Не возжелай жены соседа своего - Т. Злобина, Т. 7

Клуб Слава Фонда
Зина залилась звонким девичьим смехом, и словно помолодела  лет на десять: так шли к её чуть скуластому лицу, обрамлённому тёмными волосами, и смех этот звонкий, и улыбка чуть смущённая.
      В большой, светлой комнате, окнами обращённой на юго-восток, за столом, напротив друг-друга сидят две женщины, две соседки: Зина и Надя. При первом взгляде на них  кажется, что меж ними нет ничего общего, ничего такого, что могло бы сдружить эти, совершенно разные,  сущности.
      Зине, женщине вполне зрелой, умудрённой и наученной нелёгкой семейной жизнью — под сорок. Надежде,  в жизни семейной делающей только начальные шаги: ещё неопытной и доверчивой — нет и двадцати трёх.
      Единственно, что их, пожалуй, объединяет так это то, что оба брака  разнонациональные: Зина, крымская татарка — замужем за узбеком; Надежда — русская, замужем за татарином. Впрочем в Узбекистане это никого не смущало,  потому что такие браки здесь — не редки.
-Ну, расскажите, тётя Зина!  - канючит Надежда. - Пожалуйста,
      Зина сначала отнекивается, улыбаясь чуть смущённо, чуть загадочно, но потом всё же поддается на уговоры младшей подруги.
-А не обидишься за свою свекровь? - интересуется она пытливо всматриваясь в широко распахнутые глаза Нади.- Не перестанешь потом со мной дружбу водить?
-Что Вы можете рассказать такого, чтобы я перестала с Вами дружить? - заинтриговано интересуется Надя. - Про свою свекровь я, кажется, знаю  уже всё...
-О, подруга, - улыбается  Зина скептически, - не будь такой уверенной. Ты и сотой доли не знаешь о ней...
-Расскажете — буду знать больше.
-А тебе это надо? - недоверчиво интересуется Зина, но столкнувшись с умоляющим взглядом соседки, неожиданно соглашается:
-Хорошо-хорошо, расскажу. Только ты не смейся. Уговор?
-Уговор-уговор! - поспешно соглашается Надя. - Я вся внимание.
      Зина молчит пару минут, видимо, собираясь с мыслями, и потом неторопливо начинает свой рассказ.
-Было это пару лет назад... Ну да, так: младшенькому нашему, Анварчику, ещё и пяти лет  не было... Как сейчас помню: на дворе стояла осень. Природа уже в краску вошла:  местами желтизной подёрнулась, местами - красным расцвела...
      Усман  - муж мой разлюбезный, тогда на автобусе работал: рано утром уходил, поздно вечером  домой возвращался. И вот как-то вечерком ожидала я его с работы... Ребятишек спать уложила. Тишина стоит. Затихло всё вокруг: даже кобель во дворе не брешет — прикорнул видно в своей будке...
       Слышу, сквозь сон, калитка словно скрипнула, и Пират  недовольно заворчал. Глаза открыла. Лежу. Жду... Тут словно кто-то к стеклу оконному прильнул, к комнату всматривается. Кто такой не поняла: на улице фонарь не горит —темно очень, ничего не видать... Решила, если Усман это, то даст о себе знать. Постороннего Пират на порог не пустит — сама знаешь какой он у нас злой...
      Прошло две минуты — никого. Когда за пять  перевалило, решилась я посмотреть кто же это в окно наше заглядывал. Халат накинула и во двор вышла. Никого не видать, Один   Пират лениво по двору прогуливается, хвостиком помахивает.
      А в соседнем дворе свекровь твоя будущая, УльянА-апа, туда-сюда бегает, как подскипидаренная. Меня заметила — сразу в дом метнулась. Странным мне всё это показалось. Решила я присмотреться повнимательней к происходящему...  Ну и пошла  на соседскую территорию. Смотрю, а дверца в их баньку приоткрыта слегка, словно был там кто... Ну и двинула  туда,  прямёхонько в баньку.
      А там темно, хоть глаз выколи. И дыхание учащённое слышно. Мужское... Хотела уже назад пятками, а мужик схватил мою руку — гладит её нервно, и так, с придыханием, говорит:
-УльянА! УльянА!
      И ручищами своими лапать меня стал, халат вверх задирать... А голос-то Усмана моего... Ну я тут и не выдержала: вскипела.
-Ах, ты такой-сякой!  Немазаный-сухой! - говорю. - Кобель проклятый! Я тебе сейчас покажу УльянУ!
      Так вдруг придушить его захотелось, там же, в баньке этой алимовской. Усман понял, что обознался, что это не УльянА вовсе, а жена его законная, вырвался из рук моих и домой рванул. К детям поближе. Знает, стервец, что дети — его главная защита: любят они его, кобелину ненасытного. Да и он детей любит — чего греха таить?
      Дома я его, конечно, душить не стала. Детей испугать побоялась...
      Зина остановилась, чтобы перевести дух, а Надежда неожиданно захихикала, представляя красочную картину, только что обрисованную соседкой. Старшая подруга посмотрела на ней с удивлением, и Надя пояснила:
-Эх, тётя Зина!  Тётя Зина! Зря вы так. Нужно было молчать до победного конца: посмотреть, что бы он дальше делать стал...
-Ты думаешь? - спросила Зина, слегка зардевшись.
     И обе женщины, поглядывая друг на друга начали громко смеяться, привлекая внимание домашних. На их смех из соседней комнаты высунулась голова Усмана.
-Над чем тут так громко смеются? - поинтересовался заинтригованный  Усман. - Анекдот что ли новый рассказываете?
      Надежда прыснула в кулак, и Зина, всё ещё продолжая смеяться, замахала на мужа рукой:
-Да иди уж ты! Это мы о своём, о женском...