Каждый раз, приезжая в уже родной мне Шуйский район, преодолев с матюками то семь километров гравийки от Дунилова до нашего Введенья, то жуткий, взорванный и вывернутый, выезд из прекрасной (без иронии) Шуи на дорогу туда же, я испытываю тихое счастье. Уже 10 лет я владею сельским домом 1918 года постройки, который, с помощью рукастых соседей, поднял, довел до ума, обустроил, окружил верандой, баней, яблонями, каштанами, можжевельниками, орешниками и буйными сорняками. Здесь иногда удается побездельничать и посочинять стихи, ибо к выращиванию того, что можно купить, я мало приспособлен (пароксизмы сельскохозяйственной активности свойственны скорее моей знаменитой поющей жене). Здесь на веранде чудесно пить чай, и не только; здесь есть сосед Валентин — лесник, пасечник, плотник и знаток русской философии начала прошлого века, воздвигший, кстати, эту самую веранду, с которым можно не только славно отобедать, дегустируя в том числе его копченых щук, мед в сотах и водочку на калине, но поговорить об умном, подискутировать порой о вещах весьма обоюдоострых…
Сами мы не местные, понаехали невесть какими путями уже больше сорока лет тому назад в диковинный текстильный регион. И древнюю Шую полюбил я тогда, в пору своей корреспондентской молодости, куда больше, чем юное и серое Иваново. Особенно после одного случая.
В тот день только начинающему свою профессиональную карьеру Трио Меридиан, где поет до сей поры моя любимая, было назначено выступать в Шуйском парке культуры и отдыха, на открытой сцене. Нас потряс этот эпический пейзаж: сцена была воздвигнута прямо над высоченным обрывом, река под ним слепила глаза, пространство казалось бесконечным. Однако незадолго до начала концерта поднялся резкий и холодный ветер, быстро нагнал низкие тучки, и заморосил противный косой дождик. «Вот и всё, не будет концерта, никто не придет» — огорчилась, дрожа под моим пиджаком, Надя, явно недооценив мужество и любовь к музыке шуйской интеллигенции. К урочному часу все скамейки под открытым небом были переполнены. Люди делились плащами и кусками пленки, растягивая их над собой, стояли под ближайшими деревьями, набивались в просочившиеся в парк «Москвичи», «Жигули» и даже в черную «Волгу» местного начальства. Концерт прошел на ура, ребят не отпускали со сцены почти три часа, а потом отогревали чаем из термосов, водочкой и домашними пирожками. Мы с трудом отбились от «продолжения банкета» в местном ресторане, от приглашений в гости, и отправились восвояси. Автобус медленно ехал к воротам парка, а за ним шли счастливые и мокрые люди.
И как же я могу не любить Шую? Это теперь навсегда.