Лампочка - паникёрша

Игорь Теряев 2
               
               

          Лето 1961 года. Кировоград.   Небо безоблачно, с чуть  заметной дымкой в нижнем слое атмосферы. Но она, эта дымка, мне не мешала, и ничего угрожающего в ней не было. 
  Выполняю обычное и привычное задание: сложный пилотаж в зоне.
          После большого перерыва в полётах я уже вошёл в хорошую лётную форму, и всё задание ( виражи, петли, полупетли, перевороты, бочки и т.д. ) выполняю охотно, с предельными перегрузками; усталости не чувствую и потихонечку вхожу в азарт.
          И вдруг посреди приборной доски  угрожающе ярко загорелась красная лампа «Пожар в двигателе!» Закончил вертикальный маневр, установил самолёт горизонтально и внимательно посмотрел на приборы двигателя. Всё в порядке. Сделал разворот и убедился: позади самолёта  дымного следа  не остаётся.
  Раньше я летал на самолётах другой модификации, на них система сигнализации о пожаре в двигателе была несовершенной, и эта жуткая лампочка загоралась часто и почти всегда зря. Мы так привыкли к  ложным сигналам, что при её загорании  только внимательнее обычного следили за приборами двигателя, да осматривали пространство «за своим хвостом» по перископу или спрашивали напарника: «Нет ли за мной дыма?»  Задание не прекращали, а дальше летели вдвоём  со  страхом в кабине.
Так и тут: признаков пожара я не обнаружил, чертыхнул  зря горящую лампочку  и продолжил кувыркание в небе.  Топливо кончается, время полёта выходит, да и «наплясался» вдосталь.  Домой!
Сел, зарулил, выключил двигатель, открыл фонарь кабины.  По приставной стремянке к кабине подскакивает техник  с испуганными  глазами:
         -- Тов. командир! У Вас камера сгорела!
         -- Не может быть: я тормозил очень плавно, -- отвечаю, думая, что речь идёт о тормозной камере колеса (они горели часто и это не было чрезвычайным).
        -- Нет! – поняв меня,  возразил техник, -- Камера сгорания!
         Вот теперь по моей спине поползли мурашки.   В камерах сгорания температура газа 6000—9000 градусов. Если камера лопнула, значит, пламя—плазма вырывалась из трещины, значит…   Ни один металл такой температуры не выдержит. 
         Выскакиваю из кабины на плоскость самолёта и вижу: бесцветный лак на блестящем,  из алюминиевого сплава,  боку   фюзеляжа стал  тёмно-коричневым. Спёкся! Вот теперь мне стало страшно! Вот теперь я  не верил себе, что  двигатель уже   выключен, что стою на бетонке, что не взорвался, не успев даже катапультироваться.
           Вот тебе и «паникёрша»  --  лампочка «Пожар в  двигателе!»  Кувыркался  в небе, вместо того, чтоб быстро нестись к земле, сесть и поскорее выключить этот страшный двигатель. Читай инструкцию, будь настороже  к  малейшим неисправностям и их признакам в  полёте!               
         Расстыковали самолёт  ( сняли «хвост» с двигателя). Смотреть     было жутко: вырывавшееся из трещины  пламя  плавило  дюралюминий корпуса двигателя,  и его брызги всё вокруг покрыли налётом, металлические топливопроводы провисли ( ! ) и т.д. Трудно было определить, сколько секунд разделяли понятия «самолёт» -- «факел».
Конечно, оргвыводы, конечно, зачёт по знанию инструкции и правил  эксплуатации самолёта и, конечно, отстранение от полётов на 10 суток.   Должен же был инженер как-то среагировать на это «ЧП».
 .
         Докладываю командиру:
         -- Отстранил меня инженер на 10 суток.
         -- Ты сколько дома не был?
         -- Полтора месяца…
         -- Вот и славно: поезжай домой, отдохни, а через десять суток приезжай. План свой выполнишь, гарантирую.
         Абсолютно не помню дорогу домой  и обратно, но  твёрдо  знаю, что свой  профессиональный праздник  18 августа ( он же – день рождения нашего первенца ),  провёл на «тёщиных блинах»,  в окружении  заботливой жены  и сыновей.
Позже установили, что виновником этого Чрезвычайного  Происшествия был конструктивно – производственный дефект, т.е. на заводе кожух этой камеры сгорания был изготовлен со скрытым дефектом, который и привёл к трещине при обычных,  расчётных  условиях эксплуатации. Редко КПД проявлялись, крайне редко, но почти всегда приводили к тяжёлым лётным происшествиям.
          В этом случае обошлось: лётчик и самолёт целы.
          --Капитан Т.  для  продолжения стажировки прибыл!
          -- Как отдохнул? Как жена, дети?
          -- Отлично!
          -- Вот и славно. Завтра спланируем тебя на полёты. Сколько налетать тебе  осталось?               
        Задание на стажировку выполнил полностью.