Ах, Одесса!

Александр Леплер
               
                (сентиментальная история)
     Ах, Одесса, город юности шальной, где гулял я с раскудрявой бородой!
     В городе, где не был более двадцати лет, я бродил по старым знакомым улочкам и вспоминал события тех лет.
     В двадцать два года я был сотрудником службы снабжения и сбыта ткацкой фабрики. Напротив моего общежития в таком же жили трамвайщики. А точнее – трамвайщицы!

     Дождавшись трамвая с водителем моего возраста, поднялся в вагон и подошёл к кабине. Перечисляя имена и фамилии её коллег, узнал об их судьбах.

     Насладившись пешими прогулками, через несколько дней я вошёл под своды мужского монастыря.
     К нам с напарником подошёл священник и попросил покрасить алтарь в одной из городских церквей:
- Там работает бригада женщин-маляров, а им нельзя туда входить.
     В церкви ко мне подошла маляр:
- Я вас узнала.
- Вы ошиблись. Я жил в Одессе, но это было много лет назад.
- Вы ухаживали за моей подругой с ткацкой фабрики.

     О, память! Мимолётные картинки оттеснили ту, с которой мы дружили год!

     Однажды у входа в общежитие меня остановил комендант:
- В Красном Уголке журналист проводит диспут, нужны присутствующие.
     Не слушая ведущего и не поинтересовавшись темой, да ещё после вечеринки с друзьями, я «понёс своё», пока у «рыцаря пера» не закончилась плёнка в диктофоне.
     Через три дня мой монолог был опубликован в газете «Вечерняя Одесса» под заголовком «Разлад» о семье и браке. Эту же статью под заголовком «Чтоб семья была крепче» перепечатала фабричная малотиражка «Джутарка» с заметкой:
     «Наш сотрудник пробует себя на журналистской ниве, пожелаем ему успехов!»
     Слышал, будто некоторые ткачихи что-то переписывали из этой статьи.

     Решая в цехе какой-то вопрос с соседом по общежитию, я попутно поинтересовался худенькой ткачихой-молдаванкой, задержавшей на мне взгляд. Имея на неё виды, он поведал о её неприступности. На что ему бросил:

- А подайте-ка мне сюда эту «неприступную крепость!» - и подошёл к её станку.

     На работу я приходил в строгом костюме и галстуке, умышленно раздражая неряшливого босса.
     Кстати о галстуках: я первый в школе, ещё в классе шестом, сменил пионерский галстук. Выслушав выговор на совете дружины, достал из кармана пионерский значок, прицепил на лацкан пиджака и отдал салют:
     «Всегда готов!»

     Девушке представился корреспондентом фабричной газеты. Работая над статьёй о ткачихах в преддверии очередного политического праздника, хотел бы взять у неё интервью после работы.
     Встретил её специально на виду у всех подруг возле проходной, протянув букет цветов, шокируя галантностью сельскую восемнадцатилетнюю девчушку в ситцевом платьице и в косынке.
     Осталось дело техники!
    
     В тот вечер узнал, что Надю, рано осиротевшую, растила многодетная соседка в молдавском селе и, недавно приехав в Одессу, она устроилась на фабрику.
     Не дала мне судьба младшую сестрёнку, так я сотворю её себе сам, тем более, что в чужом городе родственные чувства не востребованы.

     Мы встречались около года и почти каждый вечер. Культурная программа была насыщенной: «девчоночка фабричная» научилась красиво опираться на руку своего спутника при выходе из транспорта, грациозно надевать протянутое пальто, различала архитектурные стили старой части города и была ознакомлена с одесской топонимикой. Могла со мной обсуждать игру актёров в театре музыкальной комедии.
     Моя Галатея превращалась в прекрасного лебедя! Она часто вспоминала случайно услышанные слова моего приятеля:
- А ту твою ткачиху ведь тоже Надей звали?
- Он меня не узнал!
     Ей нравилось, что сказка стала явью!

     После недавнего развода, женить меня было уже не так-то легко. Уезжая в отпуск в родное село, Надя знала и то, что, вернувшись, меня в Одессе уже не будет.
     На три её письма ответил открыткой - больше писем не было.

     И после стольких лет, находя свободное время между послушанием и службой в храме, я ударился на поиски «моей младшей сестрёнки»!

     Из старожилов в общежитии - никого. Фабрика давно закрыта. Как-то умудрился найти кадровика, который из архива сообщил её новую фамилию, паспортные данные и про декретный отпуск.
     На звонок дверь квартиры никто не открыл: время рабочее. Вечером из оставленной записки Надежда Николаевна узнала, что бывший коллега по работе в её городе проездом из Петербурга.
     До встречи узнал, что супруг восемь лет назад упал со строительных лесов и подрабатывал сторожем в детском саду. Надежда дала образование девятнадцатилетней дочери - своей копии, и тянула семью, торгуя в павильоне на рынке кондитерскими изделиями.

- Без очков ты меня узнаешь быстрее.
- А я узнала тебя ещё в очках и счастлива тем, что наконец-то могу тебе сказать спасибо за самый лучший период в моей жизни!
     Она предложила угощение: конфеты.
- Как раньше? Когда один из нас держал конфету губами, а другой – откусывал. Помнишь?
- Я ничего не забыла. В семейном альбоме сначала твои фотографии и уже потом свадебные, семейные. Мужу это не нравилось, но я настояла. Это потому, что ты так много значишь в моей жизни и даже не догадываешься, как мне тебя не хватало.
- Моя Галатея, я приехал. Давай же, испытаем судьбу.
     Такой реакции никак не мог от неё ожидать! Она почти закричала:
- Это говоришь мне ты, мой учитель! Разве этому ты меня учил?
- За столько лет поменялась жизнь, переписались учебники.

     При следующей встрече была её дочь. Мы встретились взглядом, и - у девушки наступил шок! На её счастье, Надя случайно встала между нами. Заметил, как у девушки трясутся руки: она переживала за семью, за отца.

     Потеряв голову от замужней женщины, я начал караулить её у входа, а нанятый фотограф изготовил пачку фотоснимков. За несколько бессонных ночей посвятил ей поэму, до сих пор единственную у меня.
     Не «Евгений Онегин-2»!
- Не люблю стихи. Ты не привил мне любовь к ним. Не успел.

     Покинув своды монастыря, открыл мини типографию «Надежда». Пригодился опыт, приобретённый на Дальнем Востоке. Доход перекрывал бюджет Надиной семьи – «как бык овцу»! Надя не захотела сама и не разрешила дочери работать у меня даже за сказочную зарплату! Прийти к ним в гости я не имел права.

     В последний день, оставив в павильоне, якобы на пару часов, сумку с подарком и прощальным письмом, покинул Одессу.
     А крепость-то оказалась неприступной! И, выражаясь военной терминологией: после нескольких месяцев осады крепостных стен, проигравшая сторона ретировалась с поля боя.

     Две старых одесских газеты, которые хранил столько лет, отправил почтой на знакомый адрес.

     Через лет десять решил отыскать Надину дочь в социальных сетях. Узнал номера всех школ в их районе и стал искать среди учеников. Мои поиски увенчались успехом! Начал издалека: для конспирации сменил в «В Контакте» фамилию и вместо фотографии разместил картинку - Рыжий Кот. А уже когда у нас наладилась переписка и прежде, чем показать рассказ про её маму, спросил:
- А ты ведь и не догадываешься, с кем переписываешься?
- Да разве вас забудешь!