Я святой убийца. День мой отец, а ночь мать. Каждый раз моя смерть оборачивается моим рождением. Каждый раз я говорю себе "Теперь ты святой убийца!". Мне уже больше 3х тысяч лет. Я убиваю тех у кого руки в крови, тех кому незнакомы слова "справедливость и совесть". Сегодня это бывший мэр города. Однако мэр ещё пользуется связью с милицией и не "милицией". На нём много грехов. Главный его грех - убийство одиннадцати летних детей, после извращений над ними. Мало того, он (именно «он» так как имени он не достоин) убил родителей этих детей побоясь расправ, но не своими руками, а руками "не милиции".
Была ночь, и я в своих одеяниях шёл по улице: чёрная, облегающая толстовка, чёрные, спортивные штаны, чёрные кроссовки и главный атрибут моего образа - чёрная маска пьеро с белой слезой на щеке - так я выглядел сегодня. У меня было много образов: маска палача, доспехи чёрного рыцаря, чёрный балахон, белый саван, получеловек – полупёс и т.п. Сколько имён мне давали: Смерть, Сет, Аид, Мор, Погибель, Палач, Проклятый всадник, Ведьма, Прокажённый, Изгнанный, Отверженный и т.п. За три тысячи лет люди менялись, менялись их страхи, менялся и я... Моим оружием были топор палача, мясника, множество мечей, луков, арбалетов, копья, ружья, косы, а теперь пистолет марки "ТТ".
Я прошёл по центральной улице города. Меня не увидели.
Люди вообще мало, что видят.
Свернул во двор, подошел к подъезду номер 37. Сегодня он приехал к сыну и был без охраны. Мне не нужны лишние жертвы. Охранники невиноваты в грехах своих хозяев.
Молодые люди, человек 15ть, сидели на лавочке и меня не видели.
Люди вообще мало, что видят.
Я набрал номер наугад на домофоне и нажал звонок. В этот момент раздались домофонные гудки. Краем глаза, заметил, что молодые люди поднялись и направились ко мне. Я лишь достал пистолет из кобуры на поясе и они вернулись обратно махнув рукой и произнеся что - то вроде "Да ну его!".
- Аллё! Дима это ты? - раздался раздраженный женский голос.
- Да, дорогая! Прости. - сказал я.
- Ты где был? Ты ... ты! - начиная срываться на крик, говорила женщина.
- Давай об этом дома поговорим. - сказал я и в домофоне раздалась тишина, затем послышался сигнал от двери. Я вошёл.
Завтра женщина будет думать, что это был просто сон.
Я поднялся на шестой этаж в лифте, после подошел к двери из красного дерева. Потрогал замочную скважину.
"Крепкий замок, но очень простой!" - подумал я и тут почувствовал взгляд в спину. - Вечно этим старушкам не спится.
Хотя они видят больше, чем некоторые ...
Я резко бросился к двери старушки и заткнул глазок пальцем. Раздался грохот, затем топот.
"Звонит в милицию! - подумал я. - Значит минут 15ть есть."
Достал отмычку из кармана и вернулся к двери "его". Пару секунд и щелчок. Медленно открыл дверь и вошел во внутрь. Дверь закрывать не стал. Некоторые люди, проснувшись ночью от шума, ждут пока раздастся звук закрывающеёся двери, чтобы быть уверенным в том, что действительно кто - то пришёл. А то может послышалось ...
Прихожая, справа кухня, дальше спальня и ванная, слева зал.
Я пошёл налево, скорей всего он там. Тихо, неслышно приблизился к дивану. Вот "он". Надо его разбудить, пусть знает, что умирает. Ведь такие как он не попадут в рай, а, как говорил Иисус, смертью умрут.
Пнул его ногой и достал "ТТ".
- А? Что? Кто? - сказал он просыпаясь и, увидев меня, дёрнулся, но тут - же остановился, забился в угол дивана.
- Слушай! Помнишь одиннадцать детей и их родителей? Я от них ...
Я вытянул руку с пистолетом и спустил курок.
Раздался выстрел. У него в голове появилось аккуратное, обугленное отверстие.
"Одним подонком стало меньше." - подумал я.
Вдруг - ощущение взгляда, что обжигает кожу.
- Ты убил моего отца! - раздался молодой голос за спиной.
Я обернулся и увидел юношу лет двадцати, с крепко сжатым пистолетом в руке. Он медленно, как - бы церемонно , направил его на меня. Он не убивал ни разу, но отец готовил его к тому, что однажды придётся. Его рука не дрогнет и нет смысла пытаться бежать.
Я не спеша, словно и не видя пистолета направился к выходу.
- Он изнасиловал и убил одиннадцать детей, а их родителей убили по его приказу. - сказал я, проходя мимо.
- Я знаю, но я обязан убить тебя. Через три дня он сам умер бы от рака.
- Но я обязан был убить его! - сказал я и обернулся. - Теперь ты "святой убийца"!
Выстрел.
Я лежу мёртвый и я держу пистолет. Теперь я "святой убийца". Я быстро вложил пистолет в руку моего недавнего тела, что уже превращалось в сына "его". Свой пистолет я забрал. Уже ощущалась маска на лице и тут послышались торопливые шаги.
"Милиция? Нет! Она лишь через 5ть минут приедет. Скорей всего соседи." - подумал я и направился к выходу.
Они меня не увидели.
Люди вообще мало, что видят.
Я вышел на лестничную клетку, затем из подъезда, сел на лавочку, поднял взгляд к небу - рассвет.
Красота! Люблю рассвет!
Весь мой ночной маскарад исчезал и я медленно растворялся вместе с ним.
Приехала милиция. В протоколе они напишут, что сынок убил отца, затем сам застрелился. Они не захотят разбираться и потому не увидят разницы между дырками от пистолета "ТТ" и "Нагана". А также то, что он не мог - бы выстрелить себе в затылок.
Некоторые люди, просто не хотят видеть.