Жизнь шла своим чередом, и казалось, ничто не предвещало каких-то перемен и или неожиданностей. Завод успешно выполнял план. 1957 год шел, как говорится по на-катанному. Трудно и сложно налаживаемое поточное производство бомбардировщиков Ту-16, действовало вполне успешно. Можно было подумать об отдыхе. Осенью Виктор Яковлевич с женой отправились на отдых в санаторий в Сочи. Все там было уже знако-мо и вполне привычно. Можно было на какое-то время расслабиться и отдаться долго-жданному отдыху. Но отдыхать тогда пришлось недолго. Вскоре Литвинов оказался в Москве. Его вызвали срочно в столицу на совещание в ЦК партии. Среди знакомых лиц, он тогда впервые увидел Сергея Павловича Королева, уже тогда «закрытого» главного конструктора космических ракет и кораблей. Не думал Виктор Яковлевич, что это сове-щание станет знаковым и круто изменит и его жизнь, и жизнь и судьбу родного завода № 1. А на совещании было объявлено о том, что скоро завод сменит профиль и перейдет в другое ведомство, и что дальнейшая жизнь станет его ракетной одиссеей. Литвинов с первых дней работы в авиапроме привык к тому, что работал всю жизнь в условиях по-вышенной секретности, но то, что сказали здесь, и то как предупредили… Такое было впервые.
Как отнесся опытнейший авиационник, директор знаменитого завода к надвигав-шимся переменам? По-разному. Он еще в начале 1957 года стал понимать, что прибли-жается такое время, когда его родной завод и люди, трудившиеся там, могут оказаться в странном положении. Впервые за многие годы от их не станут требовать выполнять по-вышенные планы и увеличивать выпуск самолетов. Наоборот уже было ясно, что обо-ронный заказ на боевые дорогостоящие самолеты будет сокращаться, а сокращение про-изводства неминуемо отразится на налаженном годами высоком ритме коллектива. Что уже зреет риторический русский вопрос - что делать? Как не растерять в таких условиях многотысячный квалифицированный коллектив, традиции, накопленный с таким трудом опыт взаимодействия тысяч и тысяч людей. А каковы будут отношения со смежниками и заводами-поставщиками материалов, комплектующих, ведь это сотни предприятий по всей необъятной стране. Весь все налаживалось так непросто и многими годами и деся-тилетиями».
***
Здесь следует сделать некоторое отступление. Вообще тот 1957 год начался с рез-ких перемен на самом верху. На февральском Пленуме ЦК было принято решение о ре-организации управления промышленностью и строительством. В основных экономиче-ских административных районах образованы советы народного хозяйства (совнархозы). Некоторые общесоюзные, а также союзно-республиканские министерства были упразд-нены, а предприятия, находившиеся в их ведении, переданы в подчинение совнархозам.
Это решение неоднозначно было воспринято как в высоких инстанциях, так и на других уровнях власти и в народном хозяйстве. Раскололись мнения в самом Политбю-ро. А потом был разгромный Июньский Пленум ЦК. И была «антипартийная группа» Молотова, Кагановича и других. Этому вопросу был посвящен специально собранный в июне месяце Пленум ЦК. А через некоторое время был принят Указ Президиума Вер-ховного Совета СССР об изменении принципа управления народным хозяйством страны от отраслевого на территориальный. Среди других, было упразднено и Министерство авиационной промышленности. Для осуществления технической политики и координа-ции деятельности ОКБ, предприятий и организаций отрасли создан Госкомитет авиаци-онной техники. Председателем Госкомитета утвержден П.В.Дементьев. Аналогичные Госкомитеты были созданы и в других отраслях промышленности.
По всей стране создавались совнархозы. Был спешно создан Куйбышевский сов-нархоз. Во главе его стал 29 июня 1957г. стал Иван Тимофеевич Борисов. Деятельно-стью промышленности территориального комплекса Куйбышевского экономического административного района руководили девять отраслевых управлений совнархоза. Авиационные заводы входили в Четвертое управление (авиационной промышленности), в состав которого вошло восемнадцать предприятий.
***
С.П.Королев впервые приехал в Куйбышев еще в 1957г. для изучения возможности организации серийного производства межконтинентальной баллистической ракеты Р-7. Государственная комиссия, побывав в нескольких городах, остановила свой выбор на Куйбышевском авиационном заводе №1. И с этого момента Куйбышев становится третьей – после Подлипок (Калининграда - Королева) и полигона в Тюратаме (будущий космодром Байконур) – точкой постоянного притяжения интересов главного конструк-тора космических аппаратов.
На грядущий 1958г. завод № 1, признанный флагман авиастроительной отрасли, впервые оказался без полноценного годового государственного заказа на военную тех-нику... Первый серийный самолетостроительный завод страны на новом этапе развитии авиационной техники едва ли не первым в СССР столкнулся с принципиально новым обстоятельством. В конце 50-х годов в нашей стране впервые обозначилась проблема, когда научно-технический (и военно-технический) прогресс пришел в явственное проти-воречие со сложившимися принципами планирования производства и привычными во-енными доктринами. Надвигался первый послевоенный кризис перепроизводства воен-ной техники. Уже в середине пятидесятых годов стало ясно, что военные самолеты ста-ли несравненно более совершенными, сложными и живучими по сравнению с довоен-ными образцами. С одной стороны, значительно увеличилось время, которое требова-лось от момента выдачи тактико-технического задания на проектирование до выпуска серийных машин.
С другой стороны, ситуация «холодной войны» и ситуация масштабных боевых действий существенно разнятся с точки зрения «потребления» боевой техники. И в 1958г. Военно-Воздушные Силы СССР заказывать новые машины Ту-16 в прежних ко-личествах уже не стали, имевшийся на заводе № 1 задел почти на 60 машин оказался не-востребованным.
Прежний экстенсивный путь развития военного самолетостроения оказался прой-денным. Теперь от руководства страны и отрасли требовался иной взгляд на будущее авиации - к примеру, переориентация на массовый выпуск гражданских лайнеров, отве-чающих мировым стандартам по всем показателям.
К тому же еще в августе 1955г. министр обороны Маршал Советского Союза Г.К. Жуков направил в ЦК КПСС «Справку-доклад о сокращении Вооружённых Сил». Про-исходил также пересмотр соотношения между численностью различных видов воору-женных сил. Так, директивой того же Жукова № 30660 от 29.04.1956 г. штурмовая авиа-ция была вообще ликвидирована как вид авиации. После «уничтоженной в 1957г. штур-мовой авиации» настал черед фронтовых бомбардировщиков и торпедоносцев ВМФ Ил-28. Их даже давили танками. А ведь всего три-четыре года назад для заводов № 1 и № 18 выпуск этих машин был важнейшим государственным заданием! И, хотя завод № 1 на-ряду с Ту-16 начал строить и новейшие самолеты Ла-250, созданного в ОКБ С.М.Лавочкина и ракет к нему, но пока и машина, и ракеты требовали многочисленных конструктивных доработок; к тому же штучный предсерийный выпуск никак не мог сравниться с крупной серией. Таким образом, пожалуй, впервые, считая с конца 20-х го-дов, перед руководством завода встала проблема занятости, проблема избыточной чис-ленности работающих - а на предприятии в 1957г. работало более двадцати тысяч чело-век... И такую проблему многоопытному директору Литвинову нужно было как-то ре-шать.
***
И вот эта новость в ЦК и обрадовала, и озадачила. И в то же время, что это за «зверь» такой - ракеты? Об этом тогда вообще мало что знали.
После завершения того памятного совещания В.Я.. Литвинов вместе с С.П. Королевым поехали в его ОКБ-1 и посетили сборочный цех опытного завода № 88, входившего в структуру ОКБ С.П. Королева. Естественно как человек, всегда загоравшийся новыми идеям и задачами, Виктор Яковлевич не мог остаться равнодушным. Увиденная здесь впервые ракета Р-7 вызвала и бурю восторгов и массу вопросов. А вопросы крутились вокруг одного – как можно было перепрофилировать налаженное отлично работающее производство современных самолетов и перевести на строительство невиданных прежде ракет? Как опытнейший производственник и талантливый технолог он понимал сколько «подводных камней» предстоит преодолеть… Правда их оказалось много больше, чем казалось вначале. Ведь если посмотреть на современный самолет и ракету в них много общего. Более того самолет все-таки сам по себе более сложное сооружение, чем ракета. Например, в ракетном производстве предъявлялись невиданно высокие требования по… чистоте. Потом сам Литвинов яростно и непреклонно требовал от всех соблюдения поч-ти идеальной, если хотите, хирургически стерильной чистоты. Однажды он преподнес урок своим подчиненным. Как-то Виктор Яковлевич заметил на халате начальника цеха пятна и спросил: «Зачем тебе халат?». Начальник цеха ответил: «Чтобы не испачкать костюм». – «Ну, уж нет, халат на тебе для того, чтобы ты своим грязным костюмом не испачкал стерильного оборудования!».
Со временем к требованию стерильной чистоты прибавилось еще одно – на бле-стящих металлических поверхностях деталей не должно было оставаться следов паль-цев. По признанию А.М. Голубева, на нарушении этого требования он попался первым:
– В наш механосборочный цех по изготовлению рулевых машин Виктор Яковлевич приходил несколько раз, проверял чистоту. А когда стали проверять следы пальцев, од-нажды после конструкторско-доводочных испытаний машину разобрали, посмотрели, а там на чугунных планках – мои отпечатки. Меня тогда отстранили от этой работы, а комплекты спецодежды дополнили обязательными замшевыми перчатками.
В сознание людей внедрялся качественно новый подход к работе. Авиационная техника – это техника многоразового использования: самолет возвращается из испыта-тельного полета на аэродром, и у конструкторов и испытателей есть возможность испра-вить обнаруженные недостатки. С ракетой все иначе. Здесь команда «пуск» звучит как приговор, не подлежащий обжалованию. Поэтому требования к качеству любой техно-логической операции возросли многократно.
***
Но тогда с первой встречи Королев и Литвинов прониклись взаимной симпатией и уважением друг к другу. Их судьбы до встречи были разными, но оба они были техна-рями от Бога, обладавшими выдающимися организаторскими способностями, оба знали, что такое война, и оба не знали слова «невозможно». Для них главными были слова: «если нужно, то возможно». Их дружественные личные отношения в значительной мере способствовали успеху общего дела.
В те годы уровень секретности был настолько высок, что никто, кроме узкого круга главных специалистов, не знал о характере предстоящих преобразований даже некото-рое время после того, как 2 января 1958г. вышло Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР о размещении на Государственном авиационном заводе № 1 серийно-го производства межконтинентальной баллистической ракеты Р-7. Тем же документом предусматривалось, что двигатели к «семерке» будут изготовляться на заводе № 24 (впоследствии – Куйбышевское моторостроительное производственное объединение имени М.В. Фрунзе, а ныне – ОАО «Моторостроитель»). При этом заводу предписыва-лось уже в 4-м квартале 1958г. выпустить не менее трех новых «летных изделий», не прекращая при этом производства самолетов Ту-16.
Это решение было продиктовано тем, что мощностей опытного завода № 88 в Под-липках было явно недостаточно для запуска ракеты Р-7 в серию, в то время как дости-жения конструкторов и ракетостроителей свидетельствовали о настоятельной необходи-мости развертывания в стране крупномасштабного ракетного производства.
«В конце января – начале февраля 1958г. по заводу вдруг пошли слухи о том, что в скором времени у нас произойдут большие перемены, и предприятие перейдет на вы-пуск новой продукции. Я, как и большинство заводчан, тогда не был посвящен в истин-ные планы руководства, и потому полагал, что мы будем делать новый вид самолета. Это вроде бы подтверждалось тем фактом, что в 1957г. на заводе № 1 были изготовлены и переданы для государственных испытаний три самолета конструкции С.А. Лавочкина («изделие 250»), отличавшиеся изумительно красивой аэродинамической формой и, са-мое главное, достигавшие в полете сверхзвуковых скоростей.
Такое мое неведение продолжалось до начала апреля 1958г., когда приказом дирек-тора завода В.Я. Литвинова был образован новый цех № 15 – сборочно-испытательный. Территориально он разместился на месте цеха № 12, где до этого собирались самолеты Ту-16. При этом оборудование для сборки самолетов было перебазировано в другой корпус, где спустя некоторое время его вновь смонтировали, и на нем опять же продол-жилась сборка самолетов Т-16, хотя и в меньшем количестве, чем на старом месте. А во вновь созданном цехе № 15 приказом директора были образованы участки сборки цен-трального блока, боковых блоков и хвостовых отсеков для всех блоков ракеты, а также контрольно-испытательная станция (КИС) для автономных и комплексных пневмогид-роэлектрических испытаний блоков ракеты и окончательной выдачи «путевки в жизнь» каждому изделию.
Начальником цеха № 15 был назначен М.Г. Перченок (до этого – начальник цеха № 17, или ЛИС), его заместителем – А.Я. Леньков, ранее работавший начальником цеха № 12. Начальником КИС стал Е.Н. Одинцов, которой до этого был заместителем начальни-ка цеха № 55 – цеха входного контроля радиоэлектронной, электромеханической и элек-трической бортовой аппаратуры самолета Ту-16. Начальниками смен в КИС пришли А.М. Солдатенков и Е.А. Бубнов. Руководителями бригад испытаний ракетных блоков и всей ракеты в целом назначили молодых инженеров из цехов №№ 17 и 55. В их числе были Н.И. Полунин (система управления), Е.А. Болотов (телеметрия и анализ телемет-рической информации), Н.С. Шурапов (радиосистемы), А.А. Хохлов (система опорож-нения баков), С.А. Ендуладзе (автомат подрыва ракеты). Что касается меня, то я был на-значен руководителем бригады испытаний двигателей и пневогидрооборудования. Кос-тяк рабочих на участках сборки составили высококвалифицированные слесари, электри-ки и испытатели из цехов №№ 12 и 17.
После получения приказа о новом назначении нас всех собрали в заводоуправлении и рассказали, какую именно технику в дальнейшем будет выпускать наше предприятие. Первоочередными задачами, которые перед нами тогда поставили, были следующие: наше переобучение в подразделениях ОКБ-1 и на заводе № 88 в Подлипках, а также ско-рейшее переоборудование нашего цеха под выпуск ракетной продукции. При этом все мы, мягко говоря, были ошеломлены услышанным, но в то же время открывшиеся пер-спективы придали нам энтузиазма и энергии.
Около полугода работники КИС в полном составе проходили обучение в Подлип-ках. Мы прослушали общий курс основ ракетной техники, изучили нормативно-техническую документацию ракетной отрасли (она значительно отличалась от той, ко-торая действовала в самолетостроении), общие рабочие материалы по ракете 8К71, и, наконец, детально изучили ту документацию, по которой каждому из нас предстояло ра-ботать в должности, занимаемой на заводе № 1. По всем этим четырем дисциплинам мы сдали зачеты, что было обязательным условием для допуска каждого из нас к работе на ракетном производстве.
В конце августа 1958г. все мы вернулись с этой стажировки домой. К тому моменту бывший цех № 12 уже было не узнать. Полы, стены, антресоли, фрамуги – все блестело от свежей краски и лака. Как сейчас бы сказали, в помещении сделали полный евроре-монт. К тому же все руководящие работники цеха и все КИСовцы ходили в белых хала-тах и белых шапочках, мастера сборки – во всем синем, а представители рабочего класса – в прекрасно сшитой рабочей форме бежевого цвета и таких же беретах, словно в отде-лении хирургии. Сборка ракет к тому моменту уже шла вовсю. Что же касается нас, то все мы, прибывшие со стажировки, сразу же приступили к монтажу испытательного оборудования, прибывшего в КИС из Москвы, Харькова, Подлипок, Химок, а также из других цехов нашего завода. Работа была срочная, и сборщики нас все время подгоняли, потому что к концу года заводу уже требовалось сдать два готовых изделия. И к момен-ту поступления в КИС первого ракетного блока все необходимое контрольное оборудо-вание здесь уже находилось в полной готовности».
***
«Куйбышевский авиационный завод № 1, вошедший в состав формируемой ракет-ной империи, был принудительно оторван от авиационной отрасли в процессе так назы-ваемой хрущевской кампании «раскулачивания» авиации, – пишет Б.Е. Черток. – Все се-рийные авиационные заводы подчинялись региональным совнархозам. Организация се-рийного производства ракет Р-7 была решением Совмина поручена Куйбышевскому совнархозу, которому предлагалось выделить для этого авиационный завод № 1.
Мне пришлось приехать в Куйбышев первый раз с С.П. Королевым в 1957г. Преж-де всего, мы заявились в обком, где состоялся крепкий разговор. Все руководители об-ластей и республик были заинтересованы в развитии своей промышленности – прежде всего, оборонной. «Как же так, такой замечательный завод, который выпустил во время войны тысячи самолетов, знаменитых Ил-2, а потом переключился на новые авиацион-ные программы, – и вдруг все ломать и переходить на совершенно непонятную ракет-ную технику? Ради чего? Ради чуть ли не капризов Королева?». Но Королев был челове-ком, который умел любых скептиков переубедить, внушить им веру в новое дело.
Виктор Яковлевич Литвинов при первых встречах и последующем близком зна-комстве произвел на меня впечатление очень мягкого и чуткого человека, совсем не ди-ректорского характера. Тем не менее, в коллективе он пользовался непререкаемым ав-торитетом. Его указания выполнялись без стука кулаком по столу, без крика и крепких выражений. Когда перед ним поставили задачу освоения совершенно новой техники, он пошутил:
– Во время войны Сталин грозил трибуналом, если нарушался график поставки штурмовиков. После войны нам за два месяца к воздушному параду 7 ноября 1946г. приказано было изготовить эскадрилью реактивных истребителей. Теперь новый приказ: «истребить» на заводе истребители и бомбардировщики и делать королёвские ракеты. А мы только освоили новые бомбардировщики и мечтали хоть пару лет поработать без ав-ралов в свое удовольствие… Вот хотел отправить к Королеву сотню-другую рабочих и ИТР на стажировку для освоения новой техники. А они возмутились: «В серийное про-изводство на днепропетровский завод Королев передал ракеты, которые летают на ки-слороде и хорошем этиловом спирте, а нам в голодный Куйбышев сплавил ракету на ке-росине. Была бы на спирте, мы не стали бы спорить».
А если серьезно, то было совершенно очевидно, что Виктор Яковлевич страстно за-горелся новым для него делом.
– Он был такой человек – он всегда радовался новой сложной задаче, – утверждает Людмила Викторовна Литвинова. – И чем сложнее она, тем больше он в нее влюблялся. Так было и в пору производства самолетов: вот уже налажена машина, и все в ней пре-красно, стоит она выхоленная, вылизанная, красавица, а уже идет проект на новую раз-работку, и ты понимаешь, что эту свою любовь оставляешь, и идешь к следующей, и вот ты ее уже любишь больше той, которую, казалось, полюбил на всю жизнь. Он любил сложные задачи, любил себя испытывать и был рисковым, к тому же, риск его интриго-вал...»
Понимая важность и ответственность работ по организации серийного производст-ва ракет Р-7 на заводе № 1, в феврале 1958г. С.П. Королев назначает ведущего конструк-тора ракеты Р-7 Дмитрия Ильича Козлова своим заместителем и постоянным ответст-венным представителем ОКБ-1 на заводе № 1, вменив ему в обязанность конструктор-ское сопровождение процесса серийного изготовления ракет.
***
На завод № 1, расположенный в Куйбышеве, выбор пал не случайно. На протяже-нии всей своей деятельности, начиная с дореволюционного времени, он был ведущим в авиапромышленности. В годы Великой Отечественной войны, несмотря на то, что ог-ромные силы были затрачены на эвакуацию, заводу удалось в сжатые сроки наладить выпуск штурмовиков Ил-2 и полностью выполнить задание по обеспечению ими фрон-та, а в послевоенные годы – первым в стране освоить серийное производство реактив-ных истребителей МиГ-9. Осваивать новые модификации авиационной техники заво-дчанам приходилось и в дальнейшем. Таким образом, было очевидно, что завод имеет богатый опыт технического и технологического перевооружения, а его директор являет-ся талантливым организатором-производственником. Предстояло перейти от экспери-ментальной техники к серийной, а это значит, что необходимо было пересмотреть все известные тогда законы организации промышленного производства. Серийная ракета должна летать так же успешно и надежно, как опытная, и Виктор Яковлевич Литвинов, несомненно, являлся тем самым руководителем, которому можно было доверить выпуск «самой мощной ракеты на конвейере».
Кроме того, было принято во внимание, что завод располагается в непосредствен-ной близости к железнодорожной магистрали, ведущей из Средней Азии в Москву, по которой поступали грузы на полигон в Тюра-Таме, и что совсем рядом находится завод № 24 им. Фрунзе, где изготавливали авиационные двигатели, – его тоже подключили к ракетному производству, а также завод № 18 – готовая производственная площадка, за счет которой в будущем можно расширить ракетное производство (впоследствии, дейст-вительно, так и произошло). К тому же нельзя было отрицать и наличия у заводчан эле-ментарных навыков ракетостроения. Еще до войны ими было изготовлено по чертежам заводского конструктора И.А. Меркулова десять экземпляров двухступенчатой ракеты Р-3, и 19 мая 1939г. состоялся запуск такой ракеты. А менее чем через год, 28 февраля 1940г., С.П. Королев и В.П. Глушко совместно с заводом № 1 провели первое испытание ракетоплана по системе воздушной буксировки, разработанной работником завода А.В. Щербаковым. Позже, в пору выпуска бомбардировщиков Ту-16 и Ил-28, завод имел ми-ни-производство радиоуправляемых ракет для этих самолетов. Все эти соображения и послужили основанием для принятия решения об организации на заводе №1 ракетно-космического производства.
***
«По прибытии в Куйбышев я сразу же нашел полное понимание со стороны дирек-тора завода № 1 Виктора Яковлевича Литвинова. - вспоминал - Д.И. Козлов. - Ему, про-шедшему суровую производственную школу в годы Великой Отечественной войны, и за выпуск самолетов Ил-2 получившему звание Героя Социалистического Труда, не нужно было объяснять, что означают слова «особо важное задание». В дальнейшем в деле пе-репрофилирования предприятия мы тесно и плодотворно сотрудничали. В частности, сразу же после моего приезда на завод № 1 Литвиновым был издан приказ, в котором подчеркивалось, что все указания и распоряжения заместителя Главного конструктора Д.И. Козлова приравниваются к распоряжениям самого директора. Поэтому, говорилось в приказе, эти указания являются обязательными для руководителей всех подразделений завода № 1, для всех его рабочих и служащих, и подлежат немедленному исполнению в установленные сроки. В целом же перевод завода № 1 с авиационного производства на выпуск ракет начался, во-первых, с освобождения большинства производственных по-мещений от устаревшего оборудования и от тех производств, которые для массового из-готовления нашего изделия оказались попросту не нужными. Одновременно я отдал распоряжение о подготовке на заводе инженерно-технических специалистов «ракетно-го» профиля, а также высококвалифицированных рабочих, чьи профессии были необхо-димы на новом производстве. Вообще же перепрофилирование завода происходило бук-вально «на ходу», и для координации этой работы мне не раз приходилось использовать административные рычаги власти. В частности, применяя на деле приказ Литвинова, я имел полное право остановить работу любого заводского цеха, что регулярно и делал – например, в связи с ненадлежащим порядком в цехе и антисанитарией. В те годы рабо-чие и служащие еще просто не придавали особого значения тому, что не только сборка ракеты, но и изготовление отдельных узлов и деталей требует соблюдения особой чис-тоты на каждом рабочем месте. В целом же новое производство потребовало введения на многих участках и ряда других правил, и не только санитарных, что в глазах прежне-го персонала тогда во многом выглядело просто непонятным и излишним».
***
Завод работал круглосуточно. В цехе №15 были организованы три сборочных уча-стка: центрального блока, боковых блоков и хвостовых отсеков. Окончательно собран-ный центральный блок и боковые блоки поступали на контрольно-испытательную стан-цию (КИС), составную часть того же цеха. Костяк мастеров и рабочих сборочных участ-ков составили лучшие специалисты бывшего сборочного самолетного цеха №12, КИС была скомплектована из бывших специалистов цеха №17 (ЛИС) и специалистов цеха входного контроля электрорадиосистем и приборов №55. Начальником КИС был назна-чен Е.Н. Одиноков, ранее работавший заместителем начальника цеха №55, начальником цеха №15 стал М.Г. Перченок, бывший начальник цеха №17.
Графики монтажа нового оборудования были жесткими до предела. Предстояло освоить принципиально новые технологии, материалы, методы контроля и испытаний.
Цеха приводились в соответствие самым строгим требованиям по оснащенности, чистоте и освещенности. В цехе №3, осваивавшем изготовление баков Р-7, полы и стены были выкрашены светлой краской. Там воцарилась чистота и тишина, раздавалось лишь легкое потрескивание сварочной дуги, пахло озоном. Был запрещен вход без белого ха-лата. Ходили легенды о том, как Виктор Яковлевич проверял чистоту в цехах с помо-щью белоснежного носового платка или перчатки.
В мае 1958г. на заводе № 1 уже полным ходом шла самая широкомасштабная реор-ганизация и перепланировка за всю его историю. К началу лета здесь уже построили и сдали в эксплуатацию центральную компрессорную станцию для подачи в производст-венные корпуса воздуха высокого давления, контрольно-испытательную станцию, кор-пус пассивации, лабораторный корпус и другие важные объекты. Заводской корпус № 9 был переоборудован под цех рулевых машин, корпус № 6а – под сборочный и испыта-тельный цех, цехи №№ 3 и 11 перестроены специально для изготовления ряда агрегатов ракеты, а в цехе № 78 установлено все необходимое оборудование для изготовления ее головной части. А вот в цехах №№ 2, 5, 26 и 31 устроили специальные лаборатории и участки для изготовления, сборки и испытаний клапанов, датчиков и блоков и других вспомогательных узлов изделия 8К71. Высокие требования к уровню производства за-ставили завод приступить к модернизации всего оборудования и приобретению нового парка станков.
***
По словам Г.Е. Фомина, у Д.И. Козлова и В.Я. Литвинова сложились отличные от-ношения, уважительные и доверительные, что вообще-то не часто встречается во взаи-моотношениях директора крупного завода и представителя главного конструктора – раз-работчика внедряемой продукции. Надо сказать, что Козлов обладал широкими полно-мочиями: он мог остановить любой участок производства, если находил там нарушения, и отстранить от работы любого сотрудника завода, если тот был недостаточно техниче-ски грамотен или допускал промахи в работе, – рассказывает Г.Е. Фомин. – Этими пол-номочиями Козлов неоднократно пользовался, и Литвинов не только не отменял их, но требовал немедленного устранения замечаний и доклада об исполнении ему и Козлову.
Подписание В.Я. Литвиновым приказа, согласно которому все службы завода обя-зывались выполнять распоряжения Д.И. Козлова так же, как выполняются распоряжения В.Я. Литвинова, было, по мнению В.Н. Ментюкова, крайне важным и верным решением.
– Это был очень умный ход, – утверждает он. – После этого Дмитрий Ильич как бы тоже стал руководителем завода. Он собирал нас у себя, мы решали различные вопросы. А к этому времени, надо сказать, Виктор Яковлевич уже построил работу так, чтобы ка-ждый отвечал за свой участок, выполнял свои обязанности и все решал сам, а не ходил к нему или к кому-то другому жаловаться. Потому завод и был таким сильным. Эта сис-тема существует до сих пор. Когда я стал главным технологом, у меня появилась воз-можность воочию увидеть на совещаниях, как она работает, и научиться самому так строить работу. Вот, например, встанут два начальника цеха и начинают предъявлять друг другу претензии. Виктор Яковлевич говорит: «Выйдите, пожалуйста, а через десять минут зайдете и скажете, что вы все решили и обо всем договорились». Выходят, потом возвращаются. «Ну как?» – «Да, мы договорились». – «Вот и хорошо». И пошло совеща-ние дальше. Вот так он и работал. За все время своего пребывания на посту директора он не снял с работы ни одного человека, хотя было труднейшее время. Работали все созна-тельно: никто не уйдет, пока не сделает, и не потому, что боялись, а потому, что воспи-таны были так. Литвинов был большим психологом. Он никогда не придет в цех, если видит, что ты еще можешь что-то делать. Он будет тебя поджимать, поджимать, а вот когда увидит, что ты иссяк, тогда соберет всю команду и придет на помощь. Вот это ка-чество я потом перенял у него.
С.П. Королев предложил директору завода Виктору Яковлевичу Литвинову взаим-ные обязательства: «Вы немедленно начинаете реконструкцию цеха главной сборки, а мы на опытном заводе изготовим для вас узлы и агрегаты, чтобы вы могли собрать пер-вые машины». Таким образом, первые ракеты собирались из деталей и узлов, изготов-ленных на заводе № 88.
***
В марте 1958г. директивой Генерального штаба Вооруженных сил СССР на Куй-бышевском авиационном заводе № 1 имени И.В. Сталина создается военное представи-тельство № 20 Начальника ракетного вооружения (впоследствии – 5-е военное предста-вительство Главного управления космических средств Министерства обороны СССР) для контроля работ по изготовлению и приемке изделий 8К71. Его руководителем на-значается полковник П.Ф. Киреев. Тогда же выходит закрытый приказ по заводу об ор-ганизации нового сборочно-испытательного цеха №15, о его структуре и личном соста-ве. Заботы В.Я. Литвинову добавляло то, что освоение серийного производства ракет Р-7 поручалось заводу без остановки выпуска бомбардировщиков Ту-16. Недюжинные орга-низаторские способности Виктора Яковлевича были направлены одновременно и на ре-конструкцию ракетного цеха, и на перебазирование производства самолетов на новые площади. С этими задачами Литвинов и все технические службы завода успешно спра-вились.
– Как Виктору Яковлевичу удалось перевести завод на космическое производство? Во-первых, он загорелся этим делом, – утверждает А.М. Солдатенков, – а во-вторых, он был очень опытным производственником. Я его могу сравнить с Королевым по деловым качествам, но Сергей Павлович, хотя ему все подчинялись, был все-таки больше конст-руктором.
Пока в ракетном сборочно-испытательном цехе шла реконструкция, весь личный состав цеха во главе с начальником М.Г. Перченком был направлен на стажировку на опытный завод ОКБ-1 С.П. Королева.
– Ракетные блоки Р-7 поразили нас своими размерами и красотой, – вспоминает Г.Е. Фомин. – Говорят, когда известный авиаконструктор А.Н. Туполев впервые увидел эту ракету, он сказал Сергею Павловичу, которого давно лично знал, что красивое изде-лие должно и летать красиво. Он не ошибся: до сих пор запуски ракет-носителей типа «Союз» семейства Р-7 завораживают и очаровывают и специалистов, и простых зрите-лей.
***
А.М. Голубев, который тогда только пришел на завод и работал слесарем, расска-зывает, что перед механо-сборочным цехом была поставлена задача выпустить к но-ябрьским праздникам первую партию рулевых машин.
– Трое суток мы не выходили из цеха, бегали по очереди в буфет, приносили кол-басы, булок, газированной воды. Перекусим, часок-другой вздремнем на стульях, на верстаках – это уже потом завели раскладушки, – и опять работать. Когда закончили, со-общили Литвинову. А через некоторое время приходит главный инженер и говорит: пришла поздравительная телеграмма. Наверх доложили о выполнении задания, и мы по-лучили благодарность, поздравления.
За подготовкой завода №1 к массовому выпуску ракет Р-7, а позднее и за самой ра-ботой предприятия внимательно следило высшее руководство СССР. В апреле 1958г. за-вод посетил заместитель председателя Совета Министров СССР Д.Ф. Устинов, в августе – Первый секретарь ЦК КПСС и председатель Совета Министров СССР Н.С. Хрущев, в апреле 1959г. – секретарь ЦК КПСС Л.И. Брежнев. Ход подготовки производства изде-лий 8К71 и двигателей к ним неоднократно детально рассматривался на заседаниях ко-миссии Президиума Совета Министров СССР по военно-промышленным вопросам, по-скольку на первом этапе темпы реорганизации предприятия заметно отставали от запла-нированных. В решении, принятом комиссией 16 августа 1958г, отмечалось, что несмот-ря на проделанную работу постановление ЦК КПСС и СМ СССР от 2 января 1958г. по серийному изготовлению изделий 8К71 выполняется заводами №1 и №24 неудовлетво-рительно. В качестве основной причины было названо отставание с подготовкой произ-водства, выделением производственных площадей и запуском в производство деталей и узлов. После обстоятельного доклада С.П. Королева комиссия определила конкретных виновников отставания – ими оказались смежные организации.
Тот же вопрос рассматривался комиссией на заседании 10 сентября 1958г. В своем ре-шении она отметила, что работы по подготовке серийного производства изделий 8К71 и двигателей к нему продолжают отставать от установленных сроков, однако приняла к сведению доклады директоров заводов №1 и №24 В.Я. Литвинова и П.Д. Лаврентьева о том, что ими приняты все необходимые меры для начала выпуска изделий 8К71 уже в 1958г.
Производственники свое слово сдержали. По итогам ноябрьской проверки куйбы-шевских заводов №1 и №24, а также их основных предприятий-смежников комиссия Го-сударственного комитета по оборонной технике СССР (ГКОТ) доложила, что завод №1 представляет собой нормально действующее предприятие по производству изделий 8К71, которое может обеспечить выполнение как программы 1958г, так и программы 1959г.
И комиссия не ошиблась. В результате титанических усилий коллектива завода во главе с его директором В.Я. Литвиновым в декабре 1958г. две первых летных ракеты были изготовлены, испытаны, сданы заказчику и подготовлены для отправки на полигон для проведения контрольных летных испытаний. Дело было за третьей. О том, какой це-ной далась эта ракета заводчанам, они и теперь вспоминают с особым чувством. Двига-тель для третьего летного экземпляра поступил на завод 17 декабря, за четырнадцать дней до конца месяца, года и срока выполнения правительственного задания, в то время как в Подлипках на опытном заводе на сборку ракеты затрачивали три месяца.
В.Я. Литвинов отправился в сборочный цех:
– Необходимо разработать почасовой график сборки. Ракета должна быть собрана в срок! – заявил он, обращаясь к начальнику цеха М.Г. Перченку.
И вновь, как бывало уже не раз, для выполнения важного правительственного зада-ния люди жертвовали собой, забывая о еде и каком бы то ни было отдыхе.
– Мы не просто работали круглосуточно и без выходных, а по-настоящему пересе-лились в помещение цеха и жили здесь как дома, особенно в течение последних дней перед сдачей изделия, – вспоминает Г.Е. Фомин. – Для этого на наших рабочих местах были расставлены раскладушки, все мы принесли сюда свои личные вещи и туалетные принадлежности. В цехе круглосуточно работал буфет. Каких-то кулинарных изысков и деликатесов в нем не было, но тем не менее здесь всегда можно было подкрепиться бу-тербродами с колбасой, сыром или маслом, горячим чаем, лимонадом или томатным со-ком. В.Я. Литвинов и Д.И. Козлов два раза в сутки проводили оперативки в кабинете на-чальника цеха, на которых они подводили итоги уже сделанного, после чего выдавали сменные задания каждому участку с указанием конкретных работ, которые необходимо было выполнить до следующей оперативки. График выполнения этих работ расписывал-ся даже не по часам, а буквально по минутам, и при этом всегда указывалось, какое де-нежное вознаграждение получит инженер или рабочий за выполнение задания качест-венно и в срок. В результате такого метода стимулирования производственного процесса все мы к Новому году получили большие по тем временам деньги, чем немало порадо-вали своих родных, которые, конечно же, очень переживали за наше отсутствие дома в течение многих недель.
31 декабря в 23.00 были закончены испытания третьего летного экземпляра «се-мерки» в КИС, и испытатели успели попасть за праздничные столы, чтобы встретить Новый год с чувством выполненного долга.
***
Изделие вывезли на Байконур, все было готово к старту. И вдруг, вечером 16 фев-раля 1959г. за несколько часов до старта обнаружилась неисправность в преобразователе тока. Василий Прокофьевич Малина - бригадир сборщиков, получивший в 1966г. звание Героя Социалистического труда, поднялся на высоту 30 метров. Сильный мороз и жес-токий ветер обжигали лицо и руки, пронизывали до костей тело. Но он устоял. В темно-те, просунув в люк руки, на ощупь снял неисправный преобразователь, и к утру устано-вил новый.
Первая ракета Р-7, изготовленная в Куйбышеве, 17 февраля 1959г. совершила ус-пешный полет. Началось освоение более совершенной ракеты Р-7А, затем изделия Р-9А. Город Куйбышев стал кузницей первого ракетного щита нашей Родины. Пройдя после-довательно несколько стадий модификации, знаменитая «семерка» до сих пор не знает равных себе.
За успешное освоение и серийный выпуск изделий новой техники Указом Прези-диума Верховного Совета СССР 29 июня 1960г. завод № 1 получает третью награду - орден Трудового Красного Знамени. К наградам были представлены 189 лучших его ра-ботников.
Именно тогда Виктор Яковлевич Литвинов был удостоен вторично высокого зва-ния Героя Социалистического Труда, а Д.И. Козлов получил орден Ленина. Этим Ука-зом все сказано. Кто и какой вклад внес в серийное освоение на заводе прославленной ракеты Р-7 или знаменитой «семерки». Конечно, Указ этот был закрытый и об этом со-бытии впервые граждане страны узнали только в 1979г, когда в Политиздате в Москве стали выпускать сборники о дважды Героях Социалистического Труда. К этому времени Виктор Яковлевич уже шесть лет находился на пенсии. И даже тогда в очерке о нем почти ничего не было сказано, за что же он получил вторую «звездочку»? Как писал журналист А. Хоробрых почти через двадцать лет «за большие заслуги в деле выполне-ния ответственного задания правительства В.Я. Литвинову во второй раз было присвое-но звание…» Так за что же все-таки? А если коротко то за то, что благодаря прежде все-го его организаторским талантам, уникальному дару авиационного и ракетного техноло-га, его мужеству и решительности взять на себя личную ответственность за большое де-ло, которое выполнял его многотысячный коллектив, как четко слаженный и блестяще работающий единый монолит.
***
Вот яркий пример этого особого мужества и личной ответственности этого удиви-тельного человека. Много лет спустя Б.Е Черток, тогда заместитель Главного конструк-тора С.П. Королева: «…С первых дней января 1966г. в сборочном цехе завода Королев-ского ОКБ-1 круглосуточно шла работа по сборке первого космического корабля «Со-юз». Ночь вместе с нами в цехе проводил заместитель министра Литвинов, который хо-тел понять, насколько реален график сборки и испытаний. Он должен был его утвердить, не имея подписи Королева, который только что лег в больницу. Мы не спали уже двое суток. Я спросил Литвинова:
- Виктор Яковлевич, а ведь во время войны Вам, директору авиационного завода труднее было?
- Нет. Тогда все было проще и яснее. Дай количество штурмовиков, а сорвал - три-бунал. И все дела. С этим «Союзом» столько проблем, а чувство ответственности боль-ше, хотя мне запросто можно оправдаться вашими конструкторскими недоработками и изменениями.
- Ну, так и сваливайте все на нас, а мы Афанасьеву объясним, и подставлять Вас не будем.
– При чем здесь Афанасьев? Я отвечаю своей совестью перед страной. Хотя она этого может и не знает.
Хорошо сказал Литвинов! Он четко сформулировал требование, которому должен удовлетворять любой облеченный государственной властью деятель. Они могут разли-чаться по уму, компетентности, организаторским талантам и воле, но каждый обязан всегда и везде нести ответственность за выполнение своего долга».
***
Запуск второй куйбышевской ракеты, снова удачный, состоялся в декабре. Партия ракет Р-7 была поставлена в ракетные части Министерства обороны и установлена на боевое дежурство, а завод получил право на серийное изготовление изделий по заказу Министерства обороны СССР. Первые ракеты Р-7, поступившие на вооружение Совет-ской армии, вызвали необходимость создания нового вида Вооруженных сил – Ракетных войск стратегического назначения. Соответствующее решение правительства было при-нято 17 декабря 1959г.
Немалая заслуга в том, что страна получила надежный глобальный щит от возмож-ных провокаций и агрессивных намерений вероятного противника, принадлежит творче-ским и производственным коллективам ОКБ-1 и завода №1 и первым руководителям этих предприятий – С.П. Королеву и В.Я. Литвинову.
– Теперь, когда минуло полвека, с восхищением и удовлетворением вспоминается это славное время, – говорит Г.Е. Фомин. – Я не перестаю удивляться, как можно было всего за один год от момента принятия решения успеть перестроить, реконструировать цеха завода, оснастить производственные участки новым уникальным оборудованием, освоить новые, передовые технологии, изготовить, испытать и сдать заказчику столь сложное изделие, как ракета Р-7. Отличная организация работ всех исполнителей, их высокая ответственность за порученное дело, своевременное достаточное материальное и финансовое обеспечение со стороны органов государственной власти, жесткий, эф-фективный контроль выполнения заданных работ при отсутствии суеты и шумихи – вот основные корни успеха. Я горжусь тем, что был участником этих событий, но в то время я не чувствовал и не осознавал, что причастен к какому-то особому, героическому делу».
***
Летом 1959г. Д.И. Козлов, которому совместно с В.Я. Литвиновым удалось в счи-танные месяцы наладить на заводе №1 серийный выпуск нового изделия, приступил к выполнению второй своей задачи – созданию при заводе филиала легендарного ОКБ-1, возглавляемого главным конструктором баллистических ракет С.П. Королевым.
– Литвинов оказал Козлову неоценимую помощь и поддержку, когда летом 1959г. С.П. Королев поручил Козлову организовать в Куйбышеве, на территории завода, конст-рукторское подразделение ОКБ-1 – отдел №25, – утверждает Г.Е. Фомин. – В.Я. Литви-нов выделил для этого подразделения хорошие производственные площади и разрешил для создания костяка отдела №25 отобрать лучших специалистов из числа работников завода.
– Я приехал в Куйбышев один, – рассказывал также Д.И. Козлов. – Виктор Макеев, скажем, когда создавал филиал в Миассе, взял с собой 116 человек из Подлипок. Янгель в Днепропетровск тоже увез более ста человек. Решетнев в Красноярск пригласил 50 че-ловек из королевского ОКБ-1. Я взял в Куйбышев одного себя, больше никого, всех здесь, на месте, сам подбирал – и рабочих, и инженеров. И снова здесь помог Литвинов. Первые сто человек, которых я пригласил к себе, были с авиационного завода. И он ни одного человека не отклонил, всем разрешил перейти ко мне.
В 1959г. все узлы выпускаемых на заводе №1 ракет Р-7 были уже «родными», куй-бышевскими, – детали, изготовленные на заводе №88, использовались только для произ-водства первых трех изделий. К 1960г. завод представлял собой полностью сформиро-ванное, самостоятельное ракетное производство, выпускавшее по одной «семерке» каж-дую неделю. Именно тогда посетивший завод Н.С. Хрущев заявил на весь мир, что «мы делаем ракеты на конвейере, как сосиски».
***
Мечтой Виктора Яковлевича была организация на заводе поточного производства. Первые его опыты по разработке и внедрению метода поточной сборки самолетов по су-точному графику относятся к довоенному периоду деятельности завода №1. В военные годы ему удалось усовершенствовать этот метод до такой степени, что стало возможным массовое распространение его на заводах авиапрома – как уже было сказано, за разра-ботку и организацию этого метода Виктор Яковлевич был удостоен Государственной премии. И вот теперь Литвинов загорелся идеей внедрить поточный метод в ракетное производство.
– Виктор Яковлевич как-то пришел и говорит: а вот как ты думаешь, можно ли нам организовать поток для ракет? – вспоминает А.М. Солдатенков. – Эта идея всю жизнь у него была. Я говорю: Виктор Яковлевич, может, это когда-то и будет, но сейчас мы де-вять трубок подгоняем по месту. Еще нет такой координации, чтобы заказывать трубки по документации и чтобы они подходили без звука. Но, в конце концов, поток мы все-таки организовали. На рельсах у нас лежали четыре боковушки – боковые блоки ракеты. Стендов как таковых не было, вместо них передвигались тележки. Первый этап сборки заканчивается – тележки передвигаются. То есть здесь не так, как, например, на конвей-ере, где сами изделия передвигаются, – скажем, телевизоры. Да в нашем случае и необ-ходимости такой нет.
Внедрение В.Я. Литвиновым поточного метода производства ракет стало еще од-ним подтверждением того факта, что Виктор Яковлевич не ограничивался организатор-ской деятельностью, свойственной руководителю в первую очередь, а всегда находил сферу применения своей технической мысли. Благодаря выстроенной им четкой системе производства завод постепенно довел выпуск ракет до 55 штук в год. Как и в пору само-летостроения, необходимо было выдерживать жесткие графики поставки. В последний день месяца директор обязан был до 24 часов по московскому времени отправить в ми-нистерство шифртелеграмму о выполнении заводом месячного плана с подтверждением заказчика. Неполучение такой телеграммы расценивалось как невыполнение плана».
***
Звездный 1961 год… Он навсегда останется первой и самой главной вехой на ухо-дящем в бесконечность пути покорения человечеством космоса. И сколько бы ни про-шло столетий, потомки обязательно обнаружат в скрижалях истории имя знаменитого куйбышевского завода – «Прогресс». Именно здесь были собраны две ступени ракеты «Восток», которая вывела на околоземную орбиту корабль с первым космонавтом на борту. На второй день после приземления Юрий Гагарин встречался с прогрессовцами и благодарил их за отличную работу.
12 апреля Виктор Яковлевич Литвинов был на Байконуре вместе с А.М. Солдатен-ковым.
– Я в тот день был на полигоне, мы пускали 75-ю – кстати, неудачно, и уж не пом-ню по какому случаю, Виктор Яковлевич тоже туда приехал, – рассказывает А.М. Сол-датенков. – Ни он, ни я не участвовали в пуске Гагарина. Мы сидели с ним на бугорочке среди тюльпанов, их была тьма, море – куда ни глянь. Теперь уже их там не найдешь. И вот мы сидели и смотрели, как пускали Гагарина. Мы и раньше видели, как взлетает ра-кета, но в этот раз, конечно, было особенное ощущение. Потом мы поехали на «двойку», всех там увидели, всех поздравили. Виктор Яковлевич со всей группой улетел в Самару, а потом под Саратов, где сел Гагарин.
Согласно заводской легенде, 14 апреля, когда Юрий Гагарин посетил куйбышев-ский завод №1, Виктор Яковлевич Литвинов убедил московских организаторов выкро-ить четверть часа из плотного графика первого космонавта и повел Гагарина по антресо-лям сборочного ракетного цеха – того самого, где были сделаны первые ступени его «Востока»…». Но видимо, это не легенда. Это скорее быль. Генерал-полковник авиации Н.П. Каманин, тогда начальник Центра подготовки космонавтов пишет в своих «Днев-никах»: «17 августа. Куйбышев. Сегодня я проснулся в 6 утра - все еще крепко спали, - через несколько минут появились Смирнов и Руденко. Председатель Куйбышевского совнархоза Литвинов просил меня организовать встречу рабочих 1-го и 18-го куйбышев-ских заводов с Гагариным и Титовым. Гагарин и Титов с генералом Гореглядом уже уе-хали на завод, а мне приходится отбивать дерзкие атаки представителей прессы, кино, радио и телевидения».
***
В начале 60-х годов завод продолжал успешно выпускать серийные ракеты Р-7 – боевые межконтинентальные баллистические ракеты, способные доставить ядерный за-ряд в любую точку Земли. В свое время они сыграли свою историческую роль, но не в полной мере удовлетворяли требованиям Министерства обороны из-за чрезмерно дли-тельного времени подготовки к запуску.
– Для пусков Р-7 и Р-7А на полигоне НИИП-5 в Тюра-Таме было всего два старто-вых комплекса: первая и тридцать первая площадки, – пишет Б.Е. Черток. – Боевое де-журство несли ракеты, которые лежали в МИКах – монтажно-испытательных корпусах, и, таким образом, в случае боевой тревоги готовность к пуску составляла при непрерыв-ной работе 12-16 часов. При строительстве северного полигона в Плесецке было преду-смотрено создание четырех стартовых комплексов для «семерок». Всевозможными ме-роприятиями там довели время готовности до семи-восьми часов. Это было приемлемо для пуска космических объектов, но в дальнейшем стало ясно, что для боевых ракет та-кое время не годится. Мы это понимали не хуже военных и начали интенсивную разра-ботку новой межконтинентальной боевой ракеты Р-9.
Итак, под руководством С.П. Королева по заказу Минобороны была разработана принципиально новая двухступенчатая ракета Р-9 (индекс 8К75), работавшая на кисло-родно-керосиновом топливе, более легкая и компактная, обладавшая высокой скоро-стрельностью. Теперь уже изготовление опытных образцов этой ракеты было поручено заводу «Прогресс».
По словам Г.Е. Фомина, в то время начальника отдела испытаний ракет в филиале №3 ОКБ-1, летные испытания ракеты Р-9 шли сложно, часто случались аварии. Руково-дство, да и все исполнители, имевшие отношение к работам по ракете Р-9, нервничали.
– Мне вспоминается один случай, относящийся ко времени изготовления этих ра-кет, – рассказывает Г.Е. Фомин. – В КИС шли автономные и комплексные испытания очередной ракеты. Я пришел в КИС и по громкой связи слышу, что идут испытания ав-томата стабилизации ракеты и подаются команды по имитации углового отклонения ка-мер сгорания как управляющих органов по тангажу, рысканию и вращению с соответст-вующей полярностью. Замечаю, что отклонение камер сгорания не соответствует пода-ваемым командам. При подаче команды «плюс тангаж» они отклоняются в сторону «минус тангаж», и наоборот. У меня сразу в голове пронеслась мысль: «Так вот в чем причина»!». Дело в том, что несколько дней назад сразу после запуска ракета резко от-клонилась от заданной траектории и в соответствии с логикой работы системы аварий-ного прекращения полета была немедленно ликвидирована – ее обломки упали рядом со стартом. Я бегом к Д.И. Козлову с докладом, а он в это время был в кабинете директора, и я направился к В.Я. Литвинову. Вошел, коротко доложил о случившемся. В.Я. Литви-нов и Д.И. Козлов с ходу оценили ситуацию, и Виктор Яковлевич оперативно предпри-нял такие действия. Он приказал начальнику цеха остановить испытания, снять прибор автомата стабилизации Ф-140, арестовать его, опломбировать и подготовить к отправке в Москву на завод-изготовитель для исследования. Далее он позвонил в летный отряд и распорядился срочно подготовить самолет к вылету. Связался с командованием ВВС Приволжского военного округа и попросил разрешить и оформить ранее не заявленный рейс на Москву. После этого позвонил по ВЧ-связи С.П. Королеву, доложил ему об об-стоятельствах, выявленных при очередных испытаниях ракеты Р-9, и о том, что он при-нял решение уже сегодня отправить самолетом прибор в Москву в сопровождении на-чальника отдела испытаний Фомина. Меня поразила такая оперативность и четкость действий директора. Через два часа я вылетел, на аэродроме во Внуково прямо на лет-ном поле меня встретила машина Королева, и меня доставили в кабинет к Сергею Пав-ловичу. Там собрались все его заместители, выслушали меня, после чего ко мне присое-динился представитель фирмы Королева и мы поехали на завод-изготовитель прибора, о чем Королев предупредил директора завода и главного конструктора систем управления. Опасения подтвердились: прибор был дефектным, так же как и тот, что был установлен на предыдущей ракете, запуск которой был аварийным.
Вскоре ракета Р-9 была принята на вооружение. Но в дальнейшем на заводе «Про-гресс» прекратился выпуск боевых ракет, цеха заполнили блоки космических ракет-носителей типа «Молния», «Восток», «Союз», космических аппаратов и спутников на-блюдения Земли. Только при жизни Королева было создано пять модификаций ракеты Р-7 – каждая из них предназначалась для определенного вида космических аппаратов, а всего их насчитывается уже девять. Различные модификации двухступенчатой ракеты Р-7 вывели на орбиту последовательно три спутника, с помощью модификаций трехсту-пенчатой «семерки» были начаты исследования дальнего космоса, осуществлены полеты пилотируемых космических кораблей «Восток», «Восход», а в дальнейшем – «Союз». Четырехступенчатая ракета-носитель «Молния» позволила расширить проводимые ис-следования дальнего космоса и Луны…»
***
Казалось бы, за пятьдесят лет должна была устареть не только конструкция, но и сама изначальная идея – ведь перед исследователями космоса стоят уже совсем другие задачи. Однако «семерка» летает и теперь. В этот носитель Королёв заложил огромный резерв. Воплотив задуманное им в металл, коллектив «ЦСКБ-Прогресс» превратил свой город в неофициальную космическую столицу. В память об их труде знаменитая «се-мерка» установлена на проспекте имени Ленина.
В.Н. Ментюков очень ценит то недолгое время, в которое ему выпало стать побли-же к В.Я Литвинову на служебной лестнице, а именно несколько месяцев перед тем, как Виктор Яковлевич оставил пост директора.
– Виктор Яковлевич назначил меня главным технологом прямо из заместителей на-чальника отдела, в 34 года. Видно, он сталкивался со мной несколько раз и понял, что я кое-что могу. Это было в 1962г, и мне довелось поработать с ним рядом совсем недолго, потому что вскоре он ушел в Совнархоз. На совещаниях у директора я понял, как надо строить работу: не ругать людей, не кричать, а идти помогать, когда нужно. И в моей ра-боте это мне пригодилось. Когда я стал заместителем главного инженера, я меньше си-дел в кабинете, а больше «торчал» в цехах.
Виктор Яковлевич был изумительным руководителем, таких руководителей я больше не видел, хотя мне пошел уже девятый десяток. Случаев халатности и безала-берности при нем я вообще не помню. Не было такого, чтобы человек бросил работу, не сделал, ушел – этого даже представить нельзя. Люди были воспитаны так именно Лит-виновым, он начал с этого. Я пришел на завод мастером, и он меня все время подталки-вал. Другой уже снял бы давно: «А-а, у тебя не получается? Давай освобождай». А он ни разу не накричал на меня за все время – с 1951-го по 1961 год».
Говоря о том, каких сил, трудов, нервов стоило заводчанам во главе с директором завода В.Я. Литвиновым выпустить в свет очередную ракету, не стоит забывать и о та-кой составляющей этого коллективного вклада, как частичка души. «Выхоленная, выли-занная, красавица…». Трудно себе представить душевное состояние Виктора Яковлеви-ча и его соратников, когда – в который уже раз! – напряженный многодневный труд многотысячного коллектива рассыпался в прах при неудачном старте такой вот «краса-вицы». А какого нервного напряжения требовали всевозможные нештатные ситуации! В памяти А.М. Солдатенкова, более сорока лет руководившего запуском ракет-носителей, за что заводчане уважительно называют его «наш главный пускач», хранится целая кол-лекция таких случаев.
– Вот характерный пример, – рассказывает А.М. Солдатенков. – Как-то при пуске присутствовал Шарль де Голль – да это, в общем, не редкость, у нас и Помпиду был, и кого я только там не видел, – а у нас тогда было по две ракеты: одна ракета либо на «двушке» стояла, либо на 31-й, там площадки друг от друга – 17 километров, а вторая дублирует. Мы пустили с 31-й, все нормально, Де Голль доволен, все довольны. Приез-жаем пускать вторую ракету, сели обедать, и вдруг кричат: «Солдатенков! Срочно на старт!». Прибегаем на старт – а там внизу все горит, и выносят солдатиков обожженных. Оказывается, пока мы пускали на 31-й, на «двойке» ракету заправили, а пуска нет, и то-пливо сливать не стали, хотя у нас есть такое правило: либо пускаем, либо сливаем. Там у нас внизу кислородные коммуникации, и солдат-старослужащий начал учить пацанов: вы, мол, ничего не знаете, вот, смотрите, спичка горит без копоти, – и чиркнул спичкой. А там кислород кругом, они все пропитаны кислородом. Начался пожар. Старший сол-дат здоровым оказался, смог выбраться кое-как, поднялся на кабину обслуживания и упал. Остальных достали, увезли, а пожар потушить не можем. Все пожарные машины, чтоб были вокруг, льют, а пламя еще больше разгорается. Мы думаем: а ведь может до-браться до кислородных хранилищ, может пережечь кабель системы управления. Посо-ветовались: давайте пускать. И пустили, причем удачно, а пожар при этом сам потух. Выдуло. И сколько таких моментов было! А сколько я трупов пересмотрел на «севере» – 57 человек сгорело 18 марта 1980г. А сколько я видел, как ракета взрывается на старте!.. Выходишь: а где старт? А его нет. Меня часто спрашивают: как горит ракета? Да никак! 15 секунд – и все! Она просто испаряется».
***
И все же огромное напряжение физических и душевных сил, сопровождавшее каж-додневную работу, не могло помешать чувству особой одухотворенности от осознания причастности к великому делу. Появление в заводских цехах изделий, предназначенных для покорения космоса, означало, что самые передовые технологии, самые смелые про-екты и самая заветная мечта человечества – все это в руках куйбышевских заводчан ста-ло осязаемым, зримым и осуществимым. В память о том замечательном времени у Люд-милы Викторовны Литвиновой остался предмет, которым она очень дорожит.
– Когда я училась в «строгановке», наверное, на втором курсе, Дмитрий Ильич Козлов сказал мне, что Королев задумал установить памятный знак на первом, гагарин-ском, старте, и что я могла бы попробовать сделать этот проект, – рассказывает она. – Я проконсультировалась с педагогами и, действительно, сделала его – в обелиск врезана сфера, а под ней слова, от которых у нас бежали мурашки по телу: «Здесь гением чело-вечества начался дерзновенный штурм космоса». Этот проект был согласован с Короле-вым, осуществляла его группа под руководством Анатолия Семеновича Кириллова, на-чальника строительства на Байконуре.
А когда отец выходил на пенсию, он сделал мне сюрприз. У нас был накрыт стол, и отец, что-то пряча за спиной, сказал: «Люся, опиши мне, как выглядел твой проект». – «Зачем? Ты же знаешь». – «Ну, я тебя прошу». Я описала. И тут он протягивает мне су-венир, который представляет собой макет этого обелиска: «Посмотри, ты начинала свою деятельность с этого, а я этим заканчиваю…».
***
Производственная жизнь, ДЕЛО, как всегда, говорил Виктор Яковлевич шла па-раллельно с жизнью личной, семейной. Незаметно подросла дочка Люся. Теперь из школьницы она стала студенткой. Поступила в Куйбышевский авиационный институт. Виктор Яковлевич был особенно рад такому решению дочери. Будущий авиационный инженер. А младший сын Витя радовал родителей. Отец баловал сына.
Как вспоминала, потом Людмила Викторовна о своем брате «Тридцативосьмилет-няя мама рожала его дома, и я помню его первый крик. Витя постоянно орал и успокаи-вался только, когда нянька скакала с ним на руках по всей квартире с максимальной скоростью. В его щекастой мордашке было что-то азиатское, поэтому, некоторое время его называли по имени монгольского диктатора - Чой Бал Сан. Говорить он начал очень рано и очень занятно: огурец-гулик, помидор-манёма. Папа, конечно, баловал сына, при-возил ему множество машинок. Виктор-младший самозабвенно с ними возился и прав-доподобно издавал звук работающего двигателя. Отец хотел, чтобы мы, его дети стали авиаторами…»
А сам В.В. Литвинов пишет так: «В детстве я видел отца относительно редко, и по вполне понятным причинам. Видимо, компенсируя неловкость от этого, он старался, чтобы время, проведенное со мной, было насыщено событиями и впечатлениями. Во всяком случае, так мне кажется теперь. Возвращаясь из командировок, он непременно привозил какую-нибудь игрушку, обязательно техническую. Где-то он добывал малень-кие масштабные модели-копии советских самолетов. Скорее всего, это был набор – я с радостью получал по одной штуке довольно долго. Это были точные металлические ко-пии с заметными заклепками и прозрачными фонарями кабин. У нас скопился целый авиаотряд. Отец называл мне детали и объяснял что и зачем.
Как-то, в желании придать игрушкам особую натуралистичность он спичкой под-коптил выхлопные патрубки на двигателях ЛИ-2, понятно, что после этого вся моя кол-лекция приобрела жизненную убедительность. Так что в авиационную тему я был по-священ почти с младенчества.
При малейшей уместности отец брал меня с собой на завод. Мне было, наверное, лет пять, когда на заводском аэродроме я увидел настоящие самолеты.
К этому времени, я уже приемлемо разбирался в авиационной технике, а особый восторг у меня вызвали закопченные патрубки поршневого мотора ЛИ-2, совсем как у моих, игрушечных самолетиков. Кажется тогда, через квадратное окошко иллюминато-ра, рядом с отцом я впервые наблюдал зрелище запуска холодного двигателя. Дергаясь первыми вспышками в цилиндрах, отплевываясь кусками синего дыма, двигатель наби-рал обороты и казался мне живым. И даже теперь, когда винтовые самолеты стали экзо-тикой, где-нибудь в провинциальном аэропорте, нервные хлопки пуска поршневого мо-тора, резко отличаются от безразличного свиста современных турбин. И меня остро сжимается сердце, и я думаю об отце».
***
Редкие выходные дни Литвиновы проводили на Волге семье с друзьями и соратни-ками. Сколько времени прошло, а многое и помнится четко и ясно, словно это было только вчера. А прошло с той поры полвека.
Традиционная уха на даче весной, ее Виктор Яковлевич варил сам на костре, по особому рецепту « с дымком». На заводских дачах Поляны Фрунзе жили тогда летом все работники заводоуправления с семьями: Попов, Голубев, Кудыш, Кокин, Фомин, Яцен-ко, Калинин и другие. Людмила Викторовна с понятным чувством ностальгии вспоми-нает о том времени: «.. Я хорошо помню их лица, манеры, речь. Все дети дружили, пока взрослая жизнь не развела. Она это умеет…»
Радуясь эти достаточно редким домашним и дружеским застольям, Виктор Яков-левич всегда помнил о том, что у него под началом десятки тысяч работников, а каж-дый человек – это своя судьба, своя история, своя жизнь. Он отлично понимал, что толь-ко тогда имеет моральное право требовать от подчиненных, когда он сам сделал для них все возможное. И одним из важнейших направлений его деятельности это был, если ска-зать кратко, соцкульбыт. Сколько нервов, сколько трудов, сколько сил отнимала эта не-видимая высокому руководству работа. Но это видели и ценили, и до сих пор ценят простые труженики. А это был – его коллектив единомышленников, без которых он сам ничего бы не сделал.
Важнейшим фактором этой работы было жилищное строительство. Еще едва за-кончилась война, как начались работы, чтобы как-то улучшить жилищные условия ра-ботников завода, живущих в бараках-времянках и в полуземлянках, при остром дефици-те строительного материала в ход пускался обычный шлак. Так, в районе улиц Победы, Ставропольской, Алма-Атинской и проспекта Металлургов завод построил большое ко-личество одноэтажных домов типа бараков с общими кухнями, но изолированными комнатами. Этот район так и назывался – шлакоблочный. Таким образом, хотя и мини-мально, удалось улучшить быт заводчан.
***
Но шло время, и жилья нужно было и больше и лучше. В качестве благоустроен-ного жилья в начале 50-х годов построены так называемые финские дома, которые пра-вительство закупало в Финляндии в разобранном виде. На ближайшей окраине поселка Зубчаниновка появился мини-поселок из этих домов с приусадебными участками. В дальнейшем шлакоблочные дома постепенно исчезали – на их месте заводом строились многоэтажные благоустроенные дома.
Для такого серьезного строительства на заводе был создан свой строительный цех – № 60. Требовалось большое количество кирпича. Лимитного кирпича, получаемого с Безымянского киркомбината, явно было недостаточно. И Виктор Яковлевич проявляет себя как заправский дипломат. Он вызывает главного механика завода Софина и предла-гает ему съездить на киркомбинат – разведать, в каком станочном оборудовании там имеется острая нужда. Поездка оказалась полезной. Киркомбинат нуждался в металло-обрабатывающих станках. А на заводе имелись станки, подлежащие списанию как не обеспечивающие высокого класса точности изготовляемых изделий, – киркомбинат они вполне устраивали. Оформляется сделка: завод передает киркомбинату эти станки, а киркомбинат снабжает завод кирпичом, изготовленным сверх плана. Так временно была решена «кирпичная проблема».
Но «бдительные» граждане тут как тут. В обком партии поступила жалоба: поче-му заводу № 1 киркомбинат отпускает кирпич больше установленного ему лимита, а другим нет. Жалоба имела неприятные последствия для В.Я. Литвинова. Но доброе дело для завода он сделал.
А потом директор Литвинов организовал на заводе производство блоков из кир-пича, благодаря чему были значительно ускорены темпы строительства. О том, как это было, вспоминал Г.П. Семейкин:
– Шофер приезжает как-то в воскресенье с дачи от директора и говорит: прислать Виктору Яковлевичу килограмма два хорошей, не бывшей в употреблении канифоли. Я не знал, для чего, пошел в цех №5, взял канифоль и отправил ему.
Оказалось, Виктор Яковлевич из канифоли сделал миниатюрные блоки для жи-лых домов, перенумеровал их, какой куда блок ставится, – то есть создал макет жилого дома.
Затем он съездил в Ленинград, познакомился там с крупноблочным строительст-вом, создал на заводе цех по изготовлению крупных блоков, и из них начали строить впервые в Куйбышеве жилые дома. Этим строительством он руководил лично, вклады-вал в него всю свою неугасимую энергию.
Вначале блоки делались из кирпича. Из кирпичных блоков, при поддержке и уча-стии комсомола завода, был построен Юнгородок. Для молодежи завода в районе Юнго-родка, также по его инициативе, был создан заводской стадион «Маяк».
***
Следующим шагом на пути совершенствования методов строительства явилось освоение заводом производства железобетонных панелей».
Другой ветеран Е.Н. Одиноков вспоминает так :
– На одном из заседаний парткома рассматривался вопрос о расширении строи-тельства жилья с использованием стеновых блоков, собираемых из кирпичей заранее в помещениях строительного цеха. В ходе обсуждения я задал докладчику, начальнику отдела капитального строительства, вопрос: «А почему бы кирпичные блоки не заме-нить на бетонные панели, эдакие двухметровые кирпичи?»
В.Я. Литвинов мгновенно отреагировал на это предложение и дал поручение за-местителю директора по капитальному строительству Н.А. Романову разобраться и об-ратиться в соответствующие строительные НИИ, где, возможно, уже есть техническая документация для организации производства предлагаемых панелей. Так на заводе было начато производство железобетонных панелей и строительство панельных домов и дру-гих сооружений.
Виктор Яковлевич всегда поддерживал все новое. При нем настолько поощрялось все новое и эффективное, что был провозглашен лозунг: «Нет ничего невозможного!». И мы, действительно, решали много задач, на первый взгляд казавшихся невозможными.
С началом строительства Виктор Яковлевич поставил перед собой и коллективом задачу: в 2-3 года резко сократить очередь на жилье. И эта задача была решена. Количе-ство получаемого жилья увеличивалось с каждым годом.
Кроме того, Виктору Яковлевичу принадлежит инициатива создания комплекса медицинских учреждений: стационара при заводе, поликлиники в жилом массиве работ-ников завода, больницы на Солнечной поляне, оборудованных по последнему слову ме-дицинской техники. На берегу Волги был построен пионерский лагерь, впоследствии перебазированный в лесную зону поселка Прибрежного в Красноглинском районе и ставший более благоустроенным. На оставленной территории был открыт дом отдыха «Волжанка».
И все же самым грандиозным, самым величественным объектом заводского строительства стал открытый 31 октября 1961г. великолепный Дворец культуры, кото-рый и поныне является главным украшением площади им. Кирова. А ведь в свое время В.Я. Литвинову был вынесен выговор по партийной линии за возведение колонн, кото-рые в решении комиссии партийного контроля при ЦК КПСС были отмечены как архи-тектурные излишества.
– Тогда шла борьба с излишествами в строительстве, – комментирует В.Н. Мен-тюков. – Экономили средства. Дворец культуры должен был быть просто коробкой, а Литвинов все-таки настоял на том, чтобы поставить колонны. Россовский был тогда сек-ретарем райкома, они оба получили по выговору. У Виктора Яковлевича был замести-тель директора по снабжению Кокин – работоспособнейший человек, его в любом мини-стерстве принимали. И Виктор Яковлевич поручил ему раздобыть оборудование для этого дворца. Кокин все обеспечил – шикарные люстры, кресла, оборудование сцены и так далее». Теперь Дворец культуры принадлежит уже не заводу, а городу.
***
Деятельность Виктора Яковлевича Литвинова в качестве директора завода закон-чилась в марте 1962г., когда он был назначен на более ответственную работу – предсе-дателем Куйбышевского совнархоза. Теперь местом его работы стал Дом правительства в центре Куйбышева. Но там он поработал всего десять месяцев. Последовала новая ре-организация, т.н. укрупнение совнархозов. И появился новый орган управления - Сред-не-Волжский совнархоз. И здесь Литвинов уже первый заместитель председателя Сов-нархоза Средне-Волжского экономического района. Но и здесь и там он все же видимо ощущал себя не на своем месте. Еще два года работы в Куйбышеве. Многие здравые го-ловы и в Москве и на местах понимали, что очередная «блажь» Хрущева ни к чему хо-рошему не приведет. Еще в свое время Н.Н. Смеляков, автор первого в СССР экономи-ко-управленческого бестселлера «Деловая Америка», бывший в 1957г. Министром ма-шиностроения СССР, на заводах которого делалось оборудование для первого советско-го спутника. В следующим году уже был «сослан» в Горький, где возглавил тамошний СНХ. Он потом вспоминал «Какой-то остряк дал грубоватое, но образное определение, что отраслевой комитет - это кастрированное министерств. При этом добавил, примерно так: если допустим ночью ликвидировать, какой-нибудь из этих комитетов, то утром ни-кто не заметит его исчезновения. Грубовато, но доля правды в этом есть.
«Все-таки С.П. Королеву исключительно повезло - вспоминает В.И. Воротников. - В Куйбышевском совнархозе в 1957-58гг. работали - три человека, чьи незаурядные личностные и профессиональные качества позволили им занимать высокие государст-венные посты. Это Иван Тимофеевич Борисов - председатель Куйбышевского совнархо-за, бывший замминистра авиационной промышленности, будущий начальник отдела авиационной промышленности Госплана СССР.
Это Михаил Тимофеевич Ефремов - первый секретарь Куйбышевского обкома КПСС, будущий заместитель министра внешней торговли СССР
Это Виктор Яковлевич Литвинов - директор завода № 1, будущий председатель Куйбышевского совнархоза и будущий замминистра министерства общего машино-строения СССР.
К этой группе замечательных производственников и управленцев относится и Лев Ефимович Бенькович, начальник 4-го (авиационного, потом авиакосмического) Управ-ления Куйбышевского совнархоза. И, несомненно, без самоотверженной работы сла-женной куйбышевской команды - может быть, лучшей команды среди всех совнархозов - судьба будущей ракетно-космической отрасли могла бы сложиться не столь успешно, ибо стрелка, определяющая вектор политико-экономических приоритетов, продолжала колебаться вплоть до последних чисел декабря 1957г.».
Многолетний опыт директора Литвинова - опыт, приобретенный в исключительно сложных условиях военных лет, помноженный на блестящую техническую эрудицию, накопленную в послевоенные годы-освоения новейшей авиационной техники, позволи-ли не только одновременно с масштабной реконструкцией завода сохранить выпуск и модернизацию бомбардировщиков Ту-16, освоить выпуск «семерки», подготовить свы-ше 1000 человек по новым специальностям, не только выявлять одновременно с освое-нием сборки ракет и конструктивные недостатки нового изделия - но и добиться уже в первый год снижения себестоимости новой машины. Да, непременное задание по сни-жению затрат касалось и МБР Р-7, причем с первого же года ее освоения на заводе № 1.
***
После ухода с поста директора В.Я. Литвинов стал посещать завод облеченным уже более высокими полномочиями, но оставался в тесной кровной связи с трудовым коллективом. Он помогал заводу в решении вопросов по обслуживанию самолетов, ко-гда завод их уже не выпускал, а ВВС продолжали заказывать запчасти и доработки авиационной техники. Этот этап его государственной деятельности ознаменован новы-ми нестандартными решениями. Он много внимания уделял развитию промышленных предприятий и экономики Куйбышевской области, а затем и Средневолжского эконо-мического района. В эти годы он тесно работал с главным конструктором С.П. Короле-вым над осуществлением проекта освоения Луны.
Именно тогда в беседе с Литвиновым Королев сказал: Мы должны исполнить нашу лебединую песню: Реализовать Лунную программу. Виктору Яковлевичу пришлось приложить немало усилий по размещению заказа главного конструктора на изготовле-ние ракетно-космического комплекса Н1-Л1 на заводах Куйбышевского куста, которые были в его непосредственном ведении. Кроме завода «Прогресс», головного изготови-теля ракеты, к работам привлекались авиационный завод № 18, моторостроительный завод, завод «Металлист», завод «Металлург», завод имени Масленникова, завод аэро-дромного оборудования, завод № 35, два сызранских завода.
На большей части территорий СССР совнархозы себя не оправдали. В октябре 1965г. с приходом к власти Л.И. Брежнева в СССР были вновь образованы отраслевые промышленные министерства, ликвидированные семью годами раньше. «Снова вос-торжествовала централизованная командно административная система управления, – пишет Б.Е. Черток. – Нам стоило больших трудов удержать кооперацию, организован-ную во времена совнархозов».
***
Для управления производством ракетно-космической техники 2 марта 1965г. было создано Министерство общего машиностроения СССР (MOM). Завод «Прогресс», все ракетные серийные заводы, в том числе и днепропетровский «Южный машинострои-тельный», а также ОКБ-1 вошли в новое министерство. Виктор Яковлевич Литвинов был переведен решением Секретариата ЦК КПСС. в это Министерство на должность заместителя министра. Было это в марте 1965г.
К этому времени многое изменилось в семье Литвиновых. В 1956г. умер отец Яков Иосифович. Мама стала жить вместе с сестрой Натальей. Родственники жены Алевтины Андреевны возвратились в Москву и жили в их довоенной квартире на улице Правды. Дочь Людмила закончила институт, и вышла замуж. У них родился сын Андрей. Сын Виктор стал студентом Куйбышевского авиационного института. Зять муж Людмилы тоже авиационный инженер, а прежде авиационный техник. Как ни крути, а складыва-лась авиационная династия Литвиновых. И вот решение высоких партийных властей, где перечить было не принято.
В марте 1965г. Виктор Яковлевич снова прибыл в Москву на постоянное житель-ство. Это была уже другая Москва, не тридцатых - сороковых годов. Министерство рас-полагалось в центре столицы на Миусской площади в уютном двухэтажном особняке 19 века. Но здесь были только кабинеты и приемные Министра и его заместителей, а рядом высилась современная высотка, где размещался основной персонал Министерства. Вик-тор Яковлевич отправился в Москву сначала один, без семьи. Нужно было обустроить-ся, оглядеться. Ему предлагала квартиру в новом министерском доме, но Виктор Яков-левич отказался, потому что можно было получить квартиру в старом доме, но букваль-но в двух кварталах от работы. Ему уже настоятельно был нужен короткий дневной от-дых. Но пока квартира ремонтировалась, В.Я.Литвинов пожил в гостинице «Минск». Позже, когда приехали жена с сыном, они переехали в старую квартиру на улице Прав-ды. Здесь жили в устрашающей тесноте вместе с семьей бабушки. Виктор Яковлевич называл эту квартиру Джус-Олы. Позже все постепенно наладилось, и они переехали в квартиру в 1-м Тверском-Ямском переулке.
***
Вместе с должностью и кабинетом Литвиновы получили полагающиеся тогда вы-сокопоставленным государственным чиновникам льготы. Есть смысл их привести, что-бы можно было бы, ну скажем, сравнить, с тем что сейчас имеют всякие президенты и вице-президенты компаний, корпораций или даже нынешние директора заводов. Преж-де всего, столовая лечебного питания, знаменитая «Кормушка», там выдавали дефицит-ные продукты на 200 рублей в месяц. Как потом вспоминала дочь Литвинова – Людми-ла Викторовна: «Ими кормилась вся наша семья. Если не брать деликатесов, то получа-лось довольно много недорогих продуктов, в том числе знаменитые «микояновские» сосиски в натуральной кожуре и свиная вырезка – или ее называли в обиходе «вырезка из ЦК». Отец же ел только судака и рыбные котлеты, предпочитая мамину вегетариан-скую кухню».
Далее пансионат Совета Министров в Подмосковье «Лесные дали». Туда на лето отправлялась семья, т.к. дачи у них не было. А сам же Виктор Яковлевич туда никогда не приезжал. Он иногда, когда была возможность сам отправлялся на дачу к теще на платформу «Театральная» за сто километров – там был утлый домик, построенный бра-том жены Николаем Андреевичем. Иногда ездил к леснику под Можайск – собирал грибы в лесу, немного рыбачил, что-то мастерил, а в роскошном пансионате жили жена и дочь с семьей. Номер был небольшой двухместный, а их было много, потому было тесно. Можно было арендовать коттедж побольше, но это для них стоило дорого. Еже-годные талоны на бесплатный проезд на самолете и ж.д. транспорт чаще всего остава-лись неиспользованными. Заместителю министра полагалось еще пользование государ-ственной машиной, но строго ограниченное (до минут) время и потому он всегда при-говаривал: Теперь я чиновник. Что ж буду злоупотреблять?
Правда, были две привилегии, которыми пользовались всегда. Это Кунцевская больница и поликлиника в Сивцевом Вражке, ибо состояние здоровья заставляло Лит-винова регулярно их услугами пользоваться. А вот книгами из Книжной палаты на заказ по списку - этим пользовалась дочь – заядлая книжница и конечно родственники, дру-зья, приятели детей. Потому видимо В.Я. Литвинов прослыл самым читающим замес-тителем министра. Вот и все льготы.
Да еще несколько раз Литвиновы-старшие съездили в санаторий в Сочи. Туда они ездили вместе с супругами Сысоевыми. Петр Александрович Сысоев работал с 1966г. в Министерстве начальником Первого Главного управления. Там занимались боевыми ракетами, ракетами-носителями и ракетными комплексами. Это был пожалуй единст-венный человек в МОМе, которого Виктор Яковлевич знал очень давно. Когда-то они вместе учились в Таганрогском индустриальном техникуме, а потом их пути разошлись на много десятилетий. П.А.Сысоев работал на знаменитых артиллерийских заводах в Ижевске, Воткинске и Туле, а в 1953 – 1966гг. был директором прославленного «Крас-маша», Красноярского машиностроительного завода. Тоже в системе ракетостроения. За заслуги перед государством и выдающийся вклад в укрепление оборонного комплек-са страны П.А.Сысоев был удостоен звания Героя Социалистического Труда, награжден двумя орденами Ленина, двумя орденами Трудового Красного Знамени, орденами Оте-чественной войны 1 степени и Красной Звезды.. Петр Александрович Сысоев пережил В.Я. Литвинова на во семь лет и умер весной 1991г.
***
Нужно сказать, что тогда в МОМе были собраны на руководящие должности мно-гие выдающиеся организаторы ракетно-космической отрасли. Сам Министр - Сергей Александрович Афанасьев с 1941г,. после окончания знаменитой Бауманки трудился в системе Наркомата вооружения. Стал и дважды Героем Социалистического Труда и ка-валером многих высоких наград, одних орденов Ленина у него было семь. И в одно время с ним пришли в новое министерство такие теперь уже легендарные люди, как Ге-оргий Александрович Тюлин, Михаил Александрович Брежнев, Глеб Михайлович Та-баков, Леонид Иванович Гусев, Григорий Рафаилович Ударов, Василий Васильевич Ло-банов, Александр Сергеевич Матренин, Николай Дмитриевич Хохлов и многие другие. И что ни имя, то удивительная уникальная судьба! И каждый заслуживает отдельной книги и не одной…
Но все же, это были люди, разные люди. Со своими характерами, особенностями. Так Виктор Яковлевич с первых дней новой московской жизни попал в совершенно иной круг общения. Здесь была заведена т.н. «царская охота» и во главе с министром. Литвинов там побывал лишь один раз и больше никогда в этих «забавах» не участвовал. Ему было не по себе в новых условиях. Не было живого дела, настоящего дела, к кото-рому он привык за долгую трудовую жизнь.
Далеко не каждому директору крупного предприятия приходится по душе такое выдвижение на высшую и, казалось бы, почетную должность.
«Я знал многих сильных руководителей – талантливых организаторов производст-ва, которые прошли все ступени: от рабочего, мастера, начальника цеха до главного инженера и директора, – пишет Б.Е. Черток. – Большинство из них очень неудобно чув-ствовали себя, оказавшись у власти в центральном аппарате. Литвинов не скрывал сво-его неудовольствия таким выдвижением. Но на то было решение секретариата ЦК КПСС, а партийная дисциплина – дело святое, можешь ворчать, но обязан подчиниться, расстаться с родным коллективом и погрузиться в бумажно-бюрократическую круго-верть многоступенчатого центрального аппарата власти».
***
В последние годы работы уже в Москве Виктору Яковлевичу пришлось еще пере-жить некоторые личные и семейные неурядицы. Так, он как то горько воспринял реше-ние любимой дочери Людмилы вдруг изменить свою судьбу и профессию Она поступи-ла в «Строгановку», и стала художником-дизайнером. А потом по ее стопам пошел и сын Виктор. А позже и внук Андрей. Сегодня, так уж сложилось, все потомки Виктора Яковлевича Литвинова так или иначе связаны с профессией дизайнера. И дети, и внуки. Авиационно-ракетной династии не получилось. Размышляя в разное время о профес-сиональном выборе своих потомков Литвинов сожалел, потом сердился, недоумевал, но, в конце концов поверил в их выбор, и согласился, как с данностью.
Ведь сегодня и дети Виктора Викторовича – дочь Анастасия, а она живет в Моск-ве, художник-модельер в Институте легкой промышленности и двое внуков от нее: Фи-липп - студент Московского колледжа ландшафтного дизайна, а Григорий, ученик пер-вого класса средней школы, имеет актерские таланты и уже снимается в кино. Сын Вик-тора - Роман закончил Институт дизайна, успешно работает в области графического ди-зайна, одновременно занимается музыкой, композиторством. Это музыка для современ-ных акустических систем, он имеет несколько дисков. Выиграл грант на концертирова-ние в Англии в числе 60 лучших исполнителей мира в своем жанре. Там он сейчас и на-ходится. Сын Людмилы Викторовны - Андрей, тоже закончил «Строгановку», факуль-тет проектирования интерьера, занимается живописью, графикой и проектированием интерьеров жилища. Только двое его детей пятилетний Ваня и трехлетний Степа еще не определились в своей профессии. Но они знают, что их прадед делал самолеты и раке-ты. Они родились в Москве. А теперь живут на даче в поселке Валентиновка, близ го-рода Королев, в доме, который когда-то построил их знаменитый прадед. Впрочем, не совсем так. Тот дом сгорел при пожаре и дом теперь другой, но сад тот же, прежний.
***
«А тогда в тяжелые авральные дни, - пишет Б.Е. Черток,- когда мы начинали ос-воение пилотируемых кораблей «Союз», мне часто приходилось общаться с Литвино-вым, приезжавшим на наше производство. Он откровенно признавался, что завидует нам, ибо никакие привилегии, дарованные высшим чиновникам центрального аппарата, не способны заменить истинное удовлетворение, которое получает руководитель кол-лектива в процессе работы над созданием новой сложной техники».
– Отец говорил, что совнархоз – чиновничье дело, а министерство общего машино-строения – это вообще для него катастрофа, – подтверждает Людмила Викторовна Лит-винова. – Он повторял, что для него очень важны заводчане и то, что ему вместе с ними пришлось пережить период эвакуации».
А.М. Солдатенков считает, что были и другие основания, по которым «чиновничье дело» пришлось не по душе Виктору Яковлевичу. – В министерстве его всячески ста-рались подсидеть, – утверждает он. – Как-то его там не воспринимали: как это так, мы тут все время были впереди всех, и вдруг неизвестно откуда появился новый замести-тель министра…».
Так или иначе, но на новом месте Виктор Яковлевич отдался работе со всей душой – иначе он не умел. Он по должности курировал Третье Главное управление ракетно-космических систем, которым руководил генерал-лейтенант Керим Алиевич Керимов. Кроме того В.Я. Литвинову было поручено руководство Межведомственной рабочей группой (МВРГ) по координации создания лунного ракетного комплекса Н1-Л3, пред-назначенного для высадки экспедиции на Луну. К этому времени в историю реализации «лунной программы» уже были вписаны первые факты.
После успешного запуска первых трех спутников для обеспечения полета космиче-ских аппаратов к Луне на центральный блок ракеты 8К71 был установлен дополнитель-ный блок «Е» – третья ступень. Это привело к изменению ряда характеристик цен-трального блока «Д», поэтому попытки первых запусков объектов «Е» к Луне, осущест-влявшиеся в сентябре-декабре 1958г, окончились авариями.
В результате анализа причин этих аварий центральный блок ракет 8К71 был суще-ственно доработан, и к январю 1959г. это была уже новая ракета, получившая индекс 8К72. При запуске этой ракеты 2 января 1959г. впервые была достигнута вторая косми-ческая скорость. Однако автоматическая межпланетная станция «Луна-1» «промахну-лась»: пройдя в пяти тысячах километров от нашего естественного спутника, она пре-вратилась в искусственную планету Солнечной системы, получившую имя «Мечта».
12 сентября состоялся первый удачный пуск по Луне, который в целом являлся шестым по счету. «Луна-2» доставила на Луну вымпел с изображением герба Советско-го Союза. 4 октября была успешно запущена станция «Луна-3», которая впервые в мире сфотографировала обратную сторону ночного светила, ранее никем не виденную, и по телеканалам передала это изображение на Землю. Эта фотография, опубликованная в советской прессе, буквально потрясла мир.
Запуск первого спутника, успешное начало лунного проекта, наконец, открытие эры пилотируемых космических полетов – все это подняло престиж советской космо-навтики на небывалую высоту.
***
– Сколь угодно можно критиковать утопические планы построения коммунизма, попрание прав человека и диктатуру коммунистической партии в тоталитарном государ-стве, – пишет Б.Е. Черток. – Однако невозможно вычеркнуть из истории хрущевской эпохи создание благоприятных условий для развития космонавтики и сопутствующих ей наук. Космонавтики отнюдь не милитаризованной и не только с чисто пропагандист-скими целями. В первые послеспутниковые годы были заложены основы для подлинно научных исследований в космосе, представляющих общечеловеческие интересы. Не только мы, непосредственные участники ракетно-космических программ, но и все совет-ские люди испытывали гордость и восхищались тем, что они граждане страны, которая прокладывает человечеству путь во Вселенную.
Логичным продолжением череды грандиозных свершений должна была стать вы-садка на Луну человека. Советского человека! Многие отрасли промышленности решали эту сверхзадачу общечеловеческого, мирового уровня. Постановлением ЦК КПСС и Совмина СССР завод «Прогресс» был определен головным заводом по изготовлению, сборке и испытаниям ракеты-носителя Н-1 и комплекса Н1-Л3 в целом. Решение этой задачи вызвало необходимость совершенствования и развития новой техники, обучения и переподготовки громадного числа исполнителей во всех союзных республиках СССР. Завод «Прогресс» в очередной раз был реконструирован».
– Знакомя руководителей инженерно-технических служб с особенностями этой ра-кеты, представитель главного конструктора приравнял габаритные размеры изделия Н-1 по высоте на стартовой площадке к Исаакиевскому собору, а по диаметру – к посадоч-ным залам московского метро, – вспоминает ветеран завода А.Е. Демидов. – Постановка на производство подобного изделия потребовала новых производственных площадей, так как на имевшихся не приостанавливался серийный выпуск других изделий. Так был построен ряд новых корпусов с учетом габаритов изделия, произведено оснащение их новым оборудованием. А так как окончательная сборка и испытания должны были про-изводиться недалеко от стартовой площадки, силами других организаций на «Байкону-ре» был сооружен монтажно-испытательный комплекс, ставший филиалом завода «Про-гресс» и базой технических служб главного конструктора. Ракета Н-1 была поставлена на производство. Было собрано 14 комплектов изделий. Но что это были за изделия! Имея представление об этой ракете по техдокументации, по готовности блоков на заво-де, я был поражен ее величием и красотой на стартовой площадке. Смотрел и не верил своим глазам».
По долгу службы с В.Я. Литвиновым в этот период часто приходилось встречаться Г.Е. Фомину, который к тому времени уже являлся заместителем Д.И. Козлова по про-ектно-конструкторским разработкам ракет-носителей и космических аппаратов. В его обязанности, в частности, входило курирование проектных работ по носителю Н-1 и принятие оперативных решений по вопросам, возникавшим в процессе изготовления ра-кеты и ее составных частей на заводах Куйбышевского куста.
– Д.И. Козлов часто посылал меня на совещания Межведомственной рабочей груп-пы, которые проводил Виктор Яковлевич, – рассказывает Г.Е. Фомин. – Мне запомни-лась его целеустремленность и четкость, однозначность и конкретность поручений, ко-торые были адресованы не вообще всем, а конкретным предприятиям и исполнителям, пофамильно, с конкретными сроками исполнения, с эффективной отчетностью и свое-временным принятием оперативных мер в случае затруднений с исполнением. Получал поручения и я, об исполнении докладывал лично Литвинову».
Виктор Яковлевич много внимания уделял строительству монтажно-испытательного корпуса и контрольно-испытательной станции на космодроме «Байко-нур». Он находился там месяцами. Корректируя генеральный министерский график вы-полнения работ по освоению Луны, он, как правило, сдвигал сроки влево, то есть сокра-щал их, подводя под эти сокращения орг-тех-мероприятия. Вызывал представителей ру-ководства предприятий, не выполнявших или срывавших сроки поставок и выполнения работ на космодроме, проводил оперативки, глубоко разбирался в причинах, помогал расширить узкие места.
***
Десять лет было потрачено на изделие Н1-Л3, но задумка ее творца С.П. Королева не была осуществлена. Экспедицию на Луну высадили американцы.
Главного конструктора не стало в январе 1966г. В качестве заместителя министра Виктор Яковлевич общался с ИТР и рабочими на многих предприятиях отрасли, в том числе и на том предприятии, которым при жизни руководил Королев.
– Виктор Яковлевич проводил там два-три раза в неделю оперативные совещания, – рассказывает Е.Н. Одиноков. – Проведет совещание, даст задачи, сроки назначит, при-езжает на следующее совещание – сроки сорваны, задачи не выполнены. Виктор Яков-левич к такому положению никак не хотел привыкать. И после этого он попросил то-гдашнего министра С.А. Афанасьева перевести его в институт НИИТМ в качестве кон-сультанта. Я его там встретил один раз. Он мне рассказал о том, как он заявил министру Афанасьеву: «Я теперь это министерство обхожу стороной за километр, потому что по-сле смерти Королева на предприятии, которое когда-то называли «королевством», людей избаловали».
Что же касается ЦСКБ «Прогресс», то традиции, заложенные при руководстве В.Я. Литвинова, не только живы, но и умножены коллективом, и поныне добрым словом, по-минающим своего директора. Виктор Яковлевич заложил в основу завода высокий ко-эффициент надежности. Уходя, он оставил за собой великолепно налаженную систему, способную к выпуску как серийных, так и новых, необкатанных машин.
«В конце 1966г., или в начале 1967г. в Куйбышев прибыла большая группа из Мо-сквы, – пишет в своих воспоминаниях В.И. Воротников.- Дела с тематикой «Н-1» дви-гались с большим опозданием от установленных графиков. Приехали министры общего машиностроения (космических систем) С.А. Афанасьев, авиационной промышленности П.В. Дементьев (ему теперь приходилось конкретно заниматься предприятиями отрасли, где делались изделия для ракет), руководитель ОКБ-1 В.П. Мишин с замами, представи-тели ВПК, ответственные работники ЦК партии. И сразу направились к Генеральному конструктору двигателей Н.Д. Кузнецову. У него уже находились директора заводов.
Доклад Н.Д. Кузнецова был достаточно подробный. Он называл изделия (двигате-ли) каждого наименования, говорил о степени их доводки и готовности к поставкам, ос-танавливался на фактах сбоев или аварий при испытаниях и т.п. Затем стал анализиро-вать причины срыва графиков. Резко высказался в адрес директоров заводов (Чечени, Комиссарова), которые постоянно срывают сроки поставки изделий, чем тормозят испы-тания. Навалился на ОКБ-1, которое несколько раз меняло компоновку двигателей на первой ступени, требуемые мощности на второй, что приводило к изменениям в их кон-струкции (обвязке). Заявил, что оба министерства плохо помогают заводам, так сказать «причиняют помощь» постоянной критикой. Разгорелся спор, сначала сдержанный, но потом страсти стали нарастать. Дело дошло до прямых обвинений в срыве важнейшего правительственного задания. Мишин обрушился на заводы, а также на Кузнецова, что тот напрасно прячет свои неудачи за изменениями, получаемыми от ОКБ-1. Упрекнул минавиапром, не обошел вниманием и Афанасьева. Кузнецов, не сдержавшись, отмел обвинения в свой адрес. В спор вступили Дементьев и Афанасьев. Причем они не огра-ничились критикой заводов и ОКБ, а допустили и взаимные упреки. Дело дошло до кри-ка, когда говорят все вместе и в сторону уходит сама основа спора».
Вот так теперь стали вестись работы по лунной программе. А ведь В.Я. Литвинов, как куратор от МОМа, был в центре всех этих нерадостных и неприятных событий.
Тем не менее, в 1968—1969гг. начались первые летные испытания носителя «Н-1». Пуски были неудачными. При разборе причин аварий участники не всегда приходили к объективным выводам. Между Минавиапромом (П.В.Дементьевым) и Минобщемашем (С.А.Афанасьевым) отношения испортились.
***
После полета американских астронавтов на Луну в июле 1969г, интерес руково-дства страны к комплексу «Н-1» стал угасать. Тему «Н-1» закрыли. Но нужно было на кого списать все неудачи и огромные материальные затраты на эту программу. Стали искать виновника. Началось давление на Виктора Яковлевича, ну как же он руководи-тель Межведомственной рабочей группы по «Луннику». С него и спрос. Дело дошло до того, что только на самом верху, в Политбюро ЦК КПСС, наконец, осадили всех. Но де-ло было сделано. Литвинов получил инфаркт и в очередной раз попросился на пенсию, теперь уже обратившись к самому Брежневу. Ему шел 63-й год. Здоровье было подорва-но.
А в 1974г. ОКБ-1 объединили с КБ В.П. Глушко, который и был назначен руково-дителем объединенного комплекса, названного НПО «Энергия», а В.П. Мишина освобо-дили от работы. Думаю, почему так поступили с заслуженным преданным делу челове-ком? Видимо что-то изменилось в отношениях во властных структурах самого высшего эшелона. Простой пример. В.Я. Литвинов за три года работы в совнархозах и восемь лет в Министерстве не получил ни одной награды. Ни одной за одиннадцать лет. А, к при-меру, Министр Афанасьев, за эти же годы получил четыре ордена Ленина в 1961, 1966, 1968 и 1971г.г. А в 1973г. стал еще и Лауреатом Ленинской Премии. Так не бывает за-меститель плохой, а Министр хороший и еще на протяжении восьми лет.
***
Тяжело завершать книгу на грустной ноте. Но надо говорить правду, а не лакиро-вать события. Хорошо, что теперь хоть это можно, правда и то в заданных пределах.
– Если бы не преждевременная смерть С.П. Королева, ракета была бы доведена, как говорится, до ума. В этом были убеждены многие соратники С.П. Королева. Но амбици-озность больших государственных деятелей привела к тому, что советский человек не встал первым на поверхность Луны, а поэтому решили, что нет необходимости продол-жать работы с ракетой «Н-1».
И как это у нас часто бывает, все порушили. Одним росчерком высокого начальст-венного пера. А с этим вместе рушили и громадный труд многих тысяч людей, и огром-ные народные средства, и кромсали судьбы замечательных людей.