Эдельвейсы неизвестному солдату

Андрей Тесленко 2
Ехать на поиски фашистского штаба накануне святой Пасхи,  казалось абсурдом – всем, кроме четырёх  мужчин.
Кто-то не может жить без рыбалки, кто-то без охоты, кто-то без алкоголя, а эта четвёрка не могла обойтись без приключений и военной археологии. Поисковики семь месяцев готовились к экспедиции: тщательно изучали в архивах документы, связанные с  боями на Кавказе, наметили маршрут, модернизировали «Уазик», ещё и ещё раз проверили металлоискатель, составили список всего необходимого снаряжения для успешного похода в горы и закупили все, что надо для успешной экспедиции…
Казалось, продумали всё до мелочей, кроме того, что с Богом, духами и природой шутки плохи.  С самого утра шёл дождь, предупреждая путешественников об опасности. На работе у Дениса и Дмитрия, что-то не ладилось, не позволяя им вовремя оставить дела и присоединиться к Валерию и Андрею, уже более трёх часов, ожидающих их, на походных мешках.
– Такой большой праздник, а вы собрались к чёрту на кулички! – возмущалась Раиса Ивановна, мама Валеры. – Люди в храм идут, причащаются и исповедуются, а вам всё неймётся.
– А Валера  ваш,  крещённый? – спросил Андрей и быстро перекрестился.
– В том то и дело что нет! – грустно ответила Раиса Ивановна и ушла на кухню. – Раньше не принято было детей крестить, а сейчас его и пушкой в храм не загонишь, – добавила она, включив газовую конфорку, поставила сковородку.
Наконец раздался долгожданный звонок по телефону.
– Всё Палыч, мы готовы, – радостно сообщил Дима, самому старшему участнику экстремального отдыха.  – Можно выдвигаться к месту дислокации вражеских душ.
Валерий Павлович, скрывал от знакомых, что он военный пенсионер. Он продолжал работать, и принципиально получал пенсию раз в год, которую тратил на своё увлечение – поисковика исследователя. От такой суммы на душе становилось радостно и спокойно, от сознания того, что не зря отдал свои лучшие годы службе. Он, как обычно вставал в шесть утра и всегда первым приходил на работу, где был, как и прежде, командиром. Его не раз приглашали выступить в местной библиотеке с лекцией о скрытых от простых людей тайнах войны, но он упорно отказывался. Наверно из-за скромности или предрассудков советского времени...
Дмитрий, водитель дальнобойщик, жил в другом городе. Он специально подгадал свой маршрут так, чтобы его друзья поисковики отдыхали, и ему была возможность задержаться на пару тройку дней. Мужик он был крепкий. До армии работал с археологами на поисках золота скифов, и там настолько привык откапывать загадки истории, что уже не мог спокойно жить.  Археология с самого детства настолько увлекла его, что он не упускал любой возможности отправиться на поиски.
Денис, старший  сын Валерия Павловича, самый молодой из путешественников. Он с молоком матери впитал в себя интерес к исследованиям и поискам, которыми увлекался его отец. Военная археология его неудержимая страсть. Большая часть этой науки – изучение архивных документов, специальной литературы и общение с очевидцами, на что он не жалел своего свободного времени. Много, работая, он с удовольствием, вырывался на природу, где его не могли достать проблемы цивилизации.
Андрей, просто друг  Валеры, Дмитрия и Дениса, не смог удержаться от этой поездки, после рассказов поисковиков об их вылазках в места сражений Второй мировой войны. Андрей подумал: «опять праздники пройдут в пьяном угаре на диване с подушкой в обнимку», и решил круто поменять своё праздничное времяпровождение. Он напросился у старшего по команде в горы, предупредив, что от лагеря отходить не будет и готов быть поваром и охранником от лихих людей и зверей.
И вот, экипаж «боевой» машины, несётся  по серпантину в сторону Туапсе. Валера торопится. Он знает, что времени очень мало. Надо успеть до заката приехать на место стоянки и разбить лагерь. На  очередном вираже он дважды проезжает по сплошной линии, и после поворота на пригорочке, останавливается по требованию гаишников.
– Нарушаем правила, Валерий Павлович! – вежливо сказал упитанный капитан после проверки документов. Показал запись на цифровой видеокамере манёвра машины. –  Вот здесь и здесь, – ткнул он мозолистым указательным пальцем и счастливо улыбнулся. – Будем протокол составлять или как? До полугода лишения прав, без всяких там штрафов.
–  Или как… – пробурчал Валера, и достал бумажник.
– Вас четверо. Каждому по два косаря, – сказал и улыбнулся офицер бывшему офицеру. – Это ещё по-божески, в честь Пасхи. В суде чтобы дело замять все тридцать отдашь.
– Грешат черти на дорогах, ничего и никого  не боятся! – сказал Андрей товарищам и подумал: «Вот и ещё один знак. Всё против поездки, только мои мужики за!»
Заход солнца и полупустые баки заставили экипаж «Уазика» изрядно поволноваться. Свернув направо от моря, с трудом нашли заправку и тут же перекусив, устремились дальше.  Долина реки Гунайка, окружённая серыми горами, быстро темнела, напоминая о былых сраженьях с фашистами. Гора Гейман, напоминала спину динозавра, которую решили оседлать, на ночь,  глядя, четыре отчаянных мужика.
С ходу форсировав речку Пшишь, по лесовозной дороге устремились в лес к подножию горного хребта. Денис корректировал маршрут с помощью навигатора. Дмитрий по старой привычке смотрел на карту. Андрей, зевал, думая: «Когда же мы доберёмся до места». А Валера давил на педаль акселератора, забывая о тормозах. Он понимал, что в горах ночью делать нечего.
Свернули  налево и через некоторое время поняли, что заблудились.
– Ну, вот он Гейман, вот он – рукой подать! – сгорал от нетерпения Дима. – Давай Палыч, разворачивайся, и заедем с другой стороны.
– Ты Дима, точно баламут, – охладил пыл товарища Валера. – О ночлеге надо подумать, а не ехать в такую темень к чёрту на рога! – вспомнил он слова матери и сказал: – Всё на сегодня хватит. Привал.
Напилили и натаскали дров, чтобы хватило на всю ночь. Быстро разожгли костёр. Поставили палатки. Попили чайку со сгущёнкой и тушёнкой. Разговорились.
– Вот ты Андрюха зря мясо с колбасой не ешь. В дороге, даже в Великий пост это не грех, – сбивал с истинного пути истинного христианина Денис.
– Ну, ты даёшь стране угля! – возмутился Андрей. – Тут осталось то, две  ночи простоять и день продержаться. А там великий праздник.
Мужики выпили по кружке и развеселились. А Андрей пытался собрать своё двуствольное ружьё,  которым не пользовался около пяти лет. При полной луне, под мерцающим светом костра, старая двустволка, упорно сопротивлялась всем попыткам привести её в боевое состояние. Дмитрий  взял ружье у хозяина и попытался его собрать.
– Я свой тягач американский, если понадобится, на трассе до винтика разберу и соберу, – хвастался дальнобойщик, – а тут какая-то берданка капризничает, как девочка на выданье.
– Дай-ка мне эту загадку цивилизации, – спокойно сказал Валера и бережно соединил две части.
В умелых руках ружьё приятно клацнуло в замке и собралось. Валера отдал оружие хозяину и подкинул в костёр дров.
Андрей вогнал в один ствол патрон с пулей – для медведя,  а в другой ствол с картечью – для шакалов… Уверенно взвёл курок и положил двустволку в палатку. Затем осторожно, как через забор перелез через ружьё и лёг спать. Засыпая, услышал, как шутят над ним товарищи:
– Ты эту «дуру» лучше нам отдай, а то ненароком шмальнёшь  спросонья, со зверьём перепутав…
– Смотри зверя с машиной не попутай.  Ремонт машины  дороже медвежьей шкуры стоит.
   – Валера, а где здесь предохранитель? – спросил сонным голосом Андрей.
   – Рычажок должен быть сверху… 
  Андрей со страхом поставил ружьё на предохранитель и спокойно уснул. Ребята тоже успокоились и дружно захрапели, нарушая первозданную тишину, и  пугая местных зверей. Толстые брёвна медленно горели в костре, слегка освящая палатки и остатки ужина на столе. Чёрная туча, как липкая грязь, замазала огромную луну. Вокруг стоянки засверкали красные глазки шакалов, и раздался душераздирающий вой, напоминающий крики младенцев. Слегка замолчав, путешественники покрутились с боку на бок и продолжили дружно хором храпеть.
Вдруг палатка Андрея заходила ходуном, как будто кто-то хотел ворваться внутрь. Затем на мужчину напали невидимые силы, и стали изнутри вырывать его душу. Андрей вскочил на колени и схватил ружьё.
– Ты зачем пришёл сюда? – раздавались леденящие сердце голоса. – Тебе здесь не место. Ты здесь лишний. Ты найдёшь нас, но не скажешь где мы! – свистел в голове,  как невиданный ветер, волнующий душу,  стальной голос. – А то беда, беда, беда!..
Андрей, быстро читая молитву: Отче наш, начал лихорадочно жать на курки, стремительно направляя стволы в разные стороны.
– Ха, ха, ха! – раздались, удаляющиеся в сторону гор голоса духов. – Нас давно уже убили, прокляли и забыли…
Андрей продолжал  давить на курки. Затем быстро встал и упёрся головой в потолок палатки. Открыв глаза, очнулся и кинул ружьё на спальник. «Хорошо, что на предохранитель поставил, а то бы из палатки решето сделал, – впервые секунду подумал он.– Бывает же такое. Что это было со мной? Сон или?.. Ужас! Я же мог перестрелять ребят и запулить картечью в бензобак. Вот так дела!..»
Напуганный путешественник  вылез из палатки и посмотрел на часы. Три часа ночи. Где-то в горах продолжали плакать шакалы. Туч уже не было. Звёзды ярко мерцали, украсив чудесной таинственной мозайкой весеннее небо. Луна выглядывала из-за вершины Лысой горы, тускнея, от наступающей на землю,  огненно-красной зори. Мужчина достал походную иконку своего Ангела-хранителя и трижды поцеловал её. Взглянув на чёрные скелеты деревьев, прошептал: «Боже спаси мою душу грешную!»
На рассвете, свернув лагерь, наши герои устремились дальше.
На развилке, разбитых  лесовозами, дорог, Валера резко остановился. На пригорке,  на ветхом пне сидел древний старик. Вокруг него паслись  козы и одна корова с телёнком.  Сильно поношенная, но чистая рабочая роба, заметно выцвела и была явно не по размеру пастуха. Болоньевый плащ и каракулевая кепка, напоминали о советских временах. Слегка забрызганные грязью галоши были одеты на тонкие ноги с вязанными из козьей шерсти шерстяными носками. В одной руке  он держал высокий посох, а другой теребил, взлохмаченную холку дворняжки. Пёс тихо рычал, оскалив зубы, а его хозяин спокойно улыбался, довольный утреней встречи.
– Доброе утро, отец! – приветствовал пастуха Денис. – Нам надо на Гейман. Мы правильно едем?
– А вам, зачем туда с утра пораньше? – спросил старик и перестал улыбаться. Седая щетина на впалых щеках, как иголки у ёжика торчали в разные стороны. Тусклые голубе глаза, наполненные, как две треснутые чашки слезами, не моргая, смотрели на парня.
– Отдыхать, – ответил Денис.
– Ну, ну, копачи, знаю я ваш отдых! – ответил он и шмыгнул носом. – Вот она дорожка. Держитесь речки потом налево. Зря едите: бестолку это – в страстную седмицу погибших беспокоить. А штаб у гитлеровских егерей четвёртой горнострелковой дивизии был северней – на вершине Лысой горы. Они туда за два месяца наладили доставку боеприпасов и продовольствия  лебёдками с помощью канатной дороги.
– Я ж говорил вам, что на Геймане немецкого штаба не было! – грустно сказал Валера и надавил на педаль акселератора. – Откуда дед знает, куда мы именно  едем?
– Не штаб так кладбище гитлеровское  раскопаем, – спокойно сказал Денис. – Найти фашиста – большая удача.  На нашем, на советском кладбище, толку нет копать.
– На нашем кладбище? – прошептал Андрей, вспомнив жуткую ночь. – Это ж грех! И кто знает, где оно наше кладбище? Мы ж ещё живые.
– Гитлеровцы были упакованы от и до: собачий орден с  номером, или железный  крест с губной гармошкой, подсигар там или складной нож… Даже шнапс находили в толстостенных необычных бутылках и в алюминиевых фляжках. Да все их причиндалы гораздо дороже можно продать. Я своей дочке эмблему «Эдельвейс» обещал найти, – рассказывал Денис. – А красноармейцам даже эбонитовые капсулы с метрическими данными запретили иметь. Красноармейские книжки, которыми наши солдаты так гордились, очень быстро превращались в прах. Выгодно было государству больше неизвестных солдат иметь. За погибшего вдовам хоть какие-то деньги платили, а за пропавших без вести даже слов сожаления не полагалось. Вдруг солдат  в плену, а это считалось предательством.
– Нехорошо как-то тревожить умерших. Какая разница кто погиб на войне. Гнали их диктаторы как на убой друг на друга. В чём их вина? – противился мыслям копача Андрей.
– Разница в том, что фашисты были оккупанты, а русские защищали свою родину, – вмешался в разговор Валера. – Бои здесь шли ожесточённые, – начал рассказывать о том, что ему удалось узнать из различных источников и от воспоминаний участников  боевых событиях в этих местах. –  «Красноармейцы стояли насмерть.  Минометчики умело маневрировали огнем, стреляли по скоплениям горных стрелков и не давали им собраться для новой атаки. Тогда появились гитлеровские бомбардировщики, и началась обработка – в который уже раз – наших позиций. Стервятники носились, включив сирены, чуть ли не над головами. Один даже врезался в скалу неподалеку  наблюдательного пункта. Но что этот один, а если их сразу от двадцати до семидесяти! Вместе с бомбами немецкие самолеты сбрасывали на наших бочки с сажей. Облака ее растекались по склонам высот, окутывая леса. Дышать было нечем.
От бомбежки наших выручали окопы с перекрытиями. Кажется, на высоте не должно уже оставаться не то, что живого человека – живого места. Но только поднимутся «эдельвейсы» в атаку, их тут, же встречают огнем. За первые три часа боя противнику не было отдано ни пяди земли.
Со второй атаки – и снова после мощнейшей авиационно-артиллерийской подготовки – гитлеровцам частью сил удалось зацепиться за северные скаты горы Гейман. Командир 696-го полка хотел бросить туда свой резервный 3-й батальон, но ему не разрешили.  Еще не наступил  момент, когда в  бой  вводятся  резервы. И  точно: командир
1-го батальона, оборонявшего северный склон горы Гейман, капитан Катаев поднял свои роты в контратаку и сбросил противника с горы».
Валерий Павлович замолчал, вспоминая всё новые и новые факты, с нетерпением гнал русский джип к намеченной цели.
– Ну, ты молодец, Валера, – удивился Андрей, – рассказываешь, как диктор «Информбюро», в сорок втором.
Мнение о плохих российских машинах напрочь уничтожал «Уазик», петляющий по горной дороге, форсирующий брод за бродом бурной речки, преодолевающий невероятные спуски и подъёмы по камням и ухабам. Казалось, что уже всё, ехать дальше невозможно. Андрею то и дело приходили пугающие и холодящие душу мысли: «всё конец – вот-вот сейчас машина перевернётся и рухнет в обрыв». На некоторых, особо опасных участка, Денис и Дмитрий шли пешком на разведку. Они расчищали реку от валунов, убирали с дороги, упавшие деревья и камни.  Дмитрий, насмотревшийся за свою жизнь немало аварий на дорогах, предпочитал больше идти, чем ехать по такой местности.
Наконец-то дорога привела в тупик, который находился чуть ниже горной вершины. Справа в котловине отчётливо была видна воронка от авиационной бомбы, полоска окопа и яма от бывшего блиндажа. Здесь и решили поисковики разбить лагерь. Разгрузившись, приняли решение не тратить время зря и немедленно идти на вершину.
– Андрей, будешь каждый час выходить на связь, – сказал Денис и показал, как пользоваться рацией. – Разгреби площадку под палатки, заготовь дров и свари похлебку к вечеру.  А потом отдыхай. И ещё запомни одну маленькую деталь: до ветра по большой нужде ходить только с сапёрной лопатой и в одно и то же место. Это – для избежания неприятностей…
Мужики переоделись в камуфляжи и специальную обувь – «бердцы». Схватили металлоискатель, лопаты, щупы  и побежали искать немцев.
Андрей быстро расчистил площадку от сушняка, разжёг костёр, расстелил целлофан, кинул сверху надувной матрац, лёг, положил рядом ружьё, открыл книжку и, прочитав пару строк,  крепко уснул.
Во сне ему снился, битва за гору Гейман… Завязался рукопашный бой. Молоденький красноармеец Алёшка вцепился  руками в жилистую шею рослого фашиста и со слезами на глазах пытается задушить врага. Ганс, выхватывает нож и в это время раздаётся страшный взрыв. Авиационная бомба упала недалеко от окопов. Осколки стальным  ливнем накрывают германских и советских солдат. Затем толстый слой глины, камней и размельчённых в щепки деревьев, засыпает всех без разбору убитых и раненых людей.
Андрей застонал и начал задыхаться  во сне. Ему казалось, что его тоже завалило, и он не может выбраться из-под земли. Вдруг послышалась русская и немецкая речь. Люди просили о помощи, вот уже семьдесят лет.
Андрей проснулся и, вскочив на ноги, осмотрелся вокруг. Догорающий костёр, слегка потрескивал и дымился. Грозовая туча медленно приближалось к вершине горы.
– Кто вы? Где вы? – испугано, спросил мужчина и схватил ружьё.
Ему казалось, что сотни глаз смотрели на него из-под земли, с надеждой, что их найдут и похоронят по-христиански. Где-то вдалеке сверкнула молния, и прогремел гром.
Андрей побежал к рации и попытался выйти на связь с товарищами. Найдя, нужную волну, он кричал в микрофон:
– Денис, Денис, приём! Я, Андрей! Как слышите меня? Приём… У меня тут ужас, что творится… Возвращайтесь в лагерь.
Никто не отвечал. Тишина. Даже не слышно пения птиц. Только буковый лес, от слабого ветерка, тихо шевелился своими голыми ветвями, напоминая, что на земле осталось хоть что-то живое.
Недавно надломленное молнией дерево, чудом стояло на остатках ствола. Оно полностью ссохлось за предыдущее жаркое лето. От внезапного порыва ветра, ломая ветви соседних деревьев, высокий бук упал на то место, где недавно спал Андрей. После шума опять тишина и страх. В голове звучал чей-то голос: «Ангел-хранитель спас тебя от демонов. Иди и копай на том месте, где спал!»
Андрей взял лопату и, убрав матрац,  перекрестился. Затем, вонзив лопату в землю, услышал скрежет железа. Прочитав молитву, осторожно откопал  штык нож, фляжку  и к своему ужасу две каски с черепами и человеческие кости. Возле одного скелета лежал эбонитовый медальон, возле другого немецкая пряжка с орлом, который держал в когтях свастику, жетон и эмблема с надписью «Эдельвейс». Мужик стоял возле погибших солдат на коленях и почему-то плакал. В висках, как на параде или похоронах героев войны, отбивал барабанную дробь, пульс. Руки тряслись не в силах копать дальше. Выкопанная яма стала медленно наполняться водой. Постепенно придя в себя от шока, Андрей виновато осмотрелся вокруг, как будто совершил преступление. Схватив чайник, стал вычерпывать грязную воду и обмывать страшные находки. Затем грязной рукой смахнул слёзы, взял ружьё, вогнал в стволы два сигнальных патрона и дуплетом выстрелил в небо.
А в это время его товарищи уверенно поднимались на вершину горы Гейман. Путешественникам приходилось петлять и обходить расщелины по многочисленным гребням южного склона. Вот она высота, вроде бы рядом, но не тут-то было: триста метров подъёма казалось, специально издеваются над людьми.
– Эдельвейс! – радостно воскликнул Денис и сорвал нежный белый цветочек. – Красивенький какой: похож на маленькую звёздочку, упавшую с неба.
У Валеры и Дмитрия, об постоянных мыслях, о фашистских егерях из горно-стрелковой дивизии «Эдельвейс», от неожиданности и страха, душа чуть не вырвалась наружу, затем сжалась и ушла в пятки. Они с трудом пришли в себя и осуждающе посмотрели на хрупкое безобидное растение.
– Эдельвейсы растут на отметке выше восемьсот метров, – прошептал Валера, сорвал ещё один цветок и понюхал. – Не пахнут, хотя цветут красиво. Восемь  белоснежных лепесточков с жёлтыми пестиками и тычинками, снизу закутаны в белый пушок, чтобы не замёрзнуть от снега и льда. Надо Андрюхе показать это чудо природы, а то стреляет почём зря, вместо того, чтобы выйти на связь.
Два красных сигнальных огонька медленно опускались вниз. Впереди показался чёрный деревянный крест. Подошли ближе и радостно улыбнулись иконе Николая Чудотворца, которая была приделана к распятию. Высота покорилась.
– Слава павшим героям в боях за Кавказ! – прочитал Валерий Павлович и прослезился. – Это молодые ребята с Урала, установили…
Достали металлоискатель и щупы и начали искать. Аппарат буквально разрывался от постоянных сигналов. Нашли «лёжку»: по-видимому, в этом месте окапывался когда-то германский пулемётчик.  Сигнал уверенно показывал, где надо копать. Снимая слой за слоем вязкую глину,  вперемешку с маленькими камнями, гильзами и осколками бомб, наткнулись на гранту.
– Вот это игрушка! – воскликнул Дима, и, схватив «лимонку», попытался открутить взрыватель пассатижами. – Кольца нет. Почему-то не сработала в своё время?
– Перестань хулиганить, – строго сказал Валера. – Радиус действия гранаты Ф-1 двести метров. От нас решето останется.
Дмитрий, как будто не слышал. Он продолжал ножиком ковырять ржавое железо гранаты. От скрипа ножа нервы натянулись, как струны, и тревожно заныли, издеваясь над интуицией  археологов. Денис не выдержал экспериментов товарища: выхватил гранату и  бросил её в нагромождение валунов, напоминающее грот или пещеру.
– Ложись! – крикнул он и упал в укрытие фашиста.
Валера с Димой грохнулись сверху и замерли. Эти доли секунды показались вечностью. Тишину взбудоражил взрыв, перейдя в протяжное эхо. Проход в пещеру завалило. Ветки и сухие листья, поднятые взрывной волной упали на мужиков. Холодный пот выступил на спине и висках. Сердце было готово разорваться следом за гранатой, но видать это был не тот случай.
– Да ну вас, – обиделся Дмитрий, – пойду один поищу.
Дмитрий бегал как лось. Служба в десантных войсках, не прошла даром. Перейдя на северный склон горы, съёжился от холода  и подумал: «Удивительно: с одной стороны жара, как в курортный сезон, а на другой холод, как в Сибири». Перед ним появилась ровная поляна. «Вот оно кладбище фашистов! –  воскликнул он.– Вот где можно разгуляться в полный рост! Но одному без металлоискателя мне столько не перелопатить».  Он быстро вернулся к месту взрыва, где работали приятели.
– Как дела? – спросил он.
– Да не густо. Нашли кусок троса от канадки и так по мелочам.
– Бросайте эту мышиную возню. Я нашёл ровную площадку. Немцы только на таких местах своих хоронили.
– Я длинный щуп потерял, – виновато сказал Валера, – а без него искать толку мало. Всё не перекопаешь. Это только два солдата из стройбата заменяют экскаватор.
Шикарный вид с высоты тысяча шестьдесят метров, испортил, откуда не возьмись налетевший ветер с дождём. Погода стремительно портилась, и поисковики решили не рисковать и вернуться в лагерь.
Только к вечеру копачи пришли в лагерь. Они заблудились, и с трудом вернулись обратно. Денис с гордым видом высыпал из брезентового ранца находки в грязь. Сверху гильз, остатков пулемётной ленты,  раскладного немецкого ножика и какого-то предмета с надписью WEEK–EHD, куска фольги или алюминия, упала ржавая фугасная мина. Андрей подскочил, как ужаленный и выругался.
– Не дрейфь, не взорвётся! – успокоил Валера. – Уже до нас кто-то вытащил из неё все внутренности. Это германская мина – восьмидесяти одно миллиметровая. У наших миномётов и мин калибр на один миллиметр больше был, что позволяло советским миномётчикам успешно пользоваться трофейными минами врага.
– Сварил что-нибудь?
– Да. Вон в котелке – рожки по-флотски. Ешьте пока горячие, а мне кусок в горло не лезет.
– Что так?
– Да вон, нашёл… – посмотрел в сторону погибших солдат Андрей и опустил голову.
– Ты посмотри, каски с «хозяевами» откопал! – удивился Валера. – Да не одного, а двоих. А мы шаримся, где попало. Здесь точно немецкое кладбище. Сейчас похороним  и помянем ...
Похоронили останки неизвестных солдат. Установили деревянный крест из толстых веток. Салютовали из охотничьего ружья …
           Денис  взял фляжку, обмыл её из чайника, грустно сказал:
– Чайник универсальный: черпалка, поливалка…
 С трудом открыл ёмкость и понюхал.
– Шнапс! – воскликнул он. – Везёт же мне, второй раз уже нахожу спиртное. Давайте помянем всех погибших в этих местах людей. Немцев здесь нет. Их давно перезахоронили.
Не успели мужики покушать и выпить, как  дождь усилился. Огромная туча в буквальном виде навалилась на гору Гейман. Липкая сырость покрыла лицо и руки. Быстро стемнело и стало не по себе. Установив палатки, легли спать. Начался ливень. По краю палаток в тамбурах побежал ручей. В голову Андрею лезли разные мысли: «Как можно спать среди убитых? Дай Бог, чтобы не залило полностью. В горах в одно мгновение маленький ручеёк может превратиться в бурлящий поток». От усталости и пережитых стрессов мужики крепко уснули. Ровно в три ночи все одновременно проснулись от одних и тех же тревожных мыслей. Им казалось, что в палатки залезли мокрые незваные гости. Они  издеваются  и шутят над ними.
– Почему гора называется Гейман? – разговорился Дмитрий и вылез из палатки. – Может немцы,  её так назвали? – рассуждал он, удивившись, что брёвна в костре ещё вели бой с дождём, то и дело, вспыхивая и трещя, как бенгальские огни.
– Да нет – это фамилия английского писателя Нила Геймана, который написал произведение «История  кладбища», – ответил Андрей. – Даже станица такая есть: Гейманская.
– Бреши, бреши – приятно слушать! – дружно засмеялись мужики. – Теперь тебе сны ужасов всю жизнь будут сниться. Генерал, Василий  Гейман, здесь воевал с горцами,  ещё при царе-батюшке. Его тяжело ранило  в левое плечо в  Даргинской экспедиции. А умер он от тифа вместе со своими солдатами. Давайте выпьем шнапса, и всё-таки помянем души погибших.
Валера достал серебряную немецкую рюмочку, ещё раз протёр её носовым платком и налил сто грамм. Передал Андрею. Он, выпив, не закусывая, сразу запьянел. После сорокадневного воздержания шнапс подействовал с невероятной силой. Заглушая, шум дождя,  новоиспечённый копач весело запел «Лесную» песню:

Как-то встретил я в лесу человека.
Он откапывал другого человека.
Он искал его награды и пули.
Он хотел его железную шапку.
 
Старый следопыт – ясные глаза.
Знает, кто и где зарыт – раз и навсегда.
Старый следопыт – ясные глаза.
Знает, кто и где зарыт – раз и навсегда.

Я спросил: откуда столько железа?
Он ответил: многих здесь засыпало.
Только звёзды искать бесполезно,
А крестов здесь погнило не мало.

Он рассказывал мне небылицы,
Что прошли здесь бои не иначе.
И лицо его света землицы,
Улыбалось в зеркальной лопате.

А мы выпили и скушали хлебца.
Часы тикали – снаряды не рвутся.
На пеньке сидит душа того немца,
И не знает, как в Дрезден вернуться

Мужики дружно затянули припев. Потом подскочили к затухающему костру и начали плясать вокруг него, изображая братание немецких и русских солдат. Как будто джин выскочил из немецкой фляжки, и  невиданная сила вселилась в копачей, заставляя отплясывать и отплясывать с новой силой: то гопака  вперемешку с цыганочкой, то лезгинку, то камаринскую вприсядку. Бесились, кто на что горазд. А на рассвете, выбившись из сил,  мужики станцевали немецкий танец – аллеманда. Под двойной шаг паваны, танцоры впервые в жизни, изображали шестую воздушную позицию. Повеселившись, остаток пасхальной ночи, утром решили ехать домой. Устали так, что было уже не до раскопок.
– Христос Воскрес! – радостно сказал товарищам Андрей, и замолчал, не дождавшись ответа. Он был счастлив от сознания того, что душа бессмертна. После двух ночей общения с душами погибших солдат, все его сомнения полностью развеялись.
Утром, Денис, отварив яйца в котелке, предложил позавтракать, как положено в Светлое Христово Воскресенье. Кто-то из ребят достал кулич.
– Кто ж в Пасху на такие дела ездит! – воскликнул Дима. – Дай Бог выбраться  живыми. Река наверно уже из берегов вышла. Точно не проедем. Надо торопиться, а то с каждым часов всё опасней.
– Куда ехать в такую погоду! – возмутился Андрей. – Еды на неделю хватит. Да и бутылочку я сохранил на праздник.
– В дорогу пить не советую. Оставаться нельзя. Что дома подумают? Ещё спасателей вызовут.  Я ж сотовый телефон потерял. Да и у остальных связь не доступна,  – грустно сказал Валерий Павлович. – Давайте поищем металлоискателем, может, найдем телефон.
– Круто было бы на вертолёте, прямо на крышу родного дома прилететь, – размечтался Андрей. – Только мне не в жизнь за такое удовольствие не рассчитаться.
Металлоискатель постоянно гудел. Земля была густо перемешана с осколками бомб и снарядов. Настырный дождь, не давал толком искать.
– Всё, не найдём телефон! – сказал Денис. – Зачем бегали по горам, когда здесь можно было всё перерыть.
Мужики, молча, собрались, сели в машину. Валера, завёл двигатель и попытался развернуться на поляне возле горной дороги. Но не тут-то было. Коричневая  кашеобразная глина была до такой степени скользкой, что не давала машине тронуться с места. Пробуксовав, около получаса, Валера почувствовал запах от диска сцепления и заглушил мотор.
– Что делать будем, братцы? – спросил шофёр. – Давайте веток накидаем, и я выеду. А потом с помощью лебёдки выберемся из ложбины, а там машина сама покатится с горы до самого дома.
– В обрыв, что ли? – спросил Андрей и, скользя, как на лыжах по снегу, посеменил вверх.
Только к обеду «Уазик» удалось развернуть и вытащить из низменности. Мужики не спешили садиться на свои места и осторожно шли вниз по дороге, боясь, что машина упадёт в обрыв. Валера, медленно, но верно, борясь с тем, что неведомая сила, воюющая с ним и его техникой, тащила его к катастрофе, всё-таки проехал на  сносную дорогу.
Подъехав к речке, со страхом остановились. Справой стороны бушевал водопад. Впереди бурлящий поток играл, как игрушками камнями. Сзади послышался ужасный треск падающих деревьев, камней и грязи. Оползень медленно сполз на дорогу и преградил путь к отступлению.
– Ехали бы мы на минуту позже, и нас бы накрыло, вместе с машиной! – тихо сказал Денис и пошёл к речке. – Давай папа, вперёд, прорвёмся по реке!
Русский джип не подвёл. Создавалось такое чувство, что он не едет, а плывёт по горной реке. В буквальном смысле прорвавшись через все препятствия, выехали на просёлочную дорогу возле посёлка Гунайка. Вылезли из машины и закурили. Горы с издевкой выглядывали из тумана, возвышаясь из-за реки.
– Слышь, мужики, мы все находки на стоянке оставили, – грустно сказал Дмитрий, перерывая свои вещи. – Зачем ездили в такую даль не понятно?
– Значит так кому-то надо! Ещё бы чуть-чуть и река поднялась  так, что  на танке или амфибии  не проедешь, – сказал Валера. – Хорошо успели проскочить.
– А почему именно на танке? – спросил Дима.
– Чтобы шакалы не покусали, – пошутил Валера.
– Не хотят местные  «хозяева», чтобы их просто так тревожили, – сказал Андрей, – вот и гонят нас прочь от себя.
Дождь всё усиливался. Гейман, как будто  живой, строго смотрел на нарушителей его покоя. Когда-то вражеские души, погибших солдат, объединились и  продолжили воевать с демонами мучителями.
Андрей сел в машину на своё место и полез в карман куртки за носовым платком. К своему удивлению он наткнулся на солдатский брелок и немецкий жетон. «Я даже не притрагивался  к находкам, – думал мужчина и почему-то молчал. – Как они попали ко мне? Как сказать товарищам? Подумают, что украл…».
– Сейчас похоронить погибших бойцов большая проблема, – грустно сказал Валера, как будто чувствуя, о чём думает его друг.  – Раньше никто не спрашивал – почему и где копали? В шестидесятые годы того века все брелки поисковики сдавали в военкоматы, где работники сами всё организовывали: эксгумацию, поиск родных и торжественное захоронение.
На следующий день Андрей пошёл в военкомат. Там, равнодушно выслушав, мужчину  посоветовали обратиться в криминалистическую лабораторию  милиции. Работники лаборатории популярно объяснили, что для приёма материалов на исследование необходима целая процедура. Надо открыть уголовное дело, составить акт о находке, привести свидетелей для написания заявлений и объяснений и прочие и прочие милицейские дела.
После всего услышанного,  сердобольный мужик ушёл восвояси. К сожалению уже не служат в военкоматах и милиции люди того поколения, которые на себе ощутили дыхание войны. И лежат теперь, в пропитанных кровью земле, оставшиеся безымянными солдаты,  а  их так и не раскрытые имена, не дают покоя горе искателям.
Поисковики  решили установить неизвестным солдатам обелиск. Дмитрий пришёл к мастеру и дал ему лист белой бумаги с надписью: «Здесь похоронены неизвестные солдаты…»
Мастер с  уважением посмотрел в глаза Дмитрия, и, прослезившись, сказал:
– Первый раз принимаю такой заказ. У самого дедушка пропал безвести. Деньги возьму только за  мрамор. С поставщиком надо рассчитаться, – оправдывался он. –  Треть стоимости – моя работа: прими эту скидку от меня, как вклад  в доброе дело…
Через некоторое время Дмитрий с Денисом установили обелиск на могиле неизвестным солдатам. После салюта из ракетницы, Валерий Павлович  выкопал грунт с  горными цветами  Эдельвейсами и посадил  их у памятника.
Война не закончится до тех пор, пока  прах всех погибших солдат не похоронят по-христиански.

Андрей Тесленко