Чужая свадьба (Надежда Лезина) / Проза.ру

- Ну, что же Вы, невеста, лицо закрыли? Сейчас фотографироваться будем.
Фотограф порхал вокруг новобрачных, суетливо перепрыгивал с одного места на другое, почти беспрерывно щелкая фотоаппаратом. Жених, а точнее – уже муж, Сергей, гордо позировал перед камерой, держа в руке документ, подтверждающий его новый статус, а невеста – новоиспеченная супруга – все еще не решалась по какой-то причине поднять вуаль. Именно вуаль, а не привычную для всех и традиционную для подобного события, фату. Работники ЗАГСа - фотограф и две предпенсионного возраста тетки, одна из которых с красной лентой через плечо, произносившая только что пламенную речь о супружеском грядущем счастье, и вторая, видимо, ее помощница, чья роль в данном мероприятии была неопределённой, отказывались понимать причину – ведь какое разнообразие этих изделий представлено в свадебных салонах: и длинные, и короткие, и со шлейфом, что совсем уже никак не вяжется с нашими привычными свадебными церемониями в заведениях под названием ЗАГС – не в церкви же по проходу идти чинно, торжественно, в сопровождении нарядных подружек и детишек, которые несли бы этот самый шлейф… А тут – лицо закрыто, словно паранджу надела! Может, страшненькая? Или с дефектом каким? Ну, ничего, сейчас шампанское вынесут, и, хочешь не хочешь, а вуаль поднимать придется – все замерли в ожидании.
И вот – торжественный момент: вынесли на подносе бокалы с шампанским. Одним легким движением невеста откинула с лица полупрозрачную ткань, и как ни в чем не бывало, улыбаясь, протянула руку и взяла предложенный ей женихом бокал. Ничего необычного в ее внешности не было – ни дефектов, ни родимых пятен, ни даже родинок. Все было на своих местах, и, вообщем-то, ее можно даже было назвать симпатичной. Разочарованные загсовские дамы тут же потеряли к девушке интерес и демонстративно быстро стали собирать со стола, покрытого красной суконной скатертью, свои документы – эта пара, официально соединившая себя узами брака, была сегодня единственной в их небольшом городке.
   Двое свидетелей, парень и девушка, держа в руках букеты, тоже взяли бокалы. Чокнулись, выпили, сфотографировались все вместе и по одному, и даже невеста с открытым лицом - к великому удовольствию штатного фотографа. Вышли быстро из ЗАГСа, сели в ожидавшую их машину. Бледно-салатовая «Волга» с шашечками на боках, взвизгнув на старте, запылила по центральной улице…
- У ближайшего магазина тормозни, - попросил водителя жених.
Местный магазинчик не поражал разнообразием ассортимента. Поэтому Серёга с другом Костиком, – двоюродным братом невесты, которому сегодня была поручена почетная роль свидетеля жениха – долго там не задержались и очень скоро вышли с двумя сумками, отягощенными в основном спиртным: коньяком для мужчин и шампанским для женщин. Вся остальная снедь, она же – закуска, уместилась в третьей маленькой сумке-пакете: хлеб, сыр, лимон, конфеты «Столичные» (единственный сорт шоколадных конфет, имевшийся в магазине и не раскупленный по причине его дороговизны для местного населения) и яблоки.
На последний этаж Танюшкиного дома – одной из немногих в округе пятиэтажки - взлетели мигом. На лестничной площадке дежурила любопытная соседка: она утром, еще не было и девяти часов, какой ужас! - видела, как в квартиру тихой скромницы, ни разу не замеченной в компании с юношами девушки Тани, входили девушка и два молодых человека с букетами. Через некоторое время молодые люди вышли, с ними девушка в светлом, похожем на свадебное, платье, правда коротковатом и с едва заметным цветочным рисунком, но тоже с букетом в руках. То ли Танюша, то ли не она – лица под вуалью было не видно. «Уж не замуж ли Татьяна наша собралась? Да так неожиданно!», - подумала соседка, и уже представила, как она первая, придав лицу соответствующее выражение, сообщит эту сногсшибательную новость подругам-соседкам на лавочке у подъезда. А потом и в магазине, в очереди! – неважно, что Танюшу не знают, главное-то - ее послушают! А в поликлинике! – еще больше аудитория, да и времени побольше будет – вот счастье-то!.. Однако радость ее была недолгой - через несколько секунд из недр квартиры появилась сама хозяйка, в своем знакомом соседскому глазу скромном наряде – темно-синем платьице существенно ниже колена, погремела ключами в замке и стала спускаться по лестнице. Единственным ярким отличием от каждодневного облика Тани были цветы, которые она не очень ловко держала в руке. «Ой!», - только и смогла произнести пенсионерка. А вся компания, не давая женщине опомниться и полностью исключая возможность вглядеться в лица и что-либо понять, почти бегом преодолевала полуразрушенные ступеньки… Еще большее удивление вызвало у женщины возвращение всех участников действа спустя пару часов: парни, весело разговаривая, несли две больших сумки, в которых что-то позвякивало. Таня, тщательно изучая содержимое собственной сумочки, не спеша поднималась по лестнице третьей. Замыкала процессию невеста, которая на этот раз держала в руках все букеты, вынесенные из квартиры утром. Но именно невесту так и не удалось рассмотреть: «Ой!», - повторила соседка и, пытаясь во что бы то ни стало срочно разгадать тайну происходящего, робко поинтересовалась: «А кто ж это в фате-то странной – невеста что ль? А я думала, Татьяночка наша наконец решилась… замуж-то!». Танюша, покраснев от смущения и опустив голову, долго не попадая ключом в замок, вынуждена была ответить, но лишь на первую часть вопроса: «Да подруга моя…». Дверь за ними закрылась, а любопытство пенсионерки полностью удовлетворено так и не было…

…- На каток пойдёшь? – Серёжка спросил, как обычно – с надеждой в голосе. Светлана, учившаяся с ним с первого класса и знавшая все интонационные и эмоциональные оттенки его голоса, ответила без раздражения: «Пойду. Но через три часа – у меня музыкалка». В музыкальной школе они тоже учились вместе, однако индивидуальные занятия проходили в разные дни. И инструменты у них были разные: у нее – пианино, а у него – постоянно вызывавший у нее насмешку, баян. Ну, это же почти гармошка! А гармошка – это деревня. А с деревней у нее нет ничего общего! Но Серёжкина настойчивость все же дала результат: на каток они ходили почти регулярно - с третьего класса, с тех самых пор, как он признался ей в любви, а она, поджав губки, сообщила, что об этом им говорить еще рано. Так и договорились – на каток ходим, а о любви ни слова…
   Школьные годы пролетели как один день. Вступительные экзамены в консерваторию сдавали в одно время, но в разных городах – она в Москве, а он – в Саратове, так как в Саратовской консерватории было отделение народных инструментов. К тому времени Серега со своим баяном, который он любил ничуть не меньше, чем Свету, объездил полстраны и наполучал на разных конкурсах кучу всяческих дипломов, медалей и наград. Играл он, действительно, так, что за душу брало даже скептически настроенную к этому неинтеллигентному инструменту Светку – она не раз слышала его игру на школьных концертах. Особенно ей нравились переложения органных произведений, например, Токкаты и фуги ре минор Баха. Закроешь глаза и слышишь именно орган, со всей его мощью, тембрами и тянущимися и переливающимися, как бы дрожащими, звуками! Да и народные песни звучали у него лихо – ноги сами собой притопывали в такт плясовым, а лирические, протяжные песни – вообще красота, повязать платочек, подпереть рукой щёку и, подпеть-подвыть, покачиваясь тихонько…
Учеба в консерватории начиналась в сентябре. А на оставшиеся летние месяцы Серёжка, как и всегда, поехал работать в пионерский лагерь – на зарядку поднимал мощнейшим звуком все отряды, у костра развлекал ленивых пионеров, кружок вел для немногочисленных желающих приобщиться к искусству, словом – предан был всецело и безраздельно своему инструменту.
Все пять лет Серёжкиной учебы в консерватории прошли под девизом – учиться, учиться и еще раз учиться. Он совершенствовал мастерство, расширял репертуар, получал очередные медали и выслушивал хвалебные речи педагогов. В городок свой наведывался два раза в году – на зимние каникулы и на майские праздники. Зимой, как водится, бежали со Светкой на каток, а весной – гуляли допоздна по тихим улицам, слушали соловьев, нюхали сирень. И слова о любви, конечно же, произносились: Света честно призналась, что любит другого, но Серёжку очень ценит, как давнего, верного друга. В последний майский приезд Сергей сказал, что после Госэкзаменов ему придется ехать по распределению на три года неизвестно куда. А так хочется работать в своей бывшей школе! И, опять же, рядом со Светой…

….Свадьба удалась на славу! Музыка гремела, танцы вчетвером были куда более веселыми, изобретательными и зажигательными, чем это обычно бывает в ресторанах – здесь все свои, знают друг друга сто лет. К тому же трое из четверых - профессиональные, дипломированные музыканты, поэтому все песни, звучащие в этот вечер в сопровождении пианино, пелись в виде слаженного, грамотного трехголосия. Костик к музыкальному клану не относился, но, от природы имея вполне приличный слух, с удовольствием подпевал баском основную мелодию. Когда шампанское и коньяк были почти выпиты, было решено позвонить Ларисе, чтобы, наконец, рассказать, как все прошло. Она лежала с температурой 39, в квартире тетки в Москве, и просто не могла дождаться подробного отчета о свадьбе. Трубку выхватывали друг у друга, хохоча, в лицах пересказывая впечатления о безразлично-ленивых тетках в ЗАГСе, о скачущем настырном фотографе, о любопытной соседке с лестничной клетки, о дружелюбном водителе, который за совсем смешные деньги согласился ждать их у ЗАГСа, заехать в магазин и привезти всех к Тане домой, о том, что он был вознагражден за терпение бутылкой коньяка и обещал выпить за счастье молодых. Музыка почти перекрывала их голоса, а все ситуации, которые они описывали каждый на свой лад, прерываясь на полуфразе на смех и процесс наливания и выпивания очередной рюмки - ситуации с отсутствием на невесте фаты, но наличием вуали, сшитой ночью накануне из кухонной шторы, о ее платье в цветочек, из маминого гардероба, благо подходящем по размеру и цвету, о кольцах из дешевого желтого металла, купленных в магазине Галантерея лет 15 назад, провалявшихся в коробке из-под духов, но так вовремя пригодившихся и не вызвавших никаких подозрений даже у многоопытных загсовских сотрудниц – все это в их версиях выглядело почти анекдотически. Лариса смеялась, переспрашивала и снова смеялась. Наконец, попрощались, положили трубку, решив, что хватит с нее на сегодня, чего доброго, еще больше температура поднимется, и тогда уж – какая поездка в Сочи? Все разом вдруг почувствовали усталость и какое-то опустошение. Тихо убрали со стола, вымыли посуду, посидели, покурили и, пожелав Танюше «спокойной ночи», уже втроем, вышли из ее квартиры…

…Последняя встреча Сергея со Светой состоялась в начале июня. Он пришел к ней домой с букетом, бутылкой шампанского, бутылкой коньяка и, сев за наскоро приготовленный Светой стол, выпив залпом две подряд рюмки коньяка, признался, что собирается жениться на своей сокурснице. Светлана поздравила его и согласилась стать свидетелем невесты на свадьбе.
Своим свидетелем он попросил быть Костю, который приехал из Германии в очередной краткосрочный отпуск и гостил у Светы. Свое решение жениться Сергей объяснил желанием вернуться в родной город после окончания консерватории, да и девушка она хорошая, добрая, его любит, хозяйственная, таких сейчас мало. Регистрироваться надо быстро, а то распределение на носу, зашлют чёрт знает куда холостяка, да и ЗАГС наш работает только два раза в месяц. Заявление, честно, подано уже давно, и свадьба назначена на завтра. Ну, выпили по такому случаю шампанского, обнялись, поплакали – каждый о своём: он о том, что не со Светкой в ЗАГС идет, а она – о том, что ее любимый в армии, и до свадьбы как минимум целый год ждать…
Сергей ушел, а Света начала думать, в чем же идти на свадьбу. Хоть и не ревновала она к избраннице Серёги, но выглядеть хотела лучше, чем она, пусть и не видела ее никогда, узнала только из его рассказа, что она его ровесница, грузинка, правда никто не верит, так как волосы она красит в яркий белый цвет… Красное длинное платье подходило как нельзя лучше к этому случаю, и красные босоножки на нереально высокой шпильке придадут ей уверенность, сделают неотразимой и подарят лишние сантиметры роста – ведь не будет же Серёжкина невеста дылдой, сам-то он чуть выше Светы! Ну, прическу, понятно с утра сделать, так, духи французские, подаренные к окончанию консерватории родителями, за цветами Костик сгоняет, все вроде в порядке должно быть…
Звонок в дверь раздался в половине двенадцатого ночи – Света пошла открывать. На пороге стоял Сергей. «Выручай», - выдохнул он и прошел на кухню…
…В восемь утра Света уже звонила своей давней подруге Танюшке. С ней они прошли вместе школу, музыкальное училище, консерваторию и, казалось, знали друг о друге всё. Однако, Таня, девушка по натуре скромная, боязливая и рассудительная, не всегда была согласна на Светкины авантюры - поехать, например, в Крым, не имея там знакомых, надеть одинаковые красивые и вызывающие платья на вечеринку, громко и от души пропеть на улице любимую песню, постричься коротко и выкрасить волосы в умопомрачительно-неестественный цвет. А тут – предложение быть свидетелем на свадьбе у Серёжки, да она не готова совсем, не причесана по такому торжественному случаю, платья подходящего нет, да и вообще – слишком рано еще – только восемь. Не принимая никаких возражений, Светка железным тоном оповещает, что они с Костей уже выходят из дома, зайдут за Серёжкой, поймают машину, и чтобы через час она была готова – регистрация назначена на десять…
Танюху уговаривали втроем недолго – она поняла, что ее сопротивление будет сломлено, а такие аргументы как «ты что, хочешь, чтобы Серегу на Север на три года заслали?!» и «мы же его с семи лет знаем!» - стали решающими. Вышли из квартиры - все с цветами, возбужденные и неразговорчивые. На лестнице встретилась соседка-пенсионерка, мусор выносила, не спится ей в такую рань! – проводила их удивленным взглядом, а Танюшка наша совсем расстроилась – боялась, что на расспросы отвечать придется…
До ЗАГСа домчались на раздолбанной колымаге «Волге» за пять минут. Но и за эти пять минут водитель успел поинтересоваться – «Чё ж, невеста лицо-то закрыла?» - но ответа вразумительного не удостоился, с нервным хихиканьем Серёжка отшучивался - мол, мода теперь такая.
В ЗАГСе под заезженную пластинку с Маршем Мендельсона подошли к столу, выслушали покорно торжественную речь, расписались все где положено и как положено, Сергей получил корочку – Свидетельство о браке, не целовались, так как кто-то ввел постановление - на уровне закона – не разрешать целоваться принародно в государственных заведениях!, выпили шампанского, предварительно уговорив невесту поднять вуаль с лица, удовлетворили фотографа и довольные спустились вниз по неровным ступенькам. Вышли. Танюшка тряслась вся, то ли от важности момента, то ли от холода. Сергей явно был доволен. Костик, предвкушая застолье, потирал руки. Невеста снова набросила вуаль на лицо. Так и сели в машину…

   Лариса лежала под двумя одеялами и никак не могла согреться. Температура все держалась, кашель замучил, горло саднило, была сильная слабость. Тетка крутилась вокруг ее постели и беспрерывно что-то предлагала – то попить, то поесть, то поспать. Но ничего не хотелось. Свадебное роскошное платье висело на вешалке в шкафу, фата из невесомой полупрозрачной ткани понуро свисала со спинки стула, туфли – белоснежные, с золотой пряжкой стояли в открытой коробке около стола, а аккуратненькая красная бархатная коробочка с обручальным кольцом - дорогим, фамильным, с малюсеньким элегантным бриллиантиком – лежала под подушкой. Лариса ждала звонка. И вот, наконец, на другом конце провода она услышала знакомый и такой родной голос: «Лорик! Поздравляю! Мы женаты! Свидетельство у меня в руке! Все отлично прошло! » Потом, видимо, кто-то выхватил из рук трубку и сквозь доносившуюся издалека знакомую и любимую песню Beatles «Girl» зазвучали наперебой два женских и один мужской голос, абсолютно незнакомые, но очень дружелюбные и веселые – «Поправляйся, а то в Сочи тоже без тебя поедем!». И опять он – «Завтра подробно расскажу!». Лариса положила трубку и заплакала…

…Через три года Лариса и Сергей развелись…

(Фото из Интернета. Спасибо автору.)