Константин VII Багрянородный — византийский император X в. (905 — 959 г.) в своем трактате «Об управлении империей» (пер. В. В. Латышева и Н. В. Малицкого) писал:
«Однодеревки, приходящие в Константинополь из внешней Руси, идут из Невограды (Новгорода), в которой сидел Святослав, сын русского князя Игоря, а также из крепости Милиниски (Смоленска), из Телюцы (Любеча), Чернигоги и из Вышеграда. Все они спускаются по реке Днепру и собираются в Киевской крепости, называемой Самвата. Данники их славяне, называемые кривитеинами (кривичами) и лензанинами (неясно), и прочие славяне рубят однодеревки в своих горах в зимнюю пору и, обделав их, с открытием времени [плавания], когда лед растает, вводят в ближние озера. Затем, так как они [озера] впадают в реку Днепр, то оттуда они и сами входят в ту же реку, приходят к Киеву, втаскивают лодки на берег для оснастки и продают руссам. Руссы, покупая лишь самые колоды, расснащивают старые однодеревки, берут из них весла, уключины и прочие снасти и оснащивают новые.» [1]
Сейчас общепринята интерпретация топонима Милиниска с названием Смоленска, одного из древнейших русских городов. Упоминание Константином крепости Смоленска вызвало дискуссию о том, какой именно населенный пункт являлся Смоленском в середине Х в. Смоленск или Гнездово? В современном Смоленске не открыты ни слои, ни укрепления Х в., поэтому высказывалось предположение, что древний Смоленск располагался на месте Гнездова, в 12 км ниже по течению Днепра.
Существует несколько версий происхождения названия города Смоленск. Наиболее убедительным считается, что название города Смоленск в форме «Смольньскъ» образовано от названия речки «Смольня», на которой стоит Смоленск (старославянское «смоль» — чернозем), либо от этнонима «смоляне». Ещё одна версия объясняет название удобным географическим расположением города (пологий берег), что способствовало организации места для смоления лодок. Прочие этимологии, включая скандинавскую, считаются неубедительными.
Трудно сказать, откуда появилась гипотеза с названием реки, но речку Смольня найти не удается!
Комплекс памятников археологии в Гнездово включает протянувшиеся на 5 км вдоль Днепра памятники 2-й пол. IX — нач. XI века: два городища, к которым примыкают открытые поселения — селища, и более 10 курганных могильников, в общей сложности насчитывающих около 6 тыс. насыпей. Гнёздово — самый большой курганный могильник в Европе. Археологи говорят о скандинавском, балтском, славянском, финно-угорском влиянии, но не могут отнести его жителей к какому-то отдельному народу. Будучи расположенным на пересечении нескольких важных торговых путей, Гнездово, по всей вероятности, играло большую роль в развитии северо-западных земель, большинство вещей из раскопанных к настоящему времени захоронений относятся к девятому и десятому векам. Гнездовские древности этого периода являются славянскими, скандинавскими и восточными.
Вероятно, Гнёздово упоминается под названием Сюрнес в списке городов Руси одного из древнескандинавских географических трактатов «Книги Хаука».
Как отмечает Т.Н.Джаксон:
«Давно замечено, что значительная часть древнерусских городов, расположенных вблизи устьев небольших рек, получила свое название по этим притокам (Ладога < р. Ладога, совр. Ладожка; Псков < р. Пскова; Витебск < р. Витьба; Полоцк < р. Полота и т. д.). По аналогии с этими городами можно с достаточной долей вероятности допустить, что Гнездовский комплекс носил имя, образованное от правого притока Днепра — небольшой речки Свинец [Маштаков 1913, 29], на мысу которой находилось Центральное гнездовское городище. Название реки удается проследить на начало XIX в., однако исследователями древнейших периодов признается «наибольшая устойчивость» той «топонимии, которая представляет названия вод» [Топоров и Трубачев 1962, 3].
Имя «древнейшего Смоленска» могло быть образовано в таком случае при помощи весьма продуктивного форманта -ьskъ [Rospond 1969], наиболее характерного для Северной Руси [Роспонд 1972, 13], доминировавшего в названиях городов в самый древний период [Никонов 1965, 51–52], использовавшегося для образования вторичных топонимов (в частности от гидронимов: Бужьск < Буг; Пинск < Пина; Полоцк, Полотескъ < Полота; Случьскъ < Случь; Смоленск, Смольньскъ < Смольня) [Роспонд 1972, 20–24], и иметь, соответственно, вид *Свинеческъ, *Свинечск. Именно это название и могло самым естественным образом перейти в древнескандинавское Syrnes.
…Syrnes означает «свиной мыс». Таким образом, транскрибирование местного названия и сопутствующее народно-этимологическое его преобразование могли в данном случае идти параллельно с калькированием первого корня, легко осуществимым в полиэтничной среде «древнейшего Смоленска». Превращение второй части композита в nes «мыс» тоже вполне закономерно, поскольку Гнездовское городище расположено на мысу левого берега Свинца…
Этимология второго загадочного топонима «Книги Хаука» — Gadar — не ясна. Не было понятно это слово и писцам XVII в., ибо в одном списке на полях, а в другом и прямо в тексте Gadar заменено на Gardar, что применительно к Руси может быть переведено, как «города (=укрепления)». Однократность упоминания топонимов исключает возможность определенных и окончательных выводов. Тем не менее, мне представляется вполне допустимым рассматривать пару слов Syrnes Gadar как обозначение укрепленного поселения на мысу реки Свинец (правильнее было бы: Syrnes gadr).» [2]
Все выглядит красиво, но много ли существует речек и городов со «свинными» названиями?
Более естественным является предположение, что Syrnes Gadar – Чернец-город. Слово «черный» во многих языках имеет сходное написание и звучание:
шведский – svart,
турецкий – siyah,
польский – czarny,
норвежский – svart,
немецкий – schwarz,
крымскотатарский – qara, siya,
исландский – svartur,
датский – sort,
голландский – zwart,
болгарский – черен,
белорусский – чорны.
Заметим, что, например, норвежское svart не сильно отличается от слова «syr», поэтому СВИННОЙ МЫС вполне может оказаться ЧЕРНЫМ МЫСОМ.
Смоленский археолог Е. Шмидт по вопросу о формировании смоленских кривичей пишет, что в VII—VIII в. их можно рассматривать "как союз племен, включающий славян и балтов", в котором происходили процессы ассимиляции балтов вплоть до Х—ХI вв. Он утверждает, что весь набор женских украшений, обнаруживаемых в женских погребениях на Смоленщине, типично балтский и выдвигает предположение о расселении балтов в конце VII—VIII вв. с территории Восточной Литвы и Латвии. Также он полагает, что в это же время из Подесенья сюда проникает славянское население [3, с. 29-30].
Зная о существенном балтском влиянии, логично заглянуть в латышско-русский словарик. ЧЕРНЫЙ по-латышски — MELNS! Но это почти в точности МИЛИНИСКИ Константина Багрянородного с учетом славянского окончания и его можно перевести как ЧЕРНЕЦ.
Итак, мы имеем, что Syrnes (Чернец) скандинавских саг совпадет с Милиниски Константина.
Однако, греческое слово «черный» (melan) почти как две капли похоже на латышского «собрата» (melns), что оставляет открытым вопрос об этимологии Мелиниски — балтской или греческой.
По сей день в списке Константина остается загадкой название городка Телюци, отождествляемого с Любичем. Посмотрим на карту окрестностей Смоленска и Гнездова. В трех километрах к югу от Гнездова на реке Лубня расположено село Телеши. Не это ли место имел ввиду Константин?
--
Телеши — деревня в Смоленском районе Смоленской области России. Входит в состав Михновского сельского поселения. Население — 28 жителей (2007 год).
Расположена в западной части области в 10 км к юго-западу от Смоленска, в 1 км южнее автодороги А141 Орёл — Витебск. В 3 км севернее деревни расположена железнодорожная станция Гнёздово на линии Смоленск — Витебск.
------------
[1]. http://his95.narod.ru/doc00/pech_rus.htm
[2]. http://norse.ulver.com/articles/jackson/austr/chapter5.html
[3]. Шмидт Е.А., Днепро-двинские племена в I тысячелетии н.э. Автореф. докт. дисс. Москва, 1975.