Старший мичман по имени Гена (а точнее – Геннадь Николаич) собрался в очередной заслуженный отпуск. «Дело было летом, летом...», а лететь предстояло почти через всю необъятную и могучую. Как обычно, отпуск Гены некоторым образом не совпал (вернее, совершенно не совпал) с отпуском жены, и раз уж лететь предстояло одному, Гена готовил всё необходимое особенно тщательно, чтоб впопыхах чего-то не забыть. Остающаяся на хозяйстве жена старательно помогала.
После непродолжительных двухдневных сборов и стремительного прощания, уже в аэропорту, полурасплавленный щедрым камчатским солнцем взгляд нагруженного двумя чемоданами Гены случайно упал на авоську некоей дамы на каблучках. Дама дефилировала от камеры хранения. В авоське уютно располагались два солидных хвоста копчёного кижуча, сиречь лососятины.
Гена похолодел и уронил чемоданы на асфальт. Он вспомнил, что забыл дома все три банки красной икры, которую приготовил для ближних и дальних родственников. Вот так вот получилось – остались возле дивана. Без икры смысл поездки радикально менялся: во-первых, Гена не был у родичей уже два года, в письмах постоянно описывал прелести Камчатки и, в частности, красную икру, всякий раз обещая привезти много-много. Необходимо учесть, что на дворе стоял восемьдесят четвёртый год, и время московского изобилия, прямо вытекающего из дальневосточного обнищания, ещё не наступило. А во-вторых, одна баночка икры должна была стать тем самым двигателем прогресса, поршнем, который уверенно протолкнёт Гену в очереди на долгожданную квартиру в тёплом виноградном Краснодарском крае... Словом, было от чего похолодеть и остолбенеть. Возвращаться же домой за банками означало неизбежно опоздать на самолёт. Гена стоял, напоминая изваяние витязя на распутье – с двумя чемоданами и без рокового камня.
В эту самую минуту растерянного Гену мгновенно, что называется, вычислили.
– Икорка нужна?
От заговорщического шёпота над самым ухом Гена вздрогнул, как от выстрела, но быстро сообразил, что предлагают не героин, и обернулся. Между прочим, героин не героин, а с левой перепродажей рыбьих яиц красного цвета в те времена было весьма строго.
Возле Гены стоял обычный аэропортовский бич. БИЧ – это Бывший Интеллигентный Человек, в силу обстоятельств сменивший имидж настолько, что Гекльберри Финн по сравнению с ним – лондонский денди. В те славные и весёлые времена Петропавловск и окрестности кишели подобной публикой, и встретить их можно было где угодно – на автостанции, морвокзале, в ЦУМе – одетых в дежурную форму одежды «пальто-сандалии». Потом, во второй половине восьмидесятых, город от них потихоньку вычистили... Так вот: именно такой субъект сейчас стоял по-над Геной и сипло дышал ему в лицо кислым борщом.
– Икорка?..
– Тридцатник – банка. Ну?
Гена недоверчиво оглядел миссионера. Что-то такое было в его внешности, что внушило Гене безудержное доверие. Озираясь, как заправские шпионы, они отправились за ларёк «Союзпечать», где сделка века состоялась.
– А чего жёлтая? – спросил Гена на всякий случай.
– Горбуша это. У горбуши всегда такая, – отвечал коммивояжёр презрительно. – Т-тундра.
Гена и в самом деле не шибко разбирался в икре – ни в красной, ни в чёрной (которую вообще никогда не видел).
Родственники встречали Гену всей толпой: «Икру привёз?» – «А как же!»
– Красная?
– Красная, красная! Разливайте стопочки!
И Гена выставил на стол заветную банку. Вторая оставалась в чемодане (квартира в Краснодарском крае).
– Где ж она красная, когда она жёлтая?
Какой-то въедливый родственник недоверчиво глянул банку на свет.
– Самая что ни на есть красная. Это горбуша, король-рыба, – уверенно сказал Гена и зачем-то ляпнул: – Сам ловил!
И начал открывать.
А дальше... Высыпавшаяся из банки «икра короля-рыбы» звонко ударила по дну салатницы мелодичным переливчатым звоном, весело разлетевшись по комнате: обыкновенный силикагель-влагопоглотитель, этакие шарики полупрозрачные. А для цвету, блеску и пущего убеждения – залитые подсолнечным маслом низкого качества. В другой банке, разумеется, то же самое... Дальше рассказывать про восторг родственников или не надо?
Не иначе, как в тёплых краях все квартирные ведомства уже успели отведать «горбушечьей» икры. А как иначе объяснить тот факт, что ни мичмана, ни офицеры квартиру на материке никак получить не могут?!
1995
* из ненапечатанного сборника "Макароны по-флотски"