Пояснение: Рис. 3 и 4 относятся к разделу "Сценические фрагменты заговора" книги "Заговор против Пушкина".
4. Дуэльные вызовы Пушкина
Свидетельство же тому – три, - в начале февраля 1836 года (Уже тоже особо выделим и это обстоятельство, так как в пушкиниане, это обстоятельство, объясняется, до настоящего времени, необычайной нервозностью, поэта, именно в это время.
Какая, однако, нелепость. Травят - жену, травят - самого поэта, а пушкинисты - смиренно докладывают, нам, именно о его необычайной нервозности и теряются даже в догадках, от чего же она возникла, у поэта.)! – письменных дуэльных вызовов Пушкина, именно в начале февраля 1836 года, Хлюстину, князю Репнину и графу В.А. Соллогубу. Так что и здесь всё идет, в реальности, именно по плану, или линии, николаевского заговора против поэта.
Кстати, поэт остро чувствует, в это время, удары: и по жене, и по себе. Но Николай I производит, их, эпизодически, внезапно и, через своих людей, с многих сторон. Поэтому, поэт - то вскипает, то чуть-чуть успокаивается, еще даже не осознавая, конечно, что именно он является: как объектом нападения, так и царской интриги против себя. И так продолжается, практически, до осени 1836 года.
И вот такова приблизительная и наикратчайшая схема николаевского заговора именно до осени 1836 года, в которую мы не внесли, разумеется, все события и обстоятельства, из жизни Пушкиных-Гончаровых, зимой и летом 1836 года.
Фальшивый дуэльный инцидент
Остается только выделить вам еще несколько, очень важных, моментов, событий и обстоятельств, поясняющих, - и окончательно проясняющих (Я надеюсь на это.)! – николаевский заговор против А.С. Пушкина.
Первое. Исходя из только что изложенного, вам, выше, следует с однозначностью считать ноябрьский, 1836 года, дуэльный инцидент Дантеса, с поэтом, фальшивым дуэльным инцидентом. Кстати, инцидентом, о котором пушкинистами прошлого, - да и настоящего, времени! - создано (И создается до настоящего времени.) огромное количество работ в неверном направлении и освещении. В основном – в духе не раз упоминаемой нами, выше, концепции П. Щеголева.
Инцидентом, придуманным, - и созданным! - Николаем I: для маскировки своего заговора, против поэта, в «одежду» - именно «плохих семейственных отношений Пушкиных-Гончаровых»; именно для сильнейшей компрометации, в нем, не только всех трех сестер Гончаровых, но и - самого Пушкина. А это, напомним вам, тоже одна из наиглавнейших задач николаевского заговора против нашего Великого поэта.
Совершенно очевидными становятся, при этом, и другие задачи и цели выделяемого, здесь, фальшивого, или ложного, ноябрьского, 1836 года, дуэльного инцидента. А это, еще раз выделим, именно компрометация и чернение царем, и его сообщниками:
- имени, славы и чести самого Пушкина;
- сведение, поэта, на роль «безобразно ревнивого» (Выражение Дантеса, которое проскальзывает, нередко, и у самого царя в его переписки того времени.) мужа;
- чести и достоинства - всех трех сестер Гончаровых; и прочее.
В этом – его основное предназначение. На виду у всего великосветского Петербурга «постирать белье» Пушкиных-Гончаровых. Выделив при этом: и взаимную влюбленность Н.Н. Пушкиной и Дантеса; и втюренность, в Дантеса, Е. Гончаровой; и, разумеется, - и обязательно! - тайное сожительство, самого поэта, с Александриной Гончаровой. И прочее, что на ум взбредет - «великосветским кумушкам».
5. Главная атака заговорщиков - на жену поэта
Второе. Из той же полной переписки Дантеса с Геккерном, за 1835-36 годы, опубликованной, как вы уже знаете, итальянской профессоршей Сереной Витале в России, в петербургском журнале «Звезда», только в сентябре 1995 года, становится совершенно очевидным: как заговорщики, - тайно руководимые, царем: Дантес, Геккерн, Нессельроде, Идалия Полетика, и другие (Мы дали вам, - первых четырех сообщников царя! – по их зловещей значимости в николаевском заговоре.)! – «подвели», саму Н.Н. Пушкину, к указанному нами, выше, свиданию-провокации её, с Дантесом, на квартире Идалии Полетики 2-го ноября 1836 года.
Я назвал этот «подвод» жены поэта, разумеется, - условно и только для себя! - «главной атакой, заговорщиков, на жену поэта». Разумеется, ни о какой взаимной влюбленности, здесь, и говорить не приходиться. Это – самая настоящая интрига-провокация.
К сожалению, я не могу подробно раскрыть вам в главе, - хотя и имею к этому возможность! – само содержание этой интриги-провокации. Для этого необходимо - большое пояснение. Однако нельзя уже оставлять, вас, без знаний - хотя бы основной сути этой «атаки». Поэтому наикратчайшее выделим, здесь, именно её суть и сам механизм этой «атаки».
А она началась, в конкретном своем очертании и, уже, исполнении, с переезда, Пушкиных-Гончаровых, осенью 1836 года, с дачи в Петербург. Уже вечера у Карамзиных, в дом которых Дантес тоже вошел заранее, свидетельствуют, нам, об этом. Смотрите, к примеру, письма С.Н. Карамзиной, в пушкиниане или в книги П. Щеголева, от 19-го сентября и 18-го октября 1836 года.
Письма, в которых С.Н. Карамзина, старая дева, - и отпетая петербургская сплетница! - уже «комментирует», в них, именно «взаимную влюбленность» жены поэта и кавалергарда. Другими словами, комментирует именно сплетни, испускаемые самим Дантесом, Идалией Полетикой, - и самим царем Николаем первым! - через свои салоны.
Потом последовало тайное письмо Дантеса, - скорее всего, через Идалию Полетику! - к Н.Н. Пушкиной, если исходить из названной, выше, переписки Дантеса с Геккерном, датированного, нами, не позднее 16-го октября 1836 года. Разумеется, с признанием в нем, кавалергардом, своей любви к жене поэта.
Вот он когда, оказывается, реально признался, Н.Н. Пушкиной, в своей «любви» к ней! Признался не в январе или в феврале 1836 года, - как он клялся в письмах к Геккерну! - а именно к 15-ому или к 16-ому октября 1836 года.
Вот подтверждение этому, взятое, нами, из письма Дантеса, к Геккерну, от 17-го октября 1836 года: «А еще остерегайся употреблять выражения, которые были в том письме».
Хотя до этого, еще раз выделим, он, начиная с января 1836 года, совместно с Идалией Полетикой, только и делал, что распространял, в свете, сплетни не только об указанной, выше, «взаимной влюбленности», но и, даже, о своем сожительстве с женой поэта.
Вот подтверждение тому, взятое, нами, из книги Н. Раевского «Портреты заговорили»: «Его товарищи по полку, по-видимому, искренне считали Наталью Николаевну любовницей своего однополчанина». Подтверждает, - только что выделенные, вам, сплетни Дантеса, о жене Пушкина! - и рассказ-воспоминание, 1887 года, князя А.В. Трубецкого, кстати, специально приуроченного, им, именно к 50-ти летней годовщине со дня смерти Пушкина с целью нового чернения: как Пушкина, так и всех трех сестер Гончаровых.
И который, то есть рассказ, пушкинисты прошлого тоже брали в качестве аргумента, обвиняющего, именно жену поэта, в возникновении январской дуэли 1837 года.
Однако продолжим разговор именно об «атаке». Хотя Дантес на этом вечер, как явствует из его письма, и не изъяснился с женой Пушкина, но она, «атака» на жену поэта, началась - именно с этого вечера. Так как, после названного, выше, вечера, последовало, как явствует из его письма к Геккерну, следующее событие, точно описанное, в письме, самим Дантесом:
«Сегодня вечером она едет к Лерхенфельдам, так что, отказавшись от партии, ты улучшишь минутку для разговора с ней». А это ни что иной, как – первое сводничество, Геккерна, на названном, Дантесом, вечере у Лерхенфельдов.
Потом последовало еще одно, или два, подобных же - «сводничеств». Что явствует и из двух, - в ноябрьском, от 21-го ноября 1836 года, и январском, от 25-го января 1837 года! – «ругательных» писем Пушкина, к барону Геккерну.
Вот, хотя бы, одна выдержка из январского оскорбительного письма поэта, к Геккерну, подтверждающая именно «сводничество» барона: «Вы подстерегали мою жену по всем углам, чтобы говорить ей о любви вашего незаконнорожденного или так называемого сына». Как видите, Пушкин обладал, к этому времени, достоверной информацией об этом.
А после них («сводничеств»!), - перед, 2-ым ноября 1836 года, или в этот же день! – последовало и письмо Дантеса, к Н.Н. Пушкиной, с угрозой застрелиться, если она - не прибудет на свидание. Последовало письмо, тайно переданное ей, - как явствует из пушкинианы (Воспоминание А.П. Араповой, княгини Веры Вяземской, и других.)! - именно Идалией Полетикой.
И Наталья Николаевна, всегда с добротой, и с уважением, относящаяся к людям, и знающая об ухаживании, Дантеса, за своей старшей сестрой, Е. Гончаровой, - но еще не знающая о сплетнях света вокруг сестер Гончаровых и Пушкине! – боясь, что Дантес действительно наделает глупостей, решилась - на свидание с ним.
На свидание, чтобы восстановить мир, то есть прежние, или дружественные, отношения, и положить конец - именно его ухаживанию за ней. Здесь присутствует - именно женская логика жены поэта. Что именно и добивались, от нее, заговорщики.
Здесь даже можно выделить
некий «план сестер Гончаровых»
Который, кстати, очевиден! И инициатор, - и главный реализатор! - которого – именно жена поэта. Это именно она, сломив довольно-таки стойкое сопротивление своего мужа, - что очень отчетливо обнаруживается именно по письмам Пушкина к жене! – привезла, в середине октября 1834 года, старших сестер Гончаровых - в Петербург.
Привезла с надеждой, что они как-то устроят, свои судьбы, именно в столице, где: и женихи были богаче, да и их было - гораздо больше, чем в провинциальной Москве того времени. Чем моментально и воспользовался, как вы уже знаете, Николай I. Кстати, «план сестер Гончаровых» я специально выделил в одной из своих, еще, к сожалению, не опубликованных, книг.
Пояснение В.Б. – Добивались заговорщики, в общем-то, полного успеха в своей афере, а именно: измены её, с Дантесом, поэту. Об этом свидетельствует, нам, воспоминание, о свидании-провокации, княгини В. Вяземской, записанное П.И. Бартеневым:
«Когда она осталась с глазу на глаз с Дантесом, тот вынул пистолет и грозил застрелиться, если она не отдаст ему себя»! Здесь интересно отметить и письмо царя, к брату Михаилу Павловичу, от 3-го февраля 1837 года: «Тогда жена Пушкина открыла мужу всю гнусность поведения обоих, быв во всем совершенно невинна».
Интересно же это тем, что: и царь, и княгиня В. Вяземская, были хорошо проинформированы об указанном, выше, поведении Дантеса на свидании-провокации, что тоже выделяет, их, именно как заговорщиков. Кстати, в названных, выше, воспоминаниях княгиня В. Вяземская, - и её супруг, П. Вяземский! - вновь чернят Пушкина и всех трех сестер Гончаровых. Однако закончим, все же, именно показ событий в выделяемой, здесь, «атаке».
«Свидание-провокация» Дантеса, - с Н.Н. Пушкиной! – состоялось. И, после этого, немедленно последовал пасквиль, уже заранее подготовленный царем. И, через графа Нессельроде, выученный Дантесом, - для внедрения, его, в жизнь! - наизусть (Смотрите, об этом, выше и в наших предыдущих книгах.). И смотрите Новые данные, об этом, в моих отдельных статьях. Вот такова главная суть содержания выделяемой, здесь, «атаки» заговорщиков - на жену поэта.
Атаки, после достижения которой, - свидания-провокации 2-го ноября 1836 года! – николаевский заговор и перешел, - через пасквиль поэту и его друзьям от 4-го ноября 1836 года! - в свою «открытую», или в активную, стадию именно уже в виде «плохих семейственных отношений Пушкиных-Гончаровых».
Оставаясь, по главной своей сути и направленности, тем же заговором. И вот такова главная суть истинного хода описанных вам, выше, событий николаевского заговора, так и не вскрытого - пушкинистами прошлого.
Остается только выделить, что именно через ноябрьский, 1836 года, фальшивый дуэльный инцидент, начнет постепенно взводиться и сам механизм николаевской, - заранее продуманной до мелочей! - дуэли Дантеса, с поэтом, именно 27-го января 1837 года. Дуэли, специально тайно приуроченной царем, как вы уже хорошо знаете, к дате «похорон» Пушкиным, в тайной «Пиковой даме», Екатерины II.
Механизм, который, - через спуск курка меткого стрелка Дантеса на Черной речке на дуэли! - и оборвет, практически, жизнь великого Гения. Это, помимо чернения и компрометации Пушкина, - и всех трех сестер Гончаровых! - еще одно предназначение, или функция, ноябрьского, 1836 года, фальшивого дуэльного инцидента. Ну а сейчас продолжим разговор - именно об «екатерининских датах и числах».