Это произведение написано для конкурса "Весна".
И опять был апрель. И он неистовствовал: сметал властной рукой нового хозяина всю ослепительно белую красоту, которую так долго и любовно творила матушка-зима. Снег стал мяклым, грязновато-серым; еще вчера искрившиеся под солнцем сугробы осели, отяжелели, и из-под них высунулись длинные мокрые языки. Они мерзли по ночам, но потом оживлялись, превращались в ручейки, бежали быстрее, веселее, и вот уже целые потоки мутной, пенящейся воды мчались, таща за собой попадающиеся на пути палки, ветки, пучки старой травы и прочий мусор. Освобождалась из-под снега земля, и, подсыхая, наполняла воздух сумасшедшим, пьянящим запахом. Он бил в ноздри, кружил голову, и кровь в жилах Лоры кипела, бурлила, как река в половодье.
- Господи, опять, - вздыхала она.
Апрель был наваждением. Апрель крутил и вертел ею, как весенний поток щепкой. Он манил ее за собой, дразнил, обещал нечто безумно радостное, волнующее, необыкновенное. Обещал сказочные страны, несметные сокровища, и самое главное сокровище женщины - любовь. Не просто любовь, а любовь!
Апрель обещал это так давно, что Лора и верить уже не хотела, и ждать перестала. Да и чего можно ждать в ее-то возрасте? Но на этот раз апрель…
- С ума сойти, - простонала Лора.
На этот раз апрель выполнил свое обещание, бросил к ее ногам долгожданную любовь. В буквальном смысле «бросил к ногам». Она сидела в автобусе на заднем, высоко поднятом над полом сиденье, а он, не удержавшись при резком рывке автобуса, стал падать и ухватился за ее ногу.
- О, господи! – возмутилась она и брыкнула коленкой.
- Простите! Я нечаянно! – умоляюще сказал он.
Она увидела его смущенное лицо, испуганные, виноватые глаза и удивилась: «Надо же, в наше-то время еще не разучились смущаться». На его смуглых щеках проступил румянец.
- Водитель дернул… - оправдывался он.
- Да ладно, закрыто, - сухо ответила Лора и отвернулась к окну.
Больше они не разговаривали, но она чувствовала на себе его взгляд. Когда она выходила, его уже не было.
Незначительный, казалось бы, эпизод – сколько таких мелких событий случаются каждый день, и тут же забываются. Но этот почему-то не забывался. Всплывал целый день: виноватые глаза, покрасневшие щеки, «Простите, я нечаянно! Водитель дернул». С тем и заснула.
А на следующее утро он снова появился в автобусе: вошел, огляделся, протиснулся сквозь плотную толпу пассажиров и встал рядом с ней. Молча. И молча вышел. А пока они стояли, зажатые со всех сторон чужими телами, она ощущала идущий от него мощный поток энергии – энергии любви. Этот поток входил в нее через плечо, соприкасавшееся с его плечом, и сладостно разливался по всему телу, создавая ощущение какой-то нереальности. И в этой нереальности ей привиделись две фигуры, которые медленно двигались навстречу друг к другу и в финале сливались в одно целое. И она почувствовала, как сама растворяется в этом почти незнакомом ей человеке. Ощущение было необычным, совершенно новым для нее.
На следующий день повторилось то же самое. И пошло-поехало. Лора сходила с ума. Какая-то неведомая сила влекла ее к этому человеку, и не было возможности противостоять ей. Она пыталась зацепиться за свои жизненные принципы, моральные устои, обязательства, но все было напрасно – все эти такие умные и полезные в обыденной жизни вещи не имели никакого значения, когда она стояла утром рядом с ним и тонула, тонула в потоке любви и нежности. А потом весь день вспоминала, переживая заново, прикосновение его ладони к своей руке и незначительные фразы, которые значили так много.
Лора прижала руку к груди и застонала.
- Сердце болит? - участливо обернулась к ней коллега Алевтина Николаевна.
Лора покачала головой.
- В ребра стреляет?
- Ага! Бес в ребро, - пробормотала она.
- Что? – не поняла Алевтина Николаевна.
- Говорю, Апрель в ребро вонзился.
- А! Весеннее обострение! Лора, я тебе дам телефон классного мануального терапевта. Сходи к нему обязательно – не пожалеешь. Моя соседка у него лечится, говорит – маг.
Мага ей только не хватало! Магии стало слишком много в ее жизни. Она пыталась вырваться из опутавшего ее колдовства и не могла – увязла по шею. «Это апрель!» - успокаивала она себя. – «Вот кончится апрель…» Но он не кончался, а любовь достигла такого накала, что Лора боялась взорваться, разлететься на куски. Ей казалось, что и он переживал то же самое, потому что они стали одним существом, а, значит, страдали от одной и той же «болезни».
- М-м? – спросил он однажды и нежно прижал ее голову к своей груди.
Лора не ответила. Ее охватила паника. Надо было что-то решать, а решать не хотелось. И не хотелось смотреть правде в глаза: этот мальчик годился ей в сыновья, а эта любовь была обречена с самого начала.
И все же надо было решать - решать задачу, в которой не было ни одного неизвестного, ни одного. Был лишь выбор: насладиться мгновением, а потом мучительно наблюдать, как корчится в агонии любовь; или остановиться, сохранить эту любовь в ее изначальной красоте, оставить в душе на всю жизнь как подарок судьбы – подарок апреля.
Всю ночь лил дождь, растаскивая остатки бывшей красавицы-зимы. Ветер бился в окно. Лора металась в постели.
Утром она вышла из дома раньше обычного и решительно повернула к трамвайной остановке. Дождь все еще лил, но ветер утих. Утро было серым и унылым, как жизнь без любви. Старый мокрый трамвай, лязгая колесами, долго, кружным путем, тащил ее на работу. На каждой остановке она по привычке оглядывалась на входную дверь и тут же отворачивалась к окну. Окно рябило дождем. Апрель, уходя, размазывал слезы по стеклу.