МУСОРНЫЙ ЧЕРВЬ.
Старый грузовичок с мусором гнал по выщербленному шоссе уже более двух часов. С серого неба, покрытого клочковатыми грязными тучами, чуть не цепляющимися за верхушки деревьев, трусил мелкий-мелкий дождь. Изношенные дворники грузовика не справлялись со струйками воды, захлёстывающими лобовое стекло и шофёр вёл машину, глядя на дорогу как бы через мутноватое аквариумное стекло. «Противная же погода, - подумал шофёр, - а ещё зима…. Испортилась природа до предела. И какого чёрта я должен гонять на эту свалку каждый день? Можно подумать, что у нас в гараже больше шофёров нет…. И ещё пропуска эти дурацкие придумали. И кому это в голову пришло – на свалку именные пропуска завести? Я тоже хорош. Зачем согласился на эту собачью работу, стоило ли мучиться из-за лишней сотни? Да ещё все эти строгости на свалке…. Не нравится мне всё это…. Тоже, блин, придумали – опытно-испытательная лаборатория №126! Какая там, на фиг, лаборатория, когда обыкновенная мусорная свалка, только что огороженная, как самая секретная ракетная шахта…. Смех один… Можно подумать, тут шпиёны вокруг роями вьются, хотят тайну российского дерьма выкрасть. Ох, скорее бы приехать…. Интересно, этот сукодей – механик поставит мне когда-нибудь новые дворники? В конце концов, по такой погоде он просто обязан…. Хотя, конечно, ему на этом драндулете не ездить, ему денежки идут за то, что он жопой кресло греет, да начальству вовремя денежки отстёгивает. Левых дальнобойщиков на ночёвку на территорию базы запускает…. Ага, вот и поворот…. Ну, брат, поплыли, что ли…»
Грузовик свернул с шоссе на разбитую, всю в рытвинах и ухабах, покрытую лужами и грязью, грунтовую дорогу. Переваливаясь с боку на бок, отчаянно коптя и брызгая грязью, он с трудом пополз к видевшейся вдали бетонной будке КПП. «Интересно, на этом проклятом километре когда-нибудь положат асфальт или всем на всё окончательно наплевать? Я вот засяду тут однажды по самые уши, и никаким трактором меня отсюда не выволокут. И этот дождь проклятущий…. Зимой и летом льёт…. По такой дороге не на грузовике, а на танке нужно ездить. Все руки себе повывернул. Ну, вот и КПП, приехали»….
Около самого КПП снова начиналась нормальная дорога. Грузовик с радостью выполз на неё из жидкой грязюки и, облегчённо попыхивая, подъехал к грязной, в потёках, будке с надписью «опытно-испытательная лаборатория №126. Контрольно-пропускной пункт» У железных ржавых ворот грузовик остановился и бибикнул. Из будки, зябко поёживаясь, вышел солдатик в насквозь промокшей шинельке и подошёл к машине. Шофёр через открытое стекло подал ему пропуск и талон на сброс мусора. Сгорбившись под моросящим дождём солдатик внимательно просмотрел пропуск. Сверил номер машины, спрятал талон во внутренний карман, чтобы не расплылась печать, и спросил:
- Бытовой?
- Да.
- Стекла нет? Указания знаете? Ваш бокс сегодня номер 93. Развернуться на центральном кругу. Назад не оглядываться. Вопросы есть?
- Нет, - сказал шофёр, - видишь, даже зеркала заранее снял, не в первый раз.
Солдатику такая инициатива не понравилась. Он нахмурился и велел открыть двери, после чего внимательно осмотрел всю кабину, даже спинку сиденья откинул. Водителю, естественно, пришлось на это время из кабины вылезти. «Ну, мудак – он и есть мудак, - злобно подумал шофёр. – И перед кем выслуживается, сучонок?» Но вслух говорить ничего не стал. Себе дороже. Наконец охранник разрешил ему продолжить движение, развернулся и неторопливо побрёл в будку. Шинель на нём совсем раскисла, а с серой солдатской шапки-ушанки на лицо капала мутными капельками вода. Едва он скрылся за дверью, ворота судорожно дёрнулись и отчаянно визжа стали открываться. Шофёр залез в выстывшую кабину, включил скорость и грузовик проехал на территорию свалки. Ворота за ним тут же стали закрываться.
«Какой он бокс-то мне назвал? А да, девяносто третий…. На левой аллее, где-то в самом конце, у них ведь на каждой аллее по сотне боксов. Интересно, какой это придурок тут всё называл? Это же надо придумать – аллея! Дорога между двумя глухими заборами четырёхметровой высоты с воротами через каждые двадцать метров и спиралями колючей проволоки наверху – аллея! Какой же я бокс сейчас проехал? Тридцать пятый или тридцать седьмой? А, всё равно… далеко ещё…. Ненавижу я здесь ездить, пятишься раком, неизвестно куда и даже назад посмотреть нельзя. Благо дело, хоть по прямой дороге, а то ведь от наших инженеров чего хошь можно ожидать, они её и зигзагом положить могли. Уж сколько разного говна натворили, а всё им мало. Зимой дождь идёт, летом тоже дождь, про весну и осень можно вообще не говорить. Воду из-под крана выпил – считай, больничный лист на неделю себе обеспечил. И все аллергики, глазки у всех красные, воспалённые, носы вечно сопливые. Мутанты какие-то, прости господи, как эти их мусорные червяки, которых они здесь так тщательно прячут. Если б они кому-нибудь нужны были, так тот же охранник, всего за сотню баксов, их всех со свалки вытащит, в пакетик положит да ещё и ленточку с бантиком повяжет, козёл поганый…. Вот уж действительно, чем меньше власти у человека, тем больше говна от него жди. Можно подумать, он не знает, что на эту проклятущую свалку постоянно ездят одни и те же водилы. И в глаза-то не смотрит, словно ты и не человек вовсе, только всё приказывает через губу, словно сплёвывает, козлина. «Назад не оглядываться!» Они бы ещё приказали ехать не задом, а прямо вверх колёсами…. Да и мы тоже хороши, нам чего только не приказывали, и мы всё выполняем. Быдло есть быдло. Хоть меня взять, я тут уже сколько раз бывал, а ни разу ни одного приказа ихнего не нарушил, хотя за нами и не смотрит никто, да и телекамер нигде не видно…. А, вот и подъехали. Теперь главное – в ворота вписаться, надеюсь, они открыты. Вот зеркал нету, а если я бортом в столб шибанусь – меня же и вздрючат. И морально, и финансово, и физически. А попробуй тут правильно сориентироваться по их меткам….»
Грузовик неуклюже завернул в ворота бокса, сдал назад, а когда напротив кабины зажглась красная лампа, включил механизм подъёма кузова. Через некоторое время мусор с шумом съехал в резервуар, красный свет погас и водитель начал опускать кузов. И, воспользовавшись моментом, вылез на несколько секунд из кабины, обернулся назад и посмотрел вниз, в огромную бетонную помойную яму. Увиденное поразило его так, что он даже чуть слышно присвистнул. Мусорные черви были гораздо больше, чем он себе мог представить. Ярко-оранжевые, метров по десять в длину и чуть ли не в обхват в поперечнике. Мало того, любопытному шоферюге показалось, что черви услышали его тихий свист и оглянулись, посмотрели на него, раскрыв рты. Глаз у них, правда, не было, но распахнутые кроваво-красные рты были полны белых блестящих острых зубов. Шофёр торопливо залез обратно в кабину и дрожащими руками начал шарить по карманам в поисках сигарет. Наконец-то нашёл, разорвав пачку, достал одну, сунул в себе рот и лихорадочно защёлкал зажигалкой. ИСКРЫ ЛЕТЕЛИ, НО ОГОНЬ ВСЁ НИКАК НЕ ЗАГОРАЛСЯ. Публика на трибунах космодрома на мысе Канаверал застыла в томительном ожидании. Ещё бы, после первого полёта в космос Юрия Гагарина и высадки на Луне Нейла и Армстронга, их ожидало наиболее важное в недолгой истории космонавтики событие – его старт первой по-настоящему межпланетной экспедиции на Марс. Хотя, в сущности, с Земли стартовала только одна из частей будущего космоплана, пусть и одна из важнейших - жилая капсула с командирским отсеком. Все остальные части корабля – двигательная установка с топливными баками, оранжерея, грузовые и научно-исследовательские модули давно были состыкованы, обжиты и ждали его на орбите. И вот, наконец огонь под ракетой вспыхнул, и тут же пламя стало настолько ярким, что на него стало невозможно смотреть даже и с большого расстояния. Огромная ракета с прилепившимся к ней модернизированным по последнему слову техники «Шаттлом» задрожала и начала медленно подниматься в воздух. Публика радостно и оживлённо закричала, но почти тут, же до трибун донёсся оглушающий рёв ракеты, отдалённо напоминающий треск разрываемого полотна, заставивший всех зрителей зажать ладонями уши. С торжествующим грохотом ракета поднялась ввысь, плавно развернулась и, преодолев земное притяжение, умчалась в небо, оставив после себя только оплывающий дымный след и яркую, слепящую точку в вышине. СКОРО НЕ СТАЛО ВИДНО И ЕЁ. Старик нажал кнопку на пульте, выключил телевизор. Теперь ничего интересного не увидишь ещё несколько часов. Старик подумал, что этого времени ему как раз должно хватить, чтобы приготовить себе обед и покушать. Даже такое вроде бы простое дело для инвалида-колясочника, у которого и руки-то не очень хорошо работают, равносильно подвигу. Старик с трудом добрался до кухни и начал разжигать газовую плиту. Спички горели, но газ в последнее время шёл какой-то некачественный, и загораться никак не хотел. Из конфорки то выскакивали слабенькие оранжевые огоньки, то гасли опять. «Или это конфорки опять засорились, - подумал старик, - вот ещё забота….. пока вызовешь газовщика, пока его дождёшься…» Но тут газ наконец-то разгорелся и старик на коляске поехал к мойке. Налил воды в маленькую закопчённую кастрюльку и с трудом поставил её на огонь. «Закипит она минут через десять», - подумал старик, глядя в бескрайнюю темноту за окном. Старик очень любил смотреть на ночное небо, а раньше, когда ещё мог ходить, любил гулять по ночам. Он никогда не понимал тех, которые боятся темноты. Чудятся им страшные звери, приведения или ещё что-нибудь? Но даже если и так, старик считал. Что бояться нужно не собственных фантазий, а только людей. Только люди могут обидеть, да ещё так, что никакому лютому зверю и в страшном сне не привидится. И самого старика усадили на весь остаток жизни в инвалидное кресло добрые люди и, что самое обидное, ни за что. Просто так, походя…. Подошли весёлой пьяной компанией и сломали его жизнь. Но теперь старик не вспоминал больше об этом случае. ПРОСТО СМОТРЕЛ В ТЕМНОТУ И РАЗМЫШЛЯЛ. Дорога летела навстречу пустая и голая. До города было ещё далеко. Дождик на время притих, и шофёр получил возможность подумать над увиденным. «Ну, теперь стало немного понятней, зачем на свалке ввели такие строгости. Эти учёные ублюдки опять вывели очередного монстра. Им мало вируса СПИДа, им мало той экспериментальной мухи кровососки, которая случайно улетела из лаборатории в Испании и загубила почти весь крупный рогатый скот в Европе в позапрошлом году. Наши умники, конечно, пока отличились только выведением мутагенной картошки, из-за которой, как впоследствии выяснилось, около трети младенцев в средней полосе России рождались уродами почти целый год. Нашим учёным этого мало. Вывели теперь этого мусорного червя и, естественно, никто из них не подумал, что будет, если подобная тварь вырвется когда-нибудь на волю. Говорят, они жрут и перерабатывают всё, кроме стекла. У них, наверное, и слюна какая-нибудь особенная, типа соляной или серной кислоты. Такой удерёт, так его и не убьёшь ничем. Зароется в землю и ищи его, свищи…. На хрен мне нужно такое дерьмо? Приеду на работу и – сразу к завгару. Откажусь наотрез. И пусть они делают со мной, что хотят. Вряд ли мне будет хуже, чем, если один из этих червяков меня за ногу тяпнет. И откусит её на фиг, ему это семечки. Или ещё чего похлеще произойдёт…. А будут упираться – вообще уволюсь с работы, что я, хомута себе на шею не найду, что ли?..»
За такими размышлениями шофёр и не заметил, как уже подъехал к городу. Машин на трассе значительно прибавилось. НО ЭТО БЫЛО ДЕЛОМ ПРИВЫЧНЫМ. И ОН ПОНЕМНОГУ УСПОКОИЛСЯ. Корабль уже вышел на расчётную орбиту, и можно было чуть-чуть расслабиться. До стыковки с международной космической орбитальной станцией времени было полно. Для капитана корабля это был уже далеко не первый полёт, а так как ситуация на борту была штатной, он позволил себе немного поразмышлять на отвлечённые темы. Теперь, когда позади остались волнения предполётной подготовки и стартовый ажиотаж, можно было подумать и о чём-нибудь другом. Его давно интересовало, каким таким чудесным образом смогла осуществиться нынешняя экспедиция. Вроде бы никаких реальных, практических результатов она не могла принести, а правительства всех стран, вложивших немалые средства в этот проект, не привыкли бросать деньги на ветер. Уже давным-давно вопросы престижа, первенства той или иной стороны отошли на второй, и даже третий план, и теперь космос действительно работал на вполне реальный результат. Всё, что не могло принести мгновенной пользы, отметалось безоговорочно. Даже вечно непрактичные русские пахали на международной космической станции, как черти, на конкретные фирмы и проекты, тем более, что им ничего другого не оставалось. Стоит им теперь заартачиться, и международное космическое агентство вышибет их изо всех совместных программ, и они останутся совсем не у дел. Свою-то исследовательскую программу они свернули уже давно, и теперь начать практически с нуля уже не смогут. И финансовое положение у них аховое, и почти все их ведущие специалисты давно работают в других странах, и Байконур перешёл под юрисдикцию соседней азиатской страны…. Ах, да, Казахстана, кажется…. и теперь вполне благополучно гнил и разваливался. Эти дураки русские поверили в своё время, что им всегда будут рады на международной станции, а им просто забыли сообщить в каком качестве.
Впрочем, и сам капитан не ощущал себя эдаким героем из старого фантастического романа, посланным целой планетой в безбрежные космические дали познавать неизвестное. И полёт по космическим меркам был не весьма далёким. Да и программа исследований была прагматичной донельзя. Никаких тебе романтических поисков вымершей марсианской цивилизации, да и жизни на Марсе вообще. Его задачей было сбросить геологические (или уже марсологические) бомбозонды (бешеное количество, между прочим. Его корабль вполне мог провести ковровую бомбардировку приличного по размерам государства!), составить подробную карту поверхности и выявить по возможности максимальное количество залежей полезных ископаемых и воды и только под самый конец как бы в премию – высадка группы исследователей на Фобос, самый загадочный и удивительный спутник Марса, да и то капитан подозревал, что последний пункт включен в программу исследований из-за того, что яйцеголовые с большей долей вероятности предполагали, что означенный спутник может быть искусственным телом. А если бы это было так, то это давало возможность землянам освоить совершенно новые технологии и сделать большой качественный скачок в развитии. А если не так, то на Фобос, как и на многое другое, надлежало наплевать и забыть раз и навсегда.
Но почему экспедиция была организована именно на Марс, а не на более близкую и гораздо более доступную Луну? Капитан не верил в трескучие фразы о «маленьком шаге одного человека и огромном шаге всего человечества». Он-то точно знал, что Армстронг, несмотря на эту, вдалбливаемую ему изо дня в день в голову фразу, сначала сказал совсем другую, очень скучную и прозаическую, но от того и более правдивую Он сказал всего лишь что «грунт здесь очень мягкий, и я легко могу расшвыривать его башмаком». И только после этого были сказаны ВЕЛИКИЕ СЛОВА О БОЛЬШОМ ШАГЕ ВСЕГО ЧЕЛОВЕЧЕСТВА, Капитану, кстати, тоже приготовили соответствующие, подобающие его чину и ситуации слова и шпаргалочка с текстом была пришпилена прямо над пультом управления. Капитан и так знал их наизусть, но вот произносить не собирался. По крайней мере пока. Ибо зачем человечеству нужен Марс, он понять пока не мог. ВДРУГ КАКОЙ-ТО ПОСТОРОННИЙ ЗВУК ПРИВЛЁК ЕГО ВНИМАНИЕ и старик вздрогнул и очнулся. С годами его частенько стал одолевать вот такой внезапный и короткий сон. Зато уж по ночам сна не было вовсе. Лежи в темноте, глазей в потолок и размышляй. Или слушай собственную боль. Невеликий выбор.
Старик развернул коляску, увидел, что вода в кастрюльке закипела, достал из ящика стола пакетик супа быстрого приготовления, вскрыл его и высыпал содержимое в кастрюльку. Перед тем, как выбросить пакетик в мусорное ведро, он прочитал этикетку и горько усмехнулся. «Суп-лапша с белыми грибами». Это действительно было смешно. В нынешние времена мало кто мог позволить себе питаться нормально, но продаваемые массовому покупателю продукты пестрели яркими этикетками и вот такими вот громкими названиями. И только где-нибудь в уголке пакета самыми маленькими буковками было написано реальное содержимое пакета: «ароматизатор Е такой-то, усилитель вкуса и аромата Е такой-то, консерватор Е такой-то. И так далее….» Ну и соль. Старику, в принципе, было наплевать, какую именно гадость ему предстояло съесть, но всё-таки….
Самым сложным для него было погасить газ, соорудить на коляске из фанерки импровизированный столик, снять кастрюльку с плиты, поставить на этот столик и при этом не обжечься и ничего не уронить. В этот вечер старику всё удалось, хотя иногда бывало, что кастрюля летела на пол, разбрызгивая во все стороны кипяток. В том числе и на самого старика. Но на этот раз, слава Богу, обошлось. Старик вздохнул и начал есть суп.
Подобные бытовые дела порой доводили старика до бешенства, до белого каления. В его положении практически любая работа становилась невыносимой пыткой. Лечь в постель, сходить в туалет, помыться, покушать – всё становилось проблемой. Размышлять о смысле жизни и глобальных проблемах человечества было куда как проще. Этим старик в основном и развлекался, ибо другие развлечения тоже были ему почти недоступны. Читать он не мог, ибо не различал букв, а новые очки купить было не по его стариковскому карману. Бесконечные молодёжные программы на радио раздражали его своей глупостью, а телевизор с потоками крови, спермы и мата на английском языке тоже почему-то не доставлял ему удовольствия. Старик никогда не учил английского и не понимал смысла ругательств, но чувствовал, что все эти «шит», «фак» и «сан оф зе битч» всегда сумеет вставить в разговор вполне к месту. Впрочем, иногда, просматривая некоторые фильмы, он думал, что весь английский язык и исчерпывается этими словами. И нет больше ни Шекспира, ни Диккенса, ни Эдгара По, ни Сэлинджера, ни многих-многих других. А что, собственно, удивляться, ясно ведь, что капиталу, ныне безраздельно управляющему всем миром, они не нужны. Читающие подобные произведения люди вряд ли когда-либо станут послушными и безропотными рабами – исполнителями, которые только и нужны ныне, особенно в странах второго и третьего мира. Наиболее развитые страны наконец-то отбросили долгое время используемую ими маску доброго дяди и закрутили гайки финансового механизма так, что все недоразвитые страны окончательно потеряли последние иллюзии и надежды хоть когда-нибудь выбраться из нищеты.
Силки финансовых займов и кредитов захлопнулись, и деваться из них было некуда. Ведь большая шестёрка держала в руках не только власть над мировой экономикой, но и огромный военный потенциал, а с падением и развалом СССР и России противостоять ей не мог никто. Старик был на все сто процентов уверен, что локальная ядерная война между Индией и Пакистаном была исподволь спровоцирована наиболее развитыми странами с целью устранения возможных, потенциальных конкурентов в лице Индии, из экономической и военной сферы. Да и две подряд ужасные вспышки различных инфекционных заболеваний в Китае, заболеваний дотоле неизвестных, тоже как-то чрезвычайно точно ложились в русло этой теории. Давно уже сформировавшийся «золотой миллиард», то есть наиболее обеспеченная, обладающая почти всей полнотой власти часть населения планеты Земля рьяно расчищала себе жизненное пространство. РАНЬШЕ ОН ДУМАЛ, ЧТО все разговоры о том, что времена репрессий снова возвращаются – полная ерунда, но когда далеко за полночь в его дверь одновременно зазвонил звонок и забухали тяжёлые кулаки, а жена в ужасе вскочила с кровати и заметалась по комнате, не зная, что ей делать – толи открывать дверь, толи прятать куда-нибудь детей, толи просто одеваться, он понял, что все разговоры имеют под собой вполне реальную основу. Даже если за тобой до этого никогда ночью не приходили, ты этот стук в дверь ни за что не спутаешь со стуком нечаянно залитого соседа снизу. Ввалившиеся в комнату мордовороты – близнецы ничего не спросили, ничего не сказали и не показали никаких бумаг. Они бросили шофёру брюки, рубашку, позволили ему одеться, а потом заломили за спину руки, явно стараясь, чтобы ему было побольнее, надели наручники и поволокли арестованного вниз по лестнице. На улице они забросили его в кузов «Газели» с надписью «Школьные завтраки» и повезли куда-то. Арестованный шофёр в кузове кое-как переполз поближе к кабине, где чуть поменьше трясло, и задумался. Его не очень-то интересовало, что будет с ним или какая падла на него стукнула. Он думал, почему всегда, во все времена, в этой стране находятся такие вот мордовороты, которым абсолютно всё равно, кого и за что арестовывать, тащить, бить и расстреливать. Почему, как только у властей в них появляется нужда, они всегда тут как тут! И где все они находятся в другое, нормальное время? Неужели они запросто ходят среди нас, работают как мы, и так же воспитывают детей? Или этих тоже вывели учёные генетики в своих лабораториях, уж больно они одинаковые? ГЕННАЯ ИНЖЕНЕРИЯ ПРОЦВЕТАЛА. Во время полёта на борту корабля предстояло испытать много новых систем, сконструированных и созданных при деятельном участии генетиков. Например, блок жизнеобеспечения и регенерации. Одному богу известно, что именно эти рукодельники засунули в относительно небольшой объём блока, наверное, какие-нибудь новые штампы бактерий, микробов или микроскопических водорослей, а то всё это вместе, как говорится «три в одном», но содержащиеся в нём живые существа, по обещаниям их создателей, могли восстанавливать в корабле воздух и воду неограниченно долгое время. Эта система пока лишь дублировала давно привычную и неоднократно испытанную систему химической очистки, но капитану всё равно не очень нравилось, что в весьма невеликом объёме корабля находилось что-то живое, но неизвестное никому. Никто не знает, что можно ждать от любого живого существа, лишённого свободы. Жизнь, любая жизнь, даже и исковерканная до неузнаваемости, всё равно будет стремиться на волю, в этом капитан был уверен. А подобные события грозили катастрофой.
Но ничего поделать со всем этим капитан не мог. Он, конечно, обладал некоей свободой, но, в основном, только на словах. Или в случае, каких- либо экстраординарных событий. На все остальные случаи жизни имелась ИНСТРУКЦИЯ, которая регламентировала всё.
Кстати, в одном из своих пунктов, она предписывала всем астронавтам использовать в своём рационе выращенные на борту корабля мутагенные растения, ЧТО, ЕСТЕСТВЕННО, ТОЖЕ НИКАКОЙ РАДОСТИ НЕ ВЫЗЫВАЛО. Впрочем, старик уже успел позабыть те времена, когда его ещё что-то радовало. И уж конечно не телевизионные новости, которые старик теперь смотрел постоянно, хотя уже давным-давно всё ему в этой жизни стало ясно. Новая мировая элита, элита финансовых воротил, циничная и беспощадная, решила обезопаситься и устранить с Земли всех лишних. По её понятиям, людей и наконец-то осуществить мечту всего человечества о Рае или Золотом веке на Земле, но только лишь для самой маленькой его части. Дело, по мнению старка, вполне очевидно шло к тому, что в весьма близком, обозримом будущем с территории планеты будут сметены все оставшиеся границы и страны, да и многие народы вместе с ними. Благодаря милосердной эвтаназии быстренько пропадут неизлечимо больные, а с ними и инвалиды и слабоумные, из-за безработицы (искусственно созданной) около девяноста процентов работяг вынуждены будут покинуть свои дома и отправиться на заработки куда-нибудь подальше, может быть даже в космос, на тот же Марс, например, без всякой надежды на возвращение. Вот, может, и первая экспедиция отправилась присмотреть им там местечко, чем чёрт не шутит.
А на Земле останется только незначительное число рабов, обслуживающий персонал и охрана, ибо любое присутствие на одной планете эксплуататоров и эксплуатируемых неизбежно должно привести к столкновению их интересов. Эту теорию ещё в 19 веке хорошенько разработал товарищ Маркс, старик был с ним во многом согласен.
Вот и сейчас старик собирался воочию увидеть настоящий старт первой межпланетной экспедиции. Огромный космический корабль на орбите был окончательно собран, состыкован, дозаправлен, дозагружен, дооснащён, ибо ни одна, даже самая мощная ракета не смогла бы за один приём поднять с планеты всё необходимое, и теперь был полностью готов к стадвадцатидневному перелёту к Красной Планете, первой планете Солнечной системы, выбранной человечеством для колонизации. Об этом говорила и программа исследований, которые должны были провести члены экспедиции. А ВСКОРЕ СЛЕДОМ ДОЛЖНЫ БЫЛИ ПОСЛЕДОВАТЬ И ДРУГИЕ, так же ни в чём не повинные, но каким-то образом не укладывающиеся в жёсткие рамки тоталитарного государства, люди. Ему уже не жалко было самого себя, его, смешно сказать, мучила ответственность за происходящее в стране и в мире перед собственными детьми и бессилие, невозможность что-либо изменить. Когда-то в молодости он ещё о чём-то думал, что-то хотел сделать, да вот потихоньку как-то пообтёрся, пообмялся, скукожился, притих, состарился душой, съебурился и скурвился, хотя и было-то ему всего тридцать два года. Вот из-за собственной душевной дряхлости и ныло у него в груди. А впрочем, всё предстоящее ему, даже самое страшное, он ощущал как своего рода искупление, к чему, собственно, и готовился. Поэтому когда машина остановилась и мордовороты-близнецы выволокли его на относительно чистый и свежий воздух на хорошо знакомой ему территории ОИЛ – 126, он чуть не рассмеялся. Всё, как говорится, возвращалось на круги своя. Вся эта бодяга началась из-за жутко засекреченных мусорных червяков и на них-то всё и замыкалось. Видимо, где-то там, наверху, решили, что эти червяки сами должны заняться проблемой утечки информации об их существовании. Неприятно, конечно, было быть сожранным какими-то ублюдками-мутантами, но ему хотелось верить, что уж издеваться и унижать его червяки точно не будут. Мордовороты открыли небольшую калиточку в воротах одного из боксов и пинками стали подталкивать его к бетонированной яме. Он, в общем-то, не сильно сопротивлялся, просто ноги от долгого и неудобного сидения в кузове «Газели» немного затекли и не слушались. Когда же его всё-таки подволокли к самой яме, его разобрал истерический смех. Мордовороты вниз не смотрели, видимо, побаивались, но он-то с первого взгляда увидел огромные дырки в спецбетоне и понял, что червяки не дождались их визита и умотали на свободу. В мировом масштабе это могло бы стать катастрофой, но вот ему лично, похоже, повезло, если, конечно, у мордоворотов не было с собой пистолетов и приказа их в случае чего применить. Смеясь, он оглянулся и ещё успел увидеть прямо перед глазами ЯРКУЮ СЛЕПЯЩУЮ ВСПЫШКУ И ОГРОМНЫЙ СЕРЕБРИСТЫЙ КОРАБЛЬ С СИМВОЛИЧЕСКИМ НАЗВАНИЕМ «ПОКОРИТЕЛЬ ВСЕЛЕННОЙ», МЕДЛЕННО НАБИРАЯ ХОД, БЕСШУМНО ОТПРАВИЛСЯ В ТЕМНУЮ ГЛУБИНУ КОСМОСА. Старик выключил телевизор. Больше смотреть было нечего.
15.07.2001.