Не прошло и года с тех пор, как наша газета писала о литургии под открытым небом в Московском парке Победы. Тогда никто и представить не мог, что вскоре здесь вырастет большая часовня во имя Всех Святых в земле Российской просиявших — памятник блокадникам, чей прах покоится на дне парковых прудов. Обычно для постройки такого здания требуется не меньше года, — здесь управились за четыре месяца.
— Такая скорость не в ущерб ли качеству? — спрашиваю я у отца Алексия Исаева, настоятеля храма Георгия Победоносца в Купчине, под окормлением которого находится и часовня в Парке Победы.
— Никакого ущерба тут быть не может, — отвечает отец Алексий. — Сам Господь нам помогает. Как только строители начали рыть котлован, они тут же наткнулись на остатки печи того самого крематория, — а ведь мы и не предполагали такого совпадения! Немедленно послали рапорт владыке Владимиру, и он благословил продолжать работу. Остатки печи вынули из земли — в результате фундамент пришлось углубить, и теперь здание стоит даже на более прочной основе, чем рассчитывали сначала. Ситуация получается поистине классическая: храм стоит непосредственно на останках мучеников. Вы знаете, что ни одна православная церковь не может действовать без антиминса — плата, в котором зашиты частицы святых мощей; но Московский парк Победы — это один огромный антиминс, который хранит в себе прах тысяч невинно убиенных блокадников.
— Всем известно, как непросто сейчас поставить храм или часовню в городском парке. Вам приходилось встречать какое-то сопротивление строительству?
— Да, без этого не обошлось. Какие-то люди до сих пор утверждают, что мы рубим деревья, губим любимый народом парк… Но уверяю вас: строители не срубили ни кустика! Более того: сперва нам выделили участок, где росли старые, уже не цветущие кусты сирени, — их всё равно планировали уничтожить; но мы отказались, мы попросили совершенно пустой участок — и получили его. Приходится слышать и совершенно нелепые обвинения: дескать, кощунственно строить часовню там, где проходили захоронения. На такие слова и возражать не стоит: русские кладбища всегда освящались православными храмами. И неужели не более кощунственно устраивать на месте захоронения аттракционы для развлечений? Впрочем, мы и тут не собираемся рушить то, что сложилось за десятилетия: если кто-то хочет веселиться на этой горькой земле, если кто-то хочет кататься на лодке по прудам-могилам, — что ж, батюшка не станет никого снимать с каруселей и выгонять с лодки. Священник не должен приходить в чужой монастырь со своим уставом. Призвание батюшки — молитва, а не организация переворотов. Но я верю, что храм, выросший на месте последнего упокоения страдальцев-ленинградцев, во-первых, настроит души посетителей на более возвышенный, духовный лад, а во-вторых, принесёт сюда подлинную — Пасхальную — радость, которую разделят и живые, и усопшие.
— Строится не храм — часовня… А можно ли будет в ней служить литургию?
— Мы будем служить литургию в этой часовне, и как можно чаще; в идеале — каждый день. И каждый день здесь будет совершаться заупокойное поминовение всех усопших в годину блокады. Мы хотим, чтобы это был настоящий мемориал, причём открытый не только для православных. Если мусульманин, католик, лютеранин, даже коммунист захочет помянуть своих родных, он сможет прийти сюда — пусть не для молитвы, а просто для того, чтобы вспомнить ушедших, поплакать о них, рассказать нам об их судьбе… Мы с удовольствием встретим таких людей, поговорим с ними, попьём чаю… Но, конечно, главная наша задача в том, чтобы православно молиться за павших.
— А будет ли когда-нибудь построен в парке и настоящий, большой храм? Или об этом пока рано говорить?
— Вопрос этот ещё обсуждается. Мы очень хотели бы видеть здесь большую церковь, и более того: сам Святейший благословил нас заниматься постепенной подготовкой к строительству. Но дело это, как вы понимаете, очень непростое: всё-таки Московский парк Победы — памятник федерального значения…
— Наверное, далеко не все люди, чей прах лежит в парке, известны по именам. Не планируете ли вы начать поисковую работу?..
— Эта работа уже ведётся: мы начинаем поиски в архивах. Сейчас идут споры о количестве погребённых в парке людей. Мы пока не можем сказать ничего определённого, и, по правде сказать, я думаю, никто никогда не сможет этого узнать доподлинно. Всех усопших помнит только Господь Бог: будем молиться Ему и никто не останется забыт. Но мы хотели бы, чтобы на будущем большом храме появились мемориальные доски с именами тех, кого удалось отыскать; а может быть, — чтобы при храме открылся музей. Мы хотим, чтобы парк стал настоящим, а не условным мемориалом, чтобы из площадки для праздных прогулок он превратился в духовный и культурный центр…
Вот, к примеру: вы знаете, что в Петербурге существует прекрасный хор духовенства и огромная масса иных музыкальных коллективов, — а выступать им негде: за аренду имеющихся концертных площадок нужно платить безумные деньги. Так почему бы не устроить в парке большое певческое поле — на пользу городу и для радости горожан? И это только одна из неиспользуемых возможностей парка. Но главное вот что: сегодня люди, неравнодушные к истории страны, приходят в ужас, видя, как эта история извращается и перекраивается. Совершается настоящее кощунство над памятью о Великой Отечественной войне!.. Я уверен: новая часовня в Московском парке Победы, поддерживая молитвенную память об усопших, укрепит в народе и историческую память.
Вопросы задавал Алексей БАКУЛИН