4 Продолжение. Глава 4 Бойтесь матерей-аферисток!

Елизавета Орех
БОЙТЕСЬ МАТЕРЕЙ-АФЕРИСТОК!!!

Я еще не всей правды написала про Алену Ивановну. Жалела ее, старушку…

Но после сегодняшнего события молчать больше не могу. Даже у самого терпеливого терпения есть предел!

Итак, 02/04/10. Сегодня она ВЫКРАЛА паспорт из моей сумки! Она легко может сделать любые махинации с квартирой, так как большой спец в квартирных вопросах, возьмет и выпишет меня из квартиры. Я из-за этого все 4 месяца, пока она здесь, ношу ВСЕ СВОИ ДОКУМЕНТЫ И ДЕНЬГИ  с собой в сумке и всегда держу ее при себе. А тут ушла завтракать. И сердцем почуяла неладное. Кинулась в комнату: точно, паспорта в сумке нет!

Я уже хотела участковому позвонить, но она испугалась и сама паспорт отдала. Она, типа, субсидию взяла оформить. Которую мне соцработник уже давным-давно оформила. Вранье в каждом слове!.. Я не могла сдерживать эмоции. 4 месяца: декабрь, январь, февраль, март она отравляла мое существование, а тут еще такая подлость! Видимо, зря я написала про нее что-то хорошее. Это было в прошлом. Теперь же это – средоточие подлости, двуличия и всех земных мерзостей.

 Сейчас даже то, что я самостоятельно выучилась в муз.училище и Текстильной академии, живя на «подножном корме», не получая из дома ни копейки помощи, она приписывает к своим заслугам. Я вылезала из кожи, голодала, одевалась в секонд-хэндах, экономила на всем, но ни разу не попросила у нее денег! Да, однажды она приехала в сессию и помогла мне НАКЛЕИТЬ мои художественные работы к «развеске» (так назывался один из наших экзаменов). Всем студенткам, особенно первых курсов, еще не закаленных в боях, трудно сдавать «развески». Практически ВСЕМ помогают родные, друзья, близкие. Кто побогаче, вообще не парятся над этим. Им и рисуют и клеят все за деньги. Но, как я писала выше, Алена Ивановна не видит ничего дальше своего носа. И кроме себя, помогающей мне, она не видела остальных людей, которые так же корячились до поздней ночи, наклеивая рисунки на полотнища обоев и вешая их на стены в коридоре Академии. Ей жалко было только себя одну! И то, что я сдала эту сессию, и вообще доучилась до диплома, было исключительно ЕЕ заслугой. Мои бессонные ночи, голодный желудок и страшные унижения при добывании хоть каких-то средств на существование, для нее просто не существовали. А я, дурочка, так ее любила и жалела, что даже САМА высылала ей деньги, урывая где-то у себя… Вот идиотка-то была!.. Она же этого не ценила. А теперь даже не считает нужным вспоминать. Про то, чтобы похвалить меня и поблагодарить за что-то вообще нет речи! Это не в ее правилах. Нет, слова такие она знает и даже часто говорит. Но только чужим людям и другим своим родным. Неужели мне одной так не повезло с матерью?.. Например, Лена З. и Игорь Х. убеждают меня ее простить и даже, о ужас, полюбить ее такую. Им-то повезло, они выросли с любящими мамами, в доброй атмосфере взаимопомощи.

Пока я училась в муз.училище, деньги мне давал исключительно папа. Мать не считала нужным тратиться на меня. Она подначивала меня просить деньги у папы, якобы на питание и оплату квартиры. Он давал рублей 120-140, она их почти все у меня отбирала, оставляя несколько рублей чисто символически. Из-за этого я была ВЫНУЖДЕНА учиться на одни пятерки, чтобы получать повышенную стипендию в 45 рублей. Экономила на обедах. В столовой с завистью смотрела на богатых сокурсниц, которые могли купить хачапури за 25 копеек. Я же довольствовалась простыми булочками по 8-10 копеек. И чаем. Так и проучилась 4 года, никогда не имея денег «на карманные расходы». У меня было всего две пары капроновых колготок: черные и телесные, я перешивала школьные платья, шила себе юбки и брюки, перешивала на свой размер кое-что из вещей старшей сестры. Закончила с отличием курсы кройки и шитья и стала шить на заказ по ночам, в основном что-то несложное, так как имела допотопную швейную машинку «Тула», которая стягивала нитки и пропускала стежки. Вместо оверлока вручную обметывала срезы. Конечно, получалась кустарщина, но она приносила небольшой доходик. Еще кто-то из знакомых устроил меня в кооператив (вспомним «славные 80-ые»!) по производству бижутерии. Я вставляла цветные камешки в металлические сережки и колечки, собирала мелкие детали. За каждое изделие платили копеек по 60. Но работа была очень кропотливая, и много там я, конечно, не заработала. Но зато уже иногда могла себе позволить купить хачапури за 25 копеек и даже новые колготки аж за 2 рубля!

Похожая ситуация была и в Москве в Академии. Правда, цены были уже не те, да и времена поменялись (наступили 90-ые). Я по совету знакомой стала распространять косметику «Орифлэйм».Сколько железных сапог я тогда истоптала и каменных посохов истерла! Практически ни один киоск, фирма и магазин не был обойден моим вниманием, везде были мои клиенты.  Стесняться я перестала довольно быстро. И рекламировала продукцию на своем примере, благо, кожа у меня была чистая и гладкая благодаря просто грамотному ЕСТЕСТВЕННОМУ уходу. Но я говорила, что добилась этого тем-то и тем-то средством, и еще вот этот крем тааакой замечательный! Наверное, талант «менеджера по продажам» у меня от природы. Так как дела шли неплохо, я даже сумела отложить тысячу долларов (!) и положила их в банк «Инком», который, к несчастью, обанкротился вместе с моей тысячей. Нажитой непосильным трудом…

Еще  пару месяцев я поработала уборщицей в швейном ателье, устроенная туда сердобольной одногруппницей. Долго я не выдержала. Это не мое!

Однажды в одном ночном клубе (от которого сейчас уже ничего не осталось, так как он располагался в снесенной ныне гостинице «Россия»), он назывался «Манхэттэн-экспресс», я своими танцами приглянулась начальнику отдела рекламы. И он предложил остаться у них и работать «девушкой для консумации». В те времена многие рвались в столицу ради такой работы. Но я посчитала это занятие унижающим мое человеческое достоинство и отказалась. Тогда он, узнав, что я студентка, предложил мне работу по распространению «флаерсов» (бесплатных приглашений на концерты клуба). Поскольку я итак бегала по городу с косметикой, я совместила эти два занятия. Вначале люди пугались, когда я предлагала им пригласительные, думали, что их надо купить. Но я отдавала их бесплатно, и многие приходили в клуб. Все пригласительные были подписаны сзади моим именем. Их потом подсчитывали и платили мне зарплату. Иногда получались приличные деньги. Я сама сходила на большое количество концертов, пользуясь правом на бесплатный проход. И многих подружек туда перетаскала. Вход по флаерсу был строго до 11 вечера, а концерт начинался в час ночи. Таким образом, основной доход клуба складывался от продажи напитков. Бедные студенты и прочая небогатая публика после концерта вынуждена была кантоваться в клубе до открытия метро. Уснувших тут же будили охранники и выпроваживали на улицу. Поэтому я с подружками танцевала до седьмого пота, лишь бы не уснуть и дождаться пяти утра, когда можно спокойно выйти и сесть на метро. Никаких «полезных» знакомств я там не завела. Во-первых, никогда не умела кокетничать. Во вторых, боялась упасть в собственных глазах. Внутренняя пружина звенела во мне и не давала согнуться… Я продолжала влачить свое жалкое существование, но не прогнулась под тяжестью обстоятельств, имея реальную возможность «подзаработать».

В этом клубе мне посчастливилось увидеть живьем моих любимых Кристину Орбакайте, Алексея Кортнева и группу Браво с В. Сюткиным. Жалею, что не смогла вырваться на концерт Жанны Агузаровой! Она тогда была уже довольно «космическая», но еще в пределах нашей Галактики. Всех других просто не перечислить, практически ВСЕ наши звезды.

Вот вспоминаю, и прямо повеяло тем воздухом 90-х. Я ведь отношусь к поколению самых работоспособных граждан, у которых жизнь началась в одной стране, а продолжается совсем в другой. Это те, кому от 30 до 50 лет. И в 90-ые у них было самое сладостное время юности, расцвета, «становления на ноги»… Именно поэтому сейчас так популярна музыка и мода конца 80-90 гг. Это ностальгия по ушедшей молодости…  Ее хочется вернуть, ухватить за хвост. Но только фотографии, дипломы, дети (у кого есть) напоминают те времена. И так тоскливо порой становится. Почему-то в уме еще хранится образ той, молодой девушки, а посмотришь на девочек, которые родились аж через 20 лет после тебя, в 90-ые, и они уже НЕВЕСТЫ!!! А мы еще хорохоримся, затягиваем талию потуже, качаем пресс, разглаживаем морщины кремами и ботоксом, торопимся устроить личную жизнь, а жизнь-то уже тю-тю… Молодыми больше не стать, теперь только старыми. И ничего нельзя исправить, времени на крутые перемены остается все меньше.

Но подходишь к зеркалу, улыбаешься своему отражению, поправляешь прическу, одежду и отмечаешь, что «есть еще порох в пороховницах и ягодки в ягодицах». Тебя ждет еще миллион недоделанных дел, а впереди какие-то важные события (чаще – уже у других). И приходится опять собрать себя в кучку, встряхнуться и жить дальше. Несмотря ни на что.

Как же я рада, что у меня хватило сил и терпения, чтобы встать на ноги из инвалидной коляски! Я рада, что прожитая до аварии часть жизни(думаю, что уже бОльшая) была интересной, насыщенной. И даже если бы я умерла (что было очень вероятно при моей травме), то уже было бы не так обидно, как если бы я только начинала активно жить. Мир посмотрела, образование получила, все, что надо для жизни, заработала и имела. У меня сейчас взгляд на жизнь немножечко потусторонний, как будто я побывала и на этом свете, и на том. И могу оценить, где лучше. Интереснее, конечно, здесь! Там скучно, тихо, и никаких событий… Может, старым людям там и понравится. Ведь они устали от жизни, от суеты. А я пока нет. Мне хочется бегать и прыгать! Жизненной энергии еще на много-много лет. Были бы ноги здоровые. А в голове еще планов громадье: съездить в Мексику, Японию и Австралию, родить детей, приобрести и обустроить пятикомнатную(!) квартиру, купить белый джип Лексус RX 300, усовершенствовать свою внешность, завести еще одного котенка да и много чего еще…

Все спрашивают, почему ПЯТИкомнатную? Отвечаю: гостиная, спальня, кабинет, детская и тренажерный зал. И это не считая большой кухни и балкона. И еще гараж для Лексуса. Не под дождем же ему, беленькому, стоять…

Размечталась я и отвлеклась от сегодняшней темы. Она хоть и неприятная, но вызывает много вопросов у знакомых. Почему я не могу просто взять и выгнать ненавистную Алену Ивановну? Объясняю: в те далекие времена, когда я еще была «наивной чукотской девочкой», сильно любила и бесконечно доверяла своей маме, она меня облапошила. Когда после развода с Лешей я собрала и назанимала кучу денег на покупку квартиры, эта самая мама застращала меня и убедила оформить квартиру на ее имя. Мол, ты (я, то есть) работаешь в торговле, и квартиру за долги могут конфисковать. И я, веря ей, как самому близкому человеку, позволила ей записать квартиру на себя. И эта тетка, пенсионерка, инвалид 2-ой нруппы, прожившая в Москве без году неделю, моментально стала «москвичкой», получив с моей квартирой и московскую прописку, и московскую пенсию со всеми причитающимися льготами. Я же много лет после этого опять, как и раньше, на всем экономила, чтобы раздать долги, висевшие надо мной дамокловым мечом. Моя зарплата в то время была 250 долларов. Из них 200 долларов я сразу откладывала, а на оставшиеся 50 ела, одевалась-обувалась и платила квартплату. Первую стиральную машинку я купила только через два года, расплатившись с основной частью долга. Работала я, как ломовая лошадь, не видя ничего вокруг и думая только о долгах. Ведь квартира в центре Москвы не три рубля стоит!..

И все, вроде, было устроено в плане документов: завещание и дарственная на меня. Я была спокойна и счастлива от сознания, что живу в СОБСТВЕННОЙ(!) квартире. Украшала и обустраивала ее по своему вкусу.

Но гром грянул после аварии, когда без меня переехали в новый дом. Поменялся адрес, и бывшие дарственные уже не действуют. А новую Алена Ивановна не пишет, так как отношения наши страшно испортились, поэтому она боится, что я ее УБЬЮ(!), как только получу дарственную. Она даже сбегала к участковому и написала на всякий случай заявление, что у меня не все в порядке с головой из-за травмы, и поэтому ее жизни угрожает опасность. После этого она возомнила себя абсолютной хозяйкой квартиры и всего имущества в ней, и живет здесь, припеваючи, на всем готовом. Ни за что не платя и пользуясь всеми благами цивилизации, которые я обеспечила своими деньгами.

В доме нет НИ ОДНОГО СТОЯЩЕГО ПРЕДМЕТА, приобретенного Аленой Ивановной. Старые ложки-вилки и кастрюли, привезенные ею, конечно, не в счет. Абсолютно вся мебель, бытовая и сантехника, шторы, карнизы и прочие домашние вещи куплены лично мной на честно заработанные личные средства.

Ее дебильные сараи я давно разломала и выкинула. А она мне тычет в нос энергосберегающие лампочки, которыми она заменила мои обычные. Вот, типа, не совсем уж бесплатно она здесь проживает…

Мне все знакомые советуют найти грамотного адвоката, чтобы раз и навсегда разобраться с этой нечистоплотной тетенькой. Я в поиске…

Да, и из последних достижений. Я долго думала, советовалась, но не решалась дать Алене Ивановне прочитать свою Книгу. В конце концов решила, что подсуну ее как бы случайно, распечатанную и оставленную на видном месте. Она бы ОБЯЗАТЕЛЬНО сунула свой нос и прочитала. Напоследок посоветовалась с психологом в больнице, где лежала последние 1,5 месяца. Она развернула ситуацию на 180 градусов и сказала, что надо не подсовывать, а открыто сказать: «Я написала книгу, про тебя и про меня. На, прочти!» На что я заметила, что не разговариваю с матерью уже три месяца. Психолог убедила меня, что ради такого случая надо заговорить и не просто, а распахнуть с грохотом дверь и с порога громко крикнуть: «Здравствуй, мама! Вот я вернулась, дочь твоя Лиза!» Она даже заставила меня вслух повторить за ней эту фразу, я еще и одна потом потренировалась. Когда я приехала домой, матери не было, она пришла позже, зашла в мою комнату. Я развернулась и громко ей сказала приготовленную фразу. От неожиданности, что я с ней заговорила, она не расслышала. Пришлось повторить еще громче. В конце еще добавила, что теперь я надолго. Было очень смешно наблюдать за Аленой Ивановной. Я думала, у нее рот порвется от улыбки, так она была рада, что я с ней заговорила. В то же время, разговаривать мне с ней было не о чем, и кроме как переругиваниями мы больше не обменивались. До сегодняшнего дня, когда она услышала уже ВСЕ, что я о ней на самом деле думаю.

Да, забыла, в тот же первый день я шлепнула перед ней свою распечатанную книгу. Она ее читала полдня молча, сделав только пару маленьких незначительных замечаний. Вид у нее был какой-то пришибленный. Уже поздно вечером зашла ко мне и тихо спросила, может ли она оставить этот экземпляр себе, в качестве подарка. Я сказала Пожалуйста! Я сразу поняла, зачем он ей нужен: повезет в Краснодар и будет жаловаться на меня Лиане, показывая ей те места, где я критикую саму Лиану. Ну и пусть везет! Сама же виновата во всем. И здесь она проторчала 4 месяца только для того, чтобы ВЫСЛУЖИТЬСЯ перед краснодарской родней. Там парализовало родственника мужа Лианы. Он живет в деревне, а такого соцобеспечения, как в Москве, там нет. И здесь она, изображая из себя немощную калеку, получала на себя (но для него!) инвалидную коляску и ходунки. И ради них отравила мне 4 месяца жизни и испортила все праздники, начиная с моего Дня рождения в декабре и заканчивая Пасхой в апреле! Я ни на один праздник не смогла собрать гостей и спокойно провести его дома. Наоборот, искала способ вырваться куда-нибудь, лишь бы быть подальше от этой гадкой старухи.

Продолжение следует… Надеюсь, оно будет светлым!