Труд Аскольда Игоревича против антифольков

Петр Золин
Понятно, столь уважаемый автор подобных терминов и не знает.
Но апологетов неонорманизма своим трудом здорово и основательно просвещает.
Хотя понятно, что академики и даже члены-корреспонденты не без греха.
Скаков А.Ю., Эрлих В.Р. Еще раз о хронологии "киммерийских" и раннескифских древностей
http://www.kolhida.ru/index.php3?path=_archeology&source=08

Ничто человеческой нам не чуждо.
 
http://www.proza.ru/2009/08/02/975 http://paleog.ru/im/vorabend/nakanview.html

Более трети века моим основным источником информации по ранним периодам истории является наш «Вестник древней истории» (общепринятое сокращение — ВДИ, англ. Journal of Ancient History) — для меня ведущий академический советский и российский журнал, посвященный многовековому (да и многотысячелетнему) прошлому и нашей страны. Ныне он издается Институтом всеобщей истории Российской Академии наук. Журнал выходит с 1937 г. (регулярно — с 1946 г.); ежегодно выпускается четыре номера. Здесь публикуются не только научные статьи, но (важно) и источники, рецензии на выходящие в свет работы отечественных и зарубежных авторов, биографические материалы, посвященные видным специалистам по древней истории, и т. д. Главными редакторами журнала на протяжении его истории были виднейшие представители отечественной науки (в хронологическом порядке): Сванидзе А. С., Мишулин А. В., Машкин Н. А., Струве В. В., Утченко С. Л., Удальцова З. В. До своей кончины 30 сентября 2008 года главным редактором журнала был академик Г. М. Бонгард-Левин, добротно знавший глубины истории Скифии и округи. 10 марта 2009 года главным редактором журнала на пятилетие утвержден член-корреспондент РАН Аскольд Игоревич Иванчик. http://ru.wikipedia.org/wiki/Вестник_древней_истории

Это очень добротный специалист по одному из периодов, который меня давно интересует. Защитил в 1996 г. в Университете Фрибурга (Щвейцария) хабитализационную диссертацию после основательной работы с источниками в Москве, Фрибуре и Гейдельберге. И результаты труда отчасти отразил в монографии.

«Аскольд Игоревич Иванчик
 Накануне колонизации. Северное Причерноморье и степные кочевники VIII–VII вв. до н. э. в античной литературной традиции: фольклор, литература и история. Pontus Septentrionalis III. Русское издание Pontus Septentrionalis III. Москва, Берлин:  Палеограф ,2005 312 с., в т. ч. 14 иллюстраций ISBN: 5-89526-015-2»
 

Первая часть книги поcвящена периоду до начала непоcредcтвенных (эта оговорка принципиальна, но никак не оправдывает: П.З.) контактов греков cо cтепным миром Причерноморья. Ее задачей являетcя реконcтрукция предcтавлений о cтепных кочевниках, которые имели cовременники Гомера. Здесь же анализируются и древнейшие представления греков о Черном море, которые существовали у них до начала колонизации. Эти представления сильно отличались от тех, которые были характерны для греков последующей эпохи: после основания колоний Черное море было достаточно быстро освоено и стало для них столь же знакомым, как и Эгейское. От старых представлений сохранились лишь незначительные следы, в первую очередь в мифологических традициях, однако они позволяют реконструировать древнейшие представления, существовавшие до колонизации.

Во второй чаcти раccматриваютcя cвидетельcтва о контактах греков и кочевников в VII в. до н. э. и cложившиеcя у первых в результате этих контактов предcтавления о номадах. Кроме анализа прямых cвидетельcтв литературных текcтов этого времени, предпринимаетcя попытка воccтановить cвязанные c кочевниками уcтные традции, cущеcтвововашие в Малой Азии и только значительно позже получившие пиcьменную фикcацию (что принципиально важно).

Специальное внимание в книге уделяетcя проблеме влияния этих предcтавлений на дальнейшее развитие античной традиции.

Пройдем по структуре книги, отмечая важные для осмысления истории земель и народов России, ее соседей – моменты.
Содержание:Предисловие. 11 Введение. 12


ЧАСТЬ 1. Греки и евразийские номады в VIII – начале VII вв. до н. э. Эпоха до начала прямых контактов. 14
Конечно, это не входило в задачи автора. Но стоило бы отметить появление кочевников-всадников примерно в 5 – 4 тыс. до н.э. И исход части греков в составе ранних индоевропейцев из Приазовья и округи Дона, где они могли иметь наиболее ранние контакты с «кентаврами». Эти реалии А.И.Иванчик практически обошел.
http://www.proza.ru/2010/01/06/680, http://www.proza.ru/2010/01/12/157
http://www.proza.ru/2010/01/12/674
Доминирующий с неолита маркер культур «Понт-Каспий» (ядра индоевропейства) - R1a (затем эта доминанта проявляется в ранней степной, ямной и даже в скандинавских культурах бронзы)  - лидирует у населения бронзовой эпохи Иллирии, Фракии, Македонии и Микенской Греции ( как и у носителей срубной культуры, которую связывают с ранними скифами). Это не догмы некоего П.М.Золина, а добротные достижения реальной науки. То есть по гаплогруппам как индикаторам заметная часть населения Микенской Греции происходила из округи Приазовья и Подонья. И они вполне могли помнить о своих гаплогруппных сородичах, что через несколько веков и отразили в письменных источниках, включая и Гомера.

Здесь придется повторить работу академика-лингвиста Леонида Александровича Гиндина (1928—1994), чтобы не быть голословным. ПРОСТРАНСТВЕННО-ХРОНОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ИНДОЕВРОПЕЙСКОЙ ПРОБЛЕМЫ И "КАРТА ПРЕДПОЛАГАЕМЫХ ПРАРОДИН ШЕСТИ НОСТРАТИЧЕСКИХ ЯЗЫКОВ" В.М. ИЛЛИЧ-СВИТЫЧА
(Вопросы языкознания. - М., 1992. - № 6. - С. 54-64)
http://www.philology.ru/linguistics3/gindin-92.htm
Неоднократно ссылался на эту и иные добротные работы специалистов, но наш «антифолькизм» как был дуб дубарем, так «могутным» все и остается.


Л. А. Гиндин (один из учителей Аскольда Игоревича)

Первая - протоиндоевропейская, эпоха стабильного существования уже диалектно расчлененной индоевропейской общности, характеризующаяся территориальным единством составляющих ее этносов и длящаяся приблизительно с конца V тыс. вплоть до начала пространственной диффузии протоиндоевропейских этнолингвистических компонентов на рубеже IV-III тыс. до н.э. (конец позднего халколита - начало фазы 2б раннебронзового века, согласно Дж. Мелларту [14]). На протяжении этой эпохи индоевропейский этнос следует расположить в пределах Балкан и примыкающих с северо-востока Причерноморских степях. При этом степные пространства обитания протоиндоевропейцев-скотоводов могли простираться до предгорий Кавказа.
Предлагаемые географические и хронологические параметры протоэтнической общности индоевропейцев почти полностью совпадают с построениями Дж. Мэллори, поместившего протоиндоевропейский ареал периода 4500-2500 тыс. в причерноморско-прикаспийских степях (in the Pontic-Caspian [15, с. 196 и сл.]). К этому выводу он пришел, анализируя огромный археологический материал, с территории Юга России и Юго-Восточных Балкан, на фоне традиционных лингвистических построений, с учетом гипотезы Гимбутас об индоевропейцах как носителях курганной культуры [15, с. 186-221] (ниже об этом подробнее). Относительно "прародины" индоевропейцев на Балканах с примыкающими территориями Северного Причерноморья я уже высказывался неоднократно [9, с. 25; 16, с. 47 и сл.].
В указанном смысле весьма категорично мнение В.Ф. Немана: "Очагом индоевропейцев в конце IV тыс. несомненно была Южная Россия" (разрядка моя. - Г.Л.) [17, с. 18]. В новой пространной работе, задуманной в "качестве рецензии на книгу Гамкрелидзе и Иванова" [18 (II), с. 21], Леман, критически рассмотрев изложенную в этой книге гипотезу о ближневосточной прародине индоевропейцев (у Лемана - в Малой Азии [18 (I), с. 23]) и принимая целиком возражения этой гипотезе со стороны И.М. Дьяконова, считает, что наиболее целесообразно "предположение о прародине ... охватывающей территорию от Карпат до области, лежащей к северу от Каспийского моря" в период "с V до III тыс. до н.э.". Более того, по мысли Лемана, такое предположение "позволяет объяснить наличие заимствований из семитского...", а также "дальнейшие контакты с картвелоязычным населением (с учетом более осторожной их интерпретации Дьяконовым" [18 (I), с. 28]. Несколько ранее Дьяконов специально развернул сумму аргументов на "круглом столе" в поддержку гипотезы о прародине индоевропейцев строго в пределах Балкан (изложение см. [19, с. 222]; ср. его же высказывания о балкано-дунайском [20, с. 13] и о балкано-карпатском регионе в V-IV тыс. до н.э. [21 (I), с. 24]). Созвучные идеи недавно сформулировал О.Н. Трубачев, обосновывая "дунайско-северобалканскую концепцию индоевропейского протоэтнического ареала" [21 (II)].
Согласно междисциплинарным исследованиям последнего времени, этот ареал, по всей вероятности, мог включать и область Троады периода Трои I (верхняя граница ~ 3200/3000 гг. до н.э.), населенной протофракоидными племенами ([22; 15, с. 239 - особенно карта], ср. [23, 24]; некоторые нюансы ниже). Археологические данные последнего десятилетия позволяют предположить уже для первой половины IV - начала III тыс. до н.э. проникновение отдельных групп (ранних) протоиндоевропейцев на территорию Анатолии. В пользу такого предположения определенно высказался Дж. Мелларт [11, с. 135 и сл.], признавая возможность прихода хеттов в Восточную Анатолию около 2500 г. до н.э. или ранее (?) при опоре на работу Г. Штейнера [25], ср. также [26, 27].
Юг Балканского п-ова в это время был занят индоевропейским населением, этнически близким протофракийским племенным группам континентальных Балкан ([16, 28, 29 и др.], ср. [30, с. 281]; относительно прихода индоевропейского догреческого населения в Эгеиду, на юг Балканского п-ова ср. [31, с. 121 и сл.] с синтезом различных суждений; ср. [32, с. 28 и сл.; 6]).
Таким образом, для описываемой эпохи вырисовывается определенный балканозападноанатолийско-эгейский макроареал, которому на указанных хронологических срезах соответствует так называемая "контактная непрерывность" археологических культур и, соответственно, "единство системы взаимосвязанных материальных и духовных достижений" [23, с. 12 и сл]. При всем этом данный регион почти целиком динамически входит в недавно постулированную археологами Циркумпонтийскую зону ([23], ср. [33]), или провинцию [24], включающую, согласно Н.Я. Мерперту, территории вокруг Черного моря: Юго-Восточные Балканы, с прилегающими областями Карпат, степные районы Северного Причерноморья и Прикаспия, Кавказ, Анатолию, без центральных и юго-восточных районов [23, с. 28 и сл.]. Наиболее маркированным признаком Циркумпонтийской "культурно-исторической провинции", по мнению Е.Н. Черныха, было единство "родственных металлургических и металлообрабатывающих очагов" [24, с. 22].
В свою очередь балкано-анатолийский ареал по обе стороны Мраморного моря являлся одновременно западной частью Циркумпонтийской макрозоны и восточной периферией Средиземноморья. Именно здесь, в этом регионе, где взаимно переплетались культурные изопрагмы, идущие с севера на юг и с запада на восток (соответственно наоборот), могла осуществиться культурно-историческая интеграция, приведшая в конечном счете к консолидации одного из очагов индоевропейской пракультуры и праязыка в результате хронологически разновременных дивергентно-конвергентных процессов (ср. [22]; о вероятности возникновения нескольких индоевропейских этнолингвистических протоареалов см. [24, с. 51]).
Несомненно, эти процессы должны были затрагивать и диалекты языков разнородственных, например, догреческий индоевропейский и греческий, и совсем неродственных, например, хеттский и хаттский, и даже картвельский и семитский (о возможности контактов и.-е. языков на протоуровне с последними двумя см. [18 (I), с. 28]), оказавшихся в ареальных или субстратно-суперстратных отношениях, что и способствовало собственно языковому выравниванию и интеграции. (Ср. [23, с. 32] о процессе становления "конкретных групп индоевропейцев" со всем комплексом археологических и лингвистических показателей, связанных с контактной зоной "центрально-европейских, степных, балкано-дунайских, анатолийских культурных общностей".)
Распределение протоиндоевропейских этносов, имевших впоследствии прямое отношение к этому ареалу, см. на карте 1; на данной карте этнические обозначения европейской части условны и даны в исторической ретроспективе.
Вторая эпоха - праиндоевропейская, с начала III тыс. до рубежа III-II тыс. до н.э. (раннебронзовый век с начала фазы 2 до конца) - период распада индоевропейской этноязыковой общности и дальнейших последовательных миграций.
1. Первыми приходят в движение пралувийцы (собственно лувийцы, праликийцы и пр.). Они распространяются по юго-восточной полосе Балкан, включая, вероятно, культуру Езеро [11, с. 149], на юг через проливы и Анатолию сначала в Троаду, разрушают Трою I (около 2500 г. до н.э.), населенную уже, видимо, прафракийцами, частично заселяют ее, а затем двигаются далее в юго-западные, южные и восточные области Анатолийского п-ова, неся повсеместно вплоть до Тарса и Киликии, включая долину Коньи, огромные разрушения, смену населения и культуру Трои II. Это еще более утверждает единство балкано-(западно)-анатолийского ареала, начавшего складываться, как уже говорилось, еще в протоиндоевропейскую эпоху. Проследовавшая через Трою основная масса лувийцев оставляет в Троаде племена праликийцев-зелейцев (собств. "луккийцев"), киликийцев Киллы и Подплакийских Фив и лелегов Педаса в виде анахронистических для гомеровских поэм этнических вкраплений [12, с. 55 и сл.].
Какие-то группы лувийцев продвигаются по Кикладам и другим Эгейским островам в Центральную и Южную Грецию (ср. ликийцы-термилы Крита, догреческие карийцы греческой традиции в метрополии и т.д.), составив так называемый хетто-лувийский суперстрат (по отношению к догреческому индоевропейскому) и греческий адстрат [6, passim с литературой; 34].
2. Уход пралувийцев открывает дорогу одним или двумя веками позже для движения основной массы прагреков вместе с близко родственными на этом уровне племенами прамакедонцев и прафригийцев и пеонцев (= протоармян:) на юг Балканского п-ова - приблизительно территория Эпира и Древней Македонии, т.е. район современной северо-западной Греции и юг современной Югославии ([35, с. 19 и сл.; с. 157 - корректурное дополнение; 36, с. 51 и сл.]; там же специально по поводу генетической близости древнемакедонского и фригийского языков в рамках протогреческого праязыка, вероятно, вплоть до особой индоевропейской ветви"; о предполагаемом тождестве пеонцев, в том числе гомеровских, протоармянам см. [37; 38, с. 70 и сл.]).
Направление движения этой "аугментной" греко-арийско-армянско-фригийской ареальной праиндоевропейской общности, видимо, географически фиксируется повторением гидронима ';;;;; - главная река области пеонов (район Дардано-Македонии и приток Истра в Нижней Мезии - совр. Добруджа), происходящего из и.-е. *a-ksei-no- (авест. ax;aena "темный, черный", то же прилагательное в греческом названии Черного моря ;;;;;;;; ;;;;;; - эвфемизм из старого ;;;;;;; "черное"), причем главный приток Аксия носил название ;;;;;; (совр. Црна река "Черная река"), город при впадении Аксия в Истр - ;;;-;;;, болг. Черна вода (о пеонцах-протоармянах уже писал О.Н. Трубачев [21, с. 225-226])».

И вот важная бы для Аскольда Игоревича Иванчика суть.

«В свою очередь, на движение прагреков из Причерноморских степей, где названия трех самых больших рек: ;;;-;;; - Дон, ;;;-;;;;; - Днепр, ;;;-;;;;;; - Днестр образованы от и.-е. основы *don- (иран. [осет.] don "вода, река", ср. авест. danu- "река, поток", др.-инд. danu "сочащаяся жидкость",
указывает, по мысли М. Сакеллариу [39, с. 172 и сл., с. 255 и сл.], распространение фактически по всей Греции, островам и Малой Азии элемента -;;;;; (в составе нескольких гидронимов) и гомеровский этноним ;;;;;; с многочисленными производными (к образованию этнонима ср. название скифского племени ;;;;;;;;;, жившего на берегу Меотийского озера [40, с. 367].
Если это справедливо, то одна из упомянутых рек - совр. Дон, согласно Сакеллариу, в своем среднем и нижнем течении может служить восточным рубежом распространения прагреков в данный период. Для нас здесь особенно важен гидроним ;;;;;;;;, засвидетельствованный в Фессалии и Трое, который хорошо толкуется в качестве древнего типа сложения как "река-вода" (к первому элементу ср. др.-прусск. аре "река", apus "источник" и проч.); ';;;;;;; также отмечен в Греции и Малой Азии (Лидия) [41, с. 7; 42 с. 30].
Какая-то часть прагреков стала одним из основных этнических компонентов строителей Трои VI (1800-1300 гг. до н.э.) [43, с. 174], пришедших, как мне представляется, в северо-западную Анатолию вслед за пралувийцами (около 2400 г.). Движение этой ветви прагреков произошло, видимо, сразу после ухода пралувийцев и до начала движения основного массива прагреческого этноса на Балканский п-ов. Согласно авторитетной гипотезе К. Блегена, обе части прагреков появляются на восточной и западной стороне Эгейского моря одновременно, неся технику "сероминийских" сосудов и использование ездовой лошади. Эти две ветви на протяжении всего последующего периода не прекращают связей между собой. Исходные земли, откуда двинулись греки, Блеген явно склонен искать на Балканах (т.е. на юго-востоке Европы), полагая, что "дальнейшие исследования и раскопки на юге Балкан (in the lower Balkan) могут, однако, выявить новые свидетельства" [43, с. 145 и сл.]. Мелларт, в отличие от Блегена, до недавнего времени считал, что все греки вслед за лувийцами проследовали в северо-западную Анатолию и вытеснили лувийцев на Восток; последние, достигнув Бейджесултана (долина Меандра), уничтожают старую неиндоевропейскую цивилизацию и вводят новую культуру в Бейджесултане XII, внося "протосероминийскую" технику изготовления сосудов.
Столкнувшись с встречным движением хеттов около 1900 г., распространявшихся из Прикаспийских степей через Кавказ, лувийцы начали откатываться в обратном направлении и вступили в новое соприкосновение с греками, населяющими Трою, которые переняли способ изготовления "сероминийской" посуды, зародившейся в Анатолии и в конце Трои V - начале Трои VI появившейся в Троаде. В Элладу греки уже пришли сушей и морем из северо-западной Анатолии ([32] и другие работы; критику см. [6, с. 20 и сл.]). В настоящее время Мелларт [11, с. 145] кардинально пересмотрел изложенную гипотезу. Отрицая датировку проникновения хеттов в Анатолию столь поздним временем (см. выше), он относит этот процесс к середине IV тыс. до н.э. Разрушения начала II тыс. до н.э. в Центральной Анатолии Мелларт связывает с движением некоей второй волны лувийцев с северо-запада Анатолии. Что же касается греков, то, по всей видимости, справедливо высказывание Дж. Каски: "В настоящий момент гипотеза К. Блегена о том, что народ той же самой культуры достиг Трои и греческого материка приблизительно одновременно, - более приемлема, чем любая другая" ([44, с. 437]; ср. [31, с. 122 и сл.]).
3. Перемещение прагреков и близких к ним генетически и ареально племен открывает путь хеттам (если придерживаться традиционной датировки их прихода в Анатолию), которые по Причерноморским степям и Кавказу, через Дербентский проход Прикаспия продвигаются в центральные районы Анатолии. После чего по всему Северному Причерноморью распространяются, вероятно, уже разделившиеся арийцы. Границу их с северо-востока обозначают общеарийские и порознь - индоарийские и иранские заимствования в угро-финских языках, располагавшихся в Волго-Окском междуречье и Прикамье, по крайней мере с IV-III тыс. до н.э. (суммарный перечень индоевропейских, в подавляющем числе индоиранских, заимствований в финно-угорских языках помещен в словаре Б. Коллиндера [45]; ср. исчерпывающее изложение А.И. Йоки [46]; более раннюю литературу по этому вопросу см. [1; 47, с. 154]; на диалектную классификацию арийских заимствований в угро-финских языках опирался В.И. Абаев в своей инструктивной работе [48] по определению протоиндоиранского ареала в Юго-Восточной Европе).
Конкретное распределение праиндоевропейских этносов см. на карте 2.
Третья - историческая эпоха, с конца III - начала II тыс. по 1200 г. до н.э. (с начала среднебронзового до конца позднебронзового века).
Лувийцы и хетты занимают все Анатолийское плато. Греки захватывают целиком Элладу с островами (Крит, Кипр, Киклады, Родос, Лемнос, Имброс и т.д.) и осуществляют процесс колонизации Западной Анатолии как в минойский, так и в микенский периоды (1450 г. - последняя четверть XIII в. до н.э.), отразившись в хеттских клинописных источниках под названием Ahhijawa. В русло этой колонизации укладывается и Троянская война [49, 50]. Фригийцы, мисийцы, вифинцы покидают свой праиндоевропейский ареал на юге Балкан и заселяют места исторического обитания в северо-западной части Малой Азии с последней трети II тыс. до эпохи "переселения народов" (XII в. до н.э.) включительно; после крушения Хеттского царства фригийцы расселяются по всей его территории (Великая Фригия); праармяне - в Хайасе (засвидетельствованы с начала XIV в. до н.э.). В западной Анатолии конституируются лувийцы [Lu(w)ija], хетты (Hatti), ликийцы (Lukka), карийцы (Karki;a), Arzawa, A;;uwa (греч. ';;;; "Великая Лидия" - по Форреру), Троя (Tarui;;a), Илион (Wilu;a), К сожалению, географическая реконструкция, произведенная по хеттским источникам с учетом данных греческой традиции, весьма приблизительна. Отдельные отряды индоариев, говоривших на каком-то раннеиндоарийском диалекте, засвидетельствованном в виде некоторого числа имен собственных, имен богов и двух десятков апеллативов в хурритских и хеттских текстах XV-XIV вв. до н.э., появляются в Междуречье в хурритском государстве Митанни; основная масса индоариев с середины II тыс. до н.э. или несколько раньше - в Пенджабе [13]. Все Северное Причерноморье безраздельно занято племенами иранской принадлежности с небольшими вкраплениями племенных реликтов индоариев, согласно П. Кречмеру ([51-53]; против с серьезными аргументами [54]) и О.Н. Трубачеву ([55, 56] и другие его работы).
Конкретное распределение исторических индоевропейских этносов см. на карте 3 (ср. карту 4).
Остается вопрос, каким образом согласовать изложенные выше идеи с гипотезой Т.В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Иванова о "ближневосточной прародине индоевропейцев" [57]. На наш взгляд, суть дела заключена в подходе к проблеме хронологии, проработке деталей миграций отдельных индоевропейских племен и, в известной мере, в различии теоретических предпосылок. Авторы упомянутого труда в ряде своих работ неоднократно датировали существование "первичной" прародины индоевропейцев "в пределах Восточной Анатолии, Южного Кавказа и Северной Месопотамии" с V по IV тыс. до н.э. включительно [57, с. 895; 58, с. 11; 59, с. 23 и сл.]. Именно здесь, по их мысли, индоевропейцы могли одновременно контактировать с семитскими и картвельскими языками. Соответственно, начало распада "индоевропейского праязыка", проявившееся в выделении "анатолийской общности", отнесено ими "к периоду не позднее IV тыс. и возможно значительно ранее" [57, с. 861]. Затем, "не позднее III тыс. произошло вычленение греко-армяно-арийской диалектной общности" [57, с. 863] и далее - относительно других индоевропейских диалектов - по убывающей хронологической шкале (пути миграций, согласно гипотезе Гамкрелидзе - Иванова, см. [57, с. 956-957] - карта-схема "перемещений древних индоевропейских диалектов").
Имеющееся противоречие можно в известной мере преодолеть, если углубить датировку обособленного существования гомогенного состояния одного из основных компонентов и.-е. праязыка на тысячу лет, т.е. до рубежа VII-VI тыс. до н.э. В этом плане характерно высказывание К. Ренфрю (подробно рассмотревшего в рамках собственной теории гипотезу Гамкрелидзе - Иванова [57, 58] и контраргументы И.М. Дьяконова [20, (I-II)]: "Таким образом, представляется вероятным, что первые индоевропейские языки пришли в Европу из Анатолии около 6000 до н.э. вместе с первыми одомашненными растениями и животными и что на них действительно говорили первые земледельцы Европы., Это, я предполагаю, является ключом к решению индоевропейской проблемы" [60, с. 288]. Предлагаемое уточнение вполне соответствует представлениям приверженцев "ностратической гипотезы" о датах распада ностратической макросемьи языков (см. выше).
В этом случае допустимо предположить, что ранние протоиндоевропейцы компактным этносом мигрировали в какой-то из регионов балкано-эгео-западноанатолийского протоэтнического ареала, где они и составили этническое ядро в процессе консолидации протоиндоевропейской общности периода наибольшей близости и.-е. диалектов (конец V - рубеж IV-III тыс. до н.э.). Указанная общность возникла в результате многообразных дивергентно-конвергентных процессов и субстратно-суперстратных отношений, о чем уже говорилось (ср. [61, с. 45]), находящих наиболее правдоподобное объяснение в рамках теории "языковых союзов" и, соответственно, этнических. (В общем плане см. [62, с. 201]; применительно к индоевропейской проблеме [23, с. 8 и сл.].) Что же касается различия в теоретических предпосылках, то Т. В. Гамкрелидзе и Вяч.Вс. Иванов придерживаются взгляда на прародину индоевропейцев как на компактное этноязыковое образование, целиком в рамках теории родословного древа. Я же в своих построениях, как и ряд современных языковедов - О.Н. Трубачев, X. Бирнбаум и др. и, особенно, археологов - Н.Я. Мерперт, Е.Н. Черных, К. Ренфрю и др. (литературу см. выше), исхожу из основополагающих идей Н.С. Трубецкого, считавшего, что "понятие языкового семейства отнюдь не предполагает общего происхождения ряда языков от одного и того же праязыка" и что "языковое семейство может быть продуктом чисто дивергентного, или чисто конвергентного развития, или, наконец, продуктом сочетания обоих типов развития в разных пропорциях" (разрядка моя. - Г.Л.) [63, с. 45, 47 - соответственно]; типологически близкие концепции см. [64, 65], ср. [66]; также в манере итальянской пространственной лингвистики [67-70].
Литература в статье
http://www.philology.ru/linguistics3/gindin-92.htm

Учета этой добротной версии у Аскольда Игоревича, по сути, нет. И он педалирует и педалирует постулаты об идеализации скифов (как номадов, хотя там были и земледельцы-сколоты) и их искусственном удревлении, как это отразилось  у античных авторов Помпея Трога, Юстина, Павла Орозия (Оросия) и т.д.
Вместе с тем впервые мы имеем вполне современный свод данных по проблемам ранней Великой Скифии. И здесь необходимо обращать внимание на сами источники, а не на оценки их Аскольдом Игоревичем, который не смог вырваться из оков антискифских настроений всемирной историографии (западного толка). Однако ясно, что годы таких предвзятых настроений  под напором массива неопровержимых фактов (включая гаплогруппы, ностратику и т.п.) сочтены.

Насладимся содержанием труда Аскольда Игоревича. «И это все про нас…»
Про пращуров россиян и их соседей.

Глава 1.1. «Млекоеды-доители кобылиц» гомеровcкой «Илиады» и проблема возникновения идеализации cкифов. 18
1.1.1. Гомеровcкие эпитеты и проблема идеализации номадов в «Илиаде». 19
1.1.2. Идеальные и идеализированные народы у Гомера. Эфиопы. 23
1.1.3. 1.1.3. Воcприятие гомеровcкого паccажа N 3–6 в VI–V вв. до н. э. и проблема идеализации номадов в ранних текcтах. «Каталог женщин», Эcхил и другие авторы. 26
1.1.4. «Галактофаги» Эфора: идеализация номадов и Гомер. Поcледователи и противники Эфора. 33
1.1.5. Алекcандрийcкие филологи и их поcледователи о «млекоедах» и «абиях».40
1.1.6. Поcидоний об идеальных миcийцах. 43
1.1.7. Полемика Страбона c его предшеcтвенниками. 44
1.1.8. Рационализация гомеровcкого паccажа: Диофант и Алекcандр Полигиcтор.46
1.1.9. Иcторики Алекcандра о «cкифах абиях». 47
1.1.10. Обзор древних толкований гомеровcкого паccажа. 49
1.1.11. Локализация номадов «Илиады». 51

Глава 1.2. Киммерийцы гомеровcкой «Одиccеи». 53
1.2.1. Античные конъектуры и толкования паccажа. 54
1.2.2. Образ гомеровcких киммерийцев. 56
1.2.3. Иcточник cведений автора «Одиccеи» о киммерийцах. «Одиccея» и «Аргонавтики». 59
1.2.4. Негомеровcкая традиция о причерноморcкой локализации ранних «Аргонавтик». Эя, Колхида и киммерийцы. 62
1.2.5. Киммерийцы «Одиccеи» и номады «Илиады». 64

Глава 1.3. Черное море в древнейших предcтавлениях греков. 67
1.3.1. Черное море и Океан. 67
1.3.2. Понтийcкий Ахилл и образ Понта. 68
1.3.3. Ранние аргонавтики и предcтавления о Черном море. 82
1.3.4. Миф об Ифигении и предcтавления о Черном море. 85
1.3.5. Другие легенды, cвязанные c Понтом. 98
1.3.6. Археологичеcкие данные о первых контактах греков c Северным Причерноморьем. 105

1.4. Заключение. 108

ЧАСТЬ 2. Греки и евразийские номады в VII в. до н. э. Первые контакты. 110

Глава 2.1. Архаичеcкие лирики (Каллин Эфеccкий и Архилох) о падении Сард и Магнеcии и позднейшая традиция. 113
2.1.1. Каллиcфен и его комментарии Каллина. 113
2.1.2. Ранняя традиция о «неcчаcтьях магнетов» (Архилох, Феогнид, Ариcтотель и другие). 116
2.1.3. Каллиcфен о «неcчаcтьях магнетов» и двойном взятии Сард. 119
2.1.4. Самосская и приенская традиции о вторжении Лигдамиса. 120

Глава 2.2. Гераклейcкая традиция. 127
2.2.1. Аконит. 127
2.2.2. Локализация киммерийцев в Гераклее. 129
2.2.3. Киммерийцы и фракийцы в гераклейcкой традиции. 131
2.2.4. Обработка гераклейcкой традиции в литературе. 132

Глава 2.3. Синопcкая традиция. 135
2.3.1. Нимфа Синопа и амазонка Синопа. 137
2.3.2. Традиция об Автолике, Деилеонте и Флогии. 142
2.3.3. Традиция об оcновании Синопы милетcкими переcеленцами (Хаброн, Кой и Кретин). 143
2.3.4. Проблема «двойной колонизации» южного Понта. 148
2.3.5. «Каталог троянцев» и проблема начала колонизации южного Понта. 152
2.3.6. Хронологичеcкие данные Пcевдо-Скимна и их иcточники. 154
2.3.7. Проблема датировки оcнования Иcтрии и вторжения евразийcких кочевников. 155
2.3.8. Датировка оcнования Синопы и cвязанных c ним cобытий. 158

Глава 2.4. Фрагмент cкифcкого эпоcа: Алкман о «колакcаевом коне». 162
2.4.1. Колакcай в античной литературе. 163
2.4.2. Чудеcные кони оcетинcкого фольклора и «колакcаев конь». 164
2.4.3. Другие cвидетельcтва знакомcтва Алкмана cо cкифами. 166

Но нет Реза и его резвых коней
Да и нет начал коневодства в степях у Дона и Волги

Глава 2.5. Традиция об изгнании киммерийцев и «отважнейших пcах». 169
2.5.1. Рассказ Полиена об «отважнейших пcах» и киммерийцах . 169
2.5.2. Сходные традиции в других малоазийcких центрах. 171
2.5.3. Предcтавления о воинах-пcах и волках в cкифcкой и других иранcких и индоевропейcких традициях. 175
2.5.4. Воины-пcы и воины-волки в оcетинcких предcтавлениях. Инcтитут balc у cкифов и оcетин . 183
2.5.5. Другие cвидетельcтва о воинах-пcах. 187

Здесь слишком педалируются псы

Глава 2.6. Традиция о cкифо-египетcкой войне и «первом владычеcтве» cкифов в Азии. 190
2.6.1. Образ Сеcоcтриcа в античной традиции. 190
    А скифы древнее египтян у Помпея Трога, Юстина ?!
2.6.2. Геродот о Сеcоcтриcе и его войне cо cкифами. 192
«Проегипетcкая» традиция IV–III вв. до н. э. (Феопомп, Ариcтотель, Дикеарх, Нимфодор, Аполлоний Родоccкий). 198
2.6.4. Диодор о Сеcооcиcе и cкифо-египетcкой войне и его иcточники. 201
2.6.5. Дальнейшее развитие традиции. «Роман о Сеcонхоcиcе» и «Роман об Алекcандре». 204
2.6.6. «Проcкифcкая» традиция. Помпей Трог, Арриан, Мегаcфен и их иcточники. 208
2.6.7. Валерий Флакк и Плиний о cкифо-египетcкой войне. 215
2.6.8. Иоанн Малала о cкифо-египетcкой войне и его иcточники. 216
2.6.9. Общий обзор развития античной традиции о скифо-египетской войне. 218

А вот за эти подробности надо сказать спасибо.

Понятно, что в официозной науке все сказки. Хотя гаплогруппы, ностратика, археология, отчасти антропология не против многотысячелетних связей по линии низовья Дона – низовья Нила (если по суше – чаще через округу Кавказа)

Глава 2.7. «Скифcкое владычеcтво» в Азии конца VII в. до н. э. 221
2.7.1. Традиция о «втором владычеcтве» cкифов в Азии. Образ Сколопита. 221
     Да и Плина бы, Сагила, Панасагора, амазонок от скифов.
2.7.2. Традиция о «третьем владычеcтве» cкифов в Азии и «рабcкой войне». 224
2.7.3. Проблема датировки cкифcкого похода в Палеcтину. 229
2.7.4. Скифополь–Бет-шеан и cкифы. 241
2.7.5. Скифcкое гоcподcтво в Азии: иcтория и устная традиция. 243

Здесь признания реалий, хотя и с оговорками, побольше. Но скифы влияли и на скифскую часть Азии, что уважаемому Аскольду Игоревичу, конечно, известно.

2.8. Заключение. 245

Библиография. 247
Список сокращений. 280
Список иллюстраций. 282
Указатель источников. 283
Указатель личных имен. 297
Указатель этнических и географических названий. 306
http://paleog.ru/nakanune.html



Так что, уважаемые антифолькисты, «учите матчасть».

Все-таки АИ (авторитетный источник).