«Зима так холодна, так бесприютна и бела,
скоро будет неизбежный дефицит тепла…»
Весна. Ты ждешь ее каждый раз, как будто она последняя. А если еще зима не сдается, не отступают морозы и не тают снега, кажется, будто не сможешь дождаться ее вовсе. И лезут тогда в голову всякие мысли, создавая придуманные сцены охоты из театра теней, окутанные флером прошлого времени. Ты в первом ряду. Лёгкий ветер едва колышет тонкую прозрачную ткань посреди авансцены. Все под покровом таинственности. Кажется вот-вот рухнет занавес и начнется действо…
Спидометр отсчитывает очередную сотню миль в поисках гусей, находя новые тетеревиные тока и заветную тягу. На теплых лужах уже расселись красавцы селезни. Из дальних болот отчетливо слышно громогласное «Курлы-курлы» пижонов-журавлей. На лугах распушив хвосты, ходят петляя, фраера-косачи.
- «Чуффф-фы, чуффф-фы».
Гусей нигде нет. Только чибисы кружа над полями, нагло насмехаются над тобой:
- «Неет, неет».
Не летят. Рано еще. А может стороной прошли. Эта предательская мысль каждый раз как по календарю, тут как тут. И вот, когда ты знаешь все поля вокруг лучше любого председателя, а в баке уже плещется солярка ихнего же колхоза, ввиду отсутствия заправок в «Далеких ****ях», восемь крат бинокля вырывают наконец привычную глазу картину птичьего базара на кукурузной пахатЕ. Все, надо отдохнуть. Ночью строить скрадки и садить профиля. Спать. Да разве уснешь. Не берет ни валерьянка ни «сто грамм».
И вот еще сонный, хлюпая жижей иду по черному полю. Темно, «шахтерский» фонарик не спасает. Как бы не пройти мимо заветной лужи. Ага, вот они «пацифики» гусиных лап на плоской грязи. Значит скоро вода. Точно вот и лужа. Вокруг три больших куста. Выбираю один. Наломав прутьев, достаю «халявную» мешковину и строю шалаш. Присыпав его снаружи жухлой травой и старыми ветками, сажусь на стульчик ждать рассвета. Скоро прогремят первые выстрелы на разливе и гуси гонимые дробом полетят кормиться на привычные места дневок.
Началось. Первый налет жадно обстрелян из соседнего куста, не дав птицам снизиться над моими профилями. Соседи-зенитчики, мать их …
Еще пару налетов, но гуси не снижаются над профилями, их что-то пугает. Может мой скрадок. Что говорить, грубая мешковина даже с высоты их полета не флер.
Больше не летят. Поднявшийся северный ветер гонит меня с поля. Настроения ноль, а тут еще друзья позвонили, мол охота удалась на славу. До них всего-то полтораста верст. Для голодного волка не круг. Еду.
У них все по серьезному. Ямки напоминают сырые мОгилки. Сидим, «привыкаем к земле». И снова гуси «чем-то не довольны». Вылезаем, осматриваемся. Профиля блестят как «котовы яйца». Ночной иней растаял и слепит отраженными лучами солнца, аж до слез. Стреляем вЫсоко. Выбиваем одного за весь день. Че ж не прет-то так мне в этот раз?
Третью ночь без сна. Возвращаюсь. Усталый и злой иду искать место для тяги. Местные браконьеры поведали мне, что когда мол «пасли» кабанов, видели много «тех самых птушак», что «хоркают» по вечерам над делянкой у заброшенного дома лесника, куда ведет старая, перерытая кабанами лесная дорога от крайней деревни.
Нашел. Ай да «леший» – губа не дура. Место действительно очень красивое. Посреди соседней полянки почерневший, так и не собранный до конца по каким-то причинам сруб бани. Копна сена, да куча дров, дополняют не хитрый пейзаж лесного хутора. Где-то там за скирдой, внизу у оврага, должен быть дом этого старого отшельника.
Скоро восемь, а значит первый вальдшнеп вот-вот пролетит. Стою, отряхиваюсь от клещей. Много. Хорошо в этот раз собак не взял. Идет.
-«Хор-хор», - прошел стороной.
Хоть часы сверяй.
-«Хор-хор», - снова вне выстрела, но уже пара.
-«Цвык-хор, цвык-хор». Этот налетает прямо на меня. Идет смешно свесив дюбу вниз. Накрываю стволами и сразу бью. Бедная птица штопором крутясь, издавая истошный писк падает в ноги. И на земле продолжая жалобно пищать от боли и страха, встает на лапы. Поднимаю его с земли. Сердечко бешено бьется. В руках пищать перестал, только смотрит на меня огромными черными глазами.
……………………………………………………..
Руки сильно сжали столетнего «англичанина», сердце больно защемило. Десять лет охочусь, всякое было, а такого никогда. Еще миг и приклад разлетится в щепки об старую яблоню. Наверное именно так люди бросают охоту. Неужто и мое время пришло. Зачем же я пса-то завел. Как ему объясню. Себе как?
Вдруг звонок.
-«Сынок, как ты там на своей охоте»?, - говорит старушка. « Не стреляй сынок больше, хватит»…
Наспех закидав весь «бутор» в багажник, качу домой. В приемнике скулят «Флеры» и скребут когтями, как мягкий свитер их «Коты», мою растерянную душу…