В глубинах Памяти,
я знаю,
есть потаённый уголок.
Там кто-то лампу зажигает
и время делит, как пирог.
Там тишина библиотеки,
там не минуты, а века.
И там – смыкая в полночь веки –
я чётко видел двойника.
Он шёл в обличии монаха.
Он узнавался в палаче.
И были годы Мономаха,
и аввакумовых речей…
Он полутрезво-полупьяно
кабатчиц Репнина ласкал,
и ехал к таборным цыганам,
чтоб веселее жгла тоска.
На площади, у сельсовета,
он пел о классовой вражде.
И не допел… Суть пистолета
крестом была в его судьбе.
Но в почву опускаясь прахом,
он выходил под небо вновь,
и долгий путь сверял по знакам
планет, курганов, облаков.
К моей эпохе приближался…
Тут гас волшебной лампы свет,
и я тяжёлых штор касался,
и в комнату впускал рассвет.
А мой двойник ворочал камни
в тысячелетней глубине.
Он строил Мост Воспоминаний,
чтоб ночью вновь
шагать ко мне.