Жёлтый холм упругими склонами, как окаменелый ящур лапами, упирается в пустынную равнину. Осматриваешься с вершины по сторонам: мелкий серый камень быстро превращается в рябь. Космическим равнодушием обдаёт монотонная кладка стены вечности, будто и мир ещё не сотворён вовсе. В этом диком месте в семье художников родилась девочка - Ора*. " Родина ваших детей – Самария" гласила надпись на реверсе придуманной соседом медали*, которая вручалась за отвагу произвести потомство в Са-Нуре*.
В жизни матери образовался смысл, а у отца появилась цель. Его художественный талант легко ужился с коммерческим даром, который проявился случайно, но оказался подлинным.
Писал Сёма внутренние покои воображаемых дворцов, старинную мебель и предметно-цветочные композиции. Предметы существовали только в его воображении. А вот цветы – яркие, живые, способные оттенить безжизненную природу покрытого налётом вечности куска дерева или мрамора, - их он высматривал и выискивал повсюду. Подаренный на первый день рождения Оры цветущий амарилиус обескуражил бесстыдством и наступательной откровенностью буйного цвета, но увял. Новый бутон не появлялся. Сёма увидел в этом предостерегающий знак, связанный с судьбой дочери.
Погрузившись в тонкости ботаники, он заставил ленивый амарилиус цвести дважды в год и увеличивать раз от раза количество цветоносных стрелок. Сёма научился вовремя отсаживать луковицы деток и ухаживал за ними кропотливо до тех пор, пока из них не вырывалась стрела новой завязи.
Красно-оранжевые амарилиусы Сёма стал отдавать для продажи. Цветы любви вошли в моду. Как всё изысканное и необычное они ценились, а через несколько лет стали приносить доход. Будучи не слишком удачливым художником, он становился неплохим цветоводом.
Глава 2.
Как выглядит мир, Ора не знала. Считанные разы за все дошкольные годы девочку возили в Натанию. Даже на машине добирались целый час. Посещали врача в поликлинике. Потом на шумной и тесной улице покупали новую одежду, обувь. Город с обилием машин, толпами прохожих и закрывающими полнеба высокими домами казался тесным и знойным, быстро утомлял, пока однажды Ора не увидела море. Оно заворожило своим движением, подавило огромностью, удивило слаженностью набегающих на берег и тут же распадающихся на брызги волн. Море пульсировало и дышало, как живое, до самого горизонта. Из-под ног с каждой волной уходил песок, будто и правда девочка стояла перед могучей стихией на последнем оплоте суши – на самом краешке земли.
Школу Ора невзлюбила с первой коллективной молитвы. Это отдалило её от сверстников, даже от попутчиков из Са-Нура - детей религиозных поселенцев. Их становилось всё больше. В семье Оры встречали, но не соблюдали субботу. В пятницу Ализа зажигала свечи. Сёма спрессованными в скороговорку словами благодарил бога за дарованный ему плод виноградной лозы и выросший на земле хлеб. На этом дань традиции считалась отданной. После ужина, нарушая все предписания о субботнем отдыхе, Семён пересаживался в крутящееся кресло к компьютеру. Его интересовало, чем дышит мир: сколько стоит баррель нефти, чего хочет от Израиля американский президент.
Иногда, захлёбываясь от гнева, он зачитывал отдельные фразы из политической полемики вслух, желая убедиться в единомыслии супруги:
-"…когда-то Израиль пестовал "Хамас", чтобы он боролся с бандитами из Организации Освобождения Палестины. Потом мы стали помогать "умеренным" бандитам из ООП в борьбе с "неумеренными" из "Хамаса". Это прямо по Оруэллу – классификация убийц по степени их умеренности!
Новояз Окении: …мы называем войну "мирным процессом", трусость "сдержанностью", убитых в терактах – "жертвами мира", график суицида –" дорожной картой", военного преступника – "лауреатом нобелевской премии мира", а неуклонное продвижение к газовым камерам – "дорогой Осло".
"- Ну, что ты думаешь? – и Сёма торжествующе смотрел на Ализу. – Как сказано! В яблочко!
Жена от словосочетания "жертвы мира" испуганно замирала и представляла себе сануровский школьный автобус, трясущийся на пустынной дороге Самарии. Она не верила в силу молитвы
" Благослови и защити находящихся в пути…", но другой защиты не знала.
Ора не прислушивалась к разговорам взрослых. В эти вечерние часы, когда спадала дневная жара и земля начинала дышать прохладой, она любила сидеть возле каравана* и всматриваться в бездонное небо. Сначала оно представлялось далёкой и безжизненной вселенской тьмой. Потом из холодного безразличного мрака начинали выплывать звёзды, далёкие и недоступные, недосягаемые, а поэтому прекрасные, как мечты. Казалось, девочка тянется к их свету, а свет далёких звёзд изливается на неё, наполняет душу особой космической музыкой, которую, кроме Оры, не слышит никто.
Не всё из окружающей жизни и существующих в ней мнений вписывалось в мир девочки. В его радостной ясности, как миражи в летний зной, появились мерцающие точки, которые расплывались, вырастая в бесформенные белые пятна.
Оре было шесть, когда убили Рабина*. Она этого не помнила. Спустя четыре года уволили учительницу, которая – девочка услышала разговор взрослых – отказалась проводить урок "Наследие Рабина".
- Ты знаешь, кто такой Рабин? – едва переступив порог каравана, выпалила Ора. Ализа насторожилась. Она слышала про скандал в школе.
-Конечно, знаю: бывший глава правительства.
-Что с ним случилось?
-Убили.
-Почему?
Вопрос застал мать врасплох. Уйти от ответа было невозможно, ответить однозначно - тоже. Ализа попыталась рассеять внимание дочери, переключить его на другие вещи.
-Это – политика. Ты мала, чтобы интересоваться ею. Поверь, в жизни женщины есть множество интересных вещей! Оставь политику мужчинам. Смотри, что я испекла!
Ора не поверила. Лукавство ответа подстегнуло любопытство. Она знала: только о политике и говорят по вечерам родители. Прежде ей самой это было неинтересно. Её это не касалось. Теперь Ора хотела понять, за что именно самую весёлую и жизнерадостную из всех учительниц - Ривку – уволили с работы.
Она включила компьютер и набрала в поисковике: "Ицхак Рабин". Материалов оказалось много. Ора наугад открыла статью, пробежала глазами и поняла, что убили человека, который всю жизнь воевал за мир. Почему и как это произошло, оставалось не совсем ясным, многие слова казались непонятными.
- Кто такие поселенцы, мама? - чтобы в голове все знаки препинания оказались на своих местах, спросила Ора.
- Поселенцы? Это мы: ты, папа, я.
- Не может быть! Ты что-то путаешь! Я не хочу быть поселенкой! – Ора только что прочла: именно поселенцы подготовили убийство Рабина. Она ненавидела их.
- Почему мы – поселенцы?
- Потому что мы живём в Самарии!!! Поселенцы – все, кого ты знаешь, все, кто живёт рядом с нами.
- Поселенцы не хотят мира?- в голове десятилетней девочки прочитанное не состыковывалось с тем, что она видела вокруг себя.
- Ещё как хотят! Ты же знаешь в Са-Нуре всех. Мы хотим, чтобы нам не мешали жить и работать на этой земле, потому что она – наша.
- А кто говорит, что она не наша? – допытывалась Ора.
- Есть такие... политики! Вырастешь – поймёшь.
Ора взрослела, но мир не становился понятнее. Копилка вопросов переполнялась. Взрослые избегали прямых ответов, пытались уйти от темы, переключиться на что-то другое. Любя, они оберегали в ней ребёнка, хотели продлить беззаботное детство. Ора возненавидела отложенные решения, типа :"Поймёшь, когда вырастешь!"Она не могла ждать.
Никто не решался признать в девочке-подростке зрелый и пытливый ум, стремящийся к контакту. Ора нуждалась в собеседнике и, чтобы не захлебнуться собственным одиночеством, стала вести дневник.
Из дневника Оры.
14/08/01
Ходила в старую крепость - в мастерские. Приехали из Иерусалима смотреть "Молящегося". Целый автобус! Удивлялись, как придумано. Вместо рук - зелёные ветки, и вместо головы тоже. Ветки тянутся к свету. Человек расцвёл. Мама сказала, что это вылепленная из глины метафора, образ.
Почему я не расцветаю, когда молюсь? Я не чувствую радости и жду, когда молитва закончится.
Некоторые около "Молящегося" попадали на колени.
Папа сказал про них, как про больных:
-Очень впечатлительные люди!
Про меня тоже говорят, что я впечатлительная. Это болезнь?
17/04/02
На Пейсах читали про выход из рабства. Сказали, у каждого свой Египет. Это не география. Это - психология. Выйти из Египта – победить страх, слабость, стать свободным. Родители раньше жили в Москве. Была ли она их Египтом? Бояться бога – Египет?
23/04/ 02
В нашей теплице второй месяц работают парни из кфара*. Они из 12 класса. На меня очень смотрят, но не заговаривают. Сегодня Саид принёс стеклянную бутыль домашнего масла. Его мама благодарит, что есть работа. Бутыль , как кувшин для джина. И масло светится.
За что благодарить? Работа тяжёлая, в теплице жарко, дышать нечем! Я только утром захожу, а они работают после школы, днём.
Сегодня опять смотрели на меня, и мама запретила выходить из комнаты, пока они работают.
- Глазки не строй! До добра твоё кокетство не доведёт!
Я и не строила глазки. Говорят, "двоюродные братья"*. Почему мы их боимся?
2/05/02
Пробую писать маслом. Интересно. Легче, чем акварелью и гуашью. Всё можно исправить, кроме перспективы. Если в ней ошибка, ничего не получится. Папа показал, как строить воздушную перспективу. Почему он не пишет пейзажи? У него получается, но он говорит, ему не интересно. Сказал, ремесленная работа.
Как отличить искусство от ремесла? Если всё решается техникой, это ремесло? В искусстве - душа? А что душа? Она без техники не проявится.
21/05/02
Была в крепости. Пришла Рахель с братьями. Они смотрели композиции. Перед одной застыли: аисты вывели птенчиков. Птички нежные, пушистые. Родители ухаживают за птенцами, кормят из клювика, а не видят, что гнездо построили на сковородке. Сковородка на газовой горелке, горелка - подключена к баллону. Рахель спросила: "Что это?" Ю.С. ответила: "Осло"*.
Она - " с мировым именем", в Третьяковке выставлена, в Москве.
Искусство ли сковородка с птенчиками? Или крик?
А, может быть, главное, успеть сказать …
8/06/02
Опять был теракт. Погибло много солдат. "Двоюродные" в теплицу не придут. Взорвался один из них, который приносил масло… папу допрашивал военный следователь. Ужас…
Глава 3.
Июньское солнце клонилось к горизонту и почти тонуло в зелени листвы деревьев манго, апельсиновых и авокадо, - в зелени тонул огромный красный диск светила.
Валид сидел на плоской крыше дома. Из-за развешенного утром и забытого белья его никто не видел. Валид на крыше прятался от всех; внизу сидели люди: их было много, и они молчали.
Ещё не смерклось, когда в проулок въехала машина. Она остановилась у распахнутых ворот, из неё вышли незнакомцы с камерами и микрофонами.
Приезжие говорили по-английски, но были немногословны. Едва вступив во двор, они спросили по-арабски:
- Кто мать шахида?
Тетушка Тахрир спокойно встала и без дрожи в голосе - с каким-то торжеством - сказала:
-Это я, я – мать Саида! Он – мой старший сын.
Валид пробрался к краю плоской крыши, чтоб ничего не пропустить, и замер у бордюра. Такой он никогда не видел мать Саида.
- Вы знали, что ваш сын готовился к теракту?
- Нет, не знала.
- А, если б знали, как бы поступили?
- Благословила бы его на подвиг! Он был отважным, как и подобает быть мужчине, хотя ему лишь восемнадцать было.
-Когда вам сообщили?
-Поздно, но я поняла сама, что это мой Саид… каким-то чувством или сердцем… как только услыхала взрыв - я сразу догадалась…
-Вы знали, что он состоит в организации "Исламского джихада"?
-Нет, не знала,- мать Саида как-то осеклась, слезу смахнула и опустилась тяжело на стул…
Стоять остались только журналисты. Им младшая сестра Саида принесла поднос с тарелками: баклаувы и фрукты и, конечно, кофе. А брат Саида им расставил стулья. Разлили кофе в чашки и расселись полукругом. Тахрир была печальна и торжественна. Она молчала. Валид её не узнавал. Он думал о семье: родители сидели рядом с матерью Саида как близкая родня. Отцы Валида и Саида – братья, а сам Валид Саиду был дублёр. Такое правило: не получается у первого - идёт второй.
Они с Саидом вместе всё задумали. Собрали данные, всё по минутам разложили, и их расчет был точным: машина врезалась в автобус, и взрыв унёс шестнадцать жизней. К тому же, много раненых начинкой, которая заложена в тротил: болтами, гайками, шурупами, гвоздями.
Утренний автобус. В нём ехали почти одни солдаты, но это и не так уж важно, кто был внутри. Саид сработал без дублёра. Валид остался не у дел...
Он так хотел быть номером один и был готов к теракту, но командиры выбрали Саида. Валид причину знал и злился на судьбу. Отец Саида – третий год в тюрьме. Родители Валида имеют разрешение на выезд с территорий, работают в Израиле. Поэтому ему не доверяют. Вчера он так сердился на Саида! Завидовал ему, хотя решал не он. Джамал решил:
- Фарах альбат оэм !*
С ним бесполезно спорить. Он - командир, и он им приказал:
- Саид берёт машину со взрывчаткой. Валид - дублёр, на случай неудачи.
Какая неудача? Они всё точно рассчитали до минуты! Точней не может быть!
Журналисты допили кофе, перекурили и задали ещё один вопрос:
-Что вы почувствовали утром, услышав взрыв?
-Я гордилась! И радостью заполнилась душа. Мой сын – отца достоин! Мой сын – шахид! И он уже в раю!
Когда Тахрир сказала это, встав для телекамер, она вдруг пошатнулась и двумя руками ухватилась за подлокотник кресла. Валид заметил, тётушка Тахрир опору потеряла: не держат ноги и дрожат все пальцы на руках, корёжится лицо. Валид еще не знал, что это - текст для журналистов. Тахрир лицо рукой закрыла и шепнула:
-Халес...
Корреспонденты вышли за ворота. Все стали расходиться. День почти погас, нависла тишина... Валид услышал в ней, как бьётся сердце. Он понял, что живёт и дышит полной грудью, и не хочет, как Саид, взорваться. В висках стучало, мысли шелестели, будто шепчет ветер... И в этот миг Валиду показалось, что там, где солнце скрылось, в воздухе парил над фиолетовостью сада сам Саид: обезображенный, кровавый и с закрытыми глазами. Он будто бы без слов ему сказал: "Ошибка вышла! Я не вижу рая! Повсюду ад! Кромешный ад! И боль! Ты не ходи за мной, тут только бездорожье. Ищи свой путь",- сказал и, сразу же, исчез.
Валид спустился с крыши и рухнул на диван. Как в яму,провалился в сон – тревожный, беспокойный и совсем без сновидений. Он понял, что быть бомбой, как Саид, не хочет. Не хочет быть ни номером один, ни техником по сборке, ни информатором, ни даже командиром. Он из того, что есть, не хочет ничего!
* Са-Нур - несущий свет - деревня художников в Самарии, в августе 2005 года в ходе "одностороннего размежевания" ликвидирована.
* Ора - светлая, дающая свет, аналогично Светлане.
* штучная медаль, авторская работа Марка Сальмана, жившего и работавшего в знаменитой
деревне художников Са-Нур.
* караван - лёгкая постройка, 3-х комнатный типовой домик.
* Ицхак Рабин был убит во время митинга на площади Царей в Тель-Авиве в ноябре 1995 года.
* "Двоюродные братья" - арабы. У Авраама было два сына: Исмаил от Агари и Ицхак от Сары, арабы и евреи - потомки двух сыновей Авраама (Ибрагима у арабов).
* Ю.С. - Юлия Сегаль, художница с мировым именем, жившая и работавшая в Са-Нуре.
* Осло, Норвегия - место подписания мирных соглашений. Представители обеих сторон - И.Рабин, Ш.Перес и Ясир Арафат - награждены нобелевской премией мира.
Продолжение
http://www.proza.ru/2010/05/05/1329