1. Екатерининский ряд. В. Блеклов

Владимир Блеклов
                Пояснение: Рис. 5 и 6 относятся к разделу "Сценические фрагменты заговора" книги "Заговор против Пушкина".

                6. Екатерининский  ряд
               Это, по сути дела, главный ряд николаевского заговора против Пушкина. Ибо царь Николай I тоже понял, по тайному наследию А.С. Пушкина, что именно Екатерина II - Самозванец и родоначальник - именно немецких Самозванцев на российском престоле. И,как главный ряд николаевского заговора против Пушкина, имеет множество дат и чисел.
               Их (дат и чисел!), ещё раз выделим, очень много в николаевском заговоре. И они, - как и главные даты заговора, только что приведенные, нами, выше! - тоже весьма искусно рассыпаны и замаскированы, царем, по всем четырем годам заговора, его, против Пушкина через: бесконечные рауты, приемы, балы, праздники, церемониалы и религиозные праздники и обряды царского двора и петербургского света.
               Поэтому мы, в целях сокращения объема главы, соберем их, - не все, разумеется, а для примера и наглядности! - в единый ряд. Кстати, если вы найдете в пушкиниане по числам и датам что-то новое, то присылайте это новое, по числам и датам, ко мне. 
               Соберем уже и для того, чтобы вы увидели, наконец, - через даты, сценические фрагменты, которые мы  начали исподволь приводить, вам, начиная уже с первой нашей книги, и николаевские «награждения», которые уже тоже не забыты нами! - и всю насыщенность, ими, николаевского заговора. И увидели, наконец, само содержание этого, в общем-то, довольно-таки уникального заговора.
              Вот весьма приблизительный, - то есть далеко не полный, или не абсолютный! - общий вид ряда «екатерининских дат» в николаевском заговоре против Пушкина.

                1833 год
              6-ое февраля – предположительное (Дату необходимо уточнить - будущим пушкинистам.) награждение Николаем I, барона Геккерна, орденом «Святой Анны» при отправке, его, в продолжительный отпуск 1833 года.
              Пояснение В.Б. – графиня-императрица Анна Федотовна, - и царица Анна Ивановна! - есть в главной зашифровке «Пиковой даме», расшифрованной, вам, во второй главе нашей второй книги. Здесь мы уже не будем расшифровывать её, вам.
              6-ое марта – предположительное (Дату необходимо уточнить - будущим пушкинистам.) присвоение царем, Екатерине Тизенгаузен, - второй внучки Кутузов и сестры графини Д.Ф. Фикельмон! - звание «фрейлины» с последующим переездом её, в мае, в Зимний дворец;
              6-ое октября – Дантес готовится к отъезду, с Геккерном, из Германии, в Петербург, на пароходе «Николай I» (Взято, нами, из книги П. Щеголева.);
              6-го ноября (День смерти Екатерины II.) – награждение царем, графа Шарля Фикельмон, австрийского посланника в Петербурге и мужа Д.Ф. Фикельмон, - «награждение» как рогоносца! – орденом «Андрея Первозванного». Ордена, имеющем в своём названии, как мы уже указывали выше, двусмысленность.
              Кстати, этим же «баловалась» и Екатерина II, иронично награждая, этим орденом: то Орлова, то Потемкина, а то и других своих фаворитов.  Намекая им, через название ордена, что он, то есть фаворит, у неё – первозванный. 
              Подтверждение этому – дневниковая запись Д.Ф. Фикельмон от 10-го ноября 1833 года, взятая,  нами, из книги Н. Раевского «Портреты заговорили»: «В ноябре 1833 года (запись Дарьи Федоровны от 10-го ноября) ему был пожалован высший русский орден – Андрея Первозванного, который иностранным послам давали в очень редких случаях. При отъезде из России (Состоявшемуся 20-го июля 1840 года.) он получил еще более редкое отличие – бриллиантовые знаки к этому ордену».
              Награда, разумеется, высокая. Но, - именно через отзыв, Шарля Фикельмон, из Петербурга! - царь Николай I лишал, его,  высокооплачиваемой работы. И заставлял его, и его жену, - особенно её! – навсегда покинуть не только Петербург, но и - Россию. И, главное, лишал, именно её, внучку Кутузова, источника существования. Что было местью, царя, именно внучке нашего великого полководца; –  пояснение В.Б.
              Кроме того, смеем напомнить, вам, и историю награждения  Александром I, императора Франции, Наполеона, данной нами, вам, еще в начале нашей первой книги. Которая вызвала, - как вы, наверное, еще помните! - настоящий гнев и возмущение не только у англичан и пруссаков, но и - у высшей русской знати.
              Потом Александр I, явно ухаживающий, в 1823 году, за Д.Ф. Фикельмон, - совсем ещё, кстати, молоденькой и неопытной! - назначил, как вы тоже помните, хорошую пенсию её матери, то есть дочери М.И. Кутузова, графине Е.М. Хитрово. Что тоже вызвало в Петербурге, того времени, полускандал. Ибо все знали, какую глубокую неприязнь питал, Александр I, именно к фельдмаршалу Кутузову: как за Аустерлицы, так и - за 1812 год.
              А Пушкин ведь имел роман, после названных, вам, событий, и с Е.М. Хитрово. В общем, и здесь поэт перешел дорогу, - если учесть, что Александр I – умер! -  именно императору Николаю I. Кстати, и Дантес знал о названном, выше, тихом скандале. Это прекрасно видно из его полной переписки с  Геккерном, в которой так и брызжет, наружу, именно его ненависть и неприязнь. И именно к Е.М. Хитрово. Ей же был послан, как вы знаете из пушкинианы и моих предыдущих книг, и один из экземпляров пасквиля Пушкину.
              Вот Николай I, в связи именно с этими событиями и обстоятельствами  (особенно с первыми из них.), и “наградил” её мужа, - за рогоносность! – именно орденом “Андрея Первозванного”. И, разумеется, с тем, что именно внучка Кутузова, Д.Ф. Фикельмон, легко позабыла своего “милого Александра”. Предпочтя, при этом, не Николая I, тоже имеющего на неё виды, а именно Пушкина!
              Это, разумеется, главное в николаевской интриге - именно против Д.Ф. Фикельмон. Даже дал потом, то есть перед отъездом, и бриллиантовые знаки к ордену. А вот  высокооплачиваемой работы – лишил. Что, собственно, и является -  именно его местью всей  семье Кутузова.
              Далее Николай I будет прослеживать линию Д.Ф. Фикельмон, практически, до конца заговора против А.С. Пушкина. Делая ему, при этом, то одни, то другие “сюрпризы”. Это вы увидите, собственно, и сами: в нашем дальнейшем материале о заговоре. Поэтому прослеживаете эту “линию”, в нашей книге, уже самостоятельно. Мы же продолжим разговор -  именно об екатерининских датах.
              Примечание В.Б. - Пребывание Д.Ф. Фикельмон, в 1823 году, в Петербурге, с “влюбленной дружбой”, её, с Александром I, дало, - при возникновении «взаимовлюбленности» поэта с внучкой Кутузова в 1830-ом году! - очень оскорбительную, для Николая I, “любовную позицию”.
              О ней мы попытаемся рассказать, вам, в других разделах и главах предлагаемой вам, сейчас, книги. Посмотреть же, её, вы уже сможете в нашей второй книги, в Приложении к ней (Смотрите, там, «Схему поклонников».).
              К 14-му декабря (А это очередная годовщина выступления декабристов.), царь «наградит» Нессельроде и Кочубея – огромными суммами денег: по двести тысяч рублей каждому (Более подробно, об этом, несколько ниже.).
 
                1834 год
              К 6-ому января – «награждение» царем, писателя-доносчика  Ф.Ф. Вигеля, пиководамовской, как вы уже тоже знаете, «звездою». Он же находился, как вы уже знаете из выше изложенного, вам, материала, в числе приглашенных Пушкиным, на чтение им «Бориса Годунова», московских литераторов.
              Вигелевский же анекдот о смерти Екатерины II, с «Императорским сообщением Пушкину», - приуроченный царем, как вы уже знаете, к  6-му ноября 1836 года! - только что рассмотрен, нами, выше. В этот же день, - то есть - тоже 6 января! - Михаил Павлович «поздравит» Пушкина, как вы уже тоже знаете из изложенного вам, выше, материала, с «камер-юнкером». На что поэт ответит, ему, прямой дерзостью. И здесь всё взаимосвязано - у царя-интригана.
              6-го декабря (Зимний день именин Николая I.) – пиководамовский бал в Аничковым с попыткой, царя, тайно «показать», поэту, сценический фрагмент «Императрица в белом и белый человек». Будет «показан» поэту, царем, 12-го декабря, в день рождения Александра I (Смотрите рис. № 3). Более подробно, об этом, несколько ниже.
              И предположительная дата присвоения царем, Екатерине Гончаровой, звание «фрейлины». Дату необходимо, разумеется, уточнить будущим пушкинистам. Придворное звание присваивается, царем, для того, чтобы, потом,  повести Дантеса, с Екатериной Гончаровой: и на вечер, 16-го ноября 1836 года, у Фикельмонов в Салтыковский особняк; и на бал, 17-го ноября 1836 года, к С.В. Салтыкову. Где будет объявлена помолвка его, с Екатериной Гончаровой. Помолвки, как бы вновь возвращающей, Екатерину II, в объятия камергера елизаветинской эпохи, С.В. Салтыкова. Смотрите рис. № 10. 
              Здесь, царь-«сценарист», как бы заново переигрывает «свадьбу мертвецов», устроенную, Павлом I, при отпевании и похоронах, им, Екатерины II и Петра третьего. В этом – главный смысл этой помолвки и сценического фрагмента в целом (Смотрите его, воочию, на рис. № 10).
              Потом будет и венчание Дантеса, с Екатериной  Гончаровой, 10-го января 1837 года, именно в католической церкви «Святой Екатерины». Тоже имеет связь, как вы, наверное, догадываетесь уже и сами, с “Императорским сообщением Пушкину”, данным им, поэту, через вигелевский анекдот о смерти Екатерины II. Далее просматривайте  эту “линию”, в нашей книге, самостоятельно.

                1835 год
              Предположительно к 6-му ноября (Дату необходимо уточнить - будущим пушкинистам.), - то есть к очередной годовщине со дня смерти Екатерины второй! - Дантес узнал, разумеется, от графа Нессельроде (Он - его тайный прямой начальник, и – практический руководитель заговора.) о том, что ему необходимо будет жениться - на Екатерине Гончаровой.
              Косвенно свидетельствует нам, об этом, его разговор с графом В.А. Соллогубом, 17-го ноября 1836 года, в котором  интересна, для нас, следующая его фраза об его женитьбе на Екатерине Гончаровой: «Вот уже год, как старик Геккерн не хочет позволить мне жениться».
              Геккерн, «год назад», еще не имел даже право позволять, - или не позволять! - ему жениться.  Так как еще не был, даже, его «приемным отцом». Кроме того, в письмах, к барону Гекерну, он тоже ни разу не упоминает, как вы уже знаете из вышеизложенного материала, о двух сестрах Натальи Николаевны.   Здесь Дантес - явно врет, В. Соллогубу, именно на счет Геккерна.
              Кстати, он, на такие дела, был просто мастер: с разными людьми он и говорил всегда, как отмечают пушкинисты во многих своих работах, по-разному. Правда – в его фразе «вот уже год». Предположительно год назад  Великий Комбинатор, граф Нессельроде, и предложил, ему, названную,  выше, женитьбу на Екатерине Гончаровой, что ему и врезалось в память. Этим и интересна, для нас, выделенная,  выше, его фраза.
              24-го ноября – сценический фрагмент «Дантес, Пушкин и Николай I на празднике тезоименитства (или дне ангела!) Екатерин». Приурочен, царем, к религиозному празднику «Святой Екатерины». Будет рассмотрен, нами, при разговоре о сценических фрагментах заговора. Продолжает, в заговоре, именно “линию” (или - мотив!) Екатерины II.

                1836 год
              К 6-му ноября: свидание-провокация Дантеса, с Н.Н. Пушкиной, 2-го ноября,  на квартире Идалии Полетики; диплом-пасквиль Пушкину, и его друзьям, по городской почте, от 4-го ноября.
              Оба эти события приурочены Николаем I, - как вы уже знаете по “Императорскому сообщению Пушкину” от 6-го января 1834 года! - к сорокалетию со дня смерти Екатерины II. Еще раз выделим, что свидание и диплом  реализовывают, у царя-сценариста, именно  “Императорское сообщение Пушкину”.
              К этому же дню, - или к дате 24-го ноября (Ко дню тезоименитства Екатерин,  или к религиозному празднику «Святой Екатерины».):
            - 16-го ноября – Николаем I специально создается сценический фрагмент «Приход Екатерины Гончаровой, в белом платье, в особняк Салтыковых», в котором и жила, в то время, именно Д.Ф. Фикельмон.
              Следовательно, царем продолжена, здесь, и “линия” Д.Ф. Фикельмон. Линия, выделяющая, в николаевском заговоре против поэта, оскорбительную, для Николая I, уже как-то выделенную нами, выше, “любовную позицию”. Где, - еще раз напомним, вам! - император Александр I – именно рогоносец. И рогоносец – именно по любовной связи, поэта, с внучкой Кутузова, тайно отраженной им, в «Пиковой даме», именно через её  «автобиографическую сцену».
           -17-го ноября – тоже специально созданный, Николаем I, сценический фрагмент «Помолвка Екатерины Гончаровой, с Дантесом, на бале у С.В. Салтыкова».
           - 23-го ноября 1836 года произошла и не афишируемая, никем,  аудиенция, царя, с Пушкиным. Аудиенция, на которой Николай I, пообещав, поэту, как-то утихомирить зарвавшихся мерзавцев, Дантеса и Геккерна, - им  же тайно поощряемых, через Нессельроде, на действия против Пушкина! – возьмет с поэта слово «ничего не предпринимать, против них, без  ведома царя».  Через что, собственно, окончательно развяжет им, обоим Геккернам, руки.
             Выделим, что 23-го ноября – это канун  праздника «Святой Екатерины», о чем царь, обладающий феноменальной памятью,  безусловно, знал.

                1837 год
              10-го января – венчание Дантеса, с Екатериной Гончаровой, именно в католической церкви «Святой Екатерины». Дата относится, безусловно, к «екатерининским датам и числам», так как отнесена Николаем I, через только что указанную, выше, церковь, именно к Екатерине II. 
              Кроме того, здесь, то есть в своем сценическом заговоре против поэта, Николай I выделяет, - разумеется, только для своих высших сообщников! – и молебен Александра I, в католической церкви “Святой Екатерины”, предназначенный для победы им, как вы уже знаете по первой книги, над Бонапартом.
              Здесь Дантес, через тайную николаевскую подставу, как бы тоже молит себе победу, но только, разумеется, победу именно, по инсценировке Николая I, над “пресловутым Пушкиным”. Это, кстати, выражение самого Николая I, выделенное, нам, ещё П. Щеголевым в его книге «Дуэль и смерть Пушкина».
              Кстати, здесь, царь-”сценарист”,  выделяет и свою приверженность, как вы уже тоже знаете из первой нашей книги, к политике именно Екатерины II. Так как все “действо” происходит, у царя, именно в церкви “Святой Екатерины”. Далее мы уже не будем подчеркивать, вам, и эту “линию”. Поэтому уже следите за ней, то есть за её проявлением в николаевском заговоре, самостоятельно.
              Не позднее, по исследованию С. Абрамович, 17-го января – сценический фрагмент «Пушкин на коленях» (Более подробно, о нём, в разговоре о сценических фрагментах николаевского заговора.).
              Главный же тайный смысл, - выделяемого, здесь, сценического фрагмента николаевского заговора! -  состоит примерно в следующем. Состоит в том, что Николай I именно через “постановку Пушкина на колени” как бы окончательно и заканчивает, в заговоре, “линию” Д.Ф. Фикельмон. Линию, ведущую к оскорбительной для Александра I, - и для него самого! – “любовной позиции”. Смотрите, её, в книге «Пушкинские тайнозаписи».
              Заканчивает - именно через постановку, Пушкина, на колени. Более подробно, об этом сценическом эпизоде заговора, смотрите, у нас, ниже, то есть в последующих наших разделах и главах. Сами же разговоры, - о Д.Ф. Фикельмон, об Александре I, и  т.д., - мы, здесь, и закончим. Поэтому выделяйте их, в нашем дальнейшем материале, самостоятельно.
              23-го января – пиководамовский бал у Воронцовых-Дашковых. Бал, на котором Дантес, - чтобы вызвать именно ответные картельные действия поэта! - поведет себя, нагло и разнуздано, именно по отношению к Н.Н. Пушкиной. Начало взвода дуэльного механизма николаевского заговора.
              27-го января – день исполнения, Дантесом, тайно заказанной Николаем I, через графа Нессельроде, дуэли с поэтом. Он напрямую связан, царем, с «похоронами» поэтом, в пятой главе «Пиковой дамы»,  именно Екатерины II.
              Как видите уже и сами, ряд «екатерининских дат и чисел», в николаевском заговоре, весьма впечатляющий. Для полноты, и логики повествования, коротко поясним, вам, хотя бы некоторые его элементы.

                Пояснение некоторых элементов заговора
              Вот как, к примеру, поясняет нам, сам А.С. Пушкин, - не осознавая, разумеется, этого! – сценический фрагмент «Императрица в белом и белый человек» (Смотрите рис. № 3). Который царь,  хотел тайно «показать» поэту,  6-го декабря 1834 года, то есть в день своих зимних именин, а «показал»,  поэту, 12-го декабря, то есть в день рождения Александра I:
              «6-го декабря. Завтра надо будет явиться во дворец. У меня еще нет мундира. Ни за что не поеду представляться с моими товарищами камер-юнкерами, молокососами 18-летними. Царь рассердиться, - да что мне делать? <…> Я все-таки не был шестого во дворце – и рапортовался больным. За мной царь хотел послать фельдъегеря или Арнта» (Запись дается - в большом сокращении.).
              Выделим, что царь и здесь, - как и в рассмотренных нами, выше, случаях с запиской карандашом и в разговоре с Жуковским о смерти поэта! - не только недоброжелателен, но и - угрожающ по отношению к Пушкину. А это, ведь, все моментально разносится - по всему великосветскому Петербургу. Другими словами, он, через свое поведение и отношение к поэту, уже специально и компрометирует его.
              Есть, здесь, и второй, не менее важный момент. Дело здесь в том, что у царя, по отношению именно к Пушкину, всегда наготове: и – фельдъегерь, и – жандарм!  Вспомните, как он был доставлен, царем, на московскую, 1826 года, аудиенцию с помощью фельдъегеря. Вспомнит о жандарме, царь, и при отправке, уже мертвого Пушкина, в Михайловское, в Святогорский монастырь.
              «Покажет» поэту названный фрагмент, как вы уже знаете, 12-го декабря, в день рождения Александра I. Вот как нам об этом свидетельствует, - вновь не осознавая, разумеется, этого! – сам поэт через свой дневник:
              «18-го декабря. Третьего дна был я, наконец, в Аничковым.  Пояснение В.Б. – «Третьего дня», среда, это, как раз, день рождения Александра первого, 12-го декабря. Это несложно определить - по самому дневнику поэта. Опишу все в подробности, в пользу будущего Вальтер Скотта. Придворный лакей по утру явился ко мне с приглашением: быть в 8 часов 30 минут в Аничковым, мне в мундирном фраке, Наталье Николаевне как обыкновенно. В  9 часов мы приехали. Гостей было уже довольно. Государыня была вся в белом, с бирюзовым головным убором; государь – в кавалергардском мундире».
              Пояснение В.Б. – Парадный мундир кавалергарда, как вы уже знаете, белесового цвета. Запись дается - в большом сокращении. И вновь смотрите рис. № 3, на котором я, с помощью художника, выделил: и царскую чету в «белом»; и Пушкина в «мундирном фраке», то есть в мундире ненавистного,  ему,  «камер-юнкера».
              Заметим, что только что выделенный, перед вами, сценический фрагмент, - участники которого – сама царская чета: императрица, «играющая», в сценическом фрагменте, именно роль императрицы Екатерины II, и сам царь! – очень зловещ: как по своему предназначению, в заговоре, так и по своим смысловым оттенкам.
              По предназначению он выполняет, в заговоре, ту же роль, что и приход Ф. Вигеля к Пушкину, 6-го января 1834 года, «Николаевского вестника к Пушкину от покойницы Екатерины». И фрагмент, явно скопированный, царем, со смыслового содержания эпиграфа к пятой главе «Пиковой дамы» (Смотрите, об этом, выше.).
              А фрагмент имел уже, у царя-«сценариста», и более расширенное значение: что именно императрица Екатерина II, в «белом платье», отомстит в заговоре, через своего внука, царя Николая I, дерзкому поэту. Отомстит: за вскрытие, им, всех её тайн царствования; за компрометацию (Острейшие сатирические выпады.):  как её самой, так и всех её потомков.
              Весьма зловещи и смысловые оттенки. Так  царь, обрядив поэта в мундирный фрак камер-юнкера (Смотрите - выше и рис. № 3.), сделает из Пушкина не поэта, а презренного и ничтожного перед ним, императором, - и, разумеется, перед императрицей Екатериной второй! – камер-юнкера. Тайно «показав» ему, при этом, что поэт будет уничтожен - именно кавалергардом. И - именно «белым человеком» (Для этого он: и надел парадный полковничий мундир кавалергарда; и уже сделал, - из блондина Дантеса! - тоже кавалергарда.). Вот таково, как видите уже и сами, истинное отношение, царя, к Пушкину: оно полно ненависти к поэту.
              Я же, здесь, впервые выступаю перед вами, - с легкой руки самого поэта! – именно в роли «будущего Вальтер Скотта». А выделяю эту роль  потому, что поэт, заведя свой дневник, не раз, и не два, упрашивал, своих будущих исследователей, - через фразы: «Шиш потомству!» и т.д.! - исследовать именно его дневник.
              А про будущих Вальтеров Скоттов можно сказать примерно следующее. Это идёт из царской «рецензии» на «Бориса Годунова», выделенной, нами, еще в нашей первой книги. Что пушкинисты прошлого - так и не сделали (Исследовали, но – не в том направлении.).
              Заканчивая же разговор о только что выделенном, перед вами, сценическом фрагменте заговора, выделим, что «белое платье императрицы», то есть «белое платье Екатерины II», в котором она была положена, Павлом I, в гроб, так и засверкает потом, - то есть в «открытой», или в активной, стадии заговора! - через белое платье Екатерины Гончаровой:
            - и на вечере у Д.Ф. Фикельмон в «доме старинной архитектуры», - то есть – в салтыковском особняке! - в котором Пушкин, как вы уже знаете по раскрытому вам, выше, тайному содержанию «Пиковой дамы»,  «собственноручно» поднимет пистолет и, потом, «умертвит» Екатерину II. Засверкает  -  16-го ноября 1836 года;
            - и на бале, 17-го ноября этого же года, у  С.В. Салтыкова;
            - и при венчании, 10-го января 1837 года, Дантеса, с Екатериной Гончаровой, в католической церкви «Святой Екатерины».
              Здесь мы видим, кстати, не только логику царя. И, разумеется, его сценические «способности» как сценариста! Но и видим реализацию им, в жизнь, необыкновенной, или даже уникальной, мести Пушкину.
              Мести, перед которой меркнет не только «громкий подвиг Раевского», - упомянутый Пушкиным и выделенный  потом, П. Щеголевым, через письмо Жуковского! - но и сама, «единственная в своем роде», месть поэта,  Геккерну. Месть, которую тот собирался учинить, барону, при поиске им, поэтом, автора пасквиля. И месть, о которой мы знаем - из того же письма Жуковского.
              Здесь царь, зная и о «громком подвиге Раевского», оказался, если можно так выразиться, сыном своего времени. Месть его, Пушкину, - за его, пушкинскую, Историю России и выпады против царей-самозванцев! – уникальна и в этом отношении.