Серия Откуда ноги растут Новый Эдем

Амаль Раф
               


                НОВЫЙ ЭДЕМ
                (недалекое будущее)


- Могу я взглянуть на ваши руки, сэр?
Я послушно поднял руки.
- Благодарю вас, сэр! – сказал полицейский и добавил, обращаясь к Олстену.  – Можете ехать.
- Первая линия обороны! – сообщил мне Олстен, когда наш белый открытый «Порше»  набрал скорость. – Местность по обе стороны дороги специально заболочена. Каждые полчаса – облет на вертолете. Днем и ночью. Чуть дальше – вон там, видите?.. вал с дозорными вышками и ров с водой.
- Куда вы меня везете, Олстен? В новый Синг Синг?
- Сами скоро увидите!
Так и оказалось – сразу за перелеском открылся небольшой, очень аккуратный городок с одинаковыми двухэтажными строениями. На новом посту меня попросили выйти из машины.
- Показать вам мои документы? – поинтересовался я у офицера.
- Нет, сэр! В этом нет необходимости! Просто назовите свое имя!
- Эдвин Марч.
- Благодарю вас, сэр! Можете вернуться в машину.
- Немного претенциозно для такого городка…  - заявил я Олстену, когда мы миновали шлагбаум. - Вы не находите?
- Что именно?
- Ну, название… Эдем! Впрочем, откуда мне знать – вдруг здесь живут  одни ангелы?
- Нет. Здесь живут рабочие. Садовники. Водопроводчики. Уборщики мусора. Младший медицинский персонал. Очень хорошие и старательные, но не ангелы. В основном – цветные. Это не Новый Эдем. Это его пригород. И вторая линия обороны…
- С ума сойти! Вертолеты по ночам?
- Камеры наблюдения, обычные и инфракрасные. Живые изгороди и спираль Бруно. Мы их сейчас будем проезжать. Дальше – следовая полоса, проволочная сетка под током высокого напряжения и канал.
- Минные поля?..
- Точечно. Противопехотные и сигнальные мины. Последняя остановка!
Мы проехали мост и остановились.
- Я не стану раздеваться! – сказал я Олстену вполголоса. – Могу показать язык, но не больше.
- Не потребуется, – усмехнулся тот. – Просто, смотрите прямо перед собой. Ну, вот и все… Нам дают зеленый свет!

Новый Эдем показался мне почти безлюдным. Каждый участок – не меньше акра. Великолепно подстриженные кусты и идеальные газоны перед каждым домом. Каждый дом – маленький дворец. Или замок. Иногда большое шале. Ни одного, что был бы похож на другой. Смешение стилей – от модерна до барокко. Идеально уложенные и всегда пустынные дороги. Автомобили – «Майбахи», «Ферарри», «Бентли». Только последние модели. Город миллионеров, которым некого стесняться, где все свои.
- Интересно, кто здесь живет? Нефтяные короли?
- Опять не угадали! – широко улыбнулся мне Олстен.  -  Инженеры, менеджеры, отставные военные… Вот в этом – шеф полиции. А этот – пока пустует…
Олстен остановил машину перед симпатичным, но достаточно скромным особняком. Скромным, по меркам Нового Эдема, разумеется.
- Этот дом принадлежал  доктору Нортону. Бедный доктор!.. Не желаете взглянуть?
Мы поднялись по широкой лестнице и вошли в дом. Дверь не была заперта.
- Мы тут слегка прибрались… Впрочем, доктор Нортон пользовался только тремя комнатами, в остальные, похоже, даже не заглядывал.
- Вы сказали, это произошло две недели назад?
- Да… Какие-то срочные дела в Вашингтоне. Прямо на посадочной полосе был растерзан невесть откуда взявшимися бойцовскими собаками… На глазах у сотен людей… Средь бела дня.
- Владельца собак так и не нашли?
- Какое там!.. Как мы все любили доктора Нортона! А меня эта новость так просто подкосила… Поверьте, Марч: для Нового Эдема деньги не имеют значения, главное люди! А доктор Нортон значил для нас едва ли не больше, чем Моисей для евреев, бегущих из Египта!
- И вы ищете Иисуса Навина, который перевел бы вас через Иордан?
- Святые слова! В самое яблочко!
- И этот новый Иисус…
- Вы! Именно ваше имя назвал мистер Нортон в числе первых…
- Старик всегда был слишком добр ко мне…
- Всего лишь справедлив! Мы очень строги в отборе и, поверьте, вы тот, кто нам нужен! И кому, как не вам продолжать дело, начатое вашим учителем?
- И я, и доктор Нортон – специалисты в области генной инженерии и молекулярной вирусологии, и, следуя логике…
- Мистер Марч! К черту логику! Оставим все серьезные разговоры до завтра! В Новом Эдеме ничто не делается второпях!
- К моему сожалению, в том мире, из которого явился я, все делается только так! До ночи я должен успеть вернуться домой. Я обещал жене…
- Ну, что ж… Жену не следует обманывать. А если попробовать убедить ее, что вы будете вести себя как пай-мальчик? А? Обычно, мне это неплохо удается. Даже по телефону. Ну, Марч, оставайтесь!..
- Олстен, вы не понимаете…
- Не понимаю! Марч, сколько лет вы женаты? Десять? Двенадцать? Неужели одна, проведенная вне дома ночь, такой уж большой грех в глазах вашей жены?
- Ольстен, давайте сразу договоримся – мои личные дела, это только мои дела!
- Черт! Я, наверно, веду себя как настоящий болван!
- Не без того.
- Просто хотел помочь.
- Спасибо.
- За что?
- За желание. Если оно искреннее.
- Да как же иначе? Марч, вы законченный мизантроп! Оглянитесь вокруг! Что за мрачные мысли? Вы в Новом Эдеме! Здесь даже дверей на ночь не запирают!
- Ольстен! Моя жена не ляжет спать, пока я не вернусь!  Она будет ждать меня с заряженным «магнумом» в кармане халата! И переведет дух только тогда, когда я переступлю через порог нашего дома!
- Вы держите оружие в доме?! Это же безрассудство!
- Наш дом дважды пытались поджечь! Один раз – стреляли по окнам  из дробовика. А до того взломали дверь – и я благодарен богу, что Нора не вернулась с прогулки раньше, чем ублюдки убрались из нашего дома!.. Они разгромили в нем все, начав с  унитаза и заканчивая детской кроваткой Дэни… И это – в течение последней недели!
- Господи, Марч, да я даже представить себе такого не мог! Последнее крупное происшествие в Новом Эдеме – пропажа кошки миссис Джексон! Весь город три дня только о нем и говорил! На два дня больше, чем гуляла сама кошка!
- Скучно живете…
- Как умеем. Слушайте, Марч, позвольте мне вам помочь!
- Армию к моему дому пошлете?
- Сделаю один конфиденциальный звонок, а потом расскажу, что получилось.
- Где здесь туалет?
- Вторая дверь слева.
Хорошая сантехника – моя слабость. Я не выходил из туалетной комнаты, пока не опробовал каждой кнопочки…
- Каковы успехи? – спросил я у сияющего, как новый серебряный доллар, Ольстена.
- А как ваши? Разобрались?
- Не сразу… Но, не будем отвлекаться.
- Докладываю: в течение ближайших трех дней  половина всех полицейских округа будет дежурить вокруг вашего дома. Скорее всего, в эту самую минуту шефу полиции объясняют, как это важно, чтобы не окончить дни в приюте для бездомных.
- Кто объясняет? – не понял я.
- Страховые агенты. Я велел застраховать покой и благополучие ваших жены и сына на восемь миллионов долларов.
- На три дня? Разве кто-то заключает подобные сделки?
- В особых случаях – да.
- Сколько же это будет стоить?
- Не смешите меня, Марч! Никто и не заметит.
- Но, что о вас подумают в страховой компании? В полиции?
- А причем здесь я? Договор заключен от вашего имени!
- Я не давал на это согласия!
- Полно бисер метать! Перевод денег произведен, а ваши они или нет, никого не волнует!
- Это черт знает что!
- Это то, что вам было нужно! Три дня все эти недоумки будут ждать подвоха! Дергаться и дрожать за свой кошелек! Если нет другого способа заставить полицию служить порядку, то сойдет и этот. Чем вы недовольны?
- Вы меня подкупаете.
- Даже и не начинал! – с самым невинным видом произнес Олстен. – Но завтра, только держитесь!
- Один вопрос…
- Валяйте!
- Почему вы назвали восемь миллионов? Магическая цифра?
- Просто подумал, если назову сорок, на вашей улице будут стоять танки, а над крышами барражировать боевые вертолеты. Во всем следует соблюдать меру! Даже в мелочах.

Весь остаток дня мы играли с Олстеном в доктора Фауста и Мефистофеля. Смотрели город. Перекусив в «Золотых звездах» (фазанья грудка с белыми трюфелями оставила сильное впечатление, а белужья икра почти не запомнилась), мы отправились на Индейское озеро. По дороге я позвонил домой. На третьем гудке Нора взяла трубку.
- Алло! Эдвин, это ты?
- Нора, ты не поверишь! Да, это я!
- Ладно, не дурачься… Как дела? Ты уже едешь домой?
- Скажи, детка, ты в спальне?
- Да… Ты телепат?
- Почти… Выгляни, пожалуйста, в окно и скажи, что видишь…
- Полицейская машина… Нет, две! Наверное, дорожное происшествие или вооруженное ограбление!
- Еще одно задание: сходи в детскую и посмотри, что происходит с той стороны дома.
- Полицейские, Элвин! – почти шепотом сообщила Нора минуту спустя. – Я насчитала пока только троих, но, по-моему, еще двое прячутся в кустах… Они в гражданском, но копов ни с кем не перепутаешь! Господи, Эдвин, что ты натворил?!
- Малыш, не факт, что это я… Ты не выбрасывала мусор из окна? Может, громко пела или стреляла по проезжающим машинам?
- Марч, не делай из меня дуру! Если бы я громко пела, они были бы уже здесь! В доме!
- Похоже, ты права! Что делать?
- Скажи, ты ограбил банк? Я знаю, ты это сделал ради меня и Дэни… Я тебя не осуждаю!
- Спасибо за чуткость, любовь моя! Приеду и все тебе расскажу!
- С ума сошел?! Тебя же повяжут, как последнего лоха! Сливай в Мексику, ховай бабки и ложись на дно! Все! Целую! Отбой!
Я с минуту ошарашено глядел на телефонную трубку, потом на Ольстена.
- Что-то не так? – поинтересовался Олстен.
- Олстен, не сочтите меня за идиота. Что может означать – «сливай в Мексику»?
- Какой-то жаргон?
Я кивнул.
- Возможно, имелось в виду «сваливай в Мексику»… Кстати, мы только что проехали казино «Мексика».  На обратном пути можем заглянуть…

Мы вышли из «Мексики» на закате, обнимаясь как родные братья. Олстен придерживал меня за талию. Я хотел сказать ему, какой он отличный парень, но не успел: меня вывернуло.
- О, черт!.. – извинился я, вытирая рот. – Я вам тут все заблюю, этой… как ее?.. белужжжжьей ик-крой! Олстен, друг, попроси у рребят на кухне тряпку…
- Зачем?
- Уберру тут… А то… некрасиво!
- Пойдем!
- Чой, так и оставимм?
- Не отвлекайся. Старайся идти прямо.
- Чоли ты думаешь… яй пьяйный, да? Нет, скажи?..
- Если не станешь так заваливаться, скажу, что еще не совсем.
- Пральна!.. Оп! Чья эт тачка?
- Наша. Садись.
- Красиивая!..
- Садись!
- С ногами?
- С ногами, с ногами…
Я кулем плюхнулся на пассажирское сиденье. Олстен ловко забросил мои ноги в машину и успел закрыть дверь до того, как я вывалился наружу.
- Ну, как ты? – спросил Олстен, оказываясь рядом со мной. – Держишься?
- Держуся! – соврал я. – Когда глаза не закрывать, то… О! Господи, что ж я так набрался!..
Олстен полез в бардачок и достал бутылочку с водой и еще что-то.
- Вот! Глотаешь таблетки и запиваешь! Понял?
- Чой то… наркотики?!
- Тебе только наркотиков не хватало! Глотай! Теперь пей! Давай, давай… О! Молоток!

- Последний вопрос, - сказал я, провожая Олстена. – Сейчас поздний вечер или ранее утро?
- Вечер. Почти одиннадцать.
- Спасибо, Олстен. А то у меня в голове все перепуталось.
- Миа кульпа. Не учел периода адаптации. Иди спать.
- Подышу минут десять и пойду!
- Ну, удачи!
- И тебе! Не волнуйся – я в норме…
Олстен махнул мне рукой и уехал. Я остался один. В чужом городе. За тысячу миль от Норы и Дэни.
- Нора, это я…
- Ля-ля-ля! – пропела Нора в трубку. – Не надо имен…
- Скажи мне только, копы еще там?
- Клопы? Полторы дюжины клопов! Все кусты пестрят.
- Как Дэни? Спит?
- Спит. Алло, кто это?
- Да я это…
- Не надо имен… – вновь пропела Нора.
- Я тебя люблю!
- Я тебя тоже! Куда вы звоните?
- У меня все хорошо…
- Отлично! Вы не туда попали!
Самый идиотский разговор в моей жизни! Надо будет что-то делать с увлечением Норы детективными сериалами.
- Мистер Марч?
Я обернулся на голос.
- Уил Карпентер, ваш сосед! – представился здоровяк в белом спортивном костюме. – Бегаю каждый вечер. Не менее трех миль. Отличный моцион! Появится желание – присоединяйтесь!
Я пожал протянутую мне руку и пообещал подумать.
- Как устроились?
- Вполне… А вы, кажется, полицейский?
- Точно! – Карпентер улыбнулся так сердечно, как если бы я принял его за Аль Пачино и просил автограф.
- Много работы?
- Хватает!
- Да, я слышал об этой ужасной истории с… миссис Джонсон, кажется?
- Джексон, – поправил меня Карпентер, – миссис Джексон. Олстен рассказал?
- Обычно я не раскрываю свои источники информации. Но вам скажу - это он!
- Болтун! Чертова кошка ухитрилась избавиться от ошейника с датчиком, и моим парням пришлось за ней побегать! Зато теперь, когда ее чипировали, второй раз тот же фокус не пройдет!
- Ну и поделом! А хомяки с канарейками вам не досаждают?
Карпентер шумно засопел, но сдержался.
- Справляемся, мистер Марч, справляемся… Хозяйство большое, но и возможности немалые. Две сотни полицейских, бронированные вездеходы, вертолеты и все в образцовом порядке! Можете мне поверить!
- Ого! Да у вас под ружьем целая армия! К войне готовитесь?
Карпентер как-то по-особенному на меня взглянул – долго, испытующе, но уклоняться от вопроса не стал.
- Уже ведем. Браконьеры больше не суются, но бродяги заглядывают часто. Как правило, нескольких предупредительных выстрелов оказывается достаточно, чтобы они убрались. Но бывает, приходится пускать в дело собак. Южно-африканских бурбулей, парами.
В желудке у меня похолодело. Имя доктора Нортона едва не слетело с моих губ, но я вовремя прикусил язык.
- Собаки действуют безотказно, – тон Карпентера не оставлял ни малейших сомнений, что он знает, о чем говорит. Хорошо знает. Гораздо лучше, чем мне бы того хотелось.
- Законно ли это? На территории Соединенных Штатов?..
- У Нового Эдема особый статус. Можно сказать, что к Соединенным Штатам Америки мы относимся чисто географически. В Новом Эдеме даже Его Величество Доллар – непонятная бумажка с чьими-то там портретами! Здесь не принято держать звездно-полосатую тряпку на лужайке перед домом! У нас своя история и свои порядки! И нас это вполне устраивает – нет опасности, что кто-то заберется в наше жилище и навалит кучу посреди гостиной!
Я едва не согнулся пополам – с такой силой у меня свело желудок! Ни я, ни Нора никому не рассказывали, что налетчики нагадили у нас в гостиной…
- С вами все в порядке, мистер Марч? – участливо осведомился Карпентор.
- Спасибо, сэр! Все в порядке, сэр!
- Рад слышать! В любом случае, не затягивайте с обследованием – и вам польза, и нам меньше беспокойства!
- Не усматриваю связи…
- Мистер Марч, - усмехнулся коп, - камни в ваших почках нас не интересуют, будь они хоть сапфирами… Чип. Вот здесь. Между лопатками. Простейшая операция. Проводится под местной анестезией. Первые три дня чешется и больше не беспокоит.
- За что такая честь? Кошка миссис Джонсон это, хотя бы, заслужила, а меня-то каким боком приплели?!
- Джексон. Так зовут эту почтенную даму. Чипирование – стандартная процедура, которую проходят все жители Нового Эдема. Что-то вроде обязательной вакцинации. Вы ведь не выступаете против вакцинации, доктор Марч?
- Это совсем другое! Не мешайте в одну кучу заботу о здоровье и вмешательство в частную жизнь!
- Считайте это той же заботой о правовом и нравственном здоровье общества! Я так же ношу чертов чип у себя под кожей и мне это даже нравится! Я лично отвечаю за каждого жителя Нового Эдема и горд, что именно мне оказано подобное доверие! И я в лепешку расшибусь, защищая любого из них!
- Видите ли, мистер Карпентер, я не житель Нового Эдема и еще не факт, что пожелаю им стать.
- Было бы очень жаль вас потерять.
- Как доктора Нортона?
- Доктор Нортон был замечательным человеком! Ни у кого я не встречал такой твердости характера и истинно христианской чистоты!  Даже у миссис Джексон! Святые мученики! Я едва сдерживал слезы, когда он укладывал вещи…
- Так, вы хотите сказать…
- Если вы не выдадите меня Олстену, выложу начистоту: вы же видели подступы к Новому Эдему! Покинуть город невозможно, несмотря на то, что на север, запад и восток – десятки миль открытого пространства, до самых гор. Вы можете свободно идти в любом из этих направлений, но удалитесь на пять миль от границы города и за вами вышлют вертолет. И не следует думать, что если мои парни обращаются к вам «сэр», они позволят игнорировать хоть одно свое распоряжение! Очень серьезные ребята, очень!
Доктор Нортон был весьма значительной фигурой в Новом Эдеме, но не той, на которую не распространялись бы общие правила. Можно лишь догадываться, что произошло между ним и Олстеном, если тот распахнул перед мистером Нортоном дверцу нашей золотой клетки…
Я закурил. На душе стало поганей, чем в тот момент, когда я убирал дерьмо с пола в своей гостиной.
- Да бросьте, доктор Марч! Уверен, что ничего подобного с вами не произойдет! Займитесь домом…
- Что?..
- Заставьте их побегать перед вами на задних лапках! Одно дело, пару-тройку раз переночевать в этой холупе, - ткнул Карпентер пальцем в сторону дома Нортона, - и совсем другое в ней жить! Пожелайте дворец, и он у вас будет! Любой! С учетом всех ваших вкусов и прихотей! Бассейн – как можно жить без бассейна?! Две, самое большое, три недели, и вы с вашей семьей будете плескаться в теплой морской воде, любуясь на собственный Лувр!
- Как все, оказывается, просто…
- Вы даже не представляете! Это же Новый Эдем! Место, где исполняются желания! Где возможно все…
Последнюю  фразу Карпентер произнес чуть глухо, что не ускользнуло от моего внимания.
- Что-то, не так?
- Да нет, все замечательно…
Голос Карпентера стал тускл, как шерсть на дохлой собаке.
- Смелее, Карпентер! Никто не узнает!
- Да ну же, черт их возьми! – лицо Карпентора налилось кровью. – Просил отделать бассейн настоящим малахитом, так на меня посмотрели, будто я звезду с неба возжелал! Пришлось согласиться на искусственный. Говорят, что никакой разницы нет… Но я-то знаю! И, вполне возможно – не я один!
«Сволочь! – подумал я. – Конченая сволочь! И убийца!»
- Не давайте им поблажки, мистер Марч! – в голосе Карпентера звучал неподдельный гнев. – Пусть раскошеливаются! Если уж нас держат здесь, как мух в патоке, так пусть она будет по нашему вкусу!
Я пожелал ему не сломать ногу и ушел в дом. И уснул, едва голова коснулась подушки.

Все следующее утро мы с Олстеном провели в лаборатории. И, хотя я дал себе слово быть хитрее Змея, торгующего ворованными яблоками,  и осмотрительнее Ноя, отплывающего на гору Арарат, восхищение несколько раз прорывалось наружу.
- Это все доктор Нортон! – неизменно повторяя Олстен. – Мы лишь следовали его указаниям.
Осмотрев виварий, мы на лифте поднялись в кабинет Олстена.
- Кофе?
- Да, пожалуй…
- Ну что, перейдем, наконец, к делу? – начал я, когда мы расселись в кресла, с крошечными чашечками черного кофе в руках.
- Созрели?
- Уже и перезрел.
- Рад слышать! Выкладывайте, как на духу! Я весь внимание!
- Олстен! Это я хотел бы вас послушать…
- Видите ли, Марч, я лишь очень приблизительно могу очертить границы ваших возможностей! Дом из шестидесяти комнат? Полный штат прислуги? Особый лимузин на каждый день недели? Собственный зверинец?
- Или бассейн с морской водой? Из натурального малахита?
- Вообще без вопросов!
- А если я откажусь?
- То есть?..
- Как доктор Нортон.
 Последовала минутная пауза.
- Это разбило бы мне сердце… – произнес Олстен очень проникновенно. – При всей пафосности, дело обстоит именно так!
- Да бросьте прибедняться, Олстен! Подобных мне специалистов пруд-пруди!
- Вы лучший. Без пяти минут Нобелевский лауреат!
- Далеко не уверен.
- В отношении вас выбор Нобелевского комитета уже определен! Или вы сомневаетесь в нашей осведомленности?
- У вас и там свои люди?
- Ага. А где их нет?
- Вот это-то и пугает.
- Господи, где только берутся такие идеалисты?! Вас специально в пробирках выращивают? Да, мир циничен. Вы этого не знали?
- Знал. Но...
- Ладно! С ролью соблазнителя я не справился. Давайте играть в открытую.
- Давно бы так!..
- Тогда, поехали... Представьте себе 2222 год, загаженную, умирающую Землю и себя самого – командира космического корабля, капитана Эдвина Марча. Вы вывозите с Земли последних ее обитателей – тысячу или, около того, человек.
- Ну, допустим…
- Нет, Марч, прочувствуйте то, о чем я говорю! Ощутите себя этим капитаном, вживитесь в его образ, влезьте в его шкуру! Представьте себе, как можно отчетливее, и груз чудовищной ответственности, лежащей на вас, и черную, бездонную глубину космоса!
- Продолжайте…
- Среди тысячи пассажиров – двое самых близких для вас людей: ваша жена Нора и пятилетний сын Дэниэл. Лететь до планеты земного типа – назовем ее Эдем-2, около двадцати лет. На Эдеме-2 есть все: и высокие горы со снежными шапками, и океаны с прозрачной зелено-голубой водой, и девственные леса, и чистый, насыщенный кислородом воздух. Птицы, рыбы, звери водятся на планете в изобилии… Нет одного – людей! Вы первые, кто ступит на землю Эдема-2. Корабль сам выйдет на орбиту планеты и вам, как капитану, останется лишь мягко посадить его. Система автоматически выведет из анабиоза вас, а затем и всех остальных лишь на заключительном этапе полета. Вам это известно. Вы первым увидите Эдем-2, проплывающий за стеклом иллюминатора во всем своем великолепии! И вот, вы выходите из глубокого двадцатилетнего сна. Вы чувствуете легкое опьянение, но так и должно быть. Как будто все в порядке:  камера открыта, освещение, температура, воздух – все в норме… Но что-то не так. И это что-то вас сильно тревожит.  По инструкции вам положено принять душ и одеться, но вы, как есть, голышом,  спешите на капитанский мостик и уже по дороге осознаете, что вас беспокоит – палуба под вами мелко вибрирует… И это означает, что двигатели продолжают работать! Вы врываетесь в центр управления кораблем и дико таращитесь в иллюминаторы – ничего! Только чернота космоса и далекие звезды! Вы запускаете бортовой компьютер и через пару минут узнаете, что ваша миссия провалилась! До Эдема-2 еще месяц полета, но, по какой-то причине, программа дала команду на отключение камер глубокого сна. И весь ужас в том, что вы не можете ни прервать процесс, ни возобновить его после пробуждения пассажиров: во избежание отравления атмосферы корабля, весь реагент стравливается в открытый космос! Инженерный недочет, который будет стоить жизни вам и тысяче людей, среди которых ваша жена и сын!
- Звучит обнадеживающе! Так что должно произойти?
- Через двое суток, после того, как все проснутся, воздух корабля станет непригоден для дыхания! И еще через двадцать восемь дней на орбиту Эдема-2 выйдет ваш космический корабль с мертвецами на борту! Что будете делать?
- А какие у меня возможности?
- Кое-какие имеются: корабль состоит из герметичных отсеков. Если вы блокируете спящих, в вашем распоряжении остаются каюта управления, коридоры, некоторые технические помещения – всего около пятидесяти процентов внутреннего объема корабля.  Вам воздуха хватит. С избытком. Все остальные, включая вашу семью, погибнут.
- Почему конструкторы не предусмотрели возможности нештатной ситуации?
- Я же говорил – инженерная ошибка! Корабль одноразовый! Что вы придираетесь?
- Борюсь за жизнь пассажиров.
- А… Боритесь, боритесь… Только приоритеты прежде расставьте.
- Кого спасать?
- Кого спасать. Тем более, что такая возможность у вас есть. Между отсеками – переходные шлюзы. Есть скафандр и несколько кислородных масок. И любой инструмент – вы летите осваивать Эдем-2, где нет ничего из того, что вам понадобится уже в первые дни после высадки. Смекаете?
- Пытаюсь. Я могу вскрыть камеры анабиоза?
- Без особых усилий.
- Тем, кто в них находится, это не повредит?
- Нисколько.
- Сколько у меня времени?
- Достаточно, если не впадете в ступор и правильно определитесь с последовательностью действий. Составьте план. Прежде всего, следует решить, сколько и кого предстоит спасать. Ответите на первое – получите ответ на второе.
- Так: воздуха в пятнадцать раз меньше, чем требуется. Тысячу делим на пятнадцать, получаем… шестьдесят шесть человек…
- Учтите, что можете рассчитывать только на половину общего объема воздуха!
- Да! Итого: тридцать три человека, включая в это число и меня самого…
- Это в том случае, если большинство среди избранных вами счастливчиков составят дети или подростки.
- Верно… Приоритет отдается девочкам и молодым женщинам. Здоровым перед слабыми. И чужим по крови перед родственниками.
- Каких мужчин отберете?
- Молодых и сильных. Подойдут и перспективные подростки.
- Капитан Марч: ваша жена подходит под стандарты указанных вами критериев?
- Не обсуждается!
- Ваш сын?
- Не обсуждается!
- Значит ли это, что они будут спасены в любом случае?
- Да, это так!
- Подумайте еще раз: среди девятисот семидесяти обреченных вами на смерть людей, могут оказаться и более достойные, надеюсь, что вы правильно истолкуете мои слова!.. кандидаты на выживание…
- Не я виновник гибели всех этих людей! Я поставлен в условия, не оставляющие места для сантиментов.
- Но ваши жена и сын…
- Не обсуждается!
- Капитан Марч!
- Да, сэр?
- Если я повторю свой вопрос, ответ будет тот же?
- Ответ будет тот же!
- Но, почему бы вам не предоставить возможность самим пассажирам решать, кто должен жить, а кому следует умереть? Представьте, какой мучительной будет смерть этих людей от асфиксии! Вы ведь не Господь Бог?
- Меня это не устраивает!
- Почему?
- По нескольким причинам.
- Перечислите их.
- Поведение толпы, сознающей, что она обречена – непредсказуемо! Первое: будут ли эти люди мирно голосовать, кому спастись – большой вопрос! Но даже в этом, гипотетическом случае, практически нет шансов, что в число избранных попадут Нора и Дэни. Меня это не устраивает.
- Второе?
- Вполне вероятно, что в течение суток, а именно столько времени будет у людей, ограниченных в пространстве пассажирского отсека, так и не удастся выработать приемлемого для большинства решения. Еще более вероятен сценарий, что начнется война всех против всех. Битва кланов и одиночек! Если в этой бойне погибну я, а нет такой силы, какая удержала бы меня от участия в защите моей семьи!.. некому будет посадить корабль.
- Предположим, что кому-то из числа победителей это удастся…
- Предположим! Но, что за люди высадятся на Эдем-2? Свирепые убийцы, среди которых больше мужчин, чем женщин! Представители двух-трех семейств – какое потомство оставят они после себя?
- Капитан Эдвин Марч!
- Слушаю, сэр!
- Могу я использовать ваши ответы против вас, когда вы вернетесь в наше время?
- Да, сэр!
- С возвращением, Эдвин!
Я попросил еще кофе и закурил.
- Сделаем перерыв? Или пойдем до конца?
- До конца.
- Будь по-вашему… Так вот: на настоящий момент Землю населяют более семи миллиардов людей и их количество продолжает расти. Никогда прежде наша планета не была так плотно населена представителями вида хомо сапиенс. Всего лишь сто лет назад нас было почти в четыре раза меньше.
 Скажите, Марч, счастливы ли вы от осознания того, что принадлежите к отряду приматов, чья численность определяется десятизначным числом?
- Просто рыдаю от восторга! Но, к своему стыду, не каждый день…
- Отчего так, доктор? Каждый новый день – это четверть миллиона новорожденных младенцев!
- Тут с одним-то намучаешься…
- То есть, вы хотите сказать, что существование вашего сына занимает вас больше, чем жизнь и судьба миллионов чужих младенцев?
- Вопрос риторический: для меня Дэни конкретен, а миллионы других малышей – абстрактны. В той же степени, в какой и для любого из миллионов чужих отцов, мой сын – величина, равная статистической погрешности, в то время, как собственное чадо – вот оно, сопит и не хочет есть кашку!
- Поставлю вопрос по-другому: как бы вы отнеслись к тому, что численность населения Земли сто лет тому назад стабилизировалась и составляла бы, на настоящий момент, менее двух миллиардов человек?
- Вполне возможно, что в подобном случае мы бы с вами не вели пространных бесед. Кого-то из нас двоих, а то и обоих, могло бы просто не существовать.
- Ну, вот представьте: мы существуем, а население Земли вдруг ужалось до двух миллиардов!
- Это сняло бы сразу массу проблем. Резко снизилась бы нагрузка на экосистему. Остановилось бы потепление, загрязнение окружающей среды. Восстановился бы озоновый слой. Одни плюсы!
- Повернем ситуацию диаметрально: прошло тридцать лет, и численность человечества достигла тринадцати миллиардов человек. Как дышится, Марч?
- Думаю, не здорово…
- Это оттого, что леса почти сведены! У вас есть талоны на бензин? Никому не показывайте! За них вас запросто могут убить! А продуктовая карточка? Не потеряйте, не то останетесь голодным! Кстати: Северный Ледовитый океан свободен ото льда – не желаете совершить увлекательный круиз с посещением Северного полюса?
- Через тридцать лет?..
- Угу! Плюс-минус… Да забыл сказать: ввели драконовские законы, ограничивающие рождаемость! Но, увы, слишком поздно…
- Да… Не запляшешь!
- А все вы, доктора!
- Мы-то здесь причем?!
- Не догадываетесь?
- Просветите!
- Для чего существуют  болезни?
- Не понимаю…
- В природе нет ничего самого по себе! Экосистема Земли – идеально отлаженный механизм и что такое болезни, как не естественный ограничитель бесконтрольного роста той или иной популяции? И кто, как не вы, врачи, сломали его? Вы, с вашими вакцинами, с вашим пенициллином, с вашим дурацким апломбом! Как же! Бог совершил ошибку, а доктор Пастер ее исправил!
- Стоп! Что вы несете?
- Я несу вам свет истины! И то, что вы зажмурили глаза, вовсе не означает, что ее нет! Благо, что вы принесли в мир, обернулось Злом!
- Вот бы вас послушать во время пандемии «Черной Смерти»!
- Вот бы на вас посмотреть лет, этак, через пятьдесят! Чума унесла четверть населения Европы, а вакцины превратят ее в бесплодную пустыню! После Великого поветрия наступил Ренессанс, а что наступит после нас? Страшно подумать! Да откройте, наконец, глаза, Марч! Признайте мою правоту!
- Вы хотите, чтобы вокруг свирепствовали холера, тиф, оспа, чтобы люди, с которыми только вчера весело обедали, покрывались чумными бубонами, а у вас не было лекарств?
- Нет, я хочу, чтобы лекарства у меня были, но хочу, чтобы они были у меня одного…
  Я сидел в кресле. И не знаю, удержался бы я на ногах, если бы стоял!
  - Это очень непростой разговор, Марч. Ты бы сам мог догадаться…
Олстен поднялся и отошел к окну. Вид у него был отрешенный. «Четвертый этаж, - подумал я. – Внизу – бетонная площадка. Мы с ним, приблизительно, одного веса, и я мог бы с разбегу вытолкнуть его в окно. Будет глупо, если стекло окажется бронированным. Скорее всего, так оно и есть. Разбить ему голову пепельницей? Коротко,  почти без замаха, точно в висок…» Я закурил.
- Май! Люблю весну… - сказал Олстен, возвращаясь в свое кресло.
- Нортон… Что сказал Нортон, когда все это услышал?
- Не хочу вспоминать…
- Понятно. И ты отпустил его. На смерть. Ты знал, как это будет?
- Нет. Не я решаю… Я лишь передал, что он может покинуть Новый Эдем.
- Как ты живешь после этого, Олстен?
- Стараюсь не встречаться и не разговаривать с Карпентером, когда это возможно…
- Кто они? Те, кто все это придумал?
- Не обсуждается. Кажется, твои слова?
- Мои. Правительство?
- Нет.
- Откуда у них столько денег?
- Печатают.
- Чего хотят?
- Три различных штамма. Инкубационный период от одного до трех месяцев. Смерть быстрая и максимально легкая. Вакцины. Главное, чтобы вирусы не продолжали мутировать.  Не более пяти лет до начала производства вакцин в промышленных масштабах.
- Ясно. Сколько людей предполагается вакцинировать? Два миллиарда?
  Олстен промолчал.
- Миллиард?!
- Оптимальной признана цифра в шесть миллионов.
- Они там совсем свихнулись?!
Я вскочил, сел, снова вскочил и заходил по комнате. Я рычал и искал, что бы пнуть. Из состояния бешенства меня вывел телефонный звонок. Звонила Нора.
- Я, конечно, не туда попала!
- Туда!
- Ля-ля-ля!..
- Нора! Я не грабил банк!
- Фуфло гонишь?
- Нет!
- Жаль, - просто сказала Нора.
- Можешь дать Дэни?
- Вы его лечащий врач?
- Медицинская сестра!
- У вас приятный голос! Минуточку!
- Да… - сказал Дени.
- Малыш, ты уже позавтракал?
- Да…
- Ты хорошо кушал?
- Это… не телефонный разговор…
- Дени! Ты должен слушаться маму!
- Угу…
- Передай ей, чтобы она не волновалась! У меня все хорошо! И я очень ее люблю!
- Я могу передать трубку маме…
- Я сам перезвоню  ей чуть позже… Когда освобожусь….
- Тогда, пока!
Связь прервалась.
- Что будет с моей семьей, если… - я не стал договаривать, зная, что Олстен и так все поймет.
- Не я это решаю.
- Понятно. У тебя стоит чип? Вот здесь? – показал я себе за спину.
- Нет! Я вне контроля полиции. Мы существуем автономно.
- Значит ли это, что твой кабинет не прослушивается?
- Карпентером – нет.
- Доктор Нортон был чипирован?
- Нет. Он был на особом положении.
- А Карпентер плел… Ладно! Кто еще находится на особом положении?
- В настоящее время таких людей трое: ты, в перспективе – твоя семья и ведущие специалисты лаборатории, я и миссис Джексон.
- Кто такая эта миссис Джексон? Только о ней и слышу!
- О! Тебе обязательно следует с ней познакомиться!
- Что-то феноменальное?
- Слушай, Эдвин! Хочу рассказать тебе одну историю, прежде чем…
- Плесни еще кофе, а?..
- Может, что покрепче?
- Нет. Не сейчас. Все слишком серьезно.
Олстен принес мне новую чашечку с кофе.
- Ну, давай свою историю…
Олстен чуть помедлил, будто что-то припоминая, и начал свой рассказ…
- Городок, в котором родилась Мей, назывался Райской долиной. Довольно неуклюжее название для города,  но уж как назвали, так назвали. Когда Мей исполнилось семнадцать, в нем оставалось всего четыреста жителей – остальные умерли или разъехались кто на Восток, кто на Запад. Единственным, кто нарушал установившееся правило, был Дэвид Фишбоу, чужак, искавший место «поправить нервишки», как он сам это называл. Фишбоу купил дом в Райской долине, благо, пустовавших хватало, и месяц пьянствовал, отмечая новоселье. Год как кончилась война и ее ветеранов просто носили на руках, но с Дэвидом Фишбоу все было не так, хотя он год провел на передовой в составе армейской разведки и имел правительственные награды. То, что он рассказывал о своих похождениях, вызывало отвращение и оторопь даже у видавших виды ветеранов Первой мировой. И это притом, что немцев не любили. Сильно не любили! И вышло так, что этот Фишбоу, «Потрошитель», как стали звать его за глаза, начал заглядываться на нашу Мей…  О! Мей! Она была настоящим чудом Райской долины! Ее сокровищем! Ее чистым, сияющим бриллиантом! Никто не сомневался, что Голливуд или Бродвей, в зависимости от того, какое из направлений она выберет, немедленно рухнут к ее ногам – так она была хороша! У нее был красивый и сильный голос – так какая еще будущность могла ожидать эту юную, прелестную девушку, кроме самой блестящей? Но, как я уже говорил, ей сильно не повезло – «Потрошитель» Фишбоу положил на нее глаз. И однажды, будучи вдрызг  пьяным, повстречал Мей на улице и попытался объясниться ей в любви. Мей развернулась и пошла в обратную сторону, и когда Фишбоу погнался за ней, пытаясь схватить, влепила ему такую пощечину, что герой три дня не показывался на улицу. Отец Мей пришел к нему поговорить, но Фишбоу не открыл дверь. А на третий день он выполз… Выполз, как выползал к немецким траншеям, но на этот раз его добычей был не зазевавшийся часовой, а Мей, на свою беду вышедшая купить отцу ветчины к ужину…
Я закурил новую сигарету.
- Он затащил ее в один из брошенных сараев. Мей пыталась сопротивляться, но «Потрошитель» просто выломал ей кисти рук – одну за другой, а затем большим армейским ножом разрезал ей рот от уха до уха… В детстве он прочел «Человек, который смеется» Гюго и случай с Гуимпленом запал ему в душу. Мей была без сознания, когда Фишбоу ее насиловал. Но он привел ее в чувство, потому, что не мог просто так убить! «Потрошителю» хотелось, чтобы Мей видела свою смерть! Чтобы она в полной мере испытала и боль, и ужас! Он поднял подобранный во дворе камень над головой и крикнул: «Улыбочку, Мей!», а затем обрушил кусок гранита прямо ей на лицо… Но, Мей не умерла! Лицо ее было страшно изувечено, один глаз вытек, но она нашла в себе силы перевернуться на живот и ползти на локтях. Ее заметил сосед – она почти доползла до своего дома! Сосед поднял крик, и полквартала высыпало на улицу – все, кто мог! Только не отец самой Мей, не ее мать и не младшая сестра… Фишбоу довел свой план до конца – он забрался в дом Мей и вырезал всю семью тем же большим армейским ножом, каким до того резал девушке рот и щеки…
Окружной суд признал Фишбоу невменяемым. Это было очень спорное решение, но адвокаты и эксперты, повернули дело так, что виновными оказались все, но только не слетевший с катушек «Рэмбо»! И «Потрошитель», вместо стула с электрическим подогревом, занял свободную койку в психиатрической лечебнице.
А у Мей началась новая жизнь. Через год она покинула Райскую долину навсегда, потому что жить среди тех, кто помнил ее блестящей юной красавицей, было для нее невыносимо. Отныне она постоянно носила густую черную вуаль или позолоченную маску – в тех случаях, когда ей удавалось найти место в ресторане с эстрадой: голос ее оставался, все так же, красив и чист. Она исколесила полстраны, она забиралась в такие медвежьи углы, что их названий не отыскать и на самой подробной карте! У нее никогда не было мужчин. У нее никогда не было своего дома. Трудно найти человека, с которым судьба поступила бы так подло! Но Мей жила и никому никогда ни на что не жаловалась! И когда ей исполнилось пятьдесят лет, она встретила Реда Джексона, слепого черного саксофониста.  И сделалась миссис Джексон. Она выстрадала это свое счастье и упивалась им… четыре года. Через четыре года врачи диагностировали у Реда неоперабельный рак прямой кишки. Он умирал страшно! Обезболивающее, которое кололи ему сестры, почти не приносило облегчения. Ред звал к себе то Мей, то смерть, но если первая сразу шла на зов, то вторая не спешила! И Мей сделала то, что подсказало ей любящее сердце – она обошла несколько аптек и купила с десяток упаковок сильнодействующего снотворного. Реду. И себе. Но, ей не повезло – Ред умер, а она нет… За убийство второй степени ее приговорили к шести годам заключения в женской исправительной тюрьме. Она отбыла четыре.  Ровно столько, сколько длилось ее счастье с Редом Джексоном! В пятьдесят восемь лет она вновь пустилась в странствие по Соединенным Штатам. Она могла бы получать и пособие, и пенсию по старости, но ей даже в голову не приходило кого-то о чем-то просить! Она жила своим трудом, соглашаясь на самую грязную работу за сущие гроши. И катилась по стране, как перекати-поле через пустыню! Больше двадцати лет, день за днем, неделя за неделей! Но наступил день, когда ей не удалось найти и самой черной работы! И голод погнал ее в поисках еды к бакам с объедками и мусором … Но беда не приходит одна – наступала зима, а у нашей Мей не было своего угла! И она решила, что с нее хватит! Будь у нее больше сил, она пошла бы к железной дороге, но шоссе было ближе и это определило ее выбор. Она легла на обледенелую дорогу и стала ждать, когда к ней придет избавление…
Мей спасло только то, что я езжу всегда очень осмотрительно и у моего автомобиля были отличные тормоза. Я заставил ее подняться, усадил в машину и отвез в ближайший ресторан. Она совсем немного поела и сказала, что сыта. И попросила ее отпустить. «Куда? Опять на дорогу, мэм?» - спросил я. Она ответила, что просто споткнулась. Я не поверил. Но и не подал виду. Я попросил официанта принести бутылку «Бейлиз» и настоял, чтобы Мей выпила стаканчик ликера. «Совсем легкий!» - соврал я и она купилась. А потом плакала, не имея сил остановиться, и рассказывала мне всю свою жизнь. Выговорившись – впервые за столько лет!.. она успокоилась, и пообещала больше не падать, переходя дорогу.  Я заставил ее взять немного денег. И снял ей номер в мотеле. Через неделю я рассказал об это случае человеку, на которого работал… На которого работаю и сейчас. Он сидел белый, как мел, и слушал, слушал… И когда я закончил, он сказал: «Олстен, у вас неограниченные средства и три дня на поиски Мей из Райской долины. Начиная с этой минуты». Я нашел ее за день – Мей не успела далеко уйти. Я просто сказал, что у меня есть для нее непыльная работенка и она расцвела, довольная, что кому-то еще нужна… Лучшие пластические хирурги и лучшие офтальмологи Америки неделю обследовали Мей и составляли план операции, будто они маршалы самого Наполеона, и когда четыре месяца спустя с нее сняли бинты, миссис Джексон увидела свое новое лицо… Его собрали заново! По кусочкам, как драгоценную китайскую вазу, разбитую вандалом! Ее новый глаз видел еще недостаточно хорошо, но очень скоро зрение полностью вернулось…
- Ей имплантировали глаз?
- Да! На тот момент это было настоящей революцией! Это и сейчас крайне редкая и дорогостоящая операция, хотя прошло уже девять лет! Только очень внимательный человек способен заметить на лице миссис Джексон следы прежних ужасных рубцов! Но и ему не придет в голову, что с носом Мей когда-то что-то было не так, а ведь его не было вовсе!..
- Замечательная история, Олстен! А теперь, скажи-ка мне, дружок: твой благодетельный работодатель и Фишбоу «Потрошитель» не одно ли…
- Марч! Дэвида Фишбоу черти уже семьдесят лет жарят в аду на решетке для гриля!
- Как он умер?
- Через три года после бойни и суда Фишбоу вновь появился в Райской долине. Он твердил, что уберется из города сразу, как только продаст дом. Он трясся и повторял, что почти ничего не помнит, что у него нет средств, устроиться на новом месте, совал всем свои медали. Его гнали отовсюду, перед его носом захлопывали двери, а он все ходил и ныл. Ночью была гроза. И весь город молился, чтобы справедливый Господь направил одну из своих молний в дом «Потрошителя». Наутро Фишбоу нашли мертвым. Но убила его не молния. Кто-то вызвал его из дому и едва «Потрошитель» выглянул за дверь, всадил заряд дроби прямо в лицо убийцы! От него мало что осталось… За гробом Фишбоу не шел ни один человек. Могилой ему стала кое-как выкопанная яма, полная воды. Гроб забросали грязью и все. На могиле не оставили даже таблички с именем того, кто в ней похоронен. Положили бумажку! Через год все заросло сорной травой.
- Убийцу нашли?
- Марч, тот, кто выстрелил в Фишбоу не был убийцей. Он был дланью божьей, карающей десницей! Шериф в тот же день говорил с ним о том, что арестует стрелка, если стрелок – кто бы это мог быть, а?.. не уберется из Райской долины в ближайшую неделю. Шериф никого не арестовал. Дело тихо прикрыли.
Я опять полез в пачку за сигаретой. Последняя.
- Мей стала первым жителем Нового Эдема. Войдя в свой, в новый дом, она увидела на стене гостинной большую, очень хорошо выполненную копию с фотографии в простой деревянной раме, где она, семнадцатилетняя, хохочет в объектив,  а рядом стоят чуть смущенные родители и младшая сестра… Мей весь день проплакала подле нее. Больше плачущей ее не видели. Ей девяносто лет, Марч, и нет в Новом Эдеме человека, который бы не боготворил нашу Мей Джексон!
- Она так и не вернулась в Райскую долину…
- Райской долины больше нет. На ее месте стоит Новый Эдем. Первый из городов нового мира, сотни которых уже строятся по всей Земле.
  - Сотни?
- Да! В Новом Эдеме отрабатывается модель будущего общества! Что-то приживается, что-то нет… Новый Эдем пытается взять из старого мира все лучшее, самое достойное, ценное…
- По какой категории у вас проходит Джон Карпентер  с его бурбулями – достойнейшего или ценнейшего?
- Марч!..
- Довольно, Олстен! Я услышал от тебя все, что ты смог или захотел мне сказать! Теперь, если не возражаешь, я хотел бы остаться один. Мне нужно принять решение.
- Я выйду. Погуляю по коридору. Полчаса хватит?
- Закажи пачку сигарет. Мои кончились.
Олстен кивнул и вышел. Я остался один.

Сорок минут спустя я выглянул в коридор.
- Эти? – спросил Олстен, протягивая мне пачку «Кемэл»-лайтс.
- Они. Спасибо, Олстен.
- Мне еще погулять? Если тебе нужно время, ты только скажи…
- Нет. Заходи.
Я устроился в кресле и, дождавшись, когда Олстен сядет напротив, сказал:
- Знаешь, Олстен, возможно это прозвучит глупо, но я откажусь…
Олстен откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.
- Я долго думал. Если бы я мог саботировать работу, я бы сделал вид, что согласился. Но это не так. Меня все равно раскусили бы, максимум, через полгода. Вы все равно продолжите начатое и через пять лет кто-то другой, не я, начнет выпуск вакцин. Я знаю, ты можешь сказать: «Марч! А как же Нора?! Дэни?! Что станет с ними, когда начнется пандемия? Они же погибнут, если ты не дашь им вакцины!» Но, я повторю, то, что уже не раз тебе говорил: не обсуждается! Нет, Олстен! Нет! Так и предай своим хозяевам! Я не приму их предложения, не приму... до тех пор, пока ими не будут гарантированы два моих непременных условия…
Олстен открыл глаза и сел прямо.
- Говори!
- Меня не устраивает цифра шесть миллионов! Я уже где-то ее встречал и она мне не нравится! Если число вакцинированных не будет доведено хотя бы до восьми миллионов человек, можете меня четвертовать, колесовать, затравить собаками, но я не изменю свое решение ни на йоту!
- Какое-то магическое число?
- Нет. Просто борюсь за жизнь пассажиров…
Телефон, стоявший на письменном столе, издал короткий, низкого тона, звонок.
Олстен взял трубку, секунду слушал и вернул на место.
- Принимается!
- Тот, кто стрелял в «Потрошителя», держит свое слово?
- Всегда! Твое второе условие?
- Извини, Олстен, я буду говорить со стрелком из Райской долины напрямую!
Я поднялся и обвел глазами кабинет.
- Сэр, я знаю, что вы меня слышите! Вам очень много лет и, возможно, для вас большое утешение сознавать, что после вашего ухода останется Новый Эдем, в котором человечеству на многие тысячи лет обеспечено счастливое будущее! Но я хочу говорить с вами о другом! Вспомните ту грозовую ночь, когда вы стучали в дверь Дэвида Фишбоу! Вспомните его испуганное лицо! Вспомните, как спускали курок! Вы любили Мей из Райской долины! Думаю, любите до сих пор… В ту роковую ночь вы стреляли не в слабого, готового целовать вам руки человека, вы стреляли в абсолютное Зло! Вы лишь исполнили свой человеческий долг! Но, не у вас одного есть долги, требующие уплаты! Сэр, я хочу, чтобы вы обещали мне жизни двух человек: Уильяма Карпентера и того, кто спустил собак на доктора Нортона! Я не требую правосудия немедленно – я, как и вы, умею ждать! Но, я должен быть уверен, что первые полученные мной вирусы будут опробованы на них! И вакцины от меня они не получат! Это последнее условие. Слово за вами, сэр!
Пауза длилась долго. Слишком долго. На лбу у Олстена выступила испарина.  Стараясь задавить нарастающую панику, я полез за сигаретой, но сломал ее… Наконец, включился селектор.
- Принимается, доктор Марч! – сообщил глухой старческий голос.
Связь отключилась. Я с трудом прикурил сигарету – руки у меня сильно дрожали…
- Дай мне тоже! – сказал Олстен.
- Ты же бросил?..
- Бросишь тут, как же…
Мы сидели и курили.
- А я ведь видел там, у окна, как ты ищешь способа меня убить половчее…
- Стекло, конечно же, бронированное?
- Да. Но грохоту было бы!..
- Наверняка! Страшно было?
- Напряженно.
- Это был совсем другой человек, Олстен. Он умер. Что ты держишь в своем баре?
- Текила, джин, коньяк, водка… Тебе чего?
- Тащи все! Хороший человек был этот Эдвин Марч! Следует помянуть…