От идиллического горного пейзажа северные окна казармы отделяли два ряда колючей проволоки. Зато с южной стороны в окно смотрела березка, такая же, какие росли там, откуда приехал рядовой Зигфрид Хинтермайер. Правда, там его звали Слава. Но на немецкое ухо это не звучит, вот и пришлось стать Зигфридом.
В армии оказалось куда лучше, чем он ожидал. Ко всему, что касалось быта, претензий не было. Личный состав снабжался всем необходимым, начиная с теплых кальсон из запасов давно распущенной народной армии ГДР и кончая голубенькой мягкой пижамой и домашними шлепанцами. Кормили от пуза. И комната была нормальная - три двухъярусные койки, шесть железных шкафов и стол посередине. На одной стене висел баварский флаг из бело-голубых ромбиков, на другой - бело-зеленый, с гербом в косую полоску саксонский. Потому что сейчас в комнате остались только он и Петер из Баварии.
Слава перевернул очередную страничку Гарри Гаррисона, когда в комнату ввалился Петер. И с ходу предложил:
-Чего тут гнить, пойдем, что ли, по пивку возмем!
-Не, сейчас не тянет что-то - отказался Слава. Сейчас ему куда интереснее были дела на яростной планете и прочих окраинах Вселенной.
Петер бесцеремонно вытащил у Славы из-под носа книжку, и, глянув на обложку, и с удивлением сказал:
-На иностранном языке читаешь! Умный какой нашелся!
-Ты что, забыл, откуда я приехал? Там не только медведи по улицам с Калашниковыми бегают, но и по-русски говорят. А некоторые даже и читать умеют, хоть и не все такие стопроцентные арийцы, как некоторые, не указывая пальцем!
Это был камушек в огород Петера. Он был черно-волосатый и горбоносый, в отличие от светловолосого и сероглазого Славы.
Словом, армейская жизнь текла, как и полагается - ни шатко, ни валко.
На следующий день на перекличке унтер-офицер Шунке объявил, что им предстоят совместные маневры с американцами. Их задача - обеспечить союзников транспортом. Услышав это, Слава только невесело усмехнулся. С тем «Мерседесом», что был вверен им с Петером, можно было уже разговаривать на «Вы». Да и остальные машины в подразделении были старше их водителей. Значит, предстояло заняться ремонтом, и они после переклички двинулись прямиком в гараж.
Открыв капот и глянув на внутренности грузовика, знакомые им не хуже своей койки, Слава с Петером переглянулись и дружно вздохнули. Нужна была парочка запчастей, но где их взять? То есть надо было писать бумагу, нести ее Шунке, и все такое. Но к чему столько возни, когда можно пойти и быстренько позаимствовать нужное у соседей? Если у тех есть, разумеется, что бывало отнюдь не всегда. Но чаще все же бывало, иначе бы не ходили.
-Сегодня твоя очередь идти, - сказал Петер.
И Слава поплелся в гараж соседнего подразделения. Деловито походил туда-сюда, и вскоре увидел то, что стоило слямзить. Но не успел он взять запчасть со стеллажа, причем с таким видом, что казалось - он собирается тут же пустить ее в дело, как услышал:
-Ну, ты, положь, откуда взял!
Сказано это было с акцентом, точь-в-точь таким же, как и его собственный. Слава ответил уже по-русски:
-Привет, земляк! Ты откуда?
-Из Томской области я.
-Давно у нас околачиваешься? Что-то я тебя раньше тут не видел.
-Вторую неделю. Меня сюда перевели в порядке наказания.
-А что там у вас стряслось?
С готовностью бросив раскопки в брюхе своего пятнистого чудища, парень отошел в сторонку, пообщаться. Свои в армии попадались не каждый день.
-Да ничего особенного. Нас в казарме семь человек земляков случилось. Ну, мы пошумели немного, надо же было день рождения Советской армии отметить!
-Ну, и как? Хорошо отметили?
-Потусили, как полагается, перед людьми не стыдно! Ну, само собой, тельняшки одели, флаг с двуглавым орлом повесили, на другую стену - с серпом и молотом, чтоб никому не обидно было. Чин по чину «Столичной» на грудь приняли, ну, и пивком заполировали. А тут вдруг пара фрицев на шум забрели. Ну что, не гнать же камрадов,в самом деле! Посадили их за стол, налили. Они приняли за компанию, а потом только до них дошло спросить, по какому поводу шумим. Ну что, сказали, а чего скрывать-то. Как они развонялись по этому поводу - прям дышать нечем стало, вот и пришлось их выставить. Ну, а там другие гансы под руку попались, а у нас настроение было уже праздничное. Словом, отличненько время провели. Да все бы сошло с рук, не настучи эти гниды начальству!
Другие солдаты сначала с удивлением оглядывались в их сторону, а потом перестали. Но парня, похоже, это мало волновало.
-К чему это ты ноги хотел приделать? – поинтересовался он, кивая головой на нужную запчасть. – У вас что, своих нет?
-Ни хрена у нас нет... Так я ее возьму, а? Если, конечно, вы сами обойдетесь.
-Бери, - великодушно распорядился казенным имуществом парень. – Только подожди, пусть они на обед уйдут!
-Слушай, а как тебя хоть зовут-то?
-Володя. Ну, бывай!
К концу рабочего дня в гараже неожиданно появился унтер-офицер из соседнего подразделения, и Слава порядком струхнул. Неужели кто-то наябедничал про их художественную самодеятельность с запчастями? Походив вокруг машин, офицер поинтересовался, показывая на их «Мерседес»:
-Готов?
-Готов, - подтвердил Слава, приготовившись к худшему.
Но офицер неожиданно сказал:
-Очень хорошо. Если так дальше будешь служить, в конце получишь звание обер-ефрейтора!
-Не получишь, - сказал Петер, когда тот ушел. В его голосе не было злорадства, скорее сочувствие. – Не расстраивайся, ты же не собираешься в армии оставаться, как наш дурак Шунке! Армия для таких идиотов, как он, и придумана. У Шунке это наследственный дефект. Его дедушка при Адольфе унтер-офицером был, папаша в народной армии ГДР служил, а он сам в бундесвере до смерти будет околачиваться. Нормальные люди добровольно в армии не служат!
-А я и не расстраиваюсь, - отозвался Слава, хотя на самом деле ему было обидно. – Армия не для меня!
В народе ходили злые шутки о том, что тех, кого не взяли в полицию и армию, возьмут только в тюрьму – как заключенных, разумеется. Из-за выкрутасов отечественной истории немцы свою армию не слишком жаловали, поэтому военную форму носить вне службы настоятельно не рекомендовалось.
Учения с американцами проводили в деревне, что на первый взгляд выглядела, как картинка в туристском проспекте «Посетите достопримечательности нашего края». Все местные прянично-картинные красоты имелись в полном ассортименте: белые фахверковые дома с черными балками и крутыми красными крышами, затейливая церковка с колокольней на центральной площади, обсаженной деревьями,посередине которой даже журчал затейливый фонтанчик. Вывеска трактира «У трех лип» блестела свежей краской, лужайки у домов были покошены, кусты пострижены. Казалось, что люди вышли куда-то, но скоро вернутся. Да и какой нормальный человек в здравом уме покинет такое чудное местечко?
Но в деревне уже давно никто не жил. Немецкие и американские солдаты сражались за нее с условным противником. Флаг у этого противника был зеленый, однако все танки, самолеты и оружие у него были исключительно русского образца. Может, потому, что от народной армии ГДР бундесверу даром досталась куча русской техники.
Воевали строго по расписанию, с соблюдением часов приема пищи. Перед Славой с Петером была поставлена задача доставлять воюющим боевое довольствие. На второй день, разливая густой гороховый суп из полевой кухни в котелки американских солдат, Петер заметил:
-Ну и горазды же жрать эти ребята! Некоторые два раза добавки просили! Наши этот горох со свининой не больно-то едят, знают, что свинья, из которой он сварен, еще до их рождения забита.
Позубоскалив еще немного относительно прожорливости союзничков и их пристрастия к помойной кормежке, Петер перешел к любимой теме - обсуждению сравнительных достоинств немецкого, американского и русского оружия.
Когда все солдаты поели, Петер подытожил, садясь в машину:
-Нет, пока бундесвер будет так вооружен, как сейчас, с Германией никто в мире считаться не будет. Нам в мировую политику и соваться нечего, быстро ноги пообломают.
-А зачем соваться в мировую политику? На нас же никто нападать не собирается! – возразил Слава, поворачивая ключ зажигания. – Американцы мигом встанут на нашу защиту!
-Держи карман шире, – хмыкнул Петер.
-А нам на политучебе ведь рассказывали, как они после войны в Западном Берлине шоколад с самолетов бросали, от русской блокады народ спасали?
-Кто-то когда-то может, и конфеты с неба на Берлин бросал. А вот не так давно их придурошные детки, что на одной американской базе живут, с моста на шоссе камни со скуки сбрасывали. А один парень как раз под мостом проезжал. Так его сразу насмерть. Потом писали, что жена с детьми осталась, да еще целое хозяйство – коровы там, пашня.
-Американцев хоть наказали?
-Какое! Поскорее улизнули к себе за океан! - и Петер в сердцах выругался. – Я всю жизнь вкалываю без выходных, а им делать нечего!
Слава знал: хоть Петер и приезжал на службу на «БМВ», правда, далеко не новом, дома ему приходилось ухаживать за двумя сотнями коров без праздников и выходных. Они в армии от работы не увиливал, и Слава его за это уважал. Тут таких было не слишком много. Ему и самому, когда они еще жили в России, приходилось много чего делать: колоть и пилить бесконечные дрова, потому что иначе их домишко было не натопить, помогать маме на огороде, а отцу в гараже, чинить их дряхлый «Жигуленок». Ну, а армия только углубила его познания по части анатомии машин.
Правда, если машина была древней, как их «Мерседес», это помогало не сильно. Вот и сейчас на очередном подъеме в горку их грузовик встал. Бавария – дивное местечко, но не для слабосильных...
-Сдохло наше чудо техники, - констатировал Слава, заглянув под капот. - Что делать будем?
-Не в пустыне живем, подождем немного, вдруг кто мимо проедет, - отозвался Петер.- Помогут.
Ждать им пришлось не меньше часа. Наконец на дороге появился «Ланц-Бульдог», с виду еще старше их «Мерседеса», вонявший и тарахтевший соответственно возрасту. За рулем этого чуда техники восседал пузатый дед в зеленой тирольской шляпе. Завидев их, дед затормозил и участливо осведомился, что случилось. Общался с ним отправился Петер – все-таки земляк.
Вскорости он достиг с дедом полного взаимопонимания, и, прицепив грузовик к трактору, они в черепашьем темпе двинулись в сторону казармы.
-Знаешь, что мне дед рассказал про эту деревню, где сейчас учения идут? – спросил Петер. – Он ведь в ней когда-то жил!
-Ну?.
-Оказывается, перед первой мировой войной, в самом начале века в ней жили люди. Потом кайзер решил эту деревню выселить, потому что понадобилось место для учений. Вскоре после этого началась первая мировая война. Потом, когда война кончилась, народу разрешили вернуться, чтобы никогда больше не было войны. А когда Адольф пришел к власти, ему снова вздумалось народ оттуда шугануть. Потом известно, что было, но зато после войны людей пустили назад в свои дома. Думали - навсегда, но при последнем канцлере народ снова выселили.
-Это что же означает? Что третья война начнется? – в недоумении спросил Слава. – Или как?
-Черт его знает, - и Петер задумчиво поскреб голову. – Только куда немцам соваться с такой техникой, а главное – с такими солдатами!
Слава кивнул. Хотя у них с Петером были разногласия по части танков, самолетов и прочей техники, но в одном мнения сходились полностью: самое слабое место бундесвера - личный состав. Когда человеку с детства разрешают делать то, что ему вздумается и внушают, что он – индивидуальность, ничего толкового от него ожидать не стоит. Особенно в армии. Разве только вставить в голову контрольный чип, пульт управления которым будет у вышестоящего офицера.
Назавтра с утра Шунке прокаркал перед строем:
-Нужны добровольцы для обслуживания офицеров в пивной вечером. Хорошие чаевые обеспечены.
На этот призыв откликнулось сразу несколько солдат, в том числе и Слава с Петером. Все равно делать нечего, а немного деньжат никогда не помешает. Тем более что он давно мечтал обзавестись собственной машиной, пусть хотя бы старой. Большинство русских девушек, с которыми ему приходилось знакомиться на дискотеке, вначале спрашивали: «Как тебя зовут?», а второй вопрос был: «А какая у тебя машина»? Немки же машинами не интересовались, но зато они пока не интересовали Славу.
Вечером в офицерской пивной стоял дым коромыслом. Солдаты, разносившие пиво, только успевали поворачиваться. Где-то около десяти вечера чистых стаканов не осталось и пришлось заняться мытьем. Слава драил стаканы и между делом размышлял о том, как похожи друг на друга подвыпившие люди всех национальностей: после первой вступают в разговор о том и сем, после второй – у них появляется собственное мнение, а после третьей они готовы лезть за него в драку, даже если все остальные против.
Минут через пять к нему подошел Петер и поинтересовался:
-Ну, как успехи?
-Сорок монет, - похвастался Слава, вылавливая очередной стакан из мыльной пены. – Сначала жались, а потом поддали, и дело пошло.
По взгляду Петера стало ясно, что ему досталось меньше.
Тут в проеме двери показался Володя и стал делать Славе. какие-то знаки. Слава поманил его пальцем, мол, заходи, чего там, но тому, видно, не хотелось схлопотать лишний раз по шее, он и так уже примелькался офицерам. Поэтому он прокричал из дверей Славе по-русски:
-Выйди, ты мне нужен!
Петер, не понимая, что эти слова означают, ехидно сказал:
-Я вот одного не пойму. Вроде ты говоришь по-русски, и друзья у тебя русские - так чего же ты сюда приехал?
-Во-первых, по крови я немец, - ответил, пожав плечами, Слава. – И даже по паспорту. А во-вторых, как истинный патриот Германии, я приехал выполнить свой долг. Нужно же кому-то вас научить воевать, раз в прошлую войну не научились! Чтобы вы, дураки, следующую войну не проиграли!
-Какую следующую войну? – разинул рот Петер.
-Как какую? А ту деревню что, просто так в третий раз выселили? – напомнил ему Слава.
И, оставив в раковине недомытые стаканы, пошел к Володе.