В то утро Хок проснулся по необыкновению рано. На часах ещё не было пяти,
когда он набросил на себя жёлтую ветровку и поспешно вышел из дома. Ему захотелось
пройтись по пустым улицам, как это бывало раньше. Захотелось вновь почувствовать
свежесть летнего утра, окунуться в запахи сырой земли и мокрого асфальта, ощутить
каждое дыхание ещё спящего города.
Алое зарево рассвета расползается по небу, отражаясь в тысячах оконных стекол.
Хок присаживается на скамью возле городской площади и смотрит далёко вперёд, словно
выжигая взглядом фасады бетонного леса в тщетной попытке найти горизонт. Ещё
немного, и солнце засверкает в полную силу. Ещё немного, и загудит привычный шум
улиц, заездят машины, появятся люди. Ещё немного, и…
В то утро Хок впервые заплакал. Он вспоминал родителей, друзей, простых
знакомых. Он проклинал бога и жизнь, давился слезами в бессильной злобе. Сжав кулаки,
он кричал что-то в небо, рвал волосы на голове, плевался, скрипел зубами. А после стих,
собрался с мыслями, поднялся и двинулся в путь. Пустые улицы хранили в себе мёртвое
молчание, и каждый новый шаг отражался привычным хрустом костей под ногами.
Шёл первый день лета.
ГЛАВА 1.
ПОЛНОЕ ПОРАЖЕНИЕ.
Хок не любил садиться за руль автомобиля, всегда считал себя скорее пассажиром,
нежели водителем. И уж конечно Хок не любил посещать супермаркеты. Но
обстоятельства не выбирают, и для того, чтобы выполнить задуманное, Хоку пришлось
уступить своим принципам. А задумал он следующее: загрузить свой минивэн всем
необходимым, и гнать отсюда подальше, к чёртовой матери. Во второй раз.
Первый раз был больше трёх месяцев назад, когда всё и произошло. Но тогда у
Хока не было выбора. Всё случилось так быстро, что времени для раздумий не оставалось.
В своих мыслях и снах Хок миллионы раз возвращался к тому дню. Искал ответы, задавал
вопросы. Но был ли в этом толк? Разве мог простой человек своим слабеньким мозгом
осознать случившееся? Разве он мог понять?
Хок открывает багажник минивэна, который он оставил вчера вечером возле
супермаркета, достаёт оттуда грязную тряпку и обвязывает её вокруг лица. Едкий запах
керосина и машинного масла – лучший способ не проблеваться от нестерпимой вони
медленно разлагающихся морепродуктов и гниющего мяса. Хок заходит внутрь, берёт
тележку и тихонько толкает её перед собой. Колёсики звучно дребезжат по плитке.
Хок сваливает в тележку сухари и галеты, чистую воду и алкоголь, консервы и
сухофрукты, сахар и мёд, соль и приправы, крупы и муку, печенье и сладости,
быстрорастворимую лапшу и пачки макарон. Из хозяйственного отдела Хок захватывает
пару бензиновых горелок взамен своей газовой, несколько ножей, топор, набор
инструментов, машинное масло и свечи.
Если бы вы спросили у Хока, что произошло, он сумел бы назвать только факты. А
фактов было немного. Все люди погибли. Не было никаких войн, никаких вирусов,
вампиров или зомби. Люди просто упали и больше не смогли подняться. Одновременно,
по всей планете. Было ли это карой небесной? Или проделками матушки-природы? Кто
знает? У кого спросить?
Когда всё случилось, Хок ещё спал. Проснувшись, он долгое время пытался понять,
почему на всех новостных каналах в телевизоре застыла картинка. А после вышел на
улицу и увидел всё сам. К такому не готовят в школах. Об этом не рассказывают на
лекциях в институте. Хок не знал, что ему делать. Он молча бродил по городу и перебирал
номера в контакт-листе мобильника. И везде были нескончаемые гудки.
А через три дня пришлось уехать. Зима уступила весне намного раньше в этом
году. Солнечные лучи обращали снег в воду и грели промёрзлую землю. Горы трупов
начали пухнуть и разлагаться. Первыми сдохли птицы. После начали дохнуть уличные
псы и потерявшие хозяев кошки. А затем тысячи маленьких разносчиков холеры
окончательно потеряли страх, повылезали из всех щелей и приступили к трапезе.
Говорят, голодная крыса способна сожрать даже кости. Но этим тварям голодать не
было времени. Весь город со всем его содержимым отныне принадлежал им. За пару
месяцев мясной диеты крысам приелся вкус гнилой крови, и они ринулись опустошать
склады и прилавки магазинов. А человеческие кости так и остались тлеть под солнечными
лучами, которые день ото дня становились только жарче.
В те дни крысы волновали Хока в последнюю очередь. На третье сутки он решил
пересидеть эпидемию вдали от города, а заодно попытаться установить связь с
выжившими. Но налаживать связь было не с кем. Переждав весну, Хок вернулся в город.
Не намеренно, просто его путь лежал совсем рядом и Хок не мог упустить шанс
попрощаться с тем местом, в котором он провёл почти всю свою жизнь.
Толкая гружёную тележку через кассу, Хок замирает, разглядывая газету у себя
под ногами. Её страницы покрыты слоем пыли и крысиного дерьма. Заглавная надпись
гласит: “Закрытие Олимпиады-2014 омрачилось скандалом”. Дальше названия статей из
номера: “Уровень безработицы продолжает расти” “Кто будет платить?” “Президент
России поздравит спортсменов завтра”. Хок перешагивает газету и выходит на улицу.
Знойное солнце поднялось над мёртвым городом. Хок сорвал с лица тряпку,
погрузил еду с вещами, сел за руль и медленно поехал. Приходилось объезжать
автомобили, которыми словно саркофагами были усеяны все дороги. Хок был опустошён.
Его зрачки с апатией выхватывали километры знакомых с детства улиц, ныне усеянных
смертью. К горлу подкрался комок. Хок знал, что больше никогда сюда не вернётся.
На выезде из города Хок заглянул в аптеку на заправке и набрал медикаментов.
После заправил полный бак и наполнил пару канистр бензином. Хок прекрасно знал, что
просчёты допускать нельзя – помощи ждать не от кого. Вернувшись в машину, Хок
отхлебнул коньяка и достал диктофон. Его хмурый взгляд ложился грузной тенью на
полотно дороги, не имеющей конца. Хок нажимает кнопку “запись”.
“Моё имя Хоков Александр Владимирович. Я последний… “