Иван Фёдорович стоял на балконе и думал прыгнуть или нет. Вот так же легко и непринуждённо пролететь несколько секунд, как только что выпущенный из рук окурок, который приземлился старушке на берет, отрикошетил в детскую коляску зазевавшейся мамаши, подымил чуть-чуть и угас.
Но что, если никто не обратит на его выходку внимание, словно он какой-то высосанный жизнью бычок? Даже если он брякнется на голову проклятой старухи, та лишь выматерится, поправляя вязаную лепешку на седых прутьях, и пошлепает дальше. Мамаша, конечно, заметит постороннего мужика в коляске с дитём. Поднимет визг, отдубасит, сбросит на асфальт и примется сюсюкать орущим пелёнкам. На окурок она бы так не отреагировала. Дома вытряхнет на пол сослепу, а вечером получит от мужа за «Приму» и за бог весть какие его подозрения.
А что если сразу он не умрёт, а будет лежать неподвижно, парализованный болью и отчаяньем? Потом врачи сметут на совок, склеят, посадят в инвалидное кресло и оскорбятся, когда не услышат в свой адрес слова благодарности. А полуподвижный Иван Фёдорович станет зарабатывать жалобными речами об Афгане, катаясь по кольцевой метро. Не вариант. Тем более второй этаж.
Он сплюнул вниз, но плевок не догнал старушку. Расстроился и исчез за стеклом двери. Погодя какое-то время вышел вновь и вновь плюнул. Старик, на нос которого пришлось попадание, завыл сиреной, швырнул тростью, но та не рассчитав траекторию полёта, влетела в окно первого этажа, разбив стекло. Из покалеченного окна трость вылетела обратно, ей вслед раздалась пулемётная очередь нецензурщины. Старик удрал, прихватив свой атрибут.
Иван Фёдорович, притаившийся за перилами, высунулся и опять плюнул. Мальчик, в кузов чьей машинки угодила жидкая неприятность, разревелся и убежал к матери.
Плюнул ещё раз. И ещё разок от всей души в депутата. Депутат успел зыркнуть, прежде чем, Иван Фёдорович исчез за перилами. Тогда Иван Фёдорович задрал голову и укоризненно закивал, глядя на балкон этажом выше.
С удовольствием пустил слюну на молодую соседку Тому. Она не заметила подлости, так и понесла слизкие пузырьки на правой ягодице.
Сантехник Коркин получил по шапке ровным глянцевым овалом. Старая дура Малышкина медалью на грудь. Благо особого прицела не требовалось, цель отличалась не миниатюрностью. В старуху, которую не догнал его первый плевок, теперь можно было плюнуть раз семь, исходя из скорости её передвижения. Но Иван Фёдорович пожалел немощную и плюнул только раз.
Потом под балконом появился участковый и старик с тростью. Через минуту в дверь квартиры позвонили, затем постучали. Позже постучали настойчивее, судя по звуку, тростью. Иван Фёдорович сидел смирно в кухне у окна и пережидал, когда дверь оставят в покое. Проводив оба силуэта взглядом сквозь тюль, он преспокойно встал, вышел на балкон и плюнул.