.

9 октября на Голанах началось израильское наступление.

XVI

Бернард Шоу высказывал мысль, состоящую в том, что доблесть британского солдата – это то средство, которым исправляются промахи британского командования.

В израильском случае в октябре 1973 года для исправления ошибок командования одной только доблести израильского солдата безусловно не хватило бы.

Считается, что успешная оборона все еще возможна при соотношении сил 1 к 3, если же эта норма превышена, то шансы на успех сильно понижаются, а при соотношении 1 к 6 победа наступающего практически гарантирована.

Израильская оборона на Голанах выдержала удар при соотношении сил 1 к 10. Как это оказалось возможным?

Разумеется, защитники Голан были храбрыми солдатами, и сражались самоотверженно. Но и наступавшие сирийцы были храбрыми людьми. B конце концов и они прекрасно видели, как один за одним взрывались и загорались их танки, идущие в предыдущей волне – и тем не менее они не останавливались.

Превосходство Израиля в качестве боевой техники можно поставить под сомнение – сами израильтяне считали, что танк Т-62 лучше, чем даже «Центурион» – лучший танк в израильском арсенале.

Перевес в умении и профессионализме был бесспорно на стороне израильтян, но по меньшей мере частично компенсировался тем, что бои на Голанах очень часто шли хаотично – что снижало ценность координированных действий израильских танков – и на коротких дистанциях, что снижало ценность меткости стрельбы и дальнобойности оружия.

Возможно, важнейшим дополнительным компонентом достигнутого успеха оказался «гений импровизации». По крайней мере, так считал генерал Хаим Герцог, человек чрезвычайно компетентный[15].

Нетрудно найти примеры, подтверждающие его тезис.

Командир батальона, Авигдор Кахалани, на ходу собирая мелкие группы разбитых частей, сумел удержать позицию в сражении у места, которое потом называли «Долиной Слез» – столько в долине этой осталось сожженных сирийских танков[16].

Лейтенант Цвика Грингольд[17], не прикреплённый ни к какому подразделению резервный офицер без назначения в какую-то действующую часть, организовал так называемый «отряд Цвики», который в течение 20 часов вел непрерывный бой, сокращаясь иной раз до одного танка, и добрых полдюжины раз меняя и танки и экипажи.

Сам Грингольд знал лично только одного человека – водителя его самого первого танка. Все остальные собрались вокруг него и образовали «отряд» – в точности как мелкие капельки ртути как бы сами собой сливаются в один шарик.

При наличии таких солдат понятно, что с подходом израильских подкреплений сирийцам пришлось туго.

Всего за сутки, уже к 10 октября, они оказались вытеснены на ту линию, с которой их атака началась.

Перед израильским командованием встал вопрос – что делать дальше?

XVII

Один из обсуждаемых вариантов предусматривал переход к обороне, с закреплением на границе 1967-го и с одновременной переброской освободившейся части войск на Синай.

Считалось, что цель контрнаступления уже достигнута: сирийцам нанесено поражение, занятая ими территория отбита обратно, и этот успех теперь уже точно закрепит первоначальное решение Иордании – остаться нейтральной.

Плюсом же этого плана как раз и была возможность освободить занятые на Голанах войска для других задач.

Второй план, напротив, предусматривал энергичное наступление – сирийцы понесли огромные потери в военной технике и отступали – так не лучше ли не позволить им закрепиться на новой линии обороны, и отбросить их еще дальше, к Дамаску?

За основу был принят план номер два.

Согласно Хаиму Герцогу, спор был решен лично премьер-министром Израиля, Голдой Меир: она обратила внимание на то обстоятельство, что переброска войск с Голан на южный фронт заняла бы 2-3 дня, а политический «гонг» мог ударить в любую минуту, и закрепить территориальное положение: как бы «ничьей» на сирийском фронте, и победы арабов на египетском.

Как сложатся дела на Синае, ей 10 октября 1973 года было еще неизвестно.

Следовательно, в случае каких бы то ни было послевоенных переговоров для компенсации египетских успехов была желательна победа на Голанах, достигнутая в те самые два-три дня, что потребовались бы на переброску.

Наступление было продолжено, израильская армия перешла линию перемирия 1967 года и углубилась на сирийскую территорию.

Сирийское руководство сильно занервничало. Это обстоятельство имело значительные последствия.

Из Дамаска во все стороны полетели призывы о помощи – и они были услышаны. Самая большая поддержка пришла от СССР – в беспрецедентной операции «воздушного моста» в Сирию хлынул поток советских вооружений. На помощь Сирии подошла целая дивизия из Ирака, иорданская танковая бригада была направлена на «...дорогую землю братской Сирии...» – жест был в основном символическим, Иордания по-прежнему считала себя нейтральной стороной в конфликте.

Но, что было особенно важно – призывы о помощи были услышаны и в Каире.

Египтяне твердо удерживали свою линию обороны на Синае – завоеванный ими плацдарм, глубиной примерно в 10 километров, вдоль всей длины Суэцкого Канала.

На этом рубеже они отбили несколько попыток израильских войск пробиться к Каналу – все они были успешно отражены.

Теперь, 14 октября 1973 года, египетские войска перешли в наступление.

XVIII

Решение о наступлении было принято египетским командованием только после самого серьезного обсуждения. Мнения военных разделились. Высказывалось мнение, что лучше бы ничего не предпринимать.

Указывалось, что успешному форсированию Суэцкого Канала способствовал целый ряд факторов: внезапность нападения, огромный перевес в силах, долгая и тщательная предварительная подготовка, и так далее.

Сейчас, на восьмой день войны, эти факторы уже не действовали: и внезапности уже не было, и Израиль успел отмобилизоваться, и наступление вглубь Синая на учениях не отрабатывалось.

В общем, окончательное решение приняло политическое руководство – Сирию нельзя было оставить без помощи, израильтяне были заняты на Голанах, египетские войска обрели уверенность в себе – было решено наступать.

Танковые дивизии, стоявшие в резерве, перешли на восточный берег Суэцкого Канала и двинулись вглубь Синая.

План операции был воплощением классической, прямо из учебника, схемы действий танковых войск: два танковых клина, один в секторе египетской Второй Армии, другой – южнее, в секторе Третьей Армии, одновременно атаковали противника, с целью соединиться и замкнуть его в танковые клещи.

Всего в атаке участвовало 800 египетских танков. Их встретило 700 израильских – и между ними разразилось так называемое «встречное» сражение, и при этом таких масштабов, что они были сопоставимы с грандиозными танковыми битвами Второй мировой войны.

Сражение это окончилось для египтян катастрофой.

Во-первых, они потеряли около 250 танков подбитыми, против примерно 40 израильских.

Во-вторых, им пришлось отступить, оставив поле боя противнику, у которого были превосходные ремонтные службы. Если к вечеру 14 октября счет выведенных из строя танков был невыгоден для египтян – примерно 250 к 40 – то к утру 15 октября он стал много хуже – 250 к 6[18].

B-третьих – и это было самым печальным – израильские войска немедленно перешли в контрнаступление, ударив в стык между Второй Армией и Третьей, в месте, где Суэцкий Канал c севера подходит к Горьким Озерам.

Как многие экспромты, этот шаг был задуман давно, и долго подготавливался.

Еще в период Войны на Истощение одним из вариантов, рассматриваемых израильским Генштабом, было форсирование Суэцкого Канала с переносом сражения на западный берег, в «...Африку...».

С этой целью был разработан и построен наплавной непотопляемый мост, собранный из огромных полых барабанов, наполненных пенопластом, и были подготовлены места, с которых этот мост мог быть спущен на воду.

В ночь с 15 на 16 октября к одному такому месту и прорвались передовые части генерала Шарона – у него под командой была танковая дивизия, усиленная бригадой парашютистов.

Канал был форсирован сходу.

XIX

Возникшая опасность поначалу была египетским командованием недооценена. Первые сутки на западном берегу действовали только парашютисты, переправившиеся туда на надувных лодках. Но уже через 24 часа, в ночь на 17 октября начал действовать понтонный мост.

Он был собран из частей, которые подтащили к каналу танки, и на западный берег был переброшен первый танковый батальон. Подробности организации переправы можно найти на форуме израильского портала на русском языке, посвященного военным вопросам[19], его материалы в этой статье широко используются.

Через несколько часов в строй вступил так называемый «роликовый мост» – его наконец удалось подтащить к линии Канала. Головоломная операция, в ходе которой 400-тонную конструкцию пришлось буксировать двумя десятками тяжелых танков в качестве и «двигателей» и «тормозов», и делать это на расстояние в десятки километров, сама по себе заслуживает быть внесенной в анналы военного искусства.

Сделать это было очень трудно, но эффект, произведенный операцией, стоил любых усилий – прошедшие по нему танки начали систематическое уничтожение египетских артиллерийских позиций и баз зенитных ракет.

Попытка египетских танков на восточном берегу Канала «срезать» район переправы провалилась – атака с юга была отбита, атака с севера окончилась уничтожением наступавшей бригады.

Египтяне уже представляли себе размер бедствия – президента Садата просветил на этот счет лично А.Н. Косыгин, передав ему снимки, сделанные советскими спутниками.

К 18 октября через Канал было переброшено уже три исправно функционирующих моста[20]. На западный берег к этому времени переправилась целая танковая дивизия под командованием генерала Абрахама (Брена) Адана, с парой сотен танков.


К 19 октября на западном берегу Канала действовали части трех израильских дивизий, при активной поддержке авиации – ракетный барьер после разгрома баз ПВО был прорван.

Перемирие, установленное было по категорическому требованию Советского Союза, развалилось за пару часов.

Военные действия продолжались до 22 октября, когда к требованиям СССР о прекращении огня присоединились американцы.

К этому времени все боевые части Третьей Армии – 40 % от всей синайской группировки египетской армии – сидели в плотном окружении, с иссякающими запасами воды, израильские танки вышли на берег Красного Моря, а город Суэц оказался отсечен от столицы. Перемирие между Израилем и Египтом было заключено на 101-м километре шоссе Каир-Суэц.

Так закончилась война, которую в Израиле называли Войной Судного Дня, а в Египте – Октябрьской Войной.

Как оказалось – выиграли ее американцы.

XX

В 1973 году, если судить о положении дел в чисто военном смысле – Израиль выиграл войну. Далеко не столь безоговорочно, как Шестидневную Войну в 1967-м, и с куда большими жертвами – но выиграл несомненно.

Однако военно-политические уравнения, пожалуй, устроены похитрее, чем дифференциальные.

Для превращения мифа «арабской победы» в реальность Египту следовало сменить ориентацию с советской на американскую – что и было сделано.

Американцы Египет не подвели – Израилю пришлось отступить. Отказать своему единственному другу, союзнику и покровителю Израиль не мог.

Как ни странно, на этом поражении Израиль стратегически выиграл больше, чем в победоносном 1967-м – был подписан мирный договор c Египтом.

Америка обеспечила гарантии – демилитаризованный Синай, военную помощь, и так далее.

Однако нас интересует не политика, а технические вопросы.

Долгое и относительно подробное изложение хода войны 1973 года, изложенное выше, было сделано с единственной целью – продемонстрировать, что при оценке возможностей танков важнейшим вопросом является качество их экипажей.

Во время войны израильтяне продемонстрировали огромную способность к адаптации – новая тактика изобреталась буквально на ходу, части создавались из ничего – вроде «отряда Цвики» – и делалось это в считанные часы.

Профессиональные качества солдат и офицеров были выше всех похвал – технические справочники редко делают лестные замечания, но в чрезвычайно сухом исследовании действий танковых войск[21] отмечается, что в 1973 году на Голанах израильтяне устояли под напором противника, превосходившего их по численности в 10 раз, нанеся ему потери тоже в пропорции 1 к 10.

Дело тут не только в хорошей подготовке, но и в подходе к организации этой подготовки. В Израиле считается, что офицер должен получать образование не только в своей военной специальности, но и изучать дисциплины по собственному выбору – это дает возможность посмотреть на вещи пошире, Авигдор Кахалани, например, имел степень бакалавра по истории.

Однако понятно, что такие люди не будут спокойно смотреть на промахи своего начальства.

Тот же Кахалани, как только затихли пушки, повел целую кампанию, нещадно критикуя ошибки, сделанные и командованием, и политическим руководством Израиля в предвоенный период – и он был в этом не одинок.

Главной мишенью критических стрел были политики, но досталось и военным.

Армия взялась за серьезную переоценку всех своих прежних технических и организационных концепций.

Естественно, заново оценивалась и роль танков.

XXI

Государственные учреждения вообще не любят делиться с широкой публикой информацией, связанной с обороной, а уж генштабы тем более хранят на этот счет полное молчание.

Израиль в этом смысле не исключение.

Так что оценку действий его танковых войск в Войне Судного Дня нам придется проводить самостоятельно, используя здравый смысл и те данные, которые можно найти в открытой литературе.

Для начала разобьем имеющиеся сведения на категории:

1. Численность танков, имевшихся у обеих сторон: ее мы можем знать только оценочно, потому что в разных источниках приводятся разные цифры. По сведениям, взятым с российского сайта[22], Израиль располагал 1 700 танками, а его противники 3 550, из них Египет имел 2 200 танков, и Сирия – 1 350. Хаим Герцог дает цифры повыше: согласно ему, только Сирия использовала в наступлении на Голаны 1 500 машин, a всего арабы располагали 4 000 танков – против 2 000 израильских. В обоих случаях общее соотношение сил было 2 к 1, не в пользу Израиля. Следует также принять во внимание, что картина эта не была статичной – в первые 24-48 часов численный перевес арабских армий был не 2 к 1, а 10 к 1, или, если брать только Синай, даже выше.

2. Потери обеих сторон в бронетехнике: их можно подсчитать опять-таки только оценочно. Дело даже не столько в расхождениях в исходных цифрах, сколько в непрерывных изменениях – израильские танки, например, могли быть подбиты, но восстановлены, арабские танки могли быть подбиты, но в срочном порядке заменены из советских запасов, и так далее. Например, российский военно-исторический журнал, который мы уже цитировали[23], дает такие цифры потерь: арабы – 1 775 танков и бронемашин, Израиль – 800 танков и бронемашин. И тут же делается оговорка, что, поскольку, поле боя осталось за Израилем, сколько-то танков было восстановлено. Википедия (на английском) дает такие цифры потерь: арабы – 2 300 танков, израильтяне – 400 танков, и еще 600, которые были повреждены, но восстановлены в ходе военных действий.

3. Потери обеих сторон в людях: израильские потери известны довольно точно, и разброс невелик – от 2 500 до 2 800 убитых – и легко объясним: к погибшим на поле боя могли быть добавлены те, кто умер позднее от ран, или был сперва причислен к попавшим в плен или пропавшим без вести. Арабские потери убитыми по разным источникам показываются по-разному, и разброс широк, в 2,5 раза: от 8 000 до 18 000.

Если мы коротко резюмируем вышеизложенное, то у нас получится, что Израиль по численности танков уступал своим противникам в соотношении 1 к 2, соотношение по потерям в танках было в пользу Израиля – по данным российского журнала, как 1 к 3, по данным Википедии на английском – как 1 к 6.

Соотношение по людским потерям было, по разным источникам, от 1 к 3,5 (российский военный журнал), до 1 к 7 (Википедия на английском).

Интересные данные можно найти в книге Кена Поллока[24] – согласно ему, Израиль в ходе боев на Голанах против сирийцев и пришедших им на помощь иракцев и иорданцев потерял 250 танков и 722 человек убитыми.

Приводимые им цифры интересны вот почему: первые двое суток оборону на Голанах держали 3 израильские бригады: элитная пехотная бригада «Голани», 7-я бронетанковая, и 188-я бронетанковая, известная также как бригада «Барак».

Все три – неполного состава.

Они, естественно, и понесли наибольшие потери. Сведений по «Голани» и 7-й бронетанковой я не нашел, но 188-я бригада начала бой с 65 танками, a окончила его, несмотря на получаемые подкрепления, всего с 1.

Принимая это во внимание, можно сделать вывод – броня не только помогла защитить Голаны.

Oнa еще и спасла Израилю много жизней его защитников.

XXII

Приведенный выше разбор, разумеется, неглубок – он сделан непрофессионалом, на основе единственно только здравого смысла, и с использованием информации, открытой кому угодно.

Однако, по-видимому, израильский Генштаб пришел к схожим выводам. Во всяком случае, программы по расширению и усовершенствованию танкового парка Израиля начались немедленно после окончания войны.

Во внимание, несомненно, принимался и тот неоспоримый факт, что «расход материала» оказался огромным, просто беспрецедентным.

Если брать за основу данные, взятые из российского военного журнала, то получается, что из 1 700 имевшихся в наличии танков в течение 18 дней войны было выведено из строя около 1 000 – то есть 60 %. 600 из них были восстановлены ремонтными службами бронетанковых войск Израиля, часто прямо на поле боя.

Кен Поллок в своей книге “Arabs At War” назвал ремонтные службы «…невоспетыми героями Войны Судного Дня…» – и, по-моему, он был прав.

Потери арабов были еще выше – сирийцы, например, потеряли едва ли не 80 % своего первоначального танкового парка, a восстановить ero, конечно же, не смогли, и были вынуждены полагаться на поистине огромного размера срочные поставки из СССР.

По этому поводу я даже нашел любопытное рассуждение английского военного эксперта, Эдгара О’Баланса[25].

Почтенный джентльмен, полковник британской армии в отставке, мистер О’Баланс сообщил своим читателям, что, поскольку арабы получали новые танки, а израильтяне восстанавливали свои танки сами, используя какие угодно, хоть со свалок, материалы, и поэтому привыкли выкручиваться из любых положений – то в результате «…израильтяне получили нечестное преимущество…»[26].

Надо сказать, что иногда британские представления о «…честной игре…» производят при взгляде со стороны довольно сильное впечатление.

Полковник, кстати, не знал, что израильтяне решили свое «...нечестное преимущество...» в сфере технической экспертизы еще и увеличить.

Дело в том, что, получив в Англии отказ в поставках Израилю новой английской разработки – танка «Чифтен» – они решили начать очень серьезный проект.

Если уж они сумели на систематической основе переделывать «Шерманы», «Паттоны» и «Центурионы» до куда более высокого качественного стандарта, чем предполагали сами их разработчики – то почему бы им не начать свой собственный проект?

Так они и сделали.

XXIII

Простая фраза – «...так они и сделали...», конечно, нуждается в уточнении.

Во-первых, само по себе решение – строить свои танки – было далеко не очевидным.

Танки строили сверхдержавы: США и СССР – или, если брать «второй ярус» технологического могущества – Англия, Франция и Германия.

Были и исключения – страны, державшиеся за свой нейтралитет, и не желавшие зависеть от главных производителей оружия, делали что-то свое. Например, Швеция, со своим весьма оригинальным проектом танка “S”[27].

Но исключение только подчеркивало правило – Швеция была страной с развитой металлургией, с опытом производства собственных автомобилей, была куда богаче, и наконец – в начале 1970-х она имела втрое больше населения, чем Израиль.

Во-вторых – решение Израиля о постройке собственных танков не было спонтанным.

Вообще говоря – имелись альтернативы. Американцы в ходе войны 1973 года снабдили Израиль несколькими дюжинами современных танков М-60 – в Израиле их, как и М-47/М-48, тоже окрестили «Паттонам» – хотя это было и неправильно. После войны их стали поставлять в больших количествах, уже не дюжинами, а сотнями. Но, по-видимому, стремление израильтян иметь собственную систему перевесило.

Разработки отдельных систем шли давно, а где-то в 1969-1970 начались работы по формулированию своей собственной концепции танка – инициатором их был генерал Таль[28]. Как уже и говорилось выше – у него были свои идеи.

Он уже давно пришел к выводу, что основным приоритетом для израильского танка должна быть защита экипажа, и в закупках новой техники обращал внимание именно на это – отсюда и выбор им именно тяжелого «Центуриона» как главного оружия.

Будь у него возможность купить английский «Чифтен» с его принципиально новой броней, он, вероятно, просто взял бы то, что предлагают – «...оружие с полки магазина...», как говорил Ицхак Рабин.

Но, поскольку купить «Чифтен» было нельзя, а раздобыть новую английскую броню – многослойную, с включением слоя керамики – было тоже негде, то он использовал то, что Хаим Герцог называл «…гением импровизации…».

Таль сделал именно то, что полковник О’Баланс с праведным возмущением называл «…нечестным израильским преимуществом…» – oн плюнул на общепринятые правила.

Классическая схема компоновки танка была радикально изменена.

В новом проекте (его назвали «Меркава» – что-то вроде «Колесницы» на иврите) двигатель был перенесен с кормы вперед, сразу за лобовую броню, а «машинное отделение» отделено от «кабины» еще и дополнительной броневой стенкой.

Таким образом, двигатель служил теперь элементом защиты экипажа.

Уж совсем новым, беспрецедентным элементом защиты, стало служить дизельное топливо. Его размещали в пространстве между двух броневых стенок, и такой «топливный бак» не только создавал дополнительное пространство, которое факелу кумулятивного снаряда надо было прожечь, но и служило охлаждением, снижавшим эффективность факела.

В случае загорания была предусмотрена система экстренного слива топлива. Боезапас был расположен так, чтобы предотвратить возможность его детонационного взрыва.


Поскольку перенос двигателя вперед создавал в «Меркаве» большое заброневое пространство – почему было бы его не использовать? B кормовом отделении была устроена широкая «дверь» – и в танке оказалось возможным перевозить пехотинцев, устанавливать стойки-стеллажи, например, для носилок на случай эвакуации раненых, или для перевозки каких-то грузов, или для дополнительного боезапаса – который, кстати, можно было легко загружать прямо с транспортера.

К тому же «дверь» в корме обеспечивала быстрый выход из танка в случае необходимости – в отличие от люков ее не заклинивало.

После отработки проекта на прототипах в 1979 году Израиль начал серийное производство «Меркавы».

XXIV

Первая версия «Меркавы» прошла проверку боем в Ливане в 1982 году, и показала хорошие результаты. За прошедшие с тех пор без малого 30 лет «Меркава» неоднократно обновлялась. Куда более подробные сведения на этот счет можно почерпнуть на портале www.waronline.org, в статье. О. Грановского[29], можно также порекомендовать статью о «Меркаве» в российском военном журнале[30], или статью полковника Е. Викторова из «Зарубежного Военного Обозрения»[31].

Интересно, кстати, отметить то, что стиль статей в «Зарубежном Военном Обозрении» несколько изменился – раньше, в советское время, деловая информация непременно заключалась между ритуальным абзацем в начале – что-нибудь об «…агрессивном духе империализма…» – и похожим абзацем в конце, где заодно могли обличить разок-другой «… происки международного сионизма …».

Полковник Викторов нашел возможным обойтись без этих столь обычных в прошлом формальностей, и читатель может почерпнуть из его статьи много интересного – ну, например, о подвешенных на цепях позади башни стальных шарах, служащих еще одним cлоем защиты «Меркавы» от кумулятивных снарядов, или о модульной броне, крепящейся к корпусу танка отдельными блоками, на манер черепицы.


Поскольку такого рода подробности хорошо освещены в указанных выше источниках, мне хотелось бы сделать пару попутных замечаний, на темы, которые в технический обзор не попали.

В конце 1960-х - начале 1970-х годов было предпринято две попытки покушения на монополию великих держав в производстве танков – проект танка “S” в Швеции и проект танка «Меркава» в Израиле.

Шведский танк в своем роде был не менее новаторским, чем «Меркава» – ну, например, он обходился без башни, пушка была установлена неподвижно и наводилась и горизонтально и вертикально перемещением всего корпуса. За счет столь необычного решения танк «S» был самым низким из существующих, меньше двух метров, и мог прятаться в складках местности лучше, чем любой другой – превосходное качество при использовании танка в обороне.

Тем не менее, по причинам, мне неизвестным, проект был закрыт, и в настоящее время шведская армия в основном использует «Леопарды» германского производства, в количестве примерно трехсот.

Танк «Меркава» в настоящее время производится в версии «Меркава-4», а всего система «Меркава» в разных версиях составляет добрую половину огромного танкового парка Израиля, насчитывающего 4 000 машин.

   

Танки «Меркава-2», «Меркава-3» и «Меркава-4». Фото Марка Фукса, Танковый Музей в Латруне

По итогам ливанской кампании 1982 года был сделан вывод, что «Меркава» по защитным характеристикам лучше, чем американский танк М-60. Критерий сравнения уровня защиты был вполне объективным – потери среди экипажей «Меркавы» составили всего 9 человек убитыми. Танкистам, воевавшим на М-60, повезло куда меньше.

«Меркава» – хорошо защищенный танк.

Вообще говоря, поражающее действие всего огромного разнообразия противотанковых средств сводится к двум принципам: использованию эффекта кумулятивного взрыва, который создает своего рода «факел», прожигающий защиту, и использование кинетической энергии так называемых «подкалиберных противотанковых снарядов» – в сущности, попросту болванок небольшого диаметра, изготовленных из чрезвычайно «плотного» металла – например, из обедненного урана.

Еще в 1980 годах многие танки (в том числе и «Меркава», начиная со второй версии) были перевооружены с 105 мм нарезного орудия на 120 мм гладкоствольную пушку.

Дело тут не только в калибре – гладкоствольное орудие позволяет разгонять подкалиберный снаряд до дульной скорости в полторы тысячи метров в секунду, с поистине впечатляющим бронебойным эффектом.

Правда, для точной стрельбы из такого рода пушек нужен баллистический вычислитель высокого качества – но электроника как раз и является сильной стороной израильской промышленности.

В справочном пособии Джеймса Даннигена, “How To Make War”, рассматриваются технические характеристики американских, германских и израильских танков, и отмечается, что «Меркава» уступает американскому “Abrams” в скорости и в подвижности.

Однако тут есть и другое обстоятельство – «Abrams» оснащен мощным газотурбинным двигателем, скорее подходящим вертолету. Он действительно обеспечивает танку большую подвижность, но при этом потребляет много горючего – за наступавшими американским танками во время и первой, и второй «иракских» войн шли колонны цистерн-автозаправщиков.

«Меркава» полагается на традиционный дизель, и, проигрывая в скорости, сильно выигрывает в автономности – израильский танк может куда дольше вести бой, не полагаясь на снабжение.

Несомненно – это сознательный выбор.

XXV

За время между 1982-м и датой написания данной статьи (6/2/2010) Израиль не вел больших войн. Мир отнюдь не наступил – но ни столкновение с Хизбаллой в Ливане, ни операция «Литой Свинец» в Газе, не потребовали массового участия танков.

Война велась против противника, который, помимо ракет, располагал в основном легкой пехотой – хорошо обученной и дисциплинированной, в случае Хизбаллы, или плохо обученной и недисциплинированной – в случае ХАМАСа – но никаких вражеских танковых армад численностью в тысячи машин ни в Газе, ни в южном Ливане не наблюдалось.

Тем не менее, согласно сайту www.waronline.org, организационно израильская армия сейчас состоит из 16 дивизий, и 12 из них – танковые[32].

Оставшиеся дивизии включают в себя одну воздушно-десантную, две пехотные – территориальные соединения, предназначенные для статической обороны своих районов – и еще одну территориальную, которая была не так давно расформирована (согласно информации, полученной из редакции сайта).

Из цифр, приведенных выше, ясно, что бронетанковые войска по-прежнему остаются основой и костяком израильских вооруженных сил, действующих на суше.

Почему так происходит?

Ну, во-первых, Израиль по-прежнему живет в исключительно опасном и нестабильном регионе, так что очевидно, что порох следует держать сухим.

Во-вторых, танк сам по себе, как оружие, обладает огромной мощью.

Для иллюстрации этого тезиса обратимся к Д. Даннигану. Он, в числе прочего, занимался разработкой военных компьютерных игр. Это отнюдь не так легкомысленно, как звучит – хорошо спланированная модель воинского соединения может сильно помочь в разработке реальных операций – хотя бы тем, что в компьютере легко прокрутить сотни и тысячи вариантов. Несколько похоже на игру в шахматы с компьютерной программой.

Так вот, построение модели игры начинается с табуляции фигур. В шахматах, скажем, конь или слон стоят трех пешек, ладья – пять.

Сколько «стоит» танк в модели наземной военной операции, если за единицу принимается один пехотинец?

Согласно модели Д. Даннигана[33] – 1 200 единиц. Из всех «фигур» это – самая дорогая. Бронетранспортер, для сравнения, стоит 300 единиц, самоходное артиллерийское орудие – от 400 до 900, в зависимости от калибра и дальнобойности.

Заметим, что и бронетранспортер, и самоходка тоже принадлежат к бронетанковым войскам, и что платформой самоходки часто служит танковое шасси.

В Израиле снятые в середине 1980 годов с вооружения шасси танков «Шерман» сперва использовались как платформы для самоходных орудий, а потом – как база для тяжелых бронетранспортеров.

В дальнейшем примерно то же сделали и с «Центурионами».

Новый класс бронированного оружия – боевые машины пехоты – в сущности представляет собой те же легкие танки, только переделанные под «бронепехоту».

Конечно, надо принять во внимание, что воюет не танк, а его экипаж, и экипажу необходима поддержка и помощь специалистов, ремонтников, тыловых служб и транспорта – и тем не менее, понятно, что танк в огромной мере умножает мощь армии.

Учтем также, что, как было показано выше, «...броня спасает жизни солдат...» – и многое становится понятно.

В Израиле на танки делается большая ставка.

***

Заключение:

Есть ли будущее у танков как у рода войск? Ответ на этот вопрос существенно зависит от определения, придаваемому слову «танк».

Если под «танком» понимается какая-то подвижная защищенная платформа, располагающая мощным оружием, то, по-видимому, такие «танки» будут существовать до тех пор, пока существуют войны

То есть – всегда.

Если под словом «танк» понимается тяжелая гусеничная машина, оснащенная пушкой и толстой броней, то тут вопрос остается открытым.

Именно его высокая ценность на поле боя придает огромный стимул развитию противотанкового оружия. Что только не пробовалось – и противотанковые пушки, и противотанковые ракеты, и вертолеты, вооруженные противотанковыми ракетами, и бомбы, и мины.

Результаты – скорее смешанные.

Мины и в самом деле опасное противотанковое оружие, поскольку бьют по слабо защищенному днищу. Поэтому в израильской «Меркаве» все, вплоть до подвески, устроено так, что днище дает экипажу надежную защиту – конечно, только до тех пор, пока не появятся новые, более опасные мины.

Одним из вариантов такой мины оказались фугасы весом в пару сотен килограмм взрывчатки, использованные Хизбаллой во время «Второй ливанской кампании». Они с успехом могут уничтожить любой существующий танк, но как метод годятся только в условиях, когда маршрут движения их цели предсказуем. Во время операции «Литой Свинец» в Газе, предпринятой против ХАМАСа, такие фугасы уже никакого успеха оборонявшимся не принесли – израильтяне, разумеется, делают ошибки, но отличаются высокой обучаемостью. Из опыта не слишком успешной кампании в южном Ливане были сделаны выводы.

Новые противотанковые ракеты способны наносить удар, пролетая НАД танком – его крыша куда тоньше лобовой брони.

Ну, вообще-то существует такая вещь, как «динамическая», или «реактивная» защита, и ее можно ставить где угодно, в том числе и на крышу. Идея состоит в том, что можно встретить противотанковый снаряд не броней, а наложенным на броню слоем мелких металлических контейнеров, наполненных взрывчаткой. Встречный взрыв ослабляет, а то и вовсе нейтрализует действие снаряда.

Русская версия Википедии заявляет, что это российское изобретение, скромно добавляя несколькими строчками ниже, что впервые такая броня была применена израильтянами в 1982 году в Ливане[34].

Ко времени последней по времени ливанской кампании, проведенной против Хизбаллы, оказалось, что новые русские противотанковые ракеты способны справляться с такой защитой. Делается это так – вместо одной боеголовки используются две, установленные тандемом: первая инициирует блок «реактивной» брони у себя на пути, а вторая бьет именно в ту точку, которая оказалась расчищенной.

Очевидно, что в вечном поединке «броня/снаряд» и конструкторы реактивных защит еще не сказали своего последнего слова – какое-то средство против «тандемных» боеголовок будет найдено.

Сейчас, по-видимому, в Израиле вообще изобрели что-то принципиально новое – это так называемая «Ветровка», или “Trophy”[35], которая обеспечивает куполообразную защиту всего танка на изрядном расстоянии от его брони.

Про принцип ее работы пишут туманно, но, похоже, что это что-то вроде «дробовика», который буквально сбивает нацеленный на танк снаряд или ракету.

В том, что противотанковую ракету можно сбить, я не сомневаюсь. Hо как эта система справляется с болванкой, летящей на скорости в добрых полторы тысячи метров в секунду – я лично не представляю.

Однако американцы планируют купить эту систему для установки на свой легкий быстрый “Stryker”[36] – 8-колесную боевую машину.

Они явно рассчитывают на то, что «Ветровка» позволит им сильно сэкономить на весе брони, не уменьшая при этом уровня защиты.

Надо сказать – люди они трезвые и компетентные. И редко ошибаются.

Израильтяне вообще делают самые удивительные вещи, которые они охотно продают в Соединенные Штаты – вот, например, система кампании “Eltics”, способная «отводить глаза» ракетам с тепловой головкой. Можете даже для иллюстрации поглядеть ее рекламный видеоролик[37].

К этим примерам можно добавить и другие возможные идеи – поскольку главным недостатком танков является их «слепота» – имеются серьезные трудности в своевременном обнаружении опасных целей, вроде затаившихся пехотинцев с мощным противотанковым оружием в руках, а фирменное новое оружие Израиля – всевозможные беспилотники – то, возможно, следует ожидать появления в будущем каких-нибудь летающих «мух» с видеоэлементами, соединенных с экипажами танков единой сопряженной информационной системой.

Оговорюсь, однако, что это – чистая фантазия. Никаких следов подобных устройств в литературе мне не попадалось.

Однако – оставим на некоторое время технические чудеса в стороне. Я собирался написать некую «Сагy Об Израильских Танках, или справочник по сопромату, изложенный в почти стихотворной форме» – и, по-моему, «сопромата» тут уже достаточно.

Воюют, в конце концов, не танки.

Воюют люди – поставленные в трудные условия, не имеющие иной раз ничего, кроме собственных рук, голов, и пресловутого «гения импровизации» – и тем не менее выживающие в жестоком мире, в котором они живут.

Сага по праву полагается им.

Все остальное – технические подробности.

***

Примечание:

Линк, приведенный ниже, был прислан мне моим коллегой из Израиля, Марком Фуксом. Оказывается, статью уже успели экранизировать? :)